Помоги проекту - поделись книгой:
— Привет, головоногий монстр! — ничуточки не боясь, бодро прокричала девочка существу на потолке.
— Как вы совершенно верно заметили, я яркий представитель отряда головоногих, осьминог Поль с вашего позволения. Осьминогами нас прозвали за восемь длинных и крепких ног, растущих, как ты видишь, из самой головы.
— Отряда? Да какого еще отряда головоногих, вас тут целый отряд что ли?
— Нет, отряд это просто так называют наш биологический вид. Я живу здесь один уже много-много лет. Когда-то в молодости Дрозду подарили меня в аквариуме с рыбками. Но диджейская работа — это множество командировок, ночной образ жизни. Да к тому же Дрозд тогда выпивал крепко, и, конечно, напрочь забывал меня покормить, горькие были времена, а потом еще и аквариум разбили его пьяные дружки — курить меня все пытались научить. Вот я и сбежал от него. И теперь уже много лет живу под раковиной в подполье: там много воды, ведь это полуподвальное помещение, здесь до теплотрассы рукой подать…
Все это осьминог Поль говорил с таким значительным видом и расстановкой, что Буратина завертелась от скуки, засопела да и выкрикнула:
— Ну и убирайся в свою подземную теплотрассу, головастик восьмилапый, теперь я тут главная!
— Будь, по-твоему, невоспитанная девочка, — обиженно выдавил из себя Поль. Было заметно, что был он невероятно умен и воспитан и оттого крайне обидчив и раним, — Но прежде чем я уползу девочка, позволь рассказать тебе одну поучительную историю — поверь, я не всегда был старым осьминогом, ползающим по потолку облезлой коморки.
— Ну, давай, выкладывай быстрей свою историю, головастоногая пиявка, — нетерпеливо выпалила Буратина.
Осьминог обиженно надул губы и замолчал, однако, чуть подумав, он взял себя в руки и заговорил.
— Когда-то и я был молод, как ты, невоспитанная девочка, жил в пучине морской на многометровой глубине под водой, так же, как ты, говорил много обидных слов и никого не слушал. Был сам себе на уме. Много глупостей натворил, а в итоге угодил в рыболовную сеть к нелегальным торговцам аквариумной живностью и теперь доживаю свой век в не самом роскошном районе города, прозябаю тут в грязной коморке папаши Дрозда, а могло сложиться по-другому…
— Так тебе и надо! — едко выкрикнула Буратина.
— Ах, Буратина, Буратина, — грустно пробормотал Поль, — завязывай со своими приколами глупыми, прислушивайся к Дрозду, займись своим образованием, посещай школу, а после окончания школы получи среднеспециальное образование — лучше техникума пока ничего не придумали, можешь на дизайнера пойти, а можешь и на психолога, у тебя задатки налицо. А в институты эти не рвись, от них никакого прока, дерут три шкуры за эти институты, а толку никакого. Ведь наличие диплома о высшем образовании еще не гарантирует получения приличной работы. Да из дома не убегай, ты же вроде разумная девочка. Иначе ждут тебя мрачные приключения, жизнь твоя может превратиться в сущий кошмар. И никто не протянет тебе руки помощи и не услышит твоего жалобного стона…
— Это почему не услышит?
— А потому что не останется вокруг тебя верных друзей!
— Да пошел ты в канализацию! У меня будет тыща, нет, даже миллион верных друзей! Нет, даже три миллиона будет у меня друзей! А приключения я обожаю, завтра же с самого утра и начну!
— Бедная девочка…
— Ну, все ты меня окончательно достал, морской головастик!
— А у тебя, девочка, в голове сплошная древесина! — огрызнулся осьминог.
Буратина проворно выхватила с тумбы столярный молоток и запустила инструментом в Поля. Он ойкнул и скрылся под раковиной, навсегда покинув уютную коморку папаши Дрозда.
5. Деревянная девочка попадает в скверную историю и собирается в школу
«Препирательства с господином осьминогом были увлекательны, зря я его прогнала», — подумала погрустневшая Буратина. В коморке диджея Дрозда было скучно и уныло. Минуты и часы буквально заморозились; ни шороха, ни звука, тухлое настроение накатило на Буратину, и ей стало до смерти скучно, к тому же захотелось есть.
Буратина слегка сузила глаза, и картинка размылась. В этой расфокусированной пелене вдруг отчетливо из тумана показался поднос с Хэппи Милом из Макдональдса (Happy Meal McDonalds)! Большой бигмак с торчащими из него листьями салата и семечками кунжута на покатой спинке стоял посередине, справа в продолговатой коробочке средняя порция картошки фри, слева стакан с пузырящейся холодненькой колой и примостившимся жареным пирожком с вишней и, конечно, игрушка, но какая… Буратина изо всех глаз смотрела на комплексный обед с игрушкой, можно сказать, она пожирала глазами стоящие перед ней яства. Но как девочка ни старалась, она никак не могла рассмотреть, какая же игрушка прилагалась к Хэппи Милу. Она сконцентрировалась и сфокусировала взгляд… Обед пропал, ведь он был лишь плодом её не на шутку разыгравшегося воображения. С самого утра она не съела и маковой росинки.
Исчезновение подноса так расстроило Буратину, что она чуть не заплакала и опять прищурила глаза.
Теперь перед её взором появилась глубокая большая тарелка, а там в тарелке было такое, такое! Аж слюнки потекли — в тарелке была целая гора жевательного мармелада! Тут были и зеленоватые червячки, и розовые с белой сердцевинкой трубочки, и медвежата всех цветов радуги, и какие-то лиловые шарики, и даже маленькие мармеладные челюсти и куча других вкусных лакричных штук. В животике у Буратины заурчало да так громко, что видение, словно испугавшись рева, испарилось.
Буратина со всего маху приблизилась к кастрюле, которая пыхтела напротив и… И вдруг проткнула её насквозь, кипящую над углями в камине, проткнула вместе с едой. Оказалось, что и камин, и кастрюля, и огромная плазма на стене, и другие богаческие штуки были нарисованы на большом листе гофрированного картона. Она вытащила нос из дырки в граффити и посмотрела внутрь. Там в полутьме виднелась какая-то непонятная фигня, похожая на входную дверь. Все было в паутине, и почти ничего не было видно.
Буратина разыскивала какую-нибудь съедобность. Она заглянула и в тумбу, и под кровать, порылась в шкафу и наконец распахнула дверцу ржавого старого холодильника. Он не работал, вместо еды в холодильнике была солома! В небольшой охапке соломы лежало яйцо.
— Ух ты! — закричала деревянная девочка, — великанский киндер-сюрприз!
Предвкушая удовольствие от скорлупки из молочного шоколада, она своим длинным носом проткнула яйцо и от неожиданности выронила. Яйцо упало на пол и разбилось. Фу оно было настоящим! Из скорлупы выбрался неуклюжий страусенок. Он равнодушно посмотрел по сторонам, позабыв поблагодарить Буратину за освобождение от скорлупы, покачиваясь на хлипких ногах побрел во двор искать маму-страусиху.
— Вот гад какой, хоть бы спасибо сказал, — в сердцах буркнула Буратина.
— Блинский блин, как же я кушать хо! — морщась от боли в пустом животике, пропела она.
Буратина уселась напротив граффити и стала представлять, как она переключает обалденные детские каналы кабельного телевидения на огромной нарисованной плазме, что висела над таким же нарисованным камином, в котором на нарисованных углях в нарисованной кастрюле варилось что-то вероятно вкусненькое и наваристое.
Сумерки наполнили комнату унылым серым цветом. Что-то закопошилось в углу комнаты, звук был противным и страшным. Какое-то небольшое животное, часто дыша, озираясь и почесываясь, вылезло из стены через свежее прогрызенную нору. «Крыса?» — подумала девочка, она одеревенела от ужаса, когда увидела в сумеречной тьме небольшого человечка, согнувшегося от переполнявшей его злобы и ненависти. Это был злой домовёнок Егорка. Дом, в котором под лестницей была крошечная коморка диджея Дрозда, построили до революции, и посему обитали в нём существа разные и не все из них были такими уж добрыми и безобидными.
Егорка был старым троллем-полукровкой. Все потому, что отец его, финский гном Хулонен, после того как потерял жену, сошел с ума и выбрал супругу себе под стать, полоумную домовую крысу Анжелку. У них родился сынок, назвали его Егоркой. Родители совсем не занимались ни гигиеной мальчика Егорки, ни его воспитанием, отчего зубы у Егорки сгнили еще в детстве, теперь у него во рту были искусственные, вырезанные из старой консервной банки, острые как бритва зубы, с неровными краями и ржавые.
Хулонен и Анжелка давно уже умерли, да и сам Егорка состарился и сгорбился.
Конечно, Буратина не знала, что перед ней злобный тролль Егорка, она лишь увидела во тьме его сверкнувшие ржавые зубы и сморщенную от злобы мордочку и все поняла. Лучше сидеть тихо. Тролль, обнюхиваясь и озираясь, направился к холодильнику, вероятно, собирался полакомиться сидевшим в яичке страусенком. Он открыл холодильник и сунул туда голову. Не найдя яйца, он зашипел и стал выбрасывать из холодильника солому и злиться.
В этот момент Буратина шумно выдохнула воздух — она не дышала уже целых три минуты и больше держаться не могла. Тролль молнией бросился прямиком к ней. И откуда только в таком старом зверьке столько прыти! От страха Буратина закрыла глаза.
Тролль схватил её зубами за шиворот и поволок в нору, через которую он и пролез в коморку. Буратина с закрытыми глазами в пасти тролля уже прощалась с жизнью…
Когда Егорка намеривался влезть в нору, с шумом открылась входная дверь и зажглась электрическая лампочка под потолком. Это вернулся папаша Дрозд. Свет ослепил тролля, и тот на секунду растерялся. Дрозд увидел, что в зубах у тролля Буратина, стянул с себя стальной кроссовок и со всего маху запустил им в голову злобному существу — «Ах ты, мерзкая тварь, а ну отпусти Буратину!» Удар пришелся в самую точку! Егорка раззявил пасть, Буратина выпала, и он сиганул в прореху в стене.
— Доченька моя, Буратинушка, очнись, девочка! — говорил Дрозд, держа на руках деревянную девочку.
— Папа, со мной все в порядке. Папа-папочка, я так испугалась!
— Он убежал и уж больше сюда никогда не вернется, а если вернется, то костей не соберет! Но что же ты вляпываешься в такие переделки, а, дочь?
Дрозд достал из внутреннего кармана куртки небольшой пакет с надписью «Спар», в нем были нарезанный тонкими ломтиками сыр, кусочки копченой колбасы и душистый белый хлеб, тоже аккуратно нарезанный.
— Вот, кушай, лапа.
Буратина набросилась на вкусняшку. В пакете она нашла коробочку шоколадного молока с трубочкой. Какая же это была вкусная еда! Бутерброды были хороши!
— Папа, прости, я больше никогда не буду хулиганить и озоровать. Я буду умненькой-благоразумненькой девочкой и пойду учиться в школу, а как окончу школу, пойду продолжать образование в техникум на психолога, как меня учил мудрый осьминог Поль.
— Ты видела Поля? Я думал, он это того… умер…
— Нет, папа он жил все это время под раковиной на кухне, там рукой подать до теплотрассы.
— Ну, ни фига себе! Это четко ты про школу выдала, я совсем не подумал об этом, завтра же пойдешь в школу! Решено. В 25-ю, в двух кварталах от нашего дома, я когда-то давным-давно играл там техно на выпускных балах, ведь, знаешь, в молодости я был довольно популярным диджеем.
— Но как же я пойду в школу, ведь мне совершенно нечего надеть, не пойду же я в школу голенькой, деревянненькой.
Дрозд почесал затылок — «Мда, надеть-то нам действительно нечего». И не говоря более ни слова, полез под кровать. Оттуда он извлек пыльную швейную машинку фирмы «Зингер» и поставил ее на табуретку. Дрозд часа два колдовал за машинкой, в стороны летели куски ткани, нитки и отрезанные ненужные лямки. Закончив работу, он, наконец, разогнулся, крякнул и сказал: «Вот!».
Буратина увидела наряды и захлопала в ладоши. Дрозд смастерил из одной штанины своих старых шорт с карманами отличную средней длины юбку, с большим карманом-книжкой спереди, получилась этакая юбочка в стиле «милитари», с лямочками и застежками, с кармашками на липучках, да к тому же камуфляж. К юбке прилагались прикольные кеды с черепами по бокам, а в черных глазницах черепушек были небольшие голубые стразики!
— Ух ты, обалденные кедики! — закричала Буратина.
Кеды эти были сувенирными — Дрозду подарили их поклонницы после первого и последнего его знаменитого сета на Ибице (Ibiza). Он носил эти малюсенькие кедики как брелоки на рюкзаке с пластинками. Вот и пригодились. Пришлись они в самую пору Буратине и смотрелись ваще отпадно!
Верх он выкроил из тонкого свитера в красную полоску швами наружу, следуя современной в это время моде выпячивать внутренность одежды. Получилась отпадная кенгуруха с удобным капюшоном и двумя утягивающими шнурками. Меньше всего времени они потратил на головной убор — просто вырезал из заношенной рубашки с огурцами самую красочную, хорошо сохранившуюся часть. Края сначала размахрил, а потом собрал пучками и навязал туда бубенчиков. Вау, какой вышел крутой платок-бандана! Его и на шею можно повязать, и на голову, супер!
Когда Буратина надела все обновки и аксессуары, её стало не узнать.
— Папа Дрозд, а как же я пойду в школу без рюкзачка с тетрадками и учебниками, ручками и карандашами!
Дрозд вздохнул, многозначительно поморщил лоб и, порывшись в чемоданчике с пластинками, достал двойной альбом Карла Кокса. Коллекционная музыка, да в любом ломбарде за такие пластинки кучу бабла отвалят. Еще раз вздохнув, он сказал деревянной дочке, что вернется через полчаса, и покинул коморку.
Когда Дрозд вернулся, пластинок у него в руках не было.
— А где же твой двойной альбом Карла Кокса? — спросила его Буратина.
— Теперь он в хорошем месте, будет радовать настоящих ценителей техно, все равно у меня и пульт, и вертушки сгорели.
Он протянул Буратине слегка поношенный рюкзачок, в котором было несколько учебников, чистые тетради, ручки, карандаши и еще много всего, что может понадобиться в школе.
— Ахренеть! — Буратина бросилась целовать папашу Дрозда, чуть глаз ему не выколола своим длиннющим деревянным носиком.
— Вот выучусь в школе, окончу техникум, и заработаю столько денежек, что куплю тебе все альбомы Карла Кокса, новые вертушки и самый лучший микшерный пульт! И никогда не буду выкидывать фентели и озоровать!
6. Знакомство с хип-хопом и уникальное шоу в 100-Дэ
Утром, как только пропели первые будильники, Буратина спрыгнула с кровати. Напившись чая с сухарями, она застегнула рюкзак, повязала на шею платок с кисточками бахромы и, чмокнув спящего Дрозда в щечку, помчалась в школу. Настроение у неё было супер-пуперским.
Она вышла на улицу и поздоровалась с дворником:
— Здрастя!
— Здравствуй, Буратина, — сказал, как ни в чем не бывало дворник и, не поднимая головы, продолжил мести пыльную улицу.
Она бежала мимо лавок со всякой сладкой снедью — вот зефирные прилавки, заваленные кучами разноцветных зефиров, вот этажерочки с разными пирожными и выпечкой, шоколадные лавки вперемешку с киосками лимонада и мороженого. Глаза разбегаются, но Буратина даже на секунду не остановилась, чтобы поглазеть на нямки.
Она спешила в школу! Кругом шли люди, кто на работу, кто за покупками, кто по другим делам. Однако Буратина почему-то не видела детей, спешащих в школу, это её немного беспокоило. «Где же дети, с рюкзачками, бегущие в школу, — думала деревянная девочка, — куда же они пропали?» Детей не было, почти ни одного — ну совсем маленькие в колясочках не считаются, такие малышки в школу еще не ходят.
Вдруг до слуха Буратины донеслись какие-то удивительные ритмичные звуки: «Ту-ду, ду-ду рок-стреди-крю, па-па-па, пам-пам-па-па». «Вау, какая обалденная энергичная музыка», — вслух сказала Буратина. Внезапно перед ней оказалась группа прикольно прикинутых пацанчиков. Ребята, сменяя друг друга, танцевали на куске картона, постеленного прямо посреди площади. Музыка играла из прямоугольного ящика, стоящего рядом с импровизированным танцполем. Буратина, разинув от удовольствия и от удивления рот, подошла к ребятам.
— Вау, а что это у вас за магнитофон? — спросила любопытная девочка.
— Ты что, с луны свалилась, это мп3-плеер с колонками! — ответил ей один рыжий мальчик.
— А музыка — это техно, что ли такое?
— С дуба рухнула?! Это хип-хоп, а мы, если ты не разбираешься, би-бои! Хотя техно, я где-то читал, появилось именно из хип-хопа, один американский композитор Африко-Бамбато сделал первые скрейчи и замиксовал кучу электронных звуков, которые впоследствии трансформировались в различные направления электронной музыки, одно из этих направлений и прозвали твоим техно!
Сразу было видно, что рыжий би-бой неплохо разбирается в музыке. Тем временем другие ребята вытворяли такие штуки на картонке, лежащей на асфальте, что Буратина забыла обо всем на свете…
— А ты что с рюкзаком? — спросил её рыжий мальчик.
— А? А я в школу иду, — сказала Буратина, — а вы, мальчики, почему не в школе?
— Ну ты и дура, — засмеялся рыжий, — тебе сколько лет? Девять?
Буратина замахала головой — да, да.
— Так вот и нам по девять, а те, кому 9 лет, во вторую смену в школу ходят дубина!
— А-а-а, ну тогда понятно — здорово! А можно я тоже би-боем буду!
— Ха-ха-ха! А ты разве не эмочка? Прикид у тебя как у эмочки!
— Нет, я не эмочка, я Буратина!
— Ну ладно, Буратина так Буратина, ну, если хочешь, ты можешь быть би-герл!
— Вау, круто! А научите меня танцевать хип-хоп?
— Гм. Нас никто не учил, сами научились, смотри, повторяй и тоже научишься! Не сразу, конечно, нужно много трудиться!
«Туду-туду, ту-ту-ту, туду-дуду-ду», — блин до чего же зажигательная эта музыка — хип-хоп. Буратина пританцовывала рядом с ребятами, хлопала в ладоши и подпрыгивала, а парни вытворяли фантастические танцы. Тут были и забежки, и фляки, и геликоптеры, и танцы роботов, и электрик-бугги, и даже попинг и локинг. Ребят звали Яббо, Гектор, Топор, Рейзик, а рыжего, с которым Буратина заговорила вначале, звали Чижом. Буратина задавала много вопросов и все запоминала и запоминала движения и фишки этого обалденного танца.
Вдоволь натанцевавшись, насмеявшись и наобщавшись, ребята стали куда-то собираться:
— Мы идем бомбить, ты с нами?
— Бомбить? У вас есть, что ли, бомбы? — спросила Буратина.
— Нет, ну ты точно с луны свалилась, бомбить — это рисовать граффити на уличных стенах!
— Вау, хочу-хочу! А чем вы будете рисовать?
— Вот этим, — Чиж подозрительно посмотрел по сторонам и показал Буратине пакет, наполненный аэрозольными баллончиками с разноцветной краской.
Вся банда быстро собралась и двинулась в ближайшую подворотню, там они нашли брошенный хозяевами ржавый гараж, который и разбомбили. Нарисовали обалденно красивыми буквами с обводочкой и тенями надпись «Хип-хоп Форева!», а рядом пять танцующих хип-хоп мальчиков и Буратину. Чиж поприкалывался и на плече деревянной девочки нарисовал большой мп3-плеер с колонками, ну как будто она у них за музыку отвечала, типа девчонка хип-хоп диджей такой. Буратине бомбежка гаража очень понравилась, и хип-хоп очень понравился, и все пятеро ребят тоже.
Дорисовав граффити, все засобирались: надо было идти по домам за рюкзаками, а потом в школу. Мальчики долго спорили о том, чей номер телефона дать Буратине. Чиж рвался вперед всех, но другим мальчикам Буратина тоже понравилась. Чтобы не перессориться, мальчики сыграли в «камень-ножницы-бумага» — победил Топор, а Чиж обломился. Топор старательно написал на клочке бумаги номер своей мобилки и сказал Буратине:
— Теперь ты в нашей хип-хоп-банде, если какие-то проблемы, можешь нам звонить, и мы придем на помощь. Ну, или соскучишься тоже набирай, потреплемся. Или просто приходи на площадь, мы постоянно здесь тусим.
Конечно, Буратина не знала, что такое мобильный телефон, но спрашивать не стала — над ней и так уже сто раз сегодня смеялись, потом как-нибудь узнает, спросит у папаши Дрозда.
Ведь уже скоро начиналась вторая смена школьных занятий, и Буратина, попрощавшись с мальчиками, продолжила свой путь в школу. Как много она сегодня узнала нового и про танцы, и про хип-хоп-культуру, и даже про то, что ей на вид примерно 9 лет, и что учатся они, кому 9 лет, во вторую смену — ах вот почему она не видела утром на улицах детей своего возраста. Буратина уверенно шла в сторону школы.
— Внимание, внимание! Впервые в нашем городе шоу 100-Дэ!
Поделиться книгой: