Помоги проекту - поделись книгой:
Юлия Зябрева
Дело Ромео и Джульетты
К-кхрр!
Лена мысленно похвалила себя: хватило сил не поморщиться, когда спутник в очередной — который уже по счёту? Сотый? Двухсотый? — раз смачно хрустнул пальцами. Вот казалось бы, чего плохого может быть в человеке, который сам себя называет «белым магом»? В этом худеньком высоком пареньке с такими честными, чистыми глазами, аккуратном и молчаливом, предпочитающем в одежде классический стиль (и, кстати, не снимающем пиджак даже после шести часов поездки в жарком, душном купе)? Ничего плохого.
Кроме привычки хрустеть пальцами. С такими — длинными, ровными — только на рояле играть или по карманам шарить! А он не умеет ни того, ни другого, а только хрустит, хрустит, хрустит…
Лена ещё в институте славилась стальными нервами, хотя и ей уже сложно было не реагировать на постоянное «ккхрр». А вот у соседки по купе, аккуратной седенькой старушки, нервы определённо сдали:
— Серёженька, вам никто не говорил, что это вредно для суставов?
Серёжа тяжело вздохнул, поправляя рукава пиджака, и помотал головой. Льняные пряди мазнули по широким плечам, а соседка, Наталья Олеговна, принялась с готовностью рассказывать:
— Этот хруст может означать, что у вас уже начинается артрит или, не приведи боже, артроз, или даже — ах! — атеро-склеро-тиза… ция. Если пустить на самотёк, то может быть плохо, но вам повезло, я знаю несколько проверенных способов. Для начала можно взять в равных пропорциях корневища аира болотного, почек сосновых, душицы листиков…
Сергей Скрипка внимательно и уважительно склонил голову к собеседнице. Кажется, он ещё не догадался, что происходит! Лена улыбнулась широко, от души: она знала эту породу бабушек, досконально изучающих все выпуски «Народного доктора» и «ЗОЖ» и не пропускающих по телевизору ни единого выступления Малахова, и была просто уверена в том, что «Серёженьку» ждёт занимательная лекция часика этак на три-четыре.
Ничего. Всё равно ехать ещё семь часов.
— …измельчить, смешать и две ложки смеси на литр воды кипятить на медленном огне в течение сорока минут…
Берёзки перепархивали по пригоркам, сбивались в стайки, улетали в знойное марево. Или знойно было только в душном купе? Лена прислонилась виском к стеклу. С каждой минутой всё ближе становился конечный пункт назначения — небольшой городок под Воронежем, Касторово.
Два года назад там случилось страшное: двадцатилетний Дмитрий Романов застрелил свою невесту Ольгу Сташину и застрелился сам. Многое в этом деле свидетельствовало о том, что не всё так просто. Охотничье ружьё — не самое удобное орудие для самоубийства, да и лежало оно рядом с телом Димы не так, как должно бы было лежать, если б он стрелял в себя сам, и об этом не раз и не два писали в местных газетах…
К-кхрр!
— …в пропорции один к двум взять измельчённое сырьё: шишки хмеля, кору дуба, хвою можжевельника, залить стаканом холодной кипячёной воды, перемешать и оставить в тёплом месте на ночь…
…Романовы и Сташины в один голос говорили: Оля с Димой любили друг друга, с пятого класса гордо носили звание «Ромео и Джульетта», ждали совершеннолетия, готовились к свадьбе. Семьи тоже готовились, но вместо свадьбы пришлось собирать родню на похороны.
Местные следственные органы провели «расследование», в ходе которого проигнорировали и убеждённость родителей в том, что их дети не могли так глупо расстаться с жизнью, и совершенно нелепое положение ружья по отношению к Диминому телу… а интересно, через сколько инстанций прошли жалобы родителей перед тем, как попасть в отдел «Т.О.Р.»?
— …а ещё вам надо встать на учёт к эндокринологу, у вас повышенный сахар, и прямо сейчас вам, чтобы перестала болеть голова, нужно что-то съесть…
Лена удивлённо повернула голову. Собеседники поменялись местами! Вернее, ролями — говорил Сергей Скрипка, а Наталья Олеговна, удивленно округлив рот, смотрела на него, как на живого пророка. А он…
Он сидел с расслабленной улыбкой и полуприкрытыми глазами, разом потемневшими, и медленно вёл раскрытой ладонью с расставленными пальцами снизу вверх.
Сканировал.
Елена прищурилась. Она впервые видела, как работает этот «человек-рентген» и почему-то была уверена, что две трети его «видений» — итог наблюдательности. Разве сложно предположить, что у женщины, которой далеко за пятьдесят, есть диабет?
— Вы ломали ключицу… нет. На вас… на вас напали. Днём? Ого… днём… и сломали… м-м-м… болит, погода меняться будет, да?
— Серёжа… Серёженька!.. — с придыханием приговаривала Наталья Олеговна, и восхищением, пылавшем в её взгляде, можно было разжигать факелы.
Что мелочиться! Олимпийский огонь поджигать…
Лена решила вмешаться:
— А на вас что, правда днём нападали и ломали ключицу?
Наталья Олеговна встрепенулась и подобралась, словно намеревалась всем своим видом проиллюстрировать высказывание «за цыплёнка и курица лютый зверь»:
— А что это вы, Леночка, неужто ставите под сомнение способности своего коллеги?!
Марченко сменила заинтересованную улыбку на кислую. Не ожидала такого отпора.
— Да не ставлю, не ставлю, просто мне всегда интересно, когда… кхм… Серёженька работает.
Скрипка, похоже, пропустил мимо ушей весь разговор своих спутниц: он закрыл глаза и покачивался в такт перестуку колёс, медленно опуская руку. Вдруг сказал невпопад:
— Надо спать ложиться. Быстрее дорога пройдёт.
Елена не удержалась, съехидничала:
— Надо было ночью спать, как все!
Наталья Олеговна одарила её почти гневным взглядом:
— Милочка! Да ведь им, белым магам, по ночам надо заряжать себя позитивной энергией!
Сергей фыркнул, но удачно замаскировал смех под кашель, и Лена обезоруживающе улыбнулась.
Если честно, ей тоже почему-то захотелось спать. Наталья Олеговна и Серёжа продолжили свою увлекательную беседу, а Лена стянула волосы в хвост и запрыгнула на верхнюю полку.
Кхрррр…
— Что значит — уже в пути? Николай Васильевич!
Игорь Валуйский, взрослый-рослый — метр девяносто! — мужчина, казался обиженным ребёнком, которому дали мороженое, но, не успел он даже его лизнуть, как вкусняшку забрали.
— Николай Васильевич!
Горячев соорудил на лице непреклонное выражение и поправил очки:
— Игорь… Игорь Александрович, — он особо подчеркнул отчество интонацией, — искренне прошу меня извинить, но я и так сказал вам больше, чем должен был… и, в принципе, не должен сейчас слушать ваши… мольбы и стенания. Вы задание услышали?
— Услышал, — понуро отозвался Валуйский.
— Выполнять готовы?
— Ну, готов…
— Тогда не смею вас долее задерживать.
— Ага. Слушаю и повинуюсь. Есть. Так точно.
Валуйский сидел на краешке стула, сгорбив плечи и сцепив пальцы, и, судя по всему, не собирался сходить с этого места.
Горячев делал вид, что очень занят происходящим на мониторе ноутбука.
Игорь чего-то ждал. Терпеливо и неподвижно.
Дождался:
— Игорь, пожалуйста, не надо искать злой умысел там, где его на самом деле нет. Я вижу, что вы с Леночкой… что она вам нравится. И я, действительно, не намеренно разлучил вас.
— Угу. Ну, я пошёл.
Горячев усмехнулся:
— Идите.
— Всё… встал и пошёл.
Валуйский сопроводил слова действием и покинул кабинет.
Простучали подошвы по коридору. Хлопнула входная дверь. В кабинет вошёл Ярослав Краснов:
— Поговорили?
— Поговорили, — Горячев отодвинул ноутбук и посмотрел на него так, словно он — единственная причина всех бед во всём мире.
— Надеюсь, вы не очень далеко его услали?
Николай Васильевич прищурился:
— А что такого? Вы предвидите некие проблемы или…
Краснов пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся:
— Будем надеяться, что не проблемы и не «или».
— Ну-ну…
Скрипка, так и не спавший, похоже, ни часа за всю дорогу, а по приезде на место ломанувшийся куда-то в парк, на «единение с природой» и пропадавший там до самого утра, без зазрения совести зевал, прикрывая рот рукавом. Зато Елена сначала выспалась в поезде, под перестук колёс и мерное лопотание попеременно Натальи Олеговны и «Серёженьки», а потом ещё и ночью спала… ну, почти спала — часть ночи отняли телефонные разговоры с Игорем.
Нет, ну что, разве она обязана перед ним отчитываться? Ставить его в известность о каждом своём шаге? Да кто он такой вообще!
Лена фыркнула, вспомнив, с каким удовольствием набирала очень корректные, но дико раздражающие Игоря сообщения в аське.
Скрипка зевнул особенно широко — даже шаг задержал — и вежливо так осведомился:
— Игорь не говорил, как там наши?
Лена смерила Сергея внимательным взглядом:
— Во-первых, кто — наши? А во-вторых… ты о чём, собственно?
— Ну как же? — удивлённо вскинул брови Скрипка. — Ведь с Игорем же разговаривала, да?
— Ну, разговаривала, — недовольно поморщилась Лена. — Мы про
Марченко даже передумала задавать вопрос, как только увидела радостную улыбку Сергея.
Вот ведь нашёлся «человек-рентген» на её голову.
— Мило у них здесь, правда? — сонный Скрипка запутался было в ногах, но вовремя выровнялся и зевал по сторонам дальше, бредя следом за Еленой.
— Ха! «Мило»! Что именно? Осыпающаяся со стен штукатурка или обрывающие провода клёны?
— Ну не знаю… — задумчиво протянул Сергей, и Лена, как всегда, купилась:
— Это ты ещё Правчицких ворот не видал! Вот там — мило так мило! Там… — Елена вдохнула поглубже и на выдохе мечтательно прикрыла глаза:
— Там — горы! Там Швейцария, Чешская Швейцария, ты только представь, ты стоишь на одной горе — и вокруг тебя другие горы, а ещё холмы, равнины, ты видишь, как из самолёта, реки, леса, города!.. А сами ворота — это, знаешь, такая скала, и в скале естественного происхождения отверстие. Ну, это слабо сказано, отверстие! В этом отверстии Триумфальные ворота встанут — и ещё место останется! И воздух, какой там воздух!.. А чисто, как же там чисто…
Лена с отвращением отшатнулась от живописно разлёгшихся поперёк дороги рваных пакетов, мятых пластиковых бутылок и осколков стекла: похоже, здесь проезжал переполненный мусоровоз.
Скрипка испугался, что описание Правчицких ворот закончилось, и уточнил с нетерпением:
— Ну а дальше? Воздух, чисто, а ещё?
— А ещё… — Марченко прищурилась, вспоминая. — Ещё я там запомнила цвета. Я была там осенью, и вот представь… серый с чёрным камень ворот… и на них сверху растут сосны, а между ними незнакомые мне деревья, и на них листва не желтеет, а становится такой… медной, что ли. И по склонам такие кустики ещё, с рыженькими цветочками, и рядом с самыми воротами — музей, у него алая крыша, и вот серый, чёрный, алый, рыжий, зелёный, бирюзово-изумрудные такие холмы… и небо в облаках.
Лена вздохнула и только теперь заметила, что Скрипка перестал зевать и идёт за ней с закрытыми глазами.
— Эй, ты что?! — испугалась она, хватая его за руку, но он только блаженно улыбнулся и вздохнул:
— Спасибо, Лен… я увидел. Ой!
— Что?
— Мы пришли!
Они сами не заметили, как добрались до нужного им здания.
Поделиться книгой: