Драконья гавань

Как будто почувствовав ее взгляд, Сильве обернулась к Элис.

— Он чист с головы до ног. Змей нет. Теперь я помогу тебе с Релпдой.

Из гордости Элис захотелось ответить, что она прекрасно справится сама. Но вместо этого она неожиданно для себя искренне поблагодарила девочку. Сильве улыбнулась, и на мгновенье у нее на губах заиграли солнечные лучи. У нее что, и рот в чешуе? Элис резко отвела взгляд и снова занялась делом. Густой ил ручьями стекал по бедру Релпды, впитываясь в сырую почву под ней. Сильве вроде бы была не настолько чешуйчатой, когда они встретились впервые. Неужели она меняется так же стремительно, как и драконы?

Девочка присоединилась к Элис, прихватив с собой такую же грубую камышовую мочалку.

— Отличная мысль. Я обычно использовала хвойные лапы, когда удавалось их найти, или же просто пригоршни листьев. Но камыш гораздо лучше.

— Будь у меня время переплести между собой стебли и листья, думаю, стало бы еще удобнее. Но, кажется, мы и так справимся.

Элис было непросто говорить и работать одновременно. За годы, проведенные в доме Геста, ее мышцы потеряли силу. В детстве она всегда помогала убирать дом — ее семья не могла себе позволить держать много слуг. И вот теперь по спине Элис стекал пот, а на ладонях начали вздуваться мозоли. Плечи уже ныли. Ну и пусть! Немного потрудиться никому не вредно. А оглядывая вычищенный участок драконьей шкуры, Элис испытывала прилив гордости.

— Что это? Что тут такое? Уж не дырка ли от змеи?

Испуг и горе в голосе Сильве, кажется, заразили ее дракона.

Меркор неуклюже подошел ближе и опустил голову, чтобы обнюхать пятно на медной шее.

— На что это похоже? — спросила Элис, опасаясь подходить ближе, пока золотистый так сосредоточен.

— Шкура повреждена. Грязь вокруг влажная — возможно, от крови. Сейчас она не сочится, но…

— Что-то проткнуло ей кожу, — высказал мнение Меркор. — Но это вовсе не «дырка от змеи», дорогая моя. И все же запах крови сильный, значит, вытекло ее немало.

Элис собралась с мыслями.

— Не думаю, что наждачные змеи прогрызают дыры, чтобы заползти в тело. Кажется, они просто впиваются в плоть и сосут кровь.

Меркор стоял совершенно неподвижно, нависая над Медной. Его черные зрачки терялись в глянцево-черных радужках, но Элис показалось, что цвет в них медленно вращается. Дракон как будто бы ненадолго унесся мыслями далеко от них. Затем он встряхнулся всем телом, вздыбив чешуйки в скорее кошачьей, чем рептильей манере. И тут же Элис снова ощутила присутствие его разума и пришла в восторг. Если бы Меркор не покинул их на этот краткий миг, она никогда не осознала бы, насколько сильно влияет на нее дракон, когда сосредоточен на людях.

— Мне ничего не известно о змеях, называемых наждачными. Хотя давным-давно я слышал о тварях, похожих на твое описание. Тогда они назывались буравами и вгрызались очень глубоко. Они могут быть куда опаснее этих наждачных змей, о которых говорят другие хранители.

— Са, смилуйся над нами! — тихонько пробормотала Сильве.

Она чуть постояла молча, сжимая в руках камышовую мочалку. Затем вдруг обошла вокруг драконицы и подтолкнула ее.

— Релпда! — выкрикнула она, словно пытаясь пробиться сквозь оцепенение Медной. — Перевернись. Я хочу осмотреть твой живот. Перекатись на бок!

К изумлению Элис, больная драконица зашевелилась. Она слабо засучила задними лапами по грязи, в которой лежала. Приподняла трясущуюся голову, разлепила веки, после чего уронила ее обратно на землю.

— Посторонитесь, — грубовато приказал Меркор.

Элис с Сильве тотчас же повиновались, отскочив назад, чтобы пропустить его к распростертой драконице. Золотой опустил голову, подсунул морду под Релпду и попытался перевернуть ее. Та слабо заворчала и заскребла лапами, как будто его усилия причинили ей боль.

— Он ее поедает? Мне кажется, она еще жива! — возмутился еще один драконий хранитель, неожиданно подошедший к ним.

Рапскаль, вспомнила Элис. Так ведь его зовут? Симпатичный парень, несмотря на обычные для Дождевых чащоб странности. Его густые темные волосы и руки с черными когтями странно сочетались с бледно-голубыми глазами и безмятежной улыбкой. Его драконица подошла вместе с ним — коренастая красная с короткими толстыми лапами и ярко сверкающей чешуей. Когда Рапскаль остановился рядом с девушками, она нежно прильнула щекой к своему хранителю, едва не сбив его с ног.

— Прекрати, Хеби! Ты крупнее и сильнее, чем тебе кажется! Стой на собственных лапах.

В голосе хранителя прозвучало больше нежности, чем упрека. Он отпихнул драконицу плечом, а та игриво боднула его в ответ.

— Меркор вовсе не ест ее, — возмутилась Сильве. — Он пытается ее перевернуть, чтобы мы могли осмотреть живот и поискать паразитов. Есть такие похожие на змей твари…

— Знаю. Я только что видел, как их снимали с Сестикана. Меня прямо замутило, когда их вытаскивали, а Лектер едва не плакал и винил во всем себя. Никогда еще не видел его в таком отчаянии.

— Но змей вытащили?

— Да, конечно, вытащили. Хотя это наверняка больно. Тот синий здоровяк пищал, как мышь, пока они лезли. Не знаю, что уж там намешал капитан Лефтрин, но этим снадобьем просто помазали вокруг дыры, в которую забралась змея, и та почти сразу начала извиваться, а там и пятиться назад. С ней вышло много крови и какой-то жижи, жутко вонючей! И наконец змея вывалилась на землю, Татс прыгнул на нее и разрубил топором. Я так обрадовался, что осматриваю Хеби каждый день от макушки до пят. Верно, Хеби?

Красная драконица фыркнула в ответ и снова боднула Рапскаля, отчего мальчик покачнулся. От его рассказа Элис слегка подурнело, но Сильве явно думала о другом.

— Рапскаль, нельзя устроить так, чтобы Хеби помогла Меркору? Мы пытаемся перевернуть Медную на спину.

— Ясное дело, можно. Довольно будет просто попросить. Эй, Хеби! Хеби, посмотри сюда, посмотри на меня. Хеби, послушай. Выслушай меня, девочка. Помоги Меркору перевернуть медную драконицу на спину. Понимаешь? Поможешь ее перевернуть? Ты ведь справишься? Ведь моя большая сильная драконица сможет это сделать для меня? Конечно, сможет. Давай же, Хеби. Подсунь под нее нос, вот сюда, как Меркор. Вот моя умница! А теперь поднимай и толкай, Хеби, поднимай и толкай!

Маленькая красная драконица уперлась лапами в землю. На глазах у Элис мышцы на короткой толстой шее взбугрились. Драконица взрыкнула от усилий, и вдруг Релпда подалась. Она взвизгнула от боли, но Меркор с Хеби не обратили внимания на ее жалобы. Тяжело пыхтя и ворча, они перевернули Медную на спину. Ее лапы беспомощно месили воздух.

— Поддержи ее так, Хеби. Вот же умница. Держи ее!

В ответ на просьбу Рапскаля маленькая красная драконица собралась с силами и замерла, упершись головой в медный бок. Мышцы на шее вздулись, но золотистые глаза лучились счастьем от шумных похвал хранителя.

— Смотрите! — велел Меркор.

Элис в ужасе уставилась на Медную. Грязное брюхо драконицы было утыкано змеиными хвостами. Их оказалось не меньше дюжины, и торчащие наружу кончики хвостов извивались и подергивались из-за того, что их жертва пошевелилась. Сильве зажала рот обеими руками и отступила на шаг назад.

— Она не давала мне чистить ей брюхо, — чуть слышно бормотала девочка сквозь пальцы, качая головой. — Я пыталась. Честно, пыталась! Она всякий раз вырывалась и закапывалась в грязь. Так она пыталась от них избавиться, да, Меркор? Она не давала мне чистить ей брюхо, потому что ей было больно.

— Она недостаточно ясно мыслит, чтобы понять, что ты можешь ей помочь, — мрачно проговорил Меркор. — Никто тебя не винит, Сильве. Ты делала для нее все, что могла.

— Она умерла? — донесся до них чей-то крик.

Все обернулись. К ним рысцой бежали Тимара с Татсом. От них чуть отставал капитан Лефтрин. Следом, пытаясь сохранить достоинство, неторопливо двигалась Синтара. Еще полдюжины хранителей и драконов подтягивались с разных сторон.

— Нет! Но заражена паразитами. Не знаю, удастся ли нам ее спасти, — голос Сильве сорвался на этих словах.

— Попытайтесь, — сурово приказал Меркор, но затем склонился над девочкой и ласково подул на нее.

Выглядело это легчайшим ветерком, однако Сильве пошатнулась. И Элис поразила внезапно произошедшая в девочке перемена. Даже испугала. Сильве мгновенно превратилась из едва не плачущего ребенка в спокойную женщину. Она выпрямилась, подняла взгляд на своего дракона и улыбнулась ему.

— Обязательно, — пообещала Сильве, перевела взгляд на Элис и произнесла: — Для начала камышовыми мочалками счистим с живота как можно больше грязи. Хеби, тебе придется подержать ее в таком положении, на спине. Ей не понравится то, что мы будем делать, но, мне кажется, с ран необходимо смыть ил до того, как их обрабатывать.

— Разумно, — согласилась Элис, гадая, откуда взялась эта уверенная манера.

Либо такова сама Сильве, когда ее не терзают сомнения, либо на нее каким-то образом наложился дракон Меркор. Элис взяла камышовую мочалку и перевернула ее чистой стороной. Она приблизилась к драконице с опаской. Пусть Медная относительно мала и слаба, однако одного взмаха вяло болтающейся лапы будет довольно, чтобы сбить человека с ног. А если она начнет вырываться и опрокинется на хранителя, последствия будут самые плачевные.

Тимара замерла и уставилась на Элис. На какой-то миг женщина из Удачного показалась ей совсем другим человеком. Она отскребала живот медной драконицы, не обращая внимания на грязь, стекающую на ее собственные брюки и сапоги. Лицо Элис уже было чумазым, а рубаха испачкалась до локтей. Даже на светлых ресницах осела пыль. Однако ее лицо выражало лишь решимость и едва ли не удовольствие от работы. И куда только подевалась та элегантная дама из Удачного, безупречная равно в одежде и манерах? Тимара против воли ощутила некоторое восхищение.

Хеби стояла, опустив голову и упираясь лбом в Медную, чтобы удержать ее в неловком положении брюхом кверху. Замерший у ее плеча Рапскаль с гордостью поглаживал свою драконицу и вполголоса ее нахваливал. Меркор нависал над всей компанией, а Сильве, похоже, взяла на себя руководство общими действиями. Девочка тоже выглядела иначе, на взгляд Тимары, хоть та и не смогла бы сказать, в чем именно состоит разница.

Она приблизилась еще на пару шагов, и ей сделалось дурно. Драконье брюхо было усеяно едва выглядывающими наружу змеиными хвостами. Тимара сглотнула комок в горле. Наблюдать, как один-единственный паразит корчится, выбираясь из плоти Синтары, уже было нелегко. А та змея присосалась совсем недавно, почти все ее тело болталось снаружи. Как только капитан Лефтрин обмазал шкуру вокруг раны вонючим теребеновым маслом, змея на миг обмякла, а затем вдруг яростно забилась. Синтара взревела от боли. Тимара поспешно бросилась к ней и схватила змею за извивающийся хвост.

— Держи крепче. Я добавляю еще масла! — предупредил ее капитан Лефтрин.

После этого змея просто обезумела и начала выползать из тела жертвы. Когда значительная часть мерзкой твари выбралась наружу, Тимара усилием воли заставила себя перехватить ее на случай, если она попытается заползти обратно в драконицу. Змея была скользкой и верткой. Синтара вопила от боли, и вокруг них начали собираться остальные хранители с драконами. Когда наружу вышел самый хвост змеи, та извернулась, заляпав лицо Тимары кровью, и попыталась напасть на того, кто ее схватил. Девушка вскрикнула, когда брызги коснулись ее кожи, и швырнула тварь на землю. Татс уже стоял наготове с топором. Далеко змея не уползла. А Тимара так и замерла, оцепенев, содрогаясь от разделенной с драконом боли. Она попыталась утереть лицо рукавом, но только размазала густую кровь еще сильнее. Та пахла и отдавала на вкус драконом, и даже теперь, после того, как она умылась, в носу Тимары все равно стоял навязчивый запах, и она никак не могла отделаться от послевкусия. Под конец Лефтрин промыл рану ромом и замазал варом, чтобы внутрь не попала едкая речная вода.

— Теперь вам придется осматривать драконов каждый вечер, — рассуждал капитан за работой. — В слюне этих змей есть что-то такое, от чего немеет плоть. Вы даже не почувствуете, как она зароется внутрь. Однажды мне в ногу вцепилась небольшая тварь, а я не замечал этого, пока не вышел из воды.

Пока Элис с Сильве трудились, Медная тихонько постанывала от боли. Тимара присела рядом с ней на корточки, чтобы заглянуть ей в глаза, но веки драконицы оказались зажмурены. Тимара задумалась, в сознании ли она вообще. Девушка медленно поднялась.

— Что ж, теперь мы хотя бы знаем, что с ней не так. Если нам удастся выгнать змей, промыть раны и защитить от речной воды, возможно, она еще сумеет оправиться.

— Мы смыли уже достаточно грязи, Давайте теперь избавим ее от этих тварей, — решила Сильве.

Тимара стояла в круге зрителей, болезненно завороженная. Когда Лефтрин шагнул вперед с горшком масла и кистью, она отвернулась. С того мгновения, как кровь Синтары плеснула ей на лицо, девушка ощущала только ее вкус и запах. И на сегодня с нее точно хватит. Заметив, что Синтара дожидается на краю собравшейся толпы, Тимара протолкалась к своему дракону.

— Не хочу на это смотреть, — проговорила она тихо. — Увидеть, как из тебя выползает одна змея, уже оказалось нелегко, а она висела на тебе совсем недолго. Я просто не могу на это смотреть.

Синтара повернула голову к своей хранительнице. Ее медные глаза завращались, и вдруг Тимаре померещилось, будто эта медь плавится, и ее озерца кружатся водоворотами на фоне мерцающей лазурной чешуи. Драконьи чары, напомнила она себе, но не сумела прислушаться к собственному предупреждению. Она позволила себе утонуть во взгляде, позволила себе поверить, что внимание дракона делает ее кем-то важным. Тоненький скептический голосок в сознании ехидно спросил, так ли это на самом деле. Но Тимара не стала его слушать.

— Тебе следует пойти на охоту, — предложила Синтара.

Тимаре не хотелось покидать дракона. Уйти от этих изумительных медных глаз — все равно что покинуть тепло радушного очага в холодную, ветреную ночь. Она цеплялась за драконий взгляд, отказываясь верить, что драконица прогоняет ее прочь.

— Я голодна, — негромко заметила Синтара. — Не добудешь ли для меня еды?

— Конечно! — поспешно откликнулась Тимара, покоряясь воле драконицы.

— Грефт и Джерд недавно ушли в лес, — продолжила Синтара совсем тихо, словно ветерок подул над ухом. — Возможно, они знают хорошие места для охоты. Возможно, тебе стоит последовать за ними.

Эти слова уязвили Тимару.

— Грефту никогда не сравняться со мной в охотничьем мастерстве! — возразила она драконице. — Мне нет нужды ходить за ним.

— И все-таки я думаю, что тебе стоило бы, — настаивала Синтара.

И вдруг эта идея показалась Тимаре не такой уж плохой. Где-то на краю сознания замаячила дразнящая мысль: если Грефт что-то добыл, она могла бы забрать часть добычи, как уже как-то раз проделал он. Она так и не расплатилась с ним за ту выходку.

— Ступай, — подтолкнула ее Синтара, и она пошла.

Все драконьи хранители привыкли держать снаряжение в лодках. Неряшливость Рапскаля стала ежедневным испытанием для Тимары. Если задуматься, казалось несправедливым, что случайный выбор первого дня обрек ее на такого напарника. Остальные постоянно менялись местами, однако Рапскаль не выказывал подобного желания. И Тимара сомневалась, что найдет кого-то, готового взять его к себе, даже если уговорить на обмен его самого. Он, конечно, хорош собой и прекрасно знает реку. И всегда в отличном настроении. Девушка попыталась вспомнить, видела ли хоть раз злого Рапскаля, но ей не удалось. Она улыбнулась сама себе. Да, он чудаковат. Но к этой чудаковатости она способна привыкнуть. Тимара отодвинула в сторону мешок с его вещами и порылась в собственном, собирая охотничьи снасти.

Вдали от взгляда Синтары стало легче думать о том, что она делает и почему. Тимара определила, что драконица испробовала на ней какие-то чары. Однако даже осознание этого не развеяло их до конца. Все равно более важных дел сейчас нет, а мясо, конечно же, лишним не будет — мясо вообще лишним не бывает. Медной еда пойдет на пользу после извлечения змей, да и Меркор наверняка не откажется перекусить. Но, закидывая мешок на плечо, Тимара задумалась, не ищет ли она всего лишь приемлемый предлог, чтобы исполнить желание драконицы. Девушка пожала плечами, признавая всю бесполезность подобных догадок, и направилась к опушке леса.

Берега реки Дождевых чащоб никогда не оставались прежними и никогда не менялись. Порой они двигались вдоль хвойных лесов с их вечнозеленым кружевом лап. На следующий день стройные темно-зеленые ряды могли смениться бесконечными колоннами белоствольных деревьев с вытянутыми бледными листьями, все ветви которых были увиты цепкими лозами и лианами, отягощенными поздними цветами и зреющими плодами. Сегодня им открылся широкий заросший берег, весь в камышах, увенчанных метелками с пушистыми семенами. Ненадежная почва здесь состояла из сплошных песка и ила, и ее могло смыть следующее же наводнение. Дальше и лишь немногим выше раскинулся лес из гигантов с серой корой и раскидистыми ветвями, под которыми земля не прогревалась, вечно оставаясь в тени. Лианы в обхват талии Тимары свешивались с разлапистых ветвей, образуя преграду, напоминающую прутья клетки.

След Грефта отчетливо запечатлелся в топкой почве, и идти по нему было легко. Вода уже заполняла ямы, оставленные его сапогами. Отпечатки босых ног Джерд были не так заметны. Тимара едва обращала внимание на второй след, вместо этого думая о драконице. Чем большие время и расстояние разделяли их с Синтарой, тем яснее становились ее собственные мысли. Зачем Синтара отправила ее за мясом, сомнений не вызывало — драконица вечно оставалась голодной. Тимара в любом случае собиралась поохотиться и ничуть не возражала против поручения. Несколько сильнее озадачивал вопрос, зачем бы драконице тратить силы, зачаровывая ее. Раньше она никогда так не делала. Значит ли это, что теперь она ценит Тимару выше, чем прежде?

Мысль легкая, словно камышовый пух, вплыла в ее разум.

— Может, раньше она не могла использовать чары. Может, она становится сильнее, причем не только телесно, и испытывает себя.

Эти слова Тимара прошептала вслух. Принадлежала ли мысль ей самой, или она на краткий миг соприкоснулась с сознанием кого-то из драконов? Вопрос был столь же тревожным, как и сама мысль. Неужели Синтара овладевает новыми силами из тех, что легенды приписывают драконам? А остальные тоже? И если так, то как они воспользуются своими способностями? Не ослепят ли они хранителей чарами так, чтобы превратить их в покорных рабов?

— Это действует не так. Больше похоже на то, как мать направляет своенравного ребенка.

И снова Тимара произнесла эти слова вслух. Она остановилась у самой кромки леса и яростно затрясла головой, отчего темные косы хлестнули по шее. Мелкие талисманы и бусины, вплетенные в волосы, загремели.

— Прекрати! — прошипела она тому, кто бы ни вторгся в ее разум. — Оставь меня в покое!

«Не самое мудрое решение, но выбор за тобой, человек».

И присутствие покинуло ее, словно с головы и плеч сдернули прозрачную накидку.

— Кто ты? — резко спросила она.

Но, кем бы он ни был, он уже ушел. Может, Меркор?

— С этого вопроса стоило начать, — пробормотала Тимара себе под нос, входя под темный полог леса.

В полумраке след Грефта виднелся уже не так четко, но он все равно оставлял множество примет. А пройдя еще немного, Тимара могла уже не утруждать себя поисками. Она услышала голос Грефта, хотя слов было не разобрать. Ему ответил другой. Джерд, поняла Тимара. Должно быть, они охотятся вместе. Она замедлила шаг, двигаясь как можно тише, а там и вовсе остановилась.

Синтара буквально настаивала на том, чтобы Тимара проследила за ними. Но зачем? Девушка вдруг изрядно смутилась. Что придет им в голову, если она вдруг выскочит на них? Что подумает Джерд? Не решит ли Грефт, будто Тимара таким образом признает его превосходство, как охотника? Девушка взобралась на дерево и принялась перебираться с ветки на ветку. Любопытно, конечно, успел ли он что-нибудь добыть, и если да, то что именно. Однако ей вовсе не хочется, чтобы они узнали о ее присутствии. Теперь голоса хранителей слышались отчетливее, угадывались даже отдельные слова. Джерд сказала, что она «не поняла», и в ее голосе слышался гнев. Голос Грефта был ниже, и разобрать слова оказалось труднее. Тимара услышала, как он произнес: «Джесс вовсе не плохой человек, пусть даже он…», но остаток фразы прозвучал слишком тихо. Она подкралась ближе, поблагодарив Са за черные когти, которыми глубоко впивалась в скользкую кору. Тимара перебралась с дерева на дерево, с одной толстой ветки на другую, и вдруг оказалось, что она смотрит сверху вниз прямо на Джерд с Грефтом.

Они вовсе не охотились. И вряд ли охотились до того. Разуму Тимары потребовалось немало времени, чтобы осознать, что именно видят ее глаза. Оба, Грефт и Джерд, были обнажены и лежали рядышком на одеяле. Сброшенная одежда висела на ближайших кустах. Чешуя Грефта была синей и покрывала куда большую часть его тела, чем предполагала Тимара. Он лениво замер полулежа, спиной к ней, и в лесном полумраке напоминал огромную ящерицу, подыскивающую себе местечко на солнышке. Скудный свет обрисовывал его стройное бедро и ногу до колена.

Джерд расположилась к нему лицом. Она лежала на животе, положив подбородок на локти скрещенных рук. Ее густые светлые волосы взъерошились сильнее обычного. Рука Грефта покоилась на ее обнаженном плече. У Джерд было длинное стройное тело, а полоска зеленоватых чешуек вдоль позвоночника внезапно показалась Тимаре очень красивой. Она поблескивала в тусклом свете, будто изумрудный ручеек, сбегающий по спине. Ноги Джерд были согнуты в коленях, и она покачивала ими в воздухе, демонстрируя густо покрытые чешуей лодыжки и ступни.

— Как ты вообще мог предложить такое? — ответила она Грефту. — Это же ровно противоположно тому, что мы пообещали сделать.

Он пожал обнаженным плечом, отчего свет пробежал по его спине сверкающей сапфировой волной.

— Я смотрю на дело иначе. Ни один хранитель не взял себе эту драконицу. Никто с нею не связан. Она почти мертва. Когда она умрет, другие драконы смогут съесть ее, чтобы немного подкрепиться и, может, получить пару воспоминаний. Но если учесть, насколько Медная тупа, едва ли они вообще будут. Однако же, если мы сумеем убедить драконов, и они отдадут нам ее тело или хотя бы часть, Джесс сможет выручить за него кругленькую сумму, которая пригодится всем нам.

— Но это же не…

— Погоди. Дай мне договорить.

Он прижал палец к губам Джерд, обрывая ее возражения. Та с возмущением отпрянула, но Грефт только засмеялся. Наблюдающая за ними Тимара никак не могла решить, что потрясает ее сильнее: их нагота или же тема беседы. Они могли заниматься здесь только одним. Только одним запретным делом. Но Джерд была раздражена, она едва ли не злилась на Грефта, и все же лежала рядом с ним. Юноша взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Она оскалилась на него, а он откровенно расхохотался.

— Ты временами такой ребенок.

— Совсем недавно ты вовсе не обращался со мной как с ребенком!