Помоги проекту - поделись книгой:
Внешний вид бизона и его образ жизни заслуживают краткого описания. Американцы неверно называют бизона buffalo, но это слово в строгом смысле слова приложимо к французскому buffle, то есть к буйволу, с которым бизон имеет мало сходства, хотя и принадлежит к одному виду.
Из животных Северной Америки бизон, без сомнения, — самое замечательное и самое полезное создание. Он гораздо крупнее наших европейских быков и весит в среднем 800 килограммов, старые же самцы достигают 1200 килограммов.
Бизона отличают огромная голова с широким треугольным лбом и горб на спине, заросший длинной, густой и жесткой гривой, покрывающей всю переднюю часть тела. Задняя же часть, лишенная длинной шерсти, узкая и короткая, непропорционально мала. Голубоватые глаза, прикрытые щетиной гривы, тревожно блуждающий взгляд, короткие и плоские черные рога, словно железные шипы, вбитые в крепкий, как гранит, череп, ноздри в непрерывном движении — все создает устрашающий образ. В бизоне словно материализовалась грубая и неразумная сила. Глядя на него, чувствуешь, что этот огромный бык готов бросаться на все, что его раздражает, с неодолимым тупым напором.
Зимой шерсть бизона приобретает прекрасный черный блеск. Ближе к весне она постепенно желтеет, становится серо-коричневой, затем — цвета пакли и линяет с началом жаркого сезона. Но грива всегда остается значительно темнее. В ней отчетливо видны как бы два слоя: длинные, грубые и жесткие волосы, и очень тонкий мягкий подшерсток, который ценится выше шерсти мериносов[72]. Длинная шерсть покрывает голову, грудь, горб, верхнюю часть передних ног и образует метелку на конце хвоста; короткая же покрывает все тело бизона и служит животному надежной защитой зимой, позволяя переносить самые сильные морозы.
Раньше, во времена переселения в Америку первых европейцев и даже в конце прошлого века, бизонов было бесчисленное множество и обитали они на большей части территории Соединенных Штатов. Но животные неуклонно отступали под натиском цивилизации. Их беспощадно преследовали охотники — как белые, так и индейцы. Жестокость, с которой убивали бизонов, не оправдана ни голодом, ни жадностью до наживы: ведь люди не могли съесть все мясо убитых животных или забрать все шкуры. Сегодня численность бизонов сильно сократилась и стада уходят в места, где еще нет людей. Можно с уверенностью предсказать, что скоро бизонов постигнет печальная участь европейских зубров — этот процесс завершится через два-три поколения.
В настоящее время территория, где охотники еще могут найти большие стада, тянется широкой полосой от Скалистых гор к реке Миссисипи[73]. Но бизоны попадаются лишь в верховьях Миссисипи, не дальше ее слияния с Миссури. В Мексике их почти нет, но они водятся в Техасе, в частности, в районе рек Бразос и Колорадо.
Раньше бизоны никогда не переходили Скалистые горы, однако сейчас крупные стада вышли в долины на их западных склонах, в верховья реки Саскачеван. Эта миграция была вызвана, как мы уже говорили, истребительной войной, которую ведут против бизонов белые охотники за шкурами и индейцы. Животные вынуждены искать спасение в затерянных долинах, куда раньше никогда не заходили. К северу зона распространения бизонов ограничена линией, образованной рекой Пис и Невольничьим озером. На северо-западе еще можно увидеть многочисленные стада в районе озера Виннипег и реки Ред-Ривер. Но и здесь, как и повсюду, бизонов безжалостно уничтожают.
Бизоны — животные бродячие, но их нельзя считать мигрирующими в полном смысле слова. Дело в том, что их переходы, в отличие от миграций других животных, лишены периодичности и регулярности: бизоны никогда не движутся к какой-то определенной цели, а только ищут водопой и обширные, богатые пастбища. Сезон и направление движения постоянно меняются. Часто стадо разделяется на несколько групп, которые под воздействием каких-то факторов разбредаются в разные стороны.
Невозможно передать словами мощь и неудержимость движения бизонов во время этих переходов. Они идут, как лавина, как бурный поток. Стадо преодолевает реки, ущелья, овраги, горы, не обходя преграду, а атакуя ее в лоб, и за ним тянется зловещий шлейф из трупов погибших сородичей.
Вскоре после открытия Тихоокеанской железной дороги, случалось, что поезда, на полном ходу встречая стадо, вынуждены были останавливаться и стояли до тех пор, пока все бизоны не переходили через пути. И напрасно паровоз, оборудованный специальным заграждением, надвигался на бегущих животных, выпуская клубы пара, напрасно пассажиры палили из карабинов и револьверов. Патроны кончались, паровоз терял скорость, буксовал и останавливался среди груды раздробленных костей и дымящегося мяса, а бизоны все шли и шли той же мелкой, быстрой рысью, издавая глухие звуки, похожие на отдаленные раскаты грома.
Когда бизоны находят пастбище по вкусу, поросшее лакомой для них бизоньей травой, они останавливаются и начинают пастись, резвиться, часто дерутся, с размаху сталкиваясь лбами.
Насытившись, прекратив игры и драки, животные опускают одно плечо на землю, не подгибая задних ног, и делают быстрое вращательное движение корпусом, образуя в рыхлой земле круглые рытвины-воронки, которые потом заполняет дождевая вода. Из таких маленьких водоемов бизоны и другие обитатели прерии утоляют жажду. Неизвестно точно, какова причина этих странных движений; может быть, валяясь на земле, бизоны пытаются освободиться от насекомых, а может, ищут немного прохлады в песке.
Бизон много дает человеку, потому на короля прерий и ведется истребительная охота. У бизона очень вкусное мясо, напоминающее первосортную говядину, но с дивным ароматом дичи. Гурманы особенно ценят горб и язык, а также костный мозг — любимое лакомство индейцев.
Хорошо выделанная шкура бизона, или, как ее называют, «шуба», стоит в Америке от 75 до 100 франков.
Путешественнику без нее не обойтись: шкура может служить подстилкой, одеялом, совершенно непромокаемым плащом. В любое время года, в любую погоду — хлещет ли ливень, или от мороза трескаются деревья и раскалываются камни — шкура надежно защитит странника от ненастья.
«Шубы» бизонов огромными партиями продают в Канаду, в северные штаты Американского Союза, а больше всего — в необъятную Российскую империю.
Охота на этих свирепых животных зачастую опасна… Впрочем, не будем забегать вперед и вернемся к нашим героям. Итак, руководитель небольшой охотничьей экспедиции, поняв, что добыча близко, отдал приказ спешиться выслал вперед разведчиков и, призвав гостей подождать еще немного, сказал:
— Бизоны совсем рядом…
Прошел час, разведчики показались на горизонте. Они неслись во весь опор, нетерпеливо настегивая лошадей, — верный знак хороших известий.
На полном скаку индейцы остановили коней и в нескольких словах доложили обстановку Батисту. Тот немедленно расставил охотников в боевой порядок. Еще раз было проверено оружие, подтянуты подпруги, внимательно осмотрены уздечки и удила, и наконец отряд двинулся в путь. Впереди ехал руководитель охоты, рядом с ним — разведчики, следом остальные. Все направлялись к пологому холму, откуда открывался вид на равнину. Тягловые лошади и повозки оставались под охраной индейцев, которых должны были на следующий день сменить.
С вершины холма километрах в трех всадники увидели бизонов. Одни мирно паслись в высокой траве, другие резвились, а некоторые полулежали на земле. Их было около пятисот. Это зрелище привело белых в такой восторг, что не только Фрике, но и флегматичный американец едва не заорали «ура!».
Охотники строем спустились вниз и приблизились к стаду. Бизоны спокойно подпустили людей почти на километр, но вдруг раздался глухой рев быков, все животные стремительно вскочили и, сбившись в кучу, пустились в бешеный галоп.
Руководитель охоты издал боевой клич. Цивилизованные индейцы при виде вожделенной добычи моментально превратились в истинных обитателей прерий, в настоящих дикарей. Лошади, возбужденные яростными воплями всадников, помчались во весь опор. Охотники мгновенно образовали огромное полукольцо, концы которого, сближаясь, все плотнее охватывали стадо. Испуганные бизоны ускорили бег, сбиваясь в плотную группу, которую не пробило бы и пушечное ядро.
Фрике и Андре, потрясенные невиданным зрелищем, опьяненные бешеной скачкой, даже не пытались направлять своих коней, но те, великолепно обученные для охоты, с удивительным чутьем обходили все препятствия: комья вырванной травы, норы луговых собачек, ямы, вырытые в мягкой земле бизонами.
Постепенно всадники настигали убегающих животных, а бизоны, похоже, и не думали нападать.
— Господин Андре! — крикнул Фрике. — Эту скотину оклеветали. Посмотрите, как они улепетывают! Только и видны закрученные хвосты… Про такого не скажешь: на ловца и зверь бежит…
— Подожди! — ответил Андре. — Вот мы проскачем за ними галопом час, бизоны начнут уставать, тогда увидишь… Только, целясь в этого мастодонта[74], не мешай своей лошади. Она лучше тебя знает уловки бизона и сумеет от него увернуться.
— Понял, господин Андре!
Понемногу боевой порядок преследователей рассыпался. Каждый охотник выбирал себе жертву и старался отбить ее от стада. Индейцы с немыслимой дерзостью приближались вплотную к бегущим бизонам, хлестали их плетью, но пока животные держались вместе, огонь не открывали.
Вот один из бизонов, получив сильный удар хлыстом, круто развернулся и попытался наброситься на врага. Лошадь инстинктивно увернулась и быстро отскочила в сторону, увлекая за собой быка. Бизону не удалось догнать всадника, и он попытался вернуться в стадо, но ему наперерез уже скакал другой охотник.
Однако некоторые бизоны уже не выдерживали гонки. Доведенные до бешенства хлыстами охотников, преодолев извечный страх животных перед человеком, и, кроме того, уверенные в своей всесокрушающей силе, некоторые быки сами уходили от стада. Они словно делали отвлекающий маневр, прикрывая отступление остальных.
Фрике, понимая, что пора стрелять, замедлил скачку, перевел коня сначала на рысь, а потом на шаг и остановился. Сняв с плеча карабин системы Гринер восьмого калибра (это оружие Виктор взял на охоту вместо винчестера), парижанин убедился, что он заряжен, и уже хотел снова послать лошадь в галоп, как вдруг услышал крики и выстрелы. Фрике оглянулся.
Метрах в двухстах впереди огромный бык, уже получивший пулю в круп, прорвал линию охотников. Охваченный безудержной яростью, он вдруг заметил стоявшего Фрике и бросился в атаку.
— Ну вот! — спокойно сказал себе парижанин при виде огромной туши, несущейся на него, как смерч. — Это как раз для меня! Сейчас я его «сделаю»! Тише, лошадка, спокойно…
Фрике чувствовал, что лошадь готова пуститься прочь, и не хотел терять превосходную позицию для выстрела. Он набросил на голову коня небольшое одеяло, лежавшее на луке седла. Ослепленная гнедая, дрожа, остановилась, не успев сделать прыжок. Чудовище было уже шагах в сорока. Фрике прицелился, но подпустил бизона еще ближе.
— О, Господи! — воскликнул американец, видя, что француз целится в голову животного. — Сейчас его растопчут!.. Он что, не знает, череп бизона нулей не пробить?..
Бизон был уже в двадцати шагах от смельчака. Но тут из ствола карабина вырвалось белое облачко, и грянул громкий, как взрыв мины, выстрел. Бык, пораженный на полном скаку, поднялся на дыбы и рухнул хребтом на землю, ноги его конвульсивно задергались.
Фрике снял одеяло с головы коня, перезарядил карабин и подъехал к жертве. Туда же во весь опор примчался полковник.
— Ура!.. Ура!.. Ура! — воскликнул восхищенный американец. — Великолепно! Превосходно, майор!
— Скажи-ка, — пробормотал Фрике, — я повышен в звании. Что ж, не так уж плохо. Если и дальше все пойдет так же удачно, к вечеру я могу и сам стать полковником… Спасибо, полковник! — сказал он громче. — Вы очень добры. Но право, это проще простого!
— Ничего себе, проще простого! Свалить бизона, который весит три тысячи фунтов, как луговую собачку… и попасть прямо в голову!
— Да! Мой карабинчик Гринер — хорошая игрушка. Семнадцать граммов пороха выталкивают свинцовый орешек в семьдесят пять граммов! Такая штука называется пуля «Экспресс»!
— Посмотрите, — заметил янки, — вы ему так раздробили череп, что мозги брызнули.
— Конечно! Странно, если бы было иначе. Черт! А он противный вблизи, этот бизон! Ну, поехали, не торчать же здесь вечно. Давайте еще поупражняемся!
— Подождите! Охотник, сразивший бизона, уносит с собой в качестве трофея его хвост.
— Скажите-ка! Забавная идея! Ну, раз это местный обычай, отрежу сей трофей.
— Я уже отрезал! — сказал полковник, одним взмахом ковбойского ножа отрубив хвост и преподнося его Фрике.
— Премного благодарен!
Юноша покрутил в руках пушистую кисточку из жестких волос, которой кончался короткий хвост бизона, совершенно непропорциональный гигантским размерам животного, и, смеясь, заметил:
— Невелика кисточка, да дорога!
Двое охотников вновь пустили коней галопом, спеша догнать основные силы. Хлопоты со снятием шкуры с первой жертвы и с разделкой мяса были оставлены на потом.
А в прерии тем временем развернулась настоящая битва. Люди и животные, возбужденные и разъяренные, смешались в каком-то немыслимом водовороте. В густом облаке пыли едва можно было различить озверевших охотников и их свирепых жертв. Раненые и умирающие животные ревели от боли и ярости, оглушительно кричали индейцы, гремели выстрелы из винчестеров. Пороховые вспышки прорезали плотное облако пыли и дыма, обволакивавшее поле боя. Свистели пули, кое-где уже высились груды туш. Время от времени громкие разрывы перекрывали шум — это стреляли карабины французов.
Много бизонов было убито, много ранено. Охотники уже были увешаны хвостами бизонов: того, кто набрал больше трофеев, объявят лучшим в этой охоте.
Андре сделал столь удачный выстрел, что индейцы завопили от восторга. Молодой француз знал, что мясо коров вкуснее, хотя у быков ценнее шкура. Ему удалось отбить от стада корову, и он уже приготовился выстрелить, но вдруг огромный бык, такой же, как и тот, которого первым свалил Фрике, атаковал Андре сбоку, корова же надвигалась спереди.
Фрике хотел кинуться на помощь, но Андре остановил его.
— Оставь, это мое дело, — коротко бросил он. — Справлюсь с обоими! Дуплет по бизонам случается раз в жизни!
Тут же раздался первый выстрел, сразивший быка. Еще миг — и корова, взбрыкнув, тоже свалилась на землю.
— Да здравствуют французы и Франция! — закричали индейцы, в том числе и Блез с Жильбером. Братья добивали раненых бизонов. Руки у них были перепачканы в крови до самых плеч.
Постепенно облако дыма и пыли рассеялось. Крики уже не были столь оглушительны, и выстрелы раздавались все реже и реже. Люди начали уставать, лошади тоже.
Руководитель охоты несколько раз пронзительно свистнул. К нему тотчас подъехали сыновья и наиболее благоразумные индейцы, остальных же погоня увлекла далеко.
— Все, дети мои, — обратился Батист к охотникам. — На сегодня хватит. Мы не дикари; настоящие охотники добывают себе пищу и одежду, но не истребляют попусту богатство, данное нам Провидением. За работу, дети мои, не будем ждать остальных. На сегодня охота закончена, продолжим завтра.
ГЛАВА 10
Мудрые слова руководителя охоты остановили побоище. Охотники спешились, расседлали коней и отпустили своих верных помощников пастись. Лошади принялись жадно щипать сочную бизонью траву.
Время от времени вдалеке раздавались выстрелы. Некоторые индейцы, увлеченные погоней, еще продолжали сражение где-то в прерии. Но большинство охотников собрались там, где бойня была наиболее ожесточенной. Туши бизонов буквально устилали землю. Теперь предстояло разумно использовать это изобилие дичи и заготовить мясо и шкуры для длительного хранения. Увлекательная охота сменилась работой, безусловно более прозаической, но не менее необходимой, оказавшейся для новичков, пожалуй, потрудней.
Даже Фрике, мастеру на все руки, пришлось нелегко. Только теперь он понял справедливость афоризма, гласящего, что победитель не всегда умеет пользоваться плодами своей победы. Парижанин удачно, по общему мнению провел первый день охоты на бизонов. Но он хотел, что вполне естественно, освоить все стороны этого благородного занятия, не ограничиваясь, как английские немвроды, лишь простым истреблением дичи.
Снять шкуру, приготовить ее к обработке, разделать тушу на куски, отделить мясо для копчения, извлечь язык, вырезать филейную часть, отрезать горб, вынуть мозговые кости — все эти операции стали для Фрике неотъемлемой частью первого дня охоты.
Имея уже достаточный опыт, Фрике полагал, что снять шкуру с бизона нисколько не труднее, чем со льва, тигра или какой-нибудь пантеры. Поэтому он уверенно подошел к огромному быку, в шкуру которого можно было бы завернуть трех человек его сложения. Парижанин вытащил нож и встал рядом с американцем. Ковбой с руками по локоть в крови рубил, подрезал, кромсал с ловкостью заправского «потрошителя».
Фрике надрезал шкуру по всей длине от нижней губы, по груди и животу до хвоста и начал постепенно снимать ее, осторожно действуя ножом и отделяя кожу от мускулов. Но не тут-то было! Несмотря на добросовестное старание и безусловную ловкость, дело не двигалось. Пот лил с парижанина в три ручья, а шкура бизона не поддавалась: лезвие ножа скользило.
— Проклятие! — пробормотал раздосадованный Фрике. — Эта шкура так приросла к мясу, что сам дьявол ее не отдерет.
Полковник, хитро улыбаясь и поплевывая желтой от табака слюной, с необыкновенной точностью наносил с размаху удар за ударом.
А у Фрике ничего не получалось!
— Комки жира скользят в руках… Нож не режет я не могу удержать шкуру. Глупо, но ничего не выходит… Это гораздо труднее, чем ободрать тигра, даже королевского.
— Действительно, — коротко заметил американец, уже содравший шкуру со своего бизона. — Послушайте, мистер Фрике, поверьте мне, будет лучше, если вашего быка закончу я. Не хочу вас обидеть, но жаль, если вы порежете шкуру… Ничего, вы еще наберетесь опыта… только начните не с быков, а с коров… Это куда легче…
— Ей-богу, полковник, вы правы! Принимаю ваше предложение без ложного стыда… но не стану же я сидеть сложа руки, когда все работают в поте лица!
— Вы пока можете вытащить язык, горб, внутренности и вырезать филейную часть у моего быка.
— Ну что же! Приступим…
— Бог мой! Что это вы делаете?
— Разве вы не видите? Отрезаю ногу. Не беспокойтесь, я знаю, где находятся сочленения…
— Да не в этом дело!.. — заметил полковник. — Начинать надо с начала. Верно говорят в приграничной зоне, что «зелененький» умрет с голоду рядом с тушей бизона, но так и не сможет отодрать ни куска…
— «Зелененький»? Это еще что такое?
— Так называют людей, не привыкших к прериям, — впрочем, не сочтите за насмешку.
— Спасибо, вы очень любезны. Так объясните мне, как правильно разреза́ть эту зверюшку. Клянусь Богом, я не намерен долго оставаться «зелененьким».
— All right! Вонзите нож сзади между ребер… Так! Режьте вверх до хребта… вниз до груди. Таким же образом отделите грудную клетку от живота. Очень хорошо! Продолжайте надрез до того места, где начали… У вас верная рука, мистер Фрике. Теперь возьмите мой топорик и покрепче ударьте по ребрам, там, где они соединяются с хребтом.
— И-и… раз! — размахнулся изо всех сил Фрике. — Пошло́! Даже легче, чем я думал.
— Вот и все! Осталось разделить эти два куска, как раскрывают створки двери… А теперь вытащите внутренности и вырежьте филейную часть.
— Хорошо! Работа грязная, но получается легко.
— Теперь можете срезать горб одним куском. Сделайте круговой надрез… Тащите… Сильнее… Вот так!
— А язык, полковник? Этот самый язык, о котором столько писали в книгах, но нигде не сообщали, как его добывают!
— Вот именно, добывают… Морду бизона вы надрезать не сможете, как ни старайтесь. Поэтому режьте между челюстями, через горло. Так!.. Теперь захватите этот темный кусок и отрубите его у основания.
— Есть! Вот это язык! В нем больше десяти фунтов!
— Отлично! Пожалуй, добрых десять фунтов будет. Вот так, мистер Фрике, разделывают бизона.
— А оставшаяся гора мяса? Что с ней делать?
— Этим займутся индейцы… Они сумеют ее обработать как нужно. Охотники берут себе лишь отборные куски, а остальное достанется койотам и грифам-стервятникам. Есть-то все хотят… Ну вот, шкура готова. Теперь ее надо быстренько обработать. Но прежде позвольте вам рассказать, как готовят в прерии кровяную колбасу.
— Кровяную колбасу? В прерии?
— Именно сэр! Это так же вкусно, как язык и горб и нежнее филе.
— И как же ее готовят?
— Очень просто. Надо тщательно очистить тонкую кишку, покрытую сверху хорошим слоем жира. Жир такой аппетитный, что душа радуется и слюнки текут. Кишку аккуратно промывают и выворачивают, так что жир оказывается внутри. Затем тонкими ломтиками нарезают язык, горб и филе, все это смешивают и начиняют оболочку, осторожно уплотняя массу. Если удастся добыть кровь молодого теленка, то ею заливают оставшиеся промежутки, но чаще довольствуются просто чистой водой. Затем кишку крепко завязывают с двух концов. Колбаска готова, остается только поджарить ее на горячих углях Кто хоть раз попробовал эту колбасу, не захочет ничего другого.
— А обработка шкуры? Вероятно, нелегкое дело. Ведь в прерии нет для этого ничего необходимого.
Поделиться книгой: