Помоги проекту - поделись книгой:
И Советский Союз рухнул, погрузив на десятилетие большинство населения в безысходную нищету, без каких-либо катастроф (о которых обожали твердить адепты перестройки — очень занятно просматривать журналы года 1990-го нынче). Сработали голые законы экономики и психологии, чистая ловкость рук.
Так что всё самое интересное, что нам предстоит увидеть, будет определяться не наличием или нехваткой внешнего ресурса, даже такого универсального, как энергоносители, или плодородная почва, а внутренними взаимодействиями планетарной стаи обезьян, численностью более семи миллиардов особей (мультимиллиардные состояния в ИТ-отрасли сделаны именно на тяге обезьян к общению). И единственное, чего может не хватить, — так это разума...
Дмитрий Шабанов: Вперёд, к эпигенетическому будущему!
В прошлой колонке я похвастался, что в конференции на харьковском биофаке, к организации которой я имел отношение, принимал участие Александр Павлович Расницын. Я пересказал некоторые мысли его доклада, с которым он выступил на открытии конференции. А сейчас я хочу поговорить об эпигенетической теории эволюции, ставшей темой круглого стола, проведённого Александром Павловичем.
Этот фрагмент круглого стола с А.П. Расницыным в Харьковском национальном университете им. В.Н. Каразина 21 ноября 2012 года начинается с характеристики эпигенетической теории эволюции
Тут (в какой уж раз в моих колонках!) необходим дисклеймер. Эволюционную биологию пытаются скомпрометировать агитаторы, пытающиеся подменить науку принятием догмы. Всяческие «научные креационисты» (даже их самоназвание является сontradictio in adjecto, противоречием в определении, или, иначе говоря, оксюмороном: наука несовместима с принятием религиозной догмы) очень любят цитировать споры между сторонниками разных теорий эволюции. То, о чём я буду здесь писать, не имеет никакого отношения к попыткам опровергнуть хорошо установленный факт эволюции; речь идёт о спорах, касающихся недостаточно изученных механизмов этого процесса.
Так вот, я говорю об эволюционной теории, которую её основной создатель, Михаил Александрович Шишкин, назвал эпигенетической теорией эволюции И.И. Шмальгаузена — К.Х. Уоддингтона. Надо сказать, что в работах Шмальгаузена и Уоддингтона можно найти ключевые для эпигенетической теории эволюции мысли, но одновременно там же содержится много такого, что с этой теорией несовместимо. Здесь я просто буду говорить об ЭТЭ (эпигенетической теории эволюции), противопоставляя её СТЭ (синтетической теории, которую лучше было бы называть популяционно-генетической теорией, ведь разных синтезов может быть много). Хотите познакомиться с ЭТЭ ближе — читаете статьи, помеченные «Эпигенетическая классика...» тут. Тут не только статьи Шишкина, а также и ключевые для ЭТЭ работы А.С. Раутиана и А.П. Расницына.
Эпигенетическая теория основана на нескольких хорошо известных фактах и обобщениях. Попробую перечислить некоторые из них.
Естественный отбор (разные шансы на выживание и размножение) отбирает или отсеивает не отдельные признаки, а организмы в целом.
Сложные организмы являются результатом индивидуального развития — онтогенеза.
На онтогенез влияют не только наследственные задатки организма, но и в существенной мере — воздействия среды; вследствие этого наследуется не состояние признака, а норма реакции — набор его возможных состояний, реализующийся в разных условиях среды с различной вероятностью.
Подавляющее большинство генов влияет не на один признак организма, а на множество; подавляющее большинство признаков зависят не от одного гена, а от многих (в пределе — от генотипа в целом).
Изменчивость организмов не бесконечно пластична; анализ разнообразия особей в природе позволяет отнести их к конечному количеству вариантов нормы и какому-то конечному количеству уклоняющихся типов (аберраций).
Генотип не чертёж организма; гены содержат «рецепты» белков, выполняющих определённые функции, и набор переключателей, определяющих, какой из возможных путей развития будет с большей вероятностью выбран организмом.
Одни и те же изменения онтогенеза (и возникающие в их результате признаки) могут вызываться как генетическими особенностями, так и воздействиями среды.
В ходе онтогенеза устойчивее всего реализуется то состояние признака, которое соответствует норме; генетический анализ внешне нормальных особей из естественных популяций показывает их неожиданно высокое генетическое разнообразие.
Вот, знаете ли, составил этот список и вижу, что признание этих утверждений толкает к принятию вполне определённого представления об эволюционном процессе — к согласию с эпигенетической теорией эволюции. Увы, это очевидно далеко не всем. Более того, биологи делятся на меньшинство, которое легко принимает эту точку зрения, и большинство, которое её то ли не понимает, то ли не согласно принять. Для её принятия необходимо переосмыслить то, чему всех нас учили: кого в школе, кого — в университете.
Какие же следствия вытекают из перечисленных мною предпосылок?
Любой развивающийся организм имеет определённый набор возможных путей развития. Отбор может поддерживать одну или несколько норм. Такой отбор приводит к тому, что нормальное развитие становится всё более устойчивым; в случае нескольких норм развиваются генетические системы переключения между этими путями (типичные гены, работающие по Менделю). Когда экологическая ситуация меняется, отбор начинает работать против прежних норм. Развитие организмов дестабилизируется, начинают возникать разнообразные аберрации. Если какие-то из этих аберраций поддерживаются отбором в новых условиях, он начинает стабилизировать уже их развитие, делая их новыми нормами. Таким образом, эволюция оказывается чередованием стабилизации и дестабилизации определённых путей развития отбором.
Давайте я попробую сформулировать альтернативную точку зрения. Сразу скажу, что она получится немного карикатурной. Так думают не все сторонники СТЭ, а только самые ортодоксальные из них. Увы, даже те из сторонников СТЭ, которые оспорят приведённые мною утверждения, в своих представлениях о механизме эволюции вынуждены опираться на них неявно. Без опоры на эти, на самом-то деле легко опровергаемые, утверждения СТЭ не работает.
Свойства организма определяют его гены. Каждому состоянию гена (аллелю) отвечает свой признак. Некоторые из аллелей полезные, некоторые — вредные. Новые аллели возникают в результате спонтанных и ненаправленных изменений уже имеющихся — мутаций. Если мутация значимо меняет генетический «текст», возникает новый аллель, у которого будет своё полезное или вредное проявление. Отбор удаляет носителей вредных признаков, оставляя носителей полезных. Хотя особи в естественных популяциях отличаются друг от друга по многим генам и по многим признакам, действие отбора постепенно повышает частоту полезных аллелей в популяции и тем самым обеспечивает эволюционный прогресс.
Вам знакомы такие представления? Что, неужели даже привычны? Как их назвать? Один из удачных вариантов — «генетика горохового мешка» (тут обыгрывается то, что СТЭ рассматривает каждый признак по отдельности, как отдельные горошины, пересыпающиеся в мешок). Даже жалко: такая стройная картина — и неправильная. Особенно губительны для неё два обстоятельства. Эффект каждого аллеля зависит от того, в каком генетическом окружении он оказался и в каких условиях происходит развитие организма. Прямого соответствия, позволяющего по признакам организма определить его гены, нет — одни и те же удачные варианты, которым благоприятствует отбор, могут развиваться на самой разной генетической основе или просто в результате специфического действия среды. Чем сложнее организм, тем сложнее связи, влияющие на развитие его признаков. Почитайте: я достаточно подробно описывал усложнение связи между генами и признаками в одной из прежних колонок.
Думаете, это всё? Есть ещё одна проблема. Даже при однозначном соответствии между генами и отражающими их признаками, отбор одновременно по нескольким генам оказывается крайне неэффективным (и это мы затрагивали ещё в одной старой колонке).
Последнее утверждение часто называют «дилеммой Холдейна». Это обстоятельство было впервые осознано в статье «Цена естественного отбора», опубликованной в 1957 г. Джоном Холдейном (1892-1964), одним из творцов СТЭ. Я не согласен с формулировкой дилеммы Холдейна, которую предлагает Википедия; её суть — именно в неэффективности отбора, идущего одновременно по многим генам, а не в той или иной оценке скорости эволюции. В отличие от автора упомянутой статьи Википедии, я (вслед за Расницыным) удивляюсь не тому, как быстро идёт эволюция, а тому, насколько она обычно идет медленно (по сравнению с примерами, которые показывают доступные для неё скорости изменений).
Сравнивать СТЭ и ЭТЭ можно ещё долго. Приведу лишь ещё одну деталь. Для СТЭ наследственность — непонятно откуда взявшееся свойство живого. Вначале возникли гены, которые «умели» определять признаки, потом отбор признаков привёл к эволюции генов. Для ЭТЭ наследственность — результат отбора. Способные к копированию (размножению) системы оказывались успешны, если на смену единицам отбора, соответствовавшим запросам среды, приходили похожие на них. Наследственность — следствие отбора на воспроизведение сохраняемой отбором нормы.
Почему же до сих пор ЭТЭ остается уделом интеллектуального меньшинства биологов, а подавляющее их большинство продолжает «по умолчанию» опираться на СТЭ? Тут много причин. СТЭ построена на линейных цепочках «причина — следствие», к анализу которых хорошо приспособлена наша структура мышления. Задача анализа свойств системы управления развитием сложного организма намного сложнее задачи трёх тел, о которых я рассказывал в упомянутой колонке.
На круглом столе речь шла о некоторых из этих вещей. Естественно, Александр Павлович сделал акцент на проблеме, с которой связан его вклад в развитие ЭТЭ, — проблеме адаптивного компромисса как эволюционной ловушки (я писал об этом в прошлый раз). В экологически стабильной ситуации аберрантные особи практически не имеют шансов выжить: они практически неизбежно будут проигрывать компромиссной норме в каком-то важном отношении. Именно в этом коренится причина устойчивости многих видов (иначе, особенно у видов без полового размножения, совершенно загадочной). Шансы выжить у аберрантных особей появятся только в том случае, если характер естественного отбора существенно изменится, а прежние требования к их организации окажутся сняты.
Итак, специфика ЭТЭ — внимание к организму как к целостной системе, которая рассматривается феноменологически, а не аналитически. Такой подход диаметрально противоположен типичной редукционистской логике молекулярной биологии. Знаете, как тяжело молекулярщикам воспринимать ЭТЭ? Это было видно даже на круглом столе. Я имел удовольствие наблюдать, как слушали Расницына спецы по эпигенетическому наследованию. В данном случае слово «эпигенетический» не имеет отношения к ЭТЭ: речь идёт о способе регуляции генной активности с помощью «разметки» цепочки ДНК, которая обеспечивается химической модификацией отдельных нуклеотидов. Так вот, редукционисты-молекулярщики искренне страдали! Рассуждения Расницына должны были казаться им ужасной метафизикой, не то что трёхмерные реконструкции макромолекул. Впрочем, это не помешало особо выразительным страдальцам отправиться фотографироваться вместе с Александром Павловичем после окончания мероприятия.
Как сделать ЭТЭ понятной и приемлемой для «широкой биологической общественности»? Мне кажется, её надо попытаться максимально формализовать, отразить в моделях. Возможность формализации — это проверка логичности и непротиворечивости той или иной системы взглядов. СТЭ частично формализована: с самого начала она опиралась на математическую теорию отбора, которую развивали блестящие биологи-математики: Рональд Фишер (1890-1962), Сьюэл Райт (1889-1988), уже упомянутый Джон Холдейн. Созданные ими модели работали только для ограниченного набора простых случаев, но зато для этих случаев работали хорошо. Для сложных, эволюционно значимых случаев формализовать СТЭ не удаётся, кроме прочего, из-за дилеммы Холдейна. По моей оценке, это проявление глубокой внутренней противоречивости СТЭ.
Мне кажется, что в ситуации выбора между нормой и аберрациями можно уйти от ограничений, которые накладывает на ход эволюции дилемма Холдейна. Увы, пока понять, как формализовать эту догадку, я не могу.
А почему логика ЭТЭ не отражена в понятных моделях до сих пор? Причин немало. Во-первых, это очень сложная задача. Во-вторых, как подчеркнул Александр Павлович, сторонников ЭТЭ, действительно понимающих её суть, до обидного мало. В-третьих, просто время не пришло: мы плохо умеем описывать свойства сложных систем и, возможно, знаем ещё не все механизмы передачи информации в ходе онтогенеза.
Есть над чем работать.
Голубятня-Онлайн
Голубятня: Хоть бы что-нибудь еще… всё не так, как надо!
До того меня заинтересовала тема, что даже передвинул всё запланированное культур-повидло ближе к Новому Году, чтобы внеурочно высказаться по злободневному.
Всё началось с того, что при очередной утренней перлюстрации прессы в поисках информационных поводов натолкнулся на статью Чарли Демерджана на портале Semiaccurate, который давно для себя выделил благодаря глубокой аналитике, озаглавленную "Microsoft has failed". Статья произвела на меня глубочайшее впечатление в первую очередь высотой полета. Уровень обобщения соответствовал перу скорее дипломированного философа, чем аналитика IT. Даже не припомню, когда последний раз (если вообще — когда-либо) доводилось читать нечто подобное.
Чарли Демерджан в спокойном и взвешенном тоне (не чета Старому Голубятнику :) анализирует деловую тактику Микрософт за последние десять лет и показывает, как нескончаемая череда стратегических просчетов привела некогда замечательную компанию к полной утрате даже не контроля за рынком.
Статья на Semiaccurate стала для меня важным подтверждением собственных выводов, которые сделал после просмотра нескончаемого потока статей в американской прессе, все как один озаглавленных "Windows Surface RT: Microsoft greatest hardware fiasco ever". Добавьте сюда «скромно стартовавшие» по словам самого Балмера (читай: полный провал!) продажи планшета, неуклюжую рекламу той же железяки Опрой Уинфри (толстушка умудрилась затвитить джинсу про покупку дюжины Surface для подарков на Thanksgiving, отправив сообщение при этом со своего айпада), и вы получите печальную картину вроде той, что разрывал сердца слушателей хрипун Высоцкий в песне, выведенной в заголовке «Голубятни».
Чарли Демерджан все проколы вроде Висты, покупки Nokia, Windows 8, Surface, слив сторонних разработчиков игр и ставку на никому сегодня не нужный Office спокойно обобщил, разложил по полочкам и подвел черту: «У Microsoft полный провал в телефонах, полный провал в планшетах, и имидж потерявшей популярность звезды в глазах нового поколения. Компания может говорить про технологическое превосходство хоть целый день, но люди не верят».
Итак, я рекомендовал статью Чарли Демерджана своим собеседникам на твиттере (всем читателям, у которых сохранилось желание не только следить за всеми моими публикациями из одного места, но и общаться со мной лично, еще раз напоминаю, что твиттер @golubitsky — единственная и, похоже, последняя площадка, где этим можно заняться — на другие локусы и форматы у меня, к величайшему сожалению, уже совсем не остается в жизни времени), на что один из собеседников (Илья Гусев) прочирикал в ответ (так, собственно, twitter и переводится): "Для менее грамотных людей — перевод статьи «Microsoft has failed» есть на Хабре".
Я отправился по линку, по достоинству оценил чистый и вдохновенный перевод на русский язык, скользнул глазом по комментариям и... обомлел! 827 реплик злобной воинственной, агрессивной и в подавляющем большинстве негативной пены, которую гоблинарий пролил на Чарли Демерджана, негодяя-переводчика и всех гробокопателей Микрософта, якобы злобно якобы смакующих якобы низвержение голиафа.
Главный аргумент критики, помимо само собой разумеющегося и всегда подспудно звучащей тональности «Что вы, лохи, понимаете в программировании и IT? Куда суетесь в наш калашный ряд?» — позиции компании Балмера как некогда крепки, потому что Visual Studio — самая мощная и популярная IDE, xBox — рулит, Kinect — чума, Windows 7 — великая, Skype — лучший VoIP на земле, Microsoft Dynamics гиперпопулярная система автоматизации бизнеса, SkyDrive не хуже всяких так GoogleDrive, MS SQL — в тройке популярных коммерческих СУБД, ну а Windows Server — вообще наш ленинпартияедины.
Список козырей привожу по коменту 23-летнего хабрачеловека oYASo, который учится на программиста в МГТУ им. Баумана и видимо по этой причине сумел привести контраргументы в стройном и систематизированном виде.
Справедливы ли возражения oYASo? Конечно! Никто и не собирается опровергать. За 25 лет доминирования на рынке домашних компьютеров Microsoft насоздавала такое множество замечательных вещей и продуктов, что было бы удивительно, если бы всё это богатство в одночасье кануло в небытие. Тем более было бы странно слышать разговоры о кончине Microsoft в странах третьего мира вроде Индии и России, где, как известно, вообще ничего кроме Dos и Windows в массовом смысле не существует (99 % в Индии, может, 98 % в России — одни писюки с виндой и ничего кроме писюков).
Но, дорогой Александр (так зовут в миру oYASo), разве вы сами не видите, что поезд ушел?!Ушел в совершенно противоположном направлении от того, куда по инерции двигалась ваша любимая компания! А главное, сама же Microsoft это прекрасно понимает, оттого и запрыгивает постоянно на чужую подножку: то со смартфонами, то с планшетами, то с онлайн-магазинами а-ля AppStore, то с облаками а-ля GoogleDrive и т.п.
Обратите внимание — все перечисленные подножки поездов ЧУЖИЕ! Все они были проворонены руководством Microsoft, которые десятилетие предпочитали делать вид, что все эти глупости компанию не интересуют, а вот MSIE, Office — это да! И где теперь этот MSIE и Office? Кому они нужны, когда есть Chrome и GoogleDocs?!
xBox — замечательная приставка (уж сколько я про нее писал, и сколько статей прикрыли, читатели хорошо знают :). Но время традиционных приставок тоже прошло! Это тоже — вчерашний день: пример — только-только вышедшей Nintendo Wii U, продажи которой дают фору всем Surface вместе взятым. На рынке совершенно другие тенденции: слияние функционала традиционных игровых приставок с планшетами — это как минимум. И каким местом сюда вписывается xBox?
Всё, за что не берется Microsoft в последние 10 лет, получается из рук вон плохо. Можете, конечно, возразить: Windows 7 — это песня. Конечно песня, кто бы спорил (хотя 10 лет назад точно такая же замечательная песня уже была исполнена и называлась Windows XP :). Вот только кому эта песня нужна в мире современного железа?! В мире, где продажи персональных компьютеров и ноутбуков не просто падают, а погружаются в стремительном пике. Таком стремительном, что крест над могилой и надпись RIP — лишь вопрос времени.
Сама Microsoft прекрасно понимает, что творится за окнами ее прекрасного лесного кампуса в Редмонде (до сих пор храню как реликвию рубашку с надписью Windows 95, которую купил в 1995 году на инаугурации величайшей по тем временам ОС!) и пытается как-то разрулить ситуацию: покупает Nokia, запускает Metro, удивляет мир Surface. Проблема только в том, что ни во что дельное разруливание это не выливается. Почему? Прочитайте статью Чарли Демерджана и сами узнаете.
Наконец, последнее: почему весь образцово-показательный гоблинарий, который давно и успешно скучковался на Хабре, восстал против критики Демерджана и перевода его статьи на русский язык? К великой печали причина лежит на поверхности: 99,99% отечественного гоблинария кормится с продуктов Microsoft. Пишет на языках программирования, созданных Microsoft, налаживает базы данных и почтовый обмен в родных офисах на MS SQL, MS Server и MS Exchange, выдает отчеты, набитые в Ворде, рисует макросы в Excel и лабает интерфейсы для безденежных торговых точек на MS Access. А главное — получает образование в советских (пардон: постсоветских, хотя ничего от приставки в глубинных смыслах не меняется) ВУЗах исключительно с прицелом на DOS-Windows.
Ничего зазорного в вышесказанном, кстати, нет! Хочу, наконец, прервать уже потоки бреда о том, что Старый Голубятник, мол, сочит ядом против Microsoft, продавшись Надкусану! Дикая чушь, выдающая приминивные механизмы поверхностного обобщения мыслей. Я начинал работать на компьютерах с DOS и Windows 2.0 и прошел вместе с редмондской конторой весь длинный путь до самой Windows 8 (которую установил еще в августе и, как помнят читатели, хвалил за интересные решения).
Именно по причине полной своей вовлеченности в судьбу Microsoft я и исхожу слюной! Ругаюсь, чертыхаюсь, злюсь, иронизирую. Потому что мне НЕ ВСЁ РАВНО! У меня душа болит от того, что приходится наблюдать за уничтожением некогда великой компании. Уничтожением, которое творится исключительно по причине человеческого фактора. Вернее — кривого менеджмента.
Я, конечно, понимаю, что Билл Гейтс давно уже плюнул на свое былое детище, сосредоточившись на делах поважнее — планировании семьи в мировом масштабе посредством своего фонда. Компанию отдали на откуп Балмеру — на мой скромный взгляд, самому плохому менеджеру, какой только рождался в Америке (с учетом того, что в «Бизнес журнале» на сегодняшний день было опубликовано более 230 написанных мною корпоративных биографий, можно предположить, что мне есть с чем и кем сравнивать). Но куда смотрят акционеры? Куда смотрит совет директоров Microsoft? Это же их кровные деньги! Или им безразлично, что трепыхаться осталось 5-7 лет от силы? Если, конечно, радикально не изменить всю стратегию компании.
И последнее: выступать апологетами и защитниками заведомо ошибочных шагов и решений компании, продукты которой обеспечивают вам, дорогие моему сердцу гоблины, 99 % заработка, по меньшей мере недальновидно. Вместо того, чтобы лезть в бутылку и хорохориться, подумали бы лучше о собственном будущем: чем придется заняться, когда кормилица обанкротится и уйдет из бизнеса? Или пусть даже не обанкротится, но произойдет неизбежная смена глобальных трендов, так что ваши профессиональные навыки и умения окажутся никем не востребованы? Как минимум — придется полностью переучиваться (на другие языки, платформы, GUI, базы данных и проч.). Не проще ли помочь любимой компании если уж не правильным советом, то хотя бы правильной реакций: не называть черное белым и не хвалить то, что достойно только осуждения?
Голубятня: Касталийский мираж истории
Недавно попалась на глаза в сети такая хохма:
Эдакая потревоженная интуиция нетизана, пытающегося шутить на плохой карте. Смешно ничего не усмотрел, зато погрузился в раздумья на тему
Невероятно, но механизм, представленный на картинке, истинен и универсален. Мы даже не догадываемся, до какой степени. Шуточки шуточками, но ведь именно так всё и происходит и именно так мы знаем и воспринимаем историю! С небольшой, однако, же и существенной корректировкой.
Корректировка эта называется Касталия. Если абстрагироваться от генезиса и прямой коннотации с миром «Игры в бисер» Германа Гессе, Касталию можно представить себе в виде замкнутого пространственно-временного континуума, в котором в каждый момент исторического времени пребывают духовной элиты своей эпохи.
Пространственно-временной континуум не в том смысле, что определенная тонкая прослойка интеллектуалов проживает в монастыре или гетто, а в том, что активность этой прослойки пролегает за пределами реального, привычного всем людям повседневного мира. Континуум этот отражает некое нематериальное поле, заполненное идеями, предрассудками, мифами и мифологемами человечества.
Идеальное описание Касталии — это ноосфера (в том смысле, как эту идею Вернадского развил Бахтин), взятая сразу во всем единстве прошлого, настоящего и будущего. Разумеется — в единстве помянутых выше мифологем и идей, а не реальных событий.
Формально касталийцы ведут замкнутый образ жизни, поэтому на внешний мир влияния не оказывают. Во внешнем мире правят бал деньги и власть рептилий. Вернее, рептилиям так кажется: что они правят бал. На самом деле они перемещаются в пространстве и времени в рамках и границах, строго заданных картиной мира (со всеми его т.н. «правилами поведения», представлениями о том, что такое хорошо и плохо, к чему нужно стремиться, чему радоваться, о чем сожалеть и проч.), которая, в свою очередь, была нарисована в Касталии и выдана вовне для массового потребления.
Теперь самое интересное. Какую историю мы знаем? Думаете, она объективна, основывается на фактах, на том, как было на самом деле? Какая наивность! Наша история — это аккурат то, что шутливо проинтуичил на картинке хохмач из Рунета! История о победе в войне над зомби, которую придумали в массовом порядке после декабря 2012 года!
Не важно, что в реальном мире в декабре 2012 года ровным счетом ничего выдающегося не случилось. Важно, что в ноосферу давно был запущен мифологический импульс (в форме календаря майя, преломленного через призму глупостей New Age) и под этот импульс история впоследствии и была переписанной.
Переписанной кем? Вот — ключевой вопрос и вот ключевой на него ответ: обитателями Касталии! Той самой замкнутой кастой Хранителей Истории и Времени, которой мы обязаны абсолютно всем, что нам сегодня известно о прошлом.
Как вы думаете, откуда мы знаем, что происходило в России в XII веке? В Риме — в III веке до н.э.? В Египте при Эхнатепе? В первые годы правления китайской династии Цин? Да вообще — в любое время, всегда и везде? Всю свою информацию мы черпаем исключительно из т.н. «письменного и устного наследия». Эдакого Священного Придания Истории.
Кто является автором всех этих письменных и устных «свидетельств» своего времени? Обитатели реального подлунного мира? Я вас умоляю! Обитатели подлунного мира тихо трудились, плодились, богатели, болели и умирали. У обитателей подлунного мира в этом мире никогда не было своего голоса! Не было и права на голос. Их удел — вечное молчание.
Другое дело — Касталия. Касталийцы писали летописи в своих монастырях, заучивали наизусть и передавали из поколения в поколение (не генетически по наследству, а от брата к брату в закрытом братстве родной Касталии) некую версию событий, которую искренне полагали действительной. Ну если не действительной, то желательной и желанной.
Поделиться книгой: