Неожиданное наследство

– Джентльмен? – Кристина едва не выронила букет.

– Очень красивый, мисс, он сказал, что вы должны прийти как можно быстрее – но он будет ждать вас все утро.

– Спасибо, Мери. Это знакомый викария. Наверное, он хочет, чтобы я показала ему церковь.

Кристина переоделась и оглядела себя в зеркале долгим, встревоженным взглядом. Действительно ли у нее глаза сияют ярче, чем обычно? Она прошла через сад и перебежала через дорогу.

– Я едва вас дождался! Просто измучился от нетерпения!

При этих словах Кристина поняла, что тоже с нетерпением ждала встречи.

Он взял ее руки в свои, и она даже не попыталась их выдернуть.

– Я никогда в жизни не встречал такого человека, как вы.

Это могло бы быть правдой, если бы это сказала она. Только Кристина ничего не могла произнести, от счастья лишившись дара речи. Она лишь трепетала от какого-то непонятного восторга, который наполнял все ее существо.

– И вы не возражаете против того, что я пришел?

– Нет, зачем мне возражать?

– А вы рады… рады снова видеть меня? Пожалуйста, ответьте.

– Рада… очень рада.

Они стояли и смотрели друг на друга, ощущая только волшебную силу, которая притягивала их друг к другу, которая превращала их в единое целое, которая делала слова и действия ненужными.

«Ах, Гарри, Гарри», – взывало сердце Кристины. Она уже понимала, что полюбила его – безрассудно и окончательно.

Именно Артур первым омрачил ее счастье. Решив провести выходные дома, он вернулся из Кембриджа в пятницу вечером. Гарри, который провел всю вторую половину дня с Кристиной и попил чаю с викарием, уже уходил.

Они обменялись рукопожатием – Артур, простой, непосредственный, юный, но выглядящий старше своих лет; и Гарри, изящный, искушенный, уверенный в своей привлекательности и расчетливо пользующийся ею.

– Ваш отец проявил исключительную любезность по отношению ко мне. За несколько часов я узнал больше, чем за несколько лет чтения книг. Возможно, умиротворенность этого места располагает к учебе. Не понимаю, как вы можете бросать все это ради суматошного и шумного Кембриджа?

Кристина обратила внимание, что Артур отвечает односложно. Когда Гарри ушел, когда вдали стих звук от его маленькой, громко тарахтевшей машинки, она с улыбкой повернулась к брату.

– Это Гарри Хантер, – сообщила она не без благоговейного трепета в голосе.

– Ах, так вот кто это такой! – воскликнул Артур. – Я как раз собирался узнать, как зовут этого прохвоста. То-то мне казалось, что я его где-то видел. Что, ради всего святого, ему здесь понадобилось?

У Кристины был такой вид, будто Артур ударил ее.

– Он не прохвост! Как ты смеешь говорить такие вещи!

– Не прохвост? – возмутился Артур. – Детка моя, этот человек насквозь лживый. Как ты этого не видишь! Хотя вряд ли тебе нужно защищать его. Судя по тому, что я успел разглядеть, мистер Хантер вполне способен сам постоять за себя.

– Как ты смеешь говорить такие вещи! Как ты смеешь!

Кристина налетела на брата, как фурия. Сначала он смотрел на нее с удивлением, потом с ужасом.

– Послушай, Кристина, неужели ты хочешь сказать, что он тебе нравится… Боже мой! Кристина…

Но она убежала в дом. Быстро взбежала по лестнице и спряталась в своей спальне. Артур услышал, как хлопнула дверь.

Кристина хорошо помнила, как стояла, привалившись к закрытой двери. Ее трясло от гнева. Как он посмел! Как Артур посмел говорить такое!

Неожиданно она упала на кровать и зарылась лицом в прохладную и мягкую подушку.

– О, Гарри, Гарри. Я люблю тебя! Я так тебя люблю!

Поезд замедлил ход, подъезжая к станции. Чей-то голос прокричал:

– Грин-Энд, Грин-Энд!

Кристина собрала вещи и направилась к выходу. Она приехала домой.

Глава 3

Создавалось впечатление, будто деревня уменьшилась в размерах, съежилась. Неужели дорога всегда была такой узкой, а домики – такими крохотными? Когда-то, подумала Кристина, путь от «Четырех ив» до перекрестка казался долгим. Сейчас же такси преодолело это расстояние за несколько минут. У нее едва хватило времени заметить в окне знакомые вехи. Вот вывеска «Т. Бек, мясник» – как же они ненавидели запах из его магазина и пронзительные крики, доносившиеся со двора, когда он забивал свинью. Вот маленький магазинчик с окнами в стиле королевы Анны[5] – он расположен между уродливой часовней из красного кирпича и памятником жертвам войны и принадлежит Эдвину Сэнди, пекарю. При виде магазинчика Кристине сразу вспомнились булки с хрустящей корочкой, сдобные лепешки, кексы к чаю и «крестовые булочки»[6] со смородиной, которые ели в Великую пятницу. А вон там, чуть дальше, красный почтовый ящик – почта, которая также является и деревенской лавкой, где продается все. Ее витрина – Кристина вспомнила, как в детстве подолгу глазела на выставленные в окне леденцы на палочке и лимонные монпансье, – заклеена крест-накрест полосами оберточной бумаги, чтобы во время бомбежек не вылетели стекла. Рядом школа с отгороженной площадкой для игр, где несносные деревенские мальчишки пели ей «О всех созданиях – прекрасных и разумных»[7], и чем старше она становилась, тем яснее они осознавали ее красоту.

Такси проехало мимо к церкви, такой же величественной, серой и незыблемой, как и раньше. Она не поддалась векам разрушения и упадка, и было маловероятно, что в ее облике что-то изменится за жизнь какой-то Кристины Диллон. А вот и ворота, где они с Гарри впервые встретились… Машина остановилась у «Четырех ив».

Кристина машинально отметила, что забор нужно покрасить, что живая изгородь, бывшая некогда особой гордостью садовника, нуждается в стрижке. Сад сильно зарос, но старый кедр все еще возвышался над скамейкой, на которой…

Кристину внезапно охватила паника. Ее испугала мысль, что надо вылезти из машины и войти в дом. Таксист открыл дверцу.

– Приехали, мисс, «Четыре ивы», с вас два шиллинга и шесть пенсов.

Таксист был молодым, и Кристина совсем его не помнила. Она заметила, что он слегка прихрамывает, и решила, что именно поэтому он не служит в армии. Она отдала ему деньги, он ее вежливо поблагодарил и взял в руки ее чемоданы.

Краска на двери облупилась и висела лохмотьями. Кристина позвонила. Может, следует просто войти? В конце концов, это ее дом.

На звонок никто не ответил.

– А вдруг звонок не работает, – нервно проговорила она скорее ради того, чтобы нарушить неловкое молчание.

Таксист поставил чемоданы на землю.

– Наверное, никого нет. Миссис Поттон приходит в первую половину дня, а после обеда она редко здесь бывает. Если подождете, мисс, я обойду дом и проверю заднюю дверь – хотя думаю, и парадная не заперта.

– Может быть… вероятно… – Кристина колебалась.

В этот момент дверь распахнулась. На пороге стоял маленький мальчик лет восьми, и Кристина догадалась, что это Питер.

– Ты Питер? – спросила она. – Я твоя тетя.

– Тетя? – переспросил мальчик. – А я не знал, что у нас есть тетя.

– Так вы меня не ждали? – удивилась Кристина. – Я послала телеграмму.

Мальчик посмотрел в глубь дома.

– Кажется, вчера принесли какой-то конверт, – сказал он, – но Элизабет не было дома, а Дональд его не вскрыл.

Он направился внутрь и взял желтый конверт с дубового стола у подножия лестницы.

Кристина вслед за ним прошла в дом.

– Полагаю, это та самая телеграмма. А дома кто-нибудь есть?

– Нет, никого, – ответил Питер. – Дональд ушел после обеда, миссис Поттон придет, чтобы напоить нас чаем, а сейчас она дома, кормит мужа.

– Ну, я рада, что хоть ты оказался дома, – улыбнулась Кристина, – хотя мне и жаль, что вы не прочитали телеграмму. Я ваша тетя Кристина, сестра вашего отца.

– А-а, – без особого энтузиазма произнес Питер, обладавший присущей многим детям способностью не удивляться неожиданностям.

Кристина вдруг сообразила, что таксист стоит в дверях и внимательно прислушивается к их разговору.

– Поставьте чемоданы у входа, – сказала она. – Я займусь ими потом. Большое вам спасибо.

Таксист выполнил ее указание и с улыбкой посмотрел на нее.

– Как я понимаю, вы сестра последнего викария, – сделал он вывод. – Честное слово, мы рады вас видеть. Ведь приход очень волновался за детей. Это же противоестественно, чтобы дети жили одни. Мы слышали, что должна была приехать одна женщина, чтобы присматривать за ними, но она заболела. В общем, хорошо, что вы здесь. Добро пожаловать.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Кристина. Его дружелюбие вдруг наполнило ее ликованием. – Я тоже рада, что приехала, – добавила она. – Надеюсь, я увижу старых друзей.

– Наверняка, мисс. Мы часто говорили о вас, очень часто.

В его словах был подтекст, и Кристина догадалась, что отзывы о ней были не всегда лестными.

– Спасибо, – повторила она, – спасибо, мистер…

– Джордж Коснетт, так меня зовут. Каменщик по специальности. А еще у меня единственное в деревне такси. Мастер Питер расскажет вам, где меня найти, если я понадоблюсь.

– Спасибо, мистер Коснетт, и всего вам хорошего.

– До свидания, мисс.

Он вышел и закрыл за собой дверь.

Кристина обратилась к маленькому племяннику:

– Это правда, что вы живете одни?

– У меня есть Дональд и Элизабет.

– Да, конечно, но я имею в виду взрослых – кто за вами присматривает?

– Ой, говорили об одной старухе, которая должна приехать из Шотландии. Наверное, она какая-то родственница мамы – не помню, кем она нам приходится, – но она заболела. Они написали нам и предложили прислать кого-то еще, но Элизабет сказала, чтобы они не волновались.

– Элизабет дома?

– Нет, она уехала на танцы на аэродром Нортон. Вместе с Агнес Вуллок. Она противная. Мы с Дональдом не выносим ее.

– Почему?

– Ой, она хихикает и строит глазки всем встречным мужчинам, даже Дональду, когда надеется чего-нибудь от него добиться. От нее просто тошнит.

– Но Элизабет она нравится?

Кристине стало совестно от того, что она задает так много вопросов самому младшему члену семьи, однако она успокоила себя, решив, что чем больше ей удастся узнать об этих детях и об их вкусах и предпочтениях, тем легче будет найти с ними общий язык.

Прежде чем Питер успел ответить, раздался какой-то шум, потом послышался сердитый голос и шаги. В следующее мгновение входная дверь открылась.

– Ну-ка быстро позови сюда кого-нибудь из старших, – сказал мужской голос, низкий и властный.

– Уверяю вас, здесь никого нет. – Голос был мальчишеским, а тон дерзким.

Собеседники прошли в холл. Мужчина оказался высоким, темноволосым, с бровями, почти сходившимися на переносице, и странным, привлекающим внимание лицом: по определенным меркам, красивым, но одновременно неприятным и даже слегка отталкивающим. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: он злится, причем очень сильно. Под мышкой одной руки незнакомец держал ружье и тащил за рукав куртки мальчика лет четырнадцати.

Кристина сразу догадалась, что это Дональд. При виде незнакомой женщины на его лице отразилось удивление. Однако Кристина не успела разглядеть своего старшего племянника, так как мужчина сердито осведомился:

– Это ваш мальчик? Вы за него отвечаете?

– По всей видимости, да… – растерялась Кристина.

– Тогда позвольте заявить, что я по горло сыт этим. Уже второй раз я ловлю его на незаконной охоте в моем лесу. В первый раз я его предупредил и велел, чтобы подобное не повторялось. Сегодня днем я поймал его на месте преступления. Я не отвел его в участок только потому, что не хотел устраивать в деревне скандал. Но это последний раз, когда я его отпускаю. Ясно? Следите за ним, иначе вас ждут неприятные последствия.

Кристина беспомощно перевела взгляд с мужчины на Дональда. Она видела, что мальчик совсем не испуган и поглядывает на нее с интересом. «Какой симпатичный паренек!» – пронеслось у нее в голове. У него было много общего с Артуром, в частности, такое же четко очерченное лицо и глубоко посаженные глаза.

– Прошу прощения за случившееся… – начала она, но ее снова перебили.

– Думаю, лучше всего будет, если я конфискую ружье, – заявил незнакомец. – Подростку, который не знает, что такое дисциплина, нельзя доверять оружие.

Кристина посмотрела в глаза незнакомцу и подумала: «От гнева они действительно горят ярким пламенем – а я-то полагала, что эту метафору используют только авторы романов».

Неожиданно ее охватило раздражение, ее возмутило, что ей в такой хамской манере читают лекцию. Кто он такой? Что-то она его не помнит. Интересно, в чьих владениях охотился Дональд?

– Я сомневаюсь, что у вас есть право конфисковать чье-либо оружие, – твердо проговорила она. – Я уверена, что мой племянник, – краешком глаза она заметила, как на этом слове Дональд вздрогнул, – сожалеет о том, что нанес ущерб вашим птицам. – Она обратилась к Дональду: – Как я понимаю, ты нарушил границы владений этого джентльмена.

Дональд отвел взгляд и переступил с ноги на ногу. Заинтересованное выражение исчезло с его лица, он сразу помрачнел.

– Да, нарушил. Но я не единственный в деревне, кто ест колбасный фарш, когда у других полно дичи.

– Вот видите! – восторжествовал незнакомец. – Это же коммунистическая пропаганда чистой воды!

– Если вы предоставите это дело мне, – строго произнесла Кристина, – я позабочусь о том, чтобы подобное не повторилось. Соблаговолите отдать мне ружье.