Помоги проекту - поделись книгой:
В избушке на нарах горько пахнут ивняковые ветки. Поржавевшая за лето железная печь. На столе пачка соли и кружка. В таких избушках не живут, в них только ночуют. И у Витьки такие в двухстах километрах отсюда.
Я раскладываю на столе продукты, собираю спиннинг. Каждый раз насовсем прощаюсь со здешней тайгой и каждый раз возвращаюсь. Но не обо мне речь.
Зимой от Витьки приходят письма. Письма он пишет в редкий свободный день, когда пуржит и нельзя выходить на капканы.
«Вчера ночью собаки залаяли. Лают и лают, держат кого-то. Я из мешка выполз, ноги в валенки, иду. Слышу, кусты трещат, значит, лося держат. Решил: пойду отзову, а то всю ночь будут лаять. Прихожу и вижу (ты там узнай, в чем дело) — кусты все светятся зеленым светом, лось тоже как фосфором вымазан, а собаки нет. Лось прямо горит... Поймал четырех соболей, сорок белок с дерева снял, еще три рыси и волк. Горностаев двадцать. Для начала неплохо...»
Другое письмо:
«У меня тут дятел-тунеядец поселился. Па лабазе мясо лежит, так он им и кормится. Обленился совсем. Иногда вспомнит, сядет на чурбак, я на нем дрова расшибаю, долбанет чурбак, потрясет головой, еще долбанет. Я ему говорю: «Ты ж, несчастный, совсем работу забудешь. Весной мясо кончится, чем будешь жить?» Сидит на чурбаке, думает, Синицы обнаглели, жить не дают щенку. Он с ними уже не играет, так тащат за хвост. Давай, дескать, не филонь. Соболей восемь, рысей шесть, добыл матерую волчицу. В конце декабря обещали вертолет за пушниной. Прилетал, кружил, но я в тайге был, не нашли. Надо рацию поставить в средней избушке. Дам председателю совхоза идею. Пишу впрок, может, вертолет еще прилетит...»
«...Привезли на Новый год бутылку шампанского. Пушнину, письма забрали, получишь все кучей. Встретил Новый год в своей компании: синицы, тунеядец-дятел и собаки, конечно. Еще у меня тут лось завелся. Старый самец. С мамонта ростом. Умный. На западе сильно горело, волки к нам на реку перешли. Очень много. А лось выбрал этот распадок. Сверху волкам в него не попасть, в устье избушка моя отпугивает. Живет как за оградой. Обнаглел до того, что дорогу не уступает. Верь не верь, ношу с собой котелок, чтобы отгонять его бряком. А то врежет, как раньше. Тут Вовки Кривого нет, кто меня на горбу потащит? Волков поймал еще четырех. Три выдры. Соболей теперь десять. Ты там узнай, что с телевидением, с прямой передачей? Позвони там кому: сидит-де в тайге Витька-анахорет, желает смотреть «Клуб кинопутешествий» про Африку. Если уйти на Приток, вот где участок! Там никто никогда не ловил. Вот где базу с зеркальными окнами. Да избушек десяток. Обход нужен большой, чтобы зверье не искоренять, а снимать излишки. Культурное в общем хозяйство. Я тут тебе летом городил что-то насчет души. Ты это всерьез не воспринимай. Это я от лежачего положения на пружинной койке. В лесу все нормально, и руки вместе с башкой соображают. Эта работа для меня, брат. Ты жалуешься, что среди бетона и автомашин скоро засохнешь. Разворачивай руль и врубай газ на новые условия жизни. В тайгу. А, толстый?»
Витькины письма я люблю получать, И собираюсь к нему на сезон уже третий год. Но Витька не знает, что иногда боишься того, что у него-то вышло само собой. Всосет тайга и не отпустит обратно.
...Весна на дворе. И совсем далеко отсюда скоро взломает лед на реке, с дальнего участка спустится на моторе Витька-таежник. С шиком врежется в берег, осмотрится и расплывется медным лицом:
— Здорово, толстые!
Быть ли охотнику завтра?
Древнее профессии, чем охотник, пожалуй, не сыщешь. Скажите, Дмитрий Ильич, сколько их сейчас, настоящих охотников, в наш атомный век?
— Охотников за пушным зверем в РСФСР, верно, не более 300 тысяч. Из них профессионалов — штатных охотников, тех, для кого охота является основным источником существования, немногим более двадцати тысяч. Остальные — сезонники, добывающие дичь и зверя по договорам. И, наконец, охотники-любители, те, кто не в силах расстаться с благами цивилизации, но и не в силах побороть в себе древний инстинкт тяги к охоте, к жизни в тайге...
То, что число профессионалов уменьшилось за последние десятилетия (с 30-х по 60-е годы), связано с общим развитием промышленности и сельского хозяйства в стране. Профессия таежного охотника была, по существу, узаконена лишь в 1957 году с появлением специальных охотничье-промысловых хозяйств (промхозов). Ныне в тайге работает свыше 200 промхозов. Промхоз — современное комплексное хозяйство, где охотник находится на положении рабочего. Его доставляют к месту работы на вертолетах или самолетах, на машинах повышенной проходимости. Его снабжают одеждой, оружием, орудиями лова, лодкой с мотором, радиоприемником. Охотнику оплачивается бюллетень, по старости назначается пенсия; от него требуется выполнение плана добычи. План учитывает индивидуальное мастерство охотника, а также запасы пушных зверей на закрепленном за ним участке.
Известно, к примеру, что соболь, когда охота на него в начале нашего века велась хищнически, в ряде районов был истреблен полностью. Уже в наше время ценой больших трудов удалось восстановить его численность. Сейчас соболь во многих районах Сибири составляет основу промысла. И это стало возможно благодаря плановому рациональному промыслу.
Бывает и так. В последние годы в Западной Сибири пересохли многие озера из-за необычайной жары. Численность ондатры резко пала. Но вот озера вновь начали наполняться водой. Тут же было организовано переселение тысяч зверьков ондатры из других областей. Скоро здесь будет возобновлен промысел.
Но современному охотничьему хозяйству приходится сталкиваться и с иными трудностями. Порой теряется качество охотничьих угодий. Это происходит тогда, когда распахиваются целинные массивы, когда ведется интенсивная рубка лесов в районе, как, например, на Тюменском севере или в Приангарье, когда в местах лучших угодий обнаруживаются запасы нефти... Причина не только в том, что нефтяные промыслы обычно загрязняют леса и тундру. Дело и в том, что большая часть трудоспособного населения переходит в развивающуюся в этом районе промышленность. Это закономерно, здесь уже действует экономический фактор. Но выход должен быть: надо искать оптимальные варианты сосуществования развивающейся промышленности и природы; проявлять большую заботу о профессионалах-охотниках — труд их тяжел, а дохода они приносят государству немало...
— Дмитрий Ильич, конечно, охотничье хозяйство тесно связано с другими отраслями экономики, но крепче всего, надо полагать, с лесным и сельским хозяйством. Не раз уже раздавались в печати голоса в защиту кедровых лесов Южной Сибири и Дальнего Востока, которые являются наиболее ценными угодьями соболя и белки. Что Вы думаете о комплексном таежном природопользовании, о создании комплексных государственных предприятий для рационального освоения биологических ресурсов тайги? Насколько известно, совместное ведение лесного и охотничьего хозяйства уже осуществляется в Прибалтике и на Карпатах...
— Конечно, тайгу трудно раскладывать по полочкам: это — лес, это — пашни, это — звери, это — рыба... Природный комплекс должен изучаться в комплексе. Но Россию по охотничьему хозяйству нельзя сравнивать с Прибалтикой. В РСФСР оно должно быть самостоятельной отраслью народного хозяйства. Какие бы формы ни приняло таежное природопользование, роль охотника-профессионала будет по-прежнему ведущей. С охотником прошлого его будет роднить, конечно, сам процесс охоты — выслеживание, скрадыванне зверя; человек, как и прежде, должен суметь перехитрить зверя, отточить свою интуицию, выдержку... В остальном это будет современный человек. Мы стремимся сейчас к тому, чтобы охотник не оставался сезонным рабочим, чтобы имела занятия его семья (комплексное природопользование как раз дает такую возможность), чтобы условия жизни его приближались по мере возможности к городским.
Для Сибири охотничий промысел остается и будет оставаться одной из важных отраслей хозяйства. Еще даже не все пригодные для охоты угодья на сегодняшний день освоены...
Каскад: реальность и проекты
Идея энергетического освоения Ангары была заложена еще в планах ГОЭЛРО. Ныне ленинские мысли об электрификации страны получили реальное воплощение.
Ангарский гидроэнергетический каскад — это уже не только проект. Две электростанции — Иркутская, первенец каскада, где испытывались идеи и методы строительства крупных гидротехнических сооружений, накапливался опыт, и Братская, мощностью пять миллионов киловатт, первый сибирский исполин, — действуют, посылают электрический ток в энергокольцо Центральной Сибири.
На север от Братска, вниз по течению Ангары, идет строительство третьей ступени каскада — Усть-Илимской ГЭС. Первые ее агрегаты станут под нагрузку в нынешней пятилетке.
Строительство Усть-Илимской ГЭС похоже и не похоже на строительство Братской. И там и здесь почти то же геологическое строение и климат, схож напор реки в Падунском сужении с напором у диабазового Толстого мыса, неподалеку от которого и впадает Клим. Но...
Сейчас, когда рядом Братск, когда между ним и Усть-Илимском, через топкие болота и тайгу, пробито шоссе, когда между станцией Хребтовая на восточном крыле Транссибирской магистрали и Усть-Илимском проложена железная дорога, когда совершают рейсы турбовинтовые самолеты, далекой кажется пора палаток и прокладываемых через непроходимую тайгу троп. Эту пору помнят лишь изыскатели и первые строители, помнит и Герман Константинович Суханов, ныне Герой Социалистического Труда, главный инженер проекта всех трех ГЭС — Иркутской, Братской и Усть-Илимской.
Если взглянуть на строительство со стометровой высоты Толстого мыса, откроется панорама, созданная в тайге человеком: ажурный металлический мост бетоновозной эстакады повис над клокочущими водами Ангары; он перегорожен растущей стеной плотины. На правом берегу — железнодорожная станция. На левом — корпуса индустриальной базы, а дальше, среди корабельных сосен, растут кварталы нового Усть-Илимска. Сосны на улицах города говорят о многом: в Братске их не увидишь...
Богучаны. почему победил Кодинский створ?
Четвертое звено ангарского каскада — Богучанская гидроэлектростанция. Это еще завтрашний день, но в это завтра можно заглянуть. Его готовит Всесоюзный институт «Гидропроект».
В высотном здании, словно врезанном в небо, рядом со станцией метро «Сокол» в Москве, работает над проектом Богучанской ГЭС группа инженеров во главе с Евгением Александровичем Блондом.
Много лет мысли главного инженера заняты низовьями Ангары, где ее должна перехватить плотина. Гидроузел существует в шуршащих листах кальки, на страницах, испещренных столбцами цифр, таблицами инженерных расчетов, данными модельных испытаний, сообщениями богучанской экспедиции.
Штаб-квартирой этой экспедиции стала Кодинская заимка. Тут, на берегу Ангары, среди недавно еще глухой тайги, в темных от времени и непогоды бревенчатых избах, в только что отстроенных домиках из бруса, в вагончиках и палатках живут и работают изыскатели, геологи, рабочие. Сюда частенько наведывается и главный инженер проекта.
В Кодинском створе река, стиснутая обрывистыми берегами, ускоряет свой бег, с шумом вторгается в нагромождение скал. Несмотря на то, что здесь Ангару отделяют сотни километров от ее истока — Байкала, она по-прежнему холодна и необычайно чиста — на глубине можно разглядеть каждый камешек. Ангара приносит в Енисей полтораста кубических километров воды. Обе реки долго текут в одном русле не смешиваясь — кристально прозрачная Ангара бок о бок со взбаламученным Енисеем...
Не сразу было выбрано место строительства Богучанской ГЭС. Два створа — Мурский и Кодинский — рассматривались проектировщиками. Мурский давал возможность построить более мощную станцию, дополнительно вырабатывать два миллиарда киловатт-часов в год. Однако изыскания показали, что за эту прибавку запрашивалась слишком дорогая цена. Заливалось вдвое большее пространство. Значит, пришлось бы вырубать гораздо больше знаменитой ангарской сосны. А земли, освобожденные от леса, захватило бы водное зеркало, и оно грозило затопить месторождения железных руд.
Победил Кодинский створ еще и потому, что намеченную долину слагают прочные изверженные и осадочные породы. Иначе говоря, перекрыв поток, плотина упрется в скальное дно, ее фундаментом будут прочные граниты и диабазы, способные стать единым целым с бетонной и камненабросной плотиной. Высота этой стены поперек реки — сто метров (тридцатитрехэтажное здание!), длина — почти три километра...
На столе у Евгения Александровича Блонда — набросок будущей плотины, сделанный художником как бы с самолетной высоты. Рисунок не фантазия, он точен по основным инженерным параметрам.
...Могучее течение Ангары резко, по прямой пересекает полоса плотины. Словно вбитая в хаос береговых скал, она запирает, стягивает простор верхнего бьефа, принимает на себя гигантскую тяжесть воды. Перехваченная, остановленная бетонным барьером, широко разлилась река, повернула назад, заполнила котловину доверху. Поток преображен в огромное озеро.
Бетонная плотина расчерчена линиями температурных швов. В центре ее — квадратная площадка с мачтами высоковольтных передач. Невидимые пока провода примут электрический ток, произведенный рядом, ниже плотины. Там, в машинном зале, выстроятся гидроагрегаты общей мощностью четыре миллиона киловатт.
Конечно, рисунок не позволяет ясно, через пространство и время, обозреть в подробностях будущий гидроузел. Не виден и город, что раскинется там, где сейчас шумят сосны и ведут разведку изыскатели. Но безусловно: таежная жизнь села Богучаны изменится. Уже сейчас почти добралась до него железная дорога. Расположенное в низовьях, оно было связано с внешним миром только в летнюю пору — проселками и рекой, опасной своими перекатами, шиверами, быстринами. Судам приходилось дожидаться половодья...
Цепь искусственных морей на Ангаре поможет создать судоходный фарватер. Проектировщики думают о том, чтобы оснастить Богучанский гидроузел, а также Иркутский, Братский и Усть-Илимский судоподъемниками или камерами шлюзов. Откроется глубоководный путь между озером Байкал и низовьями реки, станет возможным плавание судов и по притокам Ангары, ныне мелководным. Река, которая будет зарегулирована на всем протяжении, станет мощной грузовой и пассажирской магистралью.
Перейдем к последней из пяти задуманных гидростанций, которую должны были питать воды Ангары и Енисея. Но прежде всего о том, что серьезно повлияло на проект этой ГЭС...
Открытие, предложенное рекой
Своим открытием Горевские рудные поля, расположенные в низовьях Ангары, обязаны Иркутскому водохранилищу, хотя оно находится примерно в полутора тысячах километров от них.
А случилось вот что: когда стали заполнять водой Иркутское море, пришлось наглухо перекрыть поток. И уровень воды даже в такой мощной артерии, как Ангара, на всем протяжении резко понизился. Местами обнажилось дно, особенно там, где река усеяна перекатами, мелями; выступили скалы, песчаные бугры, косы. В низовьях реки, поблизости от ручья Горевого, над водой ощетинились острые гребешки какого-то минерала. Они-то сразу привлекли внимание молодого геолога Юрия Глазырина, который вел съемку местности...
По «вине» открытой Горевской залежи полиметаллических руд проект гидроузла на Енисее, ниже устья Ангары, повис в воздухе. Избранный ранее створ не годился: сооружение гидроузла на соединенном стоке двух рек привело бы к затоплению низовий Ангары, где залегают рудные поля. Понятно, предполагаемое строительство стало весьма сомнительным или, по меньшей мере, нежелательным. Действительно, кто решится утопить добротное месторождение!
На первых порах открытие геологов озадачило и огорчило проектировщиков Гидропроекта, где готовили схему использования водных ресурсов Восточной Сибири. А ведь природа, словно предвидя потребности человека нашего века, преподносила ему подарок. Когда формировали энергопромышленный комплекс Ангары — Енисея, в него входили лес, железо, каменный уголь, судоходство, а теперь добавился отличный набор полиметаллических руд... Прежние схемы проектировщики отложили в сторону, принялись изучать проблему во всей ее сложности. Вместо того чтобы определять границы затопления низовий Ангары, проектировщики занялись прямо противоположным вопросом: как наилучшим образом защитить от воды Горевское месторождение. Оно тянется глубоко вниз, пронизано подземными источниками, ответвляется на север под тайгой.
А гидроузел вовсе не снят с повестки дня, его надо построить, вопрос только в том, где именно. Изыскатели перебрали все ведомые им створы, высоту и строение водоразделов, тщательно взвесили каждый его «за» и «против». И всего семь вариантов Ангаро-Енисейского комплекса устояли перед натиском фактов и мнений.
Главный инженер проекта Николай Иванович Кочкин показывает карты, схемы, разработки этих семи вариантов. Стоит рассмотреть их поподробнее, чтобы ощутить размах технической мысли, направленной сегодня на овладение энергетическими и геологическими богатствами тайги.
Где быть устью Ангары?
Итак, первый вариант. Он объединяет энергетику, канал и горное дело в один узел. Его программа — два гидроузла, один на Ангаре, другой на Енисее, переселение устья, через которое ежегодно изливается сто пятьдесят кубических километров воды. (Напомню: один кубический километр — это тысяча миллионов кубометров.)
Русло Ангары выше Горевской залежи закроет глухая плотина. Ее возведут в Усть-Тасеевском створе, выше нынешнего устья Ангары. Образуется искусственное хранилище, где возьмет начало канал; он пересечет водораздел по левому берегу, прорежет пески и кварцевые сланцы и впадет в Енисей.
Ширина искусственного русла по дну — триста метров, местами уже; длина по дну — двадцать пять километров, а по водному зеркалу — восемнадцать. Объясняется это «противоречие» тем, что два моря, ангарское и енисейское, вольно разольются, выдвинут свои заливы навстречу друг другу...
Сечение будущего русла Ангары, кроме расчетов, определялось опытами. В лаборатории института в Тушине проектируемый канал моделировался на крупномасштабном лотке. Воспроизводилась переменчивая скорость течения в зависимости от времени года. Испытания показали, что канал справится с обязанностями устья, сможет перебросить сток Ангары в Савинский створ на Енисее.
Тут поднимется второй гидроузел — Средне-Енисейская ГЭС. Просторную долину — между берегами три километра — пересечет плотина с гидроэлектростанцией в русле и судоподъемником. Вместительная судовозная ванна по рельсам, протянутым вдоль берега, сможет переносить суда и плоты с верхнего бьефа на нижний и обратно.
Общий годовой сток двух рек в Савинском створе составляет двести пятьдесят кубических километров. Сброшенный на лопасти турбин мощностью семь миллионов киловатт, он произведет тридцать пять миллиардов киловатт-часов в год.
Второй вариант — это первый, но разверстанный на две очереди. Сначала строят Средне-Енисейскую ГЭС, потом Ангарскую. В связи с такой очередностью Горевскую залежь надо будет защитить от реки дамбой, цементационной завесой, опущенной в недра земли, и дренажем, оплетающим карьеры, чтобы отвести грунтовую воду.
Третий вариант тоже предусматривает два гидроузла, по одному на Ангаре и Енисее. Но нет ни канала, ни глухой плотины! Ангара благодаря гидроузлу, построенному выше Горевской полиметаллической залежи, приобретает ГЭС мощностью четыре миллиона киловатт. И сохраняется древнее устье в неприкосновенности.
Добычу руды ведут под защитой двух дамб — верховой и низовой, цементационной завесы и отводящих траншей, чтобы отбросить пришлую и местную воду, гарантировать разработкам полную, стопроцентную сухость.
Однако, если скважины, пробуренные на сотни метров в глубину, не обнаружат по пути слишком много влаги, то у самого устья Ангары (ниже Стрелковских порогов) намечается построить транспортный гидроузел, с небольшой по сибирским масштабам гидроэлектростанцией.
Не забыт и Енисей. По третьему варианту Средне-Енисейская ГЭС возводится в том же Савинском створе, что в первом и во втором вариантах, но использует только енисейский сток.
Оригинален и четвертый вариант. Он, подобно третьему, предлагает раздельно использовать сток Ангары и Енисея; на первой — один гидроузел, на втором — два. В Абалаковском створе (ниже устья Ангары) возводится ГЭС на Ангаро-Енисейском стоке. Искусственное море протянется вверх и по Енисею и по Ангаре. Значит, Горевскую залежь придется оборонять дамбами, завесой, усиленным дренажем.
На Енисее, в Предивинском сужении (выше устья Ангары), поднимется второй гидроузел. На Ангаре, в шивере Выдумский Бык, встанет третий. Суммарная мощность их — семь миллионов киловатт.
Пятый вариант как бы повторяет идею первого — Ангару уводят от низовий. В программе три гидроузла — один на Енисее, два на Ангаре, причем оба — глухие плотины, чтобы оградить карьеры с двух сторон. Воды Ангары отправят не по левому, а по правому берегу, в обход Горевской залежи, в Абалаковский створ, где проектируют построить гидроузел с ГЭС мощностью восемь миллионов киловатт. И по этому варианту возможны две очереди строительства.
Шестой вариант — объединение стока рек в Савинском створе. В программе три гидроузла — два на Ангаре, один на Енисее. Стройка в две очереди.
Наконец, седьмой вариант анализирует знакомый нам Абалаковский створ. Задумано самое большое число гидроузлов — пять: два на Енисее, два на Ангаре и один на соединительном канале между двумя реками. И тоже стройка в две очереди.
Таковы вкратце основные черты семи вариантов Ангаро-Енисейского энергетического комплекса. Какую оценку дадут им эксперты, какой предпочтут? Если говорить откровенно, каждый из «большой семерки» имеет шансы на успех: в мировой практике гидротехнических сооружений не было равного ни по смелости замысла, ни по масштабам работ. Нет сомнений, что еще один комплекс, похожий и не похожий на своих предшественников в Братске, Усть-Илимске, Красноярске, Саянах, возникнет на просторах Восточной Сибири. Широка будет сфера его хозяйства: добыча полиметаллических руд, бокситов, железа, цветных и редких металлов, угля, талька, а также лесохимия, рыбоводство в двух искусственных морях — Ангарском и Енисейском, возведение городов и поселков. Естественно, что в разработке будущего комплекса, кроме Гидропроекта, участвуют многие научные институты и другие организации. Ведь в рациональном решении этого инженерно-технического замысла заинтересованы десятка полтора отраслей нашего хозяйства. Тут не только энергетики, но и строители, горняки, навигаторы, дорожники, архитекторы, металлурги, химики. Здесь и рыбоводы, и мелиораторы, и лесоустроители — все те, кто думает о сохранении многообразных богатств тайги сейчас и в будущем, когда энергия всей Ангары будет поставлена на службу человеку.
Еще об Ангаре
Хочется дополнить статью Георгия Блока пояснением, почему именно Ангара уникальна как источник энергии. Причины кроются в гидрологических особенностях этой таежной реки.
Значительная часть стока Ангары — больше половины в створе Братской плотины и более одной трети в устье — регулируется озером Байкал. Остальные воды поступают из притоков непосредственно в Ангару, а это значит, что речной сток в течение года достаточно равномерен и мощность турбин можно использовать гораздо полнее, чем при неравномерном. Ангара имеет глубоко врезанную долину, и это позволяет аккумулировать в водохранилищах большие объемы воды при относительно меньших, чем на равнинных реках, площадях затопления. Велико и общее падение Ангары от Байкала до ее устья, значит, возможно строительство нескольких высоконапорных гидроузлов.
Вот для примера одно сравнение. Нижнекамская гидроэлектростанция, которая строится в районе КамАЗа, в равнинной части Камы, будет стоить примерно столько же, сколько стоила Братская станция, дающая в 9—10 раз больше электроэнергии.
Но, как ни значительны энергетические ресурсы края, главное богатство Приангарья — тайга. Не случайно я не написал слово «древесина» или более емкое слово «лес». Я подчеркиваю — тайга — как сложный природный комплекс, как бесконечно разнообразный ресурс — и в плане современной лесной промышленности и лесохимии, и в плане разнородного биологического сырья, но самое главное — в экологическом значении таежной зоны для нашей страны в целом. Мы еще не научились экономически оценивать окружающую человека среду. Но с каждым годом, с каждым пятилетием становится яснее наша ответственность за рациональное использование и охрану таежного комплекса. Сегодня важно, чтобы мы были единодушны не только в понимании этой ответственности, но и столь же единодушно действовали практически...
Разве лесопромышленные комплексы, такие, как существующий Братский и строящийся Усть-Илимский, должны только разрабатывать лесные массивы как сырье? Разве не обязаны мы и в промышленной деятельности, и в дорожном строительстве, и при возведении городов, и при организации быта и отдыха заботиться о сохранении тайги? И конечно же, одной из больших и важных задач при гидростроительстве должно быть бережное отношение к сохранению земельных угодий (в данном случае таежных) от чрезмерного затопления. А уж если какую-то территорию приходится затоплять, то надо максимально, до затопления, использовать ее естественные ресурсы. Необходимо также настолько увеличить продуктивность других территорий, чтобы потеря земель при создании водохранилища была компенсирована.
Что же предпринимается в этом направлении в последние годы в Приангарье? Нужно признать, что в недавнем прошлом не все делалось так, как представляется правильным с позиций сегодняшнего дня. Например, при подготовке к заполнению Братского водохранилища у строителей не было достаточной технической базы и транспорта, наконец, не было и времени для того, чтобы полностью утилизировать и хотя бы вывезти лес. В результате под воду ушли миллионы (!) кубических метров древесины, ушла под воду живая тайга. Подготовка водохранилища Усть-Илимской ГЭС теперь проходит на более высоком уровне, потери будут намного меньше.
По-другому начинают строиться и новые поселки, города, жилые кварталы которых архитекторы вписывают в тайгу, не изгоняя ее, не заставляя ее отступать.
Несколько лет назад Госпланом СССР было принято решение о строительстве Богучанской ГЭС в Кодинском створе взамен планировавшегося ранее Мурского — то, о чем пишет в статье Георгий Блок. Весь водосборный бассейн крупного притока Ангары — реки Чадобец, огромные таежные массивы, в которых есть и рудные месторождения, будут сохранены от затопления, защищены от подтопления и заболачивания грунтовыми водами. Быть может, впервые в нашей практике чаша весов склонилась не в пользу энергетики...
Еще с большей осторожностью готовится выбор варианта из числа «большой семерки». По существу, самым важным при выборе створов этих плотин, при определении очередей строительства, сроков их осуществления и т. п. должна явиться задача рационального использования и охраны тайги.
Еще в 1958 году Академия наук СССР и Госплан СССР с участием местных партийных, административных и научных организаций провели в Иркутске большое совещание, посвященное экономическому и социальному развитию Приангарья. Намеченные тогда планы во многом осуществляются, а перспективы расширяются еще больше. Но одновременно все больше вырисовывается и главное направление развития. Будущее Приангарье — это край большой индустрии, удобный для жизни и работы, и все-таки край таежный.
Плавать ли рыбе в сибирских водах?
Беседу с начальником Управления воспроизводства рыбных запасов и озерных хозяйств Министерства рыбного хозяйства РСФСР П. Г. Сурковым ведет наш корреспондент Ф. Городинский.
Петр Герасимович, печальный опыт многих промышленно развитых государств мира говорит, что интенсивная разведка и добыча полезных ископаемых, строительство гидроэлектростанций и промышленных предприятий губительно сказываются на окружающей природе и, в частности, на рыбных богатствах. Какова судьба сибирской рыбы, неужели и ее постигнет печальная участь «жертвы» научно-технического прогресса?
— Забегая вперед, хочу сказать, что рыбные богатства Сибири — а они поистине уникальны — в какой-то мере удалось сохранить, и теперь мы делаем все для возрождения и, что еще важнее, для широчайшего развития самых ценных стад сибирской рыбы. А рыбы, населяющие сибирские реки, конечно, «хлебнули» немало...
Разведка и добыча нефти и газа, целлюлозно-бумажная промышленность, лесосплав. Все промышленные сбросы — в реки, а очистные сооружения начали строиться, как известно, не так давно. Вот и судите, каково приходилось рыбе. С одной стороны, ее душили всевозможные химические вещества и нефтепродукты, нехватка кислорода, с другой — уничтожались ее нерестилища, так как лесосплав сдирал со дна грунт и всю растительность, в которой развивалась икра. До войны, в войну и после нее — до начала 60-х годов — Сибирь довольно стабильно давала 800 тысяч центнеров рыбы в год. А сейчас промысел с трудом натягивает немногим более 500 тысяч.
— Вы назвали рыбные богатства Сибири уникальными. Что Вы имели в виду?
— В сибирских водоемах живут самые разные рыбы, в том числе и такие известные в средней полосе, как карась, судак, сазан, лещ — мы их называем частиковыми. Есть в Сибири и осетры, и местная разновидность знаменитой белорыбицы — нельма. Но главное богатство — сиги. Они-то и определяют уникальность сибирской ихтиофауны. Сигов здесь больше, чем где-либо на земном шаре. Муксун, пелядь, чир, ряпушка — это все разновидности сиговых. А уж в качестве деликатеса, надо полагать, сиги в рекомендациях не нуждаются. Достаточно сказать, что знаменитый байкальский омуль — тоже сиг. И, говоря о возрождении и развитии запасов ценной сибирской рыбы, я имел в виду прежде всего сиговых, а из сигов в первую очередь омуля. Ведь не зря говорят: «Кто попробовал омуля, тот вернется на Байкал».
Байкал, как известно, очень сильно пострадал от промышленных сбросов и лесосплава. Недаром охрана Байкала послужила предметом специального постановления правительства. Немалые потери понесло здесь и рыбное хозяйство. Когда-то в байкальских реках ловили до 100 тысяч центнеров омуля в год. А в 1969 году промышленный лов омуля пришлось запретить. Запрет объявлен на пять-шесть лет, то есть на период созревания одного поколения.
— А дальше?
— Там будет видно, но у нас есть основания думать, что промысел омуля наладится. На Байкале уже действуют два крупных рыбоводных завода — Большереченский и Чивыркуйский. Вместе они ежегодно закладывают в инкубаторы миллиард икринок омуля. Ученые подсчитали, что промысловый возврат от этого миллиарда составляет 16—18 тысяч центнеров рыбы. Предстоит построить еще три таких завода.
Большереченский рыбоводный завод работает 40 лет и начинал с нуля, теперь же он устойчиво пополняет Байкал 6—7 тысячами центнеров омуля в год — стадом, поистине созданным руками человека.
— Что представляет собой завод «по производству» омуля?
— У самого устья реки устанавливают электрорыбозаградитель. Попросту говоря, стержни-электроды, навешанные поперек реки. Они создают электрическое поле, и омуль останавливается перед заграждением. Здесь рыбу вылавливают и сажают в садки на две-три недели, пока не созреют икра и молоки. Потом рыбоводы искусственно оплодотворяют икру и помещают ее в инкубаторы, где она во взвешенном состоянии и в проточной воде находится полгода. Водоструйные инкубаторы внешне чем-то напоминают четвертные бутыли, поставленные дном кверху. Каждый из них вмещает до 800 тысяч икринок. В мае личинок, выклюнувшихся из икры, выпускают в реку или прямо в Байкал.
— Но Байкал, так сказать, особая статья. А ведь в Сибири множество менее известных озер...
— Целые озерные системы. И огромные. Мы полагаем, что Сибирь насчитывает свыше 10 миллионов гектаров озер, имеющих или могущих иметь рыбохозяйственное значение.
Надо сказать, что сибирским озерам повезло больше, чем рекам. Я имею в виду промышленное загрязнение. Точнее, его отсутствие. Это относится и к таким освоенным рыбным промыслом озерам, как Чаны или Убинское в Новосибирской области, и в равной мере к озерам Тюменской области, Якутии и Красноярского края, которые населены малоценной рыбой — окунем, ершом, карасями. Правда, в естественном состоянии эти озера и без всякого промышленного загрязнения не бог весть как богаты рыбой. Зато в потенциале озерные системы Сибири, по мнению ученых, — это самой природой созданный рыбопитомник...
Поделиться книгой: