Небо, полное звезд

Полёт через шестьдесят пять промежуточных планет занял у нас чуть меньше двух суток. Сами переходы по туннелям происходили мгновенно, но входные и выходные порталы располагались на приличном расстоянии друг от друга, порой даже с противоположных сторон планет, и в среднем на перелёт между ними мы тратили около сорока минут.

Добравшись до Эдема-1068, мы без проблем отыскали указанный на карте лагерь. Вернее, то место, где он когда-то располагался. От него осталось совсем немного: еле видимые следы траншей по периметру бывшего лагеря; остатки фундамента для нескольких блочных домов; заросший травой и кустарником, но всё ещё отчётливо заметный с высоты обширный участок когда-то выжженной земли на месте посадки корабля (в те времена ещё не существовало антигравов); два канала, проведённых от протекавшей неподалёку речки к «посадочной площадке» – тот, что выше по течению, предназначался для закачки воды в корабельный фильтр, а второй – для слива обратно в реку после выделения из неё водорода и дейтерия в необходимой для работы реактора пропорции.

– Судя по размерам поселения, здесь проживало несколько тысяч человек, – констатировал Лопес, когда «Гермес» завис на антигравах на высоте десяти километров над лагерем. – Следовательно, «Ковчег» разморозил всех своих пассажиров… Или, скорее, первая группа людей, которых ИР оживил, чтобы они помогли ему в пополнении запасов топлива, взяла власть в свои руки и разморозила остальных. Какое-то время – от нескольких месяцев до нескольких лет – они здесь жили, а потом куда-то улетели. Но куда? По идее, они должны были оставить указания.

– По пути сюда мы облетели почти полпланеты, – заметила Краснова. – Если бы на орбите находился бакен, мы бы услышали его позывные. Хотя у него могло закончиться питание. Или он мог, как на Шамбале-1, упасть на планету. Но здесь слишком плотная атмосфера, он бы сгорел.

– Пожалуй, да, – согласился Лопес. – Если так случилось, это будет проблемой. Большой проблемой. Но я надеюсь, что пассажиры «Ковчега» оставили контейнер с записями где-нибудь в пределах лагеря. Геосканирование показывает наличие на небольшой глубине под землёй множества разных предметов. Это обычный мусор, который везде оставляет после себя человек. Однако среди массы плевел может отыскаться и зёрнышко.

– Произведём высадку, адмирал? – спросил я.

– Безусловно. Со мной полетят Штерн, Морено, Нильсен и Хагривз. Подготовьте челнок к старту, капитан.

Я хотел было возразить, но не успел – Лопес, считая вопрос решённым, быстро вышел из рубки. Довольная Марси последовала за ним.

Через четверть часа челнок отшвартовался от корабля и кругами пошёл на снижение. У поверхности он замедлил ход, полностью переключившись на антигравы, и плавно опустился на шасси посреди бывшего лагеря. Минутой позже пассажирский люк открылся, и наружу выскользнули Морено с Нильсеном в специальных полевых формах, оснащённых бронежилетами, и с оружием наизготовку. Кинжальным огнём лазеров они очистили приличный участок от слишком высокой травы и кустарников, затем из челнока вышел Лопес в сопровождении Штерна. Марси, по распоряжению адмирала, осталась в челноке, чтобы при необходимости обеспечить быструю эвакуацию всей десантной группы. Так что радовалась она напрасно.

Ни у Лопеса, ни у его спутников дыхательных масок не было – состав атмосферы и давление соответствовали стандартам безопасности, а от содержащейся в воздухе миклофлоры у них была надёжная защита. Перед отлётом челнока доктор Качур сделал им инъекции ультратималина – мощного иммуномодулятора широкого спектра действия. Каждая экосистема, даже самая благоприятная для человека, имела свой собственный комплекс болезнетворных вирусов, бактерий и микробов, по отношению к которым сторонний организм мог не обладать иммунитетом. А ультратималин наряду с общей стимуляцией иммунной системы способствовал быстрому обнаружению чуждых микроорганизмов и выработке эффективных для борьбы с ними антител. Разумеется, его возможности были не беспредельны, он не мог уберечь организм от местных аналогов чумы, холеры, СПИДа или эболы – тут требовалось специальное лечение. К счастью, ни на одной из планет такие смертельные возбудители не витали прямо в воздухе, заразиться ими было довольно сложно, а от всяких гриппов, корей и дизентерий ультратималин предохранял вполне надёжно.

Адмирал характерным жестом поправил наушник с микрофоном, и до нас донёсся его голос:

– Заниматься раскопками пока не будем. Сначала просто осмотрим лагерь.

Осмотр продолжался более получаса, но ничего полезного найти не удалось. Теперь оставалось одно – перелопатить весь лагерь в надежде обнаружить хоть какую-нибудь зацепку.

– И всё же, и всё же, – говорил Лопес, задумчиво оглядываясь по сторонам. – Если пассажиры «Ковчега» оставили сообщение, то они должны были выбрать какое-то особенное место. Такое, чтобы сразу бросалось в глаза. Идеальный вариант – в районе захоронения умерших при разморозке людей… Старший помощник, – обратился он к Красновой, которая сидела за инженерным пультом и контролировала исследовательское оборудование. – Прощупайте геосканерами местность. Где-то здесь может быть скопление небольших цилиндрических капсул… или одна большая капсула – не исключено, что пепел всех погибших ссыпали в один сосуд.

– Ничего похожего нет, – ответила Краснова. – Мне уже приходило это в голову. Наверное, их перезахоронили на другой планете. На той, куда выжившие решили переселиться.

– Да, вполне вероятно, – согласился адмирал. – Для постоянного жительства они выбрали другой мир – и, естественно, там похоронили своих товарищей. Может, поставили им монумент. Впрочем, это уже сантименты. Будем рассуждать логически. Вопрос: почему они забраковали эту планету и предпочли другую? Возможный ответ: та, другая планета находится в нашей Галактике. Не важно, в каком регионе. По мерка Сети, это всё равно почти что дома. Теперь другой вопрос: почему сам «Ковчег» выбрал эту планету? Для пополнения запасов топлива ему нужны были три вещи – наличие воды, удобное место стоянки возле водоёма и подходящие природные условия, чтобы размороженные люди чувствовали себя достаточно комфортно. Но для этого годился любой мир типа Эдема. Почему он не выбрал ближайший к Шамбале-1, почему так углубился в Сеть? И, между прочим, это место не самое удачное – почва слишком мягкая, не очень подходящая для посадки такого тяжёлого корабля, а речка небольшая, с медленным течением. Разве что… – Тут Лопес умолк, запрокинул голову и несколько секунд смотрел вверх. – Гм, интересная мысль. Капитан, вы слышите меня?

– Да, адмирал, – ответил я, включив микрофон.

– Проверьте, куда ведёт портал прямо над нами. Только не задерживайтесь там долго. Просто осмотритесь вокруг и возвращайтесь обратно.

– Хорошо.

Я отвёл корабль немного в сторону от лагеря и запустил маршевые двигатели с тридцатикратным ускорением. Меньше чем за полминуты «Гермес» достиг необходимой скорости и нырнул в туннель.

А в следующий момент уже вынырнул. Что больше всего поражало меня в этих прыжках, так это полное отсутствие каких-либо особенных ощущений. И неособенных тоже. Просто мгновение назад картинка на обзорных экранах была одна, а теперь стала другой. Только корабль слегка тряхнуло от резкой смены воздушных потоков – но на семидесятикилометровой высоте, где плотность атмосферы была в десять тысяч раз меньше, чем на поверхности планеты, это не вызывало серьёзных проблем.

Мы попали на дневную сторону планеты, в район раннего вечера или позднего утра. Я быстро погасил вертикальную скорость, выровнял «Гермес» в горизонтальном положении и опустился ниже уровня сетки порталов. Внизу под нами, частично укрытый облачным слоем, раскинулся от горизонта до горизонта бескрайний океан. С этой высоты был виден приличный участок планеты в радиусе почти тысячи километров – и повсюду была водная гладь, лишь далеко в стороне от нас, справа по борту, находилась гряда небольших островов.

– По всем параметрам, это мир эдемского типа, – сказала Краснова, знакомясь с показаниями анализаторов. – Сила тяжести – порядка земной, предполагаемый состав воздуха у поверхности – 22 процента кислорода и 77 процентов азота. Никаких вредных примесей, кроме углекислого газа, доля которого даже чуть меньше, чем на Эсперансе. Давление на уровне моря – 0,92 стандартной земной атмосферы. Скорость обращения вокруг оси, пока что с невысокой точностью, равна двадцати шести с четвертью часам. Температура…

– Ладно, – остановил я её, – всё это мелочи. Адмирал рассчитывал найти здесь что-нибудь особенное. Сейчас поднимемся выше, посмотрим, где ближайший материк… Хотя нет. Сначала покажи вон те острова.

Краснова немедленно направила бортовой телескоп на самый крупный из видимых нам островов и включила увеличение. Когда картинка заполнила весь экран, мы дружно выдохнули:

– Есть!

– Кажется, нашли…

Одного взгляда на экран было достаточно, чтобы понять, что на планете существует цивилизация. Не ахти какая, но всё же способная обрабатывать землю, строить дома и прокладывать дороги. Добавив увеличения, мы смогли различить на дорогах архаичные транспортные средства, приводимые в движение запряженными в них животными. Другие животные, свободные от повозок, везли на своих спинах каких-то крохотных существ. Иные же подобные существа просто шли по дороге на своих двоих ногах, размахивая в такт ходьбе двумя руками.

Краснова ещё больше увеличила изображение, поймав в объектив одного из пешеходов, который остановился на обочине передохнуть. Его внешний вид – вполне земной, совершенно человеческий – разрешил наши последние сомнения.

– Вот и всё, поиски закончены, – констатировал я. – В этом мире живут потомки пассажиров «Ковчега».

А Краснова сокрушённо покачала головой:

– Подумать только, животные как средство передвижения. Небось и землю здесь возделывают с помощью плуга и мотыги. Здорово же они одичали за четыреста лет!

Глава 12. Новый мир

Забрав с Эдема-1068 группу Лопеса, мы приступили к исследованию новооткрытого мира. На этот раз адмирал остался на корабле за главного, а я пересел на челнок, прихватив с собой Краснову, Йосидо, а также Сьюзан, чьё увлечение историей при сложившихся обстоятельствах оказалось весьма кстати. В то время как с «Гермеса», находящегося на орбите, изучали общую картину планеты, мы с челнока рассматривали частности.

Через несколько часов, совершив над планетой пару витков, мы окончательно убедились, что наши первоначальные выводы – и о происхождении здешней цивилизации, и об уровне её развития – оказались ошибочными. Прежде всего планета была довольно густонаселённой. По приблизительным оценкам компьютера, численность её жителей превышала полтора миллиарда, и даже в идеале они не могли быть потомками выживших пассажиров «Ковчега» – включая детей, родившихся из эмбрионов.

– Но всё равно эти люди – потомки земных людей, – стоял на своём Штерн, который вместе с Лопесом находился в штурманской рубке «Гермеса» и поддерживал с нами радиосвязь. – Думаю, в давние времена творцы Сети вывезли с Земли какое-то забытое историей племя и поселили его здесь. Может, это был социальный эксперимент. А может, они таким образом просто заселяли Сеть Миров.

– А доказательства? – спросил я.

– Они налицо. Именно, что налицо. Эти люди чертовски похожи на нас. Я даже уверен, что мы генетически совместимы.

– Ну и что? – возразил Хироши Йосидо. – Это ещё ничего не доказывает. Почему бы не принять за исходную посылку, что человек действительно венец природы? Лично я не сомневаюсь, что и создатели Сети Миров принадлежали к виду «гомо сапиенс». Ведь в Писании сказано, что Господь сотворил людей по своему образу и подобию.

– Не знаю, как насчет образа и подобия Божьего, – отозвался Лопес, – но ясно одно: мы имеем факт внешнего сходства, притом поразительного сходства. Безусловно, когда мы решим совершить посадку и вступить с этими людьми в тесный контакт, то при ближайшем рассмотрении обнаружим в их облике некоторые антропологические особенности, отличительные черты, незаметные по аэрофотоснимкам. Но уже сейчас очевидно, что по нашей классификации все они принадлежат к европеоидной расе, ближе к атланто-балтийскому типу. А если ещё учесть, что, судя по радиопередачам, общаются они на одном языке, то это ставит под большое сомнение их автохтонное происхождение на планете.

– Вы тоже считаете их потомками землян? – поинтересовалась Краснова.

– Кто знает. Гипотеза шефа Штерна любопытна, но это не единственное возможное объяснение. Если отбросить слова Йосидо о Боге и «образе и подобии», то с остальными его утверждениями я склонен согласиться. Не исключено, что создатели Сети Миров были не просто гуманоидами, а людьми, и жители этой планеты – их потомки.

– Одичавшие после катастрофы?

– Вернее, регрессировавшие. До феодальных, а местами, возможно, и до рабовладельческих отношений. Потом, с ростом населения, регресс остановился, общество стабилизировалось и стало развиваться по восходящей, а к настоящему моменту достигло раннеиндустриального уровня. Правда, как мы можем видеть, не везде.

Да, мы уже видели. Тот остров посреди океана был ярким образчиком неоднородности уровня цивилизации на планете. Когда мы стали обследовать материки (а их оказалось три), то обнаружили, что средний уровень развития общества соответствует началу XX века по земным меркам. Местные жители строили фабрики и заводы, прокладывали железные дороги, использовали в производстве и транспорте энергию пара, также им был знаком двигатель внутреннего сгорания – на улицах городов и на дорогах между городами встречалось довольно много автомобилей. По рекам и морям плавали пароходы и теплоходы; они курсировали и между материками, но мы с Красновой при первом появлении не заметили их, поскольку тот район океана, над которым мы вышли из туннеля, располагался в стороне от морских путей.

Здесь уже изобрели радио – и не просто изобрели, а вовсю эксплуатировали его. Буквально в каждом крупном городе мы находили одну, а то и несколько радиостанций, транслировавших музыку и речь. (Кстати говоря, туземный язык, по результатам компьютерного анализа, не имел родственных среди ныне существующих или мёртвых, но ещё известных земных языков.

Его отличительной особенностью было обилие гласных и полугласных, а немногочисленные согласные употреблялись главным образом в редуцированной форме – как краткие и сверхкраткие звуки.) Кроме того, здесь существовала и авиация – правда, ещё на самом раннем, зачаточном этапе. Здешние самолёты были весьма примитивны по конструкции, но тем не менее они летали, а некоторые из них – сравнительно неплохо.

Впрочем, всё вышесказанное касалось только промышленно развитых регионов планеты, вроде того, над которым в данный момент барражировал наш челнок. С ними чередовались отсталые области, где ведущие позиции всё ещё занимало натуральное хозяйство, а города отличались от сёл разве что большими размерами. Фабрики и заводы там отсутствовали, железные дороги были редкостью, а автомобили встречались лишь в единичных случаях. Мне это казалось неестественным, и я в конце концов обратился за разъяснением к Сьюзан, которая всё это время помалкивала и внимательно просматривала сделанные нашими камерами записи.

– Вообще-то ты прав, кэп, – медленно ответила она, отвлёкшись от своего терминала. – Но удивление вызывает не само наличие развитых и отсталых стран, а отсутствие регионального разграничения между ними. Во все периоды истории Земли высокоразвитые государства не были разбросаны по всей планете, а образовывали целостные территориальные группы. Здесь же – сплошной «винегрет». Но это ещё не самое странное. Я тут анализировала полученные материалы и нашла целый ряд анахронизмов. Не в смысле чего-то устаревшего, а наоборот – опережающего технический уровень здешней цивилизации.

– А именно? – поинтересовался Лопес.

– Вот, например, автомобили, сэр. С нашей точки зрения они все примитивные и неуклюжие. Но некоторые из них, если судить по снимкам, гораздо менее примитивные и неуклюжие, чем остальные. – Сьюзан вывела на свой экран изображение и ретранслировала его на «Гермес». – Сравните машины слева и справа. Вторые радикально отличаются от первых дизайном кузова и уже по своему внешнему виду производят впечатление более совершенных в техническом плане. А теперь посмотрим их в работе. – Картинки задвигались. – Те, что справа, с места разгоняются, движутся быстрее, но их ход ровный и плавный, у них значительно лучшая манёвренность, они мягко тормозят.

– Да, – согласился Лопес. – Разница чувствуется. Но это может быть эксклюзивная сборка, сверхдорогие автомобили, предназначенные для самых богатых клиентов.

– Что для самых богатых, это безусловно. Подобных автомобилей очень мало. Но одной лишь эксклюзивной сборки недостаточно, такие технические решения требуют другого, гораздо более высокого уровня производства. А это – качественный скачок всей промышленности. То же самое с самолётами. К сожалению, я не успела составить сравнительную таблицу, но мы все видели, что здесь летают как примитивные «этажерки», так и довольно симпатичные двухмоторные машины с обтекаемым корпусом и сложной формы крыльями, спроектированными по всем правилам аэродинамики.

– Что касается самолётов, то я обратила на это внимание, – заметила Краснова, не оборачиваясь; она управляла челноком, держа его на высоте двадцати километров – вполне достаточной, чтобы нас не могли заметить снизу. – И ещё удивилась, почему они продолжают эксплуатировать всякую рухлядь, если уже умеют строить более или менее приличные «птички».

– Для них это совсем не рухлядь, старпом. «Этажерки» вполне соответствуют здешнему техническому уровню. А вот более или менее приличные «птички» выходят за этот уровень. И аэродромы в некоторых городах слишком хороши, они обладают гораздо большей пропускной способностью, чем это необходимо. – Сьюзан прокашлялась. – Есть и другие примеры, кроме автомобилей и самолётов. Сильно развита горнодобывающая и горноперерабатывающая промышленность – непропорционально к остальным отраслям экономики. Хотя, конечно, вы можете сказать, что я слишком увлеклась параллелями с нашим прошлым и не учитываю местную специфику. Ну, тогда как вам понравится это?

Она вывела на экран новую картинку, и я моментально покраснел. Примерно час назад, когда мы пролетали над крупным городом, я шарил телескопом в поисках чего-то интересного и случайно заглянул во внутренний дворик одной шикарной виллы. Там, возле бассейна, загорала в шезлонге молодая, очень привлекательная и совершенно голая девушка, и я не устоял перед соблазном немного поглазеть на неё.

Впрочем, Сьюзан интересовала не нагота девушки. Она сделала стоп-кадр и сказала:

– Обратите внимание: барышня в наушниках. В маленьких наушниках, а не в большущих, которые закрывают все уши. Но не буду останавливаться на таких мелочах. Куда важнее другое – наушники подключены к небольшому предмету на столе. Он стоит торцом, так что нам остаётся только гадать, что это такое – радиоприёмник или проигрыватель. Но и это не имеет значения. Главное, что он небольших размеров и от него не тянется провод внешнего питания. Следовательно, устройство не может быть ламповым, оно как минимум работает на полупроводниках. А это уже новая эпоха в технике. На Земле первые транзисторы появились только после атомных бомб.

– Действительно, интересно, – произнёс Лопес. – Для меня последний ваш пример более убедительный, чем с автомобилями или самолётами. Гм… Теперь, пожалуй, ясно, что произошло с пассажирами «Ковчега». Почти четыреста лет назад они внедрились в здешнее общество, а их потомки сейчас занимают главенствующее положение в промышленно развитых странах. Только где же они спрятали корабль?

По всему было видно, что Сьюзан не согласна с адмиралом, но возразить ничего не успела, так как её опередила Краснова:

– А вот, если не ошибаюсь, одна из тех передовых машин. Прямо под нами. Нечего сказать, лихо несётся по грунтовке! Ещё чего доброго… Ой!..

Я посмотрел на экран телескопа как раз в тот момент, когда ярко-красная машина с тонированными окнами на большой скорости буквально взлетела на холм, а при спуске потеряла сцепление с дорогой, её снесло на обочину, там она перевернулась и осталась лежать днищем вверх.

– Чёрт! – выругался Йосидо. – Сейчас она рванёт. Эти машины на бензине…

– Как правило взрываются только в старых исторических фильмах, – заметила Сьюзан. – Но этой машине взрыв вообще не грозит. Сейчас отчётливо видно, что у неё нет выхлопной трубы, да и всё расположение системы передач свидетельствует о том, что её двигатель – электрический.

– Ради бога! – отозвался я раздражённо. – Какая разница, электрический двигатель или бензиновый! У нас на глазах люди попали в аварию, а поблизости нет никого, кто мог бы помочь им… если они ещё живы. – И я обратился к Красновой. – Идём на снижение, Ольга. Нужно оказать пострадавшим помощь.

– Выполняю, кэп, – ответила она и, не медля ни секунды, заложила челнок в крутое пике.

– Вы считаете это необходимым, капитан? – прозвучал вопрос Лопеса.

– Безусловно, адмирал. Даже не говоря о моральных соображениях, это будет хорошим началом контакта. Ведь люди в машине наверняка принадлежат к здешнему истеблишменту, с которым нам как раз и придётся иметь дело. Главное, чтобы они уцелели.

– Только будьте осторожны. Если пассажиры погибли, сейчас же улетайте.

– Хорошо, – ответил я и повернулся к Сьюзан: – Высаживаемся, Сью. Приготовь всё необходимое для первой медицинской помощи.

– Я с вами, – тут же вызвался Йосидо. – Как биолог я немного разбираюсь в медицине. Теоретически.

– Ладно, – сказал я, уже выходя из кабины в тамбур. – Пойдёшь с нами, подсобишь Сью… в теории.

Краснова снижалась очень быстро. Я едва успел надеть положенную в таких случаях полевую форму с бронежилетом, взять табельное оружие и укрепить наушник с микрофоном, как челнок уже совершил посадку.

Йосидо разблокировал люк и первым вышел наружу. За ним, держа в руках аптечку, последовала Сьюзан. Я оказался последним, так как на всякий случай решил прихватить гравиносилки.

Йосидо сразу бросился к машине и не без усилий открыл переднюю правую дверцу. Заглянув внутрь, он сообщил:

– Только один человек, водитель… Чёрт, это девчонка! Подросток. Но с ней, кажется, всё в порядке, крови нигде нет. Её спасла противоаварийная подушка.

Он просунулся глубже в салон, а полминуты спустя выбрался оттуда, держа на руках юную девушку, лет шестнадцати по нашим меркам, с длинными светлыми волосами, одетую вполне по-земному – в белой блузке, бордовой юбке, чёрных чулках и туфельках на низких каблуках. Она была без сознания, но никаких повреждений мы на ней не заметили.

Йосидо бережно уложил пострадавшую на носилки. Тем временем Сьюзан извлекла из аптечки портативный медицинский сканер и принялась обследовать девушку.

– Ничего серьёзного, – заключила она. – Признаки черепно-мозговой травмы отсутствуют; на теле несколько небольших кровоподтёков; вывихов и переломов нет; сердечная деятельность и дыхание в норме… для земного «homo sapiens». Удивительное дело – физиологически девочка полностью тождественна нам.

Йосидо молча пожал плечами: дескать, для него в этом нет ничего удивительного.

А я всмотрелся в лицо девушки. По земным меркам она была очень хорошенькой; надо полагать, что и по здешним тоже. Как и у остальных людей, которых мы видели на этой планете, в её облике не было ничего такого, чем бы она разительно отличалась от нас. Тем не менее, как и предсказывал Лопес, внимательно вглядываясь в её черты, я уловил некоторую их странность, однако не мог понять, в чём она заключается. Просто внешность девушки была слегка, совсем чуть-чуть, экзотичной – что только добавляло ей привлекательности.

Между тем Сьюзан поставила окончательный диагноз:

– Потеря сознания скорее всего вызвана шоком. Медикаментозное вмешательство не требуется. Разве что лёгкая стимуляция.

Достав из своей аптечки маленькую ампулу, она раздавила её под носом у девушки. Та сразу пошевелилась и чихнула. Потом распахнула глаза и попыталась встать. Сьюзан заботливо поддержала её и помогла принять сидячее положение, опустив носилки немного ниже, чтобы ноги девушки касались земли. Мимоходом я отметил, что ноги у неё длинные и стройные, правда, ещё слишком худенькие, но всё равно красивые.

С вопросительной интонацией девушка произнесла нараспев какую-то фразу, богатую на гласные и содержащую лишь несколько редуцированных согласных. Я мог бы держать пари на любую разумную сумму, что она спрашивает у нас, что случилось.

Не получив ответа, девушка медленно осмотрелась вокруг. Глаза у неё были потрясающего изумрудно-зелёного цвета. В них читалась растерянность, смешанная с недоумением, – очевидно, она пыталась вспомнить, что с ней произошло. Наконец её взгляд остановился на опрокинутой машине, и в нём мелькнуло понимание. Девушка смущённо улыбнулась и опять что-то произнесла – явно виноватым тоном.

Затем она увидела наш челнок. С местными самолётами спутать его было невозможно, и мы с нетерпением ожидали её реакции.

В следующую секунду девушка огорошила нас, заговорив на довольно чистом, хоть и несколько архаичном испанском языке:

– Вы не с Юная, вы – земляне! Как я сразу не догадалась!.. Так вы вернулись, да? Вы больше не уйдёте?

Мы все онемели от изумления. Через свой наушник я услышал, как выругался Лопес. И немедленно последовал его совет:

«Эрик, внимание! Осторожно, очень осторожно заведи разговор. Выясни, что ей известно».

Взвешивая каждое слово, я спросил:

– Откуда ты знаешь наш язык?

Лопес недовольно фыркнул. Видимо, он решил, что вопрос недостаточно осторожный. Но девушка не нашла в нём ничего подозрительного и ответила:

– Я училась у вас, на Новой Земле. Мой отец крупный банкир и промышленник, полковник Айола. У него тоже земное образование. Он ведёт… вёл с вами дела. А меня зовут Эя Айола, я его старшая дочь.

– Приятно познакомиться, сеньорита Айола, – не придумав ничего лучшего, сказал я.

Всего в нескольких предложениях Эя выдала нам массу полезной информации. Выходит, люди с «Ковчега» не смешались с местными жителями. Они обосновались где-то в соседнем мире и назвали его Новой Землёй. «Новые» земляне поддерживали контакт с обитателями этой планеты (если я правильно понял, она называется Юнай) и, возможно, направляли развитие здешней цивилизации. Во всяком случае, отец Эй вёл с ними какие-то дела, сам учился в их школе и своих детей туда послал.

Комментарий Лопеса был полностью созвучен моим мыслям. Но он ещё обратил внимание на то обстоятельство, что девушка говорила об этом в прошедшем времени. Кроме того, в самом начале она спросила, вернулись ли мы и не собираемся ли снова уходить.

«Между Юнаем и Новой Землёй что-то произошло, – предположил адмирал. – Похоже, не так давно новоземляне по какой-то причине перестали сотрудничать с юнайцами и ушли с их планеты».

Почувствовав себя лучше, Эя встала с носилок, подступила ко мне и присмотрелась к нашивкам на моём воротнике.