Помоги проекту - поделись книгой:
Вальдек в Гессене известен россиянам в первую очередь тем, что здесь по приглашению местного графа побывал Петр I
А источником вдохновения для ряда их произведений послужила венгерская принцесса Елизавета, прославившаяся при жизни своей кротостью и милосердием и практически сразу после смерти причисленная к лику святых. В 1211 году четырехлетняя дочь венгерского короля Андраша II отправилась в Тюрингию для последующего брака с сыном тамошнего графа Людвигом. В 1217 году тот взошел на престол, в 1221-м женился на невесте, достигшей брачного возраста (14 лет), и поселились они в Вартбурге. Брак был счастливым, Елизавета родила своему супругу троих детей.
В 1224 году она знакомится с учением Франциска Ассизского и благоволит францисканцам, осевшим в Тюрингии. В том же году в присутствии Конрада Марбургского, активного сторонника крестовых походов, инквизитора и, в общем-то, не слишком симпатичного человека, Елизавета — в лучших традициях куртуазной любви — дает обет хранить верность Людвигу, даже в случае его смерти, а также служить церкви и подчиняться Конраду. Три года спустя Людвиг умирает в крестовом походе (существует легенда, согласно которой в кольце графини в этот момент раскололся драгоценный камень) и юная вдова исполняет свой обет. Она уходит из Вартбурга, некоторое время живет неподалеку в Эйзенахе в свином хлеву, затем около двух лет скитается по монастырям. Желая использовать Елизавету в своих политических интригах, Конрад пытается снова выдать ее замуж, но та отказывается. В 1229-м она строит на свои средства в Марбурге больницу Св. Франциска и остаток жизни ухаживает за больными. В 1231 году, в возрасте всего 24 лет, она умирает, а четыре года спустя католическая церковь канонизирует ее. Нам эта героиня известна как святая Елизавета Венгерская.
Но вернемся к Вартбургу. В его стенах под именем юнкера Йорга в 1521 году нашел убежище реформатор Мартин Лютер . Здесь за три месяца он перевел Новый Завет с греческого на нововерхненемецкий, положив тем самым начало немецкому литературному языку. С течением времени замок обветшал, но оставался национальным символом. Именно в его стенах в 1817 году студенты устроили спонтанную общегерманскую вечеринку, Вартбургфест, в честь 300-летия публикации Лютером его знаменитых тезисов (1517) и в память о битве народов при Лейпциге (1813). В ходе вечеринки, кстати, был основан Всегерманский студенческий союз. Вскоре после этого герцоги Веймарские решили восстановить замок, и с 1838 по 1890 год там велись строительные работы. Вартбург — пример, пожалуй, наиболее удачного восстановления средневекового замка в Германии.
Эльтц близ Кобленца — один из немногих замков, сохранившихся в Германии после Тридцатилетней войны, когда большинство старинных твердынь было разрушено
«Друг у друга на головах»
А вот замок Эльтц, расположенный недалеко от Кобленца, — тот редкий случай, когда дело вообще обошлось практически без реставрации. С момента основания в начале XII века и по сей день он находился во владении семьи фон Эльтц. Это сооружение осадам подвергалось редко и потому на протяжении всей своей истории служило не столько военным укреплением, сколько резиденцией. Среди немецкого дворянства род фон Эльтц занимал среднее положение. Его представители были не настолько богаты, чтобы участвовать в большой политике и навлекать на себя немилость ее крупных игроков, но — достаточно влиятельны и многочисленны, чтобы вовремя использовать свои связи и предотвращать серьезные неприятности. Благодаря этому замок избежал пожаров и разграблений и во время войны за пфальцское наследство, и после Великой Французской революции. Разные ветви семейства строили на территории замка свои палаты и башенки, которые сегодня живописно лепятся друг подле друга. Эльтц — одновременно и единый архитектурный ансамбль, и яркая иллюстрация представления о большой семье, где все в сложных отношениях друг с другом и поэтому каждый сам по себе. Всего в замке около ста помещений, и в эпоху расцвета рода там проживало более 200 человек. Часть помещений можно посетить в рамках экскурсии, остальные по-прежнему служат резиденцией графу Карлу фон Эльтцу, полное перечисление титулов которого занимает две строчки убористого текста и содержит множество «фон» и «цу». Иногда сюда на каникулы приезжает его сын, который учится в университете и красит волосы в фиолетовый цвет. Фон Эльтц в тридцать четвертом поколении.
Осторожно: замок!
Неподалеку от Эльтца берет начало маршрут, который так и называется «Дорога замков». Он проходит по Рейну между Кобленцем и Франкфуртом. По правому берегу реки проложено шоссе, рядом с ним — железнодорожная линия. Лучше ехать по железной дороге , потому что вертеть головой в разные стороны, находясь за рулем, не рекомендуется. А такой соблазн, несомненно, возникнет: подобной концентрации замков на квадратный метр не найти ни в Германии, ни во всей остальной Европе. Некоторые из них вблизи оказываются просто руинами, другие — руинами полувосстановленными, многие закрыты для посещения, но само количество этих сооружений, их романтические силуэты на берегу живописного Рейна, окруженные виноградниками, — кстати, на одном из них был в свое время выведен сорт рислинг — все это производит впечатление. Разумеется, почти в каждом замке имеются фамильные привидения. О них охотно рассказывают на так называемых «рыцарских трапезах» — костюмированных обедах, которые часто предлагают замковые рестораны. Причем некоторые из этих историй произошли сравнительно недавно. Чуть ниже Кобленца, в месте впадения в Рейн реки Лан, на высокой скале стоит Ланэкк — очаровательный замок эпохи высокой готики. Помимо некого набора неподтвержденных легенд, в том числе предания о том, что здесь в 1312 году пали последние в Европе двенадцать тамплиеров, — к нему относится следующая кошмарная история.
А еще говорят, что у немцев нет чувства юмора — согласитесь, назвать два соседних замка на Рейне Катц (Кошка) и Маус (Мышка) довольно забавно. Изначально первый принадлежал влиятельным графам Катценельнбогенам, а второй — архиепископам Трирским
В 1851 году английская семья Дабб — пожилая пара и их дочь по имени Идилия — совершала путешествие по Рейну и остановилась в городке Ланштайн, в пяти километрах от замка, который в то время еще не был отреставрирован и представлял собой живописные руины. Семнадцатилетняя Идилия любила рисовать и вскоре после прибытия отправилась на прогулку по окрестностям в поисках тем для эскизов. Когда дочь вечером не вернулась домой, родители подняли тревогу и оповестили полицию. Все окрестности были обследованы, поиски продолжались много дней, но девушку так и не нашли. Одиннадцать лет спустя, в 1862 году, началась реставрация замка Ланэкк: заново стали возводить крепостные стены и восстанавливать обрушившиеся деревянные конструкции внутри башен. Каковы же были удивление и ужас рабочих, когда, соорудив строительные леса в одной из башен, они обнаружили на ее верхней площадке скелет девушки, а рядом — эскизы и дневник. Оказалось, что Идилия взобралась по ветхой деревянной лестнице наверх, чтобы полюбоваться пейзажем, после чего лестница обрушилась. Слезть по отвесной стене не представлялось возможным, на крики никто не отзывался. Бедная девушка была обречена на смерть от голода и жажды. Те несколько дней, которые Идилия провела в заключении на башне, она вела дневник, описывая свои мучения. Обычно гиды рассказывают посетителям эту историю в самом начале экскурсии — как предостережение для тех туристов, которые любят совать свой нос куда не следует.
Впрочем, не все замковые истории столь страшны: некоторые носят вполне забавный характер. Недалеко от городка Санкт-Гоарсхаузен, в излучине Рейна, друг напротив друга стоят два гордых замка — Катц и Маус, в переводе — «Кошка» и «Мышка». Последний был построен в середине XIV века на левом берегу Рейна графами фон Фалькенштейн и первоначально носил название Петерсэкк. Двадцать лет спустя напротив него, на правом берегу Рейна, построили замок. Изначально он назывался Нойкатценельнбоген, по фамилии его владельца графа фон Катценельнбогена. Народная молва быстро сократила непроизносимое название до Катц, а замок напротив был переименован в Маус — «Мышку». Сегодня Катц находится в частном владении и закрыт для посещения, а в Маусе открыт музей, здесь также разводят и обучают охотничьих птиц — соколов, ястребов, орлов.
Ежегодно в июле в замке Кальтенберг (около полусотни километров от Мюнхена) проводятся «рыцарские турниры» — современные игры по всем средневековым правилам. Патронирует эти красочные спектакли сам владелец — принц Люитпольд Баварский
Надо сказать, что у многочисленных немецких замков сегодня — самые разные применения. В берлинской крепости Шпандау с ее многометровыми бастионами сидели в заключении гитлеровские бонзы, осужденные на Нюрнбергском процессе, а сейчас там разместился центр детского творчества, и ее толстенные стены изрисованы мелом. Средневековая крепость Бауцен, южнее Дрездена, была известной в ГДР тюрьмой. В гессенском Вальдеке постройки XVI века, как и во многих других замках, наряду с музеем расположен отель. В нем — кровати с резными спинками, камин на полстены в обеденной зале и восхитительное чувство защищенности от всего на свете. В лубочном баварском Кальтенберге на озере Аммерзе устраивается крупнейший рыцарский турнир нашего времени: сюда отовсюду съезжаются любители Средневековья пощеголять костюмами. В других замках проходят экономические семинары и встречи на высшем уровне. А еще — соколиные охоты, как в Рабенштейне. Или турниры по гольфу, как в том же Вальдеке...
Вот и получается, что немецкие замки — это в самом деле большая книжка с картинками из немецкой истории. Причем далеко не только средневековой.
Сборочный цех впечатлений
Во многих развитых странах посещение почти любого производства — не проблема. Достаточно созвониться с сервисным центром, если такого нет, то с секретариатом либо, если производство совсем уж мелкое, поговорить с его хозяином, и вас за вполне умеренную плату, а то и вообще бесплатно, проведут по цехам или покажут корпоративный музей. И дело тут вовсе не в доходах от экскурсий. Современные предприниматели прекрасно понимают, что без такого «производственного туризма» им, в условиях современного рынка, выжить будет весьма сложно.
Памятники индустриальной эпохи
Туризм — относительно молодая отрасль хозяйства. Первые, еще совсем маленькие, туристические фирмы появились в Европе только в начале XVIII века. Британские, скажем, предлагали за весьма солидную плату провезти клиента, как правило юного аристократа, по самому знаменитому и престижному туристическому маршруту тех времен, носившему гордое название «Большой Тур» (Grand Tour). Начинался он в английском порту Дувр, проходил через Париж , где путешественнику давали уроки французского языка, танца и фехтования, Женеву , Флоренцию и Пизу, где его учили музыке и рисованию, Рим , Неаполь и Помпеи (с преподаванием курса истории цивилизации). Далее — через Берлин, Дрезден, Вену и Потсдам, где турист посещал естественнонаучные курсы крупнейших европейских университетов. Заканчивался тур в Голландии, где местные художники давали аристократу еще несколько уроков живописи. Стоил этот тур целое состояние, продолжался от нескольких месяцев до нескольких лет, но тем не менее пользовался среди обеспеченных людей бешеной популярностью. Считалось, что по нему должен был проехать каждый молодой человек, который хочет добиться в жизни серьезных успехов.
Со временем маршрутов путешествий становилось все больше, а стоимость их опускалась все ниже. С появлением железных дорог позволить себе «прокатиться по Европам» смогли уже не только аристократы, но и мелкие европейские буржуа. К середине прошлого века цены опустились настолько, что стать «культурным туристом» смог и простой представитель среднего класса.
К концу XX века в мире уже почти не осталось ни исторических, ни культурных мест, которыми можно было бы удивить рядовых обывателей. Вот тогда и возникла новая разновидность туризма, названная «туризмом промышленным». Первые организованные туры на промышленные объекты появились в начале 1980-х годов. Тогда, под влиянием итальянского историка искусств Эудженио Батистеса европейцы потянулись исследовать старые, заброшенные еще в 1950-х годах заводы, фабрики и шахты, называя их первыми памятниками индустриальной эпохи. Мода на заброшенные производства, кстати, сохраняется и по сию пору. Особенно на те, что связаны с какими-то историческими событиями. Так, на Украине пользуются большим успехом поездки на Чернобыльскую электростанцию. В программу тура стоимостью 320 гривен (1 600 рублей) кроме посещения самой ЧАЭС входит экскурсия по Припяти, Чернобылю, и даже заезд в село Куповатое, где местные самоселы кормят экскурсантов украинским борщом и салом. Правда, организаторы экскурсии утверждают, что и борщ, и сало изготовлены из привезенных продуктов.
Хотя отдельные предприятия уже давно водили по своим цехам экскурсии, особым успехом это начинание еще каких-то полстолетия назад не пользовалось. Компания Peugeot, например, пустила на свой завод в Сошо (Sochaux) первых туристов еще в 1930 году, а Kronenbourg открыла для них свои страсбургские пивоварни уже в конце 1940-х, однако экскурсанты несильно баловали эти объекты своим вниманием. Тогда они еще предпочитали виду станков и варочных котлов египетские пирамиды и турецкие мечети.
Перелом в туристическом и в предпринимательском сознании произошел совсем недавно, в самом конце прошлого века. Именно тогда большинство западных предприятий, независимо от размера, солидности и принадлежности, открыли свои проходные для простых граждан, а те обратили свое, в прямом смысле слова драгоценное, внимание на заводские и фабричные корпуса. И дело тут, как считают современные маркетологи, не столько в банальном любопытстве (со стороны туристов) и желании получить дополнительную прибыль (с противоположной стороны), сколько совершенно естественный ход развития цивилизации.
Впечатляющее производство
Объяснили этот неожиданный поворот теоретики новой ступени развития мировой экономики Джозеф Пейн и Джеймс Гилмор. В 1999 году они выпустили труд, в котором проанализировали три основные стадии развития экономики: сырьевую, товарную и экономику услуг, после чего пришли к выводу, что новой стадией должна стать «экономика впечатлений». Свою книгу они так и назвали — «Экономика впечатлений» (Experience economy).
Вкратце их теорию можно объяснить на примере высокотехнологичных производств. Сегодняшняя техническая мысль уже ушла настолько далеко, что обнаружить отличия, скажем, процессоров Intel от процессоров AMD рядовой пользователь, не вооруженный специальной аппаратурой, просто не в состоянии. Соответственно и маркетологам становится все сложнее объяснить покупателю, почему он должен купить дорогой Intel, а не более дешевый AMD. Естественный выход — наладить с потребителем крепкую дружбу. А для этого его, потребителя, вначале следует пригласить в гости. Пусть придет, посмотрит, как на заводе выращиваются кристаллы, как из них режут пластины, и как потом из этих пластин создаются каменные сердца домашних компьютеров. Глядишь, посетитель и проникнется любовью к компании и к ее продукции. И отныне будет покупать только ее уже хотя бы потому, что она для него стала как бы роднее. Тем более что теперь он сможет сказать своим друзьям: «У меня в компе Intel стоит. Был я на их заводе, видел, как там процессоры клепают. Сильная вещь, скажу я вам».
Похожая ситуация происходит и на автомобильном рынке, и на рынке бытовых приборов, и на всех остальных, включая рынки продовольствия и медикаментов. Ведь совершенно ясно, что при прочих равных условиях покупатель в супермаркете из двадцати производителей молока выберет того, по молочной фабрике которого его водили два часа и показывали, как у них все чисто, приятно, стерильно и экологически безопасно. А потом даже, может, дали собственноручно подоить корову, провести процесс пастеризации, упаковать полученное молоко и забрать его домой в качестве сувенира. Тот же Джозеф Пейн недавно сказал в интервью: «...посещение завода — интересный опыт для людей, которые не работают на заводах и никогда на них не были. Им любопытно посмотреть, как производятся любимые товары».
Это что касается крупных и средних производителей. Для мелких же «производственный туризм» зачастую превращается из просто маркетингово-рекламного инструмента в способ выживания. На Мальте, например (да и во многих других традиционных туристических местах), в «деревне мастеров» турист может зайти в любую мелкую мастерскую, где он увидит, как стеклодув выдувает красивый разноцветный пузырек, гончар лепит горшок, а сапожник изготавливает незамысловатую крестьянскую обувь. После такого увлекательного шоу не купить эти пузырек, горшок и ботинки — совесть не позволяет. Это при том, что просто в магазине тот же турист не обратил бы на них никакого внимания.
Посторонним вход разрешен
Когда маркетологи концерна Volkswagen просчитывали перспективы вывода на рынок модели Phaeton (стоимостью свыше 100 000 долларов), они прекрасно понимали, насколько сложно будет пробиться «народному автомобилю» в премиальный сегмент авторынка. И основная ставка была сделана как раз на «индустрию впечатлений». Специально под новый автомобиль в Дрездене, в стороне от основных производств компании в Вольфсбурге, зато рядом с хорошими аэропортами и отелями, был выстроен новый сборочный завод. Строительство обошлось фирме больше чем в четверть миллиарда долларов. Завод получил название «Стеклянная мануфактура». Тут и вправду все прозрачно: почти все стены, как основные, так и внутренние, — из стекла. Из него сделаны даже технологические лифты, на которых со складов доставляют в сборочный цех необходимые детали. За процессом производства автомобиля можно наблюдать прямо с улицы. Хотя удобнее это делать изнутри, тем более что внутрь пускают всех желающих. Абсолютно бесплатно. А уж если вы изъявили желание купить Phaeton, фирма оплатит вам поездку в Дюссельдорф из любой части света. Приехав на завод, вы сможете не просто посмотреть на то, как собираются эти дорогие авто, но и заказать себе именно такой, какой пожелаете. Для этого в «общественном центре» завода оборудован гигантский сенсорный монитор, на котором заказчик определяет желаемую комплектацию автомобиля. Затем его ведут по конвейеру, и он воочию наблюдает за рождением своего будущего авто. А чуть позже в том же «общественном центре» новорожденную машину в торжественной обстановке передают счастливому владельцу, который становится еще и немножечко ее родителем.
Ко многим участкам сборочного конвейера «Форда» даже нельзя близко подходить — остается только наблюдать со стороны
Так же запросто можно пройти на новый, возведенный в Лейпциге два года назад завод BMW. Руководство концерна полагает, что основной особенностью этого напоминающего оскаленный профиль добермана здания, построенного по проекту британского архитектора иранского происхождения Захи Хадид, обладательницы самой престижной архитектурной премии (Притцкеровской), является даже не ультрамодный дизайн, а отсутствие турникетов на входе. Любой желающий, а таких здесь набирается более сотни в день, может зайти внутрь, побродить по цехам, наблюдая, как 500 огромных роботов собирают автомобили, и даже пообедать в рабочей столовой, в то время как над его головой будут проплывать разукрашенные неоновой подсветкой корпуса будущих машин.
Производители Ford сделали основную ставку на богатую историю своей фирмы. В специально созданном в Детройте «Красном Центре Форда» (Ford Rouge Centre) посетителей сначала на специальных автобусах возят по местам, где более столетия назад жил и работал основатель компании Генри Форд. Затем, в Rare Historic Viewing, им рассказывают обо всех взлетах и падениях, которые пережила компания. Далее в специальной Виртуальной Студии досконально объясняют весь сложный процесс производства современного американского автомобиля. После чего все дружно поднимаются на 80-метровую смотровую площадку, откуда обозревают «владения Ford’а». И только в конце программы экскурсантов отводят в сборочный цех, где у них на глазах собирают настоящий Ford F-150. Правда, все это уже не бесплатно. Цена билета, в зависимости от возраста, от 10 до 14 долларов.
Но абсолютное большинство автомобильных производителей все-таки с посетителей денег не берут. И не только пускают к себе на территорию, но и стараются по максимуму развлечь, ублажить и влюбить в свой бренд. Для чего пускаются во все тяжкие. Одна из ведущих в мире компаний по производству строительной техники, американская корпорация Case (штат Висконсин), не просто показывает процесс сборки экскаваторов и бульдозеров, но даже вывозит гостей на специальный полигон со сложным именем Case Construction’s Tomahawk Experience Centre, где взрослые уже дяди и тети могут вспомнить детство и поиграть в гигантской песочнице, используя в качестве лопаток и совков те же бульдозеры и экскаваторы. Как большие, так и маленькие, как колесные, так и гусеничные.
Заклепки на корпусе Boeing 747 до сих пор ставят вручную
На сайте www.visite-entreprise.com можно найти координаты около 1800 только французских предприятий, с нетерпением ждущих гостей. Причем две трети из них приглашают к себе туристов совершенно бесплатно, остальные просят за экскурсию символические суммы в 5—10—15, максимум 30 евро. В случае посещения виноделен, кондитерских и прочих пищевых заведений эти суммы в основном идут на дегустации. Не все из этих предприятий могут похвастать современной технической оснащенностью, но это не беда. Знающие люди утверждают, что, например, бродить пешком по уставленным огромными бочками винным подвалам Pommery Champagne значительно интереснее, чем ездить в вагончиках по погребам расположенной неподалеку Normandin-Mercier. Хотя цена в обоих случаях одинаковая — от 3 до 28 евро в зависимости от числа дегустаций.
Большой популярностью пользуются туры на игрушечные фабрики. Американская компания American Girl, один из лидеров мирового кукольного производства, открыла у себя на родине целых три производственных музея-дворца: в Чикаго, Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Кроме ознакомления с процессом производства кукол здесь можно посетить театральное шоу (30 долларов), пообедать (20 долларов) и даже отвести свою любимую куклу в парикмахерский салон, где ей сделают модную стрижку или завивку.
Казалось бы, какая реклама нужна таким монстрам, как Boeing, Airbus или ракетно-космическим корпорациям вроде Northrop Grumman? Однако и они открывают свои двери практически для каждого, демонстрируя всему миру свою открытость, безопасность и мирную направленность. Стоимость экскурсий по их объектам не превышает 100 долларов, что с лихвой окупается массой аттракционов, включаемых в программу. Посетители «летают» на настоящих авиационных и космических тренажерах, своими руками собирают действующие маленькие самолеты, сидят в креслах пилотов и даже обедают в «космических столовых» тем, что Бог обычно посылает исключительно обитателям МКС. Понятно, что доход от туристов для концернов со многомиллиардными оборотами и заработком-то не назовешь, но ведь лояльность простых людей к компаниям в нашем мире дорогого стоит.
Пиво, водка, далее — нигде
Зато наши предприятия, за редкими исключениями, совсем не торопятся пускать на свои территории туристов. И вовсе не потому, что показать нечего. Просто вот не торопятся, и все, без объяснений. Количество действующих российских промышленных объектов, на которые промышленный турист может попасть официально, не боясь быть отловленным зоркой охраной, можно пересчитать по пальцам. И почти все они относятся к пищевым предприятиям.
Первым пустил к себе экскурсантов московский пивзавод «Очаково». Причем изначально экскурсии были исключительно виртуальными. В 2000 году, когда российские пивовары, стремясь как-то улучшить свой слабоалкогольный имидж, проводили акцию «Пиво — это не секретно», администрация комбината распорядилась установить в цехах веб-камеры, посредством которых каждый подключенный к Интернету желающий мог воочию наблюдать, как именно делается пиво и что именно заливается в варочные котлы. А в сентябре 2004 года руководство и вообще осмелело до того, что пустило в цеха экскурсантов. Сегодня попасть на завод достаточно просто: нужно только заполнить на его сайте специальную заявку или созвониться с пиар-службой комбината, и ворота предприятия будут для вас открыты. Мало того, к вам приставят экскурсовода, а после экскурсии проведут в специальный музей пива, где вы сможете не только осмотреть экспонаты, но и заняться дегустацией. Руководство комбината утверждает, что все эти экскурсии проводятся в исключительно имиджевых целях. «Раньше мы размещали рекламу, где показывали производство, но люди ей не верят, — заявил журналистам начальник отдела маркетинга компании Алексей Фролов. — У нас ведь, например, каждые 20 минут моют зал. Но люди ни за что не поверят, пока сами в этом не убедятся».
Сейчас по очаковским цехам в месяц проходит до тысячи человек. У петербургской «Балтики» этот показатель в два раза выше: в год здесь принимают до 25 тысяч экскурсантов. Да и сам завод более приспособлен для экскурсий. Для них здесь обустроен специальный стеклянный коридор, проходящий по всему производству под самым потолком, дабы не мешать рабочим. Конечно, идя по нему, промышленный турист уже не сможет собственноручно потрогать блестящую медь котла, но зато он лишается возможности и в сусло плюнуть, так что экскурсанты, среди которых любителей пива вовсе не мало, встречают эту меру предосторожности с пониманием. На завершающем этапе экскурсия перемещается на склад готовой продукции, по площади втрое превышающий футбольное поле. А заканчивается путешествие по комбинату на заводской конюшне. Только не подумайте, что на современной фабрике используют конские силы. Лошадей здесь содержат исключительно в рекламных целях: на различных пивных фестивалях и городских праздниках эти благородные четвероногие катают по улицам Санкт-Петербурга пивные бочки с лейблом компании-кормильца.
Туристы, предпочитающие более крепкие напитки, могут посетить еще два объекта развитого российского промышленного туризма: заводы подмосковной компании «ОСТ-Алко», более известной в России как «Черноголовка», и флагмана отечественного вино-водкоделия — московский завод «Кристалл». Если первый подкупает своими передовыми технологиями и полностью автоматизированными линиями, то второй упирает больше на богатую историю.
Главный козырь, которым хвастает администрация «ОСТ-Алко» — уникальная вода. Ее берут с Касимовского водного горизонта из трех скважин, две из которых пробурены на глубину 105 метров, а одна — на все 170. Из этого горизонта берет свое начало святой источник преподобного Сергия Радонежского. Само собой разумеется, скважины — один из основных объектов экскурсии, с них она и начинается. После чего экскурсанты проходят вдоль автоматизированной линии, на которой артезианская вода превращается в бутылированную водку. Далее туристы плавно перетекают в дегустационный зал. Как и в винных подвалах Франции, цена на билет зависит здесь от масштабов предстоящей дегустации. Те, кто после нее еще способен держаться на ногах (на дегустации в числе прочего предлагают и чистый спирт), едут в Ногинск, в музей «Русское застолье», в котором представлена огромная коллекция бутылок (в основном шустовской продукции) и прочих, имеющих отношение к водке аксессуаров.
Но у «Кристалла» музей все-таки побогаче. 45 000 экспонатов его хранитель Александр Никишин собирал по всей России 15 лет. Да и экскурсия получается длиннее. «Кристалл» — это вам не черноголовкинский «новодел», которому совсем недавно исполнилось десять лет. Здешним корпусам — более столетия. За раз обойти все 15 цехов завода просто не представляется возможным, поэтому желающим пройтись по производству сначала предлагается самим выбрать наиболее интересный маршрут. Попасть на «Кристалл» уже не так просто и не так дешево. Для того чтобы проникнуть на предприятие, надо найти группу единомышленников в количестве от 10 человек и в возрасте от 21 года, написать коллективную заявку, договориться с администрацией и заплатить по 30 евро за душу экскурсанта. Причем 30 евро — это минимум. Хотите дегустацию побогаче — платите денег побольше.
Студенты на экскурсии по кондитерской фабрике «Рот Фронт»
Еще сложнее попасть на кондитерские фабрики. Если очень постараться, то в Москве можно посетить три: «Красный Октябрь» (бывшее «Товарищество «Эйнем»»), «Бабаевскую» (бывшее «Товарищество А.И. Абрикосова Сыновей») и «Рот Фронт». Сложнее всего попасть на последнюю. Почему-то администрация «Рот Фронта» решается допускать к себе только школьников, а записаться на экскурсию можно только в августе, да и то всего в течение нескольких дней, которые еще надо узнать. Известно лишь, что заветные дни располагаются обычно в середине месяца. Однако сложности, которыми сопровождается подготовка к экскурсии, вполне компенсируются ее интересностью. Во-первых, все три комбината имеют богатейшую историю и очень даже солидные музеи. Во-вторых, во время экскурсии можно есть все, что пробегает мимо по конвейеру. Количество съедаемого никем и ничем не регламентируется. Кроме того, по завершении на «Бабаевском» и на «Рот Фронте» экскурсантам выдают наборы сладких подарков, а для тех, кто посетил «Красный Октябрь», устраивают чайный стол.
Еще один пищевой гигант, который могут посетить как москвичи, так и гости столицы, — Микояновский мясоперерабатывающий завод. Здесь система похожа на экскурсии по «Балтике» — в новом, построенном три года назад и напичканном самой наисовременнейшей аппаратурой здании проложен стеклянный коридор, проходя по которому посетители могут ознакомиться со всеми стадиями превращения мороженой говяжьей или свиной полутуши в ароматную колбасу.
Конечно, это еще не все. Если постараться, можно попасть на фабрики Гжели, Палеха, Хохломы и Жостово, на Высоковский завод елочных игрушек, можно пройти по цехам компании «Красногорсклексредства», куда желающих возят на специальном автобусе от метро «Тушинская». Можно позвонить в Центр управления полетами, что в подмосковном Королеве, и тоже договориться об экскурсии, включающей посещения главного зала управления МКС, просмотр видеофильма и даже, если повезет, присутствие на сеансе связи с космонавтами. Интересно?
Октябрьский финал
В первый год после октября 1917-го Лев Троцкий стремительно превращается в того персонажа, которого запомнила история. Неистовый оратор носится по городам, речь его гремит на фронтах, на переговорах с немцами о мире, на многолюдных митингах (в данном случае — у кремлевской стены в Москве)
Самой масштабной репетицией будущего переворота стало кровавое июльское восстание в Петрограде. Более десяти тысяч кронштадтских матросов — команды сорока судов — попытались опрокинуть Временное правительство и передать все полномочия Советам. Попытка закончилась крупным политическим поражением большевиков, а предъявленное Ленину обвинение в шпионаже в пользу Германии не добавило ни всей РСДРП(б), ни ее лидеру популярности…
Июльское восстание вспыхнуло стихийно, но и в октябре организованности оказалось немногим больше. Лишь позже, после смерти Ленина, начались работы по созданию еще одного мифа — о его абсолютной прозорливости, жестком контроле над октябрьскими событиями и руководящей роли в них. Почетное второе место в этом пантеоне занял, естественно, Сталин, в реальности игравший в 1917 году роль весьма скромную, но постепенно «ставший» разработчиком всех деталей восстания в Петрограде. Троцкий, который на самом деле возглавлял тогда могущественный Петросовет, поначалу тоже не оставался в стороне. С характерным для него безапелляционным самолюбованием он расписал свою героическую роль в перевороте и… получил коллективный отпор от прочих большевистских лидеров. А в 1930-е годы Троцкого и вовсе объявили главным врагом народа, пролетариата и революции, официальная версия которой оттого приобрела очертания совсем фантастические…
Предвыборные хлопоты, или Ленин, переодетый Дзержинским
Большевики, вообще-то, активно готовились к законным выборам в Учредительное собрание. В октябре приближение этого события как раз стало ощущаться повсеместно, и предвыборные кампании разных сил достигли апогея. Все партии устремились в забег с высоко поднятыми красными знаменами — другие цвета шансов на поддержку уже не имели. С размахом, в явном расчете на абсолютный, оглушительный успех работали эсеры. Образцовой организацией дела отличились кадеты. Матерые интеллигенты, они играли по всем правилам: глубоко изучали баланс общественных чаяний, готовили агитаторов и агитационные материалы, что называется — «работали с населением». На этом фоне большевики смотрелись неярко: не хватало грамотных ораторов, талантливых художников-оформителей, не говоря уже об «административном ресурсе». Зато ленинцы применили ход, верный стратегически: сосредоточились на нескольких ключевых и заведомо привлекательных идеях. Например, демагогически упирали на то, что они — единственная крупная партия, не участвовавшая в шутовских мыльных пузырях — правительственных коалициях последних месяцев. Плюс им вполне доставало решимости чуть что использовать жесткие силовые средства. Скажем, в самом начале работы Предпарламента (так Керенский назвал собранный им 7 октября (по старому стилю) Временный совет Российской республики, которому предстояло вести законодательную работу до созыва Учредиловки) большевистская фракция во главе с Троцким в полном составе удалилась с заседания, тем самым практически сорвав деятельность нового органа.
Ленин, самая авторитетная и влиятельная фигура в партии, в те дни, вопреки позднейшей легенде, еще вообще не подключился к организации переворота. С июля Ильич скрывался от «ищеек Керенского», так как был в розыске по обвинению в шпионаже в пользу Германии. Конечно, ищейки, если таковые существовали в природе, работали плохо, ведь царских полицейских Временное правительство не жаловало, законно подозревая их в контрреволюционных настроениях, а «своих», проверенных, у молодой российской демократии не имелось.
Сперва будущий вождь «отдохнул» в Разливе, затем переселился в квартиру некоей Маргариты Фофановой на окраине Петрограда. Гулять выходил редко. Однажды нарвался на патруль, но был благополучно отпущен. Решил вернуться кружным путем, заблудился, попал на заболоченный пустырь и просидел там до утра.
Тем временем уже преимущественно большевистский Петросовет вступил в решительный конфликт с эсероменьшевистским Центральным исполнительным комитетом, избранным еще летом на I Всероссийском съезде Советов. Ультракрасные питерцы очень рассчитывали на II съезд для изменения состава последнего ЦИКа. А недостаточно радикальные ЦИК-овцы, естественно, медлили: назначили этот съезд сначала на 20 октября, потом перенесли на 25-е…
Фальшивый паспорт Ленина на имя рабочего Иванова
Вот тут-то Ильич ввязался наконец в драку, и сразу — в самую гущу. Через своих агентов он принялся безостановочно призывать соратников не ждать съезда. 10 октября на квартире меньшевика Николая Суханова в тайне от хозяина квартиры состоялось заседание большевистского ЦК. Ленин явился в парике, но без фирменной бородки и, как вспоминала Александра Колонтай, походил на лютеранского пастора. Мнения сразу разделились, но сторонников Ленина оказалось значительно больше; многие умеренные члены ЦК отсутствовали. В итоге постановили поднимать восстание в ближайшее время, но как именно — не договорились. Вообще, собравшиеся были так утомлены и возбуждены только что подписанным ими историческим «приговором», что половина из них свалилась спать прямо там же, на квартире. Ильичу места уже не нашлось. Тогда он надел пальто Дзержинского и отправился искать ночлег. Зашел в каморку к знакомому рабочему и заснул на полу, положив под голову книги…
В то время в столице было расквартировано 150 тысяч солдат и в пригородах — еще 90 тысяч. Гарнизоном, организованной сплоченной силой их уже не приходилось называть, разложение дисциплины красной пропагандой достигло критической точки. Кроме того, мятежники, конечно, рассчитывали на рабочих активистов и матросов, которых, правда, пока что мало стеклось в город. Впрочем, желания восставать вся эта забродившая масса изначально не испытывала. Зачем? Все самые радикальные лозунги воплощались в жизнь без всякого насилия. Но вскоре исполнительная власть имела неосторожность слегка потревожить, начать «прощупывать» главных героев революции. Скажем — неслыханное дело — городская дума ввела для солдат плату за проезд в трамвае 5 копеек (остальные платили по 20 и покорно ждали очереди, если в подъезжавший трамвай вваливалась очередная компания бывших защитников Отечества). Конечно, Петросовет сразу денонсировал это «возмутительное решение». Затем уже правительство осмелело настолько, что поставило вопрос об отправке Петроградского гарнизона на фронт. В Совете опять-таки родилась мысль получше: столичные войска сражаться не пойдут, а станут без всякого контроля, «под собственным командованием» готовиться к обороне Петрограда от немцев. В развитие этой идеи 12 октября Исполком Петросовета учредил при себе Военно-революционный комитет, который и получил всю полноту власти в городе и губернии. Формально — действительно для обороны от наступающего врага, на самом деле — для захвата власти. Во главе ВРК стал Лев Троцкий. В те же дни по мере подготовки восстания определились его ключевые фигуры: за Троцким общее руководство, Свердлов займется мерами по саботажу и блокированию правительственных приказов, Дзержинский отвечает за почту и телеграф, Андрей Бубнов — за вокзалы.
Тем временем параллельно преспокойно шла предвыборная агитация: в цирке «Модерн» ежедневно выступали большевистские лидеры. Это была самая забойная предвыборная кампания с угрозами на днях свернуть шею правительству. Отпора большевики практически не встречали — даже кадетская пресса ограничивалась какими-то шаманскими заклинаниями: да, они, мол, неизбежно выступят, но будут сметены, и сама большевистская идея после этого окончательно обанкротится. Кадетам вторил Горький, будущий «первый пролетарский писатель», призывая помнить о «моральном значении» и «культурном смысле» Февральской революции и не затевать новых волнений.
16 октября Ильич добился окончательного решения партийного ЦК о том, чтобы начать восстание непременно до II съезда Советов. Подавляющее большинство опять поддержало его, только Лев Каменев и Григорий Зиновьев полагали, что это — излишне. Власть и так перейдет к большевикам — только чуть позже и мирным путем, на съезде. Стоит ли рисковать?.. Но дело было сделано. Когда будущий «вождь мирового пролетариата» вышел на улицу, ветер сорвал с его головы кепку и парик. Хозяин подобрал их из лужи и натянул на голову, не замечая стекающих струй. Его «мысли были всецело заняты судьбой революции», — разъясняет поведение Ленина официальное сталинское издание. А выступление Каменева и Зиновьева в газете Горького «Новая жизнь» кремлевский горец впоследствии заклеймил как гнусное предательство, хотя они лишь отвечали на широко обсуждавшуюся в большевистской печати тему. Да и Ленин публично ответил Каменеву и Зиновьеву в «Письме товарищам» — мол, можно либо смиренно ждать Учредительного собрания и сдачи города немцам, либо немедленно выступить и победить. При этом ленинская программа восстания не предполагала ничего, кроме обещаний земли и мира. «Главное ввязаться в бой, а там будет видно!» — этот наполеоновский тезис Ленин переиначил минимально: «Возьмем власть, а дальше разберемся». Никакого серьезного сопротивления со стороны Временного правительства он не предполагал.
Петроград, 24—26 октября 1917 года,
хроника событий
24 октября
Поделиться книгой: