Съели…

Сергей Чевгун

Съели…

Парамонов — горел на работе. Без дыма и копоти, по восемь часов кряду, минус обеденный перерыв. Он что-то считал, куда-то звонил, зачем-то записывал… Не важно, что, куда и зачем. Главное, что работал.

Когда же часы начинали отбивать обед, Парамонов вспоминал, что наступило время подкрепиться.

Обедал он прямо на рабочем месте. Доставал из кейса бутерброды, заваривал чай в пакетике. Неторопливо вкушал калории. Потом сметал со стола крошки и брался за «Престиж».

— Вы бы здесь не курили, Александр Степанович, — говорила девушка Лена и спешила пошире открыть форточку. — Прямо дышать нечем.

— Дышать — не важно, важно — жить! — эффектно цитировал Парамонов из сомнительного источника и выпускал изо рта очередной клуб дыма. Подхваченный сквозняком, он плыл через всю комнату и выползал на улицу, с трудом протискиваясь в форточку.

— А вообще-то, Леночка, вам давно уже надо учиться курить, — Парамонов прищуривал один нахальный глаз, а другим глядел на девушку. — Нет, правда? Составили бы мне сейчас компанию. Посидели бы, подымили в унисон…

— Да что вы, Александр Степанович, — смущалась Лена. — Я целых два семестра в общежитии прожила, да и то не научилась.

— А зря, — рассеянно отвечал Парамонов, стряхивая пепел в кулечек, свернутый из прошлогоднего календаря. Потом глядел на часы. — Ого, без минуты два! Пора бы и того… не щадя живота своего…

Но за работу брался не раньше, чем обед закончится.

Вот так работал и жил Парамонов А.С. Чистая, не замутненная чиновничья душа. А что вам, простите, еще от него надо?

— А надо мне от вас, Александр Степанович, сущую безделицу…

Заведующий отделом Плодоженов, неделю назад назначенный на эту должность взамен Ивана Петровича, безвременно ушедшего на заслуженный отдых, задумчиво вертел в руках степлер и все приглядывался к стоявшему напротив подчиненному, словно бы прикидывая, где и чего у того пришпилить. — Надо бы мне от вас списочек наших должников…

— …по квартальной отчетности о количестве вакантных рабочих мест на предприятиях сферы бытового обслуживания, правильно? Пожалуйста!

Ослепительно белый листок мягко лег перед завотделом, заставив того удивленно щелкнуть степлером:

— Именно он мне и нужен, Александр, э-э…

— Степанович, — мягко подсказал Парамонов.

— Да, конечно… Александр Степанович. Надеюсь, здесь все на месте?

— А как же? Убедитесь сами. Количество вакантных мест — есть. Количество занятых мест — есть. Численность высвобожденных рабочих мест — есть… — словно бы на Монетном дворе, чеканил Парамонов.

— Да-да, я вижу… Спасибо, Александр Степанович. Можете идти.

Так говорил завотделом Плодоженов чиновнику Парамонову А.С. И степлер в руках у Плодоженова уже не щелкал, а пел.

До поры до времени, разумеется.

В то трагическое утро все началось, как обычно. Парамонов пришел на работу, уселся за стол, перекинулся парой фраз с Леночкой, раскрыл какую-то папку, взял в руки карандаш, прицелился в первую страницу и…

— Простите, а где я могу найти господина Парамонова? — послышался от двери чей-то голос.

Парамонов поднял голову от стола.

— Я вас слушаю.

— Видите ли, моя фамилия Трубодуев, и я назначен к вам в отдел младшим специалистом. — Незнакомец глядел на Парамонова ясными как божья роса глазами.

— Вот как? Гм-м… — Парамонов несколько секунд помолчал, собираясь с мыслями. — Плодоженов мне ничего не говорил.

— Это не страшно, — улыбнулся Трубодуев. — Вчера не сказал, значит, сегодня скажет. Где мне прикажете расположиться? Вот здесь?

Трубодуев по-хозяйски устроился за свободным столом, похлопал ладонью по столешнице, подмигнул Леночке. И обратился к Парамонову:

— Меня зовут Олегом Ивановичем. А вас, простите, как?..

— Александром Степановичем, — хмуро отвечал Парамонов.

— Очень приятно, — Трубодуев повертелся на стуле, слегка попрыгал на нем. — Нет, просто замечательно! И мебель мягкая, как у людей. Ох, и поработаем!

— А вы… — начал было Парамонов, но продолжить не успел: зазвонил телефон.

— Александр Степанович? Это Плодоженов. Зайдите на минуточку.

Ровно через минуту Парамонов уже входил к завотделом в кабинет.

— А что у вас там, в кабинете, посторонние делают? — спросил Плодоженов, и поглядел на Парамонова такими странными глазами, что тому стало дурно.

— К-как?.. Простите, какие посторонние? — спросил чиновник, слегка теряя дар речи. — Вы имеете в виду этого… Трубодуева? Так вы же его сами в отдел назначили.

— Кто — назначил? Я назначил? Ну, уважаемый! — Плодоженов стал медленно приподниматься, а Парамонов — столь же медленно оседать на стул. — А вы, вообще-то, как вчерашний вечер провели? — ласково спросил завотделом. — Свадеб, поминок, дней рождения не было?

— Н-нет…

— Странно, — Плодоженов поднялся из-за стола. Теперь он нависал над Парамоновым административной глыбой, да такой, что у бедного чиновника дыхание перехватило. — Ладно, идите, работайте, — наконец, сказал он. — И смотрите: чтоб ни одного постороннего не было!

— Где он? — вскричал Парамонов, вбегая в кабинет. Леночка удивленно подняла на чиновника подрисованные глазки:

— Вы о ком, Александр Степанович?

— О Трубодуеве, конечно! — вскричал тот. — Куда он подевался, вы не знаете?

Но Леночка так выразительно пожала плечами, что Парамонов чуть не заревел от досады. Однако взял себя в руки и снова подступил к Леночке с расспросами.

— Значит, никакого Трубодуева, нашего нового работника, сегодня утром в кабинете не было? — в десятый раз спрашивал он.

— Не было, — твердо отвечала Леночка по десятому же разу.

— И никто за стол не садился, ладонью по столешнице не стучал? — не успокаивался Парамонов.

— Не садился. И не стучал, — стояла Лена на своем.

— Странно! А кто же тогда здесь был?

Ответ оглушил:

— Да НИКОГО у нас в кабинете не было!

«Наверное, переработался. Надо бы отдохнуть. Взять дня три в счет отпуска и смотаться к теще на дачу. Говорят, труд в саду укрепляет нервную систему, — размышлял Парамонов, тупо глядя в раскрытую папку. Работа, однако, не клеилась. — Но сначала надо покурить».

Курить Парамонов на этот раз отправился на лестничную площадку. Захотелось поглотать дым в одиночестве.

Сигарета внесла некую стройность мыслей в голову чиновника.

— Конечно, я переработался, — облегченно вздохнул Парамонов, докурив до фильтра. — Может, кто-нибудь и заглядывал к нам в кабинет. Леночка об этом забыла. Она ведь такая рассеянная! Весь день в «Стратегию» играет…Ничего не произошло. Сейчас я вернусь в кабинет, сяду за стол — и за работу.

— А где это вы ходите, Александр Степанович? У меня небольшой вопросец появился, а вас на месте нет…

Парамонов лишь чудом не грохнулся на пол — зацепился за притолоку, оттого и удержался на ногах. За свободным столом, как ни в чем не бывало, сидел… Трубодуев!

— Я только на минуточку отлучился, вернулся, а вас и нет, — зажурчал он тенорком.

— Как — на минуточку? Куда — на минуточку? — Парамонов отлепился от притолоки. Трубодуев пожал плечами:

— Ну, куда… Заглянул в соседний кабинет — спросить у Виолетты Викторовны насчет отчетности по форме номер два.

— Что за отчетность? — с трудом успокоившись, спросил Парамонов. — Не слышал про такую.

Трубодуев аж взвился со стула наподобие китайского фейерверка:

— Как не слышали? Быть такого не может! Форма номер два. Не три, заметьте, а два!

«Он или я — сумасшедший, — подумал Парамонов. — Проверим. Какое сегодня число? Понедельник. Точно, это не я. Значит, он?»

— Да не знаю я про такую отчетность, — уныло отвечал Александр Степанович. — А что в нее вносят?

— В нее многое вносят, — улыбка расплылась по лицу Трубодуева. — Там все, все там есть! Графа часов, затраченных на курение. Графа часов, потраченных на объяснения. Графа часов, потерянных при употреблении…

— При употреблении чего?

— Да всего! — был ответ. — Чая. Кофе. Таблеток. Конфеток. Есть графа на чихание. Графа на сморкание. Графа на рыдание…

«Нет, я-то уж точно — отпадаю, — мелькнуло у Парамонова. — Это он сумасшедший. Точно, он!».

— Вот что, вот что… Олег Иванович? — Трубодуев с готовностью закивал со стула. — Вы посидите здесь с минуточку, я кое-куда схожу…

— Графа уходов в отчетности тоже имеется! — кинул Трубодуев вдогонку. Но Парамонов уже выскочил в коридор и реплики не услышал.

Две мысли владели сейчас чиновником. Мысль первая: надо звонить на «скорую» — пусть приедут и свяжут, в крайнем случае — таблетку дадут. И следом — вторая мысль: да откуда же он взялся, этот псих, на мою-то голову?!

— Что с тобой, Степаныч? — остановил Парамонова в коридоре младший специалист Шиленков. — Куда летишь? В кассу — аванс получать?

— Да какой там аванс, Коля?! — воскликнул Парамонов, затравленно дыша на Шиленкова. — Знал бы ты, какой «аванс» сейчас у меня в кабинете сидит!

— Кто такой? — насторожился Черепков. — Проверяющий, что ли?

— Хуже, Коля, гораздо хуже! — Парамонов тревожно огляделся по сторонам. — Слушай, выручи, если сможешь. Пойдем ко мне в кабинет. Как друга, прошу!

— Зачем — к тебе? — не понял Шиленков. — Сам же говоришь, не за авансом бежал. Тогда зачем заходить?

— Да пойдем же, пойдем!

Так, вдвоем с Шиленковым, чиновник и вошел в кабинет… Что за черт? За столом опять никого не было!

— Где? — сказал Парамонов, указывая на пустую мебель. Леночка нехотя подняла голову от клавиатуры:

— Кто — где? — кротко спросила она. — Вы это о чем, Александр Степанович?

Но Парамонов не отвечал. Не шевельнулся он и тогда, когда Щиленков выразительно поглядел на Леночку и боком-боком выскользнул из кабинета. И лишь когда Леночка повторила свой вопрос, к Парамонову наконец-то вернулся дар речи.

— Вы и на этот раз скажете, что никто не сидел только что вот за этим столом? — Палец у Парамонова вытянулся наподобие указки. — Отвечайте: сидел или не сидел?

— Александр Степанович, я вас очень прошу: успокойтесь. Вы мне работать мешаете.

Вот-те на! Парамонов как плюхнулся на стул, так и продолжал сидеть, не в силах тронуться с места. «А позвонить все-таки не мешало бы, — как о чем-то отвлеченном размышлял он. — Но опять же — куда? Может быть, заодно уж и пожарников вызвать?..»

Запел телефон, и мысль о пожарниках осталась недорешенной.

— Але?

— Плодоженов звонит. Александр Степанович, у вас отчетность по форме два уже готова?

Из слова «что» у Парамонова получилось «чи… во?..», а «какая отчетность» вообще не выговорилось.

— Повторяю: отчетность по форме два у вас уже готова? — осерчала трубка. — Не готова? Ко мне зайдите. Я жду!

Как взобрался бедный Александр Степанович на второй этаж, остается лишь гадать. Известно лишь, что по пути он два раза останавливался и хватался за сердце, а один раз — довольно громко произнес загадочное слово «антабус». Прежде чем войти в кабинет, Парамонов перекрестился на табличку «Завотделом Плодоженов Н.С.». Впрочем, не помогло: завотделом встретил чиновника непонимающим взглядом:

— Вы ко мне?

— То есть я… Да, конечно! К вам.

— А зачем? — удивился Плодоженов. — Я ведь вас не вызывал.

Лицо у Парамонова стало под цвет обоев — сереньким, в мелкую клеточку.

— Как же? Не?.. Форма два. Минуту назад?..

— Александр Степанович, а вы не заболели, часом?

«Заболел я или не заболел?» — в голове у Парамонова словно бы щелкнули гигантским степлером.

— Не имею понятия, — отвечал Парамонов. — Согласно отчетности.