Помоги проекту - поделись книгой:
Краткая всемирная история
ПРЕДИСЛОВИЕ
«Краткая всемирная история» написана так, чтобы у читателя не возникало затруднений и недоумений и чтобы он читан ее как роман. В ней дается обобщенный обзор нашего знания истории без каких-либо усложнений и проблемных вопросов, что необходимо как основа для изучения какого-то конкретного периода или истории какой-то страны. Она полезна и как подготовка для чтения моего гораздо более полного «Очерка истории»[1]. Но все-таки ее главная цель — помочь широкому читателю (не располагающему достаточным временем для изучения «Очерка») освежить и, возможно, в чем-то изменить свои поблекшие и отрывочные представления о великом пути, пройденном человечеством. «Краткая история» не является, да и не может быть сжатым пересказом «Очерка» и представляет собой вполне самостоятельный труд.
I. ОБЕЗЬЯНЫ И ГОМИНИДЫ
Ученые разделяют класс
Историю приматов трудно соотнести с геологическими эпохами. По большей части они, подобно лемурам и обезьянам, живут в лесах или, как бабуины, в степных и гористых местах. Эти территории редко подвергались затоплению с последующими отложениями, к тому же приматы не очень многочисленный вид, и от них, в отличие от лошадей, верблюдов и др., сохранилось мало окаменелостей. Известно, однако, что около сорока миллионов лет назад, в кайнозойскую эру, появляются примитивные обезьяны и лемуроиды с менее развитым, по сравнению с их дальними потомками, мозгом.
Наконец подошел конец великого всемирного лета среднекайнозойского периода. Оно было продолжением двух других великих летних эпох — Угольных Болот и Века Рептилий. Земля снова вступала в ледниковую эпоху. Климат похолодал, потом потеплел, потом снова стало холоднее. В теплые периоды там, где теперь по Флит-стрит снуют журналисты, бродили увесистые гиппопотамы и подстерегали свою добычу жуткие саблезубые тигры. По пришел черед сумрачных веков. Произошел великий отбор и вымирание целых видов. Появились волосатый носорог, приспособленный к холодам, мамонт — огромный мохнатый родственник слонов, арктический овцебык и северный олень. Век за веком смертоносный арктический ледник полз к югу. В Англии он дошел до Темзы, в Америке — до Огайо. Случались и потепления на несколько тысяч лет, и жестокие похолодания.
Геологи называют эти зимы Первым, Вторым, Третьим и Четвертым ледниковыми периодами, а промежутки между ними — межледниковыми. Первый ледниковый период начался 600 тысяч лет назад. Четвертый достиг своего апогея за 50 тысяч лет до нашей эры. Первые человекоподобные существа появились на нашей планете среди снегов этой долгой всеобщей зимы[4].
К середине кайнозойской эры появились обезьяны с антропоморфными челюстями и нижними конечностями, но лишь с ледниковых периодов можно говорить о таких следах, которые можно назвать «почти человеческими». Однако это следы не костей, а приспособлений и орудий. В Европе среди отложений давностью от миллиона до полумиллиона лет находят кремни и другие камни с явными следами обработки, предназначенной, по всей видимости, для того, чтобы изготовить ударные, режущие и скребковые орудия, а также примитивные виды оружия. Эти предметы получили название «эолитов» (протокамней). В Европе нет ни костей, ни других останков изготовлявшего их существа, только сами предметы. Скорее всего, это была не человекообразная, но очень сообразительная обезьяна. На Яве в отложениях этого периода были найдены часть черепа, несколько зубов и костей обезьяночеловека с черепной коробкой значительно большей, чем у любой из ныне живущих человекообразных обезьян. По-видимому, это существо было прямоходящим. Его назвали
Только переходя к песчаным отложениям четверть-миллионной давности, мы находим другие останки гоминид. Вместе с ними появляется множество орудий, которые по мере приближения к нам становятся все более совершенными. Это уже не грубоотесанные эолиты, а хорошо сработанные орудия, изготовление которых требовало немалого мастерства. Они намного больше сходных предметов, вышедших позднее из рук настоящих людей. Из песчаного карьера под Гейдельбергом была извлечена антропоморфная челюстная кость, совершенно лишенная подбородка, значительно более тяжелая и узкая, чем у настоящего человека. Маловероятно, чтобы язык этого существа мог издавать членораздельные звуки. По размерам челюсти ученые предполагают, что ее обладателем было крупное человекоподобное существо с длинными конечностями и, возможно, с густым шерстяным покровом. Его назвали гейдельбергским человеком.
По-моему, эта челюсть — одна из самых мучительных загадок для человеческой любознательности. Когда смотришь на нее, как будто видишь через мутное стекло расплывшееся изображение кого-то, ковыляющего среди мрачного ландшафта и спасающегося от саблезубого тигра и волосатого носорога. Мы не успеваем рассмотреть это уродливое существо, как оно вдруг исчезает, хотя земля обильно усеяна вытесанными им для своих нужд орудиями.
Еще более завораживающая загадка — останки, найденные в Пилтдауне (Сассекс) в слоях, относящихся к периоду между ста и ста пятьюдесятью тысячами лет назад (некоторые ученые считают, что эта находка старше гейдельбергской челюсти). Это части гоминоидного черепа, значительно большего, чем у современных человекообразных обезьян, шимпанзеподобная челюсть, а также дубинообразная кость слона, тщательно выделанная и с просверленным отверстием, и бедренная кость оленя с насечками, наподобие счетной дощечки.
Что за животное могло высверливать дырки в костях?
Ученые назвали его эоантропос, проточеловек. Он стоит совершенно особняком — и от гейдельбергского существа, и от современных человекообразных обезьян. Нам не известны какие-либо другие подобные останки[5], однако отложения, начиная со стотысячелетней давности, все более богаты кремневыми и каменными орудиями. Это уже не грубо обтесанные «эолиты». Археологи различают среди них скребки, сверла, ножи, наконечники стрел, метательные снаряды, ручные топоры…
Мы все ближе и ближе подходим к человеку. В следующей главе речь пойдет о самых загадочных из наших предшественников — неандертальцах, которые были, хотя и не полностью, настоящими людьми.
Следует совершенно определенно сказать, что никто из ученых не считает ни гейдельбергского человека, ни
II. НЕАНДЕРТАЛЬСКИЙ ЧЕЛОВЕК И РОДЕЗИЙСКИЙ ЧЕЛОВЕК
Около пятидесяти-шестидесяти тысяч лет назад, еще до апогея Четвертого ледникового периода, на Земле жили существа, настолько похожие на людей, что их останки до недавних пор считались человеческими. Найдены их черепа и кости и большое количество изготовлявшихся ими орудий. Эти существа знали, как разводить огонь, скрывались от холода в пещерах и умели грубо обрабатывать шкуры животных. Как и человек, они были праворукими.
И все-таки этнологи утверждают, что их нельзя считать настоящими людьми. Это другой вид одного и того же рода. У них были тяжелые выступающие челюсти, очень низкий лоб и большие надбровные дуги. В противоположность людям, большой палец не отстоял у них от остальных; шея не могла повернуться так, чтобы голова смотрела назад или вверх. Возможно, они ходили согнувшись, опустив и вытянув вперед голову. Их бес-подбородные челюсти похожи на гейдельбергские и совершенно не напоминают человеческие. Сильно отличается и устройство зубов. Заднекоренные более сложны по своей структуре и короче наших. Нет явно выраженных клыков. Объем черепа почти такой же, как у современного человека, но мозг сосредоточивался в основном сзади, по причине низкого лба. Иными были и умственные способности, что и не позволяет считать их предками человека. И умственно, и физически они принадлежали к другой ветви эволюции.
Черепа и кости этого вымершего вида протолюдей были найдены в Неандертале и других местах, и он получил название неандертальского человека, или неандертальца. В Европе неандертальцы существовали, вероятно, много сотен и даже тысяч лет.
Тогдашний климат и строение земной поверхности сильно отличались от современных. Европа была покрыта льдами вплоть до Темзы, Центральной Германии и России. Британия не отделялась проливом от Франции; Средиземное и Красное моря представляли собой обширные долины, возможно, с цепью озер в самых низких местах. Огромное водное пространство тянулось от Черного моря через юг России далеко в Центральную Азию. Испания и не занятая ледником часть Европы представляли собой мрачные нагорья с более суровым климатом, чем сейчас на Лабрадоре. Умеренные температуры удерживались только в Северной Африке. По холодным степям Южной Европы кочевали мамонты, волосатые носороги, быки и северные олени. Они мигрировали вслед за скудной арктической растительностью, весной на север, осенью на юг.
Там же в поисках пищи бродили неандертальцы, отыскивая мелкую дичь, плоды, ягоды и коренья. Возможно, они были вегетарианцами, о чем свидетельствуют хорошо развитые зубы. В пещерах находят, впрочем, и длинные кости животных, расколотые для извлечения костного мозга. Для схватки с крупными зверями оружие неандертальцев было непригодно, но вполне возможно, что они охотились с копьями на речных переправах и умели даже сооружать волчьи ямы. Вероятно, эти люди шли вслед за стадами и подбирали убитых животных или, подобно шакалам, питались объедками от добычи саблезубых тигров. Возможно, после долгих веков вегетарианства в суровых условиях ледниковой эпохи они начали приучаться к охоте.
Нам очень трудно представить, как выглядел неандерталец. Быть может, он был весь покрыт волосами и совершенно не походил на человека. Неизвестно и как он ходил — выпрямившись или помогая себе руками. Скорее всего, неандертальцы кочевали поодиночке или семьями. Исходя из строения челюсти, они вряд ли могли говорить (в нашем понимании этого слова).
На протяжении тысяч лет неандертальцы были самыми высокоразвитыми существами в Европе. Но около тридцати—тридцати пяти тысяч лет назад климат потеплел, и с юга вторглась другая, родственная им раса более сообразительных, более умелых, обладавших речью и способных к совместному действию людей. Они вытеснили неандертальцев из пещер и других мест обитания. Они добывали ту же самую пищу и, возможно, вели войну со своими дикими предшественниками и истребляли их. Пришельцы с юга или востока (их прародина пока еще неизвестна), полностью уничтожившие неандертальцев, были нашими ближайшими кровными родственниками и, следовательно, первыми настоящими людьми. Они имели такие же, как мы, черепные коробки, большие пальцы, шеи и зубы. В пещерах Кро-Маньона и Гримальди было найдено несколько скелетов, представляющих собой останки самых древних настоящих людей.
Так появляется наша раса и начинается история человечества.
Именно тогда мир постепенно становится похожим на наш. Климат остается еще суровым, но европейские ледники отступают, и по мере усиления травяного покрова огромные стада лошадей вытесняют на территории Франции и Испании северного оленя. В Южной Европе мамонт встречается все реже и реже и в конце концов отступает на север…
Мы не знаем, откуда произошли первые настоящие люди. Летом 1921 г. около Брокен-Хилла в Южной Африке был найден чрезвычайно интересный череп и части скелета, которые, похоже, являются останками человекообразных существ третьей разновидности, промежуточной по своим свойствам между неандертальцем и настоящим человеком. В противоположность неандертальцу черепная коробка свидетельствует о большем объеме передней части мозга по сравнению с задней. Череп насажен прямо на позвоночник, как у человека. Вполне человеческими являются зубы и другие кости. Однако лицо, скорее всего, обезьяноподобное с огромными надбровными дугами и гребнем посреди черепа По всей видимости, этот родезийский человек еще ближе к нам, чем неандерталец.
Возможно, он занимает второе место в длинном списке найденных останков протолюдей, живших на Земле в течение очень долгого периода между началом Ледниковой эпохи и появлением общего наследника, то есть Настоящего Человека, который, скорее всего, и уничтожил всех своих предшественников.
Вполне вероятно, что родезийский человек не такой и древний. Ко времени публикации этой книги его возраст еще не был точно определен. Не исключено, что он обитал в Южной Африке незадолго до нашего времени[6].
III. ПЕРВЫЕ НАСТОЯЩИЕ ЛЮДИ
Древнейшие из известных следов родственного нам человека были найдены в Западной Европе, главным образом во Франции и Испании: кости, оружие, насечки на камнях и костях, фрагменты резных фигурок, живопись в пещерах и на скалах. Они датируются тридцатью тысячами лет и старше. В настоящее время самой богатой по такого рода находкам является Испания.
Конечно, это лишь начало того, что можно ожидать в будущем, когда завершатся обширные исследования всех вероятных для находок мест, которые остаются пока недоступными. На большей части Африки и Азии до сих пор не ступала нога ученого, и поэтому не следует спешить с выводами о том, что первые настоящие люди были обитателями Западной Европы.
В Азии и Африке и даже на дне моря могут находиться древние останки человека современного типа, относящиеся к значительно более раннему периоду по сравнению с уже найденными. Я не упоминаю здесь об Америке, поскольку до сих пор там (не считая одного зуба) не было найдено следов ни высших приматов, ни больших человекообразных обезьян, ни гоминид или неандертальцев, ни древнейших настоящих людей. Судя по всему, эта ветвь эволюции сосредоточилась исключительно в Старом Свете. По-видимому, только в конце Древнего Каменного века человек перешел на американский континент по перемычке, существовавшей на месте Берингова пролива
Первые настоящие люди принадлежали, вероятно, к трем сильно отличающимся друг от друга расам. Одни представляли собой весьма развитый тип: высокорослые, с большим мозгом. Найдены, например, женский череп, превышающий средний объем у современного человека, и скелет мужчины высотой в шесть футов. По физическому типу они напоминают северо-американских индейцев. Этих людей назвали кроманьонцами, по пещере Кро-Маньон, где были обнаружены их скелеты. Конечно, они были дикарями, но на высокой ступени развития. Другой тип — из пещеры Гримальди — обладает явно выраженными негроидными чертами. Их ближайшие из ныне существующих свойственников — бушмены и готтентоты Южной Африки. Примечательно, что уже в самом начале известной нам истории человечество было разделено по крайней мере на два основных типа. Возникает искушение предположить, хотя и без каких-либо оснований, что один тип отличался рыжеватой внешностью и явился с Севера или Востока, а второй был черным и пришел с экваториального Юга
Эти жившие сорок тысяч лет назад дикари обладали вполне человеческими качествами — нанизывали раковины в ожерелье; раскрашивали свои тела; вырезали и процарапывали изображения, используя камни и кости; расписывали пещеры и скалы грубыми, но нередко талантливыми рисунками. Они изготовляли самые разнообразные орудия, меньшие по размеру, но гораздо более сложные, чем у неандертальцев. В музеях уже собрано немало таких орудий, а также статуэток, рисунков на камнях и т. п.
Самые древние из этих людей были охотниками, преимущественно на диких лошадей (маленьких пони) и бизонов. Им известны были и мамонты, от них остались поразительные рисунки мамонтов. Если верить одному не совсем разборчивому изображению, они устраивали ловушки на мамонтов и убивали их.
Охотились они с помощью копий и камней. По всей видимости, луков у них не было, и вряд ли они умели приручать животных, в том числе собак. Найдена резная голова лошади и несколько рисунков, на которых угадывается уздечка. Но тогдашние маленькие лошади не могли удержать на себе человека. И вряд ли они научились употреблять в пищу такой неестественный для людей продует, как молоко животных.
Похоже, что они не сооружали еще никаких строений, хотя у них могли быть шатры из шкур. Среди находок встречаются глиняные фигурки, но нет посуды, и потому приготовление пищи было, вероятно, весьма примитивным или вообще отсутствовало. Не знали они и земледелия, не умели плести корзины и выделывать ткани. Если не считать одежды из шкур, это были дикари с раскрашенными телами.
На протяжении, вероятно, ста веков эти древнейшие из известных нам людей охотились в степях и на равнинах Европы, а потом стали медленно изменяться и мигрировать из-за перемены климата, который становился все более влажным и мягким. Северный олень отступал к северу и востоку, а вслед за ним бизоны и дикие лошади, которых сменил олень благородный. В связи с новыми условиями жизни изменился и характер орудий. Очень важную роль стало играть рыболовство на реках и озерах, для него появилось множество сложных приспособлений. Как пишет де Мортилье[7], «костяные иглы того времени гораздо совершеннее более поздних, использовавшихся вплоть до эпохи Возрождения. У римлян, например, не было ничего подобного».
Двенадцать — пятнадцать тысяч лет назад на юге Испании появился новый народ, увековечивший себя в замечательных наскальных рисунках и названный по пещере Mac д’Азиль азильцами. У них уже был лук, и, судя по всему, они носили на голове украшения из перьев. Их выразительные рисунки отличались своеобразным символизмом (человек, например, изображался несколькими мазками — вертикальным и двумя-тремя поперечными), что свидетельствует о зарождении идеи письменности. Рядом со сценами охоты нанесены какие-то метки, похожие на счетные засечки. Один рисунок изображает двух людей, выкуривающих из дупла пчел.
Это последние из палеолитических людей (т. е. относящихся к Древнему Каменному веку), называемых так потому, что они делали орудия путем скалывания. Десять — двенадцать тысяч лет назад в Европе затеплилась жизнь нового вида — люди научились не только скалывать камни, но и полировать и заострять их. С этого начинается цивилизация, иначе говоря, Неолит (Новый Каменный век).
Интересно, что менее столетия назад в самой отдаленной части света, в Тасмании, существовала раса людей с более низким физическим и умственным развитием, чем любая из древнейших человеческих рас, оставивших свои следы в Европе. По причине географических изменений тасманийцы очень давно были отрезаны от остальных видов человека и, не имея достаточных стимулов, совершенно не прогрессировали, а возможно, и вырождались. Когда их обнаружили европейцы, они существовали, питаясь моллюсками и мелкой дичью, не устраивая себе постоянных жилищ и обитая в норах. По своей видовой принадлежности это были такие же люди, как и мы, но они не обладали ни навыками ручного труда, ни художественными способностями, присущими первым настоящим людям.
IV. ПЕРВОБЫТНОЕ МЫШЛЕНИЕ
Зададимся теперь весьма интересным вопросом: что значило быть человеком в отдаленные времена, в самом начале человечества? Как и о чем думали люди, чья жизнь заключалась в охоте и постоянном передвижении с места на место? Никаких письменных свидетельств об этом нет, и нам остается только, основываясь на логических построениях, гадать, чтобы получить хоть какие-то ответы.
Пытаясь реконструировать первобытное мышление, ученые обращались к самым разным источникам. Новейшие достижения психоанализа, исследующего процессы, посредством которых ограничиваются и преодолеваются эгоистические и эмоциональные побуждения ребенка во имя согласования их с общественной жизнью, в немалой степени объясняют историю первобытного общества. Другой плодотворный источник — исследование понятий, представлений и обычаев у существующих до сих пор диких племен. Кроме того, имеются, так сказать, окаменелости мыслительного процесса в фольклоре и глубинно-иррациональных предрассудках и суевериях, свойственных даже современным цивилизованным людям. Наконец, по мере приближения к нашей эпохе, появляется нарастающий поток картин, рисунков, статуй, резных изображений, символов и т. п., которые показывают, что именно люди считали заслуживающим внимания, а следовательно, и изображения.
Возможно, мышление первобытного человека было таким же, как у ребенка, то есть представляло собой последовательный ряд воображаемых картин. Он вызывал в своем уме образы (или образы сами представлялись ему) и действовал в зависимости от возникающих при этом эмоций. По-видимому, логическое мышление — сравнительно позднее достижение человечества, оно стало играть заметную роль только в последние 3000 лет. Но и теперь те, кто мыслит упорядоченными категориями, составляют незначительное меньшинство — практически весь мир живет воображением и страстями.
Возможно, на заре истинно человеческой истории сообщества людей представляли собой небольшие родовые группы. Подобно тому, как стада и стаи первых млекопитающих возникли из членов одной семьи, так же, вероятно, было и у древнейших племен. Но при этом требовалось как-то ограничить природный эгоизм каждой особи (например, посредством страха перед отцом и уважения к матери), а также смягчить естественную зависть стариков к молодежи. С другой стороны, мать по самой своей природе была советчицей и защитницей молодых и беспомощных. Общественная жизнь человека выросла из противостояния почти физиологического стремления молодых покидать племя для спаривания и опасности полной изоляции. Талантливый антрополог Дж. Аткинсон[8] в своей книге «Первобытный закон» («Primal Law») показал, насколько обычный закон дикарей,
Некоторые авторы хотели бы убедить нас, что уважение к старикам и страх перед ними, а также эмоциональное восприятие женщины-защитницы, гипертрофированно отображаясь в сновидениях и обогащенное игрой фантазии, послужило основой для первобытной религии и возникновения представлений о богах и богинях. Наряду с почитанием сильных и полезных личностей возникали страх и поклонение, связанные с их появлением после смерти в сновидениях. Нетрудно было поверить, что они не умерли, а каким-то фантастическим образом переселились в некий могущественный мир.
Сны, воображение и страхи у ребенка значительно ярче и реальнее, чем у современного взрослого человека. Ребенок ближе к животным, и ему легче представить, что у них такие же чувства и побуждения, как у него. Он может вообразить животных-помощников, животных-врагов, животных-богов. Только тот, кто обладал в детстве богатой фантазией, может понять, насколько важными и значительными, зловещими и дружественными могли представляться человеку Древнего Каменного века причудливого вида скалы, необычной формы деревья и т. п. Сновидения и фантазия могли рождать рассказы и легенды о них, которым верили и запоминали, передавая из уст в уста. Женщины пересказывали их детям, таким образом возникла устная традиция. Впечатлительные дети и сегодня придумывают длинные истории про своих любимых кукол, животных и даже каких-то фантастических полулюдей. Возможно, то же самое было свойственно и первобытному человеку, но с еще большим желанием поверить в реальность своего вымысла. К тому же первые из известных нам настоящих людей отличались большой словоохотливостью по сравнению с неандертальцами, которые, возможно, были просто немыми животными. Впрочем, первобытная речь, скорее всего, представляла собой скудный набор наименований, восполнявшийся языком жестов и знаков.
Не существует таких дикарей, которые хотя бы в какой-то мере не понимали причинно-следственных связей. Но первобытный человек плохо разбирался в них; он довольно неразборчиво находил причины являвшихся ему следствий. «Ты делаешь то-то, — говорил он, — и тогда происходит то-то». Даешь ребенку такую-то ягоду, и он умирает. Съедаешь сердце храброго врага, и сам становишься сильнее. Вот примеры двух типов причинно-следственной связи — истинного и ложного. Свойственные дикарям причинно-следственные связи называют фетишизмом; но для них фетиш — это своеобразная наука. От современной науки она отличается полным отсутствием системы и критического подхода, а потому гораздо чаще ее помощь оказывается ложной.
Во многих случаях было не так уж трудно связать причину со следствием, и благодаря опыту многие неверные представления постепенно менялись. Но огромное количество важных для первобытного человека проблем заставляло его упорно отыскивать причины, впадая при этом в заблуждения, которые не так-то легко обнаруживались. Очень важным для него было обилие дичи и рыбы, и, несомненно, он прибегал в их поисках к колдовству, заклинаниям и предсказаниям. Другие важные стороны существования касались жизни и смерти. Время от времени людей без какой-либо видимой причины губили инфекции, что порождало лихорадочные сновидения и фантастические догадки: за это винили что-то или кого-то либо обращались к помощи какого-то человека, зверя или неодушевленного предмета.
В маленьких племенах с древнейших времен появлялись более последовательные умы, хотя и разделявшие общие страхи и представления, однако ставшие теми, кто советует, предписывает и командует. Одно они объявляли вредным, другое — необходимым; это почитали добрым предзнаменованием, а то — зловещим. Врачеватели и толкователи фетишей стали первыми жрецами. Они увещевали и заклинали, предсказывали и исполняли такие трюки, которые приносили удачу и отвращали несчастье. Религия первобытного человека не соответствовала нашим представлениям об истинной религии как соблюдении заповедей и исполнении добрых дел. Первобытные жрецы диктовали то, что для людей оказывалось простейшей практической наукой.
V. НАЧАЛО РАСТЕНИЕВОДСТВА
Мы почти ничего не знаем о начале растениеводства и о переходе людей к оседлому образу жизни, хотя за последние пятьдесят лет этому было посвящено немало исследований и теорий. Пока можно разве что сказать, что между 15 000 и 12 000 лет до нашей эры, когда на юге Испании жили азильцы, а потомки более древних охотников кочевали на север и восток, где-то в Северной Африке, Западной Азии или на той великой средиземноморской низменности, которая скрыта теперь под водой, существовали люди, из века в век занимавшиеся двумя важнейшими делами: выращиванием злаков и приручением животных. В дополнение к рубилам, употреблявшимся их предками-охотниками, она начали полировать свои каменные орудия. Они плели корзины, выделывали ткани из растительных волокон и изготавливали грубую глиняную посуду.
Люди вступали в новую фазу развития культуры — неолит (Новый Каменный век), названный так в отличие от палеолита (Древнего Каменного века), когда жили кроманьонцы, гримальдийцы, азильцы и им подобные[10]. Медленно и постепенно неолитические племена начали занимать области с теплым климатом. Изобретенные ими ремесла, употребление растений и приручение животных распространились путем подражания и заимствования на более обширные пространства. За 10 000 лет до нашей эры большая часть человечества уже достигла неолитического уровня. Для современного человека следующими, вполне логичными шагами в развитии были бы: вспахивание земли, посев, сбор урожая, помол зерна. А разве может быть как-то иначе? — спросили бы мы. Но 20 000 лет назад для первобытного человека элементарные с нашей точки зрения рассуждения были отнюдь не очевидны. Свой путь к успешной деятельности он нащупывал путем бесчисленных проб и ошибок, с фантастическими и бесполезными ухищрениями и ложными выводами. Где-то в Средиземноморье росла дикая пшеница, и люди могли догадаться, что эти зерна следует толочь и растирать для еды. Иначе говоря, они сначала научились собирать урожай и только потом засевать землю.
Примечательно то, что всюду, где сеют семена и собирают урожай, до сих пор сохраняются остатки понятий о связи посева с кровавыми жертвоприношениями, прежде всего человеческими. Для любознательного ума переплетение этих двух явлений может оказаться в высшей степени привлекательным, что и было продемонстрировано в монументальном труде Дж. Фрезера «Золотая ветвь»[11]. Следует помнить, что это переплетение возникло в детском, мечтательном и мифологизированном уме первобытного человека, и никакие логические построения не могут его объяснить. 12—20 тысяч лет назад наступление времени посева связывалось с человеческой жертвой. Для такой жертвы необходим был не какой-то изгой, преступник или даже обыкновенный человек, а девушка или чаще юноша из высшего круга, к которым до самого последнего момента относились с глубочайшим почтением и даже поклонением. Они были чем-то вроде жертвенных царей-богов, и весь ритуал их умерщвления строго определялся старейшинами и был освящен вековым опытом.
Вначале первобытным людям, лишь приблизительно представлявшим себе смену времен года, было, вероятно, непросто определить правильный срок посева и связанных с ним жертвоприношений. Вполне возможно, что на ранней стадии развития они не имели понятия о годовом цикле. Первая хронология основывалась на лунных месяцах; предполагают, что возраст библейских патриархов исчислялся в лунных периодах. В вавилонском календаре прослеживается попытка определить время посева по циклу из тринадцати лунных месяцев. Использование лунного календаря дошло и до наших дней. Если бы привычка не притупила наше восприятие, нам показалось бы довольно странным, что церковь связывает распятие и воскресение Христа с лунными фазами.
Сомнительно, чтобы первобытные земледельцы наблюдали за звездами. Скорее, первыми здесь были скотоводы-кочевники, которым необходимо было удобное средство для ориентации в пространстве. Но как только люди научились определять времена года по звездам, их новые знания в сильнейшей степени повлияли на земледелие. Время посевных жертвоприношений стали связывать с южным или северным положением некоей яркой звезды. Следовательно, мифическое восприятие этой звезды и поклонение ей было для первобытного человека почти неизбежным.
Нетрудно понять, сколь важное положение в раннем неолитическом обществе занимал тот, кто обладал познаниями и опытом, относившимся к звездам и жертвоприношениям.
Страх людей перед нечистотой и загрязнением и потребность в очищении также являлись источниками власти, и поэтому всегда появлялись ведьмы и колдуны, жрицы и жрецы. Но древний жрец занимался не столько религией, сколько прикладной наукой. Его знания основывались на опыте, хотя нередко бывали недостаточными и даже ложными. Он ревниво хранил их в тайне, но это не меняет того факта, что именно знания и их практическое использование были его главным предназначением.
Двенадцать-пятнадцать тысяч лет назад во всех теплых и достаточно орошаемых частях Старого Света стали распространяться такого рода сообщества людей неолитического типа с традиционным классом жрецов и жриц, возделываемыми полями, деревнями и небольшими городами, огражденными стенами. Между этими сообществами происходил постоянный обмен знаниями. Элиот Смит и Риверс назвали культуру первых земледельцев «гелиолитической» («солнечно-каменной»); возможно, это и не самое удачное слово, но мы будем употреблять его, пока ученые не придумают какое-нибудь другое. Зародившись где-то в Средиземноморье и Западной Азии, гелиолитическая культура век за веком распространялась на восток, а также от острова к острову по всему Тихому океану, пока не достигла Америки, где смешалась с более примитивными формами жизни монголоидных мигрантов, пришедших с севера.
Где бы ни появлялись люди гелиолитической культуры, они приносили с собой новые понятия и навыки. Некоторые из их идей настолько эксцентричны, что требуют объяснений психолога. Например, они строили пирамиды и насыпали огромные курганы; выкладывали колоссальные круги из камней, возможно, для облегчения астрономических наблюдений; превращали в мумии некоторых и даже всех своих умерших; украшали себя татуировкой и практиковали обрезание; придерживались древнего обычая
Если на карте мира точками отметить те места, где сохранились следы этих обычаев, получится прибрежный пояс от зоны умеренного климата до субтропиков, от Стоунхенджа[12] и Испании до Мексики и Перу. В экваториальной Африке, на севере Центральной Европы и в Северной Азии нет ничего подобного: там обитали расы, которые развивались совершенно по-другому.
VI. ПЕРВОБЫТНЫЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ НЕОЛИТА
За 10 000 лет до нашей эры географическое строение Земли в общих чертах было похоже на современное. Вероятно, именно в это время океанские воды прорвали тот перешеек, где теперь находится Гибралтарский пролив, и на месте бывшей низменности образовалось Средиземное море, примерно в тех же берегах, что и сегодня. Возможно, более обширным был тогда Каспий, который мог соединяться с Черным морем севернее Кавказских гор. Вокруг этого Центрально-Азиатского моря, на месте нынешних степей и пустынь, простирались плодородные и уже заселенные земли. В общем, мир тогда был более влажным и изобильным; в европейской России преобладали болота и озера, а Азия и Америка на месте Берингова пролива соединялись перешейком. К этому времени уже сформировались современные главные расы. Теплые области тогдашнего жаркого и лесистого мира населяли смуглые народы гелиолитической культуры, предки нынешних обитателей Средиземноморья: берберов, египтян и большинства жителей Южной и Восточной Азии. Конечно, в пределах этой великой расы имелось немало разновидностей: иберийская или средиземноморская раса на побережье Атлантики и Средиземного моря; «хамитские» народы, к которым относятся берберы и египтяне; темнокожие жители Индии — дравиды; многие из населяющих Восточную Индию племен; полинезийские расы, а также маори из Новой Зеландии. Западные разновидности оказались светлее восточных. В лесах Центральной и Северной Европы появился светлый тип людей с голубыми глазами, которых теперь многие называют нордической расой. На просторах Северо-Восточной Азии расселились монголоидные народы — иная разновидность смуглого человека — с раскосыми глазами, широкими скулами, желтоватой колеей и прямыми черными волосами. В Южной Африке, Австралии, на тропических островах Южной Азии сохранялась древняя негроидная раса. Зато Центральная Африка стала областью расового смешения: почти все современные цветные африканские народы являются, вероятно, результатом смешения смуглого северного типа с негроидным субстратом.
Следует помнить, что человеческие расы могут свободно смешиваться, расходиться и соединяться, подобно облакам на ветру, а не ветвям деревьев, которые никогда не сходятся друг с другом. Это надо постоянно учитывать, чтобы не впасть в жестокие разочарования и предрассудки. Люди употребляют слово «раса» слишком свободно и основывают на нем самые невероятные обобщения. Говорят, например, о «британской» или «европейской» расе. Однако почти все народы Европы представляют собой сложное смешение смуглых, темнобелых, белых и монголоидных черт.
Именно в неолите люди монгольского происхождения перешли в Америку, по-видимому, через Берингов пролив, и двинулись далее в южном направлении. На севере они встретились с канадским оленем, на юге — с бесчисленными стадами бизонов. Достигнув Южной Америки, они застали там глиптодонтов (гигантских броненосцев) и мегатериев (неповоротливых ленивцев величиною со слона). Последних пришельцы, вероятно, истребили, так как те были столь же беззащитны, сколь и огромны.
Большая часть американских племен так и не поднялась выше кочевой жизни, присущей эпохе неолита Они не знали железа и использовали преимущественно самородное золото и медь. Впрочем, в Мексике, Юкатане и Перу условия оказались благоприятными для оседлого земледелия, и здесь около 1000 г. н. э. возникли цивилизации, в чем-то похожие (но по своему типу отличные) на более ранние первобытные цивилизации Старого Света. Здесь также широко практиковалось принесение человеческих жертв во время сева и жатвы. Но если, как мы увидим, в Старом Свете эти обычаи отмирали и уступали место новым, в Америке они развивались и невероятно усложнялись. Цивилизованными странами Америки правили жрецы, которые, как и военные вожди, сами подчинялись жестоким законам.
В астрономической науке жрецы достигли очень глубоких познаний, например, определяли продолжительность года точнее, чем вавилоняне. В Юкатане была создана изощренная и своеобразная письменность, так называемое письмо майя. Частичная расшифровка показала, что ее использовали главным образом для ведения точных и сложных календарей. Искусство майя достигло вершины около 700—800 г. н. э. Их скульптуры поражают современного зрителя невероятной пластической выразительностью, а часто и красотой, но в то же время ошеломляют гротесковой фантастикой воображения и традицией какого-то безумия, выходящего за пределы нашего понимания. В Старом Свете нет ничего подобного. Очень отдаленное сходство можно уловить в работах первобытных индийских резчиков. И тут, и там мы видим переплетающиеся перья и свивающихся змей. Многие надписи майя напоминают рисунки пациентов европейских психиатрических клиник, словно их мышление развивалось в направлении, не только отличном от Старого Света, но, по нашим понятиям, совершенно иррациональном.
Предположение о всеобщей умственной «сдвинутости» этих американских народов находит свое подтверждение в их маниакальной приверженности к пролитию человеческой крови. Особенно отличалась этим мексиканская цивилизация, где жрецы вспарывали грудь еще живым жертвам и вырывали из нее бьющееся сердце. Общественная жизнь и народные празднества концентрировались вокруг этих фантастически-ужасающих действ.
Повседневное существование простых людей в таких обществах соответствовало тому, что мы видим у других земледельцев на стадии варварства. Они хорошо делали посуду, ткали и красили ткани. Письмена майя не только вырезались на камне, но и наносились цветными красками на шкуры и другие материалы. В музеях Европы и Америки хранится немало загадочных рукописей, почти не прочитанных, за исключением упомянутых в них дат. Похожая письменность зарождалась и в Перу, но была вытеснена совершенно другим способом — завязыванием узелков на веревках. Нечто подобное употребляли китайцы тысячи лет назад.
В Старом Свете четыре-пять тысяч лет назад существовали подобные первобытные цивилизации. Основой их служило святилище с многочисленными кровавыми жертвоприношениями и жрецами — искушенными астрономами. Но в Старом Свете цивилизации взаимодействовали друг с другом, и их развитие привело к образованию современного мира, а американские цивилизации так и не покинули первобытного состояния, поскольку каждая из них замыкалась в своем маленьком мирке. По всей видимости, до появления европейцев Мексика ничего не знала о Перу: например, главный продукт питания перуанцев — картофель — был там совершенно неизвестен.
Век за веком эти народы поклонялись своим богам, жрецы совершенствовали календарь и ритуалы жертвоприношений, но во всем остальном практически ничего не менялось.
VII. ШУМЕР, ДРЕВНИЙ ЕГИПЕТ И ПИСЬМЕННОСТЬ
Старый Свет обширнее и разнообразнее Нового. За 6000—7000 лет до нашей эры здесь в плодородных областях Азии и в долине Нила появились полуцивилизованные сообщества, достигшие почти перуанского уровня. Тогда Северный Иран, Западный Туркестан и Южная Аравия были значительно плодороднее, чем теперь, там сохранились следы очень древних поселений. Однако первые города, храмы, регулярное орошение и общественная жизнь, значительно более развитая, чем в первобытной деревне, появились в Нижней Месопотамии и Египте. Тогда Евфрат и Тигр впадали в Персидский залив порознь, и в этом междуречье шумеры построили свои первые города. Около того же времени (хронология весьма туманна) началась и великая история Египта.
Шумеры, по всей видимости, были людьми с коричневатой кожей и большими носами. Их письмена расшифрованы, теперь шумерский язык нам понятен. Они открыли употребление бронзы и строили высокие башнеподобные храмы из обожженных на солнце кирпичей. Для письма также использовали глину, благодаря чему надписи хорошо сохранились. У шумер имелся крупный рогатый скот, овцы, козы, ослы, но лошадей не было. Они сражались пешими в сомкнутом строю, вооруженные копьями и щитами из шкур. Для одежды употреблялась шерсть, головы принято было брить наголо.
Как можно предположить, каждый шумерский город являлся независимым государством со своим божеством и своими жрецами. Иногда один из них подчинял себе другие и брал с них дань. Однако очень древняя надпись из Ниппура свидетельствует о существовании первого из известных нам «царств» в шумерском городе Уруке. Божество и царь-жрец этого города провозглашали свою власть от Персидского залива до Красного моря.
Сначала шумерская письменность представляла собой упрощенные картинки. Люди начали писать еще в донеолитические времена, о чем свидетельствуют наскальные рисунки Азильской пещеры, где запечатлены походы и сцены охоты, причем человеческие фигуры в большинстве случаев отчетливо прорисованы. Но иногда художник не утруждал себя изображением головы, рук и ног — он обозначал людей вертикальной чертой, пересеченной одной или двумя горизонтальными.
Отсюда нетрудно было перейти к упрощенному рисуночному письму. В Шумере вдавленные на глине письмена уже ничем не напоминали те предметы, которые они обозначали. По форме деревянных штампов, оставлявших клинообразные отпечатки, шумерское письмо называется клинописью.
Существенный шаг к письменности был сделан тогда, когда рисунки стали использовать для представления подобных друг другу по звучанию предметов. Это сохранилось и сейчас в детских ребусах. Разглядывая изображение палаточного лагеря (camp) и колокола (bell), ребенок с восторгом догадывается, что они обозначают шотландскую фамилию Кэмпбелл. Шумерский язык был многослоговым, подобно некоторым языкам современных индейцев, и прекрасно поддавался такого рода слоговой записи слов. Сходным образом развивалась и египетская письменность. Позднее, когда народы с менее выраженной силлабической речью стали использовать пиктографию, они внесли изменения и упрощения, которые в конечном счете привели к алфавитному письму. Позднейшие алфавиты произошли от смеси шумерской клинописи и египетских иероглифов (жреческого письма). Пиктография появилась и в Китае, но там она так и не перешла в алфавитную форму.
Изобретение письменности было величайшим изобретением человечества Она сохраняла договоры, законы и заповеди. Благодаря ей стал возможен рост государств. Она создала историческую память. Повеление жреца или царя с его печатью действует дальше пределов видимого и слышимого и сохраняется после его смерти. Интересно, что в древнем Шумере широко использовались печати, зачастую весьма искусно вырезанные. Царь, вельможа или купец оттискивал свою печать на глиняных документах в подтверждение их подлинности. Вот как близка была 6000 лег тому назад шумерская цивилизация к книгопечатанию! После оттиска глину высушивали, и она навсегда застывала Таким образом, в течение бесчисленной череды лет письма записи и финансовые счета сохранялись в Месопотамии на практически вечных черепицах, благодаря чему мы и обладаем огромным богатством письменных знаний.
С глубокой древности в Шумере и Египте были известны бронза, медь, золото, серебро и, как драгоценная редкость, метеоритное железо.
Повседневная жизнь в первых египетских и шумерских городах Старого Света была вероятно, очень похожа. Если не считать ослов и коров на улицах, она мало чем отличалась от жизни в городах майя в Америке, возникших на три-четыре тысячи лет позже. Большинство людей в мирное время занимались орошением и возделыванием земли. Денег не существовало, да в них не было и нужды. Случавшиеся время от времени торговые сделки производились путем обмена. Цари и правители в случае необходимости использовали для торгов ли бруски золота и серебра, а также драгоценные камни. Над жизнью господствовал храм. В Шумере это была большая высокая башня, с крыши которой наблюдали за звездами, у египтян — массивное одноэтажное строение. В Шумере главным был жрец-правитель, в Египте правитель стоял выше жрецов, являя собой воплощение верховного божества, и назывался фараоном, то есть царем-богом.
В мире тех времен происходило мало перемен; дни были наполнены солнечным светом, трудом и обыденностью. Мало кто приезжал из других стран, да и те чувствовали себя на чужбине неуютно. Главный жрец направлял общественную жизнь в соответствии с древними законами, определял по звездам время сева и жертвоприношений и толковал сны. Бывали и милостивые правители, например Пепи II[13], царствовавший в Египте на протяжении девяноста лет. Иногда фараоны загорались жаждой славы: тогда они забирали у своих подданных сыновей для войны с соседним городом-государством или для строительства гигантских сооружений. Таковы Хеопс, Хефрен и Микерин, построившие колоссальные гробницы-пирамиды в Гизе. Самая большая из них возвышается на 450 футов и весит 4 883 000 тонн. Все каменные плиты доставлялись по Нилу на лодках, их укрепляли вручную. По всей вероятности, возведение пирамид обессиливало Египет гораздо больше, чем великие войны.
VIII. ПЕРВОБЫТНЫЕ КОЧЕВЫЕ НАРОДЫ
Между шестым и третьим тысячелетиями до нашей эры люди стали заниматься сельским хозяйством и строить города не только в Месопотамии и долине Нила. Везде, где была возможность искусственного орошения и круглогодичных урожаев, они переходили от ненадежной и тяжелой охоты к упорядоченной повседневной жизни. В верховьях Тигра народ, называемый ассирийцами, строил города; в долинах Малой Азии, на берегах и островах Средиземного моря возникали небольшие сообщества, перераставшие в цивилизации. Вероятно, сходное развитие происходило тогда и в благополучных областях Индии и Китая. Многие озера Европы изобиловали рыбой, и люди издавна селились там на свайных постройках и восполняли недостаточность земледелия рыболовством и охотой. Однако в большей части Старого Света оседлость была невозможна из-за скудных почв, непроходимых лесов, засушливого и неустойчивого климата
Чтобы поселиться на одном месте, людям первобытных цивилизаций требовалось постоянное орошение, тепло и солнечный свет. Там, где их не было, человек существовал как охотник, преследующий свою добычу, или как скотовод, кочующий в поисках пастбищ. Переход от охоты к скотоводству был постепенным. Преследуя стада дикого скота или диких лошадей (в Азии), люди могли прийти к мысли приручить их и загоняли в долины, где охраняли от волков, диких собак и других хищников.
Таким образом, наряду с цивилизациями земледельцев, главным образом в долинах больших рек, возникал совершенно иной тип жизнедеятельности — кочевой, непрестанное передвижение между зимними и летними пастбищами. Как правило, кочевые народы оказывались более выносливыми по сравнению с земледельцами, но менее плодовитыми и потому не столь многочисленными. Они не строили постоянных храмов и не имели организованного жречества; у них было меньше всяких орудий, из чего не следует, однако, что их жизнь была менее развита. Во многих отношениях свобода кочевников оказывалась полнее, чем привязанность к земле пахарей. Кочевник в большей мере являлся самостоятельной личностью, а не просто ячейкой толпы. Роль вождя была более важной, а значение жреца не столь существенным.
Перемещаясь по большим пространствам, кочевник более широко воспринимал жизнь. Приближаясь к оседлым поселениям, он привыкал видеть там незнакомые лица. Ему приходилось договариваться с конкурентами о пастбищах. Про минералы он знал больше, чем земледельцы, поскольку преодолевал горные перевалы и скалистые ущелья. Возможно, он лучше добывал металлы и первым научился выплавлять бронзу и железо. Некоторые древние железные орудия найдены в Центральной Европе вдали от первобытных цивилизаций.
С другой стороны, у оседлых народов были ткани, глиняная посуда и множество других полезных вещей. Неизбежным следствием разделения людей на оседлые и кочевые стали грабеж и обмен. В Шумере, к которому с одной стороны подступала пустыня, а с другой — покрытая растительностью местность, кочевники могли ставить свои шатры неподалеку от возделанных полей и заниматься обменом и воровством, подобно цыганам нашего времени. Возможно, они предлагали драгоценные камни и предметы из металла и кожи. Охотники приносили шкуры, получая в обмен глиняную посуду, стеклянные изделия, одежду и тому подобное.
В отдаленные времена первых цивилизаций Египта и Шумера существовали три главные области и три вида кочевых и полуоседлых народов. Далеко в лесах Европы жили светловолосые нордические племена охотников и скотоводов, находившихся на низком уровне развития. Ранее 1500 г. до н. э. первобытные цивилизации с ними почти не сталкивались. Еще дальше, в степях Восточной Азии, монгольские племена и гуннские народы уже приручили лошадь и кочевали на огромных пространствах между зимними и летними стойбищами. Вероятно, нордическая и гуннская расы оставались изолированными друг от друга тогдашним великим Каспийским морем, а большая часть современной России была покрыта болотами и озерами. Пустыни Сирии и Аравии становились все суше, и по ним со стадами коз кочевали племена смуглолицых семитов. Семитские пастухи (наряду с негроидами из Персии, эламитами) были первыми кочевниками, близко соприкоснувшимися с первобытными цивилизациями. Они приходили и торговать, и грабить. В конце концов у них появились отважные вожди, и тогда они стали завоевателями.
Около 2750 г. до н. э. великий семитский вождь Саргон покорил Шумер и стал повелителем мира от Персидского залива до Средиземного моря. Это был неграмотный варвар, и его народ, аккадийцы, научились письму шумеров и переняли их язык в качестве официального и научного. Через два века основанное Саргоном царство распалось, и после еще одного вторжения эламитов в Шумере возникло государство нового семитского народа — аморитов. Столицей они сделали небольшой город Вавилон, по которому их царство и называется Вавилонским. Около 2100 г. до н. э. в Вавилоне правил царь Хаммурапи, значительно укрепивший свою власть и составивший первый в истории кодекс законов.
Узкая долина Нила не так открыта для вторжений кочевников, как Месопотамия, и однако же во времена Хаммурапи семиты успешно напали на Египет, и там воцарилась династия гиксосов, «царей-пастухов», которая просуществовала несколько столетий. Семитские завоеватели не смешивались с египтянами, и на них всегда смотрели как на чужеземцев и варваров. В конце концов произошло народное восстание, и гиксосы были изгнаны (около 1600 г. до н. э.). В Шумер семиты пришли навсегда, смешались с коренной расой, и Вавилонское царство по своему характеру и языку стало семитским.
IX. ПЕРВЫЕ МОРЕХОДНЫЕ НАРОДЫ
Первые лодки и суда были изобретены, вероятно, около двадцати пяти — тридцати тысяч лет тому назад. Возможно, человек стал плавать на бревне или на надутой шкуре, и произошло это не позднее неолита. Плетеные лодки, обтянутые шкурами, появились в Египте и Шумере с самых древних времен, и они по сей день используются там, точно так же, как в Ирландии и Уэльсе.
Жители Аляски по-прежнему переплывают Берингов пролив на лодках из моржовых шкур. По мере усовершенствования орудий появились выдолбленные пироги, а затем и настоящие суда.
Возможно, в легенде о Ноевом ковчеге хранится память о каком-то древнем подвиге судостроения, равно как и история о Всемирном потопе, распространенная повсюду, может быть преданием о затоплении Средиземноморского бассейна.
Задолго до пирамид по Красному морю плавали суда, а на Средиземном море и в Персидском заливе они существовала около 7000 лет до нашей эры, главным образом у рыбаков, но по морю плавали также пираты и торговцы. Зная человеческую природу, можно не сомневаться в том, что там, где могли, первые мореходы грабили, а торговали только тогда, когда к этому вынуждали обстоятельства.
Плавания по внутренним морям с их порывистыми ветрами и многодневными штилями имели лишь вспомогательное значение. Только в последние 400 лет появились парусные суда, пригодные для океана. Корабли древности были исключительно гребными, они не удалялись от берега и спешили укрыться при первых же признаках плохой погоды. По мере того как суда становились большими галерами, возникла потребность в гребцах, то есть в рабах-военнопленных.
Поделиться книгой: