Ожерелье из крокодильих зубов

– Не хочу подвергать лишней опасности ребят. Они еще пригодятся для выполнения нашей основной задачи. Мы вдвоем справимся, – пояснил принятое решение Американец. – А сейчас приказываю тебе облазить весь периметр и как следует все осмотреть.

Бык обследовал все окрестности «пляжа с крокодилами», но обнаружил только примятую траву да стреляные гильзы от «калашникова», принадлежавшие нападавшим, растворившимся в прибрежных зарослях, как привидения. И лишь на обратном пути он приметил капли свежей крови на земле. Было совершенно очевидным, на этом месте кого-то ранили или убили, а тело затем потащили в сторону реки. Направившись по кровавому следу, сержант вскоре обнаружил того, кто тащил на себе раненого. Это был Американец. А нес он окровавленное тело начальника секретной лаборатории. Правда, «нес» – это было не подходящим словом для данного случая. Американец небрежно волочил Тринадцатого за левую ногу, словно тот не подавал уже признаков жизни.

«Какого черта? – поразился Бык. – Мне тоже не нравится этот лощеный высоколобый придурок. Но так бесцеремонно вести себя с начальством?..»

Что было дальше, об этом Хантор решил до поры до времени не распространяться. Он услышал, как Американец произнес несколько ругательных слов, типа «собаке собачья смерть» и, вытащив из ножен тесак, одним ударом отделил голову Тринадцатого от тела. Затем поднял голову убитого и, широко размахнувшись, запустил ею в ближайшего крокодила, выбравшегося из воды на «пляж». Тот благодарно поймал открытой пастью эту подачку прямо на лету и с хрустом сомкнул свои страшные челюсти. И снова Американец взялся за левую ногу обезглавленного трупа, подтащив его чуть ли не к самому носу бесстрастно взиравшего на его действия ящера. Потом, отойдя в сторону, с явным наслаждением смотрел на то, как крокодил и его собратья, поспешившие на кровавую тризну по Тринадцатому, рвут тело мистера Засранца.

Дождавшись, чтобы от начальника лаборатории ничего не осталось, Американец достал пистолет и несколько раз выстрелил в самого крупного крокодила. Потом он снова достал свой тесак, приблизился к убитому зверю и принялся быстро и сноровисто отделять верхнюю и нижнюю челюсти от крокодильей головы, так, как будто занимался разделкой туш этих тварей всю сознательную жизнь.

– Помочь, лейтенант? – крикнул Хантор, выходя из-за кустов и на всякий случай направив оружие в сторону командира.

Американец на его появление отреагировал совершенно спокойно, только обернулся и проговорил:

– Сам справлюсь! Этот чертов зубастик слопал нашего мистера Засранца и даже не подавился. Наверное, он захотел отомстить ему за вчерашнюю курицу...

– Зачем вам челюсть этой твари? – все еще не доверяя лейтенанту, поинтересовался сержант.

– Из крокодильих зубов я сделаю отличное ожерелье. У меня было одно такое. Мне подарил его отчим после нашей первой совместной охоты на крокодилов. То ожерелье было моим талисманом, но я его где-то потерял... – снизошел до объяснений Американец.

* * *

– ...Знаешь, райский сад Эдема, где нагишом разгуливали Адам и Ева, находится именно здесь, в Африке. Точнее, на территории, протянувшейся от Красного моря до низовьев реки Замбези. Именно в этих местах находится Великий Африканский рифт, или разлом, и именно тут археологи отыскали самые первые стоянки древнего человека, —вещал Аркадий Стрешнев, отдыхая после бурных ласк Дадины. За ним водился один недостаток, который он пытался изжить, но пока ничего поделать с ним не мог. Он, обычно молчаливый, любил почесать язык в постели с женщиной. Этим, не мудрствуя лукаво, женщины часто пользовались, если хотели выведать какие-нибудь из его личных тайн.

– И Адам был таким же темнокожим, как и я? – удивленно округлила прекрасные глаза Дадина. – Значит, проматерь Ева была?..

– Ты на нее очень смахиваешь. Ну, просто копия! – нежно улыбнулся Стрешнев.

– Откуда ты знаешь? – кокетливо опустила взгляд женщина.

– Догадался, – ответил Аркадий и снова попытался поцеловать набухшие соски ее больших грудей, напоминавших величиной и окраской плоды кокосовых пальм.

– В первую нашу ночь ты мне ничего не рассказал о своей прошлой жизни, – заметила Дадина, вставая с постели и принимаясь «хлопотать по хозяйству», что в ее представлении означало отжать сок из свежих фруктов местного произрастания, незаметно подмешав туда порцию одурманивающего порошка, уменьшавшего внутренний контроль человеческого сознания и развязывающего язык. – Только не надо больше сказок о своем кубинском происхождении. Милый, ты такой же кубинец, как я китаянка. Я раскусила тебя еще при нашем первом свидании... Ты – русский и зовут тебя...

– Ваня, – немного напрягся Аркадий, но под давлением обнаженного женского тела, вновь припечатавшего его к ложу любви, расслабился. А уж после нескольких глотков чудесного освежающего напитка с наркотиком вообще разговорился: – Ты знаешь, дорогая, одно время я служил в госпитале ракетных войск стратегического назначения на космодроме Байконур. Это там, откуда ракеты взлетают в космос.

– Да, да, это очень интересно, «кубинец» Ваня... – нежно промурлыкала Дадина. – Продолжай говорить об этом, только, о, в убыстренном темпе!..

– Там я познакомился с полковником медицинской службы Иваном Лозовым, тоже Ваней, возглавлявшим тогда отделение ожоговой хирургии и ставшим впоследствии моим прямым начальником. А впервые я оперировал вместе с ним во время дежурства в ночь на Новый год. Запомнилась эта необыкновенная ночь двумя событиями: во-первых, в приемное отделение нашего госпиталя была доставлена молодая женщина, жена офицера-двухгодичника, исполнявшая роль Снегурочки на новогоднем офицерском балу. У нее был сильный ожог, пострадали грудь и руки. Пришлось срочно делать операцию по трансплантации кожи так называемым «методом марок». Впрочем, в профессиональные подробности этой операции вдаваться не стану, скажу только про то, что с бенгальским огнем и разной там пиротехникой шутки плохи, особенно если на тебе надета пуховая кофточка из наряда Снегурочки, которую кто-то случайно, в порыве неистового веселья, облил чем-то спиртным... Во-вторых, запала мне в память необыкновенная история, которую поведал полковник Лозовой за скромным праздничным столом в своем кабинете уже после успешно проведенной операции.

«Случилось это двадцать лет назад, когда я, курсант Военно-медицинской академии, проходил стажировку в медсанчасти мотострелкового полка, расположенного в Кызыл-Орде – областном центре Казахстана, – так начал свой рассказ Иван Алексеевич. – И вот во время одного из учебно-боевых выходов нашей части в степь ко мне в медицинский “уазик” неожиданно доставили пятнадцатилетнюю девушку-казашку из близлежащего селения, у которой был, не поверите, самый настоящий инфаркт миокарда. Прямо скажем, диагноз больше подходящий для пожилого человека, но уж никак не для юной красавицы. Впрочем, “красавицей” ее можно было назвать с большой натяжкой, поскольку выглядела девушка как столетняя старуха... Медицинскую помощь, какую мог, я ей, разумеется, оказал, а затем срочно доставил в стационар областной больницы. Что стало с ней дальше, не знаю, но мне очень захотелось докопаться до истоков ее необычной болезни. Позже я даже написал об этом уникальном случае статью в “Военно-медицинский журнал”. Похоже, что у девушки было очень редкое заболевание, которое носит название прогерия, при нем старость организма достигается еще до начала полового созревания, и к пятнадцати—восемнадцати годам юноши и девушки умирают от болезней пожилого возраста, таких как инсульт, инфаркт и тому подобных.

Но все это, так сказать, плоды моих досужих научных изысканий, – продолжал свой рассказ полковник Лозовой. – Главное же состоит в том, что мне до сего дня не дают покоя слова той казашки, сказавшей мне перед расставанием: “На меня наложили проклятие духи предков за плохое поведение. Я оказала неуважение одному из наших старейшин...” Какое уж там неуважение она оказала старейшине, я понятия не имею. Но то, что она понесла тяжелейшую кару в виде почти неизвестного современной науке заболевания, – это факт. Позднее от одного из священнослужителей я узнал историю христианского святого Иакова, епископа Низибийского, заслужившего славу своими чудотворениями еще при жизни. Оказывается, и по его молитве Господь Вседержитель наслал подобную болезнь на нескольких чересчур нахальных девиц еще в четвертом веке от Рождества Христова...

Далеко не все в нашей жизни можно объяснить по-научному. И если бы я сейчас готовил ту статью о девушке, больной прогерией, для нашего профессионального издания, то, право же, написал бы ее совсем по-другому», – такими словами закончил свой рассказ полковник Лозовой...

– Ты хорошо рассказываешь сказки... Должно быть, тебе запомнилась та новогодняя ночь под звездами Байконура на всю жизнь, – шепотом произнесла Дадина, забывшая обо всем на свете и внимавшая чудесному рассказу этого странного «русского кубинца». Она хотела услышать о другом: про пушки, танки, секретные планы военных штабов, но этот рассказ почему-то заставил ее забыть о своих первоначальных планах. Чем-то этот «кубинский Ваня» поразил ее, достучался до еще не успевшего огрубеть сердца. Она вдруг вспомнила, что давно никого по-настоящему не любила. Очень давно, со дня безвременной кончины ее «гения». Так может быть, этот сильный мужчина, не только способный довести женщину до оргазма, но готовый поделиться с ней неведомыми тайнами бытия, а если будет нужно, то и спасти ее от тяжких болезней и самой смерти, сможет заменить умершего?

А Аркадию еще многое нужно было рассказать этой женщине, о которой его предупреждали как об опасной соблазнительнице, но сейчас, находясь с ней слишком близко, он не мог, не хотел думать о ней плохо. Он собирался поведать ей о гибели близкого друга на Кубе. Это случилось еще раньше, до службы на Байконуре. Он даже подумал, что исполнил свое желание и рассказал ей об Игоре, с которым вместе учился, вместе служил, а потом его друга убили. Но это было уже только тяжелым сновидением, и ничем другим...

На следующее утро Стрешнев проснулся в одиночестве. Розовый альков Дадины опустел. Она исчезла с виллы, как привидение. Куда-то подевались и многочисленные слуги и охранники.

«Что за притча? – подумалось Стрешневу, обходившему пустые роскошно обставленные комнаты одну за другой. – Куда это все подевались? Волной их смыло, что ли?» И тут ему вспомнилась просьба подполковника Романтеева, просившего обследовать пещеру у пруда. Как раз сейчас это можно было сделать без особого труда и риска.

Аркадий вернулся в спальню Дадины, внимательно ощупал доски пола и наконец прямо под роскошной кроватью обнаружил люк, открыв которой, увидел витую металлическую лестницу. Ступил на верхнюю ступеньку и, держась за поручни, стал осторожно спускаться вниз, думая о тех опасностях, которые его могут подстерегать в подземелье. Наконец очутился в узком проходе, обнаружив у подножия лестницы большой электрический фонарь.

Стрешнев, подсвечивая дорогу, медленно продвигался вперед по подземному ходу, в котором местами приходилось наклонять голову из-за низкого потолка. Наконец он вошел под своды небольшой, но хорошо освещенной естественным светом пещеры, в которой стояло несколько ящиков разных размеров. В них Аркадий нашел то, что и ожидал увидеть. Это было стрелковое оружие – от автоматов до пистолетов и боеприпасы к ним, а также собранные и подготовленные к установке бомбы с часовым механизмом.

Капитан медицинской службы, волею случая ставший разведчиком, узнал все, что ему было поручено. Теперь Аркадию необходимо было сообщить о складе боеприпасов Романтееву. Для этого он должен был как можно скорее покинуть виллу и добраться в свой госпиталь. Выйти он собирался через вход в пещеру у пруда. В этом и заключалась ошибка. Охрану у пещеры, как выяснилось чуть позже, никто не снимал, и она бодрствовала...

* * *

«Наступает твой день, Билл! – торжественно сказал самому себе сержант Хантор. – Главное, не упустить шанс, дарованный судьбой. Чертов Американец сам подставился, и было бы глупо не воспользоваться этим. Тебе, дорогой мой сержант, давно пора стать лейтенантом, чтобы зарабатывать больше денег за свой опасный труд и получить большую власть над этим скопищем подонков и дебилов, которые называют себя “морскими дьяволами”. Самое время настрочить рапорт о свихнувшемся командире и занять его место...»

Уединившись в бунгало сразу после обеда, Хантор приготовил письменные принадлежности и принялся сочинять рапорт на имя командира полка полковника Гриффина, но дело это оказалось не таким простым, как думалось Быку вначале. Слова почему-то не желали складно и весомо ложиться на бумагу, норовя приобрести иной смысл и значение. А уж с отдельными фразами дело обстояло совсем плохо. Промучившись целый час, сержант наконец решил писать так, как напишется. «Не порнографический же роман я сочиняю», – успокоил себя Бык. И сразу дело пошло на лад. Вот какой текст вышел из-под его пера: «Довожу до вашего сведения, что командир группы боевых пловцов лейтенант Джеймс Скотт имеет тесак куда больших размеров, чем установлено правилами для коммандос. И это вместо обычного кинжала! Скотт позволяет себе без приказа вышестоящего начальника лишать жизни как особей мужского, так и звериного царства. Он позволяет себе лишать этих тварей головной части тела. Так, при вчерашнем тренировочном марш-броске он воспользовался результатами перестрелки с неизвестными и добил раненого Тринадцатого путем отсечения ему головной части тела. После чего как сама голова, так и безголовый труп были скормлены крокодилам. Но это еще не все! Лейтенант Скотт позволяет себе грязно думать о руководстве наших славных коммандос и других генералах. Он за глаза называет их недоносками и грязными пидорами. Особенно плохо он высказывается о командовании полка...» И так далее и тому подобное. Рапорт занял целых пять страниц. Перечитав его, Бык честно подписался внизу и, вложив листы в конверт, отправил «документ» по назначению – в канцелярию полка, воспользовавшись помощью знакомого борт-техника из экипажа самолета, вылетавшего с военной базы «Немо» в Преторию.

Гордый своим личным вкладом в дело разоблачения командира, Хантор стал даже подумывать о том, чтобы после выхода в отставку всерьез заняться литературной деятельностью. «Почему нет? – говорил он себе. – Вполне смогу сочинять всякие там порнографические романы». Почему именно порнографические? Потому что о других жанрах литературы он просто никогда раньше не слышал.

Бык с нетерпением ожидал расследования по Тринадцатому, но полковнику Гриффину было не до всяких там сержантских писулек. Готовилось крупномасштабное наступление правительственных войск Анголы против частей УНИТА и их помощников и потому он, даже не дочитав присланного рапорта до конца, сунул его в дальний ящик письменного стола и сразу позабыл о нем, как будто его никогда не существовало в природе.

Примерно в тот же день и час, когда сержант Хантор потел над своим рапортом, составлялся другой документ, который должен был быть срочно передан в штаб правительственных сил Анголы. Разведчик, подписывавший свои донесения псевдонимом Кок, зашифровал послание о перехваченном им секретном приказе командования ЮАР о немедленном задействовании группы боевых пловцов лейтенанта Скотта для подрыва важного в стратегическом отношении моста через реку Куиту. Там же сообщалось и о «группе содействия» на территории Анголы. Именно этой группе вменялось в обязанность встретить боевых пловцов неподалеку от моста и снабдить их минами с часовым механизмом. А еще они должны были совершить отвлекающий маневр, завязав бой с охраной моста. В шифровке Кока имелись все указания о времени и месте контакта боевых пловцов с «группой содействия». И эту шифрограмму Кок успел передать в штаб ФАПЛА, прежде чем охрана базы «Немо», обеспокоенная пропажей Тринадцатого, начала его усиленные поиски и в ходе них неожиданно наткнулась на «вражеского агента с рацией», как докладывал впоследствии в письменном виде начальник секретного объекта «Немо». Дальше он указывал о причинах, не позволивших захватить вражеского агента живьем, написав следующее: «Шпион при задержании воспользовался неустановленным взрывным средством и подорвал себя, рацию, а также троих наших солдат...»

* * *

Как только Аркадий Стрешнев выглянул из пещеры, то сразу же ощутил холод стали у своего правого виска. Скосив глаза в сторону, он смог разглядеть невысокого крепыша в пятнистой форме в выгоревшей панаме на голове.

– Не двигаться! – громко сказал крепыш Аркадию по-английски, а потом весело добавил, обращаясь к кому-то еще, видимо, к своему напарнику: – Смотри, Штифт, кого я поймал! Это же любовник нашей хозяйки, головой клянусь! Я видел, с каким шиком она принимала его вчера вечером в своих личных апартаментах.

– И что ты предлагаешь с ним сделать? – спросил второй, которого Аркадий увидеть еще не мог.

– Как говорится: «Он слишком много знал!» Пристрелить его и все дела.

– А может, просто передадим его с рук на руки нашей любвеобильной хозяйке и получим за него пару тысяч долларов?.. – голос второго приблизился.

– Пару тысяч?.. Звучит неплохо. Только маловато будет. За такого красавца хозяйка сможет выложить и побольше. А может, и не выложит. Лучше пристрелить его, а ей сказать, что мы убили его при попытке к бегству. Деньги те же, а мороки меньше... Короче, Штифт, ты как хочешь, а я стреляю!..

Но выстрела так и не последовало, поскольку напарник, подошедший сзади, правой рукой воткнул нож в шею крепыша, а левой закрыл ему рот, приглушив предсмертный вопль.

– Не бойся, – сказал этот второй из охраны, обращаясь к Стрешневу. – Меня предупредили о твоем возможном появлении здесь, и я помогу тебе выбраться отсюда. Но сначала скажи, что ты видел в пещере?

– Можно подумать, что ты не знаешь, что охраняешь, – криво усмехнулся Стрешнев, подумавший в этот миг, что карьера разведчика его совсем не привлекает – слишком непредсказуема и таит в себе кучу опасностей.

– Я знаю только о ящиках, а что в них находится – это должен был узнать ты, – пояснил второй. – Вашему командованию нужны достоверные сведения. Мне пока у вас не слишком доверяют...

Стрешнев немного помолчал, собираясь с мыслями и разглядывая своего спасителя. Это был темнокожий лысый человек со шрамом на правой щеке, замаскированном небольшой бородкой.

– Там оружие, боеприпасы и мины. Это все, что я увидел, – решив говорить правду, ответил Аркадий.

– Все правильно! – кивнул человек со шрамом. – Это ты скажешь своему начальнику. Не забудь назвать ему мой позывной – «Штифт». И еще. Скажи ему, что этот пруд у пещеры каким-то образом связан с руслом реки Куиту. Об этом я сам догадался, когда мой покойный приятель, вот этот самый, – говоривший небрежно пнул ногой мертвое тело напарника, – на утренней рыбалке выудил из пруда красноглазку. Эта рыба живет только в проточной воде...

– У вас тут «легкая» служба, – опять сыронизировал Стрешнев. – Можете позволить себе рыбку ловить во время караульной службы...

Но человек со шрамом даже не улыбнулся, сказав:

– Тебе пора уходить. У нас скоро смена караула. А, черт! Мы опоздали. Сюда идет разводящий со сменой. Тебе придется удирать вплавь. Скорее! Некогда думать!.. В воду! И плыви к тому берегу!

Стрешнев, словно скинувший с себя сковавшие все его тело цепи, сорвался с места и рыбкой нырнул в водную гладь пруда, постаравшись отплыть подальше от опасного места. Ему вслед прогремели выстрелы. Видимо, человек со шрамом готовил для себя алиби, чтобы обвинить в убийстве напарника неизвестного шпиона-ангольца.

...Подполковник Романтеев внимательно слушал рассказ Аркадия Стрешнева, которого привели в кабинет советника по разведке и контрразведке двое солдат-ангольцев.

– Вы оказались правы в своих подозрениях относительно виллы «Порция». Там действительно есть пещера. Кроме обычного стрелкового оружия, в ней хранятся и подводные мины с часовым механизмом.

– Почему именно подводные? С чего ты взял? – переспросил Федор Аверьянович, доставая из сейфа початую бутылку водки с этикеткой «Столичная» и наливая полный стакан для Стрешнева.

– В этом я хорошо разбираюсь, можете мне поверить, – ответил Аркадий. – Когда-то я всерьез занимался подводным плаванием и хорошо изучил особенности самого разного подводного снаряжения. В том числе и средств, применяемых при взрывных работах под водой.

– Предположим, – согласно кивнул Романтеев. – А что собирается взорвать Дадина, как ты предполагаешь?

– Откуда я знаю? – пожал плечами Стрешнев. – Женщины вообще непредсказуемы. Может, мост?..

– В точку! Хорошо соображаешь, капитан! Пожалуй, я буду рекомендовать тебя на место своего заместителя, – пошутил подполковник, заметив: – А что это ты не пьешь? Хватит греть стакан в руке, а то водка протухнет...

Глядя на то, как Аркадий смачно «потребляет водку внутрь», Федор Аверьянович думал о том, что все сведения, получаемые им от разных источников, сводятся к одному: готовится взрыв моста через Куиту и сделать это черное дело должны будут подводные пловцы-профессионалы из подразделения «морских дьяволов» ЮАР. А вот помогать им в этом должна будет «группа содействия» с виллы «Порция». Да, именно так. Все-таки вовремя сообщил весь этот расклад агент Кок, внедренный на базу «Немо». Последняя шифрограмма, поступившая от него, весьма красноречива. «Будь моя воля, – говорил себе Романтеев, – дал бы этому Коку совсем другой позывной, а именно: Цицерон. Хотя... В истории разведывательных служб, которая изучается ныне в специальных учебных заведениях как отдельная дисциплина, можно найти упоминание о выдающемся разведчике Эльясе Базне, работавшем в столице Турции в годы Второй мировой войны. За очень красноречивые и емкие по содержанию радиограммы руководители абвера дали ему позывной Цицерон. Его доклады о Тегеранской конференции с участием лидеров трех союзных держав – Сталина, Рузвельта и Черчилля – очень высоко оценили в фашистской Германии. К тому же он первым сообщил своим хозяевам термин “Оверлорд”, которым кодировался союзниками план открытия второго фронта – высадки в Нормандии. И это позволило фашистам основательно подготовиться к их встрече. Подводные пловцы... Вот о чем надо сейчас хорошо подумать! – прервал ход своих размышлений контрразведчик. – И тут неплохо было бы воспользоваться знаниями капитана Стрешнева. Ведь он, кажется, бывший спортсмен-подводник и мог бы поучаствовать в подготовке аквалангистов из ангольских добровольцев, вызвавшихся противодействовать южноафриканским “дьяволам”. Что ж, посоветуюсь с инструктором по подводному плаванию, назначенным генералом Дани Баллосом».

Заканчивая свой рассказ о приключениях на вилле «Порция», Стрешнев в самом конце спохватился:

– Да, забыл вам передать слова агента с позывным «Штифт», который помог мне скрыться с виллы. Он сообщает, что пруд на территории владения Дадины каким-то образом связан с руслом реки Куиту. От себя могу добавить, когда переплывал этот пруд, то чувствовал под водой довольно сильное течение. Это доказывает, что предположения вашего агента верны.

– Все это очень хорошо... – произнес в заключение беседы подполковник Романтеев. – Но сразу хочу предупредить о том, что больше ходить на виллу «Порция» не следует. Это очень опасно!

* * *

На рассвете Американец выстроил своих бойцов на вертолетной площадке рядом с двумя готовыми подняться в небо винтокрылыми «Пумами». Он собирался провести последний инструктаж подчиненных перед отправкой на задание.

– Наша задача: взорвать мост через реку Куиту, – веско произнес лейтенант. – Саму реку, достаточно глубокую и быструю, мы используем как «средство доставки» наших задниц к месту диверсии. Кроме того, получаем в союзницы силу течения реки, поскольку Куиту несет свои воды с севера на юг. Мы снабжены всем необходимым для диверсии. Аппараты дыхания с замкнутым циклом обеспечат нам скрытность при подходе к объекту. Оказавшись на месте, мы установим на опорах моста специальные подводные мины с задержкой взрыва и продолжим подводный «сплав» на юг до точки подбора. Только и всего. Подводные мины нам передадут наши люди в непосредственной близости от нужного объекта в условленном месте. Как видите, задача самая обычная. Вопросы есть?

– Сколько придется плыть до нужного места? – спросил сержант Хантор.

– Вертолеты должны скрытно доставить нас на ангольскую территорию и высадить к северу от города Куиту-Куанавале в пустынном месте. Плыть придется семьдесят километров, – сразу последовал ответ командира группы.

– А поближе подвезти нельзя? – ехидно поинтересовался капрал Майкл Мур по прозвищу Крыса, как будто торговался с таксистом где-нибудь на улицах Йоханнесбурга.

– Ну, если господин Крыса желает спрыгнуть прямо на голову анголо-кубинских ублюдков, то мы ему предоставим такую возможность... – хмыкнул лейтенант, но тут же добавил более серьезно: – Такое значительное расстояние от цели было выбрано для того, чтобы передовые посты анголо-кубинских войск не смогли засечь шумы винтов вертолетов и заподозрить высадку десанта. Изюминка всей нашей операции заключается в том, что мы должны подобраться к объекту с тыла, так сказать, из глубины ангольской территории, откуда нас меньше всего будут ожидать. Ну что, все удовлетворены? Или есть еще вопросы? Бушмен, Шрам?.. Всем все ясно? Отлично! Тогда приступим к крайней проверке снаряжения.

При этом он подумал: «Почему я назвал эту проверку именно крайней, а не последней? Видимо, становлюсь суеверным. Но все это напрасно, ведь у меня теперь имеется новое ожерелье из зубов крокодила. Этот талисман будет охранять меня всегда, как это делал его собрат, пропавший на Кубе».

В комплект снаряжения коммандос входили акваланги с замкнутой системой дыхания, гидрокостюмы, маски, ласты, удлиненные дыхательные трубки, компасы, подводные фонари и герметично упакованные пищевые рационы. Кроме того, в распоряжении группы имелись шесть разборных двухместных байдарок «Клеппер». Индивидуальное оружие коммандос состояло из пистолетов с глушителями, упакованных в водонепроницаемые контейнеры, и боевых ножей. Все это проверенное и перепроверенное имущество Американец осмотрел еще раз. Оставшись доволен осмотром, он коротко приказал: «По машинам!»

Через пять минут группа лейтенанта Скотта была уже в воздухе, а еще через сорок минут выгрузилась из вертолетов на пустынном берегу африканской реки, от которой «дьяволы» особых подвохов не ожидали...

Проводив улетающие «Пумы» взглядом, Американец приказал приступать к распаковке и сборке двухместных байдарок, которые должны были значительно облегчить его подчиненным плавание по реке до места рандеву с «группой содействия», сэкономив силы для проведения самой диверсии.

Коммандос, разделившись по двое, заняли свои места в байдарках, а когда стемнело, выплыли на середину реки, отдавшись затем на волю ее быстрого течения.

– Прямо как в туристическом походе по родным местам, – услышал Американец голос с соседней байдарки, который принадлежал рядовому Джеку Фросу по прозвищу Нож.

– За это я и обожаю нашу службу, – ответил рядовой Сэм Брокман по прозвищу Архимед – напарник Ножа.

– Хватит трепаться! – негромко прорычал Американец. Сам же при этом обеспокоено подумал: «Прав Нож, что-то уж больно все тихо и спокойно, прямо как на увеселительной прогулке. Это очень подозрительно!»

Без каких-либо происшествий боевые пловцы продвигались в течение нескольких часов, покрыв довольно значительное расстояние до нужной им цели. И все это время в голове Скотта неотвязно прокручивалась одна и та же мысль: «Не может быть такого покоя и тишины на войне. Так не бывает!..» Но так было! Жизнь дикой африканской реки привела бы в восторг настоящих ценителей матери-природы. Вот только для Американца и его «дьяволов» эти красоты были безразличны. Они могли восприниматься ими только как носители потенциальной угрозы. В любой момент из зарослей экзотической растительности могли грянуть смертельные пулеметные очереди, а гиппопотамы и крокодилы, вольготно плескавшиеся на мелководье, – наброситься на утлые суденышки, чтобы раздавить, уничтожить незваных гостей. При подобном настрое вряд ли можно испытать чувство слишком большого удовольствия от единения с природой. Да и какое уж тут единение, когда смерть следит за каждым твоим шагом?

Ближе к закату солнца лейтенант повернул нос своей байдарки, плывшей впереди других, в сторону берега. «Хватит испытывать судьбу, – сказал он самому себе. – Вполне возможно, что мы можем быть обнаружены с наблюдательных пунктов противника. Дальше пора двигаться в подводном положении».

Выбравшись на берег в месте, скрытом от чужих глаз буйной растительностью, боевые пловцы разобрали байдарки, сложили их в чехлы и затопили в воде под берегом, привязав к ним тяжелые камни вместо балласта.

– Привал, – распорядился командир группы. – Нож и Архимед заступают в караул. Нечего было трепаться не по делу. Остальным можно подзаправиться. Здесь мы дождемся сумерек и двинемся дальше.

Перекусив брикетами прессованной ветчины и галетами из «диверсионного пайка», Американец прилег на землю, убедившись сначала, что никакая ядовитая тварь не потревожит его покой. Недалеко от него расположились на отдых Бык и Француз, а чуть поодаль – остальные коммандос. Сержант Хантор что-то доказывал Французу, но тот только хихикал в ответ и повторял одно и тоже слово: «Брехня!»

«О чем это твердит Бык?» – спросил себя Американец и стал прислушиваться к его речам внимательнее.

– Я тебе точно говорю! – твердил Бык. – Его зовут Роберт Уайт. Он американец. Именно он может отрезать тебе дурную голову и пришить ее кому-нибудь другому, у кого даже такой дурной головы нет.

– Брехня! – снова отмахнулся Француз.

– Не веришь? Ну и дурак. Недавно он пересадил голову мартышке. И та все еще жива. Правда, у нее оказалось парализованным все тело. Но она может видеть и даже укусила за руку одного из ассистентов Уайта, который забыл почесать ей попку...

– Брехня!

– Ты кретин, Француз! Слушай сюда! Уайт готов заплатить бешеные деньги тому, кто согласится быть прооперированным. Почему бы тебе, Француз, не предложить ему себя, любимого. Попроси его заменить тебе глупую башку на голову какого-нибудь высоколобого лауреата Нобелевской премии...

– Брехня!

– Ну, ты и дурак!

«Что это вдруг Бык заговорил загадками? – насторожился Американец. – Несет что-то несусветное об отрезанных головах... Стоп! А может, он видел, как я прикончил мистера Засранца? Это может представлять для меня определенную опасность. Впрочем, нам всем еще надо умудриться остаться в живых и вернуться на базу. Возможно, что до этого счастливого момента кто-то из нас и не доживет...»

Когда начало темнеть, пловцы облачились в гидрокостюмы и, разбившись на боевые пары, продолжили свой путь вниз по течению. Двигались они в основном в подводном положении, используя дыхательные трубки для экономии ресурса баллонов аквалангов, которые должны были им еще пригодиться у моста и при отходе.

Оказавшись в воде, Американцу и его бойцам буквально сразу пришлось столкнуться с хищными рептилиями. Несколько потревоженных ящеров размером от полутора до двух метров, находившихся на «лежке» на берегу, ринулись в воду по направлению к проплывающей группе боевых пловцов. Бойцы знали, что крокодил очень коварен, но охотится обычно с «воды на берег». В течение многих часов рептилия способна лежать неподвижно, выставив на поверхность воды только глаза и ноздри. Как только антилопа или буйвол, пришедшие на водопой, приблизятся на расстояние броска, крокодил стремительно хватает жертву и утаскивает ее на дно, удерживая там до тех пор, пока та не захлебнется. В воде у хищника соперников нет: мощные челюсти с пилообразными зубами и огромный хвост, один удар которого способен оглушить буйвола, ставят его вне всякой конкуренции. Коммандос же рассчитывали на то, что появление в реке «большой стаи» испугает рептилий, или по крайней мере введет их в замешательство. Если же крокодилы все же надумают приблизиться к пловцам, то их отпугнет тот самый репеллент, которым так хвастался его создатель с псевдонимом Тринадцатый. На крайний случай у бойцов оставались пистолеты и ножи, им было хорошо известно, в какие места нужно наносить удар, чтобы убить крокодила. Ну а если сделать это не удастся, то... У любого человека остается надежда на Господа Бога и на то, что прочная ткань гидрокостюма выдержит хватку крокодильих челюстей.

* * *

После очередного авиационного налета противника хирургам из кубинского госпиталя работы прибавилось. У моста была разбомблена автотранспортная колонна, доставлявшая боеприпасы передовым правительственным частям, наступавшим на позиции отрядов УНИТА. Раненых на этот раз привезли довольно много, и капитан медицинской службы Стрешнев не отходил от операционного стола до того момента, пока его срочно не вызвали к начальнику госпиталя.

Оставив дела в операционной на пришедшего подменить его кубинского коллегу, Аркадий поспешил в «штабную палатку», где располагался и «отдельный кабинет» полковника Хуана Ринареса. Но его на месте не оказалось.

– Он отправился в приемный покой, – пояснила главная медицинская сестра Розалия Аттис. – Просил вас срочно туда прибыть. Но, пожалуйста, смените халат, ваш весь в крови...