Клан Красной Звезды. Техника победителей

В отличие от остальных, семьей он так и не обзавелся. А роль собственных детей для него играет подрастающее поколение моего клана. В целом — безобидный малый. Совершенно беспомощный вне стен операционной. Либо здания медблока. Зато на своем рабочем месте — великолепный хирург и очень хороший терапевт. Гоняющий подчиненных круглыми сутками. Да так, что инструкторы с многолетним стажем смотрят на эту картину с открытыми от восхищения ртами.

Номер шесть. Начальник аналитического отдела и по совместительству командир роты диверсантов, капитан Олифер. Необычайно вежливый, тихий и скромный убийца с бездонными провалами ничего не выражающих глаз и компьютером вместо мозга. Во всяком случае, никто и никогда не видел на его лице даже признака эмоций. Единственный разумный, которого Грох если не боится, то опасается. Как медведь гризли опасается гремучей змеи. Именно Олифер, отвечающий за вопросы внутренней безопасности, обнаружив в свое время заговор против меня, на следующий день винился мне в своей некомпетентности. В том, что заговорщики вдруг взяли — и скончались. По загадочным, никем не установленным причинам. А наиболее одиозные фигуры — просто исчезли. И больше их никто и никогда не видел…

Капитан — единственный, кого я так и не смог просчитать. Неизвестное в системе переменных, образующих мой Род. При этом — безоговорочно предан мне лично. Не как нанимателю или Родовому вождю, но как человеку. Имеющему определенные моральные ценности. И потому предавшего справедливому суду тех, кто убил его жену и нерожденного ребенка.

И завершает список капитан Эвер. Бывший техник, а ныне — командир артиллерийского дивизиона. Единственный из состава бригады, кому хватило мозгов, чтобы сначала понять, на что способны огромные туши тяжелых шестидюймовых орудий. А потом — освоить науку артиллерийских стрельб так, чтобы первым же выстрелом класть фугасный снаряд, посланный с закрытых позиций на расстояние в два десятка миль, в круг радиусом менее сотни шагов. В центре которого находится мишень. Вообще-то, точнее положить снаряд уже невозможно. Закон рассеивания не позволит.

Тем более что местные вообще не умеют пользоваться орудиями, отличными от установленных на мехах артавтоматов или короткоствольных уродцев главного калибра. Имеющих максимальную дальность стрельбы не более трех миль. И в придачу к этому принципиально неспособных уничтожить бронированную цель с первого попадания. Так что если бригаде придется вступить в бой с численно превосходящим противником — у меня на этот случай имеется неприятный сюрприз в рукаве.

…Однако прибор показывает, что очистка крови от последствий моей забывчивости завершена. Пора вставать и идти обедать. А потом — заняться, наконец, своими прямыми обязанностями, не перекладывая их на подчиненных. Но перед этим мне нужно сделать одну вещь. Благодарность Мюллеру-старшему за проявленную им инициативу уже отправлена. Осталось только изучить один каталог. Что там за изумрудный гарнитур, который, по словам любимой, так замечательно будет гармонировать с ее глазами? Ну ни хрена себе! Воистину, женщина легко может сделать из мужа миллионера, если он миллиардер! Хотя могу я раз в жизни поступить нелогично? В конце концов, стоимость драгоценностей со временем только растет. Опять же, если жена командира вольного отряда носит на себе украшения, сопоставимые по цене с боевым мехом, это вполне однозначно определяет уровень благосостояния ее мужа!

6

Business is war.

Дж. Морган-старший

Встречный бой между двумя вольными отрядами был в самом разгаре. Звено тяжелых мехов, при поддержке двух батарей самоходных орудий на колесном и гусеничном шасси соответственно, атаковало врага. Четверка мехов последнего отступала, не желая принимать схватку, грозящую им полным истреблением.

— Остановите, — приказал мой собеседник специалисту, регулировавшему режим работы голопроектора. — Патриарх Мак Сим, что вы скажете о происходящем?

— Сказать можно много. — Ненавижу вопросы «обо всем и ни о чем», но свой гонорар в качестве консультанта надо отрабатывать. — Основная проблема — это тактика ведения боя. Во-первых, у «синих» никуда не годное командование. Вместо того чтобы выманить противника на равнину, где «синие» имели бы преимущество над «красными», благодаря превосходству в артиллерии, они отдали приказ об атаке противника непосредственно в момент обнаружения, когда вражеская разведка только-только перевалила через гребень холма. Вдобавок артиллерия неправильно заняла позиции и была вынуждена начать движение, чтобы авангард «красных» оказался в зоне ее видимости. И напоследок: вместо того чтобы вести огонь с места, заняв позиции, орудия «синих», находясь в движении, стреляют куда-то в сторону противника. Непонятно зачем сокращая дистанцию.

— То есть, по вашему мнению, артиллерия должна была открыть огонь с места?

— По моему мнению, эти самоделки должны были стоять в засаде и хранить молчание! Три тяжелых меха легко обратят в бегство четыре средние машины. А при некоторой подготовленности пилотов или паре-тройке удачных попаданий — обездвижат или тяжело повредят как минимум одну из них. При этом противник вынужден будет ускорить продвижение, чтобы помочь своему авангарду. И вот когда основные силы выйдут на склон холма примерно настолько, — я провел линию на трехмерном макете местности, — артиллеристы должны будут открыть огонь. Для чего им следовало перед боем занять позиции вот здесь. Или здесь. А при появлении главных сил «красных» мехи «синих» должны немедленно отойти вот сюда, чтобы очистить директрису стрельбы для тяжелой артиллерии. Прикрывая орудия от обхода противником с флангов, а также его фронтальной атаки.

— Вы считаете, что данное сражение уже проиграно?

— Да. Сейчас техника «синих» поднимется на вершину, отрываясь от сил поддержки. После чего, спустившись с нее, попадет в окружение «красных». Где и будет уничтожена. Установленная на гражданские транспортные средства артиллерия «синих» не сможет подняться на склон: для нее он слишком крут. Вдобавок примерно половина «эрзацев» выйдет из строя во время движения по сильно пересеченной местности из-за механических поломок. Оставшиеся будут атакованы мехами «красных» на дистанции ближнего боя, где сражение превратится в индивидуальные схватки. В которых все решает не мощность снаряда, но частота поражения цели главным калибром и грамотность проведения маневра уклонения от ответного огня противника…

Вчерашний праздничный вечер, посвященный подтверждению факта невиновности моей личности по обвинениям, предъявленным мне подлым лжецом и негодяем, обманным путем втершимся в доверие Его Величеству, шел по намеченному плану. Я, как, впрочем, и подобает герою-победителю, вместе с женой стоял в парадном мундире на вершине лестницы. Принимая поздравления по случаю победы от гостей и обмениваясь с ними вежливыми, ничего не значащими фразами. Большинство из прибывших составляли инструкторы учебного центра и мои коллеги-наемники. Но были и «настоящие» аристократы. Образца Королевства Свободных Звезд.

Разыскиваемые за самые разнообразные преступления за его пределами, все они имели громкие, но совершенное неизвестные никому, кроме них самих, титулы. А большая их часть — в придачу колоссальное количество спеси, размеры которой были сравнимы только с их же нищетой. Так что мне доставляло необыкновенное удовольствие смотреть, как лица их спутниц, глядящих на изумрудное колье на шее Эльзы, приобретают точно такой же сочный, насыщенный, ослепительно-зеленый цвет от наплыва чувств. Главное место среди которых занимала зависть.

Личность с профессионально-неприметным лицом, в скромном, но отлично пошитом костюме из дорогой материи, появилась в самом конце официальной части, когда я уже собирался уходить в банкетный зал. Приветствие личности также было неоригинальным.

— Добрый вечер, Патриарх Мак Сим! Примите мои поздравления!

— Здравствуйте, — я замялся, не зная, как обращаться к собеседнику. Но тот уверенно перехватил инициативу в разговоре.

— Я представляю интересы… некоего консорциума по производству военной техники. Патриарх Мак Сим! Я уполномочен предложить вам продать тяжело поврежденный вами в бою мех типа «Колосс» за соответствующее вознаграждение…

— Я бы с удовольствием согласился на ваше предложение, вот только, к моему большому сожалению, вы не первый, кто изъявил сегодня желание приобрести мой трофей. — Это было откровенным враньем, но следовало проверить одну идею.

— Я понимаю, данный бой — новая страница в тактике боевых действий между мехами. — Личность улыбнулась. — Но мы готовы заплатить вдвое против любой суммы, которую вам предложили за него.

— Сомневаюсь. — Ну, держись, если я прав, ты у меня без штанов останешься! — Дело в том, что в обмен на трофейный мех мне предлагают совершенно новый шагающий боевой механизм. — На лице личности появилось что-то похожее на удивление. — Аналогичного типа. — Удивление начало перерастать в беспокойство. — С комплектом запасных частей и расходных материалов, — добил я собеседника.

На несколько секунд тот застыл с отсутствующим выражением лица, немного склонив голову набок. Словно к чему-то прислушиваясь. Похоже, передо мной находится просто голосовой ретранслятор, получающий новые инструкции от своего руководства. Так, сообщение принято и обработано. Сейчас начнется трансляция.

— Мы согласны выкупить ваш трофей на условиях, заявленных нашими конкурентами, — озвучила полученные инструкции личность. Похоже, второго «Колосса» у них просто нет. Либо будущих партнеров по сделке банально задушило зеленое земноводное. Однако, нарушив собственное слово, личности будет довольно затруднительно договариваться со мной… — Плюс, поскольку мы несколько опоздали с предложением, вам будет выплачена некоторая сумма, которая, как мы надеемся, склонит вас выбрать именно нас в качестве партнеров по сделке. И в дальнейшем работать именно с нами. Скажем, пятьсот тысяч кредитов? — Если я ничего не путаю, те, кто организовал этот «честный» поединок, решили получить обратно свою «творчески переделанную» боевую машину. Во избежание проблем, так сказать…

— Отто Карлович, — обратился я к дорогому родственнику, обладающему замечательной способностью оказываться в нужном месте в нужное время. — Тут конструкторское бюро предлагает обменять мой трофей на нового «Колосса». С набором комплектующих и расходников. Плюс энная сумма за гарантию эксклюзивности исследований. Если вас не затруднит, договоритесь о конкретных деталях. — Ну все, парень, теперь держись! Сейчас матерый профессионал по темным делишкам из тебя вытряхнет все, хоть сколько-нибудь ценное. Мой тесть никак не может прийти в себя после того, как он узнал стоимость этого вечера. Я уже опасался, что придется врача вызывать! А тут предоставляется такая возможность покрыть убытки…

Но едва отзвучала первая официальная Речь и гости начали расползаться по залу, освобождая место для танцев или разбиваясь в группы по интересам, как рядом со мной материализовалась все та же личность, которая небрежно предложила мне миллион кредитов за небольшую консультацию. Которая займет не более одного часа моего драгоценного времени. Никаких письменных отчетов или громоздких математических вычислений. Никаких обязательств. Даже не потребуется держать в секрете сам факт разговора или его тему. Просто мое личное мнение о записи, которая будет мне продемонстрирована. Первой моей мыслью было послать собеседника пешим маршрутом в эротический тур, но потом я решил, что положение обязывает. Поэтому образу наемника придется соответствовать.

Миллион наличными, обеспеченный золотом и редкоземельными металлами… Много это или мало? Для обывателя, носящего ошейник пораженного в правах экономически, либо пехотинца, роль которого в бою — банальное пушечное мясо, расходный материал, совершенно невообразимые деньги. Техническому персоналу, самый квалифицированный представитель которого имеет оклад не более двух тысяч, — столько не заработать за всю жизнь. Для начинающего воина-пилота меха, получающего в месяц… примерно пять тысяч плюс премиальные, — это сумма, зарабатываемая в течение одной кампании. После которой выпускник либо получит бронированную шагающую машину в собственность. Как законный трофей. Либо перейдет в разряд покойников.

А для пилота элитного уровня, вроде полковника Варго, которому и месячный оклад в сто пятьдесят тысяч далеко не предел, — один бой. В ходе которого он заработает на порядок больше, уничтожив целую роту вражеских мехов. И на законном основании заберет себе десятую долю добычи в качестве премиальных. А вот что такое миллион для преуспевающего командира вольного отряда? Способного нанимать на длительный срок таких полковников десятками…

Другое дело, что даже самый богатый солдат удачи никогда не откажется взять деньги, которые предлагают просто за то, чтобы сказать несколько слов. Тем более что внутренний голос мрачно заявил: если я сейчас категорически откажусь от встречи, она все равно состоится, пусть и против моей воли. Вот только гонораром за консультацию будет уже моя легкая смерть. В общем, после непродолжительных переговоров мы договорились: сама встреча, деньги за которую уже поступили на мой счет, состоится завтра в полдень. На территории учебного центра. Где даже гипотетическая угроза для меня будет минимальной.

И вот я с живейшим интересом смотрю на творчество пожелавших остаться неизвестными умельцев с забытой планеты Периферии. Попытавшихся одним махом переплюнуть деятельность Кошкина и Порше. Естественно, получилось это у них плохо. Потому что нельзя взять сугубо гражданскую машину, которая никоим образом не планировалась для непосредственного использования в военных действиях, навесить на нее десяток тонн брони, поставить тяжелое орудие и получить в итоге приличную бронетехнику. Тем более что для любого оружия главное — четкое представление его достоинств и недостатков. Плюс отработанная тактика применения в бою. Во взаимодействии со всем остальным, что имеется у бойцов.

Умельцы же с редкостным упорством видели в эрзац-самоходках что-то вроде все тех же мехов. Многоцелевые машины, обладающие высокой маневренностью и проходимостью и способные решать любые задачи на поле боя. Только — на колесном и гусеничном шасси. Не понимая (или не желая понять?), что на малых дистанциях, где все решает маневр, сконструированное именно для установки в корпусе меха крупнокалиберное орудие, имеющее сектор горизонтальной наводки плюс/минус 1 (один) градус и наводимое поворотом всего корпуса бронированного монстра, принципиально не способно поразить быстродвижущегося противника. К тому же мех спроектирован именно с возможностью стремительного изменения скорости движения. И его направления. Во всех трех измерениях.

— Патриарх Мак Сим! — снова обратился ко мне наниматель. — Каково ваше мнение о реальной боеспособности колесно-гусеничной техники «синих»?

— Околонулевая! — ответил я, осторожно подбирая слова. — Взять транспортное средство с примитивным и маломощным двигателем внутреннего сгорания. Рассчитанное исключительно для движения по ровной местности на фиксированной скорости. Покрыть его броней, превышающей расчетную грузоподъемность! И в завершение добавить еще большую нагрузку в качестве тяжелого орудия! На поле боя получившееся изделие будет двигаться до первой рытвины! На которой и сломается. А с учетом того, что сектор горизонтальной наводки подобных монстров ничтожен, данное «чудо-оружие», — это слово я произнес с максимальным сарказмом, — будет уничтожено огнем противника, находящегося в непростреливаемой зоне. Без малейшего риска для бойцов последнего.

— Скажите, Патриарх Мак Сим, — представитель загадочного Лорда по настойчивости превосходил всех проповедников свидетелей Иеговы, вместе взятых, на порядок, — а не согласились бы вы провести практические испытания экспериментальной группы подобной техники в реальных условиях отсталой планеты Периферии? — Сказать, что вопрос мне не понравился, означало ничего не сказать.

— Видите ли, Достопочтенный, я достаточно насмотрелся на попытки всевозможных доморощенных умельцев создать из подручных средств нечто, способное сражаться с мехом на равных. Результат всегда получался одинаковым, — я кивнул на экран, где сражение развивалось по описанному мною сценарию. — Очень много горелого металла и еще больше — трупов. Я не желаю повторять чужие ошибки. Тем более что термин «практические испытания» для меня означает одно: после того как ездящие недоразумения, наподобие вот этого, будут уничтожены, сражаться с противником придется уже моим пилотам.

— Другими словами, вы отказываетесь, даже не поинтересовавшись суммой?

— Вы совершенно правы. Что же касается денег — мертвым они ни к чему. Если у вас больше нет вопросов…

Вежливо распрощавшись, мы расстались. Загадочные поклонники бронетехники нестандартного образца отбыли по своим делам, а я двинулся в штаб. Думать о случившемся. И искать ответы на некоторые вопросы, возникшие в ходе проведения разговора.

Сама по себе теория возможности создания из доступных (и дешевых) материалов некоего оружия, способного в руках слабообученных ополченцев на равных бороться с шагающими боевыми механизмами, была крайне популярна среди элит множества планет, не имеющих сомнительного удовольствия являться субъектами Метрополии. Периодически ее постулаты разделяли те или иные вольные отряды, выполняющие контракты на планетах Периферии. В силу различных причин вынужденные готовиться к неравному бою с численно превосходящим противником, имеющим на вооружении более мощные мехи.

«Теория отчаяния», как называли эту идею инструкторы учебного центра, утверждала: на базе гражданского транспортного средства можно создать боевую машину, способную победить шагающий боевой механизм. Для этого ее необходимо:

а) забронировать, чтобы первое же попадание шальной крупнокалиберной пули или лазерного импульса не стало для самоделки последним;

б) вооружить тем, что попадется конструкторам под руку. Давая защитникам хотя бы теоретическую возможность наносить повреждения атакующим;

в) ну и напоследок: соотношение сил между «самоделками» с экипажами из необученных ополченцев и управляемыми элитными пилотами мехами должно быть не менее 1:1.

В то, что победа самодельных боевых машин над шагающими монстрами возможна при численном превосходстве последних, не верили даже самые оптимистично настроенные поклонники данной теории. В нормальных же условиях любой пилот меха или командир планетарного воинского подразделения, без разницы: государственного или частного, был твердо убежден в ее абсурдности.

За прошедшие века доказательства были отработаны и систематизированы. Они разделялись на практические: длинный список кампаний и сражений, в которых мехам противостояли различные колесные и гусеничные бронемашины с самым различным вооружением. Все до одной уничтоженные с минимальными усилиями со стороны проверенных временем многотонных монстров. И теоретические — список причин, тщательнейшим образом обоснованный лучшими теоретиками военного искусства, почему результат открытого противостояния дилетантов и профессионалов будет и в дальнейшем давать тот же самый результат.

Тема была настолько избита и заезжена, что считалось: если дипломная работа выпускника посвящена наилучшей тактике борьбы шагающей боевой техники с вражеской пехотой, то ничего принципиально нового в ней нет! И не может быть. Потому что с боевыми механизмами способны справиться только другие боевые механизмы! Все остальное — ересь! Естественно, данная идея целиком и полностью поддерживалась всеми, кто так или иначе был связан с производством и конструированием новых или ремонтом уже существующих мехов. А также необычайно долгой и дорогой подготовкой пилотов бронированных гигантов. Хотя мне было известно еще на Земле, что биотоки человеческого мозга можно уловить, усилить и использовать для отдачи команд ЭВМ либо бортовому компьютеру боевого шагающего механизма безо всякой операции по установке имплантатов. Которая, с этой точки зрения, представляет собой просто дополнительный повод для повышения стоимости подготовки пилотов, обеспечивая элитность воинов-водителей во всей освоенной части Вселенной.

И вот, встречайте: достаточно богатые и обеспеченные особи на полном серьезе пытаются создать средство, способное эффективно бороться с военной техникой, которая столетиями состоит на вооружении всех государственных (и частных) армий данной Галактики. Тратя на это колоссальные материальные и временные ресурсы. И при этом совершенно не желая замечать, что действительно серьезные войны будут выигрываться в результате столкновений военно-космических флотов. И даже самые совершенные сухопутные вооруженные силы не окажут на исход сражений в открытом космосе никакого воздействия.

А с точки зрения глобальной политики, возведенные в ранг абсолютного оружия мехи имеют всего два назначения. Игрушка для благородных, повышающая их статус в глазах общественности. И средство беспощадного уничтожения этой самой общественности, если обывателю вдруг надоест роль рабочей скотины. И он вздумает устроить бунт против устоявшегося положения вещей. Именно поэтому не существует никакого вооружения, способного быстро и эффективно уничтожать шагающие боевые механизмы. Никакого: «Попадание снаряда в цель означает ее уничтожение».

Вскоре после того, как мой отряд оказался на Мелионе-3, с его Гильдией Наемников, а также более чем внушительным рынком вооружения и множеством представительств самых различных концернов по выпуску военной техники, оружия и комплектующих, я одно время на полном серьезе рассматривал кажущуюся такой заманчивой идею. А именно: сконструировать орудие с высокой начальной скоростью снаряда. Стреляющее бронебойными (а не фугасными или бризантными, как местные укороченные крупнокалиберные недоразумения, установленные в корпусах мехов) боеголовками. Отладить его производство, выйти с ним на местный рынок и, пока конкуренты будут осознавать происходящее, принимать меры и вообще раскачиваться, получить свою сверхприбыль от реализации! А в дальнейшем — от продажи патентов и лицензий.

Тем более что я на удивление прилично сохранил в памяти конструкцию грабинской 57-мм ЗИС-2 и 100-мм «рапиры». А Отто Карлович достаточно уверенно смог сообщить конструктивные особенности Flak-18. Прототипа Pak-43, легендарной «ахт-комма-ахт», чей снаряд до самого конца Второй мировой войны гарантированно уничтожал любой танк на дистанции до 1500 метров. Что было гораздо больше, чем дальность уверенного поражения цели главным калибром тяжелого или сверхтяжелого меха. Который, по моим прикидкам, подкалиберный сердечник вообще должен был «наживлять» с дистанции в два километра. Почти полторы мили! С более чем приемлемым риском для орудийного расчета. Характеристики артиллерийских порохов прогрессивного горения, используемых в этом мире, нас вполне устраивали. Так что менять размеры снарядной гильзы, а вслед за этим переделывать казенную часть орудия, не было необходимости. Для стадии опытных образцов нас вполне устраивало незначительное уменьшение начальной скорости снаряда.

Воистину, произошло чудо, что эта бредовая идея была похоронена еще на стадии планирования. Пока жажда безудержного обогащения не привела к проблемам для ее авторов, их семей и прочего окружения. Смертельно опасным для жизни, между прочим, проблемам. Вроде тех, которые не смог пережить конструктор прототипа нынешних мехов в совсем уж древние времена.

Поскольку в каждом государстве существовал ЗАКОН. О том, что всякий разумный, создавший или решивший, что он создал нечто новое в сфере уничтожения себе подобных, прежде всего ОБЯЗАН информировать об этом своего правителя. Послав документы установленной формы, в нашем случае, в канцелярию Его Величества. И ничего не предпринимать до получения официального ответа. Нарушение этого Закона приравнивалось к государственной измене. Которая, как известно, карается…

И то, что на волю властелина и самодержца Свободных Звезд богатые и влиятельные Лорды Королевства клали с прибором, никогда не упуская возможности указать венценосцу, кто здесь самый главный, для обычного наемника никак не могло быть примером для подражания. Ибо, что позволено Юпитеру… Вольный отряд или дружина какого-нибудь барона, вздумавшего поиграть в игры, допустимые только для действительно серьезных ребят, будет прикончен быстро и безжалостно. Так сказать, в назидание массам. Потому что есть вещи, для осуществления которых необходимо иметь определенные возможности. Например, собственную ударную космическую группировку.

Отправка же официального письма с описанием конструкции противотанковой пушки калибром от 55 до 100 мм, подробными математическими расчетами пробивной способности бронебойной болванки или подкалиберного снаряда и радостным воплем: «Мы придумали оружие, способное совершить революцию на поле боя!» — в лучшем случае осталась бы для его авторов без последствий. В конце концов, до сих пор находятся идиоты, на полном серьезе уверяющие всех: они-де изобрели вечный двигатель. Или прибор, испускающий загадочные «лучи смерти». Именно писанина этих безумных изобретателей на 99 % составляет корреспонденцию, приходящую в соответствующий отдел королевской канцелярии. Все равно, доблестные полководцы (все как один — пилоты мехов с более чем полувековым стажем) лягут костьми, но не допустят принятия на вооружение ничего такого. «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!» Вот их девиз.

Скорее всего случится так, что, получив письмо, в котором описывается очередное «чудо-оружие», измученный отсутствием подношений и вызванным этим фактом безденежьем чиновник поставит на него многозначный номер. После чего — обратится за консультацией к этим памятникам старины имени самих себя. И, на основании их негодующего ответа, отправит проект в архив, продиктовав нам стандартный отказ. Предоставляя безумным конструкторам возможность самостоятельно ломать себе шею в, так сказать, частном порядке.

Получив официальный отказ, теоретически, после упорной работы, мы могли бы создать экспериментальный образец. Вернее, не имея возможности самостоятельно воплотить в металле свои расчеты, мы бы смогли обратиться к Его Высочеству с просьбой: построить опытный образец артиллерийского орудия с длиной нарезной части ствола не менее полусотни калибров. Под унитарный снаряд специальной конструкции с усиленным пороховым зарядом. По предварительным расчетам, скорость такого снаряда должна превышать 1000 м/с. Или, в местных единицах измерения, 0,7 мили в секунду. Что позволило бы гарантированно пробивать композитную броню мехов, превосходящую своей толщиной артиллерийский калибр в полтора раза, на расстоянии в эту самую одну милю.

Для сравнения: крупнокалиберные пулеметы имели примерно такую же скорость пули в момент вылета из ствола. У 20-30-мм скорострелок начальная скорость снаряда была уже 0,55 мили в секунду. 50-мм пушки с длиной нарезки всего лишь в рост человека, устанавливаемые на средних мехах, имели еще худшие характеристики — чуть более 500 метров в секунду. При дальнейшем увеличении калибра скорость снаряда продолжала падать. Достигая минимума на 12-калиберных 150-мм гаубицах, установленных на «Драконах» и им подобных боевых шагающих механизмах. Облегченный гаубичный снаряд весил не более 25 килограммов. Имея при этом дозвуковую начальную скорость.

Поэтому результаты успешных испытаний нового оружия должны были привлечь живейшее внимание герцога. В том числе в части размера будущих прибылей. И той доли, которую должны были получить мы. Вот только… зачем делиться, если основная часть работы уже сделана? На месте Маруха Второго я бы подождал отладки конструкции и выпуска опытной партии орудий нового образца. Добился возможности их установки в корпус меха. Пусть даже только тяжелого штурмового. И провел всеобъемлющий цикл испытаний.

После чего — банально ликвидировал конструкторов. Нужда в которых уже прошла. Ничего личного. Просто зачем платить за то, что и так принадлежит тебе? Производственные мощности у Его Светлости — будь здоров. Выпуск нового оружия специалисты наладят и без нас. А делиться прибылями в этом случае ни с кем не придется. Опять же, наша смерть гарантирует отсутствие всяких слухов и минимизирует сам факт утечки информации. Так что ничего хорошего от совместной деятельности с Лордами мы не ожидали. Слишком велика разница в положении между нами.

То же самое ожидало нас в случае, если нашими выкладками заинтересуются официальные лица, имеющие на плечах голову, а не подставку для фуражки. Самое беглое изучение проекта даст однозначный результат: массовый выпуск данного типа артиллерии полностью изменит тактику сухопутных сражений! Причем сторона, отработавшая новые технологии, получит не только существенные территориальные приращения, но и колоссальные прибыли. Кроме того, вырисовывались и иные последствия производства артиллерии среднего калибра с высокой начальной скоростью снаряда. Вполне способные залить кровью половину Галактики. Другое дело, что здешние правители банально не подозревают, что такое революция и гражданская война. Ну не было в истории местной цивилизации этой кровавой страницы. Так что, завороженные будущими громадными прибылями и нематериальными бонусами, они могут и рискнуть…

А чтобы доходы и преференции были максимальными, заинтересованным лицам потребуется просто подать дело так, что это именно они были первыми. Для чего достаточно будет оформить новый комплект документов от своего имени под уже существующими регистрационными номерами. Ну а первоначальный проект аккуратно «закрыть». Вместе с его авторами. Опять-таки, ничего личного. Это — всего лишь бизнес. Хотя и тесно перемешанный с «жизненно важными государственными интересами». Потому что первые лица любой державы всегда ставят между собой и своей страной знак равенства. А то, что производители оружия не применяют его друг против друга на поле боя лично, вовсе не означает, что в их обществе царит любовь к ближнему своему.

И при всем этом пожелавшая остаться неизвестной фирма с упорством, достойным лучшего применения, в буквальном смысле этого слова, рубит сук, на котором сидит. И не надо говорить мне, что мои несостоявшиеся наниматели собираются освоить новые сегменты рынка, работая с оборота. Да, оружие получается дешевым, но ее целевая группа клиенты Периферии, практически не имеющие сбережений. Из-за чего сделки будут проводиться чуть ли не поштучно.

Получить прибыль при таких условиях можно только за счет колоссального объема продаж. То есть, проведя неоднократные испытания в полевых условиях, произвести на доступных производственных мощностях крупную партию, способную удовлетворить потребности, как минимум, половины рынка за минимальное время. Пока не спохватились конкуренты. Тут ведь одного взгляда достаточно, чтобы понять, как именно все работает. Причем в процессе подготовки необходимо соблюдать абсолютную тайну происходящего. Для чего все, знающие слишком много, должны гарантированно хранить молчание. А лучше всего тайну хранят, как известно, мертвецы…

7

— От вас что требуется, друзья мои?

— ДИС-ЦИ-ПЛИ-НА!

Х/ф «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен!»

Незадолго до окончания дневных занятий на мой коммуникатор поступил вызов. Дежурный офицер учебного центра был краток:

— Патриарх Мак Сим, добрый день! Возникла проблема с одним из курсантов, решение которой требует вашего присутствия. Вас не затруднит прибыть во второй корпус?

«Что же это за проблема такая?» — думал я, садясь в машину. Если верить расписанию занятий, дневные лекции и семинары в аудиториях уже закончились. Причем как общие, так и факультативы. Разумеется, невыполнившие упражнения техники оставлены инструкторами для повторного ремонта узлов в добровольно-принудительном порядке. Кто-то из штурмовиков застрял в тире, оттачивая до абсолюта навыки скоростной стрельбы. Ну а извлечь из кокона симулятора боевого шагающего механизма будущего пилота, желающего повысить свои навыки управления многотонным монстром и при этом вдоволь наиграться, можно было, только принудительно выключив энергоснабжение. Так было, есть и будет. Вот только второй корпус — административный. Там не проводятся занятия. А если туда попадает кто-то из обучающихся, значит, он совершил нечто настолько невообразимое, что обычных мер воздействия, в виде чистки оружия от заката и до рассвета, либо карцера — явно недостаточно. Тут скорее нужен военный трибунал.

Поразмыслив, я вызвал начальника Службы Безопасности бригады. И попросил капитана Олифера тоже подойти во второй корпус, прихватив с собой нескольких подчиненных покрепче. Что бы там ни случилось, но, после разбирательства поступка курсанта, этого орла следует доставить в карцер. Перед уточнением его дальнейшей судьбы в узком кругу. А ни мне, ни преподавательскому составу учебного центра этого делать не стоит. Не положено. Для подобных целей, среди всего прочего, и предназначена СБ. Она же — военная полиция.

На входе меня встретил сам (!) полковник Варго. Чтобы по пути ввести в курс дела. Сама по себе эта история ничем необычным не являлась. Один из курсантов последнего года обучения попытался покинуть расположение учебного центра, не имея на то разрешения командования. Нарушения дисциплины, вызванные самовольными отлучками, были, есть и будут одной из основных проблем любой армии. Каждый маршал, увенчанный лаврами побед, в свое время был совсем зеленым курсантом. И в этот период своей жизни совершил немало вылазок за пределы ограды родного военного училища. Не имея на это ни малейшего права. Так же, как нынешние инструкторы центра. Справедливости ради следует заметить, что и я, и мой заместитель в свое время тоже предпочитали проводить вечера (а особенно — ночи) в обществе гораздо более приятном, нежели коллектив взвода. По личной инициативе покидая место прохождения срочной службы.

Более того, в личном деле каждого из проходивших подготовку курсантов центра имелась статистика: сколько раз тот попытался самовольно покинуть часть, число попыток, увенчавшихся успехом, и какой процент этих отлучек даже не был обнаружен, а имелись только подозрения. По мнению ветеранов, перед теми из будущих пилотов, кто более чем в половине случаев смог обмануть системы контроля учебного центра, покинуть его пределы и добраться до вожделенного квартала «красных фонарей», открывалась блестящая карьера. Потому что они проявляли разумную инициативу! И наоборот, те немногочисленные особи, которые довольствовались немудреными армейскими развлечениями только при наличии подписанного мною разрешения, получали в личном деле пометку: «Безынициативен! Назначение на командные должности не рекомендуется».

Другое дело, что обычно идущая в «самоволку» молодежь старалась сделать это… скрытно. Более или менее. Лазили через забор, рыли подкоп, просачивались в кузова машин, выезжающих за пределы части, либо «терялись» в процессе очередного марш-броска с полной выкладкой. Случались и более экзотические случаи. Вроде так и оставшегося неизвестным умельца, сумевшего не только мастерски подделать мою подпись и личную печать, но и внести соответствующие изменения в компьютерную базу данных. «Нестандарт» внимательно отслеживался, а его творцы разыскивались особенно тщательно. После обнаружения автора идеи он получал особенно строгое наказание. И пометку в личном деле. Свидетельствующую о том, что данный индивид способен на самостоятельное мышление. То есть в перспективе из него получится неплохой командир.

Вот только курсант Фридрих Мюллер такой отметки не мог получить даже в теории. Вчерашний праздничный вечер, когда стальные клещи дисциплины на некоторое время разжались, старшее поколение Рода Громова кружилось в вальсе на торжественном вечере, а подрастающее — отдыхало на вечеринке, со специально нанятыми профессионалками, непутевый младший сын Отто Карловича провел в карцере. Куда он снова угодил «за нарушение дисциплины».

Что в переводе на обычный язык означало: мой шурин в очередной раз проиграл учебный бой на тренажере своему товарищу по обучению. Поскольку систематически пропускал мимо ушей речи преподавателей о том, что каждый (!) боевой шагающий механизм имеет свои сильные и слабые стороны. Поэтому пилот, знающий, с кем именно ему предстоит схватка, и подготовившийся к ней, имеет неплохие шансы на победу. Независимо от классов сошедшихся в поединке машин. На жеребьевке Фридриху достался разведчик типа «Бегун». 22-тонный мех, имеющий исключительно легкое оружие. А также броню, слабую даже для машин этой категории. Потому что разведывательная техника предназначена вовсе не для долгих и ожесточенных боев. Ее задача — максимально быстро обнаружить основные силы противника. Сообщить об этом своему командованию. И, оторвавшись от преследования, отступить под прикрытие «старших братьев». Которые и устроят грандиозное побоище.

В поединке с тяжелыми машинами ключ к победе на «Бегуне» был в использовании скорости и маневренности. С последующим максимальным сближением с противником. И применении термитного оружия с кинжальной дистанции. Либо — заманивании врага на сильнопересеченную местность. Где его более тяжелый противник рисковал просто сломаться. Упав с обрыва на каменные глыбы. К сожалению, Фридрих просто отказался от боя с вражеским 36-тонным «Шмелем». Хорошо бронированной для своего класса, но достаточно медленной машиной. Ввиду явного неравенства сил. Не желая даже думать о том, что в бою, как и в жизни, случается всякое. Иногда приходится сражаться с вражеской бронетехникой вообще голыми руками. То есть, в первую очередь, перед боем нужно думать, как именно можно добиться победы.

Вместо размышлений доблестный курсант не придумал ничего лучше, как обвинить преподавателя в подтасовке результатов жеребьевки. С целью его (Фридриха) унижения. Что и было заявлено проводившему занятие лейтенанту Висбергу. В воспитательных целях лейтенант пересадил Мюллера-младшего на «Шмеля». После чего аккуратно заманил противника под обвал. Тем самым снова доказав, что самое главное в боевом мехе — опыт и знания его пилота.

После поминутного разбора произошедшей схватки курсант Фридрих был передан патрулю. Который, после непродолжительного разбирательства, доставил нарушителя в карцер. Где за ним была (неофициально) закреплена именно эта камера. Вмешиваться в происходящее ни я, ни Отто Карлович не стали. По Уставу, невыполнение приказа начальника подчиненным — воинское преступление. Военно-полевой суд в тот же день выносит приговор, исполнение которого происходит незамедлительно.

Таким образом, когда все юноши бригады пьянствовали, танцевали и налаживали интимные отношения со специально нанятыми профессионалками противоположного пола, обиженный на весь белый свет курсант отбывал заслуженное наказание. К сожалению, отсидка не освободила его от присутствия на занятиях на следующий день. Потому что, после лекций, Фридрих Оттович не придумал ничего умнее, чем подойти к воротам и потребовать (!), чтобы его выпустили наружу как сына начальника штаба и шурина командира подразделения! Осознав сказанное, дежурный по КПП дал команду подчиненным. И те уложили не по возрасту наглого юношу мордой в бетон. Ушибив при этом о дверной косяк.

О случившемся было немедленно сообщено руководству. И вот теперь я задумчиво рассматривал своего родственничка, неприязненно взиравшего на мир правым глазом. Потому что левый — заплыл от столкновения с каким-то твердым и тупым предметом. Каменным полом, например. Или — носком армейского сапога.

— Макс! — При виде меня курсант очнулся от летаргии, вышел из нирваны, вскочил с табуретки и начал жаловаться на несправедливость жизни. — Скажи, чтобы меня освободили! Они… — По моему жесту в рот Фридриху был аккуратно вставлен кляп.

— Максом меня имеет право называть только моя жена, — смерив вынужденного замолчать собеседника презрительным взглядом от запыленных сапог до наливающегося густо-фиолетовым окрасом кровоподтека на скуле, начал я лекцию о субординации. — Что же касается тебя, курсант, то обращаться ко мне следует: Патриарх Мак Сим. Все понятно? Тогда разрешаю обратиться как положено.

Под презрительными взглядами присутствующих обратиться ко мне «как положено» Фридриху удалось только с третьего раза, после того как он получил возможность говорить.

— Значит, вас не выпустили поразвлечься с девками? — уточнил я, снова оглядывая фигуру «жертвы несправедливости». — Курсант! Вы вообще на себя в зеркало смотрели? Что это за вид? Небриты! Форма не наглажена! Сапоги не начищены! А сапоги, между прочим, следует чистить с вечера! Чтобы утром надевать их на свежую голову! — Грубая шутка несколько разрядила обстановку. Во всяком случае, присутствующие изо всех сил пытались сохранить серьезное выражение на лицах. — Я бы, на вашем месте, сказал спасибо дежурному. За то, что он не позволил такому чучелу опозорить своих товарищей в глазах всяких штатских! Ведь именно по вам в городе будут судить обо всей бригаде!

Не давая подчиненному опомниться, я продолжил разнос:

— Кстати, а кто вообще дал вам право на увольнительную? Что-то я не припоминаю, чтобы в оформленных штабом списках было ваше имя. Я жду ответа, курсант!

— Меня не допустили на праздник! А теперь меня и в город не пускают! Это — несправедливо! — Очередной правозащитник на мою голову выискался! Неужели отец ему не рассказывал, что случается с теми, кто слишком хорошо знает свои права? Принципиально не желая понимать, что права — не более чем производная от обязанностей…

— Несправедливо — это когда виновного в мятеже не вешают при скоплении народа, а продолжают делать вид, что ничего не случилось. Вот это — действительно несправедливо.

— Капитан, — обратился я к Олиферу, мрачно разглядывавшему борца за справедливость. — Что говорит Закон по поводу обсуждения подчиненным приказа своего командира в боевой обстановке вместо беспрекословного его выполнения?

— Статья 136-я Кодекса Наемника, — четким голосом начал лекцию начальник аналитического отдела, — классифицирует данный поступок как акт мятежа. Данное преступление относится к разряду особо тяжких… — Посмотрев на курсанта, капитан прервал лекцию. Похоже, Фридрих так и не додумался взглянуть на происходящее с этой точки зрения. И теперь на его лице отражались глубокие внутренние раздумья. Которые незамедлительно превратились в длинную и крайне эмоциональную гневную речь. О несправедливости жизни вообще. И нашей исключительной несправедливости по отношению к нему, в частности.

Риторический вопрос: почему каждая сволочь отлично знает о своих неотъемлемых правах, которые она имеет от рождения? Но никогда ничего даже не слышала об обязанностях? Судя по лицам окружающих, конкретно этот индивидуум достал уже всех инструкторов центра. Так что если мне немедленно не принять мер, через пару дней вместо самого младшего Мюллера у нас будет его труп. И любое расследование сделает вывод: причиной случившегося было грубейшее нарушение данным курсантом правил техники безопасности. Впрочем, я, кажется, знаю, какие именно шаги следует предпринять!

— Приведите себя в порядок, курсант! — приказал я Фридриху.

А когда того отправили в уборную, предложил окружающим давно рассматриваемую мной идею. На предмет окончательного выяснения: у данного индивида никак не пройдет полоса невезения, когда все происходит не так, как задумано? Или он просто дурак?

Кто сказал, что военные — тупые солдафоны, не понимающие элементарных вещей и совершенно чуждые чувства юмора? Мысль разыграть жертву понравилась всем. А первоначальная идея — была творчески переработана коллективом, нашедшим в ней массу нераскрытых тем. Самый важный штрих внес полковник Варго. Вернее — его жена, психолог по образованию. Буквально парой фраз четко обрисовавшая ситуации, в которых обязательно должен оказаться испытуемый. И почему со стен комнаты, где идет разговор, не надо убирать развешанную на них коллекцию оружия.

Розыгрыш, конечно, получался несколько… жестковатым. Можно сказать, даже жестоким. Ну, так здесь у нас и не институт благородных девиц. Да и вообще, обижаться на шутку в армии не принято. Тем более что садистов здесь нет. И все случившееся делается для блага самих же бойцов. Поэтому, когда новобранец, впервые совершающий трехсуточный переход с полной выкладкой, на привале обнаруживает в своем рюкзаке, собранном вчера добрым ротным сержантом, вместо личных вещей и сухого пайка аккуратно сложенные пакеты с песком, он очень быстро понимает старую как мир истину: не перекладывай свою работу на других, если не хочешь лишних проблем. И помнит этот урок всю свою жизнь. Опять же, у испытуемого есть выбор: принять участие или — отказаться.

В итоге, к моменту появления Фридриха, более или менее похожего на военнослужащего в парадно-выходной форме (особенно если издали и не приглядываясь), все было готово. Самого младшего Мюллера вежливо, но твердо вывели на середину помещения.

— Итак, курсант, прежде чем мы продолжим наше общение, ответьте на вопрос: чем вы собираетесь заняться в городе? — Ответ присутствующие знали и так, но не могли себе отказать в маленьком удовольствии.

— Зайду в бар, сниму сговорчивую девицу и продолжу общение в горизонтальном положении. — Похоже, Фридрих еще не понял, что сейчас произойдет. А главное, он явно никогда не задумывался над вопросом: почему немногочисленные группы уходящих в увольнение курсантов всегда имели минимум одного офицера и пару шкафообразных сержантов штурмовой роты в придачу? Воспринимая как должное то, что число ушедших в увольнительную всегда равно числу тех, кто из нее вернулся.

— В таком случае сейчас мы устроим тебе небольшой экзамен, — сказал я. — Соседнее помещение переделано под бар. Твоя задача — подойти к стойке и сделать заказ. Сумеешь — получишь увольнительную до завтрашнего утра и отправишься в город. Нет — не обижайся. Ответишь за свое поведение по всей строгости. Твое решение?