В тылу врага

В тылу врага

П. В. Гусев, 2005 г.

Победа в Великой Отечественной войне Советского Союза над гитлеровской Германией была достигнута совместными усилиями фронтовиков, партизан и тружеников тыла нашей страны.

Партизанское движение на оккупированной врагом территории являлось важной составной частью борьбы советского народа с германскими фашистскими поработителями. Уже с первых дней Великой Отечественной войны во всех прифронтовых районах развернулось формирование партизанских отрядов и подпольных групп.

В постановлении правительства СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 года, направленном советским и партийным органам прифронтовых областей, была изложена директива о мобилизации всех сил и средств на разгром фашистских захватчиков, в том числе и программа развертывания партизанского движения.

18 июля 1941 года ЦК ВКП(б) принял специальное постановление «Об организации борьбы в тылу германских войск».

Призыв Советского правительства и ЦК ВКП(б) разжечь пламя всенародной партизанской борьбы нашел горячий отклик в сердцах советских людей. Под руководством партийных организаций повсеместно создавались партизанские отряды и группы, выросшие к лету 1942 года в крупные партизанские соединения.

О роли партизанского движения в разгроме гитлеровских полчищ убедительно говорят данные Центрального штаба партизанского движения: в тылу врага действовало 6200 партизанских отрядов и групп, вооруженную борьбу с оккупантами и их пособниками вели более одного миллиона трехсот тысяч патриотов всех наций и национальностей СССР. В их первых рядах сражалось около трехсот тысяч коммунистов и комсомольцев.

Большую помощь партизанам оказывало население оккупированных врагом районов: снабжало и одеждой, и продовольствием, сообщало партизанским командирам сведения о противнике. Партизанская борьба в тылу врага стала поистине всенародной.

Партизанские отряды и соединения сковывали действия фашистских войск, затрудняли их снабжение, держали оккупантов в страхе и напряжении, отвлекали на себя с фронтов значительные вражеские силы. По данным германского командования, только в 1943 году борьбу с советскими партизанами вели почти 50 гитлеровских дивизий. Из этого признания германского командования следует, что партизанское движение являлось грозной силой и важным помощником Советской Армии в борьбе с немецкими поработителями.

Достойный вклад в дело разгрома немецко-фашистских войск внесли партизаны Курской области. Из архивных данных известно, что в их рядах сражалось с врагом более десяти тысяч патриотов. В боях с оккупантами в период с октября 1941 года по сентябрь 1943 года они вывели из строя (убито, ранено) около 16 тысяч оккупантов и их пособников, пустили под откос свыше 130 вражеских железнодорожных эшелонов, разгромили 2 воинских штаба и узел связи вражеской дивизии, более 60 полицейских гарнизонов, захватили большие трофеи.

Как свидетельствует Курская областная Книга памяти, почти одна тысяча, то есть каждый десятый из курских народных мстителей, погиб в битвах с немецко-фашистскими захватчиками.

Работать над рукописью будущей книги я начал очень давно. Первой моей целью было создание книги о партизанском отряде имени Чапаева, в котором я воевал год без 10 дней, в марте 1943 года в бою был ранен. После госпитального лечения в Курске и в Ельце, с мая по июль 1943 года, был помощником начальника штаба по строевой части Курской партизанской кавалерийской бригады имени Котовского, созданной на базе расформированной 2-й Курской партизанской бригады. Во второй половине июля переведен в штаб партизанского движения Брянского фронта, где по март 1944 года был офицером 5 отдела — завбазой обеспечения партизанских формирований, действовавших в тылу врага, оружием, боеприпасами, продовольствием и медикаментами…

Работая в архивах и музеях, появилась идея написать главы «О малоизвестных партизанских отрядах и подпольных группах» и заключительную: — «Сквозь годы» — о послепартизанской и послевоенной деятельности и судьбе партизанских руководителей и наиболее запомнившихся командиров и политработников да и рядовых партизан.

Несколько слов об источниках, позволивших мне написать эту документальную повесть. Поскольку в отряд имени Чапаева я пришел из окружения в середине марта 1942 года, то о боевой деятельности этого отряда с октября 1941 года и до моего вступления в его ряды я рассказываю по воспоминаниям секретаря Крупецкого подпольного райкома ВКП(б) Николая Акимовича Пузанова, одновременно являвшегося и командиром Крупецкого партизанского отряда по март 1942 года (он был тяжело ранен), комиссара Степана Григорьевича Кривошеева, начальника штаба Георгия Тихоновича Черникова. Их воспоминания мною дополнены архивными данными об отряде, изученными в Центре документации новейшей истории Курской области.

Последующие действия отряда имени Чапаева с середины марта 1942 года по март 1943-го, 2-й Курской партизанской бригады, Курской партизанской кавалерийский бригады имени Котовского и моя служба в штабе партизанского движения Брянского фронта излагаются по личным воспоминаниям, с использованием архивных документов.

Надеюсь, что изданная повесть, иллюстрированная многими фотографиями партизанских командиров и некоторых рядовых партизан, будет востребована преподавателями истории России, студентами и учащимися учебных заведений всех уровней как дополнительное и объективное пособие по истории Великой Отечественной войны и истории нашего курского края.

Тем более, что после распада Советского Союза в издаваемых сейчас учебниках почти исчезла тематика о Великой Отечественной войне. Скудные сведения о ней не содержат объективных оценок действий наших Вооруженных Сил, замалчивается патриотизм советского народа на фронтах, в партизанских формированиях, героический труд всего населения Советского Союза под девизом: «Все для фронта, все для Победы!»

Документальная повесть будет интересна и массовому читателю.

Выражаю благодарность руководителям Государственных архивов общественно-политической истории Курской и Брянской областей, архивов управлений Внутренних дел, Федеральной службы безопасности Курской области за высланные мне архивные справки и предоставленную возможность изучить многие архивные материалы по партизанскому движению в нашей области.

Автор

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

Пламя разгорается

1.

Конец сентября 1941 года. Фронт стремительно приближался к курской земле. В Курске и райцентрах шла спешная эвакуация предприятий и учреждений. Поток беженцев устремился на восток.

Вторую неделю истребительные батальоны и части народного ополчения западных районов области удерживали небольшой участок фронта западнее села Крупец, прикрывая стык 13-й и 40-й армий. Натиск врага не ослабевал, а силы обороняющихся быстро таяли.

Село, затаившееся в предчувствии беды, словно вымерло. Кто не успел эвакуироваться, попрятались по хатам, в страхе ожидая появления фашистов. Лишь изредка проезжали, громыхая на выбоинах дороги, конные повозки «ястребков», как называли бойцов истребительных батальонов, да иногда проскачут к райкому партии верховые — видимо, связные.

В здании райкома заполночь горел свет. Николай Акимович Пузанов — второй секретарь — работал допоздна. Впрочем, как обычно в последнее время. Ему поручено возглавить Крупецкий партизанский отряд и подпольный райком ВКП(б) района.

Несколько часов назад позвонили из областного комитета партии: в срок, который укажет военное командование, подпольному райкому и недавно сформированному партизанскому отряду покинуть Крупец и перебраться на заранее подготовленную партизанскую базу в Анатольевском лесу.

Те, кому предстояло в ближайшие дни уйти в лес, были уже извещены. Они ждали сигнала об этом. Сейчас Пузанов, отложив в сторону карту района и план развертывания отряда, мысленно ещё раз взвешивал предназначенную роль каждому в предстоящей партизанской борьбе.

«Кривошеев Степан Григорьевич, инструктор райкома…» Никогда не сомневался Пузанов в прекрасных человеческих качествах Кривошеева, пользовавшегося авторитетом в районе, энергичного организатора, умевшего заметить и поддержать дельную инициативу. «Степан, — думал секретарь, — самый подходящий человек на пост комиссара. Политически грамотный, к тому же имеет боевой опыт — прошел финскую».

«Черников Георгий Тихонович…»

Не было сомнений у Пузанова и насчет Черникова. Молодой, энергичный, грамотный парень. Хорошо ориентируется в районе, исходил его вдоль и поперек. Знает многих жителей ближних и дальних деревень, боевой опыт имеет, участвовал в войне с белофиннами. Кому же, как не ему, поручить руководство штабом и агентурную работу.

Следующими в списке шли заведующий сектором райкома Илья Михайлович Журбенко и заведующий отделом народного образования Роман Михайлович Морозов. Обоих Пузанов хорошо знал: люди надежные, не подведут в трудной ситуации. Их «роли» тоже были уже определены: будут командирами боевых групп…

«Первый секретарь райкома комсомола Александра Зайцева…» Смелая, рассудительная девушка, кандидат в члены партии, пойдет на любое опасное задание. Среди молодежи района пользуется авторитетом и сумеет повести ее за собой…

В коридоре послышались голоса.

Пузанов оторвался от бумаг, взглянул на часы: четверть первого ночи. В кабинет вошли Журбенко, Морозов, Черников, Кривошеев, Зайцева и еще несколько человек — членов подпольного райкома партии. По их экипировке было видно, что они уже готовы к отправке на базу.

— Хорошо, что пришли. Так, рассаживайтесь поближе, — пригласил Пузанов, широким жестом указывая на стулья, стоявшие вдоль стола. — Из обкома партии пришло распоряжение быть в готовности в любую минуту по сигналу военного командования сосредоточиться на подготовленной базе и начать партизанские действия: ведение разведки, минирование шоссейной дороги из Глухова на Рыльск, устраивание засад на путях передвижения противника. И еще раз напомнили о самой главной задаче: поднять на борьбу с оккупантами население района.

При этом Пузанов, ходивший взад-вперед по кабинету, остановился и взглянул на Кривошеева:

— Прежде всего, это будет по твоей линии, Степан Григорьич…

— Ну, что ж, — отозвался Кривошеев, — задача, как говорится, ясна. Будем подымать народ…

— Еще одна новость, очень неприятная: мне сегодня сообщили, что к населению просочились сведения о партизанской базе, полную секретность при ее подготовке соблюсти не удалось. Не забывайте, товарищи, крупецкие лесочки — это не брянские безбрежные дубравы. Тут нужны особая осторожность и маскировка при переброске на базу оружия и продовольствия. Еще раз напоминаю: ни в коем случае нельзя привлекать к этой работе посторонних. Георгий! — Черников встал. — Возьми это на особый контроль! Все надо доставлять на базу только силами отряда.

— Хорошо, Николай Акимович!

— Теперь давайте обсудим, как будем организовывать партизанскую борьбу и подпольную работу. Какие есть предложения?..

— Николай Акимович, — сразу же заговорила Шура Зайцева, — давайте создадим в селах комсомольскую сеть разведки и связи — подпольные комсомольские группы.

Ее поддержал комиссар отряда Кривошеев, сказав, что это будет большая помощь в организации агентурной работы. Черников и Морозов тоже одобрительно высказались о предложении Зайцевой.

— Ну, что ж, предложение дельное, — согласился Пузанов, — но готовы ли оставшиеся в селах комсомольцы к этой опасной работе?

Шура с минуту молчала, видимо, еще и еще раз вспоминая «своих» ребят, потом тихо, но твердо сказала:

— Не подведут, Николай Акимович, я ручаюсь.

— Хорошо, Шура. Организовывать группы будем, прежде всего, в крупных селах. Задачи группы: разведка и связь с местным населением… Сразу же займись подбором их руководителей, тебя должны знать только они.

За окнами уже светало, когда, наконец, Пузанов удовлетворенно вздохнул:

— Ну, кажется, все. В остальном — ситуация нам будет подсказывать…

В это время к зданию райкома подъехала «полуторка». Кривошеев выглянул в окно:

— К нам, наверное…

Через минуту в кабинет вошли двое военных. Один из них, судя по прямоугольнику в петлицах, — капитан, коротко сообщил, что они — представители командования и политотдела 13-й армии, и сразу перешел к делу:

— Завтра утром противник намерен предпринять наступление на Курск. Войска 13-й армии сегодня ночью вынуждены отступать за Сейм, чтобы задержать вражеские дивизии на более выгодном для нас рубеже. Рекомендуется до полуночи сегодня вывезти из Крупца партийный и советский актив. Ровно в полночь должен прекратить работу районный узел телефонной и телеграфной связи.

— В машине, — капитан кивнул в сторону окна, — для вашего партизанского отряда есть небольшой «подарок»: десятка два тяжелых мин, несколько ящиков патронов.

— Мы также привезли листовки о зверствах фашистов на оккупированной территории, — добавил второй военный, видимо, политрук. — Надо будет их распространить среди населения…

Вместе с военными партизаны вышли из райкома. Расторопные красноармейцы уже перегрузили в райкомовскую повозку ящики с минами и патронами, упаковки листовок. Через несколько минут автомобиль скрылся за поворотом улицы.

— Ну что ж, — словно подводя черту, сказал Пузанов, — начинаем действовать, товарищи. Ты, Георгий, — обратился он к Черникову, — оповести «по цепочке» всех партизан о явке завтра к пяти часам утра на сборные пункты групп. Действовать по возможности скрытно.

Вскоре через Крупец пошли последние подразделения советских войск. Дождавшись арьергарда, Пузанов прямо с коммутатора конторы связи доложил в обком партии:

— Войска прошли. Связь демонтируем, уходим на подготовленную базу.

2.

Кратко об истории Крупца

Из архивных исследований журналиста И. Зиборова (его статья «Крупец. 300 лет назад» в «Курской правде» за 26 декабря 1990 года) известно, что ещё в 1690 село Крупен являлось центром Крупецкой волости, входившей тогда в состав Севского уезда (сейчас это Севский район Брянской области).

Автор статьи указывает:

«… волость тогда числилась за великим государем. Она поставляла царскому двору сельхозпродукцию, рыбу, пушнину, мед и другие яства… В тогдашние времена Крупец являлся крупным селом: дворов — 153, мужчин — 670, женщин — 624…»

Привожу также дословно отрывок из заключительной части статьи И. Зиборова:

«…Чем же занималось население Крупца в те далекие годы? Коль были мельницы, толчеи, сукновальни, винокурни, значит, люди растили хлеб и крупяные, выделывали сукна, разводили скот… Часть крестьян по каким-то причинам не были наделены землей. Жители таких беспашенных дворов назывались бобылями… Население ещё занималось и пчеловодством…»

В исторической справке Крупецкого музея от 16 ноября 2000 года, присланной по моему запросу, сообщается следующее:

«…В героической и драматической истории села Крупец и волости были взлёты и падения:

— в течение 30 лет Крупецкая волость находилась на положении драгун, охранявших южные границы Московского государства от татар и литовско-польского нашествия;

— в годы колонизации она попала в руки жадного эксплуататора Мазепы, пережила господство Меньшикова, Головина, Барятинского, испытала насилие и грабительские реформы 1861 года;

— ее жители разделили судьбу И. Болотникова и Лжедмитрия, за что их нивы и жилища подвергались разорению и опустошению;

— здесь жил и живет гордый, свободолюбивый народ, неоднократно поднимавшийся на борьбу с поработителями: крупецкие мужики, рабочие сахарного завода приняли активное участие в революции 1905 года; они были в первых рядах в 1917 году; особенно их гордость и свободолюбие проявились в годы Великой Отечественной войны».

В Курском облгосархиве мне сообщили, что Крупецкий район был образован в 1935 году. В 1963 году, при укрупнении районов области, его территория вошла в Рыльский район Курской области.

3.

Георгий Черников и Игнат Давыдов встретились на окраине Крупца. Перед тем как отправиться в Анатольевский лес, они решили понаблюдать за дорогой, ведущей к селу, и укрылись в тени густых ракит.

Ночь была на удивление светлой и тихой. Лишь изредка доносились одиночные разрывы снарядов. На западе виднелось зарево — горели украинские села.

Вдруг послышался треск мотоциклетного мотора. Вскоре на освещенном луной большаке показался мотоцикл с коляской, на котором ехали два гитлеровца в касках, с пулеметом.

Два выстрела прогремели дуплетом. Мотоцикл завалился в канаву и заглох. Один из фашистов был убит наповал, другой только ранен и пытался дотянуться до пулемета. Давыдов прикончил его штыком.

До войны Игнат работал трактористом в местной МТС, любил с ветерком прокатиться на мотоцикле. Первый трофей сразу же покорился ему, он так сильно рванул с места, что Черников чуть не вывалился из коляски.

Мотоцикл мчался вперед, унося их от места первого боя, желтый свет фары прыгал по неровной дороге. Чувство первой боевой удачи переполняло их сердца — ведь они неожиданно открыли счет уничтоженным фашистам. Да и мотоцикл в отряде пригодится, захваченное оружие и снаряжение тоже будут кстати.

На рассвете они прибыли на базу. Здесь уже в полном составе была группа Журбенко. Партизаны с любопытством рассматривали трофейный мотоцикл, вражеское оружие и обмундирование, с интересом слушали рассказ Черникова о первой встрече с врагами.

Через некоторое время на базу верхом на резвой гнедой кобылке приехал Пузанов. Выслушав Черникова, он отчитал его за дерзкое нападение на оккупантов, хотя в душе не меньше других радовался тому, что партизанский боевой счет уже открыт.

— Надо все же быть осторожнее, — слегка поостыв, заметил секретарь.

— Два убитых фашиста — это хорошо. Но так недолго и себя рассекретить. А нас ждут впереди более ответственные дела…

Невелик Анатольевский лес — около тысячи гектаров. Но в районе нет более крупного и удобного лесного массива. Раскинулся он в пятнадцати километрах от старинного киевско-курского шляха, пересекающего район. Вблизи его не было автомобильных дорог. Это создавало более или менее безопасные условия для базирования. Пузанов знал: отряду придется не раз менять место дислокации, совершать рейды по лесам соседних районов. Но и временная база была подготовлена по-хозяйски. Она размещалась на возвышенности, кругом молодой кустарник, в котором прозрачные родники втекают в быстрый ручей. Совсем рядом — густо заросший овраг, он давал возможность скрытно выходить отсюда в двух направлениях. Для жилья было построено несколько землянок и полуземлянок-шалашей, а для хранения боезапаса и продовольствия — несколько тщательно замаскированных тайников. В полуземлянке-шалаше под густыми деревьями была оборудована партизанская кухня.

Охранявший базу Терентий Леонович Бодулин доложил командиру отряда о целости всех доставленных сюда запасов, о переправке прошедшей ночью в другое место части боезапаса и продуктов. Сказал и о том, что за истекшую неделю на базу никто из посторонних не заходил, а вчера в полукилометре южнее останавливались на короткий отдых воины-окруженцы (около роты), которыми командовал капитан.

— У них уже несколько дней совсем не было продуктов. И я отвел им с базы одного бычка, — виновато глядя на Пузанова, произнес Бодулин.

— Ну, отвел, так отвел, — Медленно произнес командир отряда, задумавшийся в эту минуту о чем-то своем. — Выручать ребят надо. И все же на будущее помни: без моего ведома имущество отряда на сторону уходить не должно.

— Слушаюсь, — по-военному приложил руку к виску Бодулин.

Так 5 октября 1941 года начал свою жизнь в Анатольевском лесу партизанский отряд самого западного района Курской области.

4.

На лесной поляне, вблизи от партизанского лагеря, коммунисты собрались на партийное собрание. Пузанов, выступая первым, говорил о задачах коммунистов по развертыванию партизанской войны в районе, о том, что отряд, хотя пока и малочисленный — около сорока человек, может наносить врагу чувствительные удары.

Затем выступили многие коммунисты. Комиссар отряда Кривошеев, только что вернувшийся из Акимовки, сообщил, что линия фронта проходит в полусотне километров западнее Курска и предстоит действовать без связи с обкомом партии. Потом он с волнением начал рассказывать о том, как с помощью бывших кулаков и уголовников фашисты начали устанавливать свой «новый порядок» в районе, создавать органы власти.

— Предлагаю взять на учет всех тех, кто уже работает на оккупантов. По-моему, можно и нужно вербовать на свою сторону кое-кого из поступивших на службу к врагу, чтобы они работали на партизан, а тех, кто будет верой и правдой служить оккупантам, предавать советских людей, — судить партизанским судом.

Комиссар достал из кармана листок бумаги, развернул его:

— Это приказ оккупантов населению Акимовки. Жители села сорвали его с забора и передали нашим связным. Вот послушайте: «Населению строго воспрещается всякое хождение вне границ населенных пунктов без сопровождения германского солдата или полицейского. Все жители с двенадцатилетнего возраста обязаны зарегистрироваться в местной полиции или комендатуре и постоянно носить с собой дощечку с присвоенным регистрационным номером или специально выданное удостоверение, сдать в комендатуру или в полицию всякого рода оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества, военное снаряжение и обмундирование; сообщать властям о месте пребывания военнослужащих Красной Армии, партизан, коммунистов и комсомольцев. За невыполнение этого приказа — военно-полевой суд, вплоть до расстрела». — Я предлагаю, товарищи, взамен этих грозных приказов вывешивать свои листовки, рассказывающие о положении на фронтах и призывающие бить фашистов.

Было о чем рассказать на первом партийном собрании партизанского отряда Шуре Зайцевой. Она уже успела побывать в некоторых селах и деревнях района, распространила несколько десятков листовок. Это были рукописные листки с последними сводками Совинформбюро. Сводки ежедневно принимала из Москвы комсомольская группа деревни Студенок и через условленный «почтовый ящик» передавала в отряд.

Командиры боевых групп Журбенко и Лепков говорили о необходимости немедленно начать минирование дорог, по которым противник перебрасывает свои войска к фронту. Они сообщили о том, что дорога из Глухова на Рыльск днем сильно охраняется, по ней непрерывно передвигаются войска. Предложили минировать дороги только ночью — движение противника меньше и видимость незначительная. Затем поднялся Давыдов.

— Я вот о чем думаю: нынешняя наша база вряд ли останется надолго тайной для врага. Листья с деревьев уже опадают, скоро лес совсем будет голым. С самолета базу будет видно как на ладони. А лесок невелик, маневрировать здесь негде. Вокруг же, как в песне поется, «степь да степь кругом». Поэтому предлагаю, наряду с проведением диверсий и засад, как можно скорее связаться с соседними отрядами, чтобы договориться о взаимодействии и запасных местах для пребывания крупецких партизан на случай, если враг выкурит нас отсюда… Я хорошо знаю Ивановский лес в Рыльском районе и Калиновский — в Хомутовском. Могу пойти туда на связь с теми отрядами.