К вопросу о добре и зле

— Смотри… По тебе не скажешь, — пробурчала ведьма, — Гордец, по тебе вон кости пересчитать можно!

Действительно, совсем уж тщедушным он не выглядел, но и крепким упитанным ребенком назвать его можно было, только закрыв глаза. Кайра сама встала и достала чугунок с овощами и ложку.

— Садись. Нельзя отказываться, когда угощают.

Кажется, последний довод оказался самым убедительным. Ведьма из-под тишка наблюдала, как он ест: парень уместнее смотрелся бы за княжеским столом, да и речь у него мягкая, плавная, без грубого говора, а волосы острижены неровно, рубашка с чужого плеча, хотя и материал тоньше, вышивка нежнее… наверняка княжеские обноски… Заметив, что на него смотрят, Дамон отложил ложку и встал.

— Спасибо.

— Чего вскочил? Ешь.

— Спасибо, я не хочу больше.

— Ну-ну… Сильно тебя побили, — она кивнула на многочисленные синяки и царапины.

Дамон как-то совсем не по-детски хмыкнул:

— Им то же досталось! Аргант делу учит. А как он с мечом работает…

— Тебе б все драться!

— Совсем нет, — мальчик вспыхнул и потупился.

— Да ладно тебе… Я же пошутила. Значит, княжеские учителя и тебя учат?

— Вообще-то нет, конечно. Так, чуть-чуть… Кассию одному скучно, вот он и заставляет меня с ним сидеть.

А еще, как было известно Кайре, Кассию было чрезвычайно скучно выполнять задания учителей и получать наказания, поэтому и то и другое за него довольно часто делал Дамон, который вообще-то был на два года младше сиятельного оболтуса.

— Держи. Готово, — ведьма протянула ему рубашку.

— Вот это да… Теперь даже не заметят, — восхитился Дамон.

Кайре стало как-то совсем тоскливо, — не заметить швы было довольно трудно… для заинтересованного человека.

— Давай я тебе мазь дам, для твоих царапин?

— Спасибо, — мальчишка растерянно моргал на нее своими черными глазищами.

— Не за что. Беги, — она вышла следом, — Заходи еще, если захочешь.

Провожая глазами щуплую фигурку, Кайра напряженно размышляла. Теперь ей стало понятно, почему маги заинтересовались безродным подкидышем. Хотя она и не могла видеть цвета, но сила его была такова, что она чувствовала ее даже не касаясь мальчика. А если они до сих пор не забрали его себе, то значит, сила эта была, как и ее собственная — темная. Хотя когда-то, говорят, мир магии не делился на черное и белое, а был радужно-многоцветным, — времена эти остались давно позади…

Дамон уже скрылся из вида. Нелюдимый, замкнутый, упрямый, гордый и своенравный мальчишка, непривыкший спускать обиды, и — сильный темный… Кайре снова стало очень и очень страшно.

* * *

Надо отметить, что, несмотря на столь значительную миссию, приключений на их дорогу выпало пока мало и вполне обычные для смутного времени: дезертиры, разбойничающая голытьба. Оживающая нечисть составляла лишь незначительную часть, да и то единственным достойным объектом можно было считать бешенного гоблина — переростка, расстрелянного Эледвером, не слезая с седла.

Среди всей этой идиллии Райнарт вновь стал сомневаться в смысле принятого им задания.

От раздумий его пробудил характерный и совсем не свойственный лесу шум. Райнарт и Фориан переглянулись…

Ни нападавшие, ни обороняющиеся, не заметили их появления. Десяток хорошо вооруженных кнехтов, — слишком хорошо, что бы быть всего лишь грабителями, отметил Райнарт, — уже окружило троих обороняющихся: одетую по-мужски рыжеволосую девицу со шпагой, и двоих оставшихся от ее свиты, один из которых уже падал на колени, тщетно зажимая ладонью разрез от уха до уха…

Райнарт предусмотрительно спешился — бандитское отребье не стали бы жертвовать лошадью, но убийцы другое дело, — и обернулся на эльфа. Эледвер ответил ему взглядом, означавшим примерно: «Кто из нас герой?», что, однако, не помешало ему всадить по аккуратной стреле под басинеты двоим из нападавших. За это время Райнарт, не задерживаясь и не раздумывая, деловито отправил на покой еще троих.

Воспользовавшись неожиданной поддержкой, девушка умудрилась уложить своего противника не самым плохим ударом.

Таким образом, за какие-то считанные мгновения отряд уменьшился более чем на половину.

— Предлагаю всем разойтись, — спокойно и внушительно произнес Райнарт во внезапно наступившей тишине.

Четверо, оставшихся в живых, попытались спорить. Вперед выдвинулся тот, кто в настоящее время мог претендовать на командира.

— Не вмешивайтесь. Дороже будет.

— Да-а? — Райнарт сделал большие глаза и демонстративно взвесил на ладони бастард.

Эледвер поигрывал стрелой. Сомнений в том, что они без труда справятся с остатками отряда, не возникало. Девушка уже отступила за спины своих нежданных спасителей.

— Вы пожалеете!

— Как вам будет угодно, — светским тоном ответствовал Райнарт.

Проводив глазами последнее облачко пыли под копытами, он развернулся к девушке, которая смотрела на них с не меньшим опасением, чем на недавних противников. Это определенно свидетельствовало о наличии ума. И выдержки, раз она еще не билась в истерике, ведь все ее спутники не делали попыток подняться.

Тела на земле отличались по экипировке от нападавших, при чем старшему из них было от силы лет двадцать пять, а самому младшему — около шестнадцати. Он-то, судя по всему, и умер первым: засада.

Райнарт хмуро усмехнулся и обратился к ней:

— Очевидно, что вы нуждаетесь в сопровождении, сударыня. Позвольте предложить вам свои услуги до ближайшего приличного места.

Девушка немного расслабилась, оглядела недавнее поле боя, и очаровательно улыбнулась:

— Я буду рада принять вашу помощь, судари…

— Райнарт.

— Эледвер, — эльф так же ограничился одним именем.

Она посмотрела на них оценивающе, на строгом лице читалось вновь ожившее недоверие.

— Rinhart e'n Heemring, — Райнарт бросил быстрый взгляд на эльфа, но тот почему-то отвернулся.

Кажется, он пытался скрыть усмешку.

Девушка не подала вида, что поняла разницу, хотя о Химринге, где Совет отбирал своих героев, знать должна была, и вложила шпагу в ножны.

Некоторое время она затратила на то что бы проститься с мертвыми. Райнарт, не скрываясь, наблюдал за ней. Шпагой она владела достаточно сносно, оружие выбрано вполне по руке, одежда — рассчитана на дальний путь, да и в мужском селе она держалась с непринужденностью бывалой охотницы, лошадка не самая смирная, зато обещает скорость и выносливость… невольно наводит на размышления.

Надо отдать должное, рыжая отвечала ему такими же внимательными взглядами.

Райнарт из Химринга подвел ей коня. На какое-то мгновение у самых глаз оказалась богатая гарда, украшенная гербом и замысловатой монограммой.

— Что-то мне подсказывает, что принцесса Мелигейна не покончила собой в помрачении рассудка, — задумчиво обратился Райнарт к эльфу.

Эледвер не счел нужным даже кивнуть. Девушка вспыхнула и сверкнула на него глазами.

— Рискну заметить, что если вы хотели соблюсти инкогнито, вам следовало взять менее заметное оружие, — спокойно объяснил Райнарт.

— Я не могла ее оставить, это подарок отца. К тому же, легендарный «Орел» в моих руках привлекал бы еще больше внимания! Надеюсь, благородный рыцарь сохранит в тайне свои размышления?

Райнарт поклонился не без изящества.

— Могу я спросить, э-э…

— Гейне.

— Могу я спросить, куда именно направляется госпожа Гейне?

Мелигейна опустила голову и неопределенно пожала плечами.

— Анкарион…

— Светлый Совет, — закончил за нее Райнарт, опустив размышления на тему, что именно могло ее там ожидать.

Флешбэк Дело шло к вечеру, Кайра как раз пригнала корову с общинного поля, когда у калитки привидением возник Дамон.

— Здравствуй. Чего не заходишь? — начала было ведьма и вдруг осеклась.

Мальчишка стоял, вцепившись в плетень, губы у него были плотно сжаты, а зрачки неестественно расширены. Приглядевшись в сумерках, женщина увидела, что местами одежда у него в грязи, а вся правая штанина намокла от крови.

— Опять подрались, — ахнула ведьма.

Она почти втащила его в дом.

— Потерпи, сейчас легче станет, — Кайра коснулась его рукой, напрягая все свои скудные силы.

Через короткое мгновение, по худому мальчишескому телу прошла волна, он расслабился и откинулся к стене.

Предположение Кайры отказалось верным лишь на половину: чуть выше колена зияла безобразная резаная рана. Дамон действительно кинулся в драку с деревенскими мальчишками, которые, завидев его, начали бросаться грязью, и в пылу драки напоролся на ржавый серп, завалившийся за доски сарая. Не смотря на боль и заливавшую ногу кровь, он сумел добраться до дома ведьмы.

Обработав и перевязав рану, Кайра уложила его в свою постель, — было ясно, что сегодня он уже точно не вернется в замок. Через некоторое время мальчик уснул, но его лихорадило, и Кайре пришлось провести около него всю ночь.

Она не была такой уж сильной колдуньей, и ее умений хватало лишь на повседневные нужды селян, — только к исходу ночи Кайра могла гарантировать, что заразы не осталось. Сама рана тоже была достаточно серьезной, что бы с нею еще повозиться.

Сидя рядом, она долго рассматривала спящего мальчика, не удержавшись, погладила темные вихры. Ей было больно и горько: черные, светлые… Ребенок… он же просто ребенок! Одинокий и запущенный… У него нет матери, которая любила и заботилась бы о нем, у него нет отца, который научил бы его как следует поступать. Разве можно упрекать дичок за то, что он не приносит добрых плодов?

— В замке меня искать будут, — нарушил утреннее молчание Дамон.

Боль в ноге он переносил без жалоб, молча, стараясь только поменьше шевелиться.

— Не будут.

Она уже успела сходить туда и обратно, прежде чем Дамон проснулся. Не зная к кому ей стоит обратиться, ведьма нашла учителя фехтования Арганта, и сообщила о происшедшем, что мальчик не может придти в замок сам, везти его ей не на чем и по ее мнению, ему следует остаться с ней, так как здесь о нем позаботиться не кому. Она сама одурела от собственной наглости. Аргант как-то странно посмотрел на полную боевого задора женщину и только молча кивнул.

За полдень в Рябинки явился посыльный от управляющего.

— Я так понимаю, что он пролежит как минимум неделю? — вопросил он, осмотрев Дамона.

— Две точно, — уперев руки в боки, сообщила ведьма.

— Сиятельная ждать не будет, придется ехать без него.

Раньше Сиятельная Мия считала, что Дамон еще мал и плохо воспитан, но в этот год твердо вознамерилась взять его с собой в столицу.

После ухода старшего лакея, мальчик с облегчением вздохнул:

— Хоть ехать с ними не придется!

— А я вот в городе никогда не была, тем более в столице. Интересно, наверное…

— Мне — нет, — отрезал Дамон.

— Вот и ладно, — вздохнула Кайра, — У меня пока будешь, за одно и поможешь.

— А можно? — у него аж глаза загорелись, когда ведьма махнула в сторону склянок со всякими настойками и мазями.

— Раз говорю, значит можно.

Ледок настороженности в смотрящих на нее неправдоподобно — не бывает таких у людей, а уж у эльфов тем более, — черных глазах понемногу таял. У Кайры сердце дрогнуло от жалости.

— Только я в травах ничего не понимаю, — смущенно признался Дамон.

— Я тебе покажу и расскажу, — ведьма потрепала его по руке и почувствовала, как напрягшееся было под ее ладонью острое плечо, расслабилось, — Имя у тебя интересное. Кто тебя так назвал?

— Сиятельная. У нее любимая книга «История безнадежной любви благородного Дамона и прекрасной Аделизы». Ей ее почти каждый месяц перечитывают.

— Благородное значит.

— Не знаю. Мне оно никогда не нравилось. Казалось не настоящим, — неожиданно признался Дамон.

— Между прочим, дочь Сиятельной, — она умерла, тебе года два было, ты не помнишь, — как раз Аделизой звали.

Мальчишка рассмеялся, и Кайра поздравила себя с тем, что ей удалось завоевать немного его доверия. Так и сложилось, что осень, зиму и почти всю весну Дамон прожил у ведьмы.

* * *