Павел Харитоненко

Служение «святому делу» было для Павла Ивановича Харитоненко, как для христианина, не только долгом, но и нравственным принципом, желанием обрести благодать в жизни вечной через добродетели в жизни земной. Всю свою жизнь он следовал евангельскому постулату: «Кто одел голого, накормил голодного, посетил заключенного, тот Меня одел, Меня накормил, Меня посетил». Это нашло свое воплощение и в заботах о просвещении народа, которым и Павел Иванович и его супруга уделяли большое внимание.

С ЗАБОТОЙ О ПРОСВЕЩЕНИИ

С самого начала своей предпринимательской деятельности и до конца жизни Павел Харитоненко являлся попечителем многих учебных заведений, выделяя немало средств на их устройство и организацию обучения и оказывая материальную поддержку талантливым ученикам. Уже в 1892 году он сменил отца на посту Почетного попечителя Сумского реального училища. Тогда же он стал опекать богадельные заведения в Петергофе и был избран почетным смотрителем Владикавказского графа Лорис-Меликова ремесленного училища. В 1899 году Харитоненко был назначен почетным членом Императорского женского патриотического общества.

Значительную помощь Павел Иванович оказывал и духовным учебным заведениям Харьковской губернии. Он пожертвовал в собственность духовного ведомства принадлежавший ему дом для организации в нем церковноприходской школы, приобрел для нее на свои средства мебель и классные принадлежности, выделял на ее содержание по 800 рублей ежегодно. В 1898 году Училищный совет при Святейшем синоде «за особое усердие и верность в деле благоустройства церковноприходских школ и школ грамоты Харьковской епархии» наградил благотворителя и его супругу Библией. В 1896 году Харитоненко пожертвовал на строительство Народного дома в Харькове две тысячи рублей.

Павел Иванович вместе со своей матерью Натальей Максимовной постоянно заботился об устройстве и работе Детского приюта, организованного еще его отцом в 1888 году. При нем приют стал настоящим училищем-пансионом для девочек из многодетных семей и сирот. Тут они получали образование, равнозначное прогимназии. Для училища Павел Иванович выстроил новое здание. После смерти Натальи Максимовны в 1904 году все хлопоты об этом учебном заведении взяла на себя супруга Павла Ивановича – Вера Андреевна (в девичестве Бакеева). Она заботилась о своих воспитанницах до их вступления в брак, приглашала их на лето в свои усадьбы, следила за тем, чтобы они получили хорошую работу. После окончания училища они могли работать учительницами начальных училищ или помощницами смотрительниц в детских приютах. Нередки были случаи, когда опекунша после окончания училища выдавала своих выпуск ниц за служащих своего мужа. Так она помогала мужу решать «кадровую политику». Девушки, окончившие «пансион благородных девиц», как его именовали в Сумах, были за видными невестами. Ведь за каждой выпускницей Павел Иванович давал приданое в размере 50 рублей. Этот приют помогал сахарозаводчику в борьбе со своим конкурентом – Н. Терещенко, который старался «перехватить» у него толковых специалистов. В 1913 году это учебное заведение по ходатайству Веры Андреевны было превращено в частную женскую учительскую семинарию – первую и единственную в Украине. Перед Первой мировой войной она стала почетным председателем попечительского совета женской гимназии, имела право контролировать работу ее администрации и педагогов, сама принимала активное участие в организации внеклассной деятельности своих воспитанниц. Заботилась чета Харитоненко и о воспитании мальчиков. Для них Павел Иванович построил на Троицкой улице Александровскую гимназию-пансион.

Кроме гимназий сахарозаводчик проявлял постоянную заботу и об учениках 4-классного Сумского реального училища, основанного в 1873 году на средства его отца. Это учебное заведение имело два отделения: механическое и высшее химико-технологическое. Целью обучения в нем была подготовка к вступлению в высшее техническое учебное заведение. Наряду с уроками здесь практиковались разные формы внеаудиторных занятий, а кроме того, они проходили практику при главной конторе Торгового дома Павла Ивановича Харитоненко.

В январе 1896 года в Сумах начало свою деятельность Товарищество опеки над бедными. Павел Иванович, конечно, сразу же стал его членом и участвовал во многих проводимых им благотворительных акциях. Можно без преувеличения сказать, что тысячи людей находили около семейства Харитоненко безбедное существование. Но когда Павлу Ивановичу говорили, что такой-то обокрал их тысяч на сто, он благодушно отвечал: «С кого же и брать, как не с нас?!»

«БОГАТЫЙ – КАК КРЕЗ, ЩЕДРЫЙ – КАК МЕЦЕНАТ»

Современники говорили о сахарном короле России Павле Харитоненко: «Богатый – как Крез, щедрый – как Меценат». В этих словах были сосредоточены два полюса его жизни – экономика и искусство. Он еще с юности понял неразделимость экономического и культурного развития России. Внук крестьян и мещан, отпрыск богатейшей купеческой семьи, получивший европейское образование, часто бывавший за границей, вращавшийся в светских кругах, не мог не стать ценителем литературы и искусства. Тем более, что его отец тоже занимался коллекционированием произведений живописи: в 1882 году он приобрел картину А. П. Боголюбова «Вечер на берегу Алласио» и портрет С. М. Лукомской («Малороссиянка») кисти И. Е. Репина, с которых и началась фамильная коллекция. Часто бывая по торговым делам в Москве, Павел Иванович регулярно посещал художественные выставки и салоны, где покупал произведения русских художников. В обществе П. И. Харитоненко пользовался заслуженной славой и уважением как успешный предприниматель и как серьезный коллекционер произведений искусства, которого можно поставить в один ряд с П. Третьяковым, С. Морозовым, С. Мамонтовым, А. Бахрушиным, Н. Терещенко.

Павел Иванович был страстным любителем русской живописи и никогда не жалел денег на приобретение картин. Часть из его великолепной коллекции древнерусских икон, которая по количеству раритетов и их ценности считалась третьей в стране, в 1911–1912 годах в дни празднования 300-летия Дома Романовых экспонировалась на выставке иконописи и художественной старины в Москве. В 1911 году, чтобы посмотреть уникальные русские иконы, сахарозаводчика в его московском особняке на Софийской набережной посетил Анри Матисс. Кроме того, когда известный коллекционер И. П. Лихачев продал царю свою прекрасную коллекцию икон, Павел Иванович предложил оборудовать по рисункам Щусева в Музее Александра III особую палату для их экспонирования. Наряду с иконами Харитоненко собирал и редкую церковную утварь: кадильницы, плащаницы, лампадки. Он обладал также уникальными печатными изданиями и коллекцией рукописных книг.

С большим вниманием меценат следил и за творчеством современных русских живописцев. Отдельные их работы он приобрел из коллекции Бенкендорфов, но большую часть покупал на художественных выставках. В его собрании были полотна Репина, Сурикова, Айвазовского, Поленова, Верещагина, Васнецова, Серова, Врубеля, Малявина, Коровина, Малютина, Нестерова и многих других художников. На некоторых произведениях были сделаны дарственные надписи авторов. Особой гордостью Павла Ивановича была знаменитая картина И. Крамского «Неизвестная». Этот удивительный портрет дамы полусвета, который произвел фурор при первом своем появлении на выставке в Петербурге в 1883 году, Харитоненко купил в 90-е годы XIX века. И с тех пор никогда с ним не расставался.

Меценат обладал также наибольшим количеством среди частных коллекционеров картин М. Нестерова, чем очень гордился. Первую работу этого художника – эскиз «Рождество» для росписи Владимирского собора в Киеве – Харитоненко приобрел в 1901 году на Передвижной выставке в Петербурге. Позже М. Нестеров писал в своих воспоминаниях, датируемых 1907 годом: «Павел Иванович познакомился со мной на моей выставке в Москве и, уже торгуясь, платил мне большие деньги за мои вещи, покупал и заказывал. Позднее, за границей, для „Рождества“ была приобретена Харитоненками у парижского антиквара старая итальянская рама XVII века, за которую, вероятно, с Павла Ивановича взяли в несколько раз дороже, чем он, торгуясь, заплатил за мой картон». Тем не менее, впоследствии у Павла Ивановича установились дружеские отношения с М. Нестеровым: вместе с супругой он часто бывал у него в гостях. Среди приобретенных им шедевров художника были такие как «Тихая жизнь», «Молчание», «Осенний день», «Вечерний звон», «Тихие воды» и многие другие.

Еще одной страстью Павла Ивановича была французская живопись. Особенно он любил французских мастеров XIX столетия. В его коллекции было представлено свыше 60-ти полотен таких живописцев как К. Коро, Г. Робер, А. Беклин, Л. О. Лермитт, Е. Л. Изабе, Н. Б. Леписье, Ф. Деффрегер и других. А вот произведения современных французских художников его не привлекали. Некоторые меценаты, предпочитавшие авангардную живопись, довольно пренебрежительно смотрели на него как на коллекционера за его старомодный вкус. Действительно, в отличие от Сергея Щукина или Ивана Морозова, художественные вкусы Павла Ивановича не были столь смелыми. Он предпочитал жанровые картины романтиков конца XVIII – начала XIX века произведениям европейских импрессионистов и русских символистов. Видимо, именно эти незамысловатые, но очень трогательные произведения больше всего грели его душу и радовали глаз. В связи с этим князь С. Щербатов писал: «Харитоненко обожал французскую живопись, но презирал современное искусство и считался в купеческом мире vieux pompier.[6] Он тратил огромные деньги на крошечного Мейсонье; потолок его гостиной был расписан Фламенгом. Хотя к его собранию живописи передовые московские меценаты относились несколько свысока, но искренней, интимной любви к картинам „для себя“ в нем было больше, чем у них, и я очень ценил в нем эту черту, подлинную любовь к своим приобретениям. Под конец жизни он всецело сосредоточился на собрании древних русских икон, которыми увлекалась еще более его самого Вера Андреевна, его жена».

Как настоящий меценат Павел Харитоненко участвовал в финансировании различных художественных проектов (в частности, выделил деньги на постройку в Киеве памятника Богдану Хмельницкому), оказывал материальную поддержку многим известным художникам и представителям творческой молодежи. Особенно ощутимой она стала для С. Коненкова. С Харитоненко молодой еще тогда скульптор познакомился в 1909 году на VIII выставке Союза русских художников. Коненков в то время сильно бедствовал, к тому же у него родился третий ребенок. Поэтому он несказанно обрадовался, узнав, что богатый сахарозаводчик купил его скульптуру «Слепой» и передал ему 500 рублей задатка за нее. И в дальнейшем Павел Иванович старался всячески ему помочь. В своей книге «Мой век» Коненков вспоминал, как во время его пребывания в Греции, когда у него «подходили к концу средства, пришли деньги от Харитоненко». А позже тот пригласил его для создания «Распятия» в Натальевку. Описывая усадьбу, скульптор подчеркивал, что хозяйство в ней содержалось в образцовом состоянии: тут выращивали оленей, индюков, гусей, фазанов – «главным образом к барскому столу». Надо ли удивляться богатству тех обедов, которыми потчевали его и других художников хозяева: «Борщ, окрошка, галушки, вареники сменялись жареными фазанами, утками, курами. Такого изобилия я нигде никогда не видел… Около месяца пробыл я в Натальевке. Жизнь текла, как в раю».

Немало деятелей искусства побывало и в московском особняке Павла Ивановича на Софийской набережной. Вспоминая 1912 год, М. Нестеров, в частности, писал: «Помню званый обед у Харитоненко. Были директор Эрмитажа граф Д. И. Толстой, граф Олсуфьев и я с женой. Пили за мое здоровье. Тогда же было окончательно решено, что я буду писать образ главного иконостаса в Сумском соборе».

Меценатство было в крови у всех представителей семейства Харитоненко. В петербуржском окружения дочерей Павла Ивановича были такие выдающиеся художники как Добужинский, Серов, Петров-Водкин, а в коллекциях их почетное место занимали полотна Рокотова, Боровиковского, Каналетто, произведения французской школы барбизонцев Коро и Добиньи. В доме Елены Павловны было редкое собрание предметов мебели эпохи Людовиков XV и XVI, картины Буше и Тьеполо. Прекрасные живописные полотна находились и в перешедшем ей во владение качановском поместье.

Павел Иванович оказывал покровительство не только художникам, но и музыкантам, писателям. В частности, он спас от разорения журнал «Хирургическая летопись», издаваемый по инициативе А. П. Чехова. Одним из первых Харитоненко поддержал идею профессора И. Цветаева о создании в Москве Общества друзей Румянцевского музея (ныне – Музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина). Не случайно именно его в 1913 году избрали первым председателем этого общества. Многие годы известный меценат был и директором Императорского Российского музыкального общества, в ведении которого находилась Московская консерватория, где на средства Харитоненко обучались 20 студентов. Это были преимущественно украинцы. К примеру, талантливому юноше из Лебедина Ивану Стешенко, которого все называли вторым Шаляпиным, Харитоненко дал возможность стать мировой знаменитостью, оплатив не только его обучение в консерватории, но и за границей. Финансировал он также учебу творчески одаренных земляков в университетах Киева, Харькова и Москвы.

Участвовал известный меценат и в проведении научных съездов и конференций, организации исследовательских экспедиций. Так, в августе 1902 года он выделил тысячу рублей на проведение археологических раскопок на Ницахском городище в Харьковской губернии (теперь – Сумская область). Кроме того, для участников проходившего тогда в Харькове 12-го Археологического съезда он организовал туда экскурсию, чтобы желающие смогли ознакомиться с находками, обнаруженными в восьми курганах на территории городища. Позднее при дальнейших раскопках, спонсированных Харитоненко, вблизи села Ницахи было обнаружено поселение эпохи поздней бронзы, городище скифских времен и два древнерусских, а также большой курганный могильник.

Узнав, что капитан Седов снаряжает экспедицию в 1912 году на Северный полюс, Павел Иванович выделил значительную сумму на освящение его судна «Святой Фока» и устроил в своем московском особняке в честь мореплавателя званый завтрак, куда пригласил многих представителей интеллигенции и крупной буржуазии, которые по его инициативе также помогли с финансированием научной экспедиции.

НАТАЛЬЕВСКИЙ РАЙ

Среди поместий, принадлежавших семейству Харитоненко, Натальевка занимает особое место. Она является их настоящим родовым гнездом, над благоустройством которого трудилось каждое поколение рода. Это имение было заложено еще Иваном Герасимовичем на специально купленных им для этого землях и названо в честь жены – Натальи Максимовны. Он завещал сыну Павлу построить на этих землях усадьбу. И тот великолепно справился с этой задачей, превратив расположенное в удаленном от города и дорог лесистом уголке Харьковской губернии поместье в настоящий рай. Хотя многие современники называли Натальевку образцом американской виллы, имение и особенно уже упоминавшаяся находящаяся в нем Спасская церковь были пронизаны поистине русским духом.

Вся усадьба делилась рекой Мерчик на две части: в верхней, на возвышенности, располагался особняк, а нижняя была засажена деревьями экзотических пород и плодовым садом.

Этот пейзажный парк больше напоминал заповедный лес, где свободно обитали олени, дикие козы, белки и фазаны. Въезжали в усадьбу, как в средневековый замок – через проездную арку в стиле модерн со старинными фигурами, сооруженную из больших камней. Она была сделана по проекту академика А. В. Щусева. От арки вела широкая каштановая аллея. Окружавший усадьбу парк славился дубовыми и сосновыми аллеями, яркими экзотическими цветами и архитектурными объектами малых форм: мраморными скамейками, декоративными вазами, беседками. На его аллеях были установлены скульптурные произведения известного русского скульптора Марка Антокольского. Уже от въездных ворот сквозь кроны вековых деревьев хорошо просматривалась крыша господского дома – она была сделана из цветного аспида и обошлась владельцу усадьбы в 40 тысяч рублей. Не менее дорогостоящим было и внутреннее убранство дома.

Увитый зеленью двухэтажный особняк стал любимым местом летнего отдыха большого семейства сахарозаводчика. Здесь у гостеприимных хозяев любили гостить художники, музыканты, актеры, писатели, а также множество студентов из харьковских, сумских и киевских вузов – стипендиатов Харитоненко. А осенью в Натальевском поместье собиралось до 40–50 человек для охоты на пернатую дичь, кабанов, лисиц и зайцев. Основной добычей, как правило, были фазаны, которых разводили в усадьбе, а в начале осени выпускали в лес, где они быстро дичали. Наряду с «фазанериями» в Натальевке был также козлятник для разведения диких коз и оленей, а в лесу выращивали диких кавказских кабанов. Так что гости никогда не возвращались с охоты без трофеев.

Хозяева усадьбы также очень любили и разводили домашних животных: коров, свиней, птицу. Они выписывали из Дании, Голландии и Швейцарии породистых производителей, благодаря чему их рационально устроенное племенное хозяйство и птицеводство служило образцом не только для отечественных, но и для иностранных специалистов. К примеру, в 1912 году в Натальевку приехала группа немецких агрономов и животноводов из 50-ти человек. Они с удивлением отмечали, что «…не ожидали видеть в России подобно поставленных хозяйств». А уж студенты Московского сельскохозяйственного института и их профессора приезжали в усадьбу ежегодно, как на производственную практику.

Но самым любимым «детищем» Павла Ивановича была конюшня. «Воспитанники» Натальевского конного завода были достаточно известными и популярными на московских бегах. Они получали высокие награды и золотые медали на российских выставках животноводства и сельского хозяйства. В 1895 году кони из Натальевской усадьбы Харитоненко были представлены на сельскохозяйственной выставке в Сумах. Неподалеку от конюшни находилось монументальное двухэтажное здание манежа. Он предназначался для занятий верховой ездой и развлечений семейства хозяина и его гостей. Сегодня, к сожалению, от конюшни и манежа остались только остовы прочной металлической арматуры и остатки толстых каменных стен. А уютный особняк хозяев был полностью уничтожен во время Великой Отечественной войны.

Еще одним примечательным служебным помещением усадьбы было достаточно интересное здание водонапорной башни. Оно обращало на себя внимание оригинальной архитектурой, чешуеподобной крышей, вырезанными из металла и прикрепленными к краю водостоков фигурками диковинных драконов. Характерными особенностями как этой башни, так и всех строений Натальевской усадьбы были их прочность, рассчитанная на века, устремленность ввысь, лаконичная проработка всех деталей, удобство и эстетическая выразительность. Здесь использовались все технические достижения домостроительства того времени: водопровод, канализация, электрическое освещение. Кстати, электрифицированы были не только господский дом, гостевые флигели и все служебные помещения усадьбы, но даже и парковые аллеи.

От былого величия Натальевки сейчас остался только заросший парк, требующий реконструкции и восстановления. Он официально признан памятником садово-парковой культуры республиканского значения. Сейчас в нем насчитывается около 100 видов и форм деревьев и кустарников. Сохранились и многие экзотические растения, культивированные Харитоненко: сосна веймутова, сосна треххвойная, сосна крымская, ель белая, пихта сибирская, кедр и даже катальпа, названная за длинные стручкоподобные семенные коробочки «макаронным деревом». Есть здесь и высокие пихты с конусообразной кроной, которые завез из Карпат И. Н. Каразин (брат основателя Харьковского университета, известный садовод) в свой Краснокутский дендропарк. Из него она и попала в Натальевский парк Харитоненко.

А еще жив сад из карликовых сортов различных плодовых деревьев, являвшийся продолжением парка. Он раскинулся на плодородных землях в восьми километрах от усадьбы. Для его устройства были разбиты на склонах яра пять террас, укрепленных прочными кирпичными подпорными стенами, из которых выводились медные дренажные системы. Каменные стены аккумулировали солнечное тепло и постепенно отдавали его ночью. Это тепло в соединении с дозированно подаваемой через дренажную систему влагой создавали благоприятный микроклимат для растений. Сейчас эти террасы, которые назывались «Поющими», охраняются государством как памятник архитектуры. Свое название они получили за дугообразную форму строения, которая, как линза, собирая солнечные лучи, усиливала также звуки. Таким образом, здесь можно услышать даже тихий разговор, а шелест листвы яблоневых деревьев превращается в мелодичную музыку.

Натальевку и сейчас называют «жемчужиной Слободской Украины». Она является памятником добросовестного труда многих известных и неизвестных тружеников и, прежде всего, ее бывших хозяев – Ивана Герасимовича и Павла Ивановича Харитоненко.

ДВОРЕЦ С ВИДОМ НА КРЕМЛЬ

Если дом в Натальевке был родовым гнездом семейства Харитоненко в провинции и идеальным местом для летнего отдыха в деревне, то роскошный особняк на Софийской набережной в Москве являлся поистине столичной резиденцией «сахарных королей». История его создания достаточно интересна и свидетельствует о том, как по мере обогащения росли их запросы, менялся их образ жизни и приоритеты. Первое упоминание о покупке Иваном Герасимовичем Харитоненко флигелей и хозяйственных построек на московской набережной встречается в архивных документах еще в конце 1870-х годов. Тогда в этих помещениях, принадлежавших ранее купцу 1-й гильдии Тарасову, сахарозаводчик устроил склад своей продукции для продажи в Москве и Петербурге. Лишь незадолго до смерти Иван Герасимович обратился в Московскую городскую управу с просьбой разрешить ему строительство здесь нового каменного дома и двух флигелей. Разрешение дали, старые постройки полностью снесли, и в течение 1891–1893 годов, уже под руководством Павла Ивановича, на набережной был возведен сказочный дворец, который современники называли «жемчужиной московской архитектуры».

Здание возводилось по проекту тогда еще мало известного молодого архитектора В. Г. Залесского. Он очень органично вписал его в уже существовавшие на южном берегу Москва-реки застройки, не нарушив единого характера архитектуры набережной. Фасады дворца, выполненного из серого камня, были выдержаны в соответствии с эклектическими тенденциями и имели богатый пластический декор, свойственный французской архитектуре XVIII–XIX веков. Двухэтажное здание было расположено в глубине двора и окружено высокой кованой фигурной оградой, на воротах которой красовалась табличка с именем владельца. В центре особняка – мощный ризалит[7] с балконом и парадным крыльцом, от которого идут два пандуса. Венчал его классический антаблимент с широким карнизом и балюстрадой. По обе стороны от главного здания стояли два флигеля, а позади располагались конюшня и конторы.

Внутренние интерьеры особняка были созданы любимым архитектором Павла Ивановича Ф. Шехтелем. Некоторые комнаты, в частности вестибюль и приемные, были им оформлены в стиле французской готики. Отделанные разными породами дерева, они напоминали старинный замок и создавали немного гнетущую атмосферу. Оживляли их различные средневековые символы – фигуры драконов, хищных орлов, гномов и рыцарей, вырезанные искусными ремесленниками мебельной фабрики П. А. Шмита. На первом этаже размещался большой зал-гостиная, служивший столовой. Его главным украшением были великолепный, богато декорированный камин и массивные дубовые буфеты для посуды, покрытые тонкой резьбой в готическом стиле. Рядом с ним находилась богатая библиотека с антресольным этажом. В ее отделке также преобладало дерево: из него были сделаны книжные шкафы, панели с рамами для картин, резные детали на потолке. Из библиотеки можно было выйти в зимний сад, помещение которого было пристроено к главному зданию в 1911 году архитектором М. Гейслером.

Весьма роскошной была картинная галерея, декорированная в стиле Второй империи позолоченной резьбой и зеркалами в золоченых рамах. Она находилась на втором этаже. Ее потолок и картуши над дверями были украшены живописными работами французского художника Франсуа Фламенга, специально приехавшего в 1893 году в Москву по приглашению П. И. Харитоненко. В частности, на живописном плафоне потолка был изображен струнный оркестр, который слушают кавалеры и дамы в одеждах XVIII века. А еще художник написал портрет хозяйки дома, Веры Андреевны (ныне он хранится в Эрмитаже). Рядом с картинной галереей, обращенной окнами на Кремль, находился парадный (танцевальный) Белый зал. Это было самое большое и богатое помещение особняка. Ощущение праздничности и торжественности в нем создавали белые стены и лепной потолок с золотыми деталями и барельефами с изображениями музыкантов и музыкальных инструментов, огромная хрустальная люстра, большие пейзажные полотна Гюбера Роббера, бело-золотистая мебель с египетскими мотивами и наборный паркет из ценных пород дерева с ромбовидным орнаментом. В этом зале выступали знаменитые музыканты А. И. Скрябин и Ф. И. Шаляпин, устраивались домашние спектакли. Вот как вспоминала об этих театрализованных праздниках писательница Т. Аксакова-Сиверс: «В доме Харитоненко я участвовала в двух любительских спектаклях. Оба раза в качестве режиссера был приглашен Иван Михайлович Москвин. Думаю, что хозяевам эти затеи стоили очень дорого, так как иначе вряд ли Москвин согласился бы возиться с 16-летними актерами, не умевшими ни ступить, ни сесть на сцене».

На втором этаже особняка находились также личные апартаменты хозяев. Синяя гостиная принадлежала Вере Андреевне. В ней был готический камин, украшенный резными изображениями средневековых сцен. Рядом с ней располагалась Красная гостиная. За ними следовали спальни, детские, гостевые комнаты, большая ванная комната и помещения для прислуги. В подвале здания находились кухня, кладовые и система отопления. Все помещения особняка, независимо от предназначения, были обставлены очень богато, что указывало скорее на солидное материальное положение его владельца, нежели на наличие у него безупречного вкуса. Известный художник и общественный деятель начала XX столетия князь Сергей Щербатов критически относился к этой демонстрации роскоши Харитоненко: «Я довольно часто бывал у него в роскошном особняке за Москвой-рекой, где все было на широкую ногу, добротно, но довольно безвкусно».

Особняк Харитоненко на Софийской набережной привлекал не только своей красотой, богатством интерьеров, великолепной художественной коллекцией, но и замечательными видами на Кремль и старую Москву, открывающимися из окон второго этажа. Английская журналистка Кетлин Бертон Марелл, написавшая об этом доме целую книгу, с восторгом отмечала: «Вид, открывавшийся с этого места, был самым великолепным в Москве: через узкую реку на высоком берегу сверкали тридцать золотых куполов соборов XV и XVI веков, вечно древнего холма Кремля». А еще дворец Харитоненко был всегда наполнен дружественной атмосферой, которую, как правило, создавал Павел Иванович. Он был человеком широкой души, любил и умел принимать гостей, всегда устраивал им сюрпризы. О его московских приемах, на которых собиралось до трехсот человек, ходили легенды. Одна из родственниц фабриканта Саввы Морозова в своих воспоминаниях утверждала, что балы в особняке Харитоненко были самыми великолепными в Москве. Еще одна из участниц этих праздников, Т. Аксакова-Сиверс, вспоминала о встрече там Рождества: «В Рождественский сочельник у Харитоненко устраивалась елка. В 9 часов вечера подавался ужин, причем под скатертью, по малороссийскому обычаю, лежал тонкий слой сена, поверх же скатерти – букеты фиалок и ветки мимозы. Под салфеткой приглашенные находили какой-нибудь рождественский подарок». А вот впечатление английского вице-консула в Москве Брюса Локкарта о званом вечере, происходившем в доме сахарозаводчика в январе 1912 года: «Это был огромный сказочный дворец. Волшебная страна цветов, привезенных из Ниццы, с оркестрами, игравшими в каждом вестибюле».

Особняку на Софийской набережной повезло больше, чем другим домам Харитоненко: он сохранился до наших времен почти в первозданном виде. С 1931 года его занимало английское посольство, а сейчас здесь находится резиденция английского посла и его супруги.

ОБРАЗ ЖИЗНИ – ЕВРОПЕЙСКИЙ

Большинство вышедших из купеческой среды промышленников конца XIX – начала XX века придерживались европейского образа жизни: совершали деловые и увеселительные путешествия по Европе, становились ценителями литературы и искусства, отправляли своих детей на учебу за границу. Не был в этом отношении исключением и Павел Иванович Харитоненко. Получив европейское образование, часто бывавший в Москве и Петербурге, молодой промышленник вел светский образ жизни, любил бывать в театрах, на выставках, был завсегдатаем званых балов и обедов. Он часто ездил за границу, подолгу жил в своем московском доме на Софийской набережной. Его дома в Москве, Петербурге, Сумах, поместья в Качановке и Натальевке были настоящими очагами культуры. Коллекционирование произведений искусства, которым Павел Иванович серьезно занимался с молодых лет, не было данью моде. Скорее это можно расценивать как один из способов участия или материального вклада человека большого бизнеса в развитие национальной культуры, при этом человека, обладавшего определенным эстетическим вкусом, воспринявшим европейские и национальные культурные идеалы.

Павел Иванович имел и некоторые пристрастия, не свойственные предыдущему поколению рода. Бывая в Монако, он полюбил игру в рулетку. Видимо, от него это увлечение унаследовал его сын Иван. Во время поездок в Монте-Карло он не отходил от карточного стола. Однажды это чуть было не привело к продаже Павловского рафинадного завода в Сумах. Среди местных жителей и сейчас жива легенда, связанная с этим случаем. Якобы, когда Павлу Ивановичу сообщили, что его сын проиграл в карты сахарный завод, он спросил:

– А что, проиграл и землю под заводом?

– Да вроде бы нет!

– Ну, вот и хорошо. Даю три дня, пусть картежник забирает завод. Без земли!

Остается только догадываться, сколько картежных долгов сына он погашал таким образом и сколько проигрывал сам.

Еще одним, но более благородным пристрастием Павла Ивановича были лошади. Любовь к ним была у него настолько сильной, что он совершенно не жалел средств на их покупку и разведение. Он любил верховую езду и был увлекающимся спортсменом. Имея в Натальевке великолепные конюшню и манеж, сахарозаводчик мечтал об устройстве здесь настоящего конного завода.

Иван Герасимович и Наталья Максимовна, несмотря на солидный капитал, жили довольно скромно. Согласно книгам личных счетов, муж выдавал супруге три-четыре раза в месяц на домашние расходы по 100, изредка по 200 рублей. Если вино и некоторые продукты семейство получало от братьев Елисеевых из Петербурга, то наливка покупалась в Сумах. Позволительной роскошью были сигары для Ивана Герасимовича и папиросы для Павла Ивановича, ложи в театрах, заказы платья и обуви у лучших портных и сапожников, оформление заграничных паспортов. Остальные же средства в основном вкладывались в дело – на покупку и обустройство заводов и имений – или шли на благотворительность.

По сравнению с отцами-основателями фамильного дела положение следующего поколения семейства Харитоненко было более привилегированным. Ни Павел Иванович, ни его жена Вера Андреевна ни в чем себе не отказывали и своих детей содержали по меркам, принятым в кругу крупной буржуазии. В частности, Иван Павлович уже в 16 лет имел свой личный капитал в делах Торгового дома Харитоненко, который составлял более одного миллиона рублей.

В отличие от отца, Павел Иванович меньше занимался производством, больше доверяя руководство своими предприятиями управляющим. Однако праздной его жизнь назвать было нельзя. Он постоянно бывал на своих заводах, занимался заказом необходимого оборудования для их технического переоснащения за границей, следил за последними достижениями как в области сахароварения, так и выращивания сахарной свеклы, инициируя и организуя научные семинары по этим вопросам для своих специалистов. Павел Иванович бессменно стоял у руля большой «сахарной державы», гораздо большей, нежели та, которой управлял его отец. Масштабы их деятельности не сопоставимы как по количеству предприятий, производимой ими продукции и росту товарооборота, так и по внедрению в работу новых, современных средств производства. Стоит лишь упомянуть о том, что в 1914 году, последнем в его жизни, Павел Харитоненко был владельцем 11 имений и 12 крупных сахарных заводов, которые ежегодно давали около четырех миллионов пудов сахара. Стоимость только этих предприятий составляла 60 млн рублей! А ведь при заводах было до 70 тысяч десятин земли, на которых выращивались сахарная свекла и другие культуры, имелись огромные запасы ценной древесины и строевого леса в Сумском уезде. Накануне Первой мировой войны сахарозаводчик провел масштабное переоснащение всех своих заводов новой техникой. В результате в 1914 году общая мощность его предприятий составляла 4277 лошадиных сил, на них работало 5, 7 тысячи рабочих. Заводы вырабатывали 1 млн 200 тысяч пудов рафинада и более двух млн пудов сахара-песка в год. Годовой оборот его фирмы составлял 26,6 млн рублей. Такие высокие показатели свидетельствуют о европейском уровне ведения бизнеса предпринимателем и его непосредственном участии в делах фирмы, умелом руководстве своими специалистами.

А сколько времени и сил отнимали у него общественно полезная деятельность и благотворительность! Как и большинство предпринимателей, Павел Иванович считал, что быть богатым и преуспевающим и жить только в свое удовольствие – это безнравственно. Поэтому благотворительность и была для него тем богоугодным делом, которое позволяло ему активно участвовать в общественной жизни. Он был попечителем или почетным членом десятков учебных, благотворительных и духовных заведений, председателем различных обществ и синдикатов.

Новые времена требовали руководителей новой формации: более раскованных, современных, решительных, не боящихся рисковать, находить выход из любой сложной ситуации и мыслить масштабно. Именно таким предпринимателем и был Павел Иванович Харитоненко. Несмотря на сложную общественно-политическую обстановку, сложившуюся в стране накануне Первой мировой войны, экономические спады и революционные потрясения, ему удалось сохранить свою «сахарную империю» и решить личные проблемы, которых было в его семействе немало.

БОГАТЫЕ ТОЖЕ ПЛАЧУТ

Существует довольно распространенное мнение, что если человек богат, то в его жизни нет места бедам, волнениям и разочарованиям. Но богатство вовсе не является гарантией счастья и благополучия. Не обошли стороной горестные события и семейство «миллионщика» Харитоненко. Первым из них стала смерть любимой дочери Павла Ивановича и Веры Андреевны – Зиночки. Согласно архивным документам, восьмилетняя девочка скончалась 7 мая 1889 года от дифтерита. Но сумские старожилы до сих пор пересказывают дошедшую до них от дедов и прадедов историю о трагической гибели ребенка. Уже упоминалось, что, по преданию, Зиночка будто бы по недосмотру няни утонула в фонтане у дома в сумской усадьбе Харитоненко и в память об этой трагедии Павел Иванович построил в Сумах прекрасное здание детской больницы, которую назвал в честь дочери больницей Святой Зинаиды. Некоторые исследователи жизни и деятельности рода Харитоненко, несмотря на данные метрических книг Троицкой церкви, склонны верить в правдивость этой истории. Они считают, что девочка на самом деле утонула, а родители, чтобы скрыть столь трагическую причину смерти, якобы подкупили священника, который «заменил» ее дифтеритом. И все же никаких серьезных оснований для такой версии не существует. К тому же подлог документов для духовного лица по тем временам грозил тяжелым наказанием, и вряд ли на него согласились бы даже за большие деньги. Да и факт открытия Павлом Ивановичем детской больницы как раз полностью согласуется с тем, что девочка скончалась от болезни, столь распространенной в то время в России.

Еще одной горестной утратой семьи Харитоненко стала смерть сына Глеба, родившегося в январе 1889 года. Никаких сведений о ее причинах не сохранилось, неизвестна даже точная дата кончины мальчика: то ли декабрь 1893 года, то ли июнь 1899 года.

Основные надежды теперь Павел Иванович возложил на второго сына, Ивана, родившегося 12 ноября 1893 года, видя в нем преемника и продолжателя фамильного дела. Но тот особой склонности к предпринимательской деятельности, видимо, не проявлял и практически не участвовал в делах фирмы. Сведений о его наклонностях и характере пока найти не удалось. Известно лишь, что в детстве он был мягким и добрым мальчиком. Его ровесница, дочь известного российского генеалога и нумизмата А. А. Сиверса – Татьяна Александровна Аксакова – вспоминала о нем как о «добродушном мальчике с одутловатым лицом и не по росту длинными руками». Именно таким он изображен на портрете вместе с отцом, созданном художником Ф. Малявиным в 1911 году (ныне это полотно находится в Харьковском художественном музее). В 1914 году Иван стал студентом Московского университета. Так же, как его дед и отец, юноша был очень религиозным человеком. Видимо, Павел Иванович успел привить ему свои нравственные взгляды и убеждения. По настоянию отца Иван исполнял обязанности церковного старосты во многих церквях.

Большие проблемы возникали у Павла Ивановича в связи со скандальными разводами его дочерей. Обе они вышли замуж после окончания Московского Екатерининского института. Мужем старшей, Елены Павловны, в 1897 году стал адъютант военного министра, князь Михаил Александрович Урусов. Заподозрив жену в измене, он вызвал на дуэль своего однополчанина Михаила Сергеевича Олива и прострелил ему сюртук. После этой дуэли в 1907 году произошел развод, и Елена Павловна во второй раз вышла замуж в 1908 году… за Михаила Олива. Наталья Павловна была более привлекательной женщиной, нежели ее сестра. В 1899 году она вышла замуж за графа Петра Михайловича Стенбока, имевшего шведское происхождение и носившего графский титул с 1671 года. Но и у нее брак не сложился. Во второй раз она вышла замуж в 1907 году за князя Михаила Константиновича Горчакова. Согласно брачным договорам, при разводе обе женщины должны были выплатить своим бывшим мужьям огромную неустойку – свыше 10 млн рублей с каждой. Эти выплаты, конечно же, взял на себя отец. В результате Торговому дому Харитоненко грозила продажа «с молотка». Но правительство, учитывая значительную и длительную прибыль государству от сахарных заводов династии Харитоненко и опасаясь цепной реакции от продажи этой фирмы для всей сахарной промышленности Российской империи, не допустило краха. Для управления делами Торгового дома оно назначило государственного опекуна – известного финансиста Я. М. Чупрова. За пять лет он вывел фирму из сложного положения, а после окончания срока государственного опекунства остался работать у Павла Ивановича.

Случаи с выплатой неустойки по брачным контрактам были не единственными угрозами прочности и благосостояния «сахарной державы» Харитоненко. У Павла Ивановича возникли большие проблемы в связи с решениями Брюссельской международной сахарной конференции 1902 года, которые негативно повлияли на экспорт продукции российских сахарозаводчиков в Англию и другие страны. В 1907 году его фирма переживала настоящую катастрофу. Огромный урон ей был нанесен сначала вспыхнувшим пожаром на Павловском рафинадном заводе, а потом «пожаром всероссийским» – первой российской революцией 1905–1907 годов. Стачечное движение прокатилось волной по всем заводам и экономиям Харитоненко, в результате чего он понес значительные убытки. Рабочие требовали повышения платы за основную работу и работу в праздничные дни, повышения расценок за аккордные работы.

Павлу Ивановичу пришлось пойти на уступки и согласиться увеличить заработную плату на три рубля в месяц, работу в праздничные дни оплачивать в двойном размере и на 25 % повысить расценки за аккордные работы. Сахарозаводчик не только сумел справиться со всеми этими проблемами, но и благодаря присущей ему предприимчивости и профессиональному расчету упрочить положение своей фирмы. Он воспользовался тем, что в международном договоре об ограничении вывоза российского сахара за границу не значились такие страны, как Финляндия, Иран и Турция, и значительно расширил экспортные операции с ними, организовав для этого даже собственные склады в Тебризе и Джульфе.

Все эти семейные и деловые неприятности не могли не сказаться на здоровье «сахарного короля». К тому же он давно страдал от туберкулеза. В начале лета 1914 года Харитоненко вернулся из очередной поездки за границу на лечение. Там врачи определили у него открытую форму туберкулеза. В любимую Натальевку Павел Иванович приехал совершенно больным: у него шла горлом кровь. Но за несколько дней до смерти он почувствовал некоторое облегчение. Гуляя роскошным Натальевским парком, сахарозаводчик даже отдавал необходимые распоряжения по усадьбе. А в ночь на 13 июня он вдруг почувствовал большой упадок сил и на руках своей жены, в присутствии членов семьи, умер. Врачи констатировали кровоизлияние в мозг. Известному промышленнику исполнился всего лишь 61 год.

УНЕСЕННЫЕ СТИХИЕЙ РЕВОЛЮЦИИ

Согласно завещанию, Павла Ивановича Харитоненко похоронили на Сумском кладбище, рядом с могилами его отца и дочери Зинаиды. Над его могилой был установлен памятник из белого мрамора. На его высоком пьедестале стоит ангел с наполовину раскрытыми крыльями, лицо и глаза которого направлены в небеса. В руках его маленькая сонная девочка, с которой он словно вот-вот взлетит в небо. Этот чудесный памятник был создан в Париже Аристидом Круази.

Прямыми наследниками покойного сахарозаводчика в разных долях стали его вдова Вера Андреевна, сын Иван и две замужние дочери. В частности, Наталье Павловне (по мужу Горчаковой) перешло по наследству любимое имение отца Натальевка, а Елене Павловне (по мужу Олив) – Качановка. Однако продолжить фамильное дело Павел Иванович завещал 21-летнему Ивану, студенту Московского университета. Именно ему переходило в наследство «все имущество, капиталы и торгово-промышленные дела». Кроме того, отец возлагал на него обязанность по погашению долгов фирмы, которые составляли свыше семи миллионов рублей. Они возникли в результате займов, которые брал Павел Иванович после революции 1905 года на возобновление производства. Однако эти долговые обязательства не легли тяжелой ношей на плечи фирмы. Получая ежегодную прибыль в размере 4,5 млн рублей, Иван Харитоненко собирался выплатить эту сумму в ближайшее время. Но продолжить дело отца и деда ему в полной мере не удалось. Он должен был сначала завершить обучение в университете. Поэтому за ведение дел фирмы взялась Вера Андреевна. Но грянули Первая мировая война, за ней Октябрьская революция и гражданская война – в этих условиях ни о каком успешном развитии фамильного бизнеса не могло быть и речи. Еще до октябрьских событий 1917 года и в первые месяцы после них управление сахарными заводами наследники Павла Ивановича осуществляли через доверенных лиц – директоров. Потом пришел черед национализации промышленности, передачи ее в государственную собственность. Первым шагом в этом направлении было введение рабочего контроля, который стал осуществляться заводскими комитетами или контрольной комиссией. Многие представители администрации заводов и экономий в таких условиях растерялись, а некоторые, опасаясь за свою жизнь, сбежали. Уже в конце 1917 года в усадьбах Харитоненко воцарился беспорядок, положение заводов резко ухудшилось. Центральная контора фирмы в Сумах прекратила их финансирование.

Большинство членов семейства, в частности Наталья Павловна с мужем и двумя девочками-близнецами и Елена Павловна с мужем и сыном, во время октябрьских событий 1917 года проживали в московском особняке на Софийской набережной, оказавшемся в эпицентре перестрелок. Они вынуждены были прятаться здесь в течение шести-семи недель. Узнав о жестоких боях в Москве, находившаяся в то время в Украине Вера Андреевна, не колеблясь, кинулась туда. Ей пришлось пробираться от вокзала до особняка по мосту под градом пуль. Вместе с детьми и внуками она пробыла в Москве до лета 1918 года, пока у Елены Павловны не родилась дочь Елена. А затем они все уехали в Украину, в Натальевское поместье.

В апреле 1918 года собрание рабочих и служащих Циглярского завода направило в Сумы делегацию в составе десяти человек, которая встретилась с Верой Андреевной. Рабочие потребовали от нее убрать с завода директора Фрейгофера, установить восьмичасовый рабочий день и увеличить заработную плату. В ответ разгневанная хозяйка заявила им: «Да мне лучше всех вас повесить, чем убрать Фрейгофера!» Возвращаясь на завод, делегаты увидели эшелоны с немецкими войсками. Пришедшие в Украину оккупанты вернули на предприятия бывшую администрацию, активисты заводских комитетов были арестованы. Немецкая оккупация Украины продолжалась с апреля по ноябрь 1918 года, а в начале 1919-го власть в стране захватили большевики. Декретом Совета Народных Комиссаров Украины от 16 января 1919 года земли, заводы и поместья наследников П. И. Харитоненко были национализированы. С этого времени фирма «Торговый дом И. Г. Харитоненко с сыном» прекратила свое существование.

Но наследники Павла Ивановича уже не видели краха своего фамильного дела. Еще осенью 1918 года Вера Андреевна, Иван Павлович, Елена Павловна и Наталья Павловна со своими детьми уехали из страны. Из Крыма они добрались до Константинополя, затем переехали на остров Мальту, а в конце сентября 1919 года поселились в Италии. Однако их мужья – барон Олив и князь Горчаков – вынуждены были по долгу службы еще какое-то время оставаться в России. В частности, Михаил Константинович Горчаков служил в отряде Красного Креста до тех пор, пока белые войска могли оказывать сопротивление. После окончательного поражения белых сил в России князь уезжает в 1920 году в Париж, где в то время уже находилась его семья. Здесь он становится главой русской эмиграции.

О жизни семейства Харитоненко в эмиграции известно немного. Судя по скупым архивным данным, Вера Андреевна умерла в Мюнхене в 1923 году после тяжелой болезни – врачи диагностировали у нее рак. Ей было всего 64 года. Там же, не вынеся боли от утраты единственного близкого ему человека, покончил жизнь самоубийством ее сын Иван (по одним данным, он застрелился в 1924 году, по другим – в 1926 или 1927 году). Он стал последним представителем рода Харитоненко по мужской линии, так как не был женат и не оставил потомства. Елена Павловна вместе с мужем Михаилом Оливом, сыном Андреем и дочерью Еленой сначала поселилась неподалеку от матери в Мюнхене. Здесь супруги открыли собственное дело. Но со временем, когда дети стали взрослыми, Елена Павловна развелась и со вторым мужем и уехала в Париж. Пережив там ужасы Второй мировой войны, она умерла в 1948 году.

Следующее поколение семейства Харитоненко рассеялось по всему свету. После развода родителей сын Елены Павловны, Андрей, сначала уехал в Белград, а затем в Буэнос-Айрес (Аргентина), где вскоре умер. После него остались вдова и дочь – единственные, кто продолжал носить фамилию Харитоненко. А оставшиеся потомки по женской линии, породнившиеся с не менее знаменитым родом Мусиных-Пушкиных, сегодня живут преимущественно во Франции и Швейцарии. Их судьба сложилась более благополучно. Дети Натальи Павловны Харитоненко-Горчаковой – Вера и Ирина, выучив довольно быстро французский язык, помогли родителям обустроиться на новом месте. Вера Петровна вышла замуж за Владимира Мусина-Пушкина. У них родился сын, которого по традиции тоже назвали Владимиром. Повзрослев, он избрал для себя военное поприще и поступил в Русский кадетский корпус в Версале. Для того чтобы обеспечивать семью и платить за обучение сына, его отец вынужден был устроиться на работу таксистом, а Вере Петровне пришлось работать телефонисткой. Ее сестра, Ирина Петровна, вышла замуж за русского эмигранта Георгия Шебеко, и вскоре у них родилась дочь Вера.

В годы советской власти только один представитель семейства Харитоненко – Елена Михайловна Олив (та самая девочка, которая родилась в Москве летом 1918 года) – побывала в Советском Союзе, и то не по своей воле. Дело было в том, что во время Второй мировой войны она проживала в Берлине. После того как туда в мае 1945 года вошли советские войска, ее арестовали и отправили в СССР, в концлагерь. Освободиться Елене Михайловне удалось только через три года, благодаря отчаянным усилиям ее жениха, швейцарского дипломата Макса фон Риттера. Благополучно вернувшись со своим спасителем в Швейцарию, она вышла за него замуж. В этом счастливом браке родилось четверо сыновей, один из которых, Петр фон Риттер, и сейчас живет в Женеве.

Вере Петровне, единственной из рода Харитоненко, удалось сохранить семейный архив. После ее смерти в 1964 году во Франции остался ее сын Владимир Мусин-Пушкин. Получив хорошее образование, он сделал удачную карьеру. Правда, военным не стал, а после службы в армии пошел работать инженером на авиационном заводе. Несмотря на то что он родился в Париже и является гражданином Франции, по его собственному признанию, он все время мечтал побывать на родине своих родителей. И эта мечта сбылась. Уже после провозглашения независимости Украины, летом 1998 года, он вместе с женой Жаклин и сыном Владимиром приезжал в Сумы, где побывал во всех местах, связанных с жизнью и деятельностью своих знаменитых предков.

СУДЬБА НАСЛЕДИЯ ХАРИТОНЕНКО

Павел Иванович оставил потомкам огромное состояние. Все его имущество – 28 020 838 рублей 61 копейка – в 1919 году было национализировано и объявлено «народным капиталом». На момент национализации ему принадлежало 11 сахарных заводов. Еще два предприятия были взяты им в аренду. Большинство из них находилось в нынешней Сумской области – семь, 4 – в Харьковской, по одному – в Черниговской и Курской областях. Все они успешно работали и в советские времена. Но уже в независимой Украине, с ее переходом на рыночную экономику, положение сахарной промышленности резко изменилось. В связи с перепроизводством сахара и падением цен на него в 2004–2008 годах в стране прекратили работу 60 из 120 сахарных заводов. А в 2009 году из-за резкого сокращения посевных площадей под сахарную свеклу возникла угроза закрытия еще 15 заводов. По крайней мере, в Сумской области – одном из самых «сахарных» регионов Украины – от былых мощных предприятий Харитоненко уже не осталось и следа. Стремясь восстановить производство сахара на территории области, ее руководство старается найти инвесторов, готовых вкладывать деньги в эту отрасль. Один из них уже есть: в сентябре 2009 года предпринимателем из Азербайджана был приобретен Угроидский сахарный завод для восстановления на нем производства.

Остались в стране и многие здания, построенные сахарозаводчиками, но теперь у большинства из них появилось новое предназначение. Так, под крышей особняка Харитоненко в Сумах за годы советской власти перебывала масса учреждений: в 1919 году здесь обосновался финотдел, до Великой Отечественной войны находился детский санаторий им. Косиора, а после нее – госпиталь, с 1947 года – контора областного сахаротреста, потом детская и районная больницы. Теперь после ремонтно-восстановительных работ (в результате многолетней безжалостной эксплуатации здание находится в плачевном состоянии) здесь планируется разместить банк и ЗАГС. Удастся ли реставраторам восстановить былое обличие памятника архитектуры, потерявшего за десятилетия бесхозяйственности не только ценный паркет, мраморные подоконники, художественные росписи и прочие раритетные детали, но и кровлю, покажет время. Однако уже сейчас ясно, что первоначального вида этому зданию уже не вернуть.

Гораздо больше повезло московскому особняку Харитоненко. К счастью, время пощадило этот прекрасный памятник прошлого, сохранив и его архитектуру, и интерьеры почти в первозданном виде. Сразу после национализации в нем ненадолго поселился Датский Красный Крест, а затем здание перешло в ведение Наркомата иностранных дел. В нем жили крупные советские дипломаты, такие как М. Литвинов и его жена Айви, Л. Карахан, которые в качестве обслуживающего персонала использовали старых слуг Харитоненко, останавливались именитые гости страны (американская танцовщица Айседора Дункан, скульптор Клэр Шеридан, журналист и писатель Артур Рэнсом, один из военных лидеров Турции Энвер-паша, американский миллионер Арманд Хаммер и др.). Именно из этого дворца с видом на Кремль отправлялся на встречу с В. И. Лениным известный писатель Герберт Уэллс.

В 1931 году особняк был передан Посольству Великобритании. Именно сюда в октябре 1944 года, после открытия Второго фронта, приехавший в Москву Уинстон Черчилль пригласил на обед И. В. Сталина. Любопытно, что во время подготовки этой встречи произошел довольно типичный случай: для охраны «вождя всех народов» в особняк прислали огромное количество сотрудников НКВД. Это дало повод тогдашнему заместителю наркома иностранных дел А. Я. Вышинскому для шутки, достойной того времени: «Как видно, Красная армия одержала еще одну победу: она захватила британское посольство». В 1960-е годы гостями особняка были многие советские руководители, в том числе Н. С. Хрущев и А. Н. Косыгин, члены британской королевской семьи – герцог Глостерский, принц Эдвард, принцесса Диана, супруг королевы герцог Эдинбургский, принцесса Анна. А в 1994 году здесь останавливалась даже сама королева Елизавета II. По ее словам, «особняк на Софийской набережной – самая красивая британская резиденция в мире». С 2000 года в этом доме находится только резиденция посла Великобритании. В 1992 году в Москве состоялась презентация книги британской журналистки и искусствоведа Кетлин Бертон Маррелл «Посольство Великобритании в Москве. Особняк Харитоненко». В ней описаны разные этапы в «жизни» этого здания, проиллюстрированные изображениями его залов, интерьеров и живописных полотен. Предисловие к книге написано Маргарет Тэтчер, которая побывала в этом особняке в 1969 году. В нем она отмечает: «Из дома открывается чудесная панорама Кремля. Внутри каждая комната оформлена в разных стилях, которые оставляют прекрасное впечатление… Жаль, что мало людей имеют возможность посетить этот особняк. Я счастлива, что эта замечательная книга завершена. Уверена, что будущее внесет много новых разделов в историю этого прекрасного особняка». Издание целиком посвящено только одному из творений Павла Ивановича, в то время как многие другие, не менее интересные, к сожалению, пока не удостоены вниманием ни иностранных, ни отечественных авторов.

Единственным сооружением, сохранившим свое былое предназначение, остается здание бывшего кадетского корпуса в Сумах. Сейчас здесь размещается центральный корпус Военного института артиллерии им. Б. Хмельницкого. А в помещении бывшей детской больницы Св. Зинаиды теперь располагается областное управление здравоохранения. В здании бывшего Детского приюта сейчас находится родильный дом. Что же касается художественных коллекций, собранных Павлом Ивановичем Харитоненко и его детьми, то после национализации в 1920—1930-е годы они пополнили фонды музеев Москвы, Петербурга, Киева, Сум, Харькова и Казани. В частности, они представлены в собраниях Государственной Третьяковской галереи (больше ста картин и икон), Русского музея, Музея изобразительных искусств им. Пушкина, Государственного музея нового западного искусства (картины западноевропейских мастеров), Эрмитажа. После закрытия в 1934 году музея в храме с. Натальевка часть его экспонатов была передана в Харьковский художественно-исторический музей. Сюда же попал и ряд произведений из сумского собрания мецената. Некоторые полотна и эскизы известных художников из натальевской коллекции находятся в Пархомовском общественном музее, созданном в 1945 году учителем истории местной школы А. Ф. Луневым в доме бывшего правления сахарного завода П. И. Харитоненко. Среди работ, представленных сейчас в Харьковском художественном музее, уже упоминавшийся «Портрет Павла и Ивана Харитоненко», написанный Ф. Малявиным в 1911 году, полотна М. Нестерова «Тихие воды» (1912), А. Орловского «Тройка», В. Сурикова «Портрет Н. Матвеевой» (1909), В. Поленова «Дворик» (1891), И. Шишкина «Темный лес» (1890) и многие другие. Часть картин западноевропейских и русских художников из коллекции Харитоненко по-прежнему украшает стены его бывшего особняка на Софийской набережной.

В музеях Украины и России сохранились прекрасные портреты трех поколений семьи Харитоненко, написанные выдающимися художниками того времени – Невревым, Серовым, Сомовым, Малявиным, Фламенгом. Они, как и заводы, школы, больницы, храмы, стали частью памяти о людях, создававших на протяжении двух веков экономическую мощь страны.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ НЕБЫТИЯ

Много десятилетий о жизни и деятельности представителей династии Харитоненко в нашей стране практически не вспоминали. А если и упоминали их имена в исторических публикациях, то только с негативной характеристикой, называя эксплуататорами, хищниками-капиталистами, которые наживали миллионы на тяжелом крестьянском труде. При этом совершенно не учитывались их собственный труд, положенный на благо родины, умение создавать мощные и успешные промышленные и сельскохозяйственные предприятия, обеспечивавшие рабочими местами тысячи тружеников, поднимавшими экономику страны на мировой уровень. Не была должным образом оценена и их благотворительная и меценатская деятельность, благодаря которой они внесли свой вклад в развитие образования, науки и искусства, оставили грядущим поколениям нетленные ценности, сохранили богатое культурное наследие, являющееся сегодня достоянием нашего народа.

Но какие бы идеологические ярлыки ни наклеивались десятилетиями на имена сумских сахарозаводчиков, в памяти их земляков все это время жили рассказы дедов и прадедов об их добрых делах. Семейные предания, передававшиеся из поколения в поколение, имели реальные подтверждения в виде работающих заводов, опытно-селекционных станций, храмов и прекрасных общественных зданий, школ и больниц, построенных ими, заложенных ими парков и садов, произведений искусства, бережно собранных и хранимых теперь в лучших музеях страны.

Наконец, после 74-х лет незаслуженного забвения, только в 1991 году была дана объективная оценка деятельности сахарозаводчиков Харитоненко. Она нашла отражение в публикациях ряда сумских и харьковских краеведов, приуроченных к 100-летию со дня смерти основателя династии – Ивана Герасимовича Харитоненко. Благодаря этим статьям современники смогли заново «открыть» для себя малоизвестные до этого масштабы и уровень фамильного дела «сахарных королей» Украины, узнать много интересного о жизни и деятельности своих талантливых земляков. Одним из таких «открытий» можно считать знакомство с личностью Павла Ивановича Харитоненко, который, по мнению его современников, значительно превзошел своего отца и в развитии фамильного бизнеса, и в совершенствовании технологии сахарного производства, и в осуществлении добрых дел на ниве благотворительности. Не менее велика и его заслуга как мецената – недаром современники называли Павла Ивановича «украинским Саввой Морозовым».

Однако и сегодня многое в биографии знаменитого сахарозаводчика, как и его предшественников, остается неизвестным. Существует немало тайн и белых пятен в происхождении самых первых представителей династии Харитоненко, в частности, ничего, кроме дат жизни и смерти, неизвестно о судьбе братьев Ивана Герасимовича – Льва и Демьяна. Мало что знают исследователи истории династии Харитоненко и об отношениях и проблемах в семье Павла Ивановича. До конца не выясненными остаются такие вопросы, как причины смерти его детей – Глеба и Зинаиды, степень участия его наследника Ивана в семейном деле и обстоятельства его гибели, недостаточно сведений о характерах, привычках и взаимоотношениях членов семейства между собой. Отсутствует и полная характеристика личности самого Павла Ивановича. Существует еще немало вопросов, связанных с началом становления династии Харитоненко. К примеру, в одной из товарных книг, хранящихся в Сумском государственном архиве, была обнаружена такая запись: «10 мая 1875 г. за счет И. Г. Харитоненко переведено в Венецию Бакунину 5000 ф.[8]». В ней указана одна фамилия, без инициалов, и остается только гадать, кем был этот неизвестный Бакунин: партнером по бизнесу, знакомым или знаменитым русским революционером, одним из идеологов анархизма и народничества Михаилом Александровичем Бакуниным? Кстати, после подавления польского восстания в 1864 году он переехал в Италию, где в 1874 году участвовал в выступлении анархистов в Болонье. Так что вполне возможно, что деньги были отправлены именно ему. Но что могло связывать богатого и добропорядочного сахарозаводчика Ивана Герасимовича Харитоненко с вождем анархистов? Неизвестно также, кому принадлежала и чем занималась фирма «Харитоненко и Редькин», которая, судя по данным государственного архива Сумской области, существовала в городе Глухове в 1860–1870 годы.

Видимо, обо всем этом можно было бы узнать из документов семейного архива Харитоненко, который хранится у его потомков во Франции. Изучение их позволит с максимальной полнотой воссоздать как историю возникновения династии Харитоненко, так и жизненный путь Павла Ивановича, его заслуги перед Отечеством, благодаря которым он, несомненно, входит в число видных экономических, общественных и культурных деятелей страны XIX – начала XX века. Но уже сегодня ясно, что знаменитые сахарозаводчики трудились и созидали не ради славы и наград. Для них всегда была важна нравственная сторона предпринимательства. Недаром один из исследователей жизни и деятельности этой династии написал: «Если бы в царской России большинство капиталистов были такими, как Харитоненко, большевистского переворота, очевидно, просто бы не было». Поэтому историческая значимость их хозяйственной деятельности важна не столько сама по себе, сколько в соединении с теми этическими критериями христианства и любви к ближнему, которые ставили перед ними высокую цель духовного развития человека и общества. Они шли к этой цели сами и оставили ее всем нам как единственно верный ориентир на пути к будущему.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Сахарные заводы династии Харитоненко

1. Ульяновский завод (Сумская область) – взят в аренду И. Г. Харитоненко с начала 1870-х годов XIX века.

2. Кияницкий завод (Сумская область) – взят И. Г. Харитоненко в аренду с начала 1870-х годов XIX века.

3. Павловский рафинадный завод (г. Сумы) – построен И. Г. Харитоненко в 1869 году.

4. Пархомовский завод (Харьковская область) – построен И. Г. Харитоненко в 1872 году, в 1890-м реконструирован заново.

5. Краснояружский завод (Курская область) – взят в аренду И. Г. Харитоненко в 1880 году.

6. Николаевский завод (Сумская область) – заново построен И. Г. Харитоненко в 1880 году.

7. Натальевский завод (Харьковская область) – приобретен в собственность И. Г. Харитоненко в 1884 году.

8. Янковорожский завод (Сумская область) – приобретен в собственность П. И. Харитоненко.

9. Парафиевский завод (Черниговская область) – приобретен в собственность П. И. Харитоненко в 1897 году.

10. Угроидский завод (Сумская область) – приобретен в собственность П. И. Харитоненко в 1894 году.

11. Славгородский завод (Сумская область) – взят в аренду П. И. Харитоненко в 1891 году.

12. Подолянский завод (Харьковская область) – взят в аренду И. Г. Харитоненко в 1880 году.

13. Циглярский завод (Харьковская область) – в 1906 году П. И. Харитоненко куплен контрольный пакет акций завода.

Общественные сооружения, построенные на средства И. Г. Харитоненко

1. Тихоновская каменная церковь в слободе Нижняя Сыроватка (Сумская область). Построена в 1880 году. На строительство пожертвовано 70 тысяч рублей. Церковь действует и поныне.

2. Сумское духовное училище. Построено в 1886 году. На строительство пожертвовано свыше 15 тысяч рублей. Сейчас в этом здании расположен корпус областной больницы.