Помоги проекту - поделись книгой:
Тем временем в марте 1985 года в СССР к власти приходит Михаил Горбачёв. Его воцарение было итогом сговора западных неоконсерваторов и той части высшей советской политической элиты («голубей»), которая готова была «лечь под Запад» ради собственного вхождения в мировую капиталистическую элиту. О советском народе, как всегда, никто не думал, поскольку ему отводилась та же роль, что и любому другому, — роль «козла на поводке».
Вскоре после своего прихода к власти Горбачёв начал «отрабатывать вложенные в него деньги». И первое, что он осуществил, — «ударил по штабам», то есть стал менять ключевых людей во власти, которые придерживались иной, чем он, позиции («ястребов»). В итоге из Политбюро были выведены те люди, кто мог нести реальную опасность пребыванию Горбачёва на посту генсека. Кроме этого, были произведены существенные перестановки в ключевых ведомствах: Международном и Идеологическом отделах ЦК КПСС.
Практически все восточноевропейские элиты были согласны на советский вариант конвергенции, кроме руководства Румынии и ГДР. Последнее всерьёз испугалось, что это неминуемо поставит перед ним вопрос о слиянии двух Германий. Поэтому Хонеккер и К° практически с самого начала перестройки стали дистанцироваться от горбачёвского СССР. Однако всё это изначально было обречено на поражение, поскольку внутри гэдээровской элиты уже успела сформироваться сильная прослойка приверженцев конвергенции.
Дин Рид поначалу весьма положительно воспринял приход Горбачёва к власти, уповая на его молодость и опыт. Ему казалось, что тот сумеет переиграть старика Рейгана (президенту США на тот момент шёл 74-й год) и вывести мировое коммунистическое движение на новый виток развития. Но эти надежды начали рушиться уже достаточно скоро. Дин и в мыслях не допускал, что Восточный блок вместо перегруппировки сил и нового наступления начнёт мостить дорогу для капитуляции. Иначе он никогда бы не взялся снимать свой последний фильм «Окровавленное сердце», а затем собирался приступить к другому — о войне во Вьетнаме. Оба фильма должны были показать миру коварную и бесчеловечную сущность американского империализма. Отметим, что в первоначальном варианте первый фильм носил иное название — «Опасная близость», что было почти пророчеством: именно сближение Восточного блока с Западом погубит первый и возвысит второй.
Основой для «Окровавленного сердца» послужили реальные события 1973 года. По его сюжету, доведённые до отчаяния индейцы племени сиу захватывали Управление по делам индейцев в посёлке Вундед-Ни и в течение месяца героически его обороняли. Видя это упорство, американское правительство в итоге согласилось выполнить большинство из требований индейцев. Однако, после того как те сдались, правительство тут же обрушило секиру возмездия на главарей бунта: все они были арестованы и надолго упрятаны за решётку. Таким образом, по мысли Дина, это было кино из разряда обличительных, которое ставило целью показать коварную суть американской власти. То есть, выступая за снижение градуса напряжённости в отношениях СССР и США, Дин в то же время пытался показать, что главные противоречия между двумя сверхдержавами сглажены быть не могут, причём по вине его родины — Америки, где власть представляет собой достаточно циничную и хищническую систему, готовую в любой момент «кинуть» партнёра по общей сделке (что, собственно, и произошло с СССР, а также происходит сегодня и с Россией).
Весной 1986 года Горбачёв и К°, претворяя в жизнь свой лозунг «бей по штабам», затевают кардинальную перетряску кинематографической отрасли. Почему была выбрана именно она, объясняется просто: ещё Ленин говорил, что «кино является важнейшим из искусств» (в СССР ежегодное число людей, посещающих кинотеатры, достигало 4 миллиардов). В итоге в мае 1986 года на 5-м съезде кинематографистов произошла радикальная перетряска киношного руководства: было удалено ВСЁ прежнее, состоявшее сплошь из консерваторов-государственников (С. Бондарчук, Л. Кулиджанов, Ю. Озеров, С. Ростоцкий и др.), а на смену ему пришли космополиты-либералы (Э. Климов, А. Смирнов, Р. Быков, Г. Панфилов, А. Плахов и др.).
На протяжении двух дней, пока шли прения на съезде, самой разгромной критике были подвергнуты только те фильмы, которые несли в себе государственно-патриотический или антизападный заряд («Победа», «Красные колокола», «Европейская история», «Лермонтов» и т.д.). Если бы Дин Рид к тому времени успел снять своё «Окровавленное сердце» и выпустить его в советский прокат, то можно с уверенностью в сто процентов сказать, что этой же участи не избежал бы и он. Но поскольку его фильм тогда только запускался, то новое руководство СК и их единомышленники в Госкино поступили иначе — сделали всё возможное, чтобы этот проект никогда не осуществился. Ведь они для того и были приведены к власти, чтобы вообще закрыть в советском кинематографе тему разоблачения западного империализма, поскольку в их понимании конвергенция с Западом должна была являть собой одностороннее разоружение СССР. А антизападное кино этой идее всячески мешало.
Например, в кинопрокате 1986 года четыре первых места заняли фильмы, посвящённые именно этой теме: «Двойной капкан», «Одиночное плавание», «Рейс-222» и «Тайны мадам Вонг». Общий зрительский сбор этой четвёрки составил более 147 миллионов человек. Это был очень хороший показатель, который явно указывал на то, что подобное кино пользуется в СССР устойчивым спросом. Поэтому можно с уверенностью сказать, что появись фильм Дина Рида на советских экранах, то его бы ожидал точно такой же успех. Но ему не дали появиться, как и десятку других советских фильмов, разоблачающих западных империалистов и происки тамошних спецслужб. После 5-го съезда СК эти фильмы в СССР выпускать попросту ПРЕКРАТИЛИ.
Отмечу, что в США конвейер антисоветских фильмов продолжал исправно функционировать и ежегодно выдавал на-гора до десяти фильмов вроде «Рокки-4», «Рэмбо-3» в большом кино и упомянутого сериала «Америка» на ТВ. Эти фильмы крутились как в самих Штатах (причём их прокат был широчайший — сразу в нескольких тысячах кинотеатров одновременно), так и в Западной Европе. А отдельные из этих фильмов (те же «Рокки-4» и «Рэмбо-3») в разгар перестройки доберутся даже до СССР и будут демонстрироваться в видеосалонах.
Действия советской стороны по срыву постановки фильма ясно показали Дину, что отныне его политическое творчество новому руководству СССР не нужно. Что теперь будут востребованы другие творцы — «соловьи проамериканского курса» (вроде телеведущего Владимира Познера, который не случайно пришёл на советское ТВ аккурат в момент гибели Дина — летом 86-го). Кроме этого, наложили свой отпечаток на судьбу Дина и другие проблемы: разлад с женой (она оказалась ярой западницей) и невозможность вернуться на родину, где при Рейгане ненависть к Дину Риду со стороны его земляков достигла своего пика (благодаря всё тем же ангажированным СМИ). И Дин кончает жизнь самоубийством, не желая видеть ни капитуляции коммунизма, ни собственного позора, когда из него сделали бы козла отпущения (как это произошло, к примеру, с Юрием Чурбановым в СССР, с Эрихом Хонеккером в ГДР и т.д.). Это был поступок не труса, а бойца, который не захотел покинуть свой окоп и сдаться на милость победителей. Большинство остальных недавних «борцов с американскими империалистами» предпочли сдаться и превратиться в холуёв.
Отметим, что советская перестроечная печать весьма скупо откликнулась на эту смерть, несмотря на то что Дин Рид на протяжении последних 20 лет был искренним другом СССР, завоевав в нём сердца миллионов людей. Скупость эта объяснялась просто: к тому времени либералы-западники уже успели оккупировать большинство центральных средств массовой информации, и для них смерть ярого борца с американским империализмом была весьма кстати. Единственное, о чём жалели либералы, что многие советские антизападники не могут последовать вслед за Дином Ридом. Поэтому для них у либералов был припасён иной способ устранения: их стали просто вытеснять с командных постов.
В постсоветской России о Дине Риде вновь вспомнили в начале 90-х. Однако вспомнили отнюдь не для того, чтобы выразить запоздалую благодарность за его 20-летнюю любовь к этой стране, а наоборот — чтобы осудить за неё. Ведь Дин искренне любил СССР, а эта страна ельцинским руководством была отныне объявлена исчадием ада. Естественно, и Дин Рид автоматически угодил в разряд врагов новой России. Что в принципе является правдой, поскольку такую Россию Дин и в самом деле вряд ли бы принял. И задолго до её появления — в октябре 1967 года — написал песню, которая называется коротко и лаконично: «Вам!». Приведу её с некоторыми сокращениями:
Так что Дин Рид и сегодня по-прежнему актуален. Для тех, кто верит в конечное торжество справедливости, он является примером борьбы за светлое будущее. Для торгашей и грязных политиканов он навсегда останется врагом, покушающимся на их власть и неправедно заработанные капиталы. Своими тенденциозными статьями и фильмами о нём эти люди пытаются заткнуть Дину рот, убить его ещё раз, на этот раз навсегда. Удастся ли им это убийство, зависит от каждого из нас.
ДИН РИД КАК МИШЕНЬ ДЛЯ АНТИСОВЕТИЗМА
Мишенью для разного рода антисоветчиков по обе стороны океана Дин Рид стал с конца 60-х, когда в полной мере проявились его политические пристрастия к советскому строю. При этом методы, избранные для его дискредитации, не отличались оригинальностью: в основном упор делался на то, что Дин, не сумев сделать достойную эстрадную карьеру у себя на родине в США, «продался коммунистам» за возможность сделать ту же карьеру в Восточном блоке. Факт «продажи» со стороны Дина, безусловно, имел место быть, однако отнюдь не материальной, как пытались изобразить (и изображают до сих пор) антисоветчики, а духовной. Дин Рид вполне искренне из двух систем — капитализма и социализма — выбрал последний, поскольку тот, даже несмотря на все его огрехи, казался ему единственным правильным путём развития для всего человечества. И сегодня, глядя на то, в какой системный кризис входит мировое сообщество во многом благодаря именно капитализму, ещё больше убеждаешься в том, что политические воззрения Дина Рида были абсолютно правильными, и не удивляешься тому, что они по-прежнему служат мишенью для антисоветчиков, обслуживающих мир капитала.
Напомним, что Дин Рид по молодости лет и сам был не меньшим антисоветчиком, чем его прежние и нынешние хулители. Будучи типичным американцем, воспитанным собственной пропагандой на какой-то особой избранности его страны как форпоста мировой демократии, да ещё будучи сыном члена ультраправого «Движения Джона Берча», Дин до 25 лет ничего дальше своего американского носа не видел. Однако затем он не только сунул его в политику, но пошёл абсолютно в противоположном направлении, чем большинство его земляков, а также его родной отец-ультраправый. И в этом была своего рода уникальность Дина Рида, которая, собственно, и не даёт до сих пор покоя господам антисоветчикам. Они просто боятся, что по стопам Дина Рида пойдут миллионы молодых людей: ведь присущие молодости максимализм и склонность к подражанию известным личностям могут способствовать тому, что молодёжь выберет себе в кумиры именно Дина Рида, а через него у неё проявится интерес и к социализму.
Первые бреши в мировоззрении относительно правильности демократии по-американски возникли у Дина в самом начале 60-х, когда волею эстрадной судьбы он оказался в Латинской Америке. До поездки туда этот континент рисовался ему в образе эдакого младшего брата США, которому последние всячески помогают подняться из нищеты и бесправия. Однако увиденное там потрясло Дина настолько, что в его сознании произошёл настоящий переворот. Вот как он писал об этом:
«Вот тогда-то я и начал задумываться о жизни. Я видел: с одной стороны — комфортабельный мир больших городов, а с другой — трущобы. С одной стороны — дружба с Соединёнными Штатами, которая, как свидетельствовали официальные источники, становилась всё крепче с каждым годом, а с другой — громкие возгласы: „Янки, убирайтесь домой!“ С одной стороны — манящая и торжествующая реклама жевательной резинки, а с другой — продавец „ригли“, с трудом влачащий своё жалкое существование. Нет, в этом мире явно что-то было не в порядке…»
Вот так в Дине Риде проснулась совесть, которая до этого дремала в нём, стреноженная и убаюканная родной американской пропагандой. Ведь, казалось бы, ну какое ему было дело до каких-то нищих чилийцев? Ему — перспективному поп-идолу, на концерты которого уже ломятся тысячи фанатов, а на банковские счета «капают» вполне приличные гонорары? Какое ему было дело до (его же слова) «босых детей, в лохмотьях, с раздувшимися животами — безошибочным признаком плохого питания» или до «стариков, таких же оборванных, как и дети»? Ведь другие звёзды американского шоу-бизнеса вроде Элвиса Пресли или Джона Уэйна, тоже много поездившие по миру и насмотревшиеся всякого, никогда не заморачивались по поводу чужих оборванных детей и стариков. Почему же Дин Рид пошёл иным путём, явив миру пример нетипичного американца?
Впрочем, не станем огульно судить обо всех американцах, поскольку тогда, в 60-е, многие из них так же прозревали, как и Дин Рид, пополняя собой армию «леваков»-революционеров. Другое дело, многие ли из них, повзрослев, сохранили верность своим прежним идеалам? Увы, не многие. Типичный пример: Боб Дилан, начинавший в начале 60-х как певец протеста, а впоследствии превратившийся в типичного буржуа. Как отозвался о нём сам Дин Рид: «Я никогда не верил Бобу Дилану, хотя тот писал прекрасные актуальные песни. Но сочинял их в „оранжерейных“ условиях — собственном особняке, студиях звукозаписи. Зарабатывал на них огромные деньги в то время, когда другие шли в бой, рискуя жизнью. Многие из них погибли. Дилан же, нажив миллионы, круто переменил взгляды, став реакционером, антикоммунистом, потому что это теперь выгодно, на этом можно „делать деньги“…»
Так что случай Дина Рида, который своим идеалам не изменил и остался верен им до самого конца, по-своему уникальный. Повторюсь, именно эта уникальность и не даёт до сих пор покоя антисоветчикам.
Идея написать книгу о Дине Риде волновала меня давно, однако я долго откладывал этот проект. И, как я потом понял, хорошо, что откладывал. То время, пока я накапливал и анализировал материал, не прошло для меня даром, а только обогатило, позволило во многом иначе взглянуть на то явление, которое называется «Дин Рид». Пройдя через лихие 90-е с их оголтелым антисоветизмом и неуёмным пресмыкательством перед Западом, я лучше стал понимать многие поступки Дина и то, почему из всех систем он выбрал именно советскую. Поняв это, я стал ещё больше уважать этого человека, который во многих своих воззрениях оказался настоящим пророком, человеком, который о многом из того, что открывается нам теперь, знал (или догадывался) ещё 30 лет назад.
Отмечу, что до этого в числе моих пророков также числился Владимир Высоцкий — во многом антипод Дина Рида. Известен случай конца 70-х, когда советский бард составил список самых антипатичных ему на тот момент людей, где на 14-м месте стоял именно Дин Рид. Высоцкому он не нравился в силу своей чрезмерной приближённости к советским властям, которая Высоцким (как и другими советскими либералами) оценивалась как беспринципное лизоблюдство. Однако это был поверхностный и во многом искажённый взгляд, присущий многим советским либералам. Им, с вожделением относившимся к западной демократии и к тому образу жизни, который навязывали всему миру США, казалось диким, что гражданин Америки может так симпатизировать их родине. Глубоко больной, как они считали.
Отметим, что такое отношение к Дину стало возможным в 70-х, а до этого советские либералы относились к нему более снисходительно. Собственно, Дина Рида для того и сделали «советским», чтобы помочь либералам в период отката хрущёвской «оттепели» сохранить мосты с Западом, в частности с США. Сохранение этих мостов гарантировало им, что рано или поздно советская система всё-таки начнёт развиваться по западному образцу, а, например, не по азиатскому. Поэтому в 1967 году в СССР был создан Институт США и Канады, возглавил который тот самый человек, который и был одним из тех, кто нашёл для СССР Дина Рида, — Георгий Арбатов.
Однако симпатии большинства советских либералов к Дину Риду длились недолго. Чехословацкие события в августе 1968 года, когда Дин не выступил с резким осуждением этого акта по примеру большинства западных интеллектуалов, провели некий водораздел между ним и советскими либералами из числа западников, большая часть из которых была евреями. А спустя два года крест на Дине поставили и русские почвенники, которые не смогли простить ему его открытого письма их главному идеологу Александру Солженицыну. В итоге чуть ли не единственной силой, которая на разных этапах советской биографии Дина Рида больше всех ему покровительствовала, были те, кого условно можно назвать центристами-государственниками. Именно они создавали благоприятные условия для его политической деятельности в СССР. Однако как только в 80-х позиции государственников резко пошатнулись, тут же круто изменилась и судьба самого Дина Рида.
Между тем письмо Солженицыну было вполне естественным порывом Дина доказать сомневающимся (а таковых было много), что его симпатии к СССР вполне искренние и являются плодом его осознанного выбора. Этот выбор Дин сделал не под чьим-нибудь давлением, а в результате собственных впечатлений от двух поездок в СССР и той марксистской литературы, которую он оттуда привёз и внимательно прочитал. Несомненно также, что свою лепту внесло личное, а также заочное знакомство со многими политиками левого толка, в том числе с аргентинцем Че Геварой и вьетнамцем Хо Ши Мином. При этом для Дина было не столь важно, что тот же команданте Че серьёзно расходился с руководителями СССР по многим вопросам строительства социализма, — главным было то, что СССР, несмотря на все имеющиеся у него недостатки, являлся мировым лидером в деле строительства социализма на планете. Поэтому песня Дина Рида «Мы — революционеры» была отнюдь не данью тогдашней моде со стороны её автора (как до сих пор пытаются доказать многие биографы Дина), а символом его принципиальной убеждённости в правильности того, что претворяло в жизнь первое в мире государство рабочих и крестьян.
Вот и в своём письме Солженицыну Дин Рид открыто заявлял, какая политическая система ему нравится больше, причём его аргументы ясно указывали на то, что он неплохо разобрался в сути советского режима — более справедливого, чем то, что было построено у него на родине. При этом Дин, конечно же, был хорошо осведомлён о недостатках и даже пороках советской системы (как мы знаем, идеальных обществ в мире не существует), но он резонно относил их к частностям, которые не могут заслонить главного: в СССР строилось общество нового типа, более гуманное и справедливое, чем то, которое было создано в «форпосте демократии» — США. В одном из своих писем он писал:
«Верно, что в Советском Союзе есть свои несправедливости и недостатки, но ведь всё в мире относительно. В принципе и на деле ваше общество стремится к созданию подлинно здорового и справедливого общества. Принципы, на которых построено ваше общество, здоровы, чисты и справедливы, в то время как принципы, на которых построено наше общество, жестоки, корыстны и несправедливы. Очевидно, в жизни могут быть ошибки и некоторые несправедливости, однако несомненно, что общество, построенное на справедливых началах, имеет больше перспектив прийти к справедливому обществу, нежели то общество, которое строится на несправедливости и эксплуатации человека человеком. Общество и правительство моей страны отстали от времени, потому что их единственная цель заключается в стремлении сохранить во всём мире статус-кво…»
Дин Рид знал, что писал, поскольку имел возможность сравнивать обе системы воочию: гастрольная жизнь позволяла ему легко пересекать любые государственные границы. В отличие от Солженицына, который никуда дальше своей страны не выезжал, да и по родине своей перемещался крайне редко, предпочитая жить исключительно в Москве (как говорят в наше время, «видел жизнь, не выезжая за МКАД»). В итоге время доказало правоту именно точки зрения Дина Рида: после распада СССР жизнь на нашей планете не стала более справедливой, а даже наоборот — гегемония США привела к нынешнему мировому системному кризису. Как верно выразился недавно профессор шанхайского университета Цзяотун Чжи, «Соединённые Штаты использовали гегемонию доллара, чтобы грабить богатства мира». Но ведь об этом ещё 30 лет назад писали и говорили многие люди, в том числе и Дин Рид. Ведь что тогда произошло?
В начале 70-х разразился тяжелейший капиталистический кризис из-за переизбытка капиталов, которые росли быстрее, чем получал своё денежное возмещение человеческий труд. В итоге возник недостаточный спрос. Однако, вместо того чтобы умерить свои аппетиты, капиталисты пошли противоположным путём: они стали всеми силами увеличивать спрос на товары, услуги и т.д. Начался потребительский бум, причём во всех сферах, в том числе и военной, выразившийся в новом витке гонки вооружений. Наиболее активно вели себя в этой области США, которые наращивали свои мускулы за счёт мощи станка, печатавшего доллары. Подогрев у себя избыточный спрос, Штаты в итоге выиграли новый виток научно-технического прогресса, а также «холодную войну». Но то, какой ценой досталась миру эта победа, большинству стало окончательно понятно только теперь. А цена этому: разбалансировка миропорядка, испорченная экология, обнищание миллиардов и преждевременная смерть сотен миллионов людей. Такова цена американской гегемонии.
Между тем Дин Рид ещё в конце 60-х написал песню о своих земляках-американцах под выразительным названием «О моя бедная родина». Причём имелась в виду не бедность в финансовом смысле (здесь как раз всё наоборот: Америка производит 20% мирового продукта, а потребляет 40%), а бедность от скудости ума.
Увы, но победа в итоге осталась не за такими, как Дин Рид. Победу торжествовали те, кто больше прислушивался к речам того же Александра Солженицына, тем самым позволив США и их союзникам выиграть «холодную войну» и перекроить карту мира таким образом, чтобы этот мировой грабёж продолжился с ещё большей интенсивностью, чем раньше. Сегодня мы воочию можем наблюдать, чем этот грабёж оборачивается.
К сожалению, наша реальная жизнь не похожа на то, что нам очень часто демонстрирует тот же кинематограф: там добро практически всегда побеждает зло. Вот и тогда, в момент развала СССР, победу одержали отнюдь не самые светлые силы человечества. Не станем углубляться в то, закономерно это было или нет, отметим лишь одно: Советский Союз во многом пал не потому, что исчерпал себя как система (вот и Дин Рид в своём предсмертном письме не случайно написал, что «социализм слишком молод»), а в силу элементарного предательства. Это напоминает взятие мощной, укреплённой по последнему слову военной техники крепости, которую покорили не в результате штурма, а в силу сговора части её командного состава и рядовых защитников, которые сами открыли ворота противнику.
Если уйти от образной формы и высказаться более конкретно, то ситуация выглядела следующим образом: большая часть советской элиты в лице либералов-западников и почвенников пришла к выводу, что советская система не столько исчерпала себя, сколько мешает лично им превратиться из кастового сословия, ограниченного аскетическими рамками социалистической системы, в класс полноправных собственников огромных материальных ресурсов. То есть советская элита пошла на поводу у мировой, прельстившись тем грабежом, которым давно занимались те же американцы. От них же было позаимствовано и идеологическое прикрытие этому грабежу: он происходит под фиговым листком так называемой «демократии». Той самой «демократии», про которую в своё время весьма точно высказался драматург Бернард Шоу: «Демократия — это красивый воздушный шарик. Пока одни люди восхищаются им, задрав головы вверх, другие люди ловко „чистят“ их карманы».
Короче, чтобы беспрепятственно осуществить сдачу социализма, для простого народа была придумана красивая сказка о том, что после развала СССР мы заживём «как на Западе». Однако «красиво зажили» при новой системе только элита и особо приближённые к ней группы. Как пел в одной из своих песен Дин Рид, «ваши интересы — в деньгах, торгаши!». Именно торгаши после падения СССР окончательно завладели миром и уверенно ведут его не к светлому будущему, а к вселенской катастрофе.
То, что торгаши от политики по обе стороны океана ведут дело к своей победе, стало понятно уже в первой половине 80-х. Дин с большой тревогой наблюдал за этим как в ГДР, где жил вот уже более десяти лет, так и в СССР. Эта тревога была хорошо видна по его интервью газете «Комсомольская правда» в декабре 1983-го. Статья так и называлась: «Не ошибись в мечте». В ней Дин открыто заявлял, что молодёжь соцстран стоит на опасной развилке выбора между социализмом и капитализмом, что тяга к красивой жизни в капиталистической упаковке (в «американской облатке», по Дину Риду) может привести молодое поколение к измене тому делу, ради которого жертвовали своими жизнями их предшественники. «Страшно, когда, став рабом вещей, накопительства, человек забывает о том, что действительно важно», — говорил Дин Рид. Увы, эти слова ушли в пустоту: советская молодёжь 80-х ошиблась в мечте, поставив материальное благополучие выше духовного. И сегодняшняя моральная деградация российского общества берёт свои истоки именно оттуда — из позднего СССР, когда материя возобладала над духом. Как писал Дин Рид:
«Совершенно очевидно: каждый из нас хочет красиво и удобно одеваться. Но страшно, когда только это становится смыслом жизни. И если человек начинается с того момента, когда сумеет решить для себя, что он такое есть, то кончается он как личность именно тогда, когда успокаивается, увидев наконец, что нижняя часть его тела красуется в вожделенных фирменных штанах…»
Сам Дин Рид являл собой совершенно обратное: в нём духовная сущность всегда преобладала над материальной. Это стало ясно ещё в начале 60-х, когда вместо сытой и обеспеченной жизни поп-идола он выбрал полную риска и аскезы жизнь революционера. С тех пор он стал являть собой абсолютно нетипичное явление даже для социалистической действительности. В то время как многие тамошние артисты старались одеть себя в «американскую облатку», не замечая, как вместе с телом продают и собственную душу, Дин вёл достаточно скромную жизнь: ездил на автомобиле «Лада», жил хоть и в собственном, но вполне обычном доме и давал сотни бесплатных концертов в пользу детей, да и просто тех, кто хотел лишний раз услышать его голос. Повторюсь, всё это происходило на фоне безудержного обуржуазивания большинства артистов, окружавших Дина.
Отталкиваясь от этого, вполне объяснима и та ненависть, которую до сих пор испытывают торгаши, эти рабы золотого тельца, по отношению к таким людям, как Дин Рид. Сегодняшняя Россия, с самого рождения взявшая в своём развитии за эталон США и «демократический» Запад, наглядно демонстрирует, что такое деградация по-американски: являя миру внешнее благополучие, страна изнутри разлагается ещё более активно, чем во времена позднего СССР. Поэтому можно с полной уверенностью заявить, что такую Россию Дин Рид вряд ли бы принял. Россию, где горстка миллиардеров и приближённой к ней челяди жирует, а миллионы простых людей бомжуют, занимаются проституцией, наркотиками, нищенствуют и деградируют под колокольный звон восстановленных церквей. Дин Рид писал:
Или:
За те 20 лет, которые прошли с момента гибели Дина Рида, о нём вышло более десятка различных книг. Однако практически все они написаны по заказу либо по велению сердца непосредственно людей из класса торгашей. В результате в большинстве этих произведений Дин преподносится либо как откровенный дилетант от политики, по своей наивности угодивший в коварные сети «левых» агитаторов, либо как артист, продавший свой талант коммунистам в обмен на раскрутку в Восточном блоке. Я же, когда приступал к написанию книги о Дине Риде, ставил перед собой совершенно иную цель: мне хотелось показать, как из наивного и малосмыслящего в политике человека мой герой превращается в смелого и искушённого борца за светлую и благородную идею. Да, итог этой борьбы оказался для него трагическим. Но это абсолютно не умаляет его достоинств, поскольку сама идея не умерла и не умрёт никогда, пока существует человечество. Просто на определённом этапе его развития люди-торгаши победили людей духа. Но вечно эта победа длиться не может.
В том, что официальная пропаганда в России до сих пор всячески уничижает Дина Рида либо попросту замалчивает правду о нём, нет ничего удивительного: о сути сегодняшней власти я уже говорил выше. Короче, сменится власть — изменится и её отношение к Дину Риду. Совсем иное дело, когда к этому делу вольно (или невольно) подключаются люди, которые гордо именуют себя динридоведами. Эти люди создают сайты его имени, где свой личный махровый антисоветизм пытаются задним числом приписать и Дину Риду, который сам против этого ничего уже возразить не может. Поскольку из всего публичного наследия, которое оставил нам Дин Рид (творчество, интервью), абсолютно не вытекает, что он был антисоветчиком, а даже наоборот (хотя о многих недостатках и пороках советской системы, как уже отмечалось выше, он прекрасно был осведомлён и не один раз говорил об этом в своих интервью), «чёрные динридоведы» (назовём их так по аналогии с «чёрными археологами», которые своей деятельностью оскверняют память о погибших в Великой Отечественной войне) упорно пытаются представить обратное. Для этого ими усиленно муссируется версия о том, что Дина Рида убили коммунисты — агенты восточногерманской спецслужбы «Штази». И хотя версия эта никакими официальными документами не подтверждена, а рождена в недрах западных спецслужб, она является единственным коньком и аргументом «чёрных динридоведов».
На мой взгляд, это сущий нонсенс: называть себя почитателем Дина Рида и одновременно быть махровым антисоветчиком. Это одно и то же, как быть почитателем Гитлера и ненавидеть фашизм. Дина Рида, каким мы его знаем, во многом сформировала именно советская система, которая задавала ту шкалу нравственных координат, которым он особенно активно следовал последние 25 лет своей жизни. Ведь даже при всех своих недостатках и пороках эта система базировалась на высоких моральных принципах, на стремлении к торжеству человеческого духа над плотью. Именно этим она и прельщала Дина Рида, который в иных системах ничего подобного не находил. Поэтому легко себе представить, как отреагировал бы Дин на сегодняшнее огульное и бессовестное очернение советского проекта, которое происходит в нынешней России. Наверняка бы он попытался защитить его, как делал это неоднократно, когда был жив.
И уж тем более он не одобрил бы деятельность тех людей, которые свой антисоветизм прикрывают его именем. Тех людей, которые рассуждают на своих динридовских сайтах о «прелестях советской жизни», напрочь игнорируя «прелести» сегодняшней российской действительности, которые давно переплюнули все советские пороки, вместе взятые. Здесь впору обращаться к наследию самого Дина Рида, к его знаменитому письму к Александру Солженицыну. Минуло всего-то 37 лет со дня его написания, а как изменилась наша действительность, причём не в лучшую сторону. И вот уже гневные филиппики Дина из его письма можно смело адресовать не только США, но и самой сегодняшней России, которая стала такой не без активного участия оппонента Дина Рида — А. Солженицына.
Когда я писал свою книгу о Дине, меня, помимо чувства благодарности к нему за его гражданскую позицию, переполняло также желание попросить у него пусть запоздалое, но прощение за то, что когда-то мы, говоря его языком, ошиблись в своей мечте: выбрали не те идеалы, что привело к гибели великой страны и дискредитации социализма. Ведь Дин четверть века был другом СССР, искренне считал наш строй и наш народ одними из самых прогрессивных в мире, а мы это доверие, мягко говоря, не оправдали. Поэтому в какой-то мере мы все повинны и в преждевременном уходе Дина, в том, что он в конце концов потерял надежду достучаться до наших сердец, охваченных всеобщим мороком духовного и физического потребительства.
Те динридоведы, кто сегодня называет советский строй «колоссом на глиняных ногах, стоявшим по колено в крови», оскорбляют не только миллионы советских людей, кровью и потом построивших великое государство, но и светлую память о Дине Риде. Получается, что этот человек четверть века поддерживал преступный режим, хотел, чтобы идеология этого строя победила во всём мире. Если эта мысль верна, то тогда какое уважение у нынешних молодых людей может иметь подобный человек? Неужели именно такого отношения к Дину Риду со стороны сегодняшних молодых россиян добиваются эти, с позволения сказать, динридоведы?
В заключение хотелось бы привести слова известного современного русского философа Валентина Курбатова, которые по своей сути очень точно перекликаются с тем, что говорил и делал Дин Рид. Вот эти слова:
«Мне интересны и близки, сердечно отзывны рассуждения о неизбежности, жертвенности и высоте советского социализма (я в нём вырос, и моя Родина — не одни небеса и просторы, и не одна церковь, а этот строй и его христианская по истокам правда, которую мы оболгали). Я до звука согласен, что социализм, если человечество ещё хочет зваться человечеством, есть единственная благородная альтернатива капитализму и единственная естественно-природная форма самоорганизации общества».
НЕПОБЕЖДЁННЫЙ ЭЛЬ КАНТОР
(Памяти Виктора Хары)
В Советском Союзе имя этого человека знали все от мала до велика. Он был олицетворением мужества и стойкости для миллионов советских людей, хотя в его жилах текла кровь чужестранца — он был чилийцем.
Пав смертью храбрых в неравной схватке с врагом, этот человек долгие годы своим подвигом учил миллионы людей быть такими же мужественными, как и он. Отметим: он был певцом, что сегодня уже априори никак не вяжется у молодёжи с таким понятием, как подвиг. Спроси любого нынешнего молодого человека, с чем у него ассоциируется слово «певец», и он наверняка ответит: это такой гламурный персонаж, который поёт под «фанеру» и зарабатывает кучу «бабок». Им и в голову не может прийти, что певец может стать героем не только скандальной светской хроники, а героем истинным — человеком, который в тяжёлую для его родины годину готов пожертвовать даже собственной жизнью. В советские годы мы таких людей знали. Один из них — чилийский певец и композитор Виктор Хара, с момента гибели которого минуло ровно 35 лет.
Хара родился в 1934 году в бедной семье: его родители были батраками в поместье богача в Лонкене. Помимо Виктора, который был младшим ребёнком, в семье росло ещё трое детей: две девочки и мальчик. Виктор слыл среди них самым независимым, за что ему неоднократно доставалось как от родителей, так и от старших сестёр. Однако в школе Виктор учился хорошо и своих учителей редко огорчал. В 40-е годы семья переехала в Сантьяго и поселилась в нескольких кварталах от стадиона «Чили», который чуть позже станет для Виктора роковым — именно там он найдёт свою мученическую смерть. Однако до этого ещё было далеко. А пока Виктор пошёл учиться в католическую школу Руис-Тагле. Чуть позже он поступит в коммерческое училище на счетовода. Но учёба там Виктору была в тягость. И после того как в марте 1950 года от кровоизлияния в мозг умерла мать Хары, он поступил в семинарию, надеясь в религии найти своё призвание. Но и там его ждало разочарование. В семинарии царила строгая дисциплина, и бунтарю Харе было трудно приспособиться к тамошним порядкам. В итоге в марте 1952 года он ушёл и оттуда — в армию. Служил он в пехотном училище в Сан-Бернардо.
Когда Хара вернулся на «гражданку», он устроился работать санитаром на «скорой помощи». Жил один, поскольку муж его родной сестры не пустил под свою крышу, не желая прощать его уход из семинарии. В конце 1954 года Хара в компании друзей отправился на север Чили, чтобы изучать народную музыку. Именно эта поездка и станет определяющей в его судьбе — он увлёкся народным творчеством. Под влиянием этой поездки, а также после знакомства со своим сверстником Фернандо Бордеу, который учился в театральной школе Чилийского университета, Хара в марте 1956 года поступил в эту же школу. Там он увлёкся левыми идеями, полюбил пьесы Горького (в одной из них, «На дне», Хара играл роль Бубнова). Там же Хара подружился с будущим кумиром чилийцев актёром Нельсоном Вильягра (станет знаменит после роли в фильме «Шакал из Науэльторо»), а также впервые серьёзно влюбился в женщину, которая была старше его на несколько лет. Именно она подарила Харе гитару, которая до конца жизни станет его главным оружием и прославит на всю страну. В 1957 году именно с этой гитарой Хара сделает свою первую сольную запись песни для фольклорного ансамбля «Кункумен». Год спустя Хару взяли гитаристом в этот ансамбль. А ещё через год он закончил театральную школу.
Получив диплом актёра, Хара решил повременить с актёрской практикой и все силы отдавал музыкальной деятельности — играл в «Кункумене». Гастроли ансамбля проходили как в Чили, так и далеко за её пределами: например, летом 1961 года ансамбль побывал в Москве и Ленинграде. Когда ансамбль вернулся в Чили, Хара сказал знаменитые слова:
Тогда же Хара встретил свою будущую супругу. Звали её Джоан, она в своё время была балериной, а когда Хара учился в театральной школе, преподавала там сценическое движение. Однако в школе их связывали только служебные отношения. А потом Хара как-то встретил Джоан на улице и пригласил в кафе. После чего принялся настойчиво за ней ухаживать. Джоан поначалу испугалась такой настойчивости, поскольку только недавно развелась. Но Хара сумел-таки растопить лёд её сердца, ив 1962 году они поженились. Через два года у них родилась дочь Аманда, чуть позже ещё одна — Мануэла.
В 1964 году Хара уже работал режиссёром в Институте театра Чилийского университета и ставил прогрессивные пьесы (например, Бертольта Брехта). В том же году он отправился в Уругвай на народный фестиваль «Атлантида» и там познакомился с будущим президентом Чили Сальвадором Альенде и его женой Ортенсией Бусси (они были приглашены на первое представление чилийской труппы). После спектакля Альенде сказал речь, в которой поздравил Хару и его актёров с удачной постановкой.
В середине 60-х в Чили начался бум фольклорной песни, и Хара на какое-то время уходит в музыку. Он записывает пластинку с песней «Благочестивая», которая становится поводом к громкому скандалу. Это была народная песня, которая высмеивала чрезмерную страсть дамы к своему исповеднику. Церковь считала эту песню крамольной и была крайне возмущена, когда Хара записал её на пластинку и эту запись начали транслировать по радио. Служба информации при президенте страны потребовала изъятия этой пластинки из продажи и уничтожения оригинала. Хара по этому поводу заявил: «Люди, считающие эту плутовскую и остроумную народную песню дерзкой и непочтительной, отрицают тем самым добропорядочность народного творчества, которое является основой основ нашей традиции».
Этот скандал только утвердил Хару в том, что его удел — социальные песни. В те годы в чилийской музыке преобладали коммерческие коллективы и исполнители, репертуар которых соответствовал программе стоявших у власти христианских демократов: это был принаряженный, напыщенный фольклор без признаков бедности и какого-либо протеста (всё, как в нынешней постсоветской России). Среди ансамблей, которые подражали западным, выделялись два: «Лос куатро куартос», с прилизанными солистами в смокингах, и их женский двойник «Лас куатро брухас», солистки которого выступали в сверкающих платьях и увешанные драгоценностями. На этом фоне Виктор Хара заметно выделялся и был настоящим любимцем простого населения Чили. Почти все его песни поднимали социальные проблемы и пользовались огромным успехом в крестьянских общинах и среди рабочих.
В марте 1967 году грянул новый скандал, связанный с именем Хары, на этот раз из-за песни политического характера. Она называлась «Неуловимый» и была посвящена Эрнесто Че Геваре. Поскольку это имя в Чили было под официальным запретом, Хара вынужден был зашифровать на пластинке (её выпустила фирма «Одеон») название песни: она называлась «Для Э.Ч.Г.». Однако люди прекрасно поняли, о ком идёт речь. В песне была идея преследуемого и охотников, которые назначили цену за голову «неуловимого». Песня вышла в свет весной, а осенью весь мир облетела весть о том, что Че Гевара погиб. Стоит отметить, что коммунисты Чили критиковали Хару за эту песню, поскольку отстаивали идею осуществления революции не вооружённым путём, к которому призывал Че Гевара, а в рамках парламентской демократии. Однако Хара, который был членом ЦК КП Чили, объяснил им, что смысл песни в другом: «Это не призыв к оружию, а выражение восхищения героизмом Че».
В конце 60-х Хара был уже настоящим кумиром миллионов простых чилийцев. Практически каждая его песня становилась шлягером в народной среде и головной болью для власть имущих, которые называли его произведения «подрывными». Например, песня «Солдат» была призывом к армии не поворачивать оружие против своих соотечественников («Солдат! Не стреляй в меня, брат мой»), а песня «Кто убил Кармелиту?» была посвящена памяти девушки, которая погибла от наркотиков в нищем районе, где одно время жил и сам Хара. В июне 1969 года на новой студии грамзаписи «ДИКАП» (её учредил Союз молодых коммунистов Чили) Хара записывает альбом собственных песен «В твои раскрытые ладони», который стал чрезвычайно популярен.
Естественно, не мог остаться Хара в стороне и от выборов президента страны в 1970 году. Он выступал со своими песнями на митингах в поддержку Сальвадора Альенде (слова к первому предвыборному варианту знаменитой песни «Венсеремос» («Мы победим») написал именно Виктор Хара), ставил как режиссёр прогрессивные спектакли, А когда Альенде победил, он лично обратился к Харе с предложением отправиться в провинцию и организовывать там народные театры. В качестве компаньонов Хара взял с собой в эту поездку группу актёров своего театра, а также известного борца за мир, американца Дина Рида.
Артистическая бригада колесила по Чили на старом грузовике, который перед поездкой был выкрашен краской, чтобы скрыть его солидный возраст. На его деревянных бортах были прикреплены плакаты с изображением сжатых кулаков, как на некоторых картинах Пикассо, а посредине на фоне сине-бело-красного флага Чили большими буквами было написано: «Унидад популар» («Народное единство»). Этот грузовик служил не только средством передвижения, но также отличной трибуной и сценой. Приезжая в какой-нибудь город, члены бригады устраивали сначала митинг, на котором рассказывали о целях и задачах нового правительства, а в конце выступали с концертом. Дин и Хара пели песни, а остальные актёры декламировали стихи или читали отрывки из революционных произведений. Стоит отметить, что за свою работу участники бригады не получали ни единого эскудо, и единственное, о чём просили, чтобы их кормили.
Являясь одним из руководителей Чилийской компартии, Хара одним из первых угодил в «чёрные списки» заговорщиков, которые выступили против Альенде в сентябре 1973 года. Его предполагалось арестовать у него дома, но всё вышло иначе.
В тот роковой день 11 сентября Хара должен был выступать в Техническом училище в Сантьяго на выставке «За жизнь. Против фашизма» (на неё должен был приехать и Альенде). Когда начался путч, жена Виктора Джоан стала волноваться за него, однако никаких вестей от мужа не поступало. И только вечером он наконец объявился: позвонил жене по телефону и сообщил, что домой придёт завтра утром из-за комендантского часа. Но ни на следующий день, ни в последующие Хара домой так и не пришёл — его арестовали.
Утром в училище пришли солдаты и стали избивать всех подряд. Хара успел незаметно выбежать из училища и даже сел в свой автомобиль. Однако кто-то из солдат заметил это и заставил его выбраться наружу. Его обыскали, но никаких документов не нашли (Хара предусмотрительно избавился от них ещё в училище). Однако, когда его привезли на стадион «Чили», там его узнал унтер-офицер. «Ты и есть тот самый дерьмовый певец, а?» — засмеялся офицер и ударил Хару сначала кулаком в лицо, а затем стал избивать и ногами. На следующий день Хару отвели в подвал, чтобы разъединить с другими заключёнными. 14 сентября он раздобыл карандаш и клочок бумаги, на котором написал своё последнее стихотворение под названием «Нас здесь пять тысяч». В тот же день его расстреляли в одном из подтрибунных помещений. За две недели до его 39-летия. О том, как погиб Хара и кто именно был причастен к этому, уже в наши дни рассказал известный чилийский журналист и писатель Хосе Мигель Варас:
«Показания бывшего новобранца Хосе Альфонсо Паредеса, которому во время путча было 18 лет, помогли восстановить точный ход событий. Паредес немало времени провёл в подвальных помещениях стадиона в качестве часового. В одном из них долго и жестоко пытали Виктора Хару. Во время издевательств особенно усердствовал лейтенант Родриго Родригес Фушлохер, который сломал певцу обе руки. Хосе Паредес сам видел, как другой офицер в чине младшего лейтенанта развлекался игрой в русскую рулетку: приставив пистолет ко лбу Виктора, он нажал курок и прострелил ему голову. При этом присутствовал другой лейтенант — Нельсон Хаас. Затем убийца приказал новобранцам стрелять в певца из автоматических винтовок. Приказ был выполнен. По заключению экспертизы, на теле Виктора было 44 пулевых отверстия, из которых 32 были сквозными. Через несколько минут после расправы тот же младший лейтенант приказал унести мёртвое тело. Пришли санитары с носилками, уложили на них Хару, предварительно затолкав его в мешок, и отнесли к военному грузовику на заднем дворе стадиона…»
О том, что её муж погиб, Джоан Хара узнала случайно, благодаря смелости одного молодого человека. После того как Хару расстреляли, его тело вместе с пятью такими же расстрелянными мучениками палачи выбросили с грузовика неподалёку от стадиона — в районе Сан-Мигель, рядом с кладбищем «Метрополитано». Там их и нашли жители района. Вызвали медиков, и те увезли тела в морг.
Этим трупам была уготована общая судьба — лежать в безымянной могиле. Однако один из работников морга — 20-летний парень по имени Эктор Эррера — узнал Хару и пошёл на риск: разыскал адрес Джоан Хары в архивах Отдела регистрации населения. И Джоан немедленно приехала в морг, чтобы забрать мужа. Как будет вспоминать она сама много позже: «Это был Виктор, хотя он выглядел измождённым и худым… Что же с тобой делали, что ты так истаял за одну неделю? Глаза его открыты и, кажется, продолжают смотреть вперёд с негодованием и вызовом, хотя на голове рана, а на щеке — ужасные кровоподтёки. Одежда на нём изодрана, брюки упали до колен, свитер складками собрался под мышками, синие кальсоны клочьями свисают с бёдер, словно изрезанные ножом или штыком… грудь изрешечена дырами, а на животе — зияющая рана. Его руки висели под странным углом к предплечьям, словно ему переломали запястья… Но это был Виктор, мой муж, мой возлюбленный».
Все эти подробности мир узнает не сразу, а только спустя несколько месяцев. С этого момента имя Виктора Хары станет символом мужества не только в Латинской Америке, но и далеко за её пределами. Например, в Советском Союзе не было человека, который бы не слышал имени этого мужественного певца и не знал подробностей его гибели. В середине 70-х у нас даже был учреждён фестиваль политической песни имени Виктора Хары. По советскому ЦТ о нём будет показано несколько документальных фильмов, а также один художественный — «Эль Кантор» («Певец»), который снимет в 1978 году друг Хары Дин Рид (и сам же сыграет в нём главную роль).
Много воды утекло с тех пор, и в России теперь другие герои: гламурные поп-дивы и поп-певцы, многие из которых наверняка даже не слышали про Виктора Хару. Они не поют социальных песен, являясь всего лишь послушными куклами в «театре Карабаса-Барабаса». Однако не поют такие песни и так называемые рок-идолы, которые в советские годы считались среди молодёжи принципиальными бунтарями. Правда, как выяснилось чуть позже, никаких особенных принципов у большинства из них никогда и не было. А их постоянная «фига в кармане» была всего лишь маскировкой, дабы дурачить поклонников. В итоге, когда рухнул СССР и на горизонте запахло ну о-очень большими деньгами, недавние рок-бунтари со спокойной душой присоединились к тому воровскому шабашу, который был развязан в стране бандитами всех мастей. О том, какие это были «принципы», вспоминает очевидец — бывший музыкант популярной рок-группы «Машина времени» Пётр Подгородецкий:
«Помню новогоднее шоу, которое мы отрабатывали в каком-то бизнес-центре. Пьяные гости, уже без малиновых пиджаков, но ещё с золотыми цепями и тяжёлыми „Ролексами“, полуголые и уже готовые к употреблению девчонки, столы, „ломящиеся от яств“, бычки в огромной вазе с чёрной икрой… На сцене „Машина времени“. Артисты не совсем трезвы, но как-то не лажают, видимо, большой опыт сказывается…
Полтора часа работы закончились, и „настал час расплаты“. Двое постриженных „под ноль“ охранников выносят огромную клетчатую сумку типа тех, которые использовали „челноки“ во время поездок в Турцию. Расстёгивают. Сумка полна „зелёных“. Пятёрки, десятки, иногда более крупные купюры. „Можете не сомневаться, все шестьдесят штук здесь“, — говорят нам…»
Читатель вправе спросить: «А при чём здесь Виктор Хара?» А при том, что представить его на подобном шабаше попросту невозможно. Коммунисты, они ведь разные бывают. Есть, к примеру, такие, как Михаил Горбачёв, — эти станцуют польку-бабочку любому, кто их озолотит. А есть такие, как Виктор Хара. Последние скорее умрут, чем предадут свою страну и людей, которые им верят. И никогда не будут отплясывать на бандитских тусовках, развлекая полуголых девиц и бандитов ради одного: чтобы построить себе очередной замок или развлекаться в куршавелях. Так что пусть нувориши пока веселятся, а мы будем помнить Виктора Хару и его самую знаменитую песню «Венсеремос», которая на русский переводится как «Мы победим».
ВЕЛИКАЯ ЦЕНЗУРА
В очередном выпуске передачи «К барьеру!», показанном 2 октября 2008 года, схлестнулись в яростном споре Геннадий Хазанов и Ирина Хакамада. Тема спора была весьма актуальной: безнравственность сегодняшних российских СМИ и как с этим бороться. Скажем прямо, это уже не первый подобный спор на нашем ТВ — он периодически ведётся на протяжении всех лет существования новой капиталистической России в разных передачах и ток-шоу. Этот факт можно было бы назвать отрадным (кто же против нравственности?), если бы не одно «но»: за эти годы у этого спора абсолютно не изменилась идеологическая составляющая, что наводит на определённые мысли о том, что все эти дебаты — всего лишь ловкая манипуляция общественным сознанием. Ведь кто схлестнулся на этот раз? Два ярких представителя либерального лагеря, которые не отрицают наличия серьёзных пороков в системе и в то же время яростно её защищают, пытаясь выдать эти пороки всего лишь за побочные явления. На самом деле
Первые попытки нынешней власти увести общество от серьёзного разговора на данную тему начались практически сразу после воцарения этой власти — то есть в начале 90-х. Однако ничем особо изощрённым эти попытки тогда не отличались, поскольку у власти был определённый карт-бланш — большинство народа безропотно согласилось на смену систем (социализма на капитализм) и особенно не заморачивалось на тему, нравственна новая система или не очень. Ситуация стала меняться в середине 90-х, когда народ стал понемногу прозревать. И это было вполне закономерно, учитывая, какой режим формировался тогда под водительством не всегда трезвого и адекватного президента. В итоге на повторных выборах в 1996 году власти пришлось уже прилагать максимум усилий, чтобы перетянуть на свою сторону большинство избирателей. Путём прямого подлога и обмана это сделать удалось. Однако именно тогда идеологи режима поняли, что отныне той лёгкой жизни, что была ранее, им не видать. Что для того, чтобы дальше обеспечить существование системы, им придётся действовать куда более изощрённо, чем это было все предыдущие годы. В итоге при новом президенте В. Путине манипуляция общественным сознанием обрела новые черты: это была помесь худшего советского агитпропа и новоявленной «свободы слова».
Ещё при старом президенте в марте 1999 года власть родила на свет закон с весьма выразительным названием: «О Высшем совете по нравственности на телевидении и радиовещании». Минуло почти десять лет с того момента, но нравственней ли стало наше ТВ? Вопрос звучит риторически, о чём наглядно говорит и упоминаемый выше выпуск передачи «К барьеру!». В чём же дело? Неужели десять лет слишком малый срок для того, чтобы навести порядок на ТВ? Однако вот и госпожа Хакамада в ходе спора проговорилась, что при В. Путине наше телевидение стало ещё более подцензурным («одноканальным» — то есть прокремлёвским). Что же получается: телевидение подцензурное, но нравственности в нём ни на грош? Почему? Да потому, что и власть, и потчуемая ею цензура являются безнравственными по сути, потому и плодят вокруг себя такую же безнравственность. Это, кстати, было заметно ещё тогда, десять лет назад.
Весной того же 99-го, накануне принятия упомянутого закона о ТВ Госдумой и Советом Федерации, либеральные СМИ устроили большую полемику вокруг него. Она зеркально напоминала тот спор, который мы увидели по НТВ сегодня. Более того, тогда тот же самый канал НТВ (он в то время принадлежал олигарху В. Гусинскому) разродился передачей «Суд идёт», где в роли Г. Хазанова выступил кинорежиссёр Станислав Говорухин, а И. Хакамадой был журналист и писатель Алексей Симонов. Что интересно: Гусинский давно изгнан из России, его канал перешёл под контроль государства, однако суть явления от этого не изменилась: безнравственность на ТВ по-прежнему процветает. Однако нынешние борцы за чистоту риз продолжают толочь воду в ступе, что, конечно же, не случайно, а является
В той, десятилетней давности передаче Говорухин отстаивал тезис о том, что нравственность — это правда. Дескать, расширьте плюрализм на ТВ, пустите туда не только либералов, но и, к примеру, державников, и всё изменится к лучшему. Его оппонент (и поддерживавшие его консультанты в лице ярых либералов Виктора Шендеровича, Александра Минкина и Александра Гордона) настаивал на том, что нравственность — личное дело каждого, а посему никакого права давать нравственную оценку делам индивида народ, общество и государство не имеют. А что до допуска на ТВ людей с другими воззрениями, так это, мол, само время диктует такую ситуацию: непопулярен сегодня в России «квасной патриотизм».
Кстати, в наши дни патриотизм уже взят на вооружение властью и «квасным» уже не объявляется. И плюрализм мнений расширен: так называемых державников в лице Александра Проханова или Александра Дугина мы теперь тоже можем лицезреть на различных телевизионных ток-шоу с такой же регулярностью, как раньше наблюдали либералов. Только, повторюсь, внутренняя суть режима от этого не изменилась: сменилась лишь форма манипуляции общественным сознанием, что является прямым следствием изменившихся мировых реалий (событий в Южной Осетии, мирового финансового кризиса и т.д.). Но вернёмся к дебатам на НТВ.
В 99-м в качестве консультанта у Говорухина был известный философ Сергей Кара-Мурза. Он тогда одним из первых и подметил фундаментальную подмену понятий в современной России:
«По сути проблемы Говорухин и Шендерович сходятся. У обоих это — правда разума. Она сводится лишь к достоверной информации о действительности и к альтернативному прогнозу ближайшего будущего. Относительно такой правды не может быть нравственного конфликта, а есть лишь проблема неполного знания или недобросовестности в его сообщении. Нравственность, эквивалентная такой правде, есть лишь одно из воплощений знания научного типа. Она с философией Шендеровича вполне совместима.
Здесь ли корень той драмы, что переживает Россия? Совсем нет.
Поделиться книгой: