Истребитель драконов

Серый провидец Танкуоль открыл пасть и расхохотался во всё горло. Смех был безумным лишь отчасти. Энергия обострила чувства серого провидца. Сам себе он казался здоровенным великаном, разглядывающим насекомых под ногами. Его виртуальные размеры были столь же велики, как корабль, который он удерживал. Танкуоль стал существом впечатляющей величины. «Должно быть, подобные ощущения испытывает Рогатая Крыса, разглядывая мир смертных», — подумал Танкуоль. Возможно, это знамение, предвестник грядущих событий. Возможно, предназначение Танкуоля ничем не будет ограничено. Возможно, ему предстоит побывать там, где ещё не ступала нога скавена, и достичь таких высот, что он будет причислен к сонму богов. Несомненно, в тот момент, когда по его жилам растекался искривляющий камень, всё это казалось вероятным. Нет для него ничего невозможного.

Сейчас он хозяин ситуации. Ничто его не остановит. Даже проклятущий заклятый враг Готрек Гурниссон или его приспешник — негодяй Феликс Ягер. Наконец–то Танкуоль одержит над ними полную победу после всех этих долгих месяцев напряжённых усилий. Какое это сладкое ощущение!

Постой! Что такое? Он заметил пронёсшийся мимо гирокоптер. Он заметил, как бомба едва не задела его и взорвалась среди его бойцов, отправляя души скавенов к Рогатой Крысе. Как они посмели напасть на избранного посланника Рогатой Крысы на земле? Он им покажет. Со скоростью мысли Танкуоль вытянул одно из своих энергетических щупалец и шлёпнул по гирокоптеру, как человек, прихлопывающий муху. К несчастью, он оказался слишком медлителен, чтобы поймать стремительно передвигающуюся машину, и удар прошёл мимо цели.

И лишь случайно Танкуоль осознал, что нечто прилипло к одному из его щупалец. А, вот оно что! Это же негодник Ларк. Первым побуждением Танкуоля было разбить оземь своего заблудшего приспешника в наказание за провалы. Затем с помощью духовной связи, позволяющей ему чувствовать посредством отростков энергии, Танкуоль не без удовольствия осознал, что Ларк клянётся ему в вечной покорности, а также внезапно ощутил изменения, произошедшие с телом прислужника под воздействием искривляющего камня, и как именно они проявились. Тут было нечто, достойное исследования. Он на мгновение отвлёкся, чтобы не слишком нежно опустить Ларка на землю, а затем вернулся к своим попыткам сбить гирокоптер.

Тот оказался разочаровывающе неуловимым. «Тем не менее, удовлетворение от того, что разобью эту штуку, само по себе будет мне вознаграждением», — подумал Танкуоль.

Феликс с ужасом наблюдал, как отросток света столкнулся с гирокоптером. Маленькая летающая машина начала разваливаться, её осколки полетели вниз, убив при падении ещё больше скавенов. Огромное облако пара и дыма вырвалось из разбитого двигателя машины. Затем последовал мощнейший взрыв, от ударной волны которого Феликс полетел вверх тормашками. Он предположил, что это взорвался запас бомб, что находился на гирокоптере. Вопли скавенов дали ему понять, что гном–пилот оказался не единственной потерей.

Над головой пронеслись другие гирокоптеры. «Один разбился, осталось три», — подумал Феликс.

— Что нам делать? — спросила Ульрика. — Ты маг. Это твоя сфера деятельности.

— Для любого смертного существа не существует возможности удерживать в себе такое количество энергии продолжительное время. Существует вероятность, что сам носитель будет уничтожен. Также вероятно, что чего бы он там не съел, внутренние запасы энергии вскоре истощатся, и маг потеряет силу. Когда он ослабеет, я могу попытаться прервать его заклинание. Что–либо иное…

— Ты говоришь, что мы должны ничего не делать?

— Я говорю, Ульрика, что мы должны подождать. Мы ничего не добьёмся, сломя голову напав на тварь. Ты видела, каким образом она разбила тот гирокоптер. То же самое легко может произойти и с нами.

«Ах, как это было славно», — подумал серый провидец Танкуоль. Он ощутил мощный прилив удовольствия от уничтожения того гномьего летательного аппарата, пусть даже ценой жизней нескольких дюжин своих солдат. В конце концов, они расходный материал. Как и большинство скавенов. Танкуоль был рад, что к нему это не относится.

Он покачал головой, когда осознал новую заботу. Пока Танкуоль гонялся за гирокоптером, он дал уйти „Духу Грунгни“. Тот снова поднялся в небеса на большое расстояние. Танкуоль протянул свои энергетические щупальца, собираясь положить этому конец. Прежде чем снова схватить воздушный корабль, он осознал другую проблему. Готрек Гурниссон, Феликс Ягер и тот второй проклятущий Истребитель спустились на землю и продвигаются в его сторону. Разумеется, Танкуоль парил в воздухе вне их досягаемости, но даже с учётом этого он немного беспокоился. Уже само присутствие неподалёку от него Истребителей действовало Танкуолю на нервы. Он страстно ненавидел этих ужасных существ.

Теперь у него есть возможность раз и навсегда положить конец этой угрозе. То, что он сделал с гирокоптером, вне всяких сомнений, можно проделать и с отдельным конкретным Истребителем. Злобно усмехнувшись, Танкуоль приготовился раздавить Готрека о землю.

Феликс наблюдал, как энергетическая волна направилась в их сторону. Множество отростков зеленоватого света побежали от Танкуоля к Готреку приливной волной, разбрасывая в стороны вопящих скавенов. Что бы ни произошло, когда энергия достигнет их, Феликс не сомневался — для него это означает конец. Он почти уже закрыл глаза, понимая, что через несколько секунд умрёт, но в последний момент решил, что заглянет своей смерти в лицо, и заставил себя смотреть.

«Сейчас, — думал серый провидец Танкуоль, направляя свою энергию на Готрека Гурниссона. — Сейчас ты умрёшь!»

Феликс видел, как первые отростки достигли Готрека. Лишь только те приблизились, Истребитель взмахом топора прочертил огромную дугу. Руны на лезвии ярко вспыхнули, когда то вошло в соприкосновение с магией серого провидца. Запах озона наполнил воздух. В облаке искр отростки разошлись в стороны, встретив на пути более мощную древнюю магию. Феликс вознёс молитву Сигмару и прочим богам, которые могли его услышать. Остальные отростки отступили подальше от Готрека, пружиня взад–вперёд, словно готовая к броску кобра. Феликс понимал, что Готрек выиграл для них лишь секундную передышку.

* * *

У Танкуоля возникло ощущение, что кончики его пальцев попали в огонь. Разумеется, чувствует он всего лишь уничтожение заклинания, однако ощущения были схожими. Он обругал гнома. Танкуоль должен был предположить, что погубить гнома не так–то просто. Тем не менее, даже если гном неуязвим, то о его приспешнике этого не скажешь. По крайней мере, Танкуоль сможет уничтожить Феликса Ягера.

Феликс увидел, как отростки света разделяются и начинают обтекать Готрека. К своему ужасу он обнаружил, что нацелены отростки на него, и с этим ничего не поделать. Скавен–волшебник явно намеревался убить Феликса. Под действием заклинания множество щупалец направилось прямо в сторону Феликса, обходя Готрека слева и справа. «Хорошо хоть скавен–чародей убьёт ещё больше собственных воинов», — подумал Феликс. Зрелище того, как разрывало скавенов, когда энергия косой проходила сквозь них, не сулило Феликсу ничего хорошего.

Ульрика крайне разволновалась, наблюдая за происходящим. Она увидела, как Готрек отразил нападение серого провидца, и подумала было, что этого окажется достаточно. Затем она заметила, что Танкуоль намеревается напасть на Феликса.

— Ты можешь что–нибудь сделать? — спросила Ульрика Макса Шрейбера.

— Через минуту я попробую заклинание противодействия. Кажется, я понял, что именно делает серый провидец и, возможно, смогу развеять его заклинание.

— У Феликса нет этой минуты, — произнесла Ульрика, понимая это слишком поздно.

Феликс приготовился достойно встретить смерть. Он совсем не рассчитывал, что она окажется такой, но, как говорится, смерть никогда не приходит тем путём, каким ты ожидаешь. Он взял себя в руки и напряг мускулы для последнего тщетного прыжка с спасению. Феликс сомневался, что есть хоть какая–то возможность уклониться от заклинания. Всё кончено. Волна ослепительного света летит в его сторону. Он подавил желание закричать.

«Так–то лучше», — думал Танкуоль, уверенный, что на сей раз ему удастся убить хотя бы одного из своих заклятых врагов. Он покажет Феликсу Ягеру, как противодействовать мощи Танкуоля. Но прежде чем Танкуоль смог раздавить Ягера, как насекомое, каковым тот является, Истребитель снова нанёс удар. Резким взмахом, уследить за которым было не под силу глазу, своим ужасным топором Готрек перерубил энергетические ленты сначала слева, затем справа. Танкуоль завопил от боли, которая была такой, словно отрубили его собственный хвост.

Что ещё хуже, он почувствовал, что вызванная искривляющим камнем энергия внутри него начинает ослабевать и выходит с перерывами. «Только не сейчас, — подумал Танкуоль. — Нет. Не сейчас. Победа так близка». Но, к несчастью, так и случилось. Его энергия уже начала улетучиваться. Похоже, воздушному кораблю удастся ускользнуть.

«Ладно же, — подумал Танкуоль, — но мои подчинённые хотя бы уничтожат этих выскочек, Ягера и Гурниссона». Находясь в раздумьях, он подивился необычному ощущению спуска вниз. «Почему это земля становится все ближе?» — недоумевал он.

— Сейчас, — услышала Ульрика бормотание Шрейбера.

А затем маг начал делать движения руками и монотонно напевать на языке, которого она не понимала. На её глазах в пространстве перед магом начала обретать очертания сложная конструкция из света, которую тот затем жестом руки направил вращаться в сторону серого провидца. Когда та ударилась в Танкуоля, сияние вокруг скавена–волшебника померкло, и он вверх тормашками полетел к земле.

— Теперь самое время для нападения, — подсказал Макс Ульрике.

И дважды повторять это не потребовалось.

— Пошли! — закричала она и выбежала из дома, набросившись с тыла на захваченных врасплох скавенов. За ней, воодушевляя себя криками, следовали выжившие кислевиты.

Феликс с удивлением наблюдал, как гаснет свечение вокруг серого провидца, и тот начинает опускаться к земле. Феликс пригнулся, избегнув удара воина–скавена, и, стиснув зубы, парировал выпад второго. Отдача от столкновения отозвалась в руке. Сохраняя спокойствие, Феликс ударом сверху разрубил голову скавена пополам, затем с разворота ударил второго режущим ударом по горлу. Впереди Готрек и Снорри прорубали себе кровавый путь к скавену–магу. Они решили, что на этот раз их ничто не остановит. Сверху дождём продолжали сыпаться бомбы, сбрасываемые с кружащихся гирокоптеров и обретшего свободу воздушного корабля.

Феликс вздрагивал всякий раз, когда бомба ударялась о землю. Он с равной вероятностью ожидал, что одна из них взорвётся рядом с ним и разорвёт его на части. Он слышал голос, орущий глупым гномам, чтобы те перестали их бомбить, и с удивлением обнаружил, что голос–то его собственный. Феликс надеялся, что в ближайшее время кто–нибудь заметит, что происходит на земле и прекратит бомбардировку. Он сомневался, что понятие Готрека о героической гибели включает в себя вариант быть разорванным на части взрывчаткой своих же товарищей. Тем не менее, Феликс видел и куда более худшие и нелепые вещи, случавшиеся в сражении, а прямо сейчас вокруг них царил полный хаос.

Рубя направо и налево с обновлёнными силами, Феликс пробивал себе путь через войска скавенов.

«Какая несправедливость, — переживал серый провидец Танкуоль. — Как раз, когда победа уже была в моих лапах, она ускользнула из–за некомпетентности прислужников и некачественного искривляющего камня, что прислали ему те идиоты из Скавенблайта. Почему он обречён на то, что его планы постоянно расстраиваются по схожим причинам? Танкуоль хороший и преданный служитель общему делу скавенов. Он искренне почитает Рогатую Крысу в своих молитвах. Он просит столь немного. Так в чём проблема?»

Он обессилено лежал на земле, подавленный непредвиденным истощением вызванной искривляющим камнем энергии и развеиванием своего заклинания. Медленно, но уверенно он сделал из этого выводы. Где–то поблизости находится маг, достаточно сильный, чтобы развеять его заклинание; маг со свежими силами и, без всяких сомнений, не растративший энергию на самоотверженные усилия по защите неблагодарных прислужников; маг, который прямо сейчас может замышлять уничтожение Танкуоля, пока тот уязвим. Подобная мысль побуждала Танкуоля выпрыснуть мускус страха, и его железы напряглись. «Это не совсем подобающее вознаграждение за мою долгую службу Рогатой Крысе и Совету Тринадцати», — решил Танкуоль.

Внезапно его озаботила другая, ещё более ужасающая угроза. Справа от себя он расслышал звериный рёв Готрека Гурниссона, пока Истребитель прорубал себе путь через отряды скавенов. Несомненно, что в крошечном мозгу гнома нет ничего, кроме неоправданного желания уничтожить Танкуоля и лишить мир его гения. Столь же несомненно, что приспешник гнома Феликс Ягер тоже будет злорадствовать, наблюдая гибель Танкуоля.

Что же ему делать?

И тут Танкуоль услышал позади себя звуки боевого клича людей, словно уже имеющихся причин было недостаточно, чтобы задуматься об отступлении. Откуда появилось это новое войско? Во время сражения прибыли подкрепления людей? Или это работа вражеского мага? Не имело значения.

Со всей этой ужасной бомбёжкой сверху, чудовищной перспективой боя с Готреком Гурниссоном с фронта и нападением многочисленных свежих сил с тыла, Танкуоль видел для себя лишь один доступный вариант. Ему следует героически избежать пленения превосходящими силами противника, а своё возмездие отложить до следующего раза.

Собирая последние остатки своей энергии, Танкуоль бормотал слова заклинания побега. Оно всего лишь перенесёт его на несколько сотен шагов от места битвы, но этого будет достаточно. Оттуда он сможет начать тактическое отступление.

— Куда делся тот проклятый чародей? — услышал Феликс рык Готрека.

Ответа Феликс не знал. Они достигли той точки, где, как он мог поклясться, видели упавшего серого провидца, но там ничего не оказалось за исключением слабого запаха серы в воздухе. Необоснованно раздражённый Готрек зарубил двух скавенов одним ударом своего топора и оглянулся посмотреть на чудовищную фигуру приближающегося крысоогра.

— Он мой, — завопил Готрек.

— Нет, мой! — вскричал Снорри.

— Наперегонки? — предложил Готрек и рванулся вперёд.

«Давай–давай», — подумал Феликс, осматриваясь вокруг. В бою возникло неожиданное затишье. В нос попала странная вонь, ассоциировавшаяся у него с перепуганными скавенами. Феликс решил, что не может их винить за это. Их предводитель исчез. Скавенов разрывало на части бомбами, на них напали двое наиболее жестоких Истребителей во всём мире, и одновременно их атаковали с тыла. Феликс понимал, насколько скавены деморализованы. Он сомневался, что менее напуганными оказались какие бы то ни было войска людей.

Однако это не означало, что опасность миновала. Скавены по–прежнему ощутимо превосходили численностью своих противников, и если предоставить им возможность сие осознать, они могут возобновить сражение и даже победить. Сейчас было самое время захватить инициативу и повернуть ход боя в свою пользу.

Феликс посмотрел вокруг и заметил крысоогра, на которого с двух сторон обрушивали град ударов Готрек и Снорри. Тот повалился, как срубленный дуб. Уж если это зрелище не поможет им обратить в бегство войско скавенов, то не поможет ничто другое. Выкрикивая боевой клич, Феликс понесся вперёд. Готрек и Снорри присоединились к нему.

Внезапно впереди себя, как ему показалось, Феликс услышал боевые кличи людей, и один знакомый голос, отдающий приказы и подбадривающий бойцов. Сердце Феликса пустилось вскачь. Конечно же, это ему кажется. Был лишь один способ это выяснить.

Ларк прекратил грызть тело мёртвого скавена. На какое–то время он удовлетворил свой голод и теперь мог уделить внимание неотложным делам. Позади себя он слышал вопли перепуганных скавенов, победные крики людей и яростный рёв гномов–истребителей. Ему было ясно, что сражение проиграно. Это столь же несомненно, как боль в его теле от удара о землю. «Разумеется, — думал Ларк, — если бы не боль в теле, я смог бы своим вмешательством изменить ход сражения. К сожалению, этому препятствуют ушибы и возможное растяжение лодыжки».

Из сумрака по скавенам ударили лучи золотого света, сбивая с ног. Похоже, противник располагает и магическими ресурсами.

«Несомненно, всё потеряно, — сказал себе Ларк. — Явно пора сматываться». Он поднялся, огляделся по сторонам, убеждаясь, что никто его не обнаружил, и поспешно убежал в темноту.

Пробираясь по кровавому полю битвы, Феликс взглядом уловил знакомую фигуру. Сердце забилось сильнее. Ульрика была жива. Ни о чём больше не думая, он направился в её сторону сквозь толпу скавенов. Все скавены на его пути бросались наутёк. Они научились бояться сверкающего меча Феликса и двух Истребителей, что обычно находились поблизости. Самого его присутствия оказалось достаточно, чтобы лишить их присутствия духа. Феликс едва сомневался в том, что скавены разбиты. Они беспорядочно метались в поисках путей бегства, их боевые порядки смешались, дисциплины не осталось и в помине. Внезапной яростной атаки их бывших пленников и потери предводителя оказалось достаточно, чтобы обратить скавенов в бегство. Теперь нужно лишь постараться остаться в живых до момента, пока скавены не сбегут.

— Ульрика! — позвал он, но она его не услышала.

В этот момент на неё прыгнул скавен с чёрным мехом. Феликс бросился на помощь, ужаснувшись, что едва лишь отыскав, может потерять её в этот самый момент. Беспокоиться ему не следовало. Ульрика отбила удар крысочеловека и остановила того ударом в сердце. Издав булькающий звук, скавен упал на колени, затем неуклюже повалился лицом в грязь, а под ним быстро растекалась лужа крови.

Уголком глаза Ульрика уловила какое–то движение и развернулась, готовая атаковать. Долгие напряжённые секунды она и Феликс стояли лицом к лицу. Ни один из них не двигался. Никто не произнёс ни слова. Затем они одновременно улыбнулись и шагнули навстречу друг другу. Не в силах себя остановить, не обращая внимания на опасность, Феликс заключил её в объятия. Их губы встретились. Тела прижались друг к другу.

Они стояли посреди неистовствующего безумства сражения так, словно в мире не осталось никого кроме них.

Макс Шрейбер осматривался вокруг. Он устал. Как от недавнего применения магии, так и вследствие побоев, полученных прошлой ночью. От усталости конечности налились тяжестью. Даже во времена своего ученичества, когда ему приходилось нести частые и продолжительные дежурства, выполняя поручения своего учителя, Макс не ощущал себя столь измотанным. Тем не менее, они одержали победу. Скавены разгромлены, и он сомневался, что те вернутся, даже если сохранили численное преимущество. По своей природе скавены не являются храбрыми существами, и они долго будут оправляться от поражения.

Максу нравилось считать себя учёным, а не бойцом, но он чувствовал удовлетворение от того, что сделал здесь. Он выступил против сил Хаоса и помог их отбросить. В чём–то он находил такой опыт более ценным, чем наложение защитных заклинаний на дома и экипажи своих клиентов. Шрейбер начал понимать трепет, вызываемый сражением, который всегда описывался в книгах. Он печально улыбнулся, заметив целующихся Феликса и Ульрику.

Похоже, он прошёл ускоренный курс для учёного–затворника по всевозможным эмоциональным потрясениям. Шрейбер чувствовал, как его гложет ревность, и понимал, что от неё его не избавит никакая магия.

К Ульрике он испытывал нечто большее, чем лёгкое влечение. Последние несколько дней Шрейбер чувствовал, как его охватывает страсть. В действительности, ему следовало покинуть усадьбу несколько дней назад, но он остался под предлогом того, что ожидает возвращения „Духа Грунгни“. Наблюдая, каким взглядом Ульрика смотрит на Феликса, Шрейбер предположил — крайне малы шансы, что она ответит взаимностью на его страсть.

«Если только что–нибудь не случится с Феликсом Ягером», — пришла ему в голову весьма недостойная мысль.

Удивлённый собственной жестокостью, он ударил золотыми лучами по отступающим скавенам. Его сильно порадовало, как те погибали.

Тишина наступила внезапно. Бой был окончен. По всей усадьбе грудами лежали мёртвые. „Дух Грунгни“ парил в высоте, уткнувшись носом в причальную башню, словно привязанный к столбу конь. Скавены были разгромлены.

Было поздно. Феликс ощущал усталость, хотя находился в приподнятом настроении. Феликс сжимал руку Ульрики, словно опасаясь, что та может исчезнуть, лишь только он её отпустит, а сама Ульрика явно не собиралась высвобождаться. Напрасными и бессмысленными теперь казались все его переживания на обратном пути из Пустошей. Ульрика была столь же рада видеть его, как и сам Феликс рад встрече с ней. И он не мог передать словами, насколько это сделало его счастливым, мог лишь тупо стоять и смотреть в её глаза. Слова никак не приходили. К счастью, Ульрику это, похоже, не беспокоило.

Тяжёлой поступью подошёл Снорри.

— Хороший был бой, — произнёс он.

Чёрная кровь коркой покрывала его бинты, у него самого кровоточило множество небольших свежих порезов, но, похоже, гном был счастлив.

— Называешь это боем? — заметил Готрек. — Да у меня бритьё бывало поопаснее.

— Не хотел бы я встретиться с твоим брадобреем, — произнёс Феликс.

— Феликс пошутил, — сказал Снорри. — Снорри думает, это смешно.

— Пойдём, поищем пива, — произнёс Готрек. — Ничто так не вызывает жажду, как немного лёгких упражнений.

— Снорри хочет ведро водки, — сказал Снорри. — И Снорри его получит.

С башни, к которой причалил „Дух Грунгни“, начали спускаться на землю гномы. Вскоре их небольшой контингент помогал кислевитам собирать тела в кучи для сожжения.

Феликс решил, что это время ничуть ни хуже любого другого, чтобы удалиться с Ульрикой в их комнату. И та согласилась.