Рубикон

Мария Двинская

Школьные методы. 3 Рубикон

- Катя уже завтра выйдет в школу.

- Повезло ей, что быстро вытащили. Интересно, что она рассказала.

- Сказала, что ничего не помнит, очнулась уже в больнице.

- А куда зеркало дели? Я слышал, что его кто-то у школы выкупил. Плохо будет, если оно опять начнёт.

- В подвале у меня стоит.

- У вас? А не опасно, оно же голодное?

- Опасно. Но до новолуния ещё пара дней. Да и в раме оно под контролем, самостоятельно не откроется.

- В раме? Это та, которую купец ему сделал?

- Она самая. Хорошо держит проход закрытым. Правда, пришлось отремонтировать пару деталей, сегодня повешу и можно будет окончательно забыть о зеркале.

- Вы про те железки?

- Да, про них. Если говорить грубо, то рама — дверь, а эти железки — замки. Поразительно, как тогда удалось в кратчайшие сроки их изготовить. Ведь до появления рамы зеркало хорошо порезвилось. А тут два месяца прошло и укротили. Ладно, пойду я. Не хочу совсем по темени идти.

……..

- Денис, ты пакет забыл, — Коля догнал друга и протянул ему тяжёлый полиэтиленовый пакет.

- Это не мой.

- А чей же? Кроме нас тут никого не было.

- А, может, его Реймонд забыл? — предположил Денис.

Коля пожал плечами и заглянул внутрь. Затем вынул из пакета что-то, завёрнутое в жесткую упаковочную бумагу, и осторожно отвернул край упаковки. Посмотрев на предмет, он молча протянул его Денису.

- Замки… — Денису хватило одного взгляда, чтобы узнать деталь от защитной рамы.

- Надо ему сказать, — Коля взял сотовый.

- Там вроде не ловит, — Денис вспомнил прошлогоднее приключение.

- На домашний звоню, — ответил Коля, вслушиваясь в длинные гудки. — Не берёт. Может, не дошёл ещё, — мальчик набрал другой номер. — Абонент находится вне зоны или выключил телефон, — сообщил он ответ оператора.

-Значит, дошёл. Звони ещё раз домой.

Коля снова приложил трубку к уху.

- Кстати, откуда ты номера знаешь? — запоздало удивился Денис.

- Я летом пару раз к нему заезжал, книги брал почитать, — пояснил Коля. — Не берёт. Уже звонков двадцать прошло, с любого места дойти бы успел.

- Если бы смог.

Мальчики переглянулись и, не сговариваясь, перевели взгляды на замок, который Денис всё ещё держал в руках.

* * *

Пробуждение было не самым приятным. Руки затекли, во рту стоял неприятный привкус, и сильно подташнивало. Странно, но он совсем не помнил, чтобы накануне сильно пил. В голове стоял шум, глаза открываться совсем не хотели. Реймонд попробовал вспомнить последние события. Шёл домой; холодно; вроде, зима. Да, точно, зима. Середина января, уже темно, он идёт по парку. Мозг ещё не проснулся, и вспоминать и думать оказалось сложно. Парк? Нет, это не парк, это должно быть кладбище, как раз, если идти пешком и сокращать путь, надо проходить через него. Пешком… почему не на машине? А, да, машина в ремонте. Значит, кладбище. Как же здесь душно, надо встать и открыть окно.

Глаза, наконец, соизволили открыться. Вокруг оказалась совсем не его комната — небольшое помещение без окон и единственным входом напротив, чуть выше уровня глаз, казалось совсем тесным. Свечи, расставленные на полу возле большого длинного ящика в центре, отбрасывали на стены длинные, колеблющиеся тени от группы людей, собравшихся вокруг. Людей было не меньше десятка, все одеты в длинные бесформенные балахоны, накинутые капюшоны скрывали лица. Пахло свечами и дымом горящих углей, к ним примешивался и третий, еле чувствовавшийся неприятный запах протухшего мяса. Окончательно проснувшись и сфокусировав взгляд, Реймонд признал в ящике гроб, а в помещении — маленькое строение склепа на боковой аллее кладбища, мимо которой проходил, когда окликнул какой-то парень. “Огонька не найдётся?” “Не курю”. “Извините”. Влажная тряпка неожиданно прижимается к лицу, нос и рот зажимаются ладонью, перекрывая кислород, рефлекторный вдох, резкий запах эфира и пробуждение уже тут.

Дышать было тяжело, грудь как будто плотно забинтовали и продолжали стягивать повязки. Он попробовал сменить позу и осознал, что не может сдвинуться — странная компания привязала его к деревянному кресту. Руки разведены в стороны и чуть выше запястья плотно примотаны серебристо-серым скотчем к деревянной балке. Ноги не касаются земли, лодыжки привязаны к вертикально поставленному столбу. Реймонд попытался что-то сказать, но вышло только невнятное мычание — рот заклеен полоской всё того же скотча. Напрягшись, он слегка приподнялся на руках, упираясь ногами в столб, разгружая мышцы груди. Это ненадолго облегчило дыхание, но вскоре пришлось снова повиснуть на привязанных руках — оставаться в таком положении требовало больших затрат сил. Было холодно, вся одежда выше пояса неаккуратной кучей валялась в углу около входа и морозный воздух, иногда сквозняком проникающий в склеп, неприятно холодил голую кожу.

Люди у гроба не обращали внимания на пленника, сосредоточенно уставившись на свечу, горевшую в середине широкой части закрытой крышки гроба, в ногах которого установлен крест с привязанным к нему человеком. “Хоть покойника не видно, и то радость”, - подумал Реймонд и снова приподнялся на руках. Человек, в более тёмном, чем у других, балахоне, стоявший в голове гроба, достал толстую книгу и положил на крышку перед свечой. Это послужило сигналом остальным. Человек слева от Реймонда, путаясь в длинном балахоне и постоянно поправляя сползающий на глаза капюшон, тщательно обрисовал вокруг креста пентаграмму, разместив столб в одном из лучей, и обвёл её кругом. После чего отступил назад, уступив место двоим, один из которых сразу встал рядом с крестом, а другой сначала помешал железным прутом горящие угли в жаровне около стены. Освежив жар, он оставил прут на углях. Остальные, невольно толкаясь в тесном пространстве склепа, заняли места вокруг гроба. Глава убедился к готовности группы к церемонии и, открыв книгу, начал чтение.

По тому, с какой скоростью и уверенностью он произносил фразы, Реймонд понял, что этот текст читался не раз и не два, и книга сейчас служила лишь атрибутом. Реймонд вслушался в произносимые фразы. Хотя он и знал латынь, на которой произносился текст, но много слов звучало полнейшей белибердой, напоминая заклинание, которым он открыл проход через зеркало. Через несколько фраз Реймонд узнал в нём фразы из текста для вызова демона, на который наткнулся, пока искал сведения о возможности закрыть зеркало. Да, эта компания подготовилась намного основательней, чем прошлогодние школьники. Реймонд понимал, что сатанисты живым его не отпустят, но всё равно надеялся, что вот-вот всё закончится, превратившись в далеко зашедшую шутку или испытание для новичка в студенческом братстве, мода на которые появилась в последнее время.

Но глава продолжал равномерно произносить текст заклинания, слова которого звучали с определённым ритмом и тональностью, вводящими в состояние транса. Реймонд, несмотря на своё положение, тоже поддался этой ритмике и почти не мигая смотрел на центральную свечу. В этом состоянии он уже не понимал, на каком языке звучат фразы, воспринимая сразу их значение. “Прими скромную жертву и не побрезгуй телом земным”. Чтение приостановилось. Стоящий рядом с чтецом человек вынул из мешка, до этого времени не замеченного из-за гроба, петуха. Пока птица не пришла в себя после заточения, он быстро уложил петуха на бок на крышку и острым кривым ножом одним движением отсёк голову. Другой подставил под обезглавленную шею большую чашу, куда собрал вытекающую кровь. Когда петух перестал трепыхаться, его небрежно бросили в угол в кучу одежды, а чашу поднесли главе. Тот взял её двумя руками и сделал большой глоток, после чего передал чашу направо от себя. Чаша обошла собравшихся против хода солнца, каждый присутствующий выпил из неё петушиной крови, а остатки вылили на голову привязанного к кресту мужчины.

Глава продолжил чтение. Теперь слова произносились не отстранённо, а с заметной торжественностью. Участники церемонии негромко повторяли окончания фраз, создавая многоголосое эхо. По нарастающим интонациям, Рэймонд догадался, что скоро наступит следующая фаза обряда, и внутренне собрался, не ожидая для себя ничего хорошего. Стоящий справа от креста человек прислонил длинный блестящий гвоздь к раскрытой ладони Реймонда. Не прекращая повторять за чтецом хриплым, как будто прокуренным голосом, он коротко размахнулся молотком и с силой ударил по гвоздю. Тот легко проткнул ладонь и вошёл в древесину перекладины почти на сантиметр. Резкая боль заставила Реймонда вскрикнуть. Он инстинктивно попытался отдёрнуть руку, но скотч держал крепко и движение только усилило боль. Из раны медленно стала вытекать кровь. Молоток передали по другую сторону от креста и другой человек приставил гвоздь к ладони, намечая удар. Реймонд попробовал отвернуть ладонь, но передавленные мышцы не могли оказать серьёзного сопротивления. Последовал торопливый удар. Реймонду показалось, что он слышит треск разрываемой гвоздём кожи. На этот раз в дерево гвоздь зашёл только с третьей попытки, продвигаясь понемногу и принося каждый раз больше боли. Реймонд, тихо стоная заклеенным ртом, повис на руках — сил держаться почти не было.

Глава продолжал читать. Теперь остальные повторяли не только последнее слово, а всю фразу. Постепенно темп усиливался, громкость чтения нарастала, глава почти выкрикивал слова заклинания, впадая в исступление. Неизвестно откуда появившийся ветер холодом обжог кожу. В склепе заметно потемнело, возможно, сказывались нехватка кислорода, неудобное положение и боль в пригвоздённых к кресту руках. Продолжая, почти завывая, читать заклинание, глава поднял руки к потолку. На мгновение из под колпака балахона показался чисто выбритый подбородок. Холод опять сквозняком пронёсся по тесному помещению. Напряжённые мышцы свела судорога, выгнув тело и причиняя ещё больше боли в потревоженных ранах. Чтец осёкся, потерял ритм и темп. Он выставил руку вперёд, указывая куда-то позади Реймонда. Последнюю фразу бормотал уже еле разборчиво. Удивлённые таким поведением главы, сектанты тоже повернулись в ту сторону и замерли, уставившись туда, куда указывала рука.

- Запечатать его! Быстрее! — голос чтеца был близок к истерике.

Ближайший к жаровне человек выхватил лежащий в ней прут и, почти не глядя, ткнул раскалённым концом в грудь Реймонда. Вырвавшийся крик получился громким даже через заклеенный рот. Крик отобрал последние силы и Реймонд почти потерял сознание. Дрожащими руками человек вернул прут на жаровню, неуклюже повернулся обратно к гробу и, случайно задев неаккуратно положенный прут, смахнул жаровню с углями с треноги.

В тесном помещении жаровня сначала ударила в бок соседа неуклюжего сектанта и распорола острым углом его балахон от бедра до колена, высыпая на него угли. Подол почти сразу же загорелся. С криком сектант отбросил жаровню от себя, товарищи пришли на помощь, сбивая огонь. Металлический короб упал на пол, рассыпая вокруг себя остатки горящих углей. Часть попала на брошенную в угол одежду, часть — на гробы, хранящиеся в склепе. Люди бросились прочь из склепа, оставив свою жертву в наполняющемся дымом помещении наедине с начинающимся пожаром.

* * *

Двое мальчиков быстро шли, скорее, почти бежали по накатанной дороге вдоль высокого забора.

- Ты что, хочешь пройти через кладбище?

- А ты хочешь потерять время в обход? Тут по прямой минут пять максимум, а по дороге почти час идти будем. Или ты трусишь? — Денис подначил друга.

- Сам ты трусишь, а я опасаюсь. Мало ли что.

- Что “что”?

- А вот то и “что”!

- Да ладно тебе. Признайся, трусишь ведь. Уууууу! — Денис завыл, рассставил руки и пошёл так на Колю. — Я зомбя, я тебя съем! Страшно?

- Да иди ты. Я серьёзно, мало ли что.

- Я тоже серьёзно. Ну, сам подумай, какая вероятность того, что что-то случится? Только что с этим, — Денис слегка тряхнул ранцем, в котором лежал забытый учителем пакет, — разобрались, врядли опять что-нибудь случится.

- А ты забыл, что Реймонд Мирославич говорил? Один раз случайность, два — совпадение, три — закономерность. Может, теперь нас будет это преследовать? — не отступал Коля.

- Ага, делать ему больше нечего. Боишься, так и скажи. А я пошёл, — Денис свернул к забору и пролез через дырку на территорию кладбища.

Коля помедлил, но оставаться одному не хотелось, так что с возгласом “Денис, подожди!”, мальчик побежал вслед за другом.

Идти почти в темноте мимо могил было жутко. Здесь не было фонарей, приближалось к новолуние и на чёрном небе светилась только узенькая ниточка. Мальчики старались держаться вместе, хоть Денис и делал вид, что не боится, но всё равно напряжённо оглядывался по сторонам. Проваливаясь в темноте в сугробы по краям тропинки, мальчики вышли на широкую аллею. Фонари не горели — сторожа отключали их на ночь после закрытия кладбища.

- А ты хоть знаешь, куда тут идти? — шепотом спросил Коля, вытряхивая снег из-под штанин.

- Ага. Сейчас по аллее до большого памятника, потом направо и до конца, — также шепотом ответил Денис, осмотревшись. — Пошли скорее, не нравится мне тут.

- Будто мне нравится, — пробурчал Коля. — Лучше бы в обход пошли.

- Ну и шёл бы в обход, — огрызнулся Денис и быстро зашагал по аллее. — Чего попёрся тогда?

- Тебя не хотел одного оставлять, — догоняя, сообщил Коля.

Они молча шли дальше. У большого памятника погибшим в авиакатастрофе, мальчики остановились.

- Тут сворачивать? — поинтересовался Коля.

- Вроде нет, — неуверенно ответил Денис, осматривая памятник. — Ночью всё совсем по другому, тут ангел должен быть, я его не вижу. Пойдём дальше.

Они прошли мимо пары своротов, пока Денис не увидел, наконец, надгробие в форме скорбящего ангела.

- Вот тут направо, — он уверенно свернул на узкую тропинку между рядами оградок. — Ещё немного, и выйдем.

Мальчики отошли от аллеи достаточно далеко, Денис к этому времени свыкся с нахождением ночью на кладбище, и почти перестал бояться, как вдруг Коля схватил его за руку.

- Стой! Слышишь?

Денис сразу остановился, страхи мгновенно вернулись обратно.

- Что?

- Поют вроде. Вон там, — Коля указал на темнеющий ряд домиков в стороне от тропы.

Фантазия Дениса нарисовала картину выкопавшихся из могил покойников, медленно бредущих убивать, и распевающих гимны гниющими ртами. Денис невольно прислушался. Действительно, что-то, напоминающее пение, доносилось с той стороны, куда показывал Коля.

- Что это? — спросил Коля друга.

- Не знаю, пойдём, проверим? — сам не понимая, почему, предложил Денис.

Коля уставился на него, пытаясь понять, шутит он или нет, но в темноте это ему не получилось.

- С ума сошёл? — на всякий случай поинтересовался он, хотя уже и сам решил пойти в ту сторону. Денис ничего не ответил и мальчики, переглянувшись, медленно направились на звуки.

Они подошли к одному из домиков-склепов, из которого доносились звуки. Вблизи они мало походили на пение, больше похоже на размеренное чтение стихов на незнакомом языке. Мальчики осторожно заглянули в открытую дверцу. Пол ступеньками опускался почти на метр и головы людей внутри склепа оказались на уровне глаз наклонившихся мальчиков. Несколько человек собрались вокруг гроба в центре освещённого свечами склепа. Но не люди и не гроб привлекли внимание — у дальней стены на кресте висел человек.

- Это же… — прошептал Коля, узнав его.

- Чёрт, они что, убили его?

- Нет, вроде, шевелится.

Человек на кресте выпрямился, продержался несколько секунд и опять повис на руках.

- Я позвоню в ментовку, — Денис достал телефон и отошёл от склепа, чтобы люди внутри не услышали.

Коля остался наблюдать происходящее. Скоро Денис вернулся злой и расстроенный.

- Ну, что?

- Ничего. “Мальчик, не надо баловаться, позови взрослых”, - передразнил он оператора. — “Деточка, не занимай линию, тут люди работают”. Уроды.

- Проблема… Надо на помощь звать. Тут сторож должен быть, он если и не поверит, так хотя бы придёт сюда проверить, — немного подумав, сказал Денис.

- Я пойду!

- Я пойду! — одновременно произнесли мальчики.

- Давай на “раз, два, три”, - предложил Коля, снимая правую перчатку.

- Давай, — согласился Денис, также снимая перчатку. — Камни, ножницы, бумага, раз, два, три!

Они выбросили фигуры из пальцев. Денис вздохнул — бумага Коли оборачивала кулак-камень Дениса.

- Ладно, быстрее только! Если что, я буду пытаться снова ментам звонить.

Коля надел перчатку и побежал уже знакомой дорогой на аллею. Запыхавшись, он остановился у выхода с кладбища перед сторожкой и постучал в дверь. Не услышав реакции, Коля несколько раз стукнул по двери кулаком, потом сошёл в сугроб и заглянул в окно. На грязном столе стояла почти пустая бутылка, ещё одна, пустая, лежала у ножки стола. Сторож в рваной телогрейке полулежал на столе, в одной руке даже во сне сжимая стакан.

- Алкаш чёртов, — выругался Коля. На примере отца он знал, что из такого состояния разбудить практически невозможно, да и если получится, то всё равно тело соображать не будет.

Коля выбежал на дорогу, проходящую мимо кладбища. Но в это время она оказалась пустынной — ни машины, ни пешехода. Коля далеко пробежался в обе стороны, но, как назло, никого не встретил, лишь одинокая машина, нервно гудя сигналом, пронеслась мимо, чуть не сбив мальчика в кювет. До города бежать было слишком далеко и Коля вернулся к склепу.

- Ну что? — вопросом встретил его Денис.

- Сторож пьян в дупель, на дороге пусто, — ответил Коля. — Как тут?

- Хреново. Только что петуха зарезали.

Размерянное чтение прервал сдавленный крик. Мальчики переглянулись и подскочили к своему наблюдательному пункту. Из правой ладони учителя торчал гвоздь. Такой же гвоздь явно намеревались вбить во вторую руку.