Последняя глушь

— Это просто чудовищно! — в гневе закричал он. — Разве вы не видите, что мальчик тяжело болен? Да я сразу понял это, как только взглянул на него! Ему срочно нужна медицинская помощь!

— Здесь он получает всю необходимую помощь, — с неожиданной резкостью заявил Тиинчу.

Сенатор тяжело вздохнул, словно разговаривал с безумцем.

— Я имею в виду современные средства, которых у вас нет и быть не может!

Уджурак испуганно взвизгнул, когда Сенатор шагнул вперед и подхватил его на руки. Тиинчу хотел было остановить его, но спутники Сенатора оттолкнули мужчину прочь.

— Я позабочусь об этом малыше, — сердито крикнул Сенатор, открывая плечом дверь и вынося Уджурака наружу. — Что касается всех вас, то вам давным-давно пора очнуться от спячки и войти в реальный мир!

ГЛАВА XVIII

ЛУСА

Луса снова высунула голову из-за скалы.

— Ох, как же долго! — проскулила она. — Что они там делают? Только бы с Уджураком все было хорошо!

Она увидела страх в глазах Каллик, когда белая медведица подошла и заглянула ей через плечо.

— Наверное, нам вообще не нужно было приводить его к плосколицым!

— Если бы мы не сделали этого, он был бы давно мертв, — ответила Луса, но уже без прежней уверенности в голосе. — Я чувствую, что здешние плосколицые не причинят ему вреда. Но вот другие, которые прилетели на металлической птице, мне совсем не нравятся! — Она сморщила нос и невольно вздрогнула, вспомнив трех незнакомцев в гладких черных шкурах.

— Может, заглянем в щель в стене? — предложила Каллик, кивая головой на большую берлогу.

Предложение было очень заманчивое, но Луса все-таки решила от него отказаться. Когда в берлоге столько плосколицых, велика вероятность, что кто-нибудь их заметит!

— Нет, не думаю… — начала она.

Громкий грохот не дал ей договорить. Дверь берлоги широко распахнулась. Трое чужаков быстрым шагом вышли наружу. Луса едва не взвыла от ужаса, увидев, что один из них нес на руках Уджурака.

Бедный Уджурак что-то кричал голосом плосколицего. Луса не понимала ни слова из его воплей. Внезапно Уджурак заметил Лусу и Каллик и протянул к ним тонкую голую руку.

— Луса! Каллик! Спасите меня! Помогите!

— Он зовет нас! — вскрикнула Луса. — Наверное, они забирают его с собой! Каллик, мы же больше никогда его не увидим!

Это было так ужасно, что Луса забыла о своем страхе перед плосколицыми. Выскочив из-за скалы, она грозно зарычала и помчалась к чужакам.

— Стойте! — кричала она. — Не забирайте его! Отстаньте от него!

Плосколицые в страхе обернулись, а потом помчались к своей металлической птице.

— Стойте! — снова закричала Луса. — Уджурак наш друг! Он не ваш!

Но плосколицые не обращали внимания на ее крики. Добравшись до металлической птицы, они поспешно забрались внутрь, втащив за собой Уджурака. Из брюха птицы послышалось громкое рычание, похожее на рык огнезверя, а металлические крылья начали бешено крутиться, издавая резкий хлопающий звук и поднимая столбы пыли.

Воя от отчаяния, Луса бросилась за ней следом.

— Вернитесь! Вернитесь! — кричала медведица, но грохот крыльев заглушал ее голос. — Он наш друг!

Когда металлическая птица поднялась выше, Луса впервые услышала громкие крики за спиной. Плосколицые выбежали из большой берлоги и наступали на нее. Луса затравленно огляделась, оглушенная криками и запахами плосколицых. Волна паники прокатилась у нее от носа до кончика хвоста, и она отчаянно зарычала.

— Убирайтесь! Оставьте меня в покое! — кричала она, размахивая передней лапой, чтобы напугать врагов.

Из толпы послышался вопль ужаса. Потом до Лусы донесся громкий крик Каллик:

— Луса! Луса!

Она завертела головой, но никак не могла разглядеть подругу за толпой плосколицых.

Куда бежать? Внезапно Луса узнала среди плосколицых целителя, который помог Уджураку. Растолкав своих сородичей, он вышел вперед, и за его спиной образовался узкий проход. Не раздумывая, Луса бросилась туда и увидела Каллик, ожидавшую ее неподалеку от скал.

— Бежим! — рявкнула белая медведица. — Нужно поскорее убираться отсюда!

Бросившись за подругой, Луса снова увидела в небе металлическую птицу, которая, стремительно уменьшаясь, летела вдоль склона холма к горной гряде, тянувшейся вдоль берега океана. Не раздумывая, Луса побежала следом за птицей. Этим утром она потеряла Токло, ради поисков которого когда-то сбежала из Медвежатника, а теперь у нее отняли Уджурака! Впервые за все это время Луса поняла: она привыкла считать себя дикой медведицей и мечтать об одинокой жизни в лесу, но на самом деле никогда всерьез не задумывалась об этом. Теперь она твердо знала — она не хочет жить одна. Не хочет терять друзей. Вот почему сердце у нее разрывалось от боли и страха.

— Быстрее, Каллик! — умоляюще простонала Луса. — Нельзя упустить их из виду!

Не дожидаясь ответа подруги, Луса бросилась бежать через долину, а потом начала карабкаться вверх по склону, не сводя глаз с металлической птицы. Она задыхалась от бега, грудь разрывалась от боли, но Луса заставляла себя бежать, рывками поднимаясь по крутому склону.

— Луса, остановись! — крикнула сзади Каллик. — Это бесполезно!

Мышцы надрывались от боли, ободранные о камни лапы горели огнем, но Луса упрямо взбиралась вверх, пока не добралась до вершины. Металлическая птица все еще была впереди. Сбежав вниз по склону, Луса промчалась по узкой долине и снова начала взбираться на каменистую гору, огибая кусты и торчащие из земли камни. За спиной она слышала топот и частое дыхание Каллик.

Остановившись, чтобы перевести дух, Луса увидела, что металлическая птица стремительно уменьшается в небе, улетая туда, где ее было уже не догнать.

— Нет! — сипло выкрикнула Луса.

Она взобралась еще выше, промчалась через рощицу низких корявых деревьев и выбежала на гладкую площадку, лежавшую возле самой вершины. Металлическая птица уже превратилась в едва различимую точку в небе.

— Они улетели! — завыла Луса, падая на землю. — Мы потеряли Уджурака! Ах, Каллик, этого не может быть! Так не должно было закончиться!

Каллик бросилась на землю рядом с ней, ее грудь тяжело вздымалась от быстрого бега. Она была слишком измучена, чтобы говорить, но в ее глазах застыло отчаяние.

«У меня ничего не получилось! — с горечью подумала Луса. Ей хотелось плакать и кататься по земле от боли. — Еще вчера нас было четверо. Сегодня осталось только двое!»

ГЛАВА XIX

УДЖУРАК

А Уджурак в это время лежал на какой-то постели в брюхе у металлической птицы. Его чуть не вырвало, когда птица поднялась в воздух. Он попытался снова позвать Лусу, но горло так болело, что он едва смог выдавить из себя тоненький писк.

«Что теперь будет с Лусой и Каллик? Вдруг плосколицые из деревни причинят им зло? И где Токло?»

Уджурак попробовал сесть, чтобы посмотреть в окно, но у него так кружилась голова, что он снова повалился навзничь. Горло горело огнем, а кожа зудела так, словно по нему ползали полчища муравьев.

Чья-то рука обняла его за плечи, приподнимая вверх, и Уджурак увидел рядом с собой Сенатора.

Что сейчас будет? Неужели он будет кричать на него, как на жителей деревни?

Но когда Сенатор заговорил, голос его звучал спокойно и ласково.

— Не трусь, сынок. С тобой все будет хорошо. Вот, выпей-ка.

Он поднес бутылку с водой к губам Уджурака. Тот с жадностью принялся глотать прохладную жидкость, чувствуя, как постепенно угасает пожар в горле.

Теперь, когда он сидел, привалившись к плечу Сенатора, ему был виден край окна, но в нем не было ничего, кроме неба и облаков. Луса и Каллик остались далеко позади, в деревне.

— Ложись, сынок, — сказал Сенатор, когда Уджурак закончил пить. Он бережно положил Уджурака на кресла, подоткнул вокруг него одеяло и поправил маленькую подушечку под головой. — Вот так. Выше нос!

Металлическая птица то и дело ныряла в воздухе, так что живот у Уджурака подскакивал куда-то к горлу, и подступала тошнота. Уджурак стиснул в кулаке трех медведей, которых дал ему Тиинчу. Края резных фигурок больно впились в его слабые пальцы. «Я медведь! — подумал он, пытаясь побороть нахлынувшую панику. — Медведи не летают… Не летают… Как же теперь мои друзья найдут меня?»

Раньше, когда он превращался в орла или гуся, Уджурак всегда чувствовал сильный зов, влекущий его обратно, даже тогда, когда он забывал, зачем это нужно. Но как он сможет вернуться, если его уносят в брюхе металлической птицы?

Но ему все-таки удалось подавить свой страх. Рано или поздно металлическая птица сядет на землю, она просто не может не приземлиться! Нужно все время оставаться начеку, чтобы сбежать при первой же возможности.

Оглядевшись по сторонам, Уджурак понял, что двое других плосколицых, приехавших в деревню вместе с Сенатором, сидят позади них. Еще двое плосколицых сидели впереди. Они все были закутаны в мешковатые шкуры ярких цветов, а на головах у них были надеты какие-то твердые черные штуковины. Время от времени эти двое протягивали вперед передние лапы и тыкали ими в черную доску перед собой, вытягивая или вдавливая внутрь какие-то блестящие шишки и палки, над которыми горели и мигали разноцветные огоньки.

— Постарайся уснуть, — сказал Сенатор.

Уджурак слышал низкое рычание, доносившееся из брюха птицы и ритмичное биение ее крыльев. Он уже летал раньше, когда был чайкой, орлом и гусем, но сейчас ощущение полета было совершенно иным. Он не чувствовал никакого ветра вокруг и не делал никаких движений, он не скользил и не парил, не искал воздушные потоки, которые должны были поддерживать его и нести над землей.

Нет, вокруг него все было спокойно. Уджурак попробовал представить металлическую птицу, летящую высоко-высоко в небе, над горами или даже через море. Он чувствовал, что эта птица сродни огнезверю, то есть, не совсем живая, но никогда раньше ему не доводилось видеть огнезверей, взлетавших с Черных троп высоко в воздух.

Куда несет его металлическая птица?

Сенатор наклонился вперед, к двум плосколицым, сидевшим перед мигающими огоньками.

— Сообщите в больницу, что мы уже летим.

Один из плосколицых обернулся и с улыбкой поднял руку с оттопыренным вверх большим пальцем. Потом он заговорил, но так тихо, что Уджурак не разобрал слов. Внезапно ему ответил другой голос, звучавший откуда-то издалека и постоянно прерываемый треском.

Уджурак подался вперед, чтобы разглядеть, откуда доносится голос, однако впереди никто не прятался. Голос раздавался словно из ниоткуда, но никому из плосколицых это не казалось странным.

Сенатор с улыбкой посмотрел на него.

— Как тебя зовут, малыш? — спросил он.

— Уджурак.

— Откуда ты?

Уджурак растерянно уставился на него. Он не знал, как ответить на этот вопрос так, чтобы Сенатор его понял.

Его молчание озадачило Сенатора.

— Где твои родители? Мама и папа?

Этот вопрос был понятнее, хотя Уджурак не знал на него ответа.

— Умерли, я думаю.

— У тебя нет матери? — Сенатор сокрушенно поскреб голову. — Ты американец? Говоришь ты странно, не как американец.

Этого вопроса Уджурак совсем не понял, поэтому решил промолчать.

Сенатор с улыбкой покачал головой.

— Ну и загадочный же ты парень, сынок! — сказал он. — Ты болен, у тебя нет родителей, но ты ничего не боишься, верно? Сразу видно, ты не трус, — он покачал головой и отвернулся в сторону. — Ну и малыш, — пробормотал он себе под нос.

Как раз в этот момент металлическая птица начала снижаться. Ворчание в ее животе зазвучало по-другому, а крылья забили громче.

— Куда мы летим? — сипло выдавил Уджурак.

— Надо немного подлатать тебя, — улыбнулся Сенатор.

«Это не ответ!» — сердито подумал Уджурак. В окне показались высокие белые дома. Металлическая птица промчалась мимо них, а потом Уджурак почувствовал сильный толчок, и они сели на землю.

«Вот мы и прилетели. Только я не знаю, куда».

ГЛАВА ХХ

ТОКЛО

Холодный ветер шуршал в верхушках деревьев, а Токло шагал по скользким сосновым иглам в глубь леса. Где-то впереди журчал ручей. Токло полной грудью вдохнул свежие лесные запахи и радостно вздохнул.

«Вот настоящее место для настоящего медведя!»

Он наугад брел по лесу, наслаждаясь полным одиночеством. Ему больше не нужно было слушать вечную болтовню Лусы. Не надо было стоять и ждать, пока Уджурак со всех сторон осмотрит какой-нибудь камень, чтобы объявить, куда идти дальше. Отныне он никогда не увидит в глазах Каллик отблеск пустынных ледяных просторов, к которым она так упрямо стремилась.

Вместо этого он мог, не торопясь, подумать о своей будущей территории. По дороге Токло внимательно искал на деревьях отметины, предупреждавшие о присутствии других гризли, но до сих ничего похожего ему не попадалось.

«Ничего, очень скоро тут появится хорошая отметина! — подумал он, сгребая когтями ягоды с ветки куста и отправляя лакомство себе в рот. — Как только отыщу подходящее место, я сразу помечу его!»

Так он шел по лесу, и все кругом казалось ему привычным и даже родным.

«Вот оно что! — радостно подумал Токло, пораженный неожиданной мыслью. — Я чувствую, будто наконец-то пришел домой!»

— Эх ты, шерстяная голова, — пробурчал он, но теплое чувство покоя и безопасности согрело его от носа до хвоста. Когда он был маленьким и жил с мамой и Тоби, они так часто переходили с места на место, что Токло нигде не чувствовал себя дома. Они постоянно куда-то шли, вечно перебирались из одной берлоги в другую, пытаясь найти территорию, где их не будут донимать более крупные гризли, не желающие ни с кем делить свой лес.

«Я помню такие кусты, — подумал он, проходя мимо густых зарослей с темными, блестящими листьями. — Ока говорила, что они вкусные».

Он насторожил уши, услышав, как птица скачет по веткам над его головой.

«Посмотрите на эту птичку, — прозвучал у него в голове серьезный голос Оки. — Когда увидите ее на дереве, знайте, что у корней водятся сочные вкусные черви, и нужно поскорее добраться до них, пока птицы не расклевали!»