Чужая победа

– За то, что собрались вместе в нашей старой столице!

– Спасибо, что пригласили!

– Спасибо, что пришли!

Радио принимало с сильными помехами. В новостях рассказали о том, что был успешно запущен первый терраформирующий комбинат Крылатых, который построили в Черном море на острове Змеиный. Таким образом, было начато выполнение комплекса мер, направленных на борьбу с глобальным похолоданием. Лига Объединенных Наций выражала признательность братской планете Гнездо. В ближайшем будущем будут запущены еще шесть комбинатов. И «ля-ля-ля» в таком духе…

Ира выключила радио, поставила музыку. Тот вальс, под звуки которого отправлялись с космодромов Земли транспортные корабли с юношами и девушками – будущими бойцами Союзнического флота. Оберегать мир в человеческом пространстве.

Крылатые делились с нами технологиями и по мере сил помогали решить проблемы планетарного масштаба. Мы же расплачивались единственным ресурсом, которого у нас было в достатке, – самими собой. Может, не расплачивались, а, наоборот, помогали избежать сотням тысяч, миллионам людей смерти от голода и холода.

Черт его знает, каждая палка имеет два конца.

Танцевать в крохотной комнатушке было абсолютно негде: все свободное место занимали стол, сервант и диван. Можно было только маневрировать на узких проходах между ними. А за дверью сразу начинался коридор: в одну сторону – общая кухня, в другую – общий сортир.

Но мы ухитрились потанцевать! Возле порога квартиры. Я держал в руках Иру, вдыхал запах ее духов и говорил о всяких пустяках. Потом мы опять вернулись за стол, а танцевать на наше место вышли Димка и Антонина.

– Не привык действовать на коротких дистанциях? – решил подколоть меня захмелевший приятель. Да я на него в обиде не был. Я действительно мерил расстояние между объектами в мегаметрах.

– Ты веришь в то, что старшие расы говорят об Эдеме? – спросила меня Ира.

Я пожал плечами.

– Вроде все логично.

– И правдоподобно?

Дело в том, что в земной мифологии так или иначе отражена история с Эдемом, хоть и ее переврали за многие тысячи лет. И изгнание из рая, и Великий Потоп, и гибель Атлантиды – все это имеет одну подоснову. Был мир, на котором жили люди. Причем мир высокоразвитый. Потом случилась катастрофа, и людям пришлось бежать с гибнущей планеты на космических ковчегах. От Эдема до Гнезда, Зеленых Островов и Могилы лететь относительно недалеко. Поэтому на этих планетах цивилизацию начали возрождать в первую очередь. От Эдема до Земли было далековато, пока ковчег дополз на досветовой скорости, сменилось не одно поколение на его борту. Люди опустились и одичали. На Земле им пришлось открывать заново огонь и колесо. А до Убежища ковчег добирался вообще невообразимо долго, и как следствие – сегодняшняя дикость прятунов. Этим объясняется разница развития старших, средних и младших рас.

Такие вот дела.

На мой взгляд, Эдем – или то, что от него осталось после катастрофы, – стоило изучать, а не делать на этой планетарной рухляди политику. Или фетиш космических масштабов. Но у старших рас было иное мнение, и нам, пользующимся их благами, стоящим в тени их величия, приходилось лишь молча поддакивать.

А тут еще, оказывается, идет непрекращающаяся война за пространство Эдема. Сначала Крылатые владеют им, а «островитяне» в союзе с «мумиями» пытаются их выбить. Потом «островитяне» захватывают Эдем, и война переходит в следующую фазу. А последние лет сто пятьдесят (земных, само собой) Крылатые в союзе с «островитянами» долбят «мумий». Или это «мумии» громят и тех и других. «Мумии» – бойцы свирепые, им палец в рот не клади.

В общем, все это походило на грызню за Иерусалим в Средние века. Только вместо Гроба Господнего – планета. А вместо сарацин – «мумии» на космических крейсерах.

– Крылатые хотят запретить земные религии, – сказала Ира.

Я с удивлением посмотрел на нее. А какой толк от этих религий? Они сильно помогли, когда наша цивилизация катилась к краху? – хотел спросить, но вовремя прикусил язык.

– Крылатые это сделают, – Ира опустила глаза. – Мы будем поголовно поклоняться Эдему, как полчища язычников. И камлать на ее пепелище.

– Если это случится, – ответил я, растягивая гласные, – то не при нашей жизни.

– Наша жизнь может оказаться очень короткой, – определенно, на Иру алкоголь нагонял депрессию. – Давай выпьем за то, чтобы жить долго!

Я хотел подлить Ире коньяку – в рюмке у нее оставалось на донышке, – но она отказалась.

– Нет-нет. У меня есть.

И мы выпили, а потом подошли наши друзья, и мы выпили еще. Поговорили о том, как эффективнее провести бомбардировку планеты из космоса и как успешнее ее отразить. Спецы присутствовали по обоим вопросам.

Главный козырь ПКО – это мощные боевые лазеры. Каждый излучатель получал энергию от собственного реактора. На космических кораблях такое энергозатратное оружие было непозволительной роскошью; у нас почти все ресурсы уходили на фокусы с гравитацией и завязанную на них возможность прыгать в «искажение». Мы использовали лазеры только для измерения расстояния до цели, наведения ракет и связи. А вообще, пушки, которые разят со скоростью света, – это страшная вещь… Но наши крейсеры были быстрыми, маневренными, для поражения наземных целей несли атомное оружие и бить могли издалека. А планета – мишень, в которую очень тяжело промахнуться.

Так что меры были симметричны контрмерам.

– Американцы построили первый космический авианосец! – Макарь размахивал сигаретой, почти как дирижерской палочкой. – Свершилась мечта идиотов! На борту – почти сто шаттлов, неспособных уходить в «искажение».

– Корабли орбитального боя, – уточнил я. – В межпланетном пространстве от них толку не будет.

– Зато они смогут «выносить» станции, объекты на планетах и лунах.

– Если авианосец не будет уничтожен сразу после того, как он выйдет из «искажения», – заметила Антонина и потянулась к Димке, сжав в губах незажженную сигарету. Макарь чиркнул зажигалкой, двинулся девушке навстречу.

– Да, авианосец – цель соблазнительная для противокосмических систем, – добавила Ира.

– Соблазнительная… – повторили мы с Димкой в один голос и заржали. Свинтусы. Американцы тоже постарались – слишком уж бросалась в глаза фаллическая форма их последней боевой машины. И я представил, как какая-нибудь дама-полковник противокосмической обороны отдает приказ в пылу сражения: «Из рельсотронов и лазеров! По американскому члену! Огонь!» Впрочем, с американцами мы теперь на одной стороне, хотя в прошлом немало копий было сломано. Так что дама из ПКО должна быть не с Земли, а «мумией»… И в следующую секунду сделал вывод о том, что я уже порядочно принял на грудь, если строю столь ступенчатые ассоциации.

Ира задумалась – обижаться ей на наш гогот или нет, но Макарь взял ситуацию под контроль.

– Обожаю наших девушек! Только они могут находить романтику в суровых буднях Дальнего космоса!

– Они ее не находят, – подхватил я. – Они ее создают!

И, не помню, в который раз, выпили за девушек.

Затем Димка и Антонина снова пошли танцевать, и по характеру их танца мы с Ирой решили, что наших друзей стоит оставить наедине. Объявили им, что хотим подышать морозцем, подхватили шинели и вышли из квартиры.

Перовский «термос», как и остальные «термосы» Москвы, обогревался за счет компактного фотонного реактора Крылатых. В квартирах держалось около двадцати градусов, а вот в коридорах и на лестницах было прохладно.

Мы пробирались через паутину бельевых веревок и занавесы только что постиранных простыней и пододеяльников. Старая мебель вдоль стен, полки с цветами в горшочках, детские гравипеды и разбросанные игрушки, собачьи подстилки и миски – так выглядел человеческий термитник изнутри. А за тонкими дверями находились похожие на осиные соты каморки, в которых обитали упрямцы, патологические патриоты города или те, кого никто не ждал за пределами промороженной Москвы. За одной дверью кто-то рыдал, за другой – декламировал стихи, за третьей занимались любовью, за четвертой шел неторопливый разговор. На общей кухне жарили фарш, из открытой двери душевой тянуло запахами шампуня и мочи.

Поднялись на крышу.

До звезд можно было дотянуться рукой. И удивительно чистым казался воздух после тяжелого духа многоэтажного общежития, хоть в носу и пощипывало от мороза.

Высота каждого «термоса» впечатляла. Они возвышались над старыми постройками, точно айсберги над океанской волной. Снега намело прилично, из сугробов торчали обледенелые мачты антенн. Прожектора сияли вдоль периметра крыши, лили свет на пустынные улицы.

Мы остановились возле ограждения. Я поправил шинель на Ириных плечах, поднял ей воротник. Ира прильнула ко мне, и я обнял ее в ответ, прижавшись щекой к пахнущим духами волосам.

Мы смотрели на темную стену ледника. Она казалась незыблемой. Но скоро льды сомнут и раздавят старую столицу, сотрут в грязь старые и новые здания, мосты и памятники. И лишь вьюга будет стонать и завывать над белой пустыней. Долгие годы.

– А я хочу вернуться сюда снова, – сказала Ира. – Пока город существует.

– Обязательно вернемся, – пообещал я и поцеловал девушку в холодную щеку. – Я вернусь вместе с тобой.

Через год Ира вышла замуж за перспективного капитана связи и перевелась вместе с ним с Хуракана в купольный город на Голиаф-4. Димка Макарь, как я уже говорил, через три года пропал без вести. Что стало с Антониной – я не в курсе, после исчезновения Димки мы больше не встречались.

Но Москва стоит по-прежнему.

Глава 4

Миссия: «Пешечный дебют».

Задача: освободить захваченных в плен союзников.

Звезда: Поллукс (оранжевый гигант).

Планета: нет.

Особые примечания: навигация осложнена из-за большого количества обломков, выброшенных в пространство в результате гибели внутренних планет системы.

Сводной эскадрой командовал сам адмирал Лардар. Он держал свой флаг на многопушечном «кондоре» под названием «Имя чести».

Эскадра покинула Опорную базу и направилась вне плоскости эклиптики, растянувшись кильватерной колонной длиною в десять тысяч километров. «Кондор» и два ракетных крейсера землян – впереди. За ними следовал «сборный» крейсерский дивизион из наших «элок» и «воронов», его возглавил контр-адмирал Величко. В арьергарде шли корабли поддержки «островитян», а также их десантные транспорты и авизо.

– Удалились от Хуракана на девяносто мегаметров, – доложил я.

– Хорошо, – отозвался Любимов. – Держать курс.

– Товарищ капитан третьего ранга! – услышал я голос радиста. – Пришло сообщение от адмирала Лардара.

– Давай. – Для Любимова было в новинку напрямую подчиняться Крылатым. Он вроде бы несильно переживал по этому поводу, но в голосе чувствовалось напряжение.

– Командирам всех кораблей эскадры! – я представил себе этого молодого Крылатого, как он стоит на мостике «кондора», заложив руки за спину, и перед ним светится голографическая звездная карта. – Разархивировать на персональных терминалах файл под именем «ноль-шесть-ноль-два-семь». Начинать исполнять немедленно! Отбой!

– Вот и все… – протянул Любимов. – Олег Дмитриевич! – обратился он к старпому. – Ты помнишь мой код?

Задорожный хмыкнул.

– Откуда?

– Вот и я…

Ну, это я уже слышал раз двести. Такой у них ритуал был. Любимов застучал пальцами по клавиатуре. Я же смотрел, прищурившись, на звезды. Интересно, к которой из них меня забросит очередной поворот судьбы. Возле некоторых я был много раз… но в системах абсолютного большинства из них не побываю ни я, ни кто-либо из людей – без разницы, с какой планеты они будут родом.

Любимов прочистил горло.

– Боевая готовность № 1! Штурман! Курс на Поллукс. Мы должны выйти из «искажения» над центральной частью астероидного пояса Корнуолла. Координаты точки выхода переслал.

– Координаты получил. Рассчитываю.

– Реакторная! Мощность – девяносто два.

– Есть!

– Гравитронщики! Слесарев! Подготовить процедуру перехода!

– Есть!

Вот и пошло-поехало. Я проверил ремни безопасности, положил руку на штурвал. Коснулся большим пальцем кнопки с полустертой надписью «ИМПУЛЬС».

– Внимание, экипаж! – обратился по общему каналу Любимов. – Наша задача – обеспечить прикрытие десанта «островитян» на Объект-114, это – четвертый по крупности астероид пояса Корнуолла. На Объекте-114, согласно данным разведки, расположены иридиевые рудники «мумий», на которых трудятся наши военнопленные. Сопротивление ожидается серьезное: Объект охраняют «гарпии» и «виверны». Кроме того, на поверхности астероида расположены ракетные комплексы и скорострельные турели противокосмической обороны. Когда десант высадится, нам нужно будет встать в «заграждение» и ожидать возможное прибытие подкрепления неприятеля.

Внутри астероидного пояса – тесно. Расстояния между глыбами может быть меньше десяти километров – ни развернуться, ни повернуться с нашими-то скоростями.

– И еще! – снова заговорил командир. – Мы вторгаемся в чужое пространство. Пусть с благородной целью, но тем не менее. На этот раз сражаться предстоит не с условным противником. «Мумии» – на своей территории и будут драться до последнего корабля. До последнего солдата! Ребята, не забывайте, что мы – из русской эскадры. Не опозорим ни себя, ни наших товарищей. Наше дело – правое, и пусть снаряды летят точно в цель. Ну, с богом! – Любимов перевел дыхание. – Начинаем набирать массу для перемещения!

Я вывел на свой монитор карту пояса Корнуолла. Программа сама рассчитывала траектории самых крупных астероидов и выдавала их координаты в режиме реального времени.

– Гравитация растет, – сообщил старпом.

Для межзвездного прыжка нужно набрать больше боевых ноль-шесть «же». Сейчас все на корабле работало на нашу гравитронику. Напряжение нарастало, я чувствовал, как усиливается вибрация. И, конечно же, сила тяжести. Нас постепенно вдавливало в кресла; кровь отхлынула от головы, тошнота, от которой каждый по-своему страдал в невесомости, сходила на нет.

– Регистрирую «искажение» по курсу восемнадцать, – сказал Задорожный. – Отклонение – минус два.

– Прекрасно! Курс восемнадцать! Тангаж – минус два, – сейчас же отреагировал Любимов.

– Есть! – отозвались в один голос мы с Кучером.

Двигатели коррекции курса беззвучно выстрелили в космос бело-голубой плазмой. Крейсер начал разворот.

И всякий раз я опасаюсь промахнуться мимо пространственной червоточины, диаметр которой, как утверждают яйцеголовые, не больше двух метров. «Искажение» возникает по курсу корабля, когда его гравитроника работает на полную мощность. Столь малый объект, как космический крейсер, в какую-то секунду приобретает массу, сопоставимую с массой планеты…

И проваливается в физический Тартар.

Чтобы в следующую же секунду вынырнуть в нормальный космос за много-много световых лет от прежнего местоположения.

Что происходит в тот момент, когда корабль проходит через червоточину в пространстве, человеческий мозг интерпретировать не может и поэтому просто вычеркивает его из памяти.

Яркий свет ударил из носового иллюминатора. Всполохи янтарного цвета заструились по внутренней обшивке рубки. Если бы не поляризованное стекло в щитке моего шлема, я бы стал слепой курицей.

Старпом сдавленно чертыхнулся.

Иллюминатор потемнел, подстроившись под местное солнце.

Раздувшаяся сфера Поллукса господствовала в пространстве. Это была оранжевая, с красноватым оттенком, звезда-гигант. Старая, но отчаянно молодящаяся. Погубившая внутренние планеты, но еще не окрасившаяся в красный цвет скорой гибели.

Поллукс совсем не походил на карликовые и тусклые звезды, которых пруд пруди в окрестностях Солнца. Не часто нам приходилось действовать под боком у таких гигантов.

– Постам доложить о готовности! – приказал Любимов.

Я отвлекся от иллюминатора, просмотрел, что там у меня на приборах. Вроде прошли через «искажения» без глюков, только на тактическом дисплее время от времени выбивались какие-то «левые» пиксели. Пришлось перезагрузить подсистему. А вообще, я сориентировался быстро: мы находились над эклиптикой, цель была где-то под нами. Заходить на нее будем под острым углом. Жаль, что Поллукс не передвинуть: на протяжении всей миссии он будет слепить нам оптику.

– Мы регистрируем корабли эскадры, – доложили с радиолокационного поста. – Арьергард все еще прибывает.