Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Мелодия счастья - Елена Рождественская на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Антонио потер переносицу:

— Вообще-то в Италии и своих композиторов хватает. Но лично я люблю французов — в их операх есть и глубина, и непосредственность. А комическая опера и вовсе превосходна. Правда, с тех пор, как в Париже случилась эта ужасная революция, кажется, там тоже перестали по-настоящему веселиться. Слишком много крови пролилось. Но почему ты спрашиваешь, Лиза?

Девушка собралась с духом и выпалила:

— Я прочла клавир французской оперы «Проделки Амура». И мне очень понравилась заглавная роль. Я ведь до сих пор только в трагических да лирических операх выступала, а тут — комическая роль. Так интересно!

— Да, — согласился Антонио, — роль интересная и с музыкальной стороны выигрышная. Но императрица запретила нынче петь по-французски. Да и мы все не одобряем зверства революции.

— А у меня есть либретто на русском языке.

Антонио удивился:

— Кто же перевел?

Лиза зарделась:

— Наш певец — Александр Горюнов. Специально для меня…

Антонио взглянул на раскрасневшуюся девушку, вспомнил красавца Горюнова. Никак тихоня Лиза влюбилась?

— То-то я смотрю, ты с ним дружбу наладила. Жаль, что он певец не выдающийся, а то были бы вы прекрасной сценической парой. Оба — красивые, статные. Публика пришла бы в восторг.

— А вы, маэстро, послушайте, как Александр теперь петь стал! — выпалила вдруг Лиза и, бросившись к дверям, отворила их.

За порогом оказался сам Горюнов — тоже взволнованный, почти смущенный. Ну как тут отказать? Антонио уселся за клавесин и махнул рукой:

— Прошу, молодой человек, покажите, что умеете!

И Горюнов показал — спел три арии разного плана: две героические, одну комическую.

Меризи удивленно слушал, не прерывая. Молодой человек и вправду стал петь совсем иначе и гораздо лучше. Пропала неуверенность в голосе, появилась окраска и даже сила. Антонио придирчиво оглядел Александра — да ведь он тоже влюблен. И его чувство к Лизе сотворило чудо. Да, любовь — великая сила. Жаль, сам Антонио не испытал ничего подобного. Может, тогда и он сочинил бы великую музыку…

* * *

Жизнь становилась прекрасной! Маэстро Меризи начал репетиции «Проделок Амура». Правда, когда дело дошло до распределения ролей, взвилась Катерина Баранова. Кричала на весь театр, что роль Амура — как раз для нее, бегала по начальству, даже искала заступничества у своего покровителя — князя Голобородко. Но еще недавно пылкий амант Катерину не поддержал, напротив, взглянул холодно и только заметил:

— Нашему уважаемому маэстро видней, кому роли поручать!

Словом, Лиза начала репетировать. Да только липкий Голобородко теперь к ней приклеился. Все время вертится вокруг, шепчет с придыханиями:

— Я по-родственному: раз матушка-императрица тебя выделила, я тебя тоже награждать и одаривать стану!

Хороши награды — то по головке погладит, то за щечку ущипнет, а то и вовсе норовит липкими губами чмокнуть.

Ох, не нравятся Лизе такие «подарки». Но что сделаешь? Начальство, всем известно, не выбирают. Особенно такое — княжеское… Вот Лиза и старается и князя не обидеть, и себя уберечь. Но больше всего она старается, чтобы Голобородко при Александре рук не распускал. Горюнов ведь горяч — а ну как ввяжется в свару. Конечно, ему-то хорошо — у него защитник, опекун Шувалов, есть. Если что, заступится. Но за Лизу заступаться некому. До родителей в Небесном Царстве — высоко, до матушки Екатерины — далеко. Разве станет она какой-то певичке аудиенцию давать? Да и князь Голобородко у Екатерины в любимцах ходит. Вот и крутится Лиза сама, как умеет…

В начале Святок репетиции «Амура» приостановились. Начали давать уже игранные оперы — по три спектакля на день: надо же после поста повеселить народ. Возобновили «Служанку-госпожу» Паизиелло. Лиза там всегда с фурором пела, чуть не каждую арию бисировала. На последнем антракте вернулась в гримерную, да и обомлела: на столе лежит большой футляр розового атласа, золотыми нитями вышитый. Такие она только в богатых ювелирных лавках видала. В них настоящие драгоценности кладут, не то что гребешок или заколку, а целые ювелирные гарнитуры.

Да только Лиза и открыть не успела — в гримерку, как на грех, Катерина Баранова ворвалась. Она в «Служанке-госпоже» крошечную арию пела. Увидела подарок и к нему кинулась. Первая атласный футляр открыла да и взвизгнула:

— Да что же это?! За что же это?!

Футляр прямо в лицо Лизе бросила, сама убежала. Хорошо, Лиза успела подарок поймать — футляр тяжелым оказался. А ну как бровь бы рассек или, того хуже, в глаз угодил? Как бы тогда Лиза оперу с подбитым глазом допела?!

В театре неписаное правило было. Уж если бьешь, бей так, чтобы на лице следов не осталось. Да что шальной Барановой до каких-то правил, ежели она осерчала?

Лиза футляр раскрыла, тут только и поняла, отчего сыр-бор. Оказывается, подарок-то князем Голобородко прислан: золотая пара внутри лежит — серьги с бриллиантами да витая цепочка с массивным фермуаром, тоже с бриллиантовыми вкраплениями. Дорогущий подарок! А к нему еще и записочка: «Только ты теперь царишь в моем сердце, прелестница!» Вона как! Переменчив оказался князь: еще вчера в прелестницах Катерина Баранова числилась, а сегодня, видно, ей отставка вышла. Есть отчего беситься бедной Баранихе!

Да только и Лизе от всего этого радости мало. Как теперь выкручиваться? Взять подношение, на себя надеть? Но ведь как противно-то! Все будет казаться, что это липкие княжеские руки обнимают. Ох нет, только не это. Не может Лиза теперь позволять обнимать себя! Вчера под вечер, когда Александр, как уже стало привычным, повез ее домой в своей зимней крытой коляске, не удержался он, да и поцеловал Лизу. И так это оказалось хорошо и приятно, что у Лизы голова от счастья кругом пошла. Вот она — любовь-то! Недаром матушка-императрица наказывала именно ее в жизни искать. Деньги-то наживутся и проживутся — а ну их к бесу! Зато любовь навечно останется.

Словом, схватила Лиза атласный футляр да и побежала на театральную площадь — туда, где ряды карет стоят. Вот и княжеский выезд с вызолоченными гербами на дверцах карет. Девушка обернулась — слава Богу, никого не было. Видно, слуга с кучером в извозчицкую избу греться ушли. Там всегда для тех, кто ждет господ после спектакля, кипяток заготовлен, а то и водочка для сугрева.

Лиза тихонько приоткрыла дверцу кареты и засунула княжеский подарок прямо под ближнее сиденье. Если Голобородко спросит: отчего не надела, Лиза скажет: не получала никакого подарка. На своем стоять станет — не было, и все тут! Пусть потом слуги футляр в карете найдут. Но это еще когда будет!..

Глупая, конечно, выходка. Лиза и сама прекрасно понимала это. Но ничего другого в голову не приходило. Избавилась от подарка — и то счастье. Футляр просто руки жег!

Влетела Лиза обратно в театр, мгновенно переоделась. Таким, как она, костюмеров не полагается: не велика птица — делай все сама. Но сейчас это Лизе на руку. Выскочила она из гримерной, едва до поднятия занавеса успела. Ну а там легкие и красивые мелодии Паизиелло полились. Лиза запела да и забыла обо всем — и о князе, и о его дарах. Какие могут быть огорчения, если можно петь такую музыку?!

После спектакля, еще взволнованная потоком аплодисментов и криками «браво!», она вбежала в гримерку. Скорей бы переодеться — Александр, как всегда, в коляске дожидается. Домой поедут, может, он опять ее поцелует…

Девушка быстро, но аккуратно (не дай Бог, порвать!) скинула казенный театральный костюм (костюмерша потом пройдет и заберет наряды из всех гримерных), надела свое простенькое платье, не маркое, терракотового цвета, накинула темно-коричневую мантилью, подбитую дешевеньким, заячьим мехом, завязала лентами зимний капор и потянулась за муфточкой. На столе рядом с муфтой лежал еще один футлярчик, правда, небольшой и не такой шикарно отделанный. Лиза взяла его двумя пальцами, словно боясь. Посмотрела на зеленую бумагу, которой он был обтянут, так, словно эта бумага прикрывала змею, и снова положила на стол. Впрочем… Подумав, Лиза решила здраво — этот подарок явно не от князя, слишком уж дешев для сиятельного дарителя. Скорее всего принес какой-нибудь поклонник из простых. Но все равно было отчего-то неприятно и боязно.

Не беря футлярчик в руку, Лиза нажала на пружинку. Раздался странный звук, всполох. Девушка интуитивно отскочила от стола и вдруг с ужасом увидела, что футляр загорелся, за ним мгновенно запылала ее муфточка на столе, а потом и столешница. И тогда Лиза закричала.

На ее крик первым вбежал Александр. Наверное, он шел встретить девушку. Из соседних гримерных появились певцы, занятые в сегодняшнем спектакле — кто уже одетый для выхода домой, а кто и полураздетый. На крики выбежали все. И все в удивлении уставились на полыхающее пламя в гримерной Лизы. Первым пришел в себя Александр.

— Зови пожарных! — закричал он, а сам, схватив домотканый половик, начал сбивать им все разрастающееся на столе пламя.

Буквально через полминуты появились пожарные с песком и баграми. Горящий стол засыпали песком, потом залили принесенной водой. Словом, гримерная Лизы представляла собой ужасное зрелище — обгоревшая, замусоренная и мокрая. Придется завтра гримироваться в другой комнате. Значит, надо просить начальство «о соизволении»…

— Как это случилось? — шумно дыша, спросил чумазый Александр. — Свеча опрокинулась?

— Нет! — тихо ответила Лиза, пытаясь унять дрожь. — Кто-то подсунул фейерверк в подарочном футляре.

— «Шутиху», что ли?

— Ну да! Когда я открыла футляр, он взорвался. Хорошо, лежал на столе…

Голос Лизы оборвался. Она так ясно представила, что было бы, возьми она подарок в руки: обгоревшее лицо, поврежденные глаза. Кто же мог «пошутить» столь ужасно, бесчеловечно?..

Через открытую настежь дверь взгляд Лизы упал в темный коридор. Мимо ее гримерной промелькнула чья-то тень. Лиза кинулась к двери. Но в коридоре уже никого не было. Девушка в ужасе вернулась к Александру:

— Там кто-то стоял! Тот, кто принес эту ужасную «шутиху»!

И Лиза в страхе прильнула к своему спасителю. Александр обнял ее, зашептал что-то успокаивающее. Лиза всхлипнула. Какие ужасы стали твориться в ее жизни! Кто и за что хочет ее покалечить? Может, это князь решил отомстить за отвергнутые драгоценности? Или кто-то из артистов завидует Лизиному успеху? Или появился сумасшедший поклонник?

Александр погладил девушку по голове, как малое дитя. Это публика видит в ней талантливую певицу, а ему она кажется сейчас испуганным ребенком, которого надо оберегать и защищать. Что ж, он станет ее защитником. Больше того, как только подойдет Красная горка — время свадеб, он станет мужем этой испуганной девочки. И тогда никто во всем мире не посмеет ее обидеть!

5

Улучив несколько свободных минут между репетициями новой оперы «Проделки Амура», маэстро Меризи вскрыл очередное письмо своего друга Франческо Манино. Как и в прошлый раз, тот писал сбивчиво. Буквы разлезались и наезжали друг на друга. Видно, Франческо волновался. Конечно, писать собственноручно сей брат венецианского дожа не привык — всю жизнь за него писали специально нанятые секретари. Но такие сведения секретарям не доверишь.

Антонио читал и все больше цокал языком по венецианской привычке. Ну и страсти описывал ему друг Франческо…

«В прошлый раз, мой дорогой Антонио, я не осмелился написать тебе главное. С моей несравненной русской Венерой был не просто роман. То было великое и животворящее чувство. Да-да, мой друг, возлюбленная Софи призналась мне, что ждет ребенка. Представляешь, Антонио, — моего ребенка! Однако тогда я, дурак, замешкался, не сделал сразу же ей предложения, не пошел к ее отцу. Наверно, она восприняла это дурно, потому что через пару недель все русское семейство покинуло Венецию. Я бросился в погоню, объездил Италию, Францию, но своей возлюбленной не нашел. Конечно, ты скажешь, Антонио, надо было ехать в Россию. Но тогда я был еще молод, не крепок душой. Поездка в такую даль, в снег, медвежьи леса казалась мне смертоубийством. Да и не думал я, что любовь останется во мне на всю жизнь…

Ах, друг, умоляю опять, разузнай что можешь при русском дворе. Вдруг ты встретишь мою синеокую Венеру, расскажи ей обо мне. Если же нет — присмотрись: нет ли там юноши или девушки лет девятнадцати, кто покажется тебе похожим на меня лицом или манерами? Вдруг встретишь мое дитя? Дай мне знать, и я поеду сквозь все снега и морозы…»

У Антонио голова пошла кругом. Еще не легче! Как все это можно разузнать?! Простенько так, невзначай, поспрашивать у русских дам: не прижили ли вы незаконного ребеночка, пока ездили в Венецию лет двадцать назад? Да за такие расспросы могут не только из Петербурга выслать, а и в тюрьму Петропавловской крепости посадить!

Да у бедняги Франческо, видно, рассудок помутился. Как можно найти незаконного ребенка спустя двадцать лет?! К тому же из того, что Антонио повидал при дворе, было ясно, что незаконные связи в России не одобряют. Говорят, еще десяток лет назад бедную женщину, уличенную в «незаконном разврате», могли бить плетьми прилюдно прямо на площади, а потом сослать в самую отдаленную ее усадьбу — жить там безвыездно. Неудивительно, что русские женщины даже самого высокого звания, родив незаконного ребенка, пристраивали его в крестьянские семьи, а то и просто подкидывали у незнакомых домов. Где-то Меризи уже слышал подобную историю…

Ах, да, ведь Лиза Невская — из таких подкидышей. Антонио чуть не присвистнул. А ведь ей как раз девятнадцатый год. И глаза у нее такие же синие, как у возлюбленной Франческо. Вон он пишет — «синеокая Венера». Да и красива Лиза, как богиня — и лицом, и статью. К тому же и поет, и изъясняется по-итальянски отменно. Может, это итальянская кровь в ней говорит?

Ох, Мадонна! Антонио потряс головой, отгоняя такие мысли. Мало ему своих дел и волнений — премьера на носу. Надо государыне угодить во что бы то ни стало. Тогда она обещала ему прибавку к жалованью. А тут Франческо со своими странными просьбами. Не до него!

Вдруг Антонио вспомнил строки из письма друга: «Я поеду сквозь все снега и морозы». Может, это и вправду, настоящее чувство? Надо уговорить Франческо приехать в Петербург хотя бы весной, вдруг он найдет свою возлюбленную и свое дитя?.. Впрочем, маэстро вздохнул: Петербург город огромный — сколько подкидышей тут ежедневно находят… Трудно будет сыскать одного-единственного. Но к Лизе стоит присмотреться повнимательнее. Хотя куда еще внимательнее — он и так видит девушку каждый день.

* * *

— Лизонька! — помощник режиссера Суслов, притворно ласково и льстиво улыбаясь, спешил навстречу. — Иди быстренько в костюмерную. Для твоего Амура костюм пошили!

Лиза в восторге кинулась в пошивочные мастерские. Как она любит примерочную комнату — своих нарядов пока покупать не на что, так хоть в сценических покрасоваться! Правда, какой костюм сошьют для Амура? Небось обычную греческую тунику. Но все равно так приятно побыть на примерке.

Костюмерша разложила на кушетке розовый, только что пошитый, еще теплый от утюжки костюм. Потом она что-то забормотала и вышла. Лиза осталась одна. Ну и что? Разве она не сумеет сама одеться?

Девушка аккуратно развернула розовый шелк, оделась, подошла к большому зеркалу на стене и ахнула: туника до того коротка — ничего не прикрывает…

Лиза завертелась перед зеркалом, да и застыла как вкопанная — из зеркала на нее глянула сластолюбивая улыбочка Голобородко в белом парике. Девушка взвизгнула, пытаясь прикрыться только что сшитым костюмом. Да что скроешь под кусочком ткани с ладошку?..

— Не пугайся, мой амурчик! — страстно зашептал князь. — Я добр, я щедр! Я тебя по гроб жизни обеспечу. Будущее твое раем сделаю. Только допусти до себя! За один твой поцелуй подарками завалю. Будешь жить в красивом особняке, выезжать в шикарной карете на шестерке цугом. За восторги любви мне ничего не жалко. Ни в чем никогда нуждаться не станешь, жить будешь как королева! Драгоценности, наряды, слуги — я для своих разлюбезных аманток ничего никогда не жалел. Небось слышала, как я танцорку Ленушку своим вниманием удостоил? Семь лет обожал — возвышенной любовью жаловал. Потом судьбу ей устроил: замуж за действительного статского советника выдал. В приданое с целого города откуп налоговый пожаловал — ежегодный доход восемьдесят тысяч. Сверх того, дом в Петербурге подарил, триста тысяч стоящий. А уж тебя миллионными милостями осыплю, почище царских!

Лиза слушала жаркий сластолюбивый шепот и вжималась в холодное зеркало. Кто ж не слыхал о таровитости светлейшего князя! Да только Лиза и финал той истории знала — после щедрот княжеских задушил статский советник жену свою Ленушку. А на следствии показал: сама нечаянно на длинной косе удавилась. Вот вам и «царские милости»!

Оторвавшись от зеркала, Лиза выпалила прямо в распаленные глаза князя:

— Я, ваше сиятельство, актера Горюнова люблю!

Голобородко скривился:

— Зачем тебе этот нищий? Гляди, что я тебе принес! — И князь вытащил пачку ассигнаций такой толщины, в какую и не верилось. — Только допусти до себя!

И соблазнитель сунул пачку прямо в декольте Лизочки. Влажные, как у вурдалака, губы уткнулись в шею девушки. Та вскрикнула в ужасе, отпихнула сиятельного сластолюбца и, схватив его деньги, не глядя, бросила в горевший старый камин. Миг — и пачка треснула, деньги рассыпались в огне и начали корчиться, будто хотели выбраться…

* * *

Из пошивочной мастерской Лиза выскочила как ошпаренная. В коридоре налетела на Катерину Баранову, чуть с ног не сбила. Катерина фыркнула и злобно погрозила кулачком вслед убегающей Лизе. Но тут в дверях появился сиятельный князь, красный как вареный рак. Хотел было побежать за ускользающей Лизой (это в его-то годы!), да натолкнулся на Баранову.

— Следишь, мерзавка! — хрипло гаркнул он бывшей пассии. — Что, завидно?

Катерина улыбнулась слаще некуда и пролепетала:

— Чему завидовать? Глупости или неблагодарности? Да у этой дурочки сердца нет. Коли было, она бы от вашего внимания в счастье пришла. По мне, так даже лицезреть ваше сиятельство и то блаженство.

— Неужто я тебе так люб? — капризно поинтересовался князь и ткнулся в объемистые груди Катерины.

Та обняла его, закатив глаза. Сама сладко думала:

«Господи, конечно ж, люб! Мне бы только в твоих пассиях еще пару годков удержаться, я бы жизнь новую начала. Театр бы этот ненавистный к черту послала, подарки твои ювелирные продала да и завела бы себе собственный трактир на бойком месте. Вот где жизнь настоящая! Военные франты на постой останавливаются, почтари мимо летят, купцы заезжие гуляют — и со всех денежки бегут. В мой карман, мою казну! Но пока для трактира средств маловато. Дарам княжеским пополнения требуются — побольше и пощедрее!»

И Катерина смачно чмокнула князя в его напудренный парик:

— Уж как вы мне любы, ваше сиятельство!

— Докажи, прелестница! — Князь игриво провел по подбородку девицы.

— Да хоть сейчас! — страстно прошептала Катерина.

— Тогда пойдем! — И князь потащил девицу за собой.

Позади пошивочных мастерских обнаружилась небольшая комнатка, скорее даже чуланчик. Но обставлен этот чуланчик был почти по-царски: кругом ковры и на стенах, и на полу, в центре — огромная кровать под розовым балдахином, прямо перед кроватью — огромное зеркало венецианского стекла, установленное так, чтобы открывался самый откровенный вид с кровати.

Катерина ахнула.

— Не ожидала? — хихикнул князь. — Я тебя сюда еще не водил.

Катерина закусила губу. Конечно, эдакие хоромы сиятельный ловелас обустроил для своей новой любовницы Лизки. Но не лежать невскому подкидышу на этом роскошном ложе, не получать за это даров княжеских. Только ей, Катерине, должны доставаться сии дары. А уж она-то отдарит!

Девица пылко вскрикнула и бросилась на кровать, потянув за собой князя.

* * *

На спевке Лиза не попала в такт. Через четверть часа и вовсе, начав свою арию, спуталась в словах. Маэстро Меризи был изумлен. Его прилежнейшая ученица оказалась совершенно не готова к репетиции.

— Отчего ты не выучила партию?! — почти зло осведомился Антонио. — Генеральный показ на носу. Сама императрица пожалует!

Лиза стояла на авансцене, раскрасневшаяся и поникшая. Маэстро решил сменить гнев на милость — все-таки стоит присматривать за девочкой. Вдруг она и есть та, которую ищет его друг Франческо? Впрочем, нет, не может быть!..

— Все свободны пока! — крикнул он певцам на сцене. — Я позову. А ты, Елизавет, подойди ко мне!

Лиза ссутулилась. Обычно маэстро называл ее так официально, только когда сердился по-настоящему. Но что делать, если после сцены в примерочной комнате у Лизы в горле ком стоит и сердце трепещет от страха. Это ведь надо — так поступить с самим князем Голобородко! Это же не футляр с сережками под сиденье кареты спрятать… Тогда князь решил, что слуга забыл отнести подарок Лизе и приказал его выпороть. Жесток князь! Об этом все знают и рассказывают. Это пока он смотрит на Лизу маслеными глазками и улыбается — ждет, что она одарит его любовными ласками. А как поймет, что не будет ласк, — что тогда?!

Господи помилуй, князь же сживет ее со света! Она ведь сирота беззащитная. Ни родителей, ни друзей. Да и были бы друзья, разве им расскажешь о том, как сладко причмокивал он, как гладил ее липкими пальцами, как жарко шептал слова такие соблазнительные: драгоценности, наряды, выезд, собственный дом…

Кому про такое расскажешь? Никто в театре не поймет, что от всего этого можно отказаться. Даже подруга Дуня Волкова дурой обзовет. А как иначе, раз от своего счастья отказываешься? Дура — она и есть дура. Карьера певицы недолга. А не дай Бог, потеряешь голос — одна дорога в работный дом. Или того хуже — в нищенки. Да любая — что певица, что актриса — о своем будущем с ужасом думает. Сценический век прост: на сцене царишь, пока при тебе молодость — тут тебе и обожание, и подарки. А молодость прошла — и корке хлеба будешь рад.

Конечно, удачливые девицы замуж выходят. Да только особо удачливые. А Лизу пока замуж никто не звал, да и вряд ли позовет. Вон Александр целовал, но дальше не пошел. Понял, видать, что без замужества Лиза на любовь не согласна. Хоть и рассуждают ее театральные товарки, что любовь, мол, любовью, а постель постелью, но Лиза, пусть и любит Сашу, но невенчанной женой ему никогда не будет. Ведь какая жена без Божьего благословения? Так — амантка, любовница, пассия…



Поделиться книгой:

На главную
Назад