Прекрасная Магелона

Средневековая литература

Чрезвычайно увлекательная история о Рыцаре Серебряные Ключи и о Прекрасной Магелоне, весьма приятно читается, вкратце переложена с французского языка на немецкий, е. t. с, 1527

Во имя возлюбленного нашего господа Иисуса Христа начинается нижеследующая история о верном рыцаре Петере, сыне графа из Прованса,[1] и о Прекрасной Магелоне, дочери неаполитанского короля,[2] сложенная на французском языке во славу господа бога всемогущего в лето, считая от Рождества Христова, одна тысяча четыреста пятьдесят третье.

1

После вознесения господа бога нашего Иисуса Христа, когда Франция с прочими обступившими ее землями и странами – Провансом, Лангедоком и Аквитанией[3] – перешли в святую христианскую веру, владел землей Провансом граф по имени Иоганн Керизе,[4] у него была жена, приходившаяся дочерью графу Альваро Дальбарскому. Эти двое имели единственного сына, нареченного Петером, затмившего всех прочих в битвах, рыцарских состязаниях и иных деяниях, так что представлялось это скорее божественным, нежели человеческим. Он был любим и почитаем не только знатью, но и всем народом. Его подданные благодарили господа всемогущего за такого властелина, к тому же для графа, отца его, и для его матери не было ни в чем радости, кроме как в их сыне, столь храбром, учтивом, красивом и разумном.

2

Как однажды меж благородных баронов графа по велению оного произошел турнир

Однажды бароны и знатные господа той земли устроили турнир, в коем Петер прославился более прочих, хотя было там много чужеземных и искусных рыцарей, каковых всех граф после приключившегося турнира чествовал ради сына. Ибо далеко раскатилась слава о нем, что нет ему равных; и говорили о всяческом меж собой. В особенности же внимали некоему поведавшему о Прекрасной Магелоне, дочери неаполитанского короля. Равной ей красотой и добродетелью не отыскать, многие также состязались в рыцарских турнирах, надеясь ей тем понравиться.

И случилось однажды так, что подошел некто к Петеру и сказал ему: «Вам должно пуститься странствовать по свету, и изведать мир, и померяться силами в рыцарских состязаниях, дабы слава о вас прогремела еще далее, и коли вы исполните мой совет, то, вне сомнения, добудете себе прекрасную возлюбленную». Петер также слыхал ранее о Прекрасной Магелоне и, услыхав совет, решил он в своем благородном сердце последовать ему и пуститься странствовать, если будет на то согласие отца и матери.

Вскоре после того, как празднество во дворце миновало, преисполнился Петер раздумий, как ему взяться за дело, чтобы добиться согласия отца и матери, и не помышлявших об его отъезде. И вышло однажды так, что увидал он отца и мать пребывающими наедине друг с другом, и замыслил тут просить позволения, пал пред ними на колена и сказал им: «Милостивый господин мой, отец и милостивая госпожа матушка, я смиренно прошу вас выслушать меня, вашего покорного сына. Я вижу и разумею, с какими великими почестями вы доныне растили и содержали меня, я воспользовался также многим из принадлежащего вам, но сам не употребил стараний для того, чтобы прославиться и стать знаменитым, подобно иным господам. С тем я прошу, коли вам угодно, милостиво разрешить мне пуститься странствовать по свету, ибо я всецело убежден, что это послужит вам к чести, а мне пойдет на благо. Поэтому, возлюбленные мои отец и матушка, я нижайше прошу вас смилостивиться и дать мне ваше согласие».

Когда граф и графиня услыхали о таковом желании своего сына, они немало огорчились и опечалились, все же отец ответствовал ему, сказав: «Петер, возлюбленное чадо, ты знаешь, что нет у нас, кроме тебя, ни другого сына, ни наследника. Ты – наша единственная надежда и утешение. И если, упаси господь, постигнет тебя несчастье, нашему графскому роду и нашему владычеству навсегда придет конец». Мать его также сказала ему: «Возлюбленный сын, нет тебе нужды странствовать по свету. Те, что пускаются в странствие, вершат это, чтобы раздобыть денег и богатства и заслужить милость знатных господ и князей. Но ты, хвала господу, богат, прославлен в битвах и рыцарских состязаниях, знатен, учтив и прекрасен в такой мере, как никто из князей на свете. Через твою отвагу о тебе всюду идет добрая молва. К тому же, слава богу, ты владеешь превосходными землями. Так для чего тебе иные владения? Укажи нам все же, по какой причине ты желаешь покинуть нас! Взгляни на преклонные лета отца и на мои годы и подумай, ведь ты единственная наша радость и утешение! Мне кажется, что этой причины вполне довольно, чтобы воспрепятствовать тебе в исполнении твоего умысла. Другой и не требуется. С тем прошу тебя, возлюбленный мой сын, как только мать может просить свое дитя, не упоминай впредь о своем отъезде».

Когда Петер выслушал пожелание отца и матери, он немало ужаснулся, но все же, потупив взор, начал вновь и сказал: «Мой долг – повиноваться и следовать вам во всех вещах. Однако, будь на то ваша добрая воля, я вновь просил бы вас обоих о милостивом согласии, каковым вы оказали бы мне великую услугу. Человеку в юности не свершить ничего лучшего, нежели испытать себя и познать мир. Ради этого я вновь нижайше прошу вас не препятствовать моему отъезду, но благосклонно одобрить его».

3

Как граф и графиня позволили своему сыну, Петеру, пуститься странствовать по свету

Когда граф и графиня услыхали о таковом намерении и умысле своего сына, не ведали они, как подобает им поступить: отказать сыну в его просьбе и желании или же дать на них согласие. Меж тем их сын Петер преклонил колена, дабы выслушать ответ обоих, и когда он заметил их долгое молчание, то просил он вновь: «Любезнейший отец, я еще раз нижайше прошу вас дать мне ваше милостивое согласие». На это отец его говорит: «Любезный сын, поскольку возымел ты нестерпимое желание изведать мир, твоя матушка и я даем тебе на это наше милостивое позволение. Но помни, что тебе не подобает вершить и творить зло, что противно чести. Пуще всего возлюби господа всемогущего, служи ему неизменно! Остерегайся также дурного общества и, как только позволит тебе время, возвращайся сюда вновь! Возьми коней и доспехи, золота и серебра из моей казны столько, сколько тебе понадобится!». Когда Петер услыхал это от отца и матери, он нижайше поблагодарил их обоих.

Меж тем мать отвела его в укромное место и дала ему три дорогих и красивых кольца, каковые стоили немалых денег. Когда он получил означенные кольца, то нижайше поблагодарил свою мать и снарядился в дорогу, взял с собой и господ, и простолюдинов, дабы те служили ему в пути. Еще раз простился он с отцом и матерью, каковые наказали ему искать хорошего общества и сторониться дурного, а также помнить о них обоих.

В тайне, сколь только возможной, устремился Петер в путь и скакал до тех пор, покуда ни прибыл в город Неаполь, где жил король Магелон, отец Прекрасной Магелоны, и двинулся на постоялый двор, что на площади, доныне именуемой Княжеской. И когда стал он на постой, то разузнал об обычаях королевского двора и потребовал от своего хозяина, чтобы тот сообщил ему, есть ли при дворе именитые чужеземные рыцари. Поведал ему хозяин, как тому назад несколько дней прибыл ко двору рыцарь, каковому король из-за отменной его доблести являет великие почести, прозывается рыцарь господином Генрихом Граппанским, и в угоду ему король назначил на предстоящее воскресенье турнир либо поединки.[5] Спросил Петер хозяина далее, будут ли допущены к турниру и поединкам чужестранцы. Ответствовал ему хозяин, да, охотно, лишь бы выехали они в поле вооруженными по всем правилам.

4

Как Петер прибыл на турнир померяться силами в рыцарских поединках и стал в поле на наихудшее место как никому не ведомый чужеземец

На следующее воскресенье Петер поднялся рано, ибо он желал увидать Прекрасную Магелону, и прослушал заутреню. Он позаботился также о всевозможной упряжи для своего коня, равно как и о своем платье, ибо положил себе в означенный день добиться славы. Он велел приделать два серебряных ключа на свой шлем, по коим можно было распознать в нем почитателя небесного князя – святого Петра Апостола,[6] ибо он любил его, а также его именем был наречен. Эти вышеозначенные ключи были весьма искусно сделаны и стоили немалых денег. Он приказал также изобразить ключи на всех попонах своего коня.

Поскольку близилось время двинуться на турнир, то король вместе с супругой и дочерью, а также прочими девицами и дамами позавтракали. Они взошли на кресла, дабы любоваться турниром или поединками. Петер прибыл на турнир в сопровождении кнехта и оруженосца и стал в поле на худшее место, ибо был неведомым чужестранцем. Он не был известен никому, кто вывел бы его вперед и поставил на место получше.

Когда же настало время произвести смотр и сообразно правилам предстать пред девицами и дамами, выехал герольд и по велению короля объявил нижеследующее: «Кто есть здесь желающий преломить копье в честь девиц и дам и померяться силами в рыцарском поединке, тому надлежит выехать в поле». Как только это свершилось, в поле выступил господин Генрих Граппанский, чей вызов принял некто из слуг короля. Господин Генрих нанес ему крепкий удар, отчего он вылетел из седла, так что его копью и впрямь здорово досталось. Но меж тем случилось так, что королевский слуга, будучи повержен, метнул свое копое прочь от себя, и вышло так, что означенное копье попало промеж ног коня господина Генриха Граппанского, из-за чего конь вместе с господином Генрихом упал. Тут друзья королевского слуги заговорили, что господин Генрих сражен в честном бою. Господина Генриха это сильно раздосадовало, и он не пожелал более биться.

В другой раз возвестил герольд по приказу короля, если есть кто иной, желающий преломить свое копье, он должен выехать в поле. Когда Петер услыхал это, выехал он в поле против королевского слуги, что бился в поединке с господином Генрихом и хвастал, будто честно поверг господина Генриха наземь, эта речь разгневала и возмутила Петера, ибо вершилась она со злым умыслом, тогда как господин Генрих Граппанский был доблестным рыцарем. Петер сшибся с королевским слугой так, что ни конь, ни всадник не устояли и грудой рухнули наземь, чему все собравшиеся и лицезревшие тот поединок изумились.

Когда король увидал это, воздал он славу и хвалу Рыцарю Серебряные Ключи[7] и пожелал узнать, кто этот чужеземный рыцарь, и немедля послал к нему своего герольда, дабы узнать от него, кто он. И когда герольд приблизился к Петеру, он объявил, что послан к нему своим господином, королем, дабы узнать, кто он и из каких земель прибыл. Петер ответствовал герольду: «Скажи королю, твоему господину, и проси его от меня соблаговолить и не гневаться, если я воздержусь назвать ему свое имя.[8] Ибо я дал обет не открывать его никому из смертных. Впрочем, скажи королю так: я – бедный дворянин из Франции и странствую по свету, дабы завоевать славу и хвалу меж девиц и дам». Герольд возвратился к королю и сказал ему то, что услыхал и узнал от Петера. Когда король услышал это, он остался доволен и приписал ответ учтивости рыцаря, ибо тот не пожелал прославиться.

Вслед за тем пришлось Петеру налечь на дело, ибо каждый решился биться что есть сил. Все же, коротко говоря, Петер одолел всех прочих и поверг всех чужеземцев наземь. Король и все иные воздали ему хвалу, что одержал он верх над другими рыцарями, таким образом он прославился. Но король, равно как и все собравшиеся там, желал, насколько таковое было возможно, узнать, кто он и откуда. Молва о Рыцаре Серебряные Ключи пошла также меж девиц и дам. Петер приглянулся также Прекрасной Магелоне, и она не смогла его забыть.

А когда всему тому настал конец, всяк возвратился на постоялый двор и многие хвалили Петера. Когда он возвращался после ристалища к себе на постоялый двор, подскакал к нему господин Генрих Граппанский, а равным образом и многие другие, и проводили они Петера до постоялого двора. В тот час проникся господин Генрих крепкой любовью к Рыцарю Серебряные Ключи, и стали они впоследствии добрыми друзьями.

5

Какие скачки и рыцарские поединки были устроены по велению короля из-за его дочери, Прекрасной Магелоны

Король Неаполя повелел устроить всяческие турниры, скачки и поединки по просьбе своей любимой дочери, Прекрасной Магелоны, каковая упрашивала его о том из-за любви, в тайне питаемой ею к Рыцарю Серебряные Ключи. Когда король взирал на Рыцаря Серебряные Ключи, тот всем ему нравился, особливо же своей добродетелью, благородством и учтивостью, и временами король говорил сам себе: «Воистину, этот рыцарь не может быть низкого рода, ибо все его деяния свидетельствуют об ином. Нам подобало бы также выказать ему более почестей, чем те, коими мы удостоили его доныне». И король повелел неким из своих слуг постараться узнать, кто он, и следом доложить ему о том, что они взялись исполнить.

И случилось однажды так, что король пригласил его на обед, дабы этим выказать ему еще большие почести. Рыцарь весьма обрадовался этому. Он надеялся лучше рассмотреть дочь короля, Прекрасную Магелону, и вволю наглядеться на нее, ибо доселе видел ее лишь мельком. Когда настал час трапезы, Рыцарь Серебряные Ключи явился во дворец. Король, его супруга и его любимая дочь, Прекрасная Магелона, повелели ему сесть также с ними, за их стол, желая доставить ему удовольствие и выказать этим еще большие почести. Когда все они сели за стол, рыцарь сел напротив Прекрасной Магелоны. Стол был уставлен дорогими и редкими кушаньями, но Петер не удостоил их вниманием. Ибо всем сердцем он стремился лишь к тому, чтобы вволю налюбоваться Прекрасной Магелоной. Он размышлял про себя о непревзойденной красе девицы, королевской дочери, и не мог насытиться лицезрением ее чудесного облика, и думал, что на свете нет никого прекраснее этой Магелоны. И воспламенился он к ней любовью, и казалось ему, блажен будет тот, кто удостоится ее любви, однако себя он не причислял к тем, кому это могло выпасть на долю, и полагал невозможным, чтобы ему самому так посчастливилось. Но сердце Прекрасной Магелоны было охвачено неменьшим смятением, чем его душа.

Когда они откушали, начались в королевском зале всяческие игры и развлечения, и король со своей супругой, королевой, пошел развлечься. Он дал также своей любимой дочери, Прекрасной Магелоне, право и позволение беседовать в зале с рыцарями. И случилось так, что Прекрасная Магелона любезно подозвала к себе Рыцаря Серебряные Ключи. Когда Петер услыхал это, он скоро и охотно приблизился. Она сказала ему: «Благородный рыцарь, моему милостивому отцу, королю, а также всем прочим, что находятся здесь, доставляют великое удовольствие ваша учтивость, рыцарские подвиги, добродетели и благородная душа. Посему приходите сюда чаще развлекаться! Ибо мой милостивый отец и моя милостивая матушка, как и все иные, находят в том великое удовольствие, а равным образом и я сообща с прочими девицами и дамами».

Когда рыцарь услыхал это от Прекрасной Магелоны, он с учтивостью ответствовал ей: «Любезная госпожа, я не в силах отблагодарить вашего отца, короля, моего благосклонного повелителя, и милостивую госпожу, мать вашей светлости, за честь, каковую их величества незаслуженно явили мне, а особливо вашу светлость, ибо вы удостоили меня, незнатного и малого родом слугу, подобных милостей. Я не заслужил покуда чести именоваться ближайшим слугой вашей милости. Все же, высокородная и любезная госпожа, я нижайше благодарю вашу княжескую милость и прошу позволения заслужить эту честь. Как бы то ни было, я неизменно буду вашим покорнейшим слугой».

Тут Прекрасная Магелона сказала ему: «Я благодарю вас за вашу просьбу и отныне также почитаю вас своим слугой». После тех речей королева направилась в свои покои, а с ней и Прекрасная Магелона, хотя и неохотно. Однако на прощание она сказала рыцарю: «Благородный рыцарь, я прошу вас, приходите сюда чаще развлекаться. Мне бы хотелось побеседовать с вами в тайне о рыцарских состязаниях и о прочем, что случается в вашем отечестве, и я немало удручена тем, что на сей раз у меня нет времени продолжить нашу беседу». И простилась с ним, и весьма приветливо взглянула на него, каковым взглядом ранила его сердце глубже прежнего.

И Прекрасная Магелона удалилась в свои покои с прочими девицами и дамами. Но король остался в зале с господами и беседовал с ними о всяческом. Тут он приблизился к Рыцарю Серебряные Ключи и учтиво просил его, дабы он, если ему угодно, соблаговолил открыть ему свое имя, а также звание. Но король не узнал от него ничего другого, как только то, что он – бедный дворянин из Франции и странствует по свету, дабы повидать мир и померяться силами в рыцарских состязаниях. Когда король услыхал это, он отступился и приписал это его великой добродетели и благородной душе, и оставил свои расспросы, ибо превосходно уразумел, что таковые ему неугодны. С этим король простился и удалился на покой, равным образом и рыцарь простился с королем и другими господами и двинулся к себе на постоялый двор.

6

Как Петер размышлял о непревзойденной красе королевской дочери

Когда Петер возвратился от короля к себе на постоялый двор, уединился он в укромном месте и впал в столь глубокие раздумья и размышления о приветливых речах, милостивых взглядах, а также непревзойденной красе, украшавшей королевскую дочь, Прекрасную Магелону, что не имел более ни отдыха, ни покоя.

Когда Прекрасная Магелона оказалась в своих покоях, с ней случилось то же самое, она размышляла о рыцаре не меньше, чем он о ней. Ей хотелось знать, кто он и каково его имя. Она подумала, если он высокого и знатного рода, тогда она была бы благосклоннее к нему, ибо он явился ко двору ради нее. Ей казалось по его учтивому и благородному нраву, что он не столь низкого рода, как себя выдает. И вознамерилась в великой тайне открыть любовь, каковую она питала к рыцарю, своей кормилице, особенно ей доверенной и преданной.

Как-то раз Прекрасная Магелона отвела эту кормилицу в укромное место в своих покоях и сказала ей: «Любезная моя кормилица, ты всегда заботилась обо мне и выказывала ко мне великую любовь, поэтому ни к кому на свете я не питаю столь совершенного доверия, как к тебе. Я открою тебе тайну, но ты держи это в секрете и дай мне верный совет, я никогда о том не забуду».

Тут кормилица заговорила и сказала: «Возлюбленная дочь моя, нет в этом мире такой вещи, какую, будь она в моих силах, я не свершила бы по вашему желанию, даже если бы мне пришлось из-за этого умереть. Поэтому храбро доверьтесь мне и излейте вашу душу и помыслы безо всяческого опасения».

Тут Прекрасная Магелона заговорила и сказала ей: «Я без остатка отдала свою любовь и свое сердце тому юному рыцарю, что в прошлый раз завоевал приз в турнире либо поединках. Из-за этого я не могу и не хочу ни есть, ни пить, ни спать. И знай я, что он высокого и знатного рода, я возложила бы на него всю свою надежду и взяла бы его в супруги. С тем я желаю знать, кто он и какого рода».

Когда кормилица выслушала Прекрасную Магелону, она немало испугалась и не ведала, что ей сказать в ответ. Все же она возразила: «Любезная моя дочь и госпожа, что за речи слышу я? Ведь вам хорошо известно о вашем высоком происхождении, даже могущественнейший на свете государь был бы немало рад, взяв вас в супруги. Вы же отдали свою любовь и сердце юному неведомому рыцарю, не зная ни кто он, ни кто его родичи. А вдруг ему не надобно от вас ничего иного, как только вашего позора и стыда, и он навсегда оставит вас, едва добьется желаемого. Поэтому я прошу вас, возлюбленная моя дочь и госпожа, гоните эти думы прочь из вашего сердца и не вспоминайте о нем более. Ибо если ваш отец, король, прознает об этом, вашу любовь сочтут безрассудной, и она нанесет урон вашей чести, Наберитесь терпения! Коли будет на то божья воля, вас уже в скором времени выдадут в знатный и богатый дом».

Когда Прекрасная Магелона услыхала все это от кормилицы и уразумела, что она и не думает ей потакать, она всецело опечалилась и огорчилась и душой и сердцем, ибо любовь так завладела ею и обступила ее, что она была более не властна над собой, и сказала: «Ах, возлюбленная моя кормилица, так вот какова любовь, которую ты питала ко мне! Ты хочешь, чтобы я умерла столь жалким образом и столь плачевно окончила свои дни из-за того, что не нашла помощи и верного совета? Горе мне, лекарства не нужно искать вдали, оно рядом со мной. Я ведь не отсылаю тебя на чужбину, прочь отсюда, и тебе не надобно опасаться ни моего отца, ни матери, а также ни меня, ни любого другого. И если ты свершишь то, что я велю тебе, то поможешь мне. Но если ты не исполнишь моей воли, то в скором времени собственными глазами увидишь меня умирающей с горя и досады».

Сказав это, Прекрасная Магелона в тяжком беспамятстве упала на ложе. Но когда она вновь пришла в себя, то промолвила: «Знай, любезная кормилица, он знатного рода и сословия, ибо приметой тому – его добродетель, оттого он и не открывает своего имени. Но я доподлинно знаю, что, если ты от меня попросишь его назвать свое имя и звание, он не станет скрывать его».

Когда кормилица постигла, как велика любовь, питаемая Прекрасной Магелоной к юному рыцарю, она утешила Прекрасную Магелону и сказала: «Моя возлюбленная дочь и госпожа, раз таковы ваши воля и желание, я употреблю все свое старание, чтобы говорить с ним от вашего имени и узнать то, о чем вы наказали мне. Утешьтесь лишь и не печальтесь более!».

7

Как кормилица пошла в церковь, к рыцарю, дабы по наказу Прекрасной Магелоны говорить с ним

Вслед за тем кормилица пошла в церковь, дабы отыскать рыцаря, и нашла его там молящимся в одиночестве, и также сделала вид, будто молится. Как только она свершила молитву, рыцарь учтиво приветствовал ее. Он хорошо ее знал, ибо видел прежде у Прекрасной Магелоны. Тут она обратилась к нему и сказала: «Господин рыцарь, вы немало удивляете меня тем, что скрываете и держите в тайне свое имя и свой род. Я доподлинно знаю, что для моего милостивого господина, короля, и его величества супруги, а в особенности для Прекрасной Магелоны было бы великой радостью узнать, кто вы и откуда прибыли. Если вы расположены дать знать о том Прекрасной Магелоне, я передам ей это. Мне известно также, что этим вы доставите ей большое удовольствие, ибо она всем сердцем желает об этом знать».

Когда рыцарь услыхал, что сказала дама, он исполнился раздумий, но, усомнившись в том, что означенные речи исходят от Прекрасной Магелоны, ответствовал ей и сказал: «Любезная дама, премного благодарю вас, что вы столь любезно беседовали со мной. Я благодарю также всех тех, которые желают узнать моє имя, особливо жє мою милостивую госпожу Магелону. Коли вам угодно, но и не составит труда, кланяйтесь ей от меня и просите ее соблаговолить и не досадовать, что я держу свое имя в тайне. Ибо, пребывая вдали от отечества, я не могу никому открыть его. Но поскольку она – то земное создание, какому я желаю наилучшего в этом мире, а также готов служить и повиноваться, скажите ей так: раз она всем сердцем желает знать мое имя, да будет ей известно, что род мой высок и обладает знатным дворянским титулом. И любезно просите ее от меня соблаговолить и не гневаться. Я также нижайше прошу вас принять нечто от моего малого достатка и передать ей от моего имени, ибо сам я не могу вручить ей того. Вы окажете мне этим великую услугу». И протянул ей одно из трех колец, что дала ему с собой на прощание мать, стоившее больших денег.

Когда она получила от рыцаря кольцо, то сказала ему: «Благородный рыцарь, я передам ей это кольцо от вашего имени, а также расскажу ей обо всем, о чем мы меж собой беседовали». С тем они простились друг с другом и разошлись.

Кормилица покинула рыцаря обрадованной, ибо ей вышло побеседовать с ним, и рассуждала она сама с собой: «Он, должно быть, и впрямь знатного рода, как и уверяла меня Прекрасная Магелона, ибо исполнен всяческого благонравия и добродетелей». Размышляя так, шла она, покуда не пришла к Прекрасной Магелоне, дожидавшейся ее появления с великой радостью. Тут она вынула кольцо и вручила ей его и поведала, о чем они меж собой говорили.

Когда Прекрасная Магелона услыхала просьбу рыцаря, а также увидала драгоценное кольцо, каковое рыцарь передал ей, она сказала кормилице так: «Возлюбленная моя кормилица, не говорила ли я тебе прежде, что он знатного рода? Ибо мое сердце поведало мне о том. К тому же рассуди сама, может ли столь роскошное кольцо принадлежать бедняку? Воистину говорю я тебе, это мое счастье, и иначе быть не может, ибо я люблю его, хочу и желаю обладать им. Я не хочу также ни любить другого, ни обладать другим, ибо с самого начала, едва я впервые увидала его, мое сердце покорилось ему одному. Я знаю, он прибыл сюда, чтобы доставить мне радость и удовольствие. Он знатного рода, и прекраснее его нет рыцаря на свете. Мне также известно, что он прибыл сюда ради меня, поэтому я была бы неучтива и жестокосердна, кабы не ответила на его любовь. Я лучше умру с горя, чем забуду или оставлю его. Поэтому, любезная моя кормилица, прошу тебя открыть ему мою страсть и мое желание и дать мне верный совет. Я прошу тебя оставить мне это кольцо, оно облегчит мои муки, ибо для меня великая радость видеть его».

Когда кормилица услыхала от Прекрасной Магелоны, что она так торопится открыть свое сердце и помыслы, она огорчилась и сказала: «Моя благороднейшая дочь и госпожа, великодушнейшее сердце на свете, не дайте этому умыслу окрепнуть в вашей благородной душе. Для знатной принцессы непристойно и безрассудно столь поспешно отдать любовь чужеземному и неведомому рыцарю».

Когда Прекрасная Магелона услыхала от своей кормилицы такой упрек, она не смогла дольше терпеть и молчать и, трепеща всем сердцем, сказала ей: «Отныне не смей бранить его чужим, для меня нет на свете никого милее его. Ничто не властно отвратить от него мои помыслы и душу. Я добром прошу тебя не упоминать более этого слова, если тебе дороги я и моя любовь». Кормилица, услыхав все это, не стала более прекословить ей, но сказала: «Любезная моя госпожа, что бы я ни говорила, все это ради вас и вашей чести. Дело, какого оно ни было бы свойства, если оно вершится поспешно и безрассудно, не служит к чести тех, кто его вершит, да и узнавшие о нем также не удостоят его похвалы. Мне по душе, что вы любите его, ибо он всецело достоин вашей любви. Однако вам надобно свершить все честно и благопристойно, как в таких случаях и подобает. И нисколько не сомневайтесь, я дам вам добрый и верный совет и помогу, ибо уповаю на господа всемогущего, что это дело сладится». Когда Прекрасная Магелона услыхала от кормилицы столь разумные речи, она несколько утихла и сказала ей: «Возлюбленная моя кормилица, я сделаю все, что вы посоветуете мне».

В ту ночь Прекрасная Магелона спала спокойно, не расставаясь со своим кольцом, от великой любви целуя его, глубоко вздыхая и думая о рыцаре, своем возлюбленном друге, покуда не забрезжил рассвет. И тут она уснула. А когда она уснула, привиделся ей следующий сон. Снилось ей, будто очутилась она наедине с рыцарем в чудесном саду и будто она говорит ему: «Ради любви, что вы. питаете ко мне, я всем сердцем прошу вас сказать, откуда вы и какого рода. Ибо я люблю вас более всех на свете. И потому желаю знать, кто тот рыцарь, кому я отдала свою любовь, и откуда он?». И снится ей далее, будто рыцарь отвечает: «Благородная госпожа, еще не пришло время открыться вам. Поэтому на сей раз я прошу вас избавить меня от признания, ибо вскоре вы обо всем узнаете». А вслед за тем приснилось ей, будто рыцарь дал ей кольцо, роскошнее прежнего, того, что он послал ей с кормилицей.

И почивала так Прекрасная Магелона в великом удовольствии до утра, а когда проснулась, то поведала сон своей кормилице, по этому признаку кормилица поняла, что рыцарь всецело овладел ее сердцем и душой. И потому она утешила Прекрасную Магелону наилучшим образом, как только могла и умела.

8

Как рыцарь однажды отыскал кормилицу в церкви, подошел к ней и поведал ей нечто в тайне

Однажды рыцарь употребил всяческое старание, чтобы отыскать в церкви кормилицу Прекрасной Магелоны, с каковой он желал в тайне поговорить. Увидав его, она приблизилась к нему и поведала, что кольцо, каковое он послал Прекрасной Магелоне, доставило ей большое удовольствие, и любезно благодарила его. Тут рыцарь ответствовал ей и сказал: «Милостивая госпожа, я дал это кольцо вам, а не Прекрасной Магелоне. Ибо я превосходно понимаю, что столь скромный дар не стоит того, чтобы его преподносили столь могущественной принцессе, как моя милостивая госпожа, Прекрасная Магелона. Ей принадлежит все, чем я владею, – моя жизнь, состояние и поместья. Знайте также, любезная дама, ее непревзойденная красота столь пленила и ранила мое сердце, что я не в силах более скрывать от вас это. Я поведаю вам обо всех своих заботах, и если она не смилостивится надо мной, быть мне несчастнейшим рыцарем на свете. Любезная дама, я знаю и помню, что вы – лучшая подруга Прекрасной Магелоны, поэтому я открою вам свою душу и свои помыслы. Если вам угодно, окажите мне милость и поведайте ей о моих чувствах, и хотя я не заслужил от вас этой услуги, я постараюсь с преданностью заслужить ее».

Она сказала ему: «Благодарю вас. Я столь же преданно расскажу ей обо всем, о чем вы наказали мне, надеюсь также возвратиться к вам с добрыми вестями. Но я никак не возьму в толк, что вы разумеете под любовью. Коли вы помышляете о любви непристойной и греховной, то умолкните и не говорите о ней более!».

Тут рыцарь сказал ей: «Любезная дама, умереть мне злой смертью, если хоть миг я думал о такой любви либо позоре, наоборот, моим сердцем владеет чистая, преданная и верная любовь, каковой я желал бы служить ей». Когда кормилица услыхала это, сказала она: «Благородный рыцарь, в таком случае я обещаю со старанием уладить ваше к ней дело. Но если вы питаете к ней благопристойную, верную и чистую любовь, как признались мне сейчас, то отчего скрываете от нее свое имя и свой род? Быть может, вы столь знатного рода и звания, что, с божьей помощью, вас сочетали бы брачными узами. Ибо она любит вас всей душой, грезит о вас во сне, а когда мы остаемся наедине друг с другом, то беседуем меж собой единственно о вас».

Когда он услыхал это, то сказал ей: «Любезная дама, вы обрадовали меня, открыв мне столь многое, и я нижайше прошу вас устроить так, чтобы я смог побеседовать с ней. Тогда я открою ей свой род и все, что она ни пожелает узнать от меня. Я надеюсь также, что, выслушав меня, она не исполнится ко мне презрения. Однако никому другому я этого не скажу, разве что ей одной».

На это кормилица ответствовала рыцарю: «Я передам ей все, что вы сообщили мне, а также помогу вам увидеться с нею».

Ее согласие еще больше обрадовало рыцаря, и он сказал: «Любезная дама, благодарю вас за вашу услугу и покорнейше прошу вас, если вам угодно, вручить ей это кольцо, сущую безделицу, и, если она примет от меня его, я почту это за особую милость. Ибо я опасаюсь, что прежнее кольцо не из тех, каковые ей подобают. Соблаговолите также передать ей от меня нижайший поклон».

Тут кормилица сказала: «Поскольку я постигла ваше благородное сердце, я вручу ей от вас кольцо, а также передам поклон и употреблю старание, чтобы вам удалось с ней побеседовать».

На это рыцарь ответил: «Благодарю вас за вашу услугу».

9

Как кормилица возвратилась к Прекрасной Магелоне

Когда кормилица рассталась в церкви с рыцарем, она поспешила ближайшим путем в покои Прекрасной Магелоны, каковая от великой любви к рыцарю занемогла и лежала в постели, ибо нигде не находила себе покоя. И едва она увидала кормилицу, как тотчас привстала и сказала ей: «Возлюбленная кормилица, добро пожаловать ко мне! Ах, увы, принесла ли ты мне добрую весть от того, кого я так крепко люблю. Воистину, любезная кормилица, если ты не дашь мне верного совета, как увидеться и говорить с ним, я умру».

Когда кормилица услыхала ее речи, сказала она ей: «Моя благородная дочь и возлюбленная госпожа, я дам вам совет, который обрадует вас. Даст бог, вы постигнете и уверитесь, что я люблю вас всем сердцем». Когда Прекрасная Магелона услыхала это от своей кормилицы, от великой радости, овладевшей ее сердцем, она спрыгнула с ложа на пол, обняла и поцеловала ее и сказала ей: «Моя дорогая кормилица, скажи мне эту новость».

Тут кормилица поведала ей, как рыцарь подошел к ней, сообщил и объявил, что чувство, которое он питает к ней, столь велико, что он едва не умер от любви, и сказала: «Поверьте мне, возлюбленная дочь моя, если вы испытываете тяжкие мучения из-за него, то и он не менее страдает из-за вас, и если эта самая любовь, каковой он проникся к вам, с его стороны воистину непорочна и чиста, а также касательно вас честна, то я рада этому. И знайте, возлюбленная дочь моя, я никогда не слыхала, чтобы столь юный рыцарь рассуждал бы так мудро, как он. Вне всяческого сомнения, он высокого и знатного рода. Дело его таково: он не просит ничего иного, как только тайно побеседовать с вами наедине, тут он откроет вам все свои намерения и свое имя. Он также исполнит все, что вы прикажете ему, и с покорностью вверяет вам себя, умоляя назначить ему день и место, где он мог бы открыть вам свои помыслы и душу, ибо никому другому он того не скажет. Он просит вас также милостиво принять и хранить в память о нем это кольцо».

Когда Прекрасная Магелона услыхала эту добрую и радостную весть, а также увидала кольцо, что было роскошнее и красивее прежнего, она переменилась от радости в лице, покраснела и сказала кормилице: «Знай, возлюбленная кормилица, это то самое кольцо, которое приснилось мне прошлой ночью, ибо мое сердце не скажет того, чего не случается. И поверь безо всяческого сомнения, этому рыцарю суждено стать моим мужем и супругом, без него нет для меня ни радости, ни удовольствия. Поэтому я нижайше прошу тебя отыскать средство и придумать как можно лучше, как побеседовать с ним, ибо я не в силах более ждать. С этим, возлюбленная моя кормилица, отыщи способ, дабы я могла видеться и говорить с ним, когда пожелаю, ибо я крепко надеюсь, что таким образом мой замысел окончится благополучно. Я обещаю тебе также, что ты не останешься в убытке».

Тут кормилица обещала ей ничего не пожалеть и употребить всевозможное старание, дабы все это благополучно уладить. Весь день и последовавшую за ним ночь Прекрасная Магелона была веселее, чем прежде, она не выпускала из рук посланные ей рыцарем кольца и благодарила его в душе за этот дар. Она то нанизывала кольца на пальцы, то целовала их, любовалась ими и тем коротала свой досуг и свое время.

10

Как кормилица вновь беседовала с рыцарем

На другой день кормилица постаралась отыскать рыцаря и побеседовать с ним. Она нашла его в часовне, каковую тот обыкновенно посещал. Увидав ее, он весьма обрадовался, ибо надеялся услыхать какую-либо весть от Прекрасной Магелоны, встал и пошел ей навстречу, учтиво и любезно приветствовал ее. Она ответила ему так же и сказала: «Дай и ниспошли вам господь обрести все, чего желает ваше сердце».

Вслед за тем спросил ее рыцарь, что поделывает Прекрасная Магелона, а также в милости ли он у нее. Тут кормилица ответствовала ему, сказав: «Благородный и любезный господин, поверьте мне воистину, нет ныне на свете рыцаря, когда-либо облачавшегося в доспехи и сражавшегося в рыцарских поединках, каковому посчастливилось бы наравне с вами. Благословен час, когда вы явились сюда, в эти земли, ибо своей отменной храбростью вы завоевали и добились прекраснейшей девицы на свете, никогда не выпадало вам на долю большего счастья, ибо вы заслужили ее милость и любовь. Она благодарит вас за кольцо, которое вы вновь передали ей со мной, и обещает хранить его в память о вас. Она всем сердцем желает видеть вас и любезно говорить с вами. Я также была бы рада, случись такое. Однако поклянитесь мне верой и честью дворянина, что ваша любовь не иначе как добродетельна и чиста, как и подобает всякому столь знатного рода, как ваш».

Когда рыцарь услыхал это от кормилицы, он поступил как муж, исполненный всяческих добродетелей, пал на колена пред распятием и сказал: «Любезная дама, пред создателем моим, господом богом, обещаю и клянусь вам, что мои намерения и помыслы не иначе как чисты и благонравны. Я также добиваюсь любви Прекрасной Магелоны единственно для того, чтобы, если будет на то божья воля, совершить святое таинство брака, ни для чего иного, чтобы заключить брачный союз по обычаям святой христианской веры, иначе да отвернется от меня в этом мире господь. Аминь».

Когда кормилица услыхала его клятву, она протянула ему руки, подняла его с колен и сказала: «Воистину, благородный рыцарь, вы дали такую клятву, что вам легко поверить и довериться. Знайте также, не дайте вы ее, я не открыла бы Прекрасной Магелоне ваших намерений. Я прошу также господа, вечного и всемогущего, укрепить вас в этом желании. И будь на то господня воля, я бы сказала, что не найти на свете пары, столь же знатной и благородной, столь же учтивого нрава, сколь вы оба. И потому, благородный рыцарь, сверитесь и приходите завтра после полудня через маленькую садовую калитку в покои Прекрасной Магелоны, она будет там лишь со мной. Но я также удалюсь оттуда, дабы вы остались наедине друг с другом. Тут говорите и рассказывайте ей о своих заботах, сколько вашей душе угодно!».

Когда рыцарь услыхал это от кормилицы, обрадовался он донельзя и поблагодарил ее за добрую весть, и на том они расстались друг с другом. И кормилица возвратилась к Прекрасной Магелоне и поведала ей, как они с Петером все уладили и порешили. Когда Прекрасная Магелона услыхала это, она весьма любезно благодарила кормилицу и, сгорая от нетерпения, стала ожидать рыцаря.

11

Как рыцарь проник к Прекрасной Магелоне сквозь небольшую калитку в садовой ограде

На другой день рыцарь терпеливо ждал часа, когда он должен был явиться к Прекрасной Магелоне. Ему казалось, что время тянется долго. Наконец он подошел к садовой калитке, на какую было ему указано, и нашел ее открытой, как и обещала ему кормилица. Сгорая от нетерпения, он вошел в покои Прекрасной Магелоны и увидал, что она пребывает там наедине с кормилицей. И как только Прекрасная Магелона увидала его, она вся переменилась в лице и заалела, подобно розе, и охватило ее страстное желание кинуться ему навстречу, заключить его в объятья и расцеловать, ибо на это толкала ее любовь. Однако благоразумие, каковое в таких случаях управляет сердцем всякого поистине достойного человека, убедило рыцаря в ее благородстве, хотя прелестное лицо ее, а также нежный и милый взгляд не смогли таить любви, что в душе питала она к рыцарю, и сердце ее трепетало в груди от восторга. Раздваиваясь меж благоразумием и любовью, Прекрасная Магелона с нежностью взирала на рыцаря.

Благородный рыцарь также не меньше, чем она, переменился в лице, когда увидал пред собой прекраснейшую возлюбленную своего сердца. Он не находил слов, чтобы повести свои речи, ибо не сознавал, на небесах он или на земле, что и тщится внушить и представить своим подданным любовь. Всецело смутившись, он пал пред ней на колена и сказал: «Великодержавная, высокородная принцесса, да ниспошлет вам господь всемогущий почести и все, чего желает ваше сердце».

Прекрасная Магелона тотчас поднялась, взяла его за руки и ответствовала ему: «Добро пожаловать ко мне, благородный рыцарь!». И велела ему сесть подле себя. Когда кормилица увидала это, она удалилась в другие покои, поблизости оттуда. Меж тем Прекрасная Магелона сказала так: «Благородный рыцарь, мной владело большое желание побеседовать с вами, придя ко мне, вы доставили мне великое удовольствие. И хотя столь юной девице, как я, не подобает наедине и в тайне беседовать с рыцарем, я все же осмелилась свершить это. Но я сделала это, зная вашу благородную душу, придавшую мне уверенность и смелость. Знайте также, едва я увидала вас, как мое сердце тотчас пожелало вам добра, ибо всяческая доброта и учтивость, какие только присущи человеку знатному, в совершенстве соединены в вас. И потому, благородный господин, откройте мне ваш род, сословие, имя и звание и не скрывайте их от меня! Ибо нет на свете человека, какому я желала бы добра более, нежели вам. Итак, я хочу знать, кто вы, из каких земель и по какой причине явились сюда».

Тут рыцарь поднялся и сказал: «Великодержавная, благороднейшая принцесса, поначалу я благодарю вас за любезное желание и намерение взять меня под свое покровительство, хотя я ни единой своей добродетелью не заслужил от вас этого. Вам подобает также узнать от меня, кто я и по какой причине явился сюда. Однако я покорнейше прошу вас никому о том не говорить и хранить все в тайне, ибо я покинул отечество с единственным условием: никому не открывать своего имени, как доныне и было. Великодержавнейшая, благороднейшая принцесса, знайте, я – единственный сын графа Прованса, каковой доводится родичем королю Франции.[9] Я устремился прочь от отца и матери лишь для того, чтобы добиться вашей любви, ибо слыхал, будто нет девицы прекраснее вас, что суть истинная правда, ибо красота, коей наделены вы, не поддается описанию. Я прибыл сюда с небольшой свитой, и, поскольку могущественные господа, князья и дворяне, что во всех делах удачливее меня, выказали себя в вашу честь во всяческих рыцарских состязаниях, в душе я также решил испытать, хотя я меж ними и недостойнейший, не добьюсь ли я вашей милости и любви, это и есть истинная правда, какую вы пожелали узнать от меня. В сердце я также решил никого, кроме вас, не любить до самой смерти».

Когда он сказал это, она велела ему сесть подле себя и ответствовала: «Мой возлюбленный брат и господин, я благодарю господа всемогущего, моего создателя, что он ниспослал нам столь радостный день. Ибо я почитаю себя счастливейшей из смертных, что нашла друга столь знатного, высокого и могущественного рода. На свете нет ему равного храбростью, учтивостью, красотой и мудростью. Случилось так, что мы, двое влюбленных, склонились друг к другу сердцами. Вы, мой благороднейший господин, прибыли сюда, в эти земли, ради меня и употребили в этом большее усердие, нежели все другие, и вдобавок завоевали славу истинного рыцаря. Я вправе почитать себя счастливой, оттого что ради меня вы прибыли сюда, в эти земли, покинув отца и мать, владения и слуг. Поэтому, благородный рыцарь, не подобает вашему труду, столь преданно вами затраченному, пропадать втуне, и раз вы открыли мне свое сердце и душу, то справедливости ради мне подобает сделать то же. Итак, пред вами – всецело ваша Магелона, я возвожу вас в обладатели и повелители моего сердца и прошу блюсти это в тайне, чести и секрете до времени нашей помолвки. Не сомневайтесь также, я скорее умру, нежели душой и сердцем дам согласие другому». С тем она сняла со своей шеи золотую цепочку, на какой висела драгоценная подвеска, надела ему на шею и сказала: «Этой цепочкой, возлюбленный друг и муж, я жалую вас властелином моей жизни и клянусь вам, как приличествует и подобает королевской дочери, не брать в супруги никого другого, кроме вас!».

И следом она заключила его в нежные объятья. Петер пал пред нею на колена и ответствовал: «Возлюбленная моя, благороднейшая и прекраснейшая принцесса изо всех на свете, я не достоин благодарить вас за это. Да будет так, как вы сказали, я всецело доволен этим. Я обещаю вам также исполнять ваши повеления и приказания и, если богу угодно и опять-таки по душе вам, прошу вас принять от вашего супруга это кольцо, дабы, глядя на него, вы вспоминали обо мне». Это было третье кольцо, которое он получил от своей матери, когда устремился от нее прочь. Оно было роскошнее прежних двух. Прекрасная Магелона с благодарностью приняла кольцо и вновь обратилась к рыцарю, чтобы заключить его в объятья и расцеловать. После всего этого она позвала обратно кормилицу. А покуда эти двое беседовали друг с другом наедине, условились они меж собой, как часто и как долго им видеться.

Тут Петер расстался с Прекрасной Магелоной и незаметно возвратился к себе на постоялый двор, однако он был веселее, нежели обыкновенно. А Прекрасная Магелона осталась у себя в покоях, подле кормилицы, и держалась так же, как и всегда, и никто ничего не заметил.

Часто и подолгу беседовала затем Прекрасная Магелона с кормилицей о своем верном возлюбленном Петере, говоря: «Что ты думаешь о моем верном возлюбленном, о рыцаре? Я покорнейше прошу тебя сказать мне это и ничего не утаивать». – «Воистину, моя дорогая принцесса, – говорила ей кормилица, – он столь красив, учтив, смел и любезен во всех своих поступках, что думается мне, он не иначе как знатного рода». На это Прекрасная Магелона отвечала ей: «Не правду ли говорила я тебе все время? Ибо мое сердце и душа превосходно постигли это. Я довольна, что, хвала господу, удостоилась его любви. Ибо нет на свете столь высокородной девицы, каковая, знай о нем лишь половину того, что знаю я, не возомнила бы себя счастливой, стань он ее возлюбленным».

На это кормилица ответствовала ей: «Любезная госпожа, воистину все так, как вы говорите. Однако я покорнейше прошу вас не терять от любви головы. Если вы при дворе в окружении прочих девиц и дам встретитесь с рыцарем, не подайте виду ни словом, ни взглядом. Если вы таковое свершите, ваши отец и мать сочтут это легкомыслием, откуда проистекут два зла: первое – о вас пойдет дурная слава и вы потеряете милость отца и матери; другое – если они о том узнают, рыцарь лишится жизни, а вы станете причиной смерти столь благородного рыцаря, что любит вас превыше самого себя. И в-третьих, меня также накажут. Поэтому я смиреннейше прошу вас держаться благоразумно, как и подобает девице знатного рода».

Тут Прекрасная Магелона ответствовала кормилице: «Возлюбленная моя кормилица, и в этом и в другом я последую твоему верному совету, ибо знаю, что ты всегда давала мне добрые советы, и нижайше прошу тебя, если ты увидишь в моих поступках нечто неподобающее мне, подскажи либо дай знак. Я буду повиноваться тебе как своей дорогой кормилице и матушке. И еще об одном я нижайше прошу тебя, когда мы останемся друг с другом наедине, говори со мной о моем возлюбленном, чтобы как можно легче я перенесла разлуку до той поры, покуда я не узнаю, чем это, наконец, завершится. И прежде всего я прошу тебя помочь мне и словом и делом чаще видеться и говорить с ним. Ибо нет у меня на свете никакой другой радости, и, если, упаси господь, постигнет его несчастье, знай, возлюбленная моя кормилица, я собственными руками лишу себя жизни».

Когда рыцарь вновь возвратился к себе на постоялый двор, исполнился он раздумий о той великой милости, какой он удостоился, и благодарил господа, что подобное выпало ему на долю. Он возомнил также, что никому из рыцарей господь не посылал столь высокой, редкостной милости и чести, сколь ему. В душе он к тому же восторгался непревзойденной красотой Магелоны. Из-за этого он стал чаще являться ко двору, нежели было у него в обыкновении, но держался он с королем и прочими вполне мудро и достойно, дабы не изобличить себя, так что всяк при дворе проникся к нему любовью, и не только высокородные господа, но и все придворные. И, улучив миг, когда никто не мог проследить за его взглядом, он с нежностью взирал на Прекрасную Магелону. Все это проделывал он благоразумно, тайно и скрытно. Когда же король или королева повелевали ему беседовать и развлекаться с Прекрасной Магелоной, он приближался к ней. И тут они делили досуг друг с другом»

12

Как господин Фридрих, по прозвищу фон дер Кроне, отбыл прочь из Рима и явился в Неаполь, дабы сразиться там в рыцарских состязаниях в честь Прекрасной Магелоны

В ту пору жил в земле Романдия[10] некий богатый и знатный рыцарь, по имени господин Фридрих фон дер Кроне. Он был весьма могуществен и по причине своей силы и доблести чрезмерно прославлен и почитаем. Означенный рыцарь воспылал к Прекрасной Магелоне любовью, она же не питала к нему ни малейшей склонности. Однажды вознамерился он сразиться в рыцарских поединках в городе Неаполе, ибо, положившись на свою мощь и силу, понадеялся тем прославиться и удостоиться хвалы Прекрасной Магелоны, каковая доселе мало его чтила.

С означенной целью обратился он с просьбой к королю Неаполя, дабы тот позволил ему сразиться в рыцарских поединках. Король дал ему на то согласие, и объявили во Франции и вокруг лежащих землях про оные состязания, и кто из рыцарей имеет желание померяться силами в честь любви девицы или дамы, пусть прибудет в город Неаполь на Рождество богородицы, тогда и увидят, кто ее любит.

По вышеозначенной причине поспешили явиться многие князья и господа, из чьих имен славнейшими были нижеследующие. Первым прибыл господин Антонин, брат герцога Савойского[11] и, вторым – господин Фридрих, брат маркграфа Монтферратского,[12] третьим – господин Эдоарт, брат герцога Бурбона, четвертым – господин Петер, племянник короля Богемии, пятым – господин Генрих, сын английского короля, шестым – господин Якоб, брат графа Прованского, дядя Рыцаря Серебряные Ключи, на сей раз, впрочем, его не узнавший, и еще множество других. В городе Неаполе пребывали в ту пору благородный рыцарь Петер Прованский и его друг, господин Генрих Граппанский, и прочие, чьи имена из-за огромного их числа остались не упомянуты.

Все вышеозначенные, прежде чем начаться состязаниям, шесть дней прожили в городе в мире и спокойствии. Ни в одной истории не записано, чтобы столько славных мужей когда-либо собиралось воедино в этом городе, как в тот раз. Из-за этого король Магелон выказал всем им великие почести и благосклонность. На Рождество богородицы они рано поднялись и прослушали мессу. Вслед за тем изготовились они, всяк наилучшим образом, на некоем поле для ристалищ, прозывавшемся Катонией, где король сообща с другими князьями и господами расположился в креслах, в другие кресла опустилась королева вместе со своей дочерью, Прекрасной Магелоной, и иными девицами и дамами, дабы видеть состязания, и как радовало взор ослепительное собрание девиц и дам, меж которых Прекрасная Магелона блистала подобно утренней звезде пред восходом солнца.

Тут по приказу короля начался смотр рыцарей, и первым, кто дал узреть себя во всем своем великолепии, был господин Фридрих фон дер Кроне, из-за которого и приключились те поединки. Вслед за ним проскакал господин Антонин, а следом поочередно и все иные. Меж тем Прекрасная Магелона не выпускала из виду своего возлюбленного Петера, что прибыл туда в числе последних.

Как только это завершилось, король приказал герольду объявить, что поединки следует вести любезно и учтиво, не учиняя другому посрамления, что герольдом и было исполнено, и дабы каждый проявил себя в том наилучшим образом, на что король дает всем им позволение.