Житейское море

— Нет. Но, согласись, довольно знаменательно, что из всех больниц в стране тебя доставили именно в ту, где работаю я.

— В этом нет ничего странного. Я здесь живу.

Марк, в присущей ему манере, которую она так хорошо помнила, недоуменно сдвинул свои тонкие брови.

— И давно? — с недоверием спросил он.

— Около года. — Она пристально взглянула на него. — А ты?

— Полгода.

Кэтрин устало опустила голову.

— А тебя, случайно, не интересует произошедшее со мной за те десять лет, что мы с тобой не виделись? — вежливо спросил он, просматривая ее медицинскую карту.

— Нет, — шепотом солгала она, испытывая острое желание, чтобы он скорее ушел и оставил ее в покое. В другой обстановке, конечно, она могла бы задать ему множество вопросов, независимо от того дал бы он ей на них ответы или нет. Но в настоящий момент ей приходилось концентрировать все силы на том, чтобы сдержать подступившую тошноту. Показать свою физическую слабость в присутствии господина консультанта стало бы для нее настоящим унижением. От подобной мысли она побледнела, как бумага.

— Что с тобой? — спросил он.

— Так, ничего, — жалобно произнесла она.

— Скажи мне, — потребовал он, придвигаясь к ней.

Кэтрин сделала глубокий вдох и тут же закашлялась, Марку пришлось помочь ей лечь. Он дал ей воды и стал внимательно наблюдать, как она пьет.

— Ответь мне, что тебя беспокоит, Кэтрин? — скорее приказал, чем спросил он.

Ты, с горечью подумала она.

— Так, всякая ерунда. Ладно бы у меня болели только голова и грудь, но у меня болят локти и колени. Да и еще кое-что, о чем лучше не упоминать.

— Это из-за падения. Врачи скорой помощи считают, что тебе крупно повезло, — сказал Марк. — Что ты помнишь?

Кэтрин задумалась, стараясь припомнить все, что случилось с ней.

— Я почувствовала запах дыма в квартире, — хрипло произнесла она. — Пока я вызывала пожарных, моя подруга Ханна увела Руперта. Затем окно на кухне разлетелось на куски, и я выбежала из квартиры. На лестничной площадке из-за дыма ничего нельзя было рассмотреть. Я заспешила, но споткнулась и кубарем покатилась вниз по ступенькам, потом ударилась головой обо что-то. Дальше ничего не помню.

Марк стиснул зубы и снова взял ее за руку.

— Когда ты упала, тебя, видимо, швыряло от стены к стене, но по счастливой случайности череп твой остался цел. У тебя ободраны локти и колени, множество синяков и небольшое сотрясение мозга в результате удара. Могло быть хуже, — коротко добавил он.

— Да, — угрюмо согласилась она. — Мне уже сказали. Прошу прощения за стоны.

— Ты не стонала. Кэтрин. Тебе сильно досталось, к тому же ты еще не совсем оправилась от шока.

Тут он прав. Кэтрин постаралась изобразить на лице улыбку.

— Тяжелее всего было оставаться в неведении, что с Рупертом. — Она умолкла, заметив входящую сестру Купер.

— Все в порядке, доктор? — спросила та.

— Мисс Эшли начинает в полной мере осознавать, насколько тяжелы ее травмы, сестра. — Он на мгновение повернулся к Кэтрин, любезно улыбнулся и, пожелав спокойной ночи, вышел вместе с сестрой.

Тело Кэтрин обмякло после испытанного напряжения, она обрадовалась, что Марк ушел, хотя радость эта оказалась недолгой. Перекинувшись парой слов с сестрой в коридоре, он вдруг вернулся, испугав Кэтрин своим неожиданным появлением.

— Кэтрин, — небрежно спросил он, — кто такой Руперт?

Она недоуменно посмотрела на него.

— Мой брат.

— Твой брат, — односложно повторил он. Затем пристально посмотрел на нее, и на его лице появилась улыбка, от которой Кэтрин стало не по себе. — Конечно. Милый мальчуган. Доброй ночи.

Когда Кэтрин наконец стала устраиваться на ночь, то чувствовала себя измотанной до предела. Тело болело, а мысли о Марке занимали ее так сильно, что поспать ей почти не удалось, и она с радостью приветствовала наступление нового дня. К полудню в окружении цветов и подарков, присланных коллегами по работе, Кэтрин выглядела и чувствовала себя значительно лучше, чем накануне. Ей, правда, пришлось провести полчаса в напряженном ожидании перед утренним обходом, но, как оказалось, его возглавлял доктор Джайлс, велевший одному из сопровождавших его врачей осмотреть и выслушать ее. Марк не появлялся. К огорчению Кэтрин, консилиум решил, что ей придется провести в больнице по крайней мере еще сутки. Ей было заявлено, что доктор Хьюс-Эллингтон, конечно, проведет осмотр и даст заключение о возможности выписки. Но сегодня она может не волноваться, ибо травмы ее не столь серьезны, чтобы требовалось присутствие главного консультанта больницы. Кэтрин, полностью согласная с подобным утверждением, мысленно высказала благодарность за это.

Поток посетителей к ней не иссякал. Днем, вслед за Ханной и Рупертом, по дороге с работы ее пришли навестить коллеги, ближе к вечеру вместе с женой появился Майкл Кромптон, один из совладельцев компании, устраивавший вечеринку. Фигура высокого и элегантного Герберта Вайна, принесшего роскошный букет орхидей, привлекла особое внимание остальных обитательниц палаты. Он наклонился, чтобы поцеловать Кэтрин.

— Боже, Кэтрин, мне нет прощения, — с раскаянием в голосе заявил он, явно ужаснувшись ее внешности. — Но я не мог упустить представившийся мне шанс заключить новый контракт. Ах, если бы я вернулся вовремя, и мы вместе пошли на вечеринку, тебе бы не пришлось рано возвращаться домой и этого бы не случилось.

— Хорошо, что случилось именно так, — возразила она. — Не забывай, что в квартире оставались Руперт и Ханна.

Но Герберта, похоже, мало интересовали младший брат Кэтрин и ее верная подруга. К тому же чувствовалось, что его привели в смятение ее растрепанные волосы и огромный синяк под глазом, и он не прочь поскорее закончить свой визит.

— Мы встретили в коридоре Герберта, бегущего, словно за ним гонятся, — сообщила пришедшая вместе с Рупертом Ханна.

Кэтрин криво усмехнулась.

— Несмотря на принесенный тобой пеньюар, моя внешность, по-видимому, пришлась ему не по вкусу. К тому же, он считает себя частично виновным в том, что случилось, поэтому предпочел уйти уже через пару минут.

— Ну и черт с ним, — без сожаления произнесла Ханна. — Кстати, эта довольно грозная сестра говорит, что если завтра тебя выпишут, то ты сможешь вернуться домой. Ремонтная контора просто творит чудеса — твоя квартира выглядит лучше прежнего. Хотя я считаю, милая, вам на первых порах, пока ты окончательно не поправишься, лучше побыть у меня.

— Спасибо, но думаю, мы вполне справимся сами. Тебе итак хватало хлопот в последнее время, — твердо сказала Кэтрин.

Руперт с беспокойством посмотрел на Ханну.

— Надеюсь, я не очень докучал вам?

Ханна обняла его.

— Ну что ты, милый. Можешь оставаться у меня сколько захочешь. Ты мне совсем не мешаешь.

— В четверг мне надо возвращаться в школу, — мрачно сказал Руперт. — Учителя уже поправились.

— Надо же, вот не везет тебе, — пошутила Кэтрин. — Ну ничего, на следующей неделе возвращаются папа с мамой, а там и конец полугодия не за горами.

— К тому же, — хитро заметила Ханна, — приятели проникнутся к тебе еще большим уважением, узнав, как смело ты вел себя на пожаре.

Руперт просиял.

— Я им непременно расскажу! Кэтрин, можно я попробую шоколад, который тебе принесли?

— Я его кормлю, — смущенно начала оправдываться Ханна.

Кэтрин расхохоталась.

— И я тоже, но это не имеет значения. У него не желудок, а просто бездонная бочка.

— Я расту, — энергично работая челюстями, заявил Руперт.

— Судя по твоему аппетиту, ты прибавляешь в день по дюйму, — заметила Ханна. — Особенно быстро растут ноги. Боюсь, понадобится покупать ему новые школьные ботинки, — обратилась она к Кэтрин. Та порылась в тумбочке, вытащила оттуда бумажник и вручила подруге свою кредитную карточку.

— Руперт, ты знаешь код. Если потребуется больше, мы потом рассчитаемся, Ханна.

— Можно мне воспользоваться ею, чтобы угостить Ханну обедом? — с надеждой в голосе спросил Руперт.

— Прекрасная мысль, — весело одобрила Кэтрин, но вдруг помрачнела, заметив входящего в палату высокого и элегантного доктора.

— Еще раз здравствуйте, — улыбнувшись посетителям Кэтрин, любезно сказал он. — Моя фамилия Хьюс-Эллингтон.

— Моя подруга, миссис Уортон и мой брат, Руперт. — неохотно представила визитеров Кэтрин. Последовал обмен приветствиями, после чего Руперт начал выказывать признаки нетерпения, свидетельствующие о желании скорее покинуть палату.

— Сегодня интересный футбольный матч по телевизору, — предвкушая приятное событие, с жаром заявил он, но тут же смутился. — Заканчивается он не очень поздно, Кэтрин.

Кэтрин улыбнулась ему.

— Что ж, пользуйся моментом. Ведь в четверг тебе в школу.

2

Когда посетители ушли, Марк взял медицинскую карту и просмотрел ее, затем задал Кэтрин несколько вопросов о ее самочувствии.

— Я не ожидала, что увижу тебя сегодня, — прямо заявила она ему. — Мне сказали, что твой обход — завтра утром, когда ты дашь заключение по выписке.

— Сегодня у меня свободный день. Но мне пришлось приехать в больницу, вот я и решил заодно посмотреть, как ты. Ведь, в конце концов, мы были когда-то друзьями, Кэтрин. Если говорить совсем откровенно, даже больше, чем просто друзьями.

Он посмотрел на нее, в его глазах читался вызов.

— Но если ты возражаешь, я уйду.

Кэтрин пожала плечами.

— Не в том я положении, чтобы возражать.

Воцарилась напряженная тишина, слышен был лишь доносившийся из коридора шум больничной суеты. Стороннему наблюдателю они могли показаться просто пациенткой и врачом, но после нарочито подчеркнутого упоминания Марком о близости между ними напряжение стало казаться физически ощутимым. Кэтрин испытывала весьма неприятные чувства от этого затянувшегося молчания, но наконец Марк нарушил его.

— Ты сказала, что твой брат возвращается к занятиям в школе, — сказал он. — Он болел?

Не в силах больше выдерживать его пристальный взгляд Кэтрин отвела глаза.

— Нет. С Рупертом все в порядке, но эпидемия гриппа уложила в постель всех учителей. Пришлось даже на время прекратить занятия, поэтому он приехал ко мне.

— Он живет с тобой?

— Нет. Просто мама уехала в отпуск.

— Ей сообщили о случившемся с тобой?

— Нет. — Кэтрин заставила себя вновь поднять на него глаза. — Достанется мне, когда мама вернется на следующей неделе. Хотя особой опасности не было.

— Кроме того, что ты могла свернуть себе шею и заживо сгореть, — язвительно ввернул он.

— Все эти проклятые туфли, — пожаловалась Кэтрин.

— Туфли? — угрюмо переспросил Марк.

— У них очень высокие каблуки. — Она усмехнулась. — Они обошлись мне в уйму денег, хоть я и купила их на распродаже.

— Они могли обойтись тебе гораздо дороже! — раздраженно бросил он, забыв о профессиональной выдержке. — Почему ты не догадалась сбросить их?

— Первой мыслью было помочь выбраться оттуда Руперту и Ханне, — с жаром заявила Кэтрин. — Мне было некогда думать о каких-то там туфлях, доктор Хьюс-Эллингтон, — нарочито резко добавила она.

После столь официального обращения лицо Марка приобрело суровое выражение.

— Понимаю. Когда тебя выпишут, куда ты отправишься?

— К себе. Благодаря заботам миссис Уортон моя квартира в полном порядке.

Он наклонился к ней.

— Кэтрин, ты уверена, что сможешь со всем справиться одна?

— Сомневаюсь, чтобы мне позволили остаться одной. Ханна Уортон живет этажом выше. Она хочет, чтобы на первых порах мы с Рупертом пожили у нее, но мне кажется, что лучше сразу вернуться к себе.

— Иначе, — высказал он вслух догадку, — тебе уже никогда не захочется туда возвращаться.

— Именно. — Кэтрин отвела глаза, и вновь воцарилось гнетущее молчание, терзавшее ее и без того напряженные нервы. Она хотела, чтобы Марк ушел, оставил ее в покое, и вместе с этим она страстно желала его присутствия, мечтала вновь ощутить прикосновение его рук. Словно прочитав ее мысли, он взял ее за руку, и начал наблюдать за секундной стрелкой часов, делая вид, что следит за ее пульсом. Дрожь охватила Кэтрин от этого прикосновения, она откашлялась, но произнести ничего не смогла.

— Мой начальник настаивает, чтобы я окончательно поправилась прежде, чем выйду на работу. И неважно, сколько на это потребуется времени, — наконец удалось ей хоть что-то выдавить из себя, — поэтому пока я не буду работать.

— Чем ты занимаешься? — спросил Марк, поглаживая пальцем пульсирующую голубоватую жилку на запястье Кэтрин.

— Я дипломированный экономист, — хрипло сказала она.

— Замечательно! — Он осторожно положил ее руку и нахмурился, заметив, как лихорадочный румянец на лице Кэтрин уступил место мертвенной бледности, отчего багровый синяк стал еще заметнее. — Ты выглядишь усталой, Кэтрин. Я позову сиделку, чтобы она помогла тебе устроиться на ночь.

— Спасибо, — прошептала она, окончательно сраженная нежными нотками в его голосе.

Марк задумчиво взглянул на нее и спросил: