"И у меня нет времени, чтобы ее убедить... Целитель судеб меня изменил..."
Изменил ли?
Или просто позволил на время прийти в себя?
Элизар не знал и вздохнул с облегчением, когда в переходе исчез последний из гостей. Все вернулось на круги своя. Только терзало где-то глубоко внутри неясное предчувствие, будто Элизар что-то делал не так, но и сам не мог понять что.
Спустя мгновение вождь вошел в затемненную спальню, где на широкой кровати под тяжелым, расшитым звездами балдахином спал наследник.
- Как ты и приказывал, вождь, - доложил Арам. - Никто не входил в мои покои. Никто и понятия не имеет, что он остался в Виссавии.
Вождь не слушал. Он сел на кровать, приглядевшись к своему пленнику. Арман принял свой настоящий облик, но его запястьях все так же поблескивали в полумраке синим татуировки, напоминая... он все же кассиец. Не просто кассиец, а высокорожденный, архан. Потом-то и не хотел смириться со своим положением, потому-то и был так горд: как и все они, знал себе цену. Как и все они, выращен быть господином.
А ведь и в самом деле похож на Элизара... не только внешне, но и внутренне. И думает так же, и раздражается из-за того же. Только моложе и упрямее. Когда-то вождь тоже был таким. И когда-то его это погубило...
- Пусть проспит до вечера, - сказал Элизар. - Я чувствую, что он очень устал и раздражен. Отдохнув как следует, наследник будет гораздо сговорчивее. Нам пока некуда спешить. Присмотри за ним, Арам.
- Да, мой вождь. Позвать кого-нибудь, кто в состоянии прочитать знаки на его татуировке?
- Мы и так о нем все знаем. Глава северного рода, старшой дозора в столице... не тревожь его. Потом выясним все остальное.
- Как скажешь.
Элизар вышел из спальни наследника и еще успел заметить, как Арам опустился в кресло у кровати Армана. Советник выглядел озабоченным и уставшим. Вождь чувствовал, что он сомневается... и уже начинает любить этого странного мальчишку, подаренного им Виссавией.
Богиня не теряет времени. Она всем своим детям дает понять, что наследник ее любимый сын... который взойдет на трон клана после смерти Элизара. Только вот... как в этом убедить самого наследника?
Глава вторая
Кассия
- Вставай, мой мальчик, - Рэми некоторое время просто лежал на кровати, вслушиваясь в знакомый и незнакомый одновременно голос. Ему казалось, что он знает говорившего, только раньше тот никогда не обращался к Рэми таким тоном... как к очень близкому, любимому человеку. Как к сыну или к младшему брату.
Но у Рэми нет ни отца, ни таких старших братьев.
- Я же знаю, что ты проснулся.
Чужая рука откинула ото лба слипнувшийся от пота локон. Рэми не хотел открывать глаза и просыпаться окончательно. Давно уже он не чувствовал себя так спокойно, давно уже забыл, что такое нормальный, глубокий сон, после которого встаешь полностью отдохнувшим.
- Поднимайся... ты и так проспал слишком долго.
Рэми медленно открыл глаза. Где-то наверху поблескивали в полумраке на темно-синем балдахине вышитые серебром звезды. Широко раскрытые окна пропускали вечернюю свежесть и запах мокрой травы, смешанный с запахом цветов. Рэми некоторое время пытался вспомнить, что это за цветы, но все не мог. Голова отказывалась работать. Мысли текли медленно и лениво. Было хорошо и спокойно вот так лежать, не шевелиться и ни о чем не думать...
Но тревога, до этого едва заметная, вдруг стала грызть изнутри. Рэми вспомнил, наконец-то, что произошло совсем недавно и рывком сев на кровати, с ненавистью посмотрел на стоявшего рядом вождя.
- Вот и проснулся, - в голосе Элизара промелькнула горечь. - Не смотри на меня так, наследник. Ты не оставил мне выбора.
Рэми открыл было рот, чтобы выкрикнуть проклятие, чтобы потребовать вернуть его в Кассию, к Миранису, но вместо звуков горло выдало предательское сипение. Ловя ртом воздух, как рыба выброшенная на берег, Рэми схватился за разрывавшее болью горло, и захрипел, пытаясь выдавить из себя хотя бы слово.
- Бесполезно, - холодно заметил вождь. - Ты опять скажешь какую-то глупость, не так ли, мой мальчик? И потому я запретил тебе говорить.
Рэми поднял на вождя взгляд, стараясь передать ему всю ту ненависть, которую чувствовал в этот момент.
Вождь лишь засмеялся:
- Я думаю, ты изменишь свое отношение. Я дам тебе подумать. А потом, когда ты перестанешь на меня смотреть, как на врага, мы поговорим.
Рэми лишь улыбнулся. Голос... тело его не слушаются? Но есть еще дар... синее море магии, плескавшееся внутри и возможность говорить при помощи магии. Он попытался. Но вождь вновь усмехнулся:
- Сила твоя тоже принадлежит мне. И ты не сможешь ее использовать. Совсем.
"Да чем ты лучше Мираниса? Тот тоже думает, что все знает! Решает за меня!" - кричала душа Рэми, но вождь... вождь не слышал. Да и не слушал.
- Ты свободен. Ты можешь делать все, что тебе угодно, - сказал он, разворачиваясь к двери. - Не пытайся говорить с виссавийцами. Им запрещено к тебе приближаться. Единственный, с кем ты можешь хоть как-то общаться - я.
Рэми вскочил с кровати и бросился к письменному столу. Он начертал на листке бумаги: "Отпусти меня к Миранису, я его телохранитель!". Подбежал к вождю и передал ему записку. Вождь, даже не посмотрев на написанное наследником, смял послание. Бумага вспыхнула в его ладони и пеплом осыпалась на синий ковер.
- Ты еще не образумился, мой мальчик, - сказал Элизар. - По глазам вижу. Когда ты смиришься, когда сам захочешь остаться в Виссавии, мы поговорим. А пока будет лучше, если ты помолчишь. Я не хочу тебя слушать.
"Но я не могу!"
- Ну-ну, не смотри на меня так, - усмехнулся Элизар. - Не трать силы понапрасну, Арман, не надо.
"Я не Арман!"
- Это все бесполезно, - продолжал уговаривать вождь. - Ты останешься в Виссавии навсегда. Прими это, как и свое новое положение.
Рэми сжал кулаки, сдерживая желание врезать дяде по довольно усмехающейся роже. Он не Арман. Проблема в том, что он не Арман! И если Элизар сейчас же не перестанет, Мираниса могут убить, и Рэми ничего не сможет сделать...
- Ты голоден? - Элизар протянул Рэми чашу. - Выпей это.
Рэми выхватил чашу, и что было силы швырнул ее об стену. Темный напиток кляксой разлился по дорогим драпировкам, по синему ковру рассыпались черепки вперемешку с крупными, сложившиеся в рисунок веера каплями. Вождь лишь улыбнулся:
- Значит, не голоден.
"Я не буду ничего есть! Я не буду пить! Я сдохну скорее в этой Виссавии, чем позволю тебе меня сломать! По какому праву ты меня тут держишь! По какому праву за меня решаешь! Да кто ты вообще такой?"
- Думаешь заморить себя голодом? Не получится...
"Это ты так считаешь!"
- Тебе не удастся себе навредить.
"Правда? А это мы еще посмотрим! Я тебе нужен? Ну так попробуй меня остановить!"
Рэми резко развернулся и выбежал из затемненной спальни. Он был еще в замке Арама. Он знал его как своих пять пальцев. Он пронесся по запутанным коридорам, толкнул небольшую, обитую железом дверь и выбежал внутрь округлой, шагов десять в диаметре, башни.
Как сумасшедший, забыв все на свете, он бросился вверх по крутой, винтовой лестнице, рискуя сорваться вниз и сломать себе шею.
Ну сломает, ну и что? Тогда вождю хочешь не хочешь, а придется вернуть его Миранису. Либо отпустить за грань. Рэми уже было все равно.
Он вылез через люк на верх башни и, вскочил на окружающий площадку зубчатый парапет, уставился на волнующееся внизу, быстро погружающееся во тьму древесное море.
Закат. Идеальное время для смерти.
- Прыгай! - раздалось сзади. Рэми вздрогнул. Так просто?
- Ну же? Прыгай!
Рэми грубо толкнули в спину, и, не удержав равновесия, он полетел вниз. Ужас захлестнул его волной. Ветер набивался в горло. Крик застыл на губах. Быстро приближались деревья, и Рэми закрыл глаза, приготовившись к столкновению...
Воздух стал упругим, мягким и ласковым. Почувствовал, что больше не летит, Рэми с удивлением открыл глаза и увидел, что висит на расстоянии локтя от верхушек деревьев. Он даже смог протянуть ладонь и задумчиво пропустить нежные, темно-зеленые листья через пальцы. Что-то ласково развернуло его из горизонтального положения в вертикальное и Рэми завис в воздухе над все так же тревожно шуршащим листвой лесом.
- Я же говорил, что ты не можешь себе навредить, - холодно сказал вождь. - Богиня этого клана тебе не даст. Пока ты в Виссавии, ты не умрешь.
"А тут ты ошибаешься, - вскинул подбородок Рэми. - Если умрет Миранис, то меня не спасет даже Виссавия. А ты, сволочь этакая, силой заставил меня бросить принца одного в Кассии. Хотя есть еще один способ..."
Рэми осторожно проплыл к вождю. Резким движением он выхватил из-за пояса Элизара кинжал и приставил его к горлу любимого дядюшки. Как там говорил Марк? Одно желание убить вождя, и ты сам будешь мертв.
Элизар лишь улыбнулся:
- Ну же, давай!
Рэми нажал на кинжал. Тонкое лезвие надрезало кожу. За белоснежный воротник туники Элизара потекла красная дорожка крови.
- Ну же!
Руки Рэми затряслись. Кинжал выпал из его пальцев. Вождь в воздухе подхватил оружие и, все так же невозмутимо, придержав правой рукой серебряные ножны, левой воткнул в них кинжал.
"Но почему?" - недоумевал Рэми.
- Потому что ты не в силах никого убить вот так, хладнокровно, - холодно ответил вождь. - Иначе бы она тебя не выбрала.
"Но ты убил!"
- Но я убил. И я сильно за то поплатился, потому что в нашей жизни появился ты - человек без роду, без имени.
"У меня есть мой род! Я кассиец!"
- Забудь все, чем и кем ты был в Кассии. Здесь ты мой наследник, Арман. Не больше, но и не меньше.
"Если ты слышишь меня так хорошо, то почему не поймешь? Я не могу тут остаться! Я задохнусь без Мираниса! Я уже задыхаюсь..."
- Вернемся в замок, - сказал Элизар. - Достаточно для тебя на сегодня глупостей.
"Сам иди в свой проклятый замок!" - Рэми в последний раз посмотрел на вождя и, cпустившись на землю, вошел в быстро темнеющий лес. Он уже отчаялся что-то объяснить Элизару.
Рэми не вернется в замок. Они все и всё понимают неправильно. А в лесу каждая травинка знает кто он. Там ничего не надо объяснять. Там не надо чувствовать себя дураком, которого ни с того ни с сего приняли за другого и заставляют играть чужую роль.
И почему Элизар так в него вцепился? Чего ему надо?
Сделать вид, что смирился? И тогда вождь снимет заклятие... Рэми обреченно вздохнул. Как же. Вождь видит его насквозь, такого захочешь, а не обманешь.
"Проклятие!"
Рэми был страшно зол, но на этот раз Виссавия не откликалась на его чувства. Даже этого его временно лишили. Вождь все предусмотрел... идиот!
Вождь был прав, и Рэн понял это очень быстро. Пока Дериан в загородном доме Армана заперся в своих покоях и отбивался от назойливых, многочисленных посетителей, ссылаясь на занятость, Рэн мог спокойно гулять по огромному особняку и наблюдать.
А наблюдать было за чем. Кассийцы оказались народом очень даже забавным. Целители частенько говорили, что люди вне клана испорченны и неприятны. В какой-то степени это было так. Рэн чувствовал, как кассийцев распирали странные, непонятные ему эмоции, чувствовал, как они ненавидели, раздражались, злились по пустякам, как медленно, неосознанно бежали к смерти, травя свое тело крепким вином и жирной, неприятно пахнущей едой, а разум - глупыми, никому ненужными мыслями.
Вот та девушка-служанка мечтает о хорошеньком подмастерье, что живет по другую сторону улицы. Наивно думает, что если позволит зайти к ней ночью, то он будет с ней поласковее, может даже на ней женится. Ее шустрая, бледная подруга тоже думает о том же подмастерье, но уже с ненавистью. Бедняжка ждет ребенка, а от своего мимолетного любовника получила лишь немного денег, которых едва хватит на услуги не очень-то хорошей колдуньи.
Ребенок обречен. Рэн видел его, как черный сгусток внизу живота матери. Почти слышал, как он отчаянно плачет и просит его пощадить. А ведь это отчаяние навсегда останется с его матерью и подходить к этой красивой, умной девушки видящему человеку станет неприятно. Противно.
Как противна Рэну старая, толстая кухарка, что уже не раз пыталась покормить "любимого Нара" отборными, вкусно пахнущими яствами. Видно было, что кухарка искренне любила хариба Армана как своего сына, но Рэн не мог удержать дрожи отвращения, когда она приближалось ближе, чем на пару шагов. Да, он был хранителем смерти, но на дух не переносил, когда за грань толкали насильно, а не по воле богов.
- Ты зря от нее шарахаешься, - сказал Дериан, выглядывая из-за плеча Рэна в окно, туда, где переваливаясь с ноги на ногу кухарка лично шагала на рынок во главе нескольких крепко сбитых парней с увесистыми, пока еще пустыми корзинами. - Она действительно пытается мне угодить. Заметила, что я почти ничего не ем... как и ты. Вот и решилась приготовить что-то повкуснее, потому-то и поперлась перед самым закатом на рынок.
- Ты хоть сказал бы ей что, - криво усмехнулся Рэн. - А то опять чего-то из трупов животных "понаваристее" состряпает. И как это есть-то?
- Я сказал, что слегка притравился виссавийской пищей и пока на дух не переношу мяса, - невозмутимо ответил Дериан. - Потому милая женщина решила меня сегодня покормить исключительно овощами, да фруктами. А это я еще смогу съесть.
- Гм... какой поклеп на нашу богиню, - протянул Рэн. - В Виссавии и притравился... Да и есть эту гадость... И зачем? Чтобы угодить этой?
- А ты попробуй. Некоторая кассийская пища очень даже неплоха.
- Спасибо, нет. И все же... почему ты ее защищаешь?
- Ее можно понять, - Дериан отошел от окна и сел за стол, перебирая стопку лежавших перед ним бумаг. - Н-да... дел у бедного Армана накопилось немало... прошение, еще прошение, счета, жалобы, как же мне все это надоело.
- Тебя никто не заставляет с этим возиться.
- Не заставляет, - кивнул Дериан. - Но мне надо изображать бурную деятельность и занятость. Я даже сегодня вечером собираюсь за дежурство. Как-никак, а я старшой, не забывай.
- И все же о кухарке... почему ты говоришь, что ее можно понять?
- Муж ее давно умер, только сын остался. Единственный. Шалопай еще тот. Она его подмастерьем к сапожнику в столицу устроила, в ногах у старейшины валялась, чтобы рекомендацию дал. Да сын не оценил. Перепил слегка, подрался, ну и в драке ударил соперника слишком сильно, бывает. Одним ударом, да насмерть. А потом к матери сбежал, за стены города. Да только жить в деревне ему тоже было в тягость, вот опять нажрался, и на крышу зачем-то полез. Упал он с нее знатно - сломал позвоночник, а жив остался. Наш виссавиец-целитель его посмотрел... ну и как всегда в таких случаях, лечить отказался. Ну и ехидно так заметил, что теперь-то парень никогда с кровати не встанет...
- Но жил же?
- Видишь ли... не все могут так жить, - тихо ответил Дериан. - Парень вот не смог... просил мать, плакал... ну та и пошла к колдунье, травок купила. Как сыну давала их выпить, мальчишка со слезами благодарности ей ладони целовал. Знал, что больше мучиться не будет. Заснул... и не проснулся. Вот тебе и вся история.
- Но она же все равно убийца, - задумчиво ответил Рэн.
- Убийца, кто же спорит. Но умеет любить. Армана вот любит, Нара. Когда Арман в столицу собирался, он ее с собой прихватил. Знал, что ей жизни в деревне не будет. Он же ее и от дозора спас, да от виселицы.