Помоги проекту - поделись книгой:
И друг друга.
...Настал день отъезда. Когда все вещи были уже упакованы и мы были готовы отправиться в путь, дверь широко распахнулась, и в комнату вошли Ханмамед-ага вместе со своими двумя сыновьями и человек пять белуджей. После традиционного приветствия нас пригласили в гости. Хотя до вылета самолета оставалось всего три часа, отказываться было бесполезно. Нас чуть ли не под руки вывели на улицу, затолкали в машину и в сопровождении эскорта из трех-четырех автомобилей торжественно увезли.
Когда мы попробовали около шести разных блюд, до вылета самолета из города Мары оставалось полтора часа. В этот момент появился дававший распоряжения во дворе хозяин дома, окинул взглядом скатерти, разостланные на коврах, и сказал:
— Через десять минут я подам кушанье, ради которого, вас пригласил.
Остальные присутствующие — их было человек двадцать пять — одновременно принялись нас убеждать, что не стоит обижать хозяина столь ранним уходом.
Ровно через полчаса мы уже сидели в машине, Нам предстояло преодолеть расстояние в шестьдесят километров по частично заасфальтированной дороге, вьющейся среди песков. Лишь только мы выехали на «прямую» трассу, соединяющую Иолотань с городом Мары, и водитель успел набрать изрядную скорость, Ханмамед-ага сложил руки в виде раскрытой книги и стал шептать молитву, прося у Аллаха благополучного исхода нашей поездки. К нашему ужасу, шофер, оторвав руки от руля, также принялся усиленно молиться.
Это был один из тех моментов, когда действительно начинаешь верить в присутствие высших сил...
Мишель Демют. Вотчина изменника (2063)
Галактические хроники
Утром поднялся ветер, и белые пушистые облака уплыли за холмы. А теперь, в полдень, ветер гонял золотые волны злаков позади черных изгородей, усыпанных белыми цветами. Деревья почти не давали тени. Свечи кипарисов вдоль дороги чередовались с кривыми красноватыми соснами.
Хорманн остановил лошадь на повороте вытоптанной дороги, уходившей в сосновую рощу. Жарко дышал ветер, пронзительно стрекотали сверчки и стрекозы. Между деревьями выглядывал уголок крыши поместья, крытой желтой сверкающей черепицей.
Хорманн поджал губы и вздохнул, разглядывая это яркое пятно. Горячий пыльный воздух с трудом втекал в легкие. Глаза резало от пыли. Лошадь исходила потом, и мухи, казалось, рождались прямо под темной шерстью, присыпанной песком. От жары запах животного казался невыносимо острым.
Еще мгновение Хорманн не двигался с места, пытаясь воскресить в памяти голоса и образы прошлого. Они с невероятной быстротой пронеслись в его голове, как призрачные метеориты, расталкивая мысли, неощутимые и опасные. Они грозили поколебать его уверенность в себе. Хотя о прошлом стоило уже забыть. Ему очень хотелось выбросить из памяти поместье Делишера и тепло прошедших лет. Все же он не был здесь счастлив. К тому же Жак умер, а порученная миссия была чрезвычайно важной.
Он цокнул языком и послал лошадь вперед. Сейчас он ощущал лишь неимоверную усталость. По гудящим вискам стекали горячие струйки пота. От жажды словно проросло колючками горло. Но в голове начали тесниться воспоминания. Некоторые из них были приятными — тридцать прошедших лет притупили остроту восприятия. И эти воспоминания помогли справиться с неожиданным отчаянием.
Лошадь встряхнулась и помотала головой, согнав с ноздрей тучу мух. Она трусила по дороге к заброшенному поместью. Из-под вздымаемых копытами облачков пыли на мгновение появлялись серебристо-зеленые лопухи и снова исчезали. Справа тянулась колючая изгородь с огоньками красных цветов. Чуть дальше виднелось зеркало воды. Этот мир удивлял Хорманна. И каждая деталь возвращала в прошлое, которое он, казалось, забыл навечно. Всадник натянул поводья и соскочил на землю. Ветер на мгновение стих, и стрекот насекомых стал пронзительным. Солнце висело в зените раскаленным добела шаром, обжигая затылок и плечи.
Он ногой сбил ветхую изгородь и по высохшей траве подошел к краю источника, ведя за собой лошадь. Они вместе припали к воде, где в изобилии плавали листья и мухи. Горячее дыхание животного обжигало лицо человека.
— Вы прямо как дома!
Хорманн инстинктивно откинулся назад, пытаясь схватить лучемет. Но удар ногой отбросил его в траву. Его затошнило, в глазах стало красно. Он медленно встал на колени и только тогда поднял голову.
Снова зашумел ветер и взлохматил серые и белые пряди волос на голове странного безоружного человека в голубой выцветшей рубашке и драных брюках, стоявшего, подбоченясь, в нескольких шагах от Хорманна.
— Можете встать и напиться.
Хорманн вскочил на ноги. Нападавший выглядел человеком средних лет. Будто обожженное лицо его было изборождено глубокими морщинами. Но темные глаза под густыми бровями смеялись.
Хорманн ощупал голову, не отрывая взгляда от незнакомца.
— Вы что, чокнутый? Что вы здесь делаете?
— Пришлось стукнуть вас, чтобы вы меня не поджарили, — невозмутимо ответил человек. — В наши времена ни за что ручаться нельзя. Я давно заметил, что любой, у кого под рукой лазер...
— Вы из поместья? — прервал его Хорманн.
— Вы, юноша, нетерпеливы, не так ли? Да... Скажем, я имею отношение к поместью...
Лицо Хорманна стало ледяным.
— Дурак. Вы никогда не имели отношения к поместью. Я вас не знаю. И был уверен, что вы солжете... — Он отступил на шаг и вскинул оружие. — А теперь, для ясности, извольте сообщить, что вы здесь делаете.
— Вы к тому же упрямы и хитры, — человек вдруг сел в траву и невозмутимо вздохнул. — Ужасно жарко... Стоит ли терять время на болтовню?
— Я жду, — прикрикнул Хорманн.
Лицо его посуровело. Ему было все равно, с кем он имел дело — с простым бродягой, скитавшимся по дорогам Прованса, или нет. Ничто не должно было помешать выполнению задания. Особенно сейчас.
— У меня мало времени! Рассказывайте!
Старик вздохнул, в его взгляде сквозила нескрываемая насмешка.
— Конечно, в поместье я человек чужой... И не стоит грозить костром, чтобы узнать это. Я никогда не жил здесь.
Только...
— Что только?
Человек пожал плечами и улыбнулся.
— Ну скажем, я там поселился, — он вдруг возмутился. — Здесь никто не живет. И жаль, что столь чудесные апартаменты простаивали без жильца. У вас есть возражения?
Хорманну было ясно, что незнакомец издевается над ним. Идиотская ситуация. Они вели беседу, как парочка аристократов в парижском салоне. Ему вдруг захотелось рассмеяться.
— Я родом из этого поместья, — медленно процедил он. — И у меня действительно есть возражения. Мой отец...
— Делишер? — взгляд старика оживился. — Вы и есть Жак Делишер, участник Сопротивления?
Он вдруг спохватился, словно боясь, что скажет лишнее. Хотя Прованс и оставался последним оплотом мятежников, здесь все же появились и неороялисты. А люди прево ничего не прощают. Взгляд его стал осторожным и пугливым.
— Я не роялист, — усмехнулся Хорманн. — И не Жак Делишер. Мой отец был арендатором в поместье. Нам принадлежала ныне разрушенная ферма у моста...
— А! — Старик покачал головой. — Вы решили совершить своего рода паломничество.
Взгляд его снова стал насмешливым, а голос — язвительным. Но Хорманн почему-то не испытывал никакого раздражения.
— Да. Своего рода паломничество. А откуда вы знаете семейство Делишеров?
— В доме всегда остается что-то из вещей, бумаг. Даже если в нем не раз побывали стервятники... А имя Делишера известно далеко за пределами Прованса. Могу ли я встать без риска отправиться на тот свет?
Хорманн кивнул.
— В конце концов, — вновь заговорил человек, — и мне стоит напиться. Вы знаете, что погреба пусты? Пришлось привыкать к воде... В наши-то времена.
— Давно вы здесь устроились?
— С неделю... Не больше. Я не веду счета времени. — Наклонившись к источнику, он зачерпнул ладонями воду, напился и намочил длинные волосы. Потом встряхнулся. — У вас отличная лошадь... Трудно было пройти через города?
Хорманн хорошо знал окрестности, но не собирался входить в детали, а потому промолчал. Он не спеша сунул лазер в кобуру и взял за узду лошадь, жевавшую сухую траву.
— Мне хотелось бы пожить здесь вместе с вами. А как ваше имя? Я любопытен от природы.
— Сейрон, юноша. Альбер Сейрон... Но мое имя вам ничего не говорит.
Хорманн кивнул.
— Ну пошли.
И двинулся вперед, ведя лошадь под уздцы. Старик догнал его и пошел рядом. С его волос, прилипших к загорелому лбу, стекала вода.
— А как зовут вас? — спросил он.
— Хорманн... Клеман Хорманн.
Его интересовала реакция старика. Сделав десяток шагов, он обернулся. Его спутник застыл посреди дороги. Морщинистое лицо выражало радость и восхищение.
— Боже правый, — воскликнул он. — Вы действительно Клеман Хорманн, «Бард Сопротивления»?
Хорманн усмехнулся.
— Я всего-навсего сын арендатора Хорманна. Из поместья Делишера. И не думаю, что мои стихи кто-нибудь помнит...
Он снова пустился в путь, и старик догнал его.
— Вы не правы... Но где же вы скрывались эти три года?
Многие думали, что вас схватили и расстреляли.
Хорманн махнул рукой в сторону севера.
— Я слишком быстро бегаю.
Дорога сделала последний поворот, втянулась в аллею кипарисов, и вдруг они оказались во дворе. Хорманн остановился и нахмурился, увидев печальное зрелище.
— Увы, — пробормотал рядом с ним Сейрон. — Роялисты возвращались сюда несколько раз. А кроме того, не стоит забывать и о крестьянах.
Одно крыло здания было сожжено. Сохранилось всего несколько балок чердака, где гнездились птицы. Часть фасада была разрушена взрывом или прямым попаданием снаряда. По обе стороны крыльца росла дикая трава, а одна из ваз у входа раскололась. Хорманн взошел по ступенькам, удивляясь звонкости своих шагов. Остановился, чтобы прочесть темную надпись над дверью. «Мадлен...» После имени должно было идти еще одно слово, но «го замазали черной краской.
— Мадлен? Интересно, что они сделали с ней?
Сейрон посторонился, пропуская его.
— Они не всегда были излишне жестокими. Чаще всего просто отправляли мятежников в ссылку на Марс.
Не теряя невозмутимости, Хорманн прошел в прихожую. Здесь пахло плесенью, темная комната была совершенно пуста.
— Я не проветриваю, — произнес Сейрон, словно извиняясь. — Не стоит привлекать внимание...
Хорманн усмехнулся.
— И правильно делаете. Во всяком случае, общее впечатление вряд ли изменится...
Они прошли в гостиную. Сейрон распахнул ставни окон, выходящих в небольшой сад. Хорманн выглянул наружу. Аллеи заросли травой и колючими растениями. Статуя исчезла. Остался только цоколь, белый мраморный куб, совершенно неуместный среди лопухов.
Ставни можно было и не открывать, ибо от них остались лишь петли и пара выцветших досок.
«Как все близко и чуждо здесь, — подумал Хорманн. — Возвращение в прошлое никогда не приносит радости».
Он обернулся. Гостиная не была пустой. В ней по-прежнему царил громадный буфет. Стекла исчезли, но дуб хранил прежнюю патину, а когда он подошел ближе, то ощутил запах воска и черствого хлеба. Он открыл дверцу — место серебра и безделушек занимала паутина.
— Здесь стоял хрусталь с Венеры, — пробормотал он. — Стоил он целое состояние... Пьяная солдатня прево хорошо поживилась.
— Я их тоже не люблю, но думаю, что не стоит исключать и других. Войны и революции всегда дают возможность набить карманы и свести счеты... Многие стали оборотнями...
— Черт с ними со всеми, — выдохнул Хорманн. — В конце концов...
Сейрон перешел в желтую комнату и крикнул оттуда:
— Вы знаете... ваше паломничество вряд ли будет продолжительным. Со временем они развалят даже стены.
Поделиться книгой: