Сергей Чевгун
Съели…
Парамонов — горел на работе. Без дыма и копоти, по восемь часов кряду, минус обеденный перерыв. Он что-то считал, куда-то звонил, зачем-то записывал… Не важно, что, куда и зачем. Главное, что работал.
Когда же часы начинали отбивать обед, Парамонов вспоминал, что наступило время подкрепиться.
Обедал он прямо на рабочем месте. Доставал из кейса бутерброды, заваривал чай в пакетике. Неторопливо вкушал калории. Потом сметал со стола крошки и брался за «Престиж».
— Вы бы здесь не курили, Александр Степанович, — говорила девушка Лена и спешила пошире открыть форточку. — Прямо дышать нечем.
— Дышать — не важно, важно — жить! — эффектно цитировал Парамонов из сомнительного источника и выпускал изо рта очередной клуб дыма. Подхваченный сквозняком, он плыл через всю комнату и выползал на улицу, с трудом протискиваясь в форточку.
— А вообще-то, Леночка, вам давно уже надо учиться курить, — Парамонов прищуривал один нахальный глаз, а другим глядел на девушку. — Нет, правда? Составили бы мне сейчас компанию. Посидели бы, подымили в унисон…
— Да что вы, Александр Степанович, — смущалась Лена. — Я целых два семестра в общежитии прожила, да и то не научилась.
— А зря, — рассеянно отвечал Парамонов, стряхивая пепел в кулечек, свернутый из прошлогоднего календаря. Потом глядел на часы. — Ого, без минуты два! Пора бы и того… не щадя живота своего…
Но за работу брался не раньше, чем обед закончится.
Вот так работал и жил Парамонов А.С. Чистая, не замутненная чиновничья душа. А что вам, простите, еще от него надо?
— А надо мне от вас, Александр Степанович, сущую безделицу…
Заведующий отделом Плодоженов, неделю назад назначенный на эту должность взамен Ивана Петровича, безвременно ушедшего на заслуженный отдых, задумчиво вертел в руках степлер и все приглядывался к стоявшему напротив подчиненному, словно бы прикидывая, где и чего у того пришпилить. — Надо бы мне от вас списочек наших должников…
— …по квартальной отчетности о количестве вакантных рабочих мест на предприятиях сферы бытового обслуживания, правильно? Пожалуйста!
Ослепительно белый листок мягко лег перед завотделом, заставив того удивленно щелкнуть степлером:
— Именно он мне и нужен, Александр, э-э…
— Степанович, — мягко подсказал Парамонов.
— Да, конечно… Александр Степанович. Надеюсь, здесь все на месте?
— А как же? Убедитесь сами. Количество вакантных мест — есть. Количество занятых мест — есть. Численность высвобожденных рабочих мест — есть… — словно бы на Монетном дворе, чеканил Парамонов.
— Да-да, я вижу… Спасибо, Александр Степанович. Можете идти.
Так говорил завотделом Плодоженов чиновнику Парамонову А.С. И степлер в руках у Плодоженова уже не щелкал, а пел.
До поры до времени, разумеется.
В то трагическое утро все началось, как обычно. Парамонов пришел на работу, уселся за стол, перекинулся парой фраз с Леночкой, раскрыл какую-то папку, взял в руки карандаш, прицелился в первую страницу и…
— Простите, а где я могу найти господина Парамонова? — послышался от двери чей-то голос.
Парамонов поднял голову от стола.
— Я вас слушаю.
— Видите ли, моя фамилия Трубодуев, и я назначен к вам в отдел младшим специалистом. — Незнакомец глядел на Парамонова ясными как божья роса глазами.
— Вот как? Гм-м… — Парамонов несколько секунд помолчал, собираясь с мыслями. — Плодоженов мне ничего не говорил.
— Это не страшно, — улыбнулся Трубодуев. — Вчера не сказал, значит, сегодня скажет. Где мне прикажете расположиться? Вот здесь?
Трубодуев по-хозяйски устроился за свободным столом, похлопал ладонью по столешнице, подмигнул Леночке. И обратился к Парамонову:
— Меня зовут Олегом Ивановичем. А вас, простите, как?..
— Александром Степановичем, — хмуро отвечал Парамонов.
— Очень приятно, — Трубодуев повертелся на стуле, слегка попрыгал на нем. — Нет, просто замечательно! И мебель мягкая, как у людей. Ох, и поработаем!
— А вы… — начал было Парамонов, но продолжить не успел: зазвонил телефон.
— Александр Степанович? Это Плодоженов. Зайдите на минуточку.
Ровно через минуту Парамонов уже входил к завотделом в кабинет.
— А что у вас там, в кабинете, посторонние делают? — спросил Плодоженов, и поглядел на Парамонова такими странными глазами, что тому стало дурно.
— К-как?.. Простите, какие посторонние? — спросил чиновник, слегка теряя дар речи. — Вы имеете в виду этого… Трубодуева? Так вы же его сами в отдел назначили.
— Кто — назначил? Я назначил? Ну, уважаемый! — Плодоженов стал медленно приподниматься, а Парамонов — столь же медленно оседать на стул. — А вы, вообще-то, как вчерашний вечер провели? — ласково спросил завотделом. — Свадеб, поминок, дней рождения не было?
— Н-нет…
— Странно, — Плодоженов поднялся из-за стола. Теперь он нависал над Парамоновым административной глыбой, да такой, что у бедного чиновника дыхание перехватило. — Ладно, идите, работайте, — наконец, сказал он. — И смотрите: чтоб ни одного постороннего не было!
— Где он? — вскричал Парамонов, вбегая в кабинет. Леночка удивленно подняла на чиновника подрисованные глазки:
— Вы о ком, Александр Степанович?
— О Трубодуеве, конечно! — вскричал тот. — Куда он подевался, вы не знаете?
Но Леночка так выразительно пожала плечами, что Парамонов чуть не заревел от досады. Однако взял себя в руки и снова подступил к Леночке с расспросами.
— Значит, никакого Трубодуева, нашего нового работника, сегодня утром в кабинете не было? — в десятый раз спрашивал он.
— Не было, — твердо отвечала Леночка по десятому же разу.
— И никто за стол не садился, ладонью по столешнице не стучал? — не успокаивался Парамонов.
— Не садился. И не стучал, — стояла Лена на своем.
— Странно! А кто же тогда здесь был?
Ответ оглушил:
— Да НИКОГО у нас в кабинете не было!
«Наверное, переработался. Надо бы отдохнуть. Взять дня три в счет отпуска и смотаться к теще на дачу. Говорят, труд в саду укрепляет нервную систему, — размышлял Парамонов, тупо глядя в раскрытую папку. Работа, однако, не клеилась. — Но сначала надо покурить».
Курить Парамонов на этот раз отправился на лестничную площадку. Захотелось поглотать дым в одиночестве.
Сигарета внесла некую стройность мыслей в голову чиновника.
— Конечно, я переработался, — облегченно вздохнул Парамонов, докурив до фильтра. — Может, кто-нибудь и заглядывал к нам в кабинет. Леночка об этом забыла. Она ведь такая рассеянная! Весь день в «Стратегию» играет…Ничего не произошло. Сейчас я вернусь в кабинет, сяду за стол — и за работу.
— А где это вы ходите, Александр Степанович? У меня небольшой вопросец появился, а вас на месте нет…
Парамонов лишь чудом не грохнулся на пол — зацепился за притолоку, оттого и удержался на ногах. За свободным столом, как ни в чем не бывало, сидел… Трубодуев!
— Я только на минуточку отлучился, вернулся, а вас и нет, — зажурчал он тенорком.
— Как — на минуточку? Куда — на минуточку? — Парамонов отлепился от притолоки. Трубодуев пожал плечами:
— Ну, куда… Заглянул в соседний кабинет — спросить у Виолетты Викторовны насчет отчетности по форме номер два.
— Что за отчетность? — с трудом успокоившись, спросил Парамонов. — Не слышал про такую.
Трубодуев аж взвился со стула наподобие китайского фейерверка:
— Как не слышали? Быть такого не может! Форма номер два. Не три, заметьте, а два!
«Он или я — сумасшедший, — подумал Парамонов. — Проверим. Какое сегодня число? Понедельник. Точно, это не я. Значит, он?»
— Да не знаю я про такую отчетность, — уныло отвечал Александр Степанович. — А что в нее вносят?
— В нее многое вносят, — улыбка расплылась по лицу Трубодуева. — Там все, все там есть! Графа часов, затраченных на курение. Графа часов, потраченных на объяснения. Графа часов, потерянных при употреблении…
— При употреблении чего?
— Да всего! — был ответ. — Чая. Кофе. Таблеток. Конфеток. Есть графа на чихание. Графа на сморкание. Графа на рыдание…
«Нет, я-то уж точно — отпадаю, — мелькнуло у Парамонова. — Это он сумасшедший. Точно, он!».
— Вот что, вот что… Олег Иванович? — Трубодуев с готовностью закивал со стула. — Вы посидите здесь с минуточку, я кое-куда схожу…
— Графа уходов в отчетности тоже имеется! — кинул Трубодуев вдогонку. Но Парамонов уже выскочил в коридор и реплики не услышал.
Две мысли владели сейчас чиновником. Мысль первая: надо звонить на «скорую» — пусть приедут и свяжут, в крайнем случае — таблетку дадут. И следом — вторая мысль: да откуда же он взялся, этот псих, на мою-то голову?!
— Что с тобой, Степаныч? — остановил Парамонова в коридоре младший специалист Шиленков. — Куда летишь? В кассу — аванс получать?
— Да какой там аванс, Коля?! — воскликнул Парамонов, затравленно дыша на Шиленкова. — Знал бы ты, какой «аванс» сейчас у меня в кабинете сидит!
— Кто такой? — насторожился Черепков. — Проверяющий, что ли?
— Хуже, Коля, гораздо хуже! — Парамонов тревожно огляделся по сторонам. — Слушай, выручи, если сможешь. Пойдем ко мне в кабинет. Как друга, прошу!
— Зачем — к тебе? — не понял Шиленков. — Сам же говоришь, не за авансом бежал. Тогда зачем заходить?
— Да пойдем же, пойдем!
Так, вдвоем с Шиленковым, чиновник и вошел в кабинет… Что за черт? За столом опять никого не было!
— Где? — сказал Парамонов, указывая на пустую мебель. Леночка нехотя подняла голову от клавиатуры:
— Кто — где? — кротко спросила она. — Вы это о чем, Александр Степанович?
Но Парамонов не отвечал. Не шевельнулся он и тогда, когда Щиленков выразительно поглядел на Леночку и боком-боком выскользнул из кабинета. И лишь когда Леночка повторила свой вопрос, к Парамонову наконец-то вернулся дар речи.
— Вы и на этот раз скажете, что никто не сидел только что вот за этим столом? — Палец у Парамонова вытянулся наподобие указки. — Отвечайте: сидел или не сидел?
— Александр Степанович, я вас очень прошу: успокойтесь. Вы мне работать мешаете.
Вот-те на! Парамонов как плюхнулся на стул, так и продолжал сидеть, не в силах тронуться с места. «А позвонить все-таки не мешало бы, — как о чем-то отвлеченном размышлял он. — Но опять же — куда? Может быть, заодно уж и пожарников вызвать?..»
Запел телефон, и мысль о пожарниках осталась недорешенной.
— Але?
— Плодоженов звонит. Александр Степанович, у вас отчетность по форме два уже готова?
Из слова «что» у Парамонова получилось «чи… во?..», а «какая отчетность» вообще не выговорилось.
— Повторяю: отчетность по форме два у вас уже готова? — осерчала трубка. — Не готова? Ко мне зайдите. Я жду!
Как взобрался бедный Александр Степанович на второй этаж, остается лишь гадать. Известно лишь, что по пути он два раза останавливался и хватался за сердце, а один раз — довольно громко произнес загадочное слово «антабус». Прежде чем войти в кабинет, Парамонов перекрестился на табличку «Завотделом Плодоженов Н.С.». Впрочем, не помогло: завотделом встретил чиновника непонимающим взглядом:
— Вы ко мне?
— То есть я… Да, конечно! К вам.
— А зачем? — удивился Плодоженов. — Я ведь вас не вызывал.
Лицо у Парамонова стало под цвет обоев — сереньким, в мелкую клеточку.
— Как же? Не?.. Форма два. Минуту назад?..
— Александр Степанович, а вы не заболели, часом?
«Заболел я или не заболел?» — в голове у Парамонова словно бы щелкнули гигантским степлером.
— Не имею понятия, — отвечал Парамонов. — Согласно отчетности.