Воин Яровита

Возок тронулся. Виде, привыкая к полутьме, моргнул и увидел перед собой Шарля Понтиньи, который спросил у него:

— Как прошла встреча?

— Неплохо. Пару раз я думал, что Свен убьет меня, но все обошлось и отныне он на нашей стороне.

— Слава Богу! — выдохнул цистерианец и перекрестился.

— Слава! — вторил ему Ассер и повторил движение своего друга.

— Свен что-нибудь потребовал от тебя? — продолжил расспрашивать Ассера франк.

— Пока пару мелочей. Он хочет встретиться с моими лазутчиками, которые принесли вести из венедских земель, а затем желает пообщаться с рыцарями.

— Это можно устроить, — согласился Шарль. — Но только завтра.

— Почему, ведь день в самом разгаре? — удивился Ассер.

— Сегодня рыцари хотят захватить венедских агентов, которые находятся в городе, а разведчики им помогают.

— Интересно. — Виде потер ладони рук и сказал: — Надо бы и мне с рыцарями сходить. Вдруг, попадется кто-то из тех мерзавцев, кто моего сына и Вальдемара убил. Опять же воины мои лишними не будут.

— Это надо Тибо спрашивать. Я тамплиерами не командую. Они всегда сами по себе.

— Хорошо, спрошу Тибо, — Ассер кивнул и поинтересовался у Понтиньи: — Ты не знаешь, как они венедов нашли?

— С помощью Святого Духа, — ответил цистерианец.

Ассер Риг был человеком весьма набожным, и он видел сотворенное Бернардом Клервоским чудо. Однако в помощь Святого Духа он все же не поверил и подумал, что Шарль не желает выдавать ему церковные секреты. Поэтому разговор решил не продолжать и до самого святилища цистерианцев хранил молчание.

Возок остановился перед окруженной несколькими жилыми бараками деревянной церковью невдалеке от центра города. Шарль и Ассер покинули его и тут же вошли в храм. Они успели вовремя, так как рыцари, три десятка крепких мужчин, прибывших вместе с ними из Франции, уже готовились к выступлению. Лица этих суровых воинов Христа были сосредоточены. Рыцари расположились по пять человек в ряд перед алтарем и белые плащи с красными крестами в пустой полутемной церквушке сразу же бросались в глаза. Командир крестоносцев, Тибо Креон, выходец из знатного семейства и дальний родственник одного из главных тамплиеров Роберта Креона, кинувший мирскую жизнь и семью ради служения Господу, стоял перед ними на возвышении. В его правой руке, которую он вскинул вверх, находился тяжелый меч, крестообразная рукоять коего смотрела вверх. И он воодушевлял рыцарей перед боем, который для каждого из них мог окончиться гибелью, и Ассер вслушался в его слова.

— Братья, — воскликнул Тибо, высокий и сухопарый брюнет лет сорока, — все вы знаете, что мир жесток. Все меньше в нем чести, правды, справедливости, милосердия и искренности. Дьявол искушает созданий Господа и кругом ложь, гнев, вероломство, смятение и боязнь людей познать Господа. И видя это, папа римский Григорий Седьмой предложил всем, кто был отягощен злом и грехами, искупить свою вину перед богом. После чего он призвал мирян отправиться в Святую Землю и освободить Иерусалим. Наверняка, вы помните его слова, но я произнесу их еще раз. "Пусть же выступят против неверных все, кто злонамеренно привык вести частную войну даже против единоверцев и расточать обильную добычу. Да станут отныне воинами Христа все, кто раньше были грабителями. Пусть справедливо бьются теперь против варваров все, кто в былые времена сражался против братьев и сородичей. Ныне пусть получат вечную награду все, кто прежде за малую мзду были наемниками. Пусть увенчает двойная честь всех, кто не щадил себя в ущерб своей плоти и душе. И пусть все, кто здесь горестны и бедны, там будут радостны и богаты, ибо здесь они враги господа, а там станут его друзьями".

Тамплиеры молчали, а Креон оглядел их, ни в ком не заметил слабости и продолжил:

— Конечно, многие из вас, прежде грешники, а ныне воины Христовы, спрашивают себя. А что мы делаем здесь, на севере Европы, когда должны охранять Масличную гору, Вифлеем, Назарет, реку Иордан, Голгофу и Гроб Господень? Я знаю это, братья мои во Христе, ибо мало чем отличаюсь от вас. Но те же самые вопросы задают друг другу братья-орденцы в Арагоне, которые бьются против мавров. А ответ прост. Мы там, где вера Христова в опасности, и то, что нам предстоит делать здесь, будет делаться во благо церкви и с именем Господа на устах. И будьте уверены, что все это нам зачтется. Ибо прав Бернард Клервоский, когда говорит, что смерть за веру это встреча с Богом, который простит павшему за него все прегрешения и дарует ему спасение. Так с Богом же братья! Одолеем языческих колдунов! Святой Дух с нами! Вперед!

Меч Тибо еще выше взметнулся вверх, и рыцари поддержали его дружным выкриком:

— Вперед!!! С Богом!!!

После этого, под звяканье кольчуг и латных доспехов, которые были скрыты орденскими плащами, храмовники стали выходить на свежий воздух. Тибо двинулся за ними и тут его перехватил Ассер, который обратился к нему с просьбой:

— Брат Тибо, мне бы хотелось отправиться на захват шпионов вместе с вами.

— Я не против, — на ходу бросил рыцарь и продолжил свой путь.

Виде поморщился, слишком грубым и безразличным показался ему ответ Креона. Однако он смолчал и вскоре присоединился к рыцарям, которые вместе с парой монахов-цистерианцев, которых в городе сильно уважали, и королевским чиновником, двинулись в западную часть Хедебю.

Храмовники шли по пустынным заснеженным улицам. Они упрямо пробивались через метель и не останавливались. Ассер стал быстро уставать, но к счастью для него идти было недалеко. Воины Христа остановились вблизи просторного постоялого двора, где, как узнал ярл, под личиной мелких торговцев из провинции проживала тройка вражеских шпионов. Здесь Тибо принял доклад шпионов, сообщивших, что венеды на месте. Затем храмовники быстро распределили обязанности, кому и что делать, а потом вошли во двор. Часть франков осталась на месте и занялась конюшнями, амбарами и черным ходом, а полтора десятка, ровно половина, стала вливаться внутрь двухэтажного бревенчатого здания.

На первом этаже постоялого двора, как и положено, находился большой обеденный зал, который был заполнен людьми. Горожане и гости в недоумении смотрели на обнаживших оружие рыцарей в белых плащах с крестами, но остановить их никто не попытался, больно грозно они выглядели. Самые умные, бросив трапезу, стали покидать помещение и выскакивать на улицу, где их встречали рыцари и шпионы. Ну, а кто был пьян или глуп, тот остался на месте и с интересом, предвкушая бесплатное развлечение, наблюдал за действиями орденцев.

Рыцари, тем временем, осмотревшись, начали подниматься на второй этаж, и вот тут их встретил первый венед. По лестнице, сбив с ног двух воинов, скатился один из шпионов, по виду, самый обычный дан, средних лет светловолосый горожанин в потертом кафтане и шерстяных штанах, а по повадкам воин не из последних. Рыцари сразу же окружили его и набросились на венеда, но тот, что-то выкрикивая, вынул из-под одежды два длинных кинжала и кинулся в бой. Он в один миг оказался среди храмовников, и его клинки замелькали, подобно косам смерти. Взмах стальной полоски, и один из рыцарей, получив тяжкое ранение в горло, отскакивает назад. Стремительный выпад, и кинжал славянина попадает в глаз второму воину Христа. Перекат, и он уходит в угол. Храмовники зажимают его, а он, метнув один из клинков в горло франка, который замертво упал на пол, воскликнул: "Святовид, иду к тебе!", после чего вонзил второй клинок себе в сердце.

Все это произошло очень быстро и Ассер Виде, наблюдающий за этой схваткой, не мог не восхититься храбростью и твердой рукой венеда, который понимал, что плен не для него. К этому моменту большинство посетителей, точно так же как служанки и хозяин заведения, покинули зал. Наверх кинулись остальные храмовники, потерявшие в короткой стычке с одиночкой двух братьев, и Ассер двинулся за ними. В общем-то, зря, потому что венеды на втором этаже не остались, а через узкий лаз на крыше попытались выбраться во двор и сбежать. Это у них не получилось, поскольку внизу их уже ожидали, и они вступили в свой последний бой.

Виде выскочил наружу и застал окончание драки. Один из венедов, пожилой усатый мужчина, уже был мертв, а рядом с ним, на окровавленном снегу лежал труп храмовника. Второй славянский шпион, совсем еще молодой парень, пока был жив. Озираясь, он стоял в центре двора и в его руке находился короткий клинок, которым он крепко попятнал парочку крестоносцев. Судя по взгляду венеда, сдаваться он не собирался, и Тибо Креон выкрикнул:

— Живьем его брать!

Орденцы стали сжимать кольцо и парень, понимая, что сейчас его сомнут, начал разворачивать острие клинка к своей груди. Однако храмовники были быстрее. Здоровяк Гуго Виенн, который, как ни странно, обладал отменной реакцией и живым умом, схватил в руки деревянный чурбак, на котором кололи дрова, и метнул его в спину шпиона. Просвистев по воздуху, кусок дерева ударил венеда в спину, и он упал лицом в снег. Ну, а после этого все было просто. Воины Христовы связали парня, заткнули ему рот кляпом, чтобы он не откусил себе язык, и поволокли его в свою временную казарму.

К Ассеру, который так и не обнажил меч, подошел Тибо Креон, который спросил его:

— Ты кого-нибудь узнал ярл?

— Нет. Тех людей, которые напали на мой дом, я не увидел.

— Ага! Понятно.

Креон пошел вслед за своими людьми, а Ассер, который чувствовал себя старой развалиной, дождался появления хирдманов, приказал забрать тела мертвых венедов и, уладив дело с представителем городской стражи, посетившим место происшествия, во главе дружины вернулся в святилище Господа. В беготне по улицам города прошло больше трех часов и, наконец, Ассер снова оказался в тепле. Он пришел в свою келью, которая находилась в бараке рядом с храмом. Здесь он хотел спокойно полежать и подумать над событиями дня, который подходил к своему завершению, но тут к нему зашли гости. Все тот же самый Тибо Креон, под глазами которого виднелись темные круги, коих не было всего пару часов назад, и Шарль Понтиньи.

— Присаживайтесь.

Ассер Виде указал гостям на широкую лавку у стены. Однако Понтиньи отрицательно покачал головой и сказал:

— Нет. Мы сейчас уйдем, а к тебе зашли задать пару вопросов.

— Я готов, — датчанин пожал плечами.

Тибо и Шарль переглянулись, и цистерианец спросил:

— Ты когда-нибудь слышал про человека, которого зовут Вадим Сокол из Арконы?

— Нет. А кто это?

— Он один из наших противников, вроде бы ведун. Кто таков и откуда, неизвестно, но взлетел стремительно и сейчас считается одним из советников верховного жреца Векомира. Может быть, он посланец византийского патриарха, который не желает нашего усиления на севере. Возможно, злой колдун, который подчиняет себе волхвов, или ересиарх из секты катаров, Ну, а может, подставная фигура, за которой прячется кто-то более серьезный. В общем, человек странный и опасный, а значит, должен умереть. Однако не сразу, а после серьезного разговора с нами.

— Про него венед сообщил?

— Он самый.

— А больше пленник ничего не сказал?

— Нет. К сожалению, он умер. Не выдержал общения со Святым Духом, — Шарль кинул досадливый взгляд на Тибо. Рыцарь лишь поморщился, а монах продолжил: — Ассер, нам опять нужна твоя помощь.

— Какая?

— Необходимо послать на Руян самых лучших разведчиков, которые должны найти этого Вадима Сокола и выяснить про него все, что возможно.

— А что потом?

— Ничего. Потом им займутся более опытные шпионы и рыцари Христа.

— Хорошо, — Ассер кивнул. — Когда людей отправлять?

— При первой же возможности. Однако они не должны привлечь к себе внимание, а иначе мы можем спугнуть крупного зверя.

Глава 6

Пролив Большой Бельт. 6651 С.М.З.Х.

— Впереди паруса! Много! Это даны!

Голос впередсмотрящего разнесся над морем, и следом такие же выкрики прозвучали на кораблях, которые шли слева и справа от моего "Яровита".

"Вот и все, — подумал я, — теперь хоть сомневайся, хоть нет, а придется драться".

Руки на автомате достали из-под ближайшего рума тяжелый рюкзак. На чистый кусочек палубы я вытряхнул броню и оружие. Стал облачаться для боя и настраиваться на тяжелое сражение.

Итак, битва все же состоится. Позади остались доклады наших витязей, которых преданные Бернарду Клервоскому тамплиеры выдавливали из Ютланда, подготовка и слаживание экипажа, учебные выходы в море и стрельбы из арбалета, советы ОБК, сборы, прощания и слезы жены. Мы готовились к походу на викингов, а они готовились нас встретить. Мы знали, что они знают о наших намерениях. Однако даны, во главе которых встал ярл Свен Эстридсен, в моей прежней реальности разбитый и убитый своим племянником Вальдемаром, совершили принципиальную ошибку. Они считали, что против них выступят всего два славянских племени. Но в наступление шли воины всех четырех венедских племен, а не только раны и бодричи. А помимо венедов в нашем флоте были шведы короля Хунди Первого по прозвищу Фремсинет, который привел пять больших драккаров с шестью сотнями лучших воинов, а так же откликнувшиеся на зов волхвов Святовида пруссы. Итого в общей сложности сто пятьдесят пять боевых кораблей: лодей, драккаров и шнеккеров, на борту которых двенадцать с половиной тысяч воинов. И это только первая волна, которая схлестнется с вражеским флотом, а за ней идет вторая, больше сотни прусских дубасов, небольших корабликов, везущих три с лишним тысячи воинственных поклонников бога Перкуно. Ну, а в арьергарде наших сил семьдесят больших торговых судов с конницей бодричей и пехотой лютичей, которые не будут вступать в морское сражение, а сразу же начнут высадку на берег. Это сила! Это мощь! Так что вешайтесь даны. Ваша смерть пришла. Правда, при любом раскладе битва не будет легкой, ибо викинги воины сильные. Но мы их все же поломаем, и это факт.

Последний ремень был затянут. Войлочная поддевка под кольчугой сидела словно влитая. На поясе пара кинжалов и меч. Шлем сидит отлично, латные перчатки на ладонях, а круглый щит лежит у борта. Все в порядке, хотя есть у меня опаска, что если я упаду за борт, то пойду на дно, поскольку оружие и броня весят больше двадцати килограмм. Однако погибнуть и на суше можно. Шел-шел по дороге, упал, ударился об камень головой, да и помер. Вот и все развитие жизненного сюжета. Сплошной рояль в кустах. Так что о плохом думать не надо. На крайний случай, постараюсь за что-то зацепиться или скинуть броню, а до берега не так уж и далеко. Пролив Большой Бельт, где нам предстоит биться с викингами, конечно, широкий. Однако береговая черта видна. Слева северная оконечность острова Ленгеланн, а справа Зеландия, так что доплыть можно. Правда, вода холодная и больше чем двадцать-тридцать минут на поверхности не удержаться, но это ничего. Когда мы победим, утопающих подберут, а вариант, при котором нас разобьют, даже не рассматривается. Другое дело, что потери могут быть серьезными, но война без них не обходится, и тут уже кому и как повезет.

Я прошел на нос "Яровита", оперся на резную фигуру моего бога и посмотрел на приближающихся врагов. Все пространство впереди, от берега до берега усеяно темными силуэтами драккаров и шнеккеров. Полосатые паруса спускаются, и понятно почему. Ветер дует нам в корму, ибо волхвы собрались с силами, напряглись, немного помудрили с погодой, попросили мать-природу о помощи и результат налицо. От самого Руяна, а затем от Дубина, ветер у нас попутный. В результате скорость венедских кораблей больше, а в морском сражении, особенно в самом его начале, это имеет огромное значение, ибо сказывается на силе удара и маневренности судна.

Прикрыв глаза, я попробовал прощупать наших противников и вытянул вперед раскрытую ладонь, которую тут же отдернул, слишком много злости и ненависти катилось нам навстречу. Сплошной черный вал из негатива и злобы. Ничего другого не почуял. Да и ладно, не очень-то и хотелось.

Обернувшись, я посмотрел на варягов из экипажа "Яровита". Воины сосредоточены и занимаются, чем и положено. Помимо паруса мы использовали еще и весла, но сейчас ход немного сбавили. Половина бойцов гребет, а другая готовится к бою, надевает брони и заряжает арбалеты, все сотню, какая у нас есть. Потом мореходы поменяются, а немного позже, когда бы сблизимся с данами на расстояние дальнего выстрела, будет спущен парус и начнется кровавая работа.

Минуты текут очень медленно. Дистанция между двумя флотами сокращается и, обгоняя нас, на острие удара выдвигаются большие корабли, которые первыми вступят в бой. Что же касательно нас, то мы будем с левого фланга. Драка начнется, корабли сцепятся, завяжется хаотичный бой, которым никто не сможет управлять, и после этого появится наш резерв, прусские и шведские союзники, которые ударят по данам с правого фланга. Да, именно так все и будет, и за счет этого мы получим победу.

Снова я смотрю на вражеские корабли. Ранко Самород, капитан "Яровита", уже в броне и отдает команды. С шумом падает вниз парус. Пару раз он громко хлопает, и его придавливают к палубе, затем быстро скатывают и убирают в специальный рундук. Дистанция между нами и данами уже меньше трехсот метров и рядом со мной останавливается Самород. Его шлем с лицевой маской смотрит на меня, но он молчит. А чего говорить? Все оговорено давным-давно, и не по одному разу. Мы рассмотрели множество сценариев предстоящего боя и провели тренировки. Команда у нас отличная. К битве все готово, так что балакать не о чем. В душе Саморода чувствуется легкий мандраж, однако, страха в нем нет. Среди варягов то же самое, волнение и ожидание схватки, у кого-то больше, у кого-то меньше. Никто не кричит и пока еще не стонет, а потому в ушах лишь бряцанье металла, плеск волн, крики чаек в синеве небес, вот и все.

Противник все ближе. Расстояние до передового вражеского корабля сокращается до сотни метров, а затем до пятидесяти. Центры двух флотов, примерно в километре от нас, уже столкнулись, и там идет битва, а перед нами шнеккер, который заметно меньше "Яровита". Уже видны стоящие у носовой фигуры, оскалившейся хищной птицы, вражеские воины, которые одеты убого, в древние доспехи и кожу, а оружие у них, сплошь топоры и секиры, да и сам кораблик неухоженный.

— Добро, — кивая в сторону данов, обращаюсь я к Самороду. — Первый вражина слабенький.

— Не скажи, Вадим, — парирует Ранко. — Это нищие викинги, которые мечтают о добыче. Значит, драться они станут, словно берсерки, а взять с них нечего. Лучше нам с ними не цепляться, а оставить тем, кто за нами следом идет.

— Ты человек опытный и в морских схватках соображаешь побольше моего, так что тебе боем и руководить.

Я делаю пару шагов назад и беру уже снаряженный арбалет. Самород поднимает руку. С левого борта убираются весла, а кормчий с помощью одного варяга, перекладывает кормило. "Яровит" дает резкий крен, сближается с первым противником, разворачивается, ломает чужие весла и, отталкивая вражеский шнеккер в сторону, вскользь бьет его в борт. Скорость у нас больше, да и масса судна в полтора раза выше вражеской, так что результат был легко предсказуем. Мы слышим громкий треск досок, и кораблик датчан буквально отлетает от нас. Викингам уже не до атаки, им бы устойчивость судна восстановить, и в этот момент приходит черед стрелков.

Приподнявшись над бортом, я увидел, что датский шнеккер, словно лохань, переваливается на воде, и на краткий миг мне становится видна вся его палуба. Датчане бегают и суетятся. Между румами видны покалеченные разбитыми веслами воины, а подле мачты, держась за нее левой рукой, что-то выкрикивает ярл, которого можно опознать по отличной броне и по украшенным какими-то блестящими камушками ножнам меча.

"Богатое оружие, вот только вождь бедный, — мелькнула у меня в голове мысль и, отпуская в полет арбалетный болт, который устремился в голову дана, я добавил: — Прощай, не судьба тебе стать состоятельным за мой счет".

Попал болт или нет, этого я не видел, поскольку сразу присел, а борт раскачивающегося вражеского шнеккера скрыл от меня его палубу. Однако в том, что ярл погиб, сомнений не было. Слишком много стрелков одновременно дали залп, не меньше тридцати, и я не один такой глазастый, что разглядел вражеского командира. Так что норма.

Скорость "Яровита" тем временем заметно упала. Вновь в воду опустились весла. Варяги погнали наш корабль дальше, но движение было недолгим, поскольку за первым чужим шнеккером нарисовался второй, не меньше нашего и с хорошим экипажем. Даны, лишь только увидели нас, попытались обстрелять "Яровит" из луков. Но варяги и викинги, как известно, стрелки не очень хорошие, потому что стрельба из лука и гребля большим веслом сочетаются плохо, а специальную команду снайперов на борту держать весьма накладно. Вот поэтому я и внедряю самострелы, их освоить проще, а пробивная способность у арбалетного болта выше, чем у обычных боевых луков, которые распространены в районе Венедского моря. Правда, при качке прицелиться сложно, но если потренироваться, а у нашего экипажа времечко в запасе имелось, результат выходит неплохой, в среднем половина выстрелов в цель. Ну, а лучников вражеских, которые пустили в нас стрелы, опасаться не стоило.

— Фью-ить! — над моей головой пролетела стрела, которая вонзилась в борт. Арбалет снова был готов к бою. Расстояние между кораблями сокращалось, и я отдал команду:

— Бей!

На носу шнеккера особо не развернешься, места мало, а потому выстрелило всего шесть человек. Но почти каждый болт ударил во вражеское тело, слишком любят даны стоять вдоль борта и размахивать оружием. Два или три викинга повалилось на своих товарищей. Одновременно с этим "Яровит" начал новый разворот. Удар! Столкновение! Треск лопнувших бортовых досок! И на чужое судно летят болты и абордажные крючья. В ярости даны орут, но криков "Один!" не слышно. Викинги забывают про Отца Дружин, поэтому мы слышим только какие-то отдельные нестройные выкрики.

— Щелк! Щелк! — без остановки, один за другим, в гущу врагов летят короткие арбалетные стрелы. Самострелы разряжаются и с ревом "Яровит!", бронированная масса варягов, ощетинившись острой сталью, влетает на борт чужого шнеккера. Вот только после плотного обстрела сражаться особо было не с кем, ибо сотня болтов, которые почти все были выпущены в упор, свое дело сделали. Треть вражеской команды на палубу уронили, считай, каждый пятый болт в цель, а остальные датские воины растерялись, и варяги, которые действовали четко и дружно, просто разметали их и бой быстро превратился в резню.

Схватка, во время которой нас никто не тревожил, закончилась через полчаса. Пустой вражеский корабль, который не было никакой возможности забрать с собой, похватав с него все, что могло бы стоить приличных денег, бросили. Однако перед этим, у мачты на чистом куске палубы нарисовали Рарога в пламени, силуэт сокола, мой герб, который был свидетельством того, что данное судно захвачено дружиной Вадима Сокола.

Мы отвалили от борта шнеккера, отошли от него и смогли оглядеться. Битва шла по всему Большому Бельту. Корабли сцепились по два и по три, а кое-где образовывалась мешанина из десятков судов, которые образовывали плавучие острова. Ветер стих. Весеннее солнце прямо над головой. Где-то дальше по проливу виден пожар. Немного левее шедшие за нами следом лодьи из Волина, взяли на абордаж длинный драккар, на борту которого кипит сеча. Позади, километрах в пяти-шести, виднеются силуэты идущих к Зеландии транспортов. Где-то справа мелькнули над водой узкие и еле заметные тени, наверняка, дубасы пруссов, которые уже здесь, а за ними величественные и грозные королевские драккары Хунди Первого.

Среди всей этой мешанины Самороду требовалось выбрать следующую цель, и он ее разглядел. Невдалеке от нас, буквально в четырехстах-пятистах метрах, две большие варяжские лодьи схватились с четырьмя вражескими кораблями, тремя шнеккерами и одним драккаром. Браточков надо было выручать, и мы не медлили. Весла стали загребать водную массу. Кормило поворачивало "Яровита" к месту боя, а все, кто был свободен и не ранен, заряжали арбалеты.

Спустя десять минут, может быть, немного больше, разогнав корпус судна, а затем, развернув его, мы борт о борт притерлись к кораблю датчан. На палубе вражеского драккара почти никого не было, лишь несколько человек. Они попытались нас задержать, но куда там, бронированная полусотня варягов просто растоптала их и выскочила к противоположному борту, который смыкался с кормой венедской лодьи. На миг мы остановились. Арбалеты на изготовку. Команды не нужны. Люди чувствуют локоть товарища, и все делается практически синхронно. Перед нами викинги, которые начинают разворачиваться навстречу. Однако мы их не ждем. Самострелы бьют в упор. Болты пробивают латы из кожи, кольчуги и панцири. Острое каленое железо впивается в тела врагов, кромсает их мясо, режет вены и алая кровь льется на палубу.

Первый ряд викингов был выбит вчистую. Мой арбалет опускается на палубу, и ногой я отпихиваю его к борту. Змиулан покидает ножны и я, мысленно посетовав на то, что оставил щит на шнеккере, кидаюсь вперед. Вместе со мной варяги и, все больше погружаясь в пучину боевого безумия, я выкрикиваю:

— Яровит! Прими жизни врагов!

— Убивай!!! — вторит мне кто-то слева.

— Режь!!! — это справа.

Ну, а позади один сплошной злой свирепый рев, от которого в жилах данов должна стынуть кровь:

— А-а-а-а-а!!! Руян!!!

Я метнулся вперед. Прыжок. Тело в броне ударило в массу врагов, и они подались назад. Следом за мной последовали другие воины из экипажа. Сильный и резкий толчок левым плечом и противник передо мной отступает, а я, четким горизонтальным ударом бью его в голову. Острая сталь Змиулана кроит круглый шлем, и застревает в костях черепа. Рывок на себе. Отчетливо слышен хруст и снова я готов к бою. Вокруг крики, стоны, всхлипы и даже какое-то рычание. Железо бьется об железо. Битва! И все реакции моего тела убыстряются. Левая рука выхватывает с пояса кинжал и втыкает его в горло бородатого пожилого дана. Он валится мне под ноги, и я становлюсь прямо на него. Тело под подошвой ботинок, которые специально, как и одежда, были пошиты по моему заказу в Арконе, вздрагивает и слегка дергается. Однако меня это не смущает. Ярость и злоба, справедливый гнев на разорителей и давних недругов моего племени, которое стало для меня родным, переполняют душу ведуна, и я продолжаю бой.

Передо мной боец в добром доспехе, шлеме-шишаке и круглым щитом в руках. В его руке топор, который готов опуститься на мою бедовую головушку, но я быстрее. Взмах клинка, и Змиулан рубит ему кисть, которая вместе с дубовым топорищем отлетает в сторону и бьет по спине кого-то из викингов. Прямой удар ногой в щит, и противник, который до сих пор не понял, что лишился руки, отлетает назад. Шаг на него, и острие клинка, пробивая доспех, вонзается в живот дана и проворачивается в нем. На губах врага кровавая пена, и он что-то выкрикивает, но недолго, поскольку захлебывается криком, от шока теряет сознание, и я его добиваю.

— Берегись! — слышу я окрик кого-то из варягов и пригибаюсь.

Над головой, лишь слегка задев шлем, пролетает метательный топорик. Поднимаюсь, кидаю взгляд в сторону опасности и вижу мощного рыжебородого воина без головного убора. Он космат и грязен, крепкое тело в одной окровавленной рубахе излучает силу и природную мощь, и он, подхватив меч кого-то из мертвых, расталкивая своих и чужих, бросается на меня. Я его встречаю, иду навстречу, и когда он заносит клинок, который, если судить по богатырскому замаху, должен был меня располовинить, прыгаю на него, сталкиваюсь с ним грудь в грудь и, сверху вниз, вонзаю Змиулана в горло дана.

— Бух-х! — Тело рыжебородого соприкасается с покрытой кровью палубой, а я падаю сверху. Промедление подобно смерти и я сразу же откатываюсь в сторону. Меч в моих руках, не потерял, плюс один кинжал на поясе, и я нахожусь у борта. Рывком встал и быстро огляделся. Даны побежали, видать, не выдержали нашего яростного напора, а под моими ногами стон. Думаю, что это кто-то из вражеских недобитков и приподнимаю меч. Но нет, это наш, венед, русоволосый дядька лет сорока пяти в богатом панцире, который густо украшен насечками из серебра. Кто он такой, не знаю. Однако он меня где-то видел, может быть, на военных советах, потому что его обессилевшая правая ладонь в латной перчатке упала на мой ботинок, и он прохрипел:

— Благодарю ведун… Выручил… Сочтемся…

— Выживешь, тогда и поблагодаришь, — ответил я. После чего, кивнув кому-то своих воинов, мол, позаботься о раненом, и кинулся вслед за отступающими данами.