Помоги проекту - поделись книгой:
В 1997 году компьютер IBM Deep Blue, анализирующий 200 миллионов позиций в секунду, одержал победу во втором матче с чемпионом мира по шахматам Гарри Каспаровым
С такой же проблемой столкнулись и создатели шахматных компьютеров. Допустим, у белых и черных в каждый момент есть 32 различных хода. Чтобы изучить партию на два хода вперед, нужно перебрать миллион позиций — человеку понадобилась бы неделя, если тратить полсекунды на вариант. Компьютер, конечно, справляется с этим гораздо быстрее — вот почему машина легко обыгрывает начинающего игрока, который «видит» не дальше 2—3 ходов. Но при пяти ходах число вариантов превышает квадриллион, а такой перебор не под силу даже современным компьютерам.
Гроссмейстеры, между тем, заглядывают порой куда дальше. В отличие от компьютера они сразу отбрасывают бесперспективные пути, отсекают целые ветви рассуждений, объясняя это, например, потерей темпа или позиционного преимущества. Что-то подобное скажет вам и математик, если спросить, почему он выбрал именно такой первый шаг в доказательстве. Только концентрация на небольшом числе интересных вариантов позволяет заглянуть вперед. Правда, при неудачном подходе вы рискуете отсечь как раз ту ветвь, которая содержала самый перспективный ход, или, наоборот, не заметить скрытую угрозу. Но «борьба с экспонентой», с катастрофическим ростом числа вариантов заставляет нас выйти за рамки надежных формальных методов и рискнуть ставить оценки без полной уверенности в них.
Оценочная функция
Если в целом сформулировать, как работает любая система ИИ, то можно сказать, что в ее основе лежит сложная оценочная функция. Какой ход лучше, тратить ли время на изучение его последствий? На какую букву больше похоже вот это пятно на бумаге? Покупать или продавать акции? Идти в атаку или укреплять оборону? Такой взгляд демистифицирует понятие ИИ. Так что, если вам скажут, что ваша стиральная машина оснащена интеллектуальной системой гашения вибраций, вполне возможно, что так оно и есть.
В простых случаях оценочную функцию тем или иным способом задает разработчик системы. В более сложных она вырабатывается в ходе обучения на примерах с заранее известным правильным ответом. Тривиальную систему ИИ каждый может создать сам с помощью электронных таблиц вроде Excel. Допустим, вы хотите купить ноутбук. Загрузили из Интернета базу данных с тысячами предложений, да еще каждый день поступают новые. Читать список подряд бесполезно — уже после сотни строк начинаешь путаться. Да и слишком много важных параметров приходится держать в голове. Но в этом нет необходимости: обозначьте каждую функцию числовым значением (например: есть Wi-Fi — 1, нет — 0). Задайте каждому параметру определенный вес и напишите оценочную функцию по схеме: оценка = параметр1*вес1 + параметр2*вес2 +... и так далее. Самым важным придайте большой вес, остальным — поменьше, а недостаткам (например, цене) — отрицательный. Поколдуйте вечерок с этими весами, пока не почувствуете, что система не допускает явных ошибок, и дальше она будет автоматически оценивать все предложения. Последнее слово, конечно, за вами, но вот просматривать весь список уже не нужно — достаточно изучить лишь лидеров доморощенного хитпарада. Причем веса можно в любой момент пересмотреть, если ваши предпочтения изменились.
Получилась настоящая система ИИ для поддержки принятия решений, пусть и очень примитивная. В процессе настройки вы заложили в нее свой опыт. А если при этом вы еще посоветовались со специалистами и учли их мнение, то можно уже говорить об экспертной системе. Сходным образом, но, конечно, на более обширных и надежных данных, работают медико-диагностические экспертные системы: по формализованному анамнезу они выдают список диагнозов с условной оценкой вероятности каждого. Программы, фильтрующие спамерские письма, оценивают каждое послание по характерным для спама словам, адресам и другим признакам, каждому из которых приписан свой вес. Спамеры, наоборот, стараются обмануть ИИ фильтрующих программ: пишут с ошибками, заменяют цифры буквами, добавляют в письма посторонние тексты, чтобы фильтр не распознал на их фоне рекламу. Системы ИИ непрерывно совершенствуются с обеих сторон.
Тест Тьюринга
Роботы-автомобили с искусственным интеллектом перед гонкой DARPA по пересеченной местности в 2005 году. Синий — победитель Stanley — от Стэнфордского университета, красные — H1ghlander и Sandstorm — от Университета Карнеги-Меллона
Ошибки — путь развития
Часть спама («мусорной» электронной почты) просачивается через любую защиту, но гораздо хуже, что иногда в отвалы попадают важные деловые письма. Ошибки — неотъемлемый атрибут интеллекта, в том числе искусственного, поскольку именно на ошибках он формируется. Простейший случай обучения — та самая подстройка весов, которой мы занимались при подборе ноутбука. Это — обучение вручную. Спам-фильтры более самостоятельны в учебе: вы лишь указываете им на ошибки, а они сами уточняют веса признаков спама.
Еще автономнее интеллектуальные роботы, играющие на бирже. Они сами оценивают эффективность своих действий по достигнутым результатам и корректируют поведение. Лучшие современные системы такого типа уже не уступают трейдеру средней квалификации. Они, конечно, тоже ошибаются, но по характеру ошибки робота отличаются от ошибок человека, хотя бы потому, что первый никогда не пойдет на поводу у эмоций. А бывает и так, что сами разработчики не понимают, почему робот принял определенное решение, и предполагают ошибку, а спустя некоторое время глядишь — он оказывается прав. Поневоле возникает ощущение, что мы действительно имеем дело с разумом, хотя и сильно отличающимся от человеческого.
Быть может, эту разницу можно нивелировать, если попробовать воспроизвести принципы организации человеческого мозга? Обычно в науке, если удается смоделировать явление, то его основные принципы можно понять, исследуя модель. Эта идея привела к построению и изучению нейронных сетей — систем ИИ, устроенных по аналогии с мозгом человека. Нейроны (в модели это несложные однотипные программные объекты) соединяются между собой в сеть квазислучайным образом. Каждый нейрон определенным образом реагирует на сигналы, поступающие на его входы. Одни сигналы возбуждают нейрон, другие тормозят возбуждение. В результате на его выходе формируется сигнал, передаваемый другим нейронам. На входы некоторых нейронов подается внешняя информация, подлежащая обработке, а на выходах некоторых других формируется результат. Поскольку сеть соединена случайным образом, ее ответы поначалу тоже будут случайны, то есть бессмысленны. Тут и начинается процедура обучения.
Всякий раз, когда сеть вырабатывает ошибочный ответ, самые главные нейроны, которые формируют окончательное решение на выходе сети, получают наказание — штраф. Они разбираются, какой из нейроновподчиненных способствовал принятию неправильного решения, и снижают такому уровень доверия, а тем, кто «голосовал» против, рейтинг повышают. Получившие по заслугам нейроны второго уровня аналогичным образом наводят порядок в своем хозяйстве, и так до тех пор, пока не дойдет до самых первых нейронов (предполагается, что циклов в нейронной сети нет). После этого процедуру обучения повторяют на новом примере.
Через некоторое время сеть (если она обладает достаточной мощностью) научается правильно реагировать на предъявляемые сигналы. Подобные сети используются, например, в системах распознавания текста. Отсканированная страница разбивается на строки, строки — на символы, а дальше по каждому символу принимается решение — какой букве он соответствует, иначе — какой ее порядковый номер в алфавите. Одна и та же буква каждый раз выглядит на бумаге немного по-другому — из-за различий в шрифте, соседства других букв, неоднородности бумаги и множества других причин. Обученная нейронная сеть начинает узнавать в несколько различающихся, но все же похожих картинках одну букву и отличать ее от других.
Но как ей это удается? Возьмем отдельный нейрон из середины сети и попробуем понять: почему он реагирует на сигналы соседей так, а не иначе? Увы, в сложной сети это совершенно безнадежное дело. Ее «опыт» не локализован в отдельном нейроне, им обладает только сеть в целом. Можно перепрограммировать нейрон и посмотреть, какие ошибки станет делать сеть. Так изучают и человеческий мозг — смотрят, какие изменения вызывает стимуляция тех или иных центров. Но, даже поняв функции отдельных нейронов, обычно нельзя объяснить, почему эти функции выполняются именно при такой настройке.
До сих пор науке обычно удавалось находить простые закономерности, объясняющие сложные явления, подобно тому, как хаотическое поведение молекул газа удалось описать емкими формулами статистической физики. Но похоже, что происхождение и работу интеллекта, даже искусственного, нельзя объяснить, не воспроизведя этот интеллект «со всеми потрохами».
Генетические алгоритмы
Исследователь Синтия Бризил «общается» с роботом Кисмет. Последний был создан для изучения возможности мгновенного распознавания мимики и построения реакции в зависимости от настроения «собеседника»
Границы разума
Чем интеллектуальнее становятся системы, тем труднее сказать, как именно они принимают решения. Объяснение получается не проще объясняемого объекта. Выходит, что создать ИИ можно, а вот «заглянуть» в механизм его действия не получается. Разрушается одна из старых иллюзий, будто создать можно лишь то, что полностью понимаешь.
Но это наше бессилие в объяснениях проблемы разума открывает перед нами фантастические возможности. Получается, что нет принципиальных препятствий для создания все более и более умных, функциональных и в то же время дешевых роботов. Если можно создать систему, которую не понимаешь, если для формирования сложного целенаправленного поведения достаточно простых компонент, объединенных обратными связями, и возможности обучаться на ошибках, то возникновение человеческого разума уже не кажется парадоксальным, и резонно предположить, что со временем появятся машины, думающие, как человек. Или не как человек, но точно — думающие.
И здесь возникает вопрос о самосознании искусственных интеллектуальных систем. По каким признакам мы можем судить о его наличии? Философы и психологи так и не смогли прояснить суть этого феномена, составляющего самое ядро личности. Целесообразное поведение можно запрограммировать. Эмоции, способность испытывать любовь и страдания присущи большинству млекопитающих. А некоторые из них — шимпанзе, дельфины, слоны — даже узнают себя в зеркале. Означает ли это, что у них есть самосознание?
Вряд ли оно есть у насекомых или членистоногих. И тем более нет оснований говорить о самосознании современных систем ИИ, которые намного уступают им по сложности организации. Но сложность — это вопрос времени, и пока нельзя сказать, где проходит порог возникновения сознания в интеллектуальной машине. Да и вряд ли этот порог будет сколько-нибудь четким. Просто надо быть готовым к его приближению. Вполне возможно, что первый разум, с которым нам доведется установить контакт, будет вовсе не внеземным, а искусственным. И никто пока не может сказать, в какой момент выключение питания станет актом, сомнительным с этической точки зрения.
Золотой петушок Евразии
Зоосправка
Фазан обыкновенный
Тип
Класс
Отряд
Семейство
В окраске самцов сочетаются золотистые, зеленые, синие, красные цвета. Самки на их фоне выглядят скромницами
Латинское имя фазана — Phasianus colchicus во многом поясняет его происхождение: «фазианус» означает «житель Фазиса». Так древние эллины называли реку, известную нам сегодня как Риони. Туда же отсылает и видовой эпитет «колхикус»: как известно, Фазис-Риони — главная река Колхиды, болотистой низменности на восточном берегу Черного моря, легендарной страны аргонавтов. Согласно преданию, они-то и привезли оттуда не только золотое руно, но и невиданную красавицу-птицу.
Как обычно, легенда верна только отчасти: Колхида — лишь западная окраина «страны фазана», раскинувшейся от Черного моря до Японии. Из всех представителей этого семейства, включающих несколько родов, обитающих в основном в Китае и прилегающих к нему странах, обыкновенный фазан — самый северный. Только он продвинулся так далеко на запад: граница его естественного распространения почти совпадала с условной географической границей между Европой и Азией.
И все же доля правды в мифе об аргонавтах есть. Считается, что именно греки-мореплаватели помогли фазанам освоиться в Европе. Уже во времена Аристотеля они были вполне обычны в Греции, в эпоху же Римской империи птицы расселились по всем ее провинциям, а затем перелетели за ее пределы, заселив нынешнюю Австрию, Венгрию, Чехию, Южную Германию. А в XVIII — XIX веках люди «прописали» полюбившуюся птицу в Северной Америке, Австралии, Новой Зеландии и других местах по всему миру.
Весной во время тока петухи-фазаны готовы без устали демонстрировать свою удаль, исполняя сложные танцевальные па для избранниц
Все эти столь непохожие друг на друга земли фазан освоил удивительно легко. Он одинаково хорошо чувствовал себя на иссушенных склонах гор Греции или Италии и в низменных болотах и плавнях Колхиды, в непроходимых зарослях колючих кустарников Корсики и светлых дубравах Англии, словно ему было совершенно все равно, где жить.
На самом деле это совсем не так. Населяя самые разные ландшафты, фазан всегда выбирает вполне определенные места обитания. Это участки с густой, часто колючей или переплетенной растительностью и обязательно неподалеку от воды. В горы и сухие степи фазаны проникают только вдоль рек, ручьев и водоемов. Излюбленные же места их обитания — пойменные леса, кустарник, камыши и тростники. Чем гуще заросли, тем лучше для фазана. Впрочем, это относится только к выбору места для гнезда, а вообще-то фазана нетрудно встретить и на открытых местах, включая поля, огороды и прочие возделываемые земли. Плотность фазаньего населения по соседству с сельхозугодьями обычно бывает даже выше, чем в безлюдных местах. Присутствие людей само по себе птиц не смущает: автору этих строк однажды довелось наперегонки с выводком фазанов добирать остатки урожая с уже убранного колхозного виноградника. Дело происходило в густонаселенной местности, в считанных километрах от города.
Но все же фазан не стал настоящим спутником человека, вроде голубя, и никогда не живет прямо в поселениях людей. Причина этого — не столько в самом человеке, сколько в тех животных, которые за ним неизбежно следуют: крысах, кошках, собаках. Их плотность рядом с жильем человека слишком высока, чтобы у птиц, гнездящихся на земле, был хоть какой-то шанс на благополучное выведение потомства. Поэтому при всем своем тяготении к человеку фазаны предпочитают держаться от него на безопасном расстоянии.
Как и другие куриные, фазанята сразу после вылупления начинают кочевать вместе с матерью по гнездовому участку в поисках корма
Главное дело в жизни фазана — это кормежка. Обычно он посвящает этому занятию практически все время, делая перерывы лишь на сон и гигиенические процедуры. Разнообразию его вкусов могут позавидовать самые всеядные существа. Фазан ест насекомых (в Таджикистане исследователи насчитали в меню местных представителей до 80 видов шестиногих), пауков, мокриц, улиток, червей и прочую почвенную живность. Может, если повезет, склевать мелкую ящерку, змейку и даже мышонка. Взрослые птицы дополняют мясной рацион изрядным количеством растительной пищи: плодами и ягодами (почти любыми, которые можно найти в данной местности, кроме откровенно ядовитых), семенами, молодыми листьями и побегами. Широта вкусов, однако, ограничивается узостью зоны, в которой фазан может раздобыть себе пропитание: он клюет только то, что находится на поверхности земли и на растениях не выше его роста. В отличие от своих ближайших родичей (в том числе и домашних кур) фазан не имеет привычки раскапывать лапами землю или подстилку. Кормиться на ветках он тоже не умеет — взлетает на дерево только в случае опасности. Впрочем, и даже тогда птица сначала старается убежать по земле или затаиться — полагаться на крылья ей трудно. Но если источник угрозы подходит вплотную, фазан все-таки взлетает. Он сам по себе может обратить в бегство неопытного хищника: из травы, где, казалось бы, никого не было и быть не могло, вдруг с громким треском вертикально взмывает что-то большое, сверкающее и стремительное. Это похоже на старт ракеты с замаскированной позиции. Однако даже при таких отчаянных обстоятельствах фазан остается в воздухе недолго: быстро набрав высоту и оглядевшись, он выбирает наиболее подходящее направление бегства и тихо планирует туда по пологой траектории. Тяжелая, короткокрылая, пышнохвостая птица просто неспособна к сколько-нибудь долгому активному полету.
Способ кормежки и нелюбовь к полету поставили предел фазаньей экспансии: он не может жить там, где подолгу лежит снег глубиной больше 10— 20 сантиметров. При этом холод его не страшит: как и многие птицы, фазан никогда не замерзает, пока он сыт. И потому неплохо живет, например, в северо-западной Монголии, где вполне обычны сорокаградусные морозы, но слой снега всю зиму остается очень тонким, а на больших площадях отсутствует вовсе. В то же время все попытки расселить фазана в гораздо более мягкой по климату средней полосе России кончались ничем. В отличие от диких куриных, переходящих зимой на древесные почки и хвою, в наших краях фазан не может найти себе никакого пропитания. Если снег не очень глубок, птиц может спасти помощь человека: фазаны непривередливы в еде и легко обучаются находить кормушки. В ряде европейских стран это позволяет избежать резкого сокращения поголовья фазанов в течение зимы, сохранив их для охоты в следующем сезоне. Однако в наших снегах фазан не может не только кормиться, но и двигаться, и быстро становится добычей четвероногих хищников. Близкий родственник фазана — перепел нашел выход: там, где обычны многоснежные зимы, он стал перелетным. Но для такого горе-летуна, как фазан, этот путь закрыт: где он не может существовать зимой, там он не живет и летом.
Фазаны — один из любимейших объектов спортивной охоты. Для этих целей их разводят во многих заповедниках и охотничьих хозяйствах
Впрочем, зима для фазана всегда тяжелое время: насекомых и прочей съедобной живности нет, нежных частей растений — тоже. Остаются только плоды и семена, но и их мало, а энергии для организма требуется много. За короткий зимний день птицы физически не успевают найти такое количество еды, которое бы компенсировало их энергетические потери. Поэтому всю осень фазаны запасают жир, встречая холода на максимуме упитанности. Зимой птицы собираются в стаи, отдельные для самцов и для самок. Причем численность дамских компаний не превышает десятка птиц, петухов же в одной стае бывает и до сотни.
Весной (где в конце февраля, а где и в апреле — в зависимости от климата) стаи распадаются, петухи делят территорию на участки и бродят по ним с призывными криками — победным «ке-ке-ре!» и тихим, нежным «гугу-гу...». При встречах недавние товарищи яростно дерутся, пока один из них не обратится в бегство. Когда границы участков более-менее определены, самки делают свой выбор и вскоре уже строят гнезда. В некоторых местах гнездо фазана — это просто ямка в земле, кое-как выстланная ветками, прошлогодней травой и собственными перьями; в других — прочная шарообразная постройка из веток. Самка откладывает обычно 8 — 14, но иногда и до 20 яиц, а затем три, а то и четыре недели неотлучно насиживает их, практически не питаясь. Самец никак не участвует в процессе (и правильно делает — его яркая окраска неизбежно демаскирует беззащитное гнездо), но все же держится поблизости.
Как и все куриные, фазан — птица выводковая: птенцы появляются на свет развитыми и подвижными. Кормить их не надо, а только показывать корм. Уже через несколько часов после вылупления фазанята неплохо бегают и клюют все, что выглядит съедобным. Гнездо им больше не нужно, но первое время самка с выводком держится поблизости от него, да и в дальнейшем долго не уходит с участка самца. Но в конце июля — начале августа, когда подросшие птенцы уже умеют летать, выводки объединяются по нескольку особей, а еще позже к ним наконец-то присоединяются и папаши. Впрочем, семьи воссоединяются ненадолго: уже в октябре выводки распадаются и начинается формирование однополых зимних стай.
Еще один год завершен. Главное — продержаться зиму.
Союз вредителей
Для начала попробуем классифицировать все существующие сегодня вредоносные программы. В них легко выделить четыре основных класса: вирусы, черви, трояны и другие вредные программы.
Вирусы отличаются тем, что создают свои дубликаты в зараженном компьютере, которые сохраняют способность к дальнейшему размножению, что, конечно, не является самоцелью (в большинстве случаев). Вирус создается для того, чтобы нанести ущерб, а уж его размер зависит от фантазии вирусописателя. Обычно вирусом пользователь заражает «сам себя» — для его активации нужно открыть или запустить какой-либо файл.
В отличие от вирусов компьютерные черви ведут себя куда более самостоятельно. Они не только способны размножаться, но делают это совершенно независимо, не нуждаясь в нашей «помощи». Кроме того, они активно используют сетевые каналы для самостоятельного передвижения. Сетевые черви часто «упаковываются» в одну программу с вирусами и разделяют между собой обязанности — червь переносит вирус с компьютера на компьютер, вирус же занимается внутренней «подрывной деятельностью».
Трояны (от «троянского коня») обычно не умеют размножаться, в отличие от первых двух. Им это и не надо. Их пишут с одной целью — производить на компьютере несанкционированные пользователем действия. Проще говоря, они перехватывают управление некоторыми процессами в пользу своего создателя. Скажем, клавиатурные шпионы записывают все нажатия клавиш и потом отсылают их «наружу», похитители паролей разыскивают специальные файлы, содержащие пароли, и дешифруют их тоже с целью передачи злоумышленникам. Различные утилиты удаленного управления дают возможность скрытно (от владельца компьютера) загружать, принимать и отсылать файлы. Анонимные SMTP- и прокси-сервере обслуживают скрытые потоки почты (через частные компьютеры, часто без ведома владельцев, рассылаются миллионы единиц спама). Однако в большинстве случаев трояны не наносят непосредственный ущерб компьютеру, на котором они работают. Их главная заповедь, как у хорошего разведчика, — оставаться необнаруженным.
Наконец, помимо вирусов, троянов и червей существует еще множество разновидностей вредоносных программ, которые объединяют в один класс лишь для того, чтобы не плодить лишние сущности. Приблизительно их можно разделить на различные хакерские утилиты (скажем, специальные шифраторы, скрывающие код зараженных файлов от антивирусной проверки) и условно-вредные программы. К последним относятся почти все adware — бесплатные программы, которые в качестве платы за свое использование показывают пользователю рекламу. Сами по себе такие программы неопасны, наоборот, зачастую даже полезны. Проблема заключается в их модулях, которые загружают рекламу на компьютер, — нередко производители программного обеспечения покупают такие модули у сторонних фирм, а у тех могут вдруг быть и свои собственные интересы по сбору информации на частных компьютерах...
Важные вехи
Теоретическую основу для создания компьютерных вирусов заложил еще в 40-х годах прошлого столетия Джон фон Нейман, широко известный как автор базовых принципов работы современного компьютера вообще. Однако первым словосочетание «компьютерный вирус» употребил (точнее, произнес) Фред Коэн 3 ноября 1983 года на семинаре по компьютерной безопасности, проходившем в Калифорнии. Там был предложен для немедленного осуществления проект по созданию программы, умеющей самостоятельно распространяться, которую для удобства назвали «вирусом». Спустя сутки она была написана, а 10 ноября представлена профессионалам. По итогам этих экспериментов Коэн написал книгу, назвав ее «Computer Viruses: Theory and Experiments».
Однако на самом деле первый вирус под названием Pervading Animal появился на свет (случайно) еще в конце 1960-х годов для компьютера Univac 1108. Представлял он собой обычную текстовую игрушку — несколькими циклами вопросов программа пробовала «угадать» название животного, задуманного играющим. Но программу написали с ошибкой, и при добавлении новых вопросов модифицированная игра записывалась поверх старой версии, да еще и копировалась в другие директории. Диск, разумеется, через некоторое время переполнялся, и в наше время уже все знают, чем это чревато.
Первый вирус, созданный специально именно как вирус, был замечен в сети Arpanet (из которой впоследствии вырос современный Интернет). Он назывался Creeper и был довольно безобидным — просто выводил сообщение о своем присутствии на машине. Любопытно, что для борьбы с ним была написана программа Reaper, имевшая все формальные признаки вируса, — она самостоятельно распространялась по Сети, отыскивая следы Creeper"а и уничтожая его. Все это было еще похоже на веселую игру в небольшом сообществе людей, имевших тогда доступ к компьютерам.
Дальше хуже — вирусы стали писаться с целью нанесения ущерба. Поэтому уже в 1984 году появились первые антивирусные программы CHK4BOMB и BOMBSQAD (автором обеих был Энди Хопкинс). А спустя два года разразилась первая глобальная эпидемия — вирус Brain стремительно распространился по планете, благодаря уже почти повсеместному использованию компьютеров. Впрочем, Brain был безобидным, а действительно первым опасным вирусом стал Lehigh, уничтожавший всю информацию на диске и заразивший несколько тысяч компьютеров. К счастью, он не сумел выйти за пределы Лехайского университета, где был написан. И, наконец, первая глобальная эпидемия, нанесшая действительно серьезный ущерб, — знаменитое дело «червя Морриса». Червя создал 23-летний аспирант Корнеллского университета Роберт Моррис, который просто хотел проверить пределы живучести самораспространяющейся программы. «Червь Морриса» заразил до 9 тысяч компьютеров в США (включая, например, компьютеры NASA) и на несколько дней парализовал их работу. Убытки от «исследовательской программы» молодого аспиранта были оценены примерно в 100 миллионов долларов.
С этого момента вирусы уже редко писались с исследовательскими целями — их изготовление постепенно перешло в руки хулиганов и злоумышленников, а ученые и программисты даже если и развлекались, то больше не выпускали свои творения за «стены» лабораторий. Забавно, однако, что в том же самом году, когда случилась эпидемия «червя Морриса», известный программист Питер Нортон довольно резко высказался в печати против самого существования вирусов, называя их «мифом» и сравнивая шум вокруг этой темы с «рассказами о крокодилах, живущих в канализации Нью-Йорка». Но куда забавнее, что всего два года спустя после заявления Нортона, в 1990 году, вышла первая версия антивирусной программы Norton AntiVirus, ставшей на долгое время одним из главных образцов в антивирусной индустрии. А за год до того знаменитый вирус Cascade, вызывавший осыпание букв на экране, привлек профессиональный интерес двух программистов в России. Одного звали Дмитрий Лозинский, другого Евгений Касперский. Первый написал антивирусную программу Aidstest, почти 10 лет занимавшую около 90 процентов российского рынка «антивирусов», второй «раскачивался» дольше, зато сейчас AVP («Антивирус Касперского») известен во всем мире, а создавшая его компания входит в десятку самых крупных на планете производителей программного обеспечения информационной безопасности.
Простые рецепты
Мало кто из пользователей в здравом уме добровольно поставит себе на компьютер заведомо вредоносную программу. Но авторы всех разновидностей компьютерных вирусов используют различные обманные методы или специальные технологии для скрытого проникновения в систему, так что вирусы приходят к нам сами, и довольно быстро. Нередко пользователи откладывают покупку антивируса, предполагая, что за пару недель ведь ничего не случится. Да и писем со странными вложениями они не открывают, и вообще осторожны, так зачем же он нужен? Автор этих строк не так давно провел невольный эксперимент, проверив компьютер одного из знакомых. Он был куплен всего две недели назад и «что-то стал тормозить». Антивируса в нем не было. Никакого. Это все равно, что выйти в море в шторм в дырявом тазу. За это небольшое время в компьютер успело заселиться на постоянное проживание около 150 различных вирусов, полтора десятка троянов, как минимум десяток различных adware и pornware. Следует учесть, что уже через несколько минут после первого подключения компьютера к Интернету в него начинают «стучаться» непрошеные жильцы. И, не встречая на входе «охранника», спокойно заходят.
Не нужно забывать о том, что лучше не ограничиваться покупкой просто «антивируса», который время от времени будет проверять файлы на жестком диске. Обязательно нужна программа защиты электронной почты, которая станет «на лету» проверять все приходящие письма и прикрепленные к ним файлы. Нужна программа-файерволл (или брандамауэр), которая защитит машину от проникающих через сетевые порты червей. А вот «пиратский» антивирус никак не нужен. Ибо любая нормальная антивирусная программа практически ежедневно обновляет свои базы через Сеть (а разработчики каждый день отслеживают появление новых вирусов), чтобы быть во всеоружии и узнать «гостя» еще на пороге, даже если он совсем свеженький и сумел хорошо замаскироваться. Долгий век вашей машины — в ваших руках.
Жизнь за плавание вокруг света
Важнейшее событие во всей истории Великих географических открытий произошло 7 июня 1494 года. Открытия Колумба на западе и Васко да Гамы на востоке со всей остротой поставили вопрос о глобальном разграничении сфер влияния во внезапно расширившемся мире. И вот, согласно договору, заключенному между двумя морскими сверхдержавами своего времени в кастильском городке Тордесильяс, планета разделилась на два полушария, и все, что к западу от условного меридиана (нынешний 49-й «левее» Гринвича), отходило королям Кастилии и Арагона, восточная же часть — Португалии . Оставалась, однако, одна проблема. Собственно, как далеко на восток и запад простираются потенциальные владения одной и другой метрополий? Где край земли и есть ли он?.. Большинство просвещенных людей той поры, правда, уже не сомневались в шарообразности Земли и потому справедливо указывали: в ближайшие же годы придется устанавливать еще одну «демаркационную линию» — на противоположной стороне Земли. Но утверждение о том, что планета круглая, оставалось умозрительным. Пока не осуществил своего удивительного предприятия один человек, который совершил прорыв в мировой географической науке, а сам умудрился остаться в тени.
На портрете из галереи Уффици во Флоренции изображение Магеллана считается достоверным. Таких правдоподобных портретов мореплавателя сохранилось в мире лишь три
В одном селе родился бедный Фидальго
Даже о главных фактах его жизни исследователи и писатели долго не могли толком договориться. «Мы знаем только, что он родился около 1480 года. Место его рождения уже спорно… о семье его мы знаем только то, что она принадлежала к дворянству, правда, лишь к четвертому его разряду — fidalgos de cota de armes». Так пишет в романтизированной биографии вдохновителя первого кругосветного путешествия Стефан Цвейг.
Современные же историки чаще всего утверждают, что Эрнандо Магеллан, а вернее, на его же родном языке — Фернан де Магальяйнш (Fernao de Magalhaes), появился на свет в северо-восточной Португалии, в городке Сабуроза, области Траз-уж-Монтиш. Городок захолустный, на самой дальней границе, зато семья мальчика была там «главной» — его отец служил алькальдом (градоначальником). Вообще, судя по тому, что, осиротев в 10 лет, будущий мореплаватель вместе со старшим братом оказался при личном дворе королевы Элеоноры, жены Жуана II, фамилию его признавали достаточно знатной. Там, в Лиссабоне , Магеллан получил неплохое для своего времени образование, в том числе по астрономии и навигации. Предполагают даже, что среди его учителей был величайший картограф, изготовитель знаменитого глобуса немец Мартин Бехайм, живший тогда в сильнейшей морской державе.
Как бы там ни было, но в 20 лет Фернан впервые ступил на борт корабля. А дальше, казалось бы, складывалась обычная для эпохи судьба конкистадора: сражения на побережье Восточной Африки; затем служба в Индии под прямым началом славного Афонсу ди Албукерки. Следующий этап и следующая (после самой Индии) цель — вожделенные для всего магелланова поколения Острова пряностей, источник самого ценного тогда товара — то есть Зондский и Молуккский архипелаги. Для их прочного захвата нужно было сначала овладеть «замыкающим ключом» — Малаккским проливом с городом Малаккой. Еще в 1509 году португальцы отправили на разведку небольшую эскадру под командованием Дьогу Лопеша ди Сикейры. Это было, очевидно, первое плавание европейцев к востоку от Цейлона …
Мизантроп
Малаккский султан благосклонно встретил диковинных иностранцев, принял их дары и взамен обещал прислать на корабли искомые пряности. Просил только отправить к берегу сразу все шлюпки с каравелл, а то товаров так много, что и их едва хватит.
В разгар погрузки один из капитанов заметил, что около португальских кораблей собирается — как бы невзначай, из любопытства — подозрительное число малайских джонок, и на всякий случай послал единственную оставшуюся на борту лодку с самым надежным человеком из команды — предупредить флагмана. Этим человеком оказался Фернан Магеллан. Встревоженный Сикейра тут же приказал обыскать свое судно. Его люди нашли несколько десятков «просочившихся» и готовых к нападению туземцев и бросили их за борт. Затем мощные пушечные залпы разметали «строй» джонок. Но большинство европейцев находились в это время на суше, и они, конечно, были убиты. Уцелел только один офицер, некто Франсишку Серрану. Его спас, совершив рискованный «рейд» к берегу, лучший друг — Магеллан. «При этом случае, — как виделось 400 лет спустя Цвейгу,— в еще не ясном для нас облике Магеллана впервые вырисовывается одна характерная черта — мужественная решительность. Ничего патетического, ничего бросающегося в глаза нет в его натуре... Совершив славное дело, он потом не умеет ни использовать его, ни похваляться им; спокойно и терпеливо он снова удаляется в тень».
Там, где одни видят «спокойствие» и «терпеливость», другие усматривают замкнутость и неумение общаться с людьми. Даже летописец кругосветной экспедиции и апологет Магеллана, итальянец Антонио Пигафетта (впрочем, вероятнее всего, главной его задачей был шпионаж в пользу Венецианской республики), признавался, что матросы просто ненавидели Магеллана. «Он не умел улыбаться, расточать любезности, угождать, не умел искусно защищать свои мнения и взгляды...» Так как же этой мрачной личности удавалось невероятное — убеждать следовать за собой ненавидящих его людей? Пожалуй, главные составляющие его успеха таковы: безусловная профессиональная компетентность (а вот это как раз не слишком частый случай в век, когда плавали и выбивались в командиры «все, кому не лень»), честность, порядочность и должностная добросовестность (это уж и вовсе редкость на королевской службе). Достаточно характерный штрих, по тем временам неслыханный, — Магеллан собирался отпустить на волю своего раба-малайца, когда тот окончит выполнять обязанности переводчика экспедиции. Он даже указал в своем завещании: вот, мол, коли мы как раз будем в это время находиться у берегов его давно покинутой родины… А лучшее доказательство незаурядности Магеллана-руководителя — то, во что экспедиция «превратилась» после его гибели. Но — обо всем по порядку.
Поделиться книгой: