Нечисть, или Тайна старинной шкатулки

— Да.

— Хорошо, давайте тогда пройдемся по остальным комнатам, может быть, увидите какие-нибудь перемены.

Галина Аркадьевна послушно кивнула и прошла вперед. Оглядевшись, она наморщила мучительно лоб:

— Вроде бы все на месте. Хотя… — Она помедлила, словно колеблясь, говорить или нет, и процедила сквозь зубы: — Кольца с рубином не вижу. А должно быть.

— Кольцо?

— Я перед смертью Олега заходила к Лене, Дениске в подарок детский конструктор принесла. И вот здесь, — она показала на книжную полку над столом, — стояла красная бархатная коробочка. Такая изящная, что я невольно взяла ее в руки полюбоваться. Открыла — а в ней кольцо с рубином. Мне даже показалось, что оно старинное. Но я не эксперт, могу ошибаться.

— Возможно, подделка под старину?

— Может быть.

— А могла Елена переставить куда-нибудь коробочку? Допустим, спрятать? Все-таки драгоценностям не место на книжной полке.

— Ах, боже мой, вы просто не знаете мою дочь! Она безалаберная и совершенно равнодушно относится к вещам. Даже к дорогим. Не знаю, может, я виновата, что вовремя не привила Лене любовь к порядку. А может, она сама такая народилась. Но я так и не сумела ей объяснить, почему вещи не должны лежать на виду, особенно дорогие.

— Понятно. Значит, кольцо исчезло. А откуда оно у Елены, знаете?

— Нет, — быстро сказала Галина Аркадьевна и, увидев удивленно поднятую бровь Есии, торопливо добавила: — Нет, правда, я не знаю! Лена такая скрытная! Если не захочет говорить — ни за что не расскажет. Я ее, разумеется, спросила, откуда такое дорогое кольцо. А она только губы поджала. Тогда я ее в упор спрашиваю: «Олег подарил?» Процедила сквозь зубы «нет» и разговор на другую тему перевела.

— Как полагаете, у вашей дочери был другой мужчина?

— Да что вы! — всплеснула руками Галина Аркадьевна. — Как вы только могли такое о моей девочке подумать?! Она любила Олега и ни за что бы не стала изменять ему.

— А как вы относились к Олегу?

Галина Аркадьевна вздернула подбородок и сжала в куриную гузку губы. Несколько секунд стояла молча, глядя невидящим взглядом в пространство, потом вздрогнула и в упор посмотрела на Есию.

— Да, я не любила его, — с вызовом отозвалась она. — А за что мне было его любить?! За то, что как только женился на молодой девушке, так сразу ее в домашнее хозяйство по самые уши запряг? За то, что вечно метался — то одним делом займется, то другим и никогда ничего до конца не довел?

— Он был намного старше Елены?

— На семь лет. Мужику тридцать семь, скоро тридцать восемь должно было исполниться, а ему все хиханьки-хаханьки. Все в бирюльки играл. Да и фактурой не оброс, точно подросток выглядел: капюшон на голову, руки в карманы — и вперед! Ну что это такое?! Разве так одеваться в тридцать семь лет солидно?!

К вечеру, когда Есия освободилась, желание идти на встречу с бывшим мужем испарилось совершенно. Несколько раз она хваталась за телефон, чтобы позвонить Игорю и отменить встречу, но каждый раз трусливо нажимала на «отбой».

«Что же ты? — мысленно подбадривала она себя. — Да скажи ты ему, что устала и никуда уже не хочешь идти».

Ох, это привитое с детства чувство долга! Это омерзительное чувство вины, из-за которого Есия постоянно ощущала себя несвободной. Она вечно что-то кому-то была должна, и ей категорически не хватало смелости отстаивать свои интересы.

— Ты лапша, — как-то раз безапелляционно заявила ей Софья, выслушав Есины жалобы на загруженность. — Знаешь такую поговорку: «Кто везет, того и погоняют»? Так вот ты та самая лошадь в упряжке и есть. Сбрасывай с себя лишнего седока.

— Я не умею, — жалобно протянула Есия.

— Так учись!

Есия после этого честно пыталась научиться, но от ее неуклюжих попыток становилось только хуже. Прежде всего ей самой.

Когда стрелка приблизилась к критической отметке 18.00, Есия сорвалась с места и понеслась к месту встречи.

И «Печки-лавочки» и «Эсквайр» находились практически рядом, на одной стороне улицы и всего в ста метрах друг от друга. Есии оставалось пройти еще примерно треть расстояния, как вдруг сзади раздались быстрые шаги и на ее плечо легла чья-то рука.

— Еся! — радостно осклабился Игорь, когда она повернулась. — А я тебя давно уже здесь поджидаю. — В «Эсквайре» столько народу — не протолкнуться, все столики заняты. Так что я сменил место дислокации, будем праздновать в «Печках-лавочках».

— Что праздновать?

— Ну как же?! Наше примирение. Мы же теперь будем вместе, не правда ли? — и он заискивающе улыбнулся.

С трудом подавляя нарастающее раздражение, Есия пошла за ним к «Печкам-лавочкам». Подойдя к столику, где уже по-хозяйски расселся Игорь, она поставила сумку на стул и расстегнула пальто. Игорь все это время сидел и, умильно улыбаясь, наблюдал за ней. Только когда она уже сняла пальто, он вдруг спохватился и помог повесить его.

— Что будешь? — спросил он.

— Игорь, давай расставим все точки над «i». Я, наверное, испорчу сейчас тебе настроение, но никаких «мы» давно нет. И больше не будет.

— Не торопись с ответом. Давай я сейчас принесу что-нибудь поесть, мы выпьем легкого вина, расслабимся и обо всем поговорим. На голодный желудок решения не принимают.

— Боюсь, мой желудок тебе не союзник. Мне совершенно расхотелось есть.

— А помнишь, как у нас все начиналось? Ты шла мне навстречу, вся такая красивая в лучах утреннего света, и я не мог оторвать от тебя глаз. Ты была такая необыкновенная — тоненькая, стройная. Твои волосы светились золотистым ореолом, и ты была одета в голубое платье.

— Не фантазируй, Игорь. Не в голубое, а в зеленое, и это было вечером, а не утром.

— Я прекрасно все помню, — обиделся он. — Это ты перепутала. С кем ты познакомилась тем вечером? Это был Георгий, да? Или Степан?

— Это невыносимо! — Есия встала.

— Все-все, прости, больше не буду ревновать. Сядь, пожалуйста, — он потянул ее за руку вниз. — Я хотел сегодня рассказать, как раз и навсегда влюбился в тебя. «Вот она — моя будущая жена!» — сказал я себе и решил во что бы то ни стало добиться тебя. И ведь добился! А помнишь, я подарил тебе сиреневые тюльпаны, и они стали для нас символом нашей любви.

Есия вздохнула.

— Игорь, наша встреча была ошибкой, я сейчас абсолютно уверена в этом. Начиналось все очень красиво, но дальше пошло наперекосяк. Извини, мне не очень хочется нашу с тобой совместную жизнь вспоминать.

— Зачем ты так говоришь?! — воскликнул он. — Я ведь все делал для тебя. Да вспомни же, вспомни!

Есия, задумчиво разглядывая Пьявченко, покачала головой.

— Пожалуй, я пойду. Мне правда пора. Обещала маме пораньше прийти, не задерживаться.

Он вскочил и бухнулся перед ней на колени.

— Хочешь, я на колени перед тобой встану, только чтобы ты выслушала меня?

— Ты уже стоишь, Игорь. — Есия смущенно озиралась по сторонам.

Люди за соседними столиками с интересом наблюдали за разворачивающейся перед ними сценой. И это было понятно: стремительно нарастающий градус разговора обещал пикантное зрелище.

— Я же ни о чем особенном тебя не прошу, только о совместном ужине. Просто скажи «да», и я буду счастлив! — Он сказал это так громко, что теперь на них оглянулись и те, кто сидел дальше и мирно беседовали.

— Игорь, пожалуйста, перестань. — Есия густо покраснела.

— Нет. Только если ты согласишься со мной поужинать, и никак иначе! — Он дурашливо затряс головой, обнял ее за колени и уткнулся носом в живот.

— Я согласна, согласна.

Сейчас ее уже раздражало в бывшем муже все: и его влажный лоб, оставивший отметины на ее светлой юбке, и прилипшие ко лбу рыжие волосы, и дурацкая ухмылка, и даже щегольские часы, купленные то ли на распродаже, то ли по случаю у сильно нуждающегося в деньгах приятеля. Есия слышала эту историю несколько раз, но детали всегда благополучно забывала.

Игорь резво вскочил и, машинально отряхнув джинсы, побежал к кассе. Есия осталась за столиком. Искушение улизнуть из кафе было так сильно, что она заерзала. Единственное, что сдерживало — нежелание попасть в центр еще одного публичного скандала. В том, что Игорь бросит подносы и моментально окажется рядом, она не сомневалась.

Между тем он сгребал все, до чего мог дотянуться. Вероятно, недавняя сцена пробудила в нем зверский аппетит. Да такой, что любящий плотно поесть Игорь совсем слетел с катушек. Есия наблюдала за ним мрачно, уже смирившись с неизбежностью общения, но продолжая ругать себя за трусливость. Есть же счастливые люди, которые легко умеют говорить «нет». И почему она не входит в их число?

— Я взял сырники со сметаной — они тут сегодня очень хороши, — заявил Игорь, сгружая тарелки на стол. — Еще две отбивные с грибами, одну сметанку с сахаром — это мне, я помню, ты не любишь, два салата, жаркое в горшочке, селедку под шубой, вареную кукурузу, паштет и жюльен.

— М-м, — застонала Есия, закрывая глаза и сжимая пальцами виски.

— Что, голова болит, да? Это у тебя от голода. Сейчас поешь — и все пройдет. Начни с отбивной. Тут ее готовят — пальчики оближешь!

Он окинул плотоядным взглядом стол, заставленный снедью, придвинул к себе свою часть тарелок и начал есть. Делал он это суетливо и дергано, будто боялся, что отнимут. Есия мрачно отметила, что по степени заинтересованности едой он сравнится разве что с дикарем, голодавшим до этого неделю.

Есть решительно не хотелось. Есия вяло ковыряла вилкой сырники, наблюдая, как в ненасытной утробе бывшего мужа последовательно исчезают отбивная, жаркое, жюльен и оба салата. Широко открыв рот и сузив в щелочки глаза, он откусил от бутерброда, и бордюрчики масла пролезли через щели между его широко поставленными зубами. Это оказалось последней каплей. Она отодвинула тарелку и встала.

— Извини, мне пора.

— Так ты ж почти ничего не съела! Чего сидишь как в гостях, давай ешь как следует. Вон, светишься уже. — Он вытер салфеткой жирные губы и попытался, привстав, поцеловать ее в щеку.

Есия откачнулась.

— Меня дома мама с Андрюшей ждут, мне нужно идти.

— Подождут. Твоя мама, между прочим, родная бабушка Андрею. Ничего с ней не случится, если лишних два часа с внуком посидит.

— У нее есть свои дела.

— Какие могут быть дела у старухи? Пусть внука нянчит.

— Вот и поговорили. Спасибо за информативную и полезную беседу. Теперь я точно знаю, какие перспективы в браке с тобой меня ожидали, и уверена, что правильно сделала, когда развелась.

— Почему это, чего я такого неправильного сказал?

— Пропусти.

— Есичка, — залебезил Игорь, — ты же знаешь, как я тебя люблю. Да я бы ни за что в жизни никогда не посмел назвать тебя старухой, сколько бы лет тебе ни исполнилось. Ты для меня всегда будешь молодой.

— Игорь, не смеши. Ты же смог себе позволить целоваться с подружкой невесты на свадьбе друга, прекрасно понимая: если я и не увижу, мне обязательно донесут. Смог. Так это поступок! А тут всего лишь слова.

— Неправда, она сама вешалась на меня!

— Да ладно, я видела, кто на кого вешался.

— Так ты поэтому со мной развелась? — Взгляд его из нахального стал преданно-собачьим.

— А любовница из Иванова?

— Но это мимолетное увлечение, и потом я попросил прощения.

— А юная бродяга, путешествовавшая автостопом?

— Ты сама виновата, не надо было от меня тогда уходить! Я же здоровый мужчина, что мне оставалось делать?!

— Все, мне пора.

— Подожди, ты не можешь так уйти, мы должны закончить разговор.

— Разговор окончен. — Она, путаясь в рукавах, нервно натянула пальто и потянулась за сумочкой.

— Стой! — Он схватил ее. — Не уходи еще пять минут.

— Отпусти меня, — прошипела Есия, вырываясь.

— Хорошо, две.

— Меня ждет мама.

— Мама?! Опять мама?! Да когда ты уже вырастешь! — рассвирепел Игорь. — Если бы не твоя мама, у нас все было бы по-другому. Это она развела нас!

Он повысил голос, и посетители заинтересованно оглянулись на них.

— Отойди в сторону и пропусти меня, — зло прошипела Есия. — Я на сегодня исчерпала лимит глупостей, ни секунды больше здесь не останусь. — Она отпихнула Игоря и пошла к выходу.

— Это она все время настраивала тебя против меня! В моей жизни были две ведьмы — ты и твоя мать!

Девушка, сидящая у крайнего столика, окинула Есию заинтересованным взглядом. Не каждый же день сталкиваешься нос к носу с потомственной ведьмой.

Глава 6

Revenant

«Как же меня все достало! — жалела себя по дороге домой Есия. — Ну почему у всех все нормально, по-человечески, а со мной вечно какое-нибудь скотство происходит?!»

Вопросами, подобно этому, Еся задавалась с детства. И прекрасно знала, что все равно не найдет ответа. Нет его, ответа на извечный вопрос: «За что?»

Коль суждено тебе всю жизнь совершать глупости и влипать в нелепые ситуации, то так и будет. Или нет? Может быть, выход все-таки есть?

Тут же вспомнилась давняя заметка о лондонском метро, где на дверях существовала надпись: «Выхода нет». И число самоубийц, решивших свести счеты с жизнью, неуклонно росло. Есию та заметка поразила. Она ярко представила, как стоит такой бедолага, опершись плечом о поручень, и смотрит перед собой. А у него все паршиво — нет работы, друзья разъехались, нет жены, нет детей. Он никому не нужен, и эта надпись становится последней каплей.

«Умрешь, начнешь опять сначала, и повторится все как встарь. Ночь. Ледяная рябь канала. Аптека. Улица. Фонарь».