Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Доктор Данилов в сельской больнице - Андрей Левонович Шляхов на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

«Отдежурили — и культурно отдыхаем, — констатировал Данилов. — Ну-ну…»

В общежитии охранника не полагалось. Оно и верно: что тут охранять? Данилов вошел внутрь и удовлетворенно отметил, что ничем таким (ароматами сырости и отхожих мест) здесь не пахнет.

Лестница привела Данилова на середину второго этажа. Комната 12-а оказалась последней в правом крыле. Расположение было удачным — и место непроходное, и от туалета далеко. Туалет и душевые комнаты, находившиеся в конце левого крыла, подверглись осмотру в первую очередь и получили твердую четверку по гигиене. Не так чисто, как в домашнем санузле, конечно, но дома они тоже ведь разные бывают.

— Что ж, теперь осмотрим апартаменты! — скомандовал Данилов себе на выходе из туалета.

Апартаменты оказались вполне достойными: примерно четырнадцать-пятнадцать квадратных метров, на потолке — плафон (две лампы дневного света без крышки), плотные шторы на окне, шкаф, дверки которого свободно закрывались и открывались, стол, который не шатался, два стула, кресло, простецкое, но не продавленное, и кровать. Кровать стала самой неожиданной — не какое-нибудь музыкальное чудо на пружинах, а медицинская кровать с ложем металлической решетки. Она была заслуженной, со следами ремонтно-сварочных работ на каркасе, но крепкой. И матрац, не имевший ни запаха, ни пятен, порадовал Данилова. Огорчило только одно обстоятельство: отсутствие подушки, одеяла и постельного белья. Елена обещала привезти Данилову из дома все необходимое для обустройства, но она могла приехать только в субботу… Данилов достал из большой сумки маленькую, убрал в нее документы, решив, что завтра положит их в сейф в отделении, а до тех пор будет носить при себе, и ушел обзаводиться постельным бельем.

Сразу по выходу на улицу зазвонил мобильный. То, что звонит Елена, было ясно и без взгляда на дисплей. Данилову давно уже следовало отзвониться и рассказать о своих достижениях.

— У меня все нормально, устроился на работу, получил комнату в общежитии, сейчас иду покупать постельное белье и подушку с одеялом, — кратко, но в то же время обстоятельно доложил Данилов.

— Если ты устроился на работу, то все это можешь получить у своей сестры-хозяйки, — проявила практичность Елена.

— С меня хватит медицинской кровати в апартаментах, — ответил Данилов. — И как ты вообще представляешь эту картину: «Здрасьте, нельзя ли мне разжиться казенными постельными причиндалами?» Как-то не очень…

— Ты не приватизатор, Данилов, — констатировала Елена. — Другие заводами казенными разживаются, а то и рудниками…

— Это упрек? — удивился Данилов.

— Это похвала, замаскированная под упрек. Ладно, подробности я у тебя выпытаю вечером…

— Да, к тому времени я успею провести ревизию местных дам и…

— За дам я тебе так дам — не обрадуешься! — пригрозила Елена и отсоединилась.

«Да — я не приватизатор, — подумал Данилов. — Видел бы меня сейчас дядя Гоша — перестал бы уважать». В Москве в Карачарове был у Данилова сосед, дядя Гоша, отставной прапорщик и талантливый, идейный приватизатор. Дома у него многое было приватизированным — и посуда, и постельное белье, и кое-что из мебели. «Когда в отставку вышел, так непривычно было покупать лампочки, мыло, зубную пасту и прочую хрень за живые кровные деньги, — вздыхал дядя Гоша и с видом мученика добавлял: — Такое уж существо человек — ко всему привыкает».

Идти без вещей было приятно. Не спрашивая ни у кого дороги, Данилов вышел к станции и порадовался тому, что уже начал ориентироваться в Монаково. Голод уже напоминал о себе бурчанием в животе, но правильнее было сначала обжиться на новом месте, а потом уже отпраздновать новоселье. Купить каких-нибудь вкусных пирожков (откуда-то взялась у Данилова уверенность в том, что в Монаково должны быть вкусные пирожки), приличного чаю (кипятильник и кружка имелись)… Мысли о чае сменились мыслями о пиве. «Однако какая навязчивость, — удивился Данилов. — Это природа местная, что ли, так действует, или удаленность от родных московских мест?» Времени на дальнейшие рассуждения не осталось, потому что Данилов уже шел по пристанционному рынку, и уже попалась на его пути женщина с лотком, на котором аккуратными стопочками было разложено постельное белье.

Белый, без затей, полуторный комплект обошелся Данилову в пятьсот рублей.

— Лучше цены, чем у меня, не найдете, — гордо сказала торговка. — За пятьсот рублей такое качество да две наволочки!

Данилов открыл пакет с угла и двумя пальцами пощупал материю, оказавшуюся довольно плотной на ощупь.

— Не марля, — ударение почему-то было сделано на последней букве, — и сшито хорошо, без перекоса.

— А где тут у вас можно подушку и одеяло купить? — поинтересовался Данилов.

— Пух-перо или синтепон какой?

— Синтепон, — пуховых и перьевых спальных принадлежностей Данилов не любил за тяжесть и за то, что в них с удовольствием размножалась всякая мелкая живность.

— Двести пятьдесят — подушка, пятьсот пятьдесят — одеяло.

Данилов оглядел торговое место, но никаких одеял не увидел.

— Семьсот за все! — скинула торговка, истолковав замешательство Данилова как недовольство ценой. — Ниже — только если подарить.

— А где? — спросил Данилов.

— Сейчас принесу! — сверкнула золотыми зубами торговка и попросила соседку, продававшую носки: — Вер, пригляди за моим товаром! У молодого человека комплект оплачен. Может, вам еще чего, так вы разом скажите.

— Спасибо, больше ничего не надо, — ответил Данилов, думая о том, в каком возрасте его перестанут называть молодым человеком.

Самой торговке было на вид 45–46 лет.

На обратном пути Данилов зашел в салон связи и купил местную сим-карту, не столько для того, чтобы не тратить лишних денег на роуминг, сколько ради отсечения московских знакомых, не посвященных в его жизненные передряги.

За время отсутствия Данилова репертуар в общежитии успел смениться. Любители отечественной классики теперь пели «Сиреневый туман», а «Йе-йе-йес» сменились металлом «ДрагонФорс».

У подъезда стояли две женщины средних лет и, свободно перекрывая музыку и пение, беседовали.

— Уколы этому идиоту я колю стоя, потому что он не может лежать кверху голым задом, ему совесть не позволяет небесам зад показывать, как тебе это?

— Ну, не небесам ведь, а потолку, не во дворе же колешь.

— Это не имеет значения. Кверху — значит небесам!

— Что, он и на бабу никогда не забирался? Там же тоже…

— Я тебя умоляю, Тома! Какие женщины?! Где вообще Мухортов и где женщины?! Нет, завтра же скажу Елене Борисовне, чтобы показала его психиатру. А то натворит чего, а мы отвечай…

— С тебя-то, Ань, какой спрос?

— Большой! Старшая сестра за все отвечает…

Данилов поздоровался с женщинами, ему вежливо, с улыбкой ответили, но никаких вопросов не задали — проявили деликатность. Застелив постель, Данилов полюбовался наведенной красотой, затем достал из сумки полотенце и пластиковые шлепанцы, отправился в душ, смывать усталость и лишние впечатления. Комнату сдуру не запер, не приобрел еще такой привычки, но, когда вернулся, застал дверь запертой и увидел на ней записку: «Заберите ваш ключ в 15-й комнате».

Неизвестный доброжелатель пожелал сохранить анонимность, или, скорее всего, решил, что в преддверии скорого знакомства подписываться нет смысла. Данилов пригладил рукой мокрые волосы (расческу он с собой не взял), поправил висевшее на плече полотенце и постучался в дверь пятнадцатой комнаты. На двери Данилова номер был написан черной краской, а здесь красовался пластиковый квадратик с единицей и пятеркой.

Данилов негромко постучал, и дверь тут же открылась.

— Заходите, — пригласила миловидная, коротко стриженая шатенка лет тридцати в черном шелковом халате, воротник которого был расшит золотыми узорами.

— Здравствуйте, я из 12-а.

— Здравствуйте, я уже поняла, — улыбнулась женщина. — Ну, что вы стоите, я же пригласила войти.

— Мне бы ключ, — улыбнулся в ответ Данилов, — я приведу себя в порядок, избавлюсь от этого, — он дотронулся до полотенца, — и…

— …проверите, ничего ли не пропало, и тогда решите, с чего начинать знакомство.

— Ну зачем же так… — смутился Данилов, принимая ключ, который был вынут из кармана халата.

— Я заварю чай, так что приходите обязательно, — сказала ему в спину соседка и тихо, без стука, закрыла дверь.

Данилов причесался, погляделся в зеркало, висевшее на одной из дверок шкафа, и подумал, что если тебя пригласили на чай, то уместно что-то принести. Но с другой стороны, бежать в магазин и обратно — это минут пятнадцать-двадцать, получится не очень-то и вежливо. Так что пришлось отправляться в гости с пустыми руками.

— Я вообще-то ненадолго, — с порога начал Данилов, — чисто познакомиться и поблагодарить за урок. Действительно, не дело — дверь открытой оставлять, да еще с ключами…

— Так можно и без ключей, и без вещей остаться. Ладно, хорошо все, что хорошо заканчивается. Давайте знакомиться. Меня зовут Марина, на работе — Марина Юрьевна, врач гинекологического отделения.

Обошлись без рукопожатий. Данилов назвал себя и свое место работы, после чего был усажен в кресло и получил возможность осмотреться, пока хозяйка возилась с чайником. Комната номер пятнадцать была обжитой и по-домашнему уютной. На стенах — обои нежно-салатового цвета, потолок недавно белили, на потолке — небольшая круглая трехрожковая люстра с цветами, на окнах не только шторы под обои, но и тюль. Мебель примерно такая же, как и у Данилова в 12-а, но 2 кресла, есть журнальный столик, на большом столе красуется музыкальный центр (не из самых дешевых), а на прикроватной тумбочке стоит ноутбук.

— Я здесь уже два года, — сказала Марина, заметив интерес, проявленный Даниловым к обстановке, — обустроилась на новом месте. Я сама из Унгеня, это в…

— Молдавии, — блеснул эрудицией Данилов.

— Многие не знают, — повела бровями Марина. — Ванька-встанька уверен, что Унгень в Туркмении.

— Ванька-встанька? — переспросил Данилов.

— Ключ у кого получали? — Марина поставила на столик поднос с чайником, чашками и двумя вазочками — с печеньем и сахаром.

— У завхоза.

— Прозван Ванькой-встанькой за беззаветную любовь к крепким спиртным напиткам. Упал — встал, упал — встал. Готовьтесь — будете промывать его в реанимации, он там частый гость.

Посуду на столик Марина переставлять не стала, оставила на подносе. Наполнила чашки горячим дымящимся чаем (судя по аромату, весьма неплохим) и села во второе кресло, напротив Данилова. Закинула ногу на ногу, но деликатно, не вызывающе, после чего спросила:

— Откуда вы к нам?

— Из Москвы.

— Из Москвы? Мельникова, заведующая приемным отделением, тоже в Москве работала, но не приработалась. А вообще-то вы откуда?

— Тоже из Москвы, я там и родился.

— Ух ты! — Глаза Марины округлились от удивления. — Настоящего москвича занесло в Монаково, в нашу сельскую больницу? Если не секрет, то каким ветром?

— Разве это важно? — улыбнулся Данилов. — Важно, что занесло.

— Да, конечно, — согласилась Марина, ничуть не обидевшись.

— И не такая уж она сельская…

— Вот тут вы ошибаетесь — самая что ни на есть сельская. Со всеми соответствующими заморочками. Теперь моя очередь рассказывать о себе. — Марина деликатно дала понять, что не собирается глубже вникать в биографию Данилова. — Я — младшая дочь военного, осевшего в Молдавии. Закончила медицинский институт в Кишиневе, поработала немного в стационаре и перебралась сюда по программе добровольного переселения соотечественников из-за рубежа. Впрочем, могла бы и просто так приехать, разницы практически никакой, важен результат. Здесь, конечно, лучше, с Молдавией не сравнить, там я получала какие-то гроши, около ста долларов в месяц, а сейчас работаю на полторы ставки, дежурю много, надбавки; уже, как говорил мой отец, можно не только жить, но и отложить. Диплом, правда, пришлось подтверждать, убила на это кучу времени и денег. Глупая процедура, совершенно никчемная… Что еще? Живу одна, стою в очереди на квартиру, а пока обосновалась здесь. Не исключено, что своего жилья придется ждать чуть ли не до пенсии, строительства у нас никакого не ведется, только коттеджи народ себе возводит. Да вы не сидите, накладывайте сахар, пейте чай, берите печенье…

— Спасибо, но пью без сахара, — ответил Данилов и отпил из своей чашки. — Марина, а вы мне не расскажете про больницу? Так, в общих чертах, чтобы я представил, где мне предстоит работать. Я же, в сущности, как бы глупо это ни звучало, попал сюда, можно сказать, случайно…

— Ваша тайна явно романтического плана. — Марина улыбнулась и кокетливо стрельнула глазами. — Но это я так, к слову, не подумайте, что хочу что-то выпытать. Разумеется расскажу, введу в курс дела…

«Романтизма тут хоть отбавляй, — подумал Данилов, аккуратно надкусывая печенье и изо всех сил удерживаясь от искушения слопать все, что было в вазочке, ведь с утра у него и маковой росинки во рту не было. — Не успел приехать, а уже сижу, пью чай с одинокой симпатичной соседкой, спасительницей моего имущества и документов».

Вроде каждый о своем, но все — о романтизме. Бабье лето способствует возвышенному не меньше, чем весна.

— Начнем с «папы», или «дяди Юры», то есть — с нашего главврача, — продолжила Марина. — Дядя Юра — мужик сильно себе на уме, очень ухватистый и верткий. Столп местного здравоохранения. Все схвачено, везде смазано, с главой района не то кумовья, не то закадычные друзья. Человек неприятный, очень злопамятный, но если с ним не пересекаться — вполне нормальный главный врач, даже с претензией на справедливое и чуткое отношение к людям. Материальную помощь всегда выпишет, если что-то случилось, может помочь решить вопрос не только на местном уровне, но и в Твери, вместо бумажных разборок ограничится устным внушением. Короче говоря, любит обязывать окружающих, совсем как Крестный отец. Правильная методика, я считаю.

— Мне трудно судить. — Данилов пожал плечами. — Я никогда не был главным врачом и вряд ли когда-нибудь им стану.

— Я имею в виду, что лучше привязывать к себе каким-то добром, чем угрозами. С этим вы согласны?

— Да. Пряник всегда лучше кнута.

— В поликлинике терапевтическим отделением заведует Ирина Валентиновна Спивак, не просто красивая, но и яркая женщина, официальная любовница дяди Юры. Если испортите отношения с ней, считайте, что испортили их и с ним. Но вам как реаниматологу это вряд ли грозит — точек соприкосновения у вас мало. Если, конечно, вы не надумаете за ней ухаживать, тогда берегитесь!

— Не начну, — улыбнулся Данилов и добавил, — у меня жена есть, ребенок.

— У главного врача тоже есть жена, дети и даже внуки, — усмехнулась Марина. — Вы просто еще Ирину Валентиновну не видели… Поехали дальше. Рутинными делами стационара заправляет замглавврача по медицинской части Елена Михайловна Канава. Выросла в нашей больнице, страшная патриотка родного учреждения и ужасная зануда. В общем, классический дятлоподобный заместитель.

Данилов улыбнулся слову «дятлоподобный» и взял второе печенье.

— Личная жизнь у Михайловны не удалась, живет работой, в каждую дырку затычка. Въедливая вредина…

Инструктаж растянулся на полтора часа, Марина дважды заваривала чай и добавляла в вазочку печенья. Данилов вернулся к себе с таким чувством, словно лет пять, если не десять, проработал в Монаковской районной больнице.

Пива больше не хотелось. И рыбы тоже — наелся печенья, напился чая.

Глава вторая

ТРУДОВЫЕ БУДНИ НАЧИНАЮТСЯ

Синдром москвича (или жителя другого большого города) — встать по будильнику, собраться, выйти и начать соображать, как бы быстрее к метро выйти.

Ничего, что ты уже обжился на новом месте и даже завел знакомства. Ничего, что ты исходил центр Монакова вдоль и поперек. Все равно привычка ездить на работу на метро никуда не делась.

«Нет, определенно в пейзанском бытии есть свои преимущества, — рассуждал по дороге в больницу Данилов, — ритм жизни менее суетливый, воздух чистый, и все проще». Что именно проще и почему все проще, он, пожалуй, не смог бы объяснить, но ведь далеко не все поддается объяснению.

Утро рабочего дня — это вам не субботний вечер. Прохожие шли деловито на работу, а не на праздник, но не неслись как угорелые, и не было ощущения спешащей толпы. Каждый шел сам по себе, часто здороваясь со встречными и обгоняющими, некоторые даже позволяли себе остановиться на несколько минут и поболтать.

Данилов по своему обыкновению вышел с большим запасом времени. В продуктовом магазине с веселым названием «Свежачок» Данилов запасся провизией: печенье, крекеры, несколько банок консервов (шпроты, паштет, зеленый горошек), чай в пакетиках, две плитки горького шоколада. С таким пайком можно было провести в больнице несколько суток подряд. На выходе Данилов спохватился, и, вернувшись к прилавку, купил два вафельных торта — для церемонии проставления на новом месте.

На подходе к больнице Данилову попался навстречу знакомый — охранник Максим Максимович, как-то не по-людски, не по-монаковски было бы по пути на работу не встретить ни одного знакомого. Вживаясь в роль местного жителя, Данилов остановился, поздоровался за руку, поинтересовался: «Как отдежурили?», поблагодарил за пожелание: «Ну, чтоб у вас все путем было», — и двинулся дальше.

На территории больницы, перед главным корпусом, собралось в кружок около десятка сотрудников. Невысокий мужчина средних лет, взъерошенностью и круглой головой напоминавший воробья, говорил, остальные слушали. Кто-то согласно кивал головой, кто-то недоверчиво покачивал.

— Я вам говорю — вопрос уже решен! — горячо убеждал «воробей», размахивая руками. — На самом высшем уровне! Окончательно! Это нам не спешат объявлять, а в Москве, кому положено, уже знают! Бросают работу и едут к нам устраиваться!

«Опаньки! — удивился Данилов. — А это, кажется, про меня. Интересно, какой это вопрос уже решен, и что заставило меня бросить работу в Москве и приехать в Монаково? Спросить, что ли?»

Спрашивать не стал, тем более, что, увидев Данилова «воробей» сильно понизил голос и продолжил свою речь едва ли не шепотом. Открыто на Данилова никто не пялился, но стоило ему пройти мимо собравшихся, как спина просто зачесалась от неприязненных взглядов.

«Дожили, — ворчливо, совсем по-стариковски, подумал Данилов. — Из Москвы в Монаково нельзя переехать, чтобы про тебя какой-нибудь ерунды не придумали».

В ординаторской Данилов застал заведующего отделением. Тот сидел за одним из двух столов и перебирал истории болезни. Заведующий успел с утра побриться, поэтому выглядел бодрым и отдохнувшим.

— А я сижу и гадаю, куда придет мой новый врач — в отделение или в администрацию, — улыбнулся он, увидев Данилова. — Здравствуйте, Владимир Александрович.



Поделиться книгой:

На главную
Назад