Без следа

Джиллиан вытерла вспотевшую ладонь о брюки, а затем полезла в сумку. Она молча протянула ему запечатанный конверт.

Что-то подсказывало Трейсу, что лучше ему не брать этот конверт. Ему следует встать, выйти из бара и раствориться в теплой мексиканской ночи. Но поскольку она упомянула Чарли, он все-таки разорвал конверт и прочитал записку.

Чарли использовал шифр, при помощи которого они общались во время своего последнего задания. Он, как всегда, был немногословен: «Выслушай эту леди. На этот раз никаких контактов с организацией. Свяжись со мной».

Конечно, теперь уже было невозможно связаться с Чарли, подумал Трейс, сворачивая записку. Его преследовало ощущение, что, даже мертвый, Чарли контролирует каждое его движение. Трейс снова взглянул на женщину.

— Объясните.

— Мистер Форрестер был другом моего отца. Я сама не слишком хорошо его знала. Я часто уезжала по делам. Около пятнадцати лет назад они вместе работали над проектом под названием «Горизонт».

Трейс резко отодвинул бутылку. В отпуске или нет, но он не мог позволить себе и дальше притуплять свои чувства.

— Как зовут вашего отца?

— Син. Доктор Син Брэди Фитцпатрик.

Он знал это имя. И слышал о проекте. Пятнадцать лет назад была создана группа из лучших ученых и исследователей, чтобы разработать вакцину, которая позволит защитить человека от последствий радиоактивного облучения, одного из ужаснейших последствий ядерной войны. МСБ[5] отвечала за безопасность и финансировала проект. Программа стоила сотни миллионов и стала полным провалом.

— Вы тогда были ребенком.

— Мне было двенадцать. — Она вздрогнула и беспокойно обернулась, когда на кухне раздался звон бьющейся посуды. — Конечно, тогда я ничего не знала о проекте, но позже… — Запах лука и спиртного сделался всепоглощающим. Ей хотелось встать и уйти отсюда и просто прогуляться по пляжу, где воздух теплый и чистый, но она заставила себя продолжать: — Проект заморозили, но мой отец продолжил исследования. У него была масса других обязанностей, но при первой же возможности он возобновлял эксперименты.

— Зачем? Ему ведь не платили за это?

— Мой отец верил в «Горизонт». Эта идея зачаровывала его, не как средство защиты, но как ответ безумию, которое, как мы все знаем, существует в мире. А что касается денег, отец достиг той грани благосостояния, когда мог сам спонсировать свои эксперименты.

Не просто ученый, а богатый ученый, подумал Трейс, разглядывая ее из-под полей своей шляпы. А эта дамочка, судя по всему, посещала опрятную монастырскую школу в Швейцарии. Это всегда можно угадать по осанке. Только у монахинь можно научиться такой манере держать себя.

— Продолжайте.

— Как бы там ни было, пять лет назад мой отец, перенеся первый инфаркт, передал все свои записи и результаты моему брату. Последние несколько лет отец был слишком болен, чтобы продолжать исследования. И вот теперь…

Джиллиан на мгновение закрыла глаза. Страх и долгий путь сделали свое дело. Как ученый, она понимала, что ей сейчас необходимы пища и отдых. Но как дочь и сестра должна была довести начатое дело до конца.

— Мистер О’Харли, можно мне выпить?

Трейс подтолкнул к ней через стол бутылку и стакан. Он пока еще только разжевывал информацию, но не был готов проглотить ее целиком. Конечно, она интересовала его, но он давно уже понял, что можно интересоваться человеком и в душе оставаться абсолютно безразличным.

Джиллиан предпочла бы кофе или уж на худой конец глоток бренди. Она уже собралась было отказаться от виски, как вдруг заметила взгляд Трейса. Итак, он испытывает ее. Она привыкла к проверкам. Джиллиан машинально вскинула голову и распрямила плечи. Не дрогнув, она налила себе двойную порцию виски и залпом осушила стакан.

Она с трудом перевела дух, чувствуя себя так, словно в горло запихнули раскаленную паяльную лампу. Прогнав прочь некстати выступившие на глаза слезы, она наконец обрела дар речи.

— Спасибо.

И впервые в его глазах заблестели озорные огоньки.

— Не за что.

И все-таки, несмотря ни на что, виски помог.

— Мой отец очень болен, мистер О’Харли. Он уже не может путешествовать. Он связался с мистером Форрестером, но не смог полететь в Чикаго. Я сама приехала к нему, и мистер Форрестер направил меня к вам. Мне сказали, что никто не выполнит эту работу лучше вас.

Трейс прикурил еще одну сигарету. Он думал, что уже не сгодится ни для какой работы, когда лежал в грязи, истекая кровью, с пулей всего в нескольких дюймах от сердца.

— И что за работа?

— Около недели назад моего брата похитили люди из организации под названием «Хаммер». Вы слышали о них?

Только годы тренировки помогли ему сохранить внешнее спокойствие, в то время как в душе поднимались одновременно страх и ярость. Столкновение с этой организацией едва не стоило ему жизни.

— Я о них слышал.

— Нам известно лишь, что они похитили моего брата из его дома в Ирландии, где он продолжал и почти завершил работу над проектом «Горизонт». Они намерены держать его у себя, пока он не усовершенствует и не опробует вакцину. Вы представляете себе, что произойдет, если формула окажется в руках подобных людей?

Трейс стряхнул пепел от сигареты на деревянный пол.

— Мне говорили, что у меня достаточно развитый интеллект.

Вне себя, она схватила его за запястье. Джиллиан приходилось работать в мужском коллективе, и потому жизнь научила ее быть сдержанной в выражении своих симпатий. Она предпочитала использовать язык прикосновений лишь в общении с родными и любимыми. И вот теперь, неожиданно для самой себя, она ухватилась за Трейса, как за единственную надежду.

— Мистер О’Харли, мы не можем с этим шутить.

— Поосторожнее со словом мы. — Трейс подождал, когда она разожмет пальцы. — Позвольте спросить, доктор Фитцпатрик, ваш брат умный человек?

— Он гений.

— Нет, нет, я имею в виду, способен ли он воспользоваться подсказками здравого смысла?

Она снова распрямила плечи, потому что уже почти готова была уронить голову на стол и разрыдаться.

— Флинн — блестящий ученый и мужчина, который при обычных обстоятельствах вполне может сам о себе позаботиться.

— Прекрасно, потому что только идиоту может прийти в голову мысль, что если он предложит формулу «Хаммеру», то его оставят в живых. Они любят называть себя террористами, освободителями, мятежниками. Но на самом деле это всего лишь кучка плохо организованных фанатиков под руководством богатого безумца. Они убивают больше людей по ошибке, чем умышленно — нахмурившись, он потер грудь ладонью. — У них хватает сообразительности, чтобы оставаться на плаву, к тому же они богаты, но, по существу, эти люди — полные идиоты. А нет ничего страшнее, чем компания преданных идее идиотов. Я советую вашему брату плюнуть им в рожи.

Ее и без того бледная кожа стала белоснежной, словно у призрака.

— У них его ребенок. — Вставая, Джиллиан оперлась рукой о стол. — Они забрали его шестилетнюю дочь. — И с этими словами она выбежала из бара.

Трейс остался сидеть на своем месте. «Это не мое дело», — напомнил он себе, снова потянувшись за бутылкой. У него отпуск. Он только что воскрес из мертвых и намерен наслаждаться жизнью. В одиночестве.

Выругавшись, он с размаху поставил бутылку на стол и отправился следом за ней.

Охваченная гневом, она стремительно шла вперед. Она слышала, как он зовет ее, но не остановилась. И как только она могла поверить, что такой человек станет ей помогать. Лучше уж попытаться вступить в переговоры с террористами. По крайней мере, с ними она не будет рассчитывать на простое человеческое сочувствие.

Когда он схватил ее за руку, Джиллиан резко обернулась к нему. Гнев придал ей силы, которые отняли недостаток сна и еды.

— Я просил вас подождать одну чертову минуту.

— Я уже выслушала ваше обоснованное мнение, мистер О’Харли. Нет необходимости в дальнейшем обсуждении. Я не знаю, что в вас нашел мистер Форрестер. Я не представляю, зачем он отправил меня искать человека, который предпочтет скрываться в захудалом баре, лакая виски, нежели спасать чьи-то жизни. Я приехала в поисках смелого и справедливого мужчины, а нашла всего лишь усталого, грязного пьянчужку, которому ни до кого и ни до чего нет дела.

Эти слова задели его гораздо сильнее, чем он мог ожидать. Он продолжал сжимать ее руку, отмахнувшись от проходившего мимо мальчика с картонной коробкой, наполненной жвачкой.

— Закончили? Вы устраиваете сцену.

— Моего брата и племянницу похитили террористы. Неужели вы думаете, что мне есть дело до того, поставлю я вас в неловкое положение или нет?

— Для того чтобы поставить меня в неловкое положение, понадобится гораздо больше, нежели рыжая ирландка, — ответил он. — Но я лишний раз стараюсь не привлекать внимания к своей персоне. Старая привычка. Давайте прогуляемся.

Она чуть не выдернула руку из его хватки. Гордость, сжигавшая ее изнутри, требовала поступить именно так. Но победила любовь к близким, и она успокоилась. Джиллиан молча шла рядом с ним по узким мосткам, ведущим к воде.

Песок казался белым на фоне темного моря и еще более темного неба. У причала стояло несколько лодок, дожидаясь завтрашних рыбаков или туристов. В тишине ночи до них доносилась громкая музыка из бара. Трейс услышал, как кто-то пел о любви и женской неверности. Это происходило во все времена.

— Послушайте, доктор Фитцпатрик, у меня сейчас не лучший период. Я не знаю, зачем Чарли отправил вас ко мне.

— Я тоже понятия не имею.

Он остановился и прикурил сигарету.

— Я хочу сказать, что эта ситуация — дело МСБ.

Она снова успокоилась. Джиллиан не имела ничего против того, чтобы выйти из себя. Это было замечательное ощущение. Но она прекрасно понимала, что гораздо большего можно достигнуть, сохраняя спокойствие.

— Формула нужна МСБ не меньше, чем «Хаммеру». С какой стати я должна доверять им жизнь своего брата и племянницы?

— Потому что они хорошие ребята.

Джиллиан повернулась к морю, и ветер хлестнул ее по лицу. И хотя в голове немного прояснилось, она не заметила первые звезды, зажигавшиеся на небе.

— Это организация, управляемая многими людьми, среди них есть хорошие ребята, а есть — не очень, и все амбициозны, у каждого свой взгляд на то, что необходимо для сохранения мира и порядка. В данный момент меня волнует только моя семья. У вас есть семья, мистер О’Харли?

Он глубоко затянулся сигаретой.

— Да. — За границей, подумал он. Он не видел их лет семь или, может, восемь? Он уже запутался во времени. Но он знал, что Шантел в Лос-Анджелесе снимается в фильме, Мадди в Нью-Йорке играет главную роль в новом спектакле, Эбби растит детей и разводит лошадей в Виргинии. Его родители заканчивали недельные выступления в Буффало.

Возможно, он потерял счет времени, но не потерял из виду свою семью.

— Вы доверили бы жизнь членов своей семьи какой-то организации? А вдруг они сочтут, что ради общего блага можно пожертвовать их жизнью? — Она закрыла глаза. Ветер был подобен блаженству — теплый, соленый, сильный. — Мистер Форрестер понимал и соглашался, что моего брата и его ребенка может спасти человек, для которого их жизнь важнее, чем формула. Он думал, что этот человек — вы.

— Он ошибался. — Трейс швырнул сигарету в волны. — Чарли знал, что я собираюсь отойти от дел. Так он просто удерживал меня в игре.

— А вы действительно такой отличный профессионал, как он говорил?

Трейс расхохотался, потирая ладонью подбородок.

— Возможно, даже лучше. Чарли никогда никого особенно не хвалил.

Джиллиан обернулась и взглянула ему в лицо. Он вовсе не казался ей героем, с этой своей жесткой щетиной и грязной одеждой. Но, когда он взял ее за руку, она почувствовала силу в его прикосновении и скрытое бунтарство. Он мог быть страстным, когда ему того хотелось, подумала она, не важно, что он желал добиться — цели, мечты или женщины. В обычной жизни она предпочитала мужчин со спокойным, аналитическим складом ума, которые решали проблемы, призывая на помощь логику и терпение. Но в данной ситуации ученый ей не нужен.

Трейс засунул руки в карманы и с трудом поборол желание поежиться. Она разглядывала его с таким видом, словно перед ней лабораторная крыса, и это ему не нравилось. Возможно, всему виной легкий ирландский акцент или же тени, которые залегли у нее под глазами, но он никак не мог заставить себя уйти.

— Послушайте, я свяжусь с МСБ. Ближайшее отделение находится в Сан-Диего. Вы можете сообщить им какую угодно информацию. И не пройдет и суток, как лучшие в мире агенты станут разыскивать вашего брата.

— Я могу предложить вам сто тысяч долларов. — Мысли лихорадочно крутились у нее в голове. Она отбросила в сторону доводы логики и положилась на инстинкт. Форрестер говорил, «но этот человек мог бы ей помочь. И отец с ним согласился. И Джиллиан присоединилась к их мнению. — Цена не обсуждается, потому что это все, что у меня есть. Найдите моего брата и племянницу — и с сотней тысяч долларов вы сможете достойно уйти на покой.

Некоторое время он внимательно разглядывал ее, а затем, с трудом подавив желание выругаться, направился к морю. Эта женщина свихнулась. Он предлагал ей услуги лучших в мире агентов разведки, а она бросала ему в лицо деньги.

Кругленькую сумму.

Трейс смотрел, как волны накатывали на песок и вновь отступали. Ему никогда не удавалось сэкономить и накопить больше нескольких тысяч. Это просто было не в его природе. Но сто тысяч означали разницу между уходом от дел и разговорами об этом.

Брызги осыпали его лицо, и он покачал головой. Он не хотел связываться ни с ней, ни с ее семьей, ни с какой-то непонятной формулой, которая, возможно, спасет или же не спасет мир от большой катастрофы.

Сейчас он больше всего на свете хотел вернуться в свой мотель, заказать еду в номер и, наевшись, завалиться в постель. Господи, ему необходим покой. Настало время подумать, как жить дальше.

— Если вам нужен фрилансер, могу порекомендовать парочку имен.

— Я не хочу парочку имен. Мне нужны вы.

От этих ее слов, от тона, которым она произнесла их, все внутри у него странным образом сжалось. Собственная реакция напугала его и еще больше укрепила в решимости отделаться от нее.

— Я девять месяцев провел в глубокой спячке. Я абсолютно обесточен, док. Вам нужен кто-то молодой, энергичный, полный сил. — Он потер лицо. — Я устал.

— Это жалкая отговорка, — произнесла Джиллиан, и неожиданно прозвучавшая в ее голосе твердость настолько удивила его, что он обернулся.

Она стояла, расправив плечи, выбившиеся из косы пряди волос развевались вокруг ее бледного, словно мраморного лица в свете восходящей луны. Его поразила мысль, что в гневе и в отчаянии это самая потрясающая женщина из тех, что ему доводилось встречать. Но эта мысль тут же покинула его, когда она набросилась на него, давая волю своему ирландскому акценту.

— Вы не хотите с нами связываться. Не хотите нести ответственность за жизнь ни в чем неповинных мужчины и ребенка. Вас это не касается. Мистер Форрестер представлял вас неким рыцарем, человеком твердых принципов, способным сопереживать чужим несчастьям, но он ошибся. Вы всего лишь эгоистичный тип, который не заслуживал такого друга, как он. Он был человеком широкой души, который помогал, не требуя ничего взамен, и умер, защищая собственные ценности.

Трейс вскинул голову.

— Что вы, черт подери, несете? — Свет луны, отразившись в его глазах, придал им опасный блеск. Он молниеносно схватил Джиллиан за руку. — О чем вы здесь болтаете? У Чарли был инсульт.

Сердце едва не выпрыгивало у нее из груди. Никогда еще ей не приходилось видеть человека, готового убить на месте, каким сейчас выглядел Трейс.

— Он пытался помочь. Они преследовали меня. Трое мужчин.

— Что это за люди?

— Я не знаю. Террористы, шпионы, называйте их как хотите. Они ворвались в дом, когда я была там с ним. — Она старалась успокоить прерывистое дыхание, чуть не корчась от боли от его жесткой хватки. — Мистер Форрестер спрятал меня за какой-то секретной панелью в своей библиотеке. Я слышала голоса в комнате. Они искали меня. — Даже теперь она хорошо помнила, как жарко было в ее секретном убежище, как не хватало там воздуха. И как темно. — Он выпроваживал их, говоря, что я ушла. Они угрожали ему, но он продолжал стоять на своем. И, похоже, они поверили ему.

Ее голос дрожал. Трейс заметил, что она закусила нижнюю губу, чтобы хоть как-то успокоиться.

— Стало очень тихо. Эта странная тишина испугала меня еще сильнее, и я пыталась выбраться из своего убежища, чтобы помочь ему. Но я никак не могла найти кнопку.

— На два дюйма ниже потолка.

— Да. Мне понадобился почти целый час, прежде чем я нашла ее. — Она умолчала о том, что все это время боролась с нарастающей паникой и в какой-то момент начала биться о дверцу и вопить, готовая сдаться, нежели и дальше оставаться в душной темноте. — Когда я наконец выбралась наружу, он был уже мертв. Возможно, если бы я раньше нашла выход, то смогла бы помочь ему… Я не знаю.