Тени прошлых грехов

Картер удивленно нахмурился:

— С Гэри Колли?

Танзи покраснела:

— Да… Он старше меня, и все же тогда мы оба были детьми. Мы очень дружили. Он держал двух пони. Я часто приходила к ним на ферму, и Гэри позволял мне покататься по их загону. Он всегда шел или бежал рядом со мной — чтобы поймать меня, если я вдруг упаду. Мама задирает нос перед Колли, а мне они нравятся. Знаете, они очень добрые — по-своему, конечно.

— А Снеддоны? У них ведь, кажется, две дочери?

Танзи кивнула:

— Да, но с ними я была не очень хорошо знакома. Их дочери старше меня; им не нравилось играть с маленькой девчонкой. Миссис Снеддон очень милая. Помню, однажды мы с мамой зашли к ним на ферму — кажется, чтобы поговорить насчет «Балаклавы». Мама очень переживала за тетю Пенни. Миссис Снеддон угостила нас чаем и кексами с глазурью — на каждом была разная! Я отлично помню тот день; мне показалось, что она угостила нас по-королевски. Моя мать ничего не пекла — и сейчас не печет. — Танзи скривила губы в подобии улыбки. — Пит Снеддон мне не очень нравится. Он всегда казался мне суровым. Вот и в тот раз, когда мы пили чай, он вошел в кухню и сказал: «Недоумки хреновы, да оставьте вы старика и старушку в покое!» Он имел в виду дядю Монти и тетю Пенни. Миссис Снеддон запретила ему так выражаться при ребенке. После этого мы ушли. Мама сделала Снеддону выговор и утащила меня. Больше мы к ним не ходили.

Картер поставил пустую чашку.

— Пожалуй, схожу-ка я на второй этаж, — сказал он, вставая на ноги.

— Я с вами. — Танзи вскочила, наверное, радуясь поводу положить конец воспоминаниям детства.

Они поднялись по широкой лестнице и остановились у витража.

— Правда, замечательно? — спросила Танзи. — А здесь… — она показала на заколоченное окно напротив, — был витраж «Иаиль и Сисара»,[2] но года два назад, как-то ночью, в грозу, на дереве обломилась ветка и разбила окно. Я до сих пор отлично помню витраж. Сисара спит, а Иаиль подкрадывается к нему с колом от шатра и молотом. Мне, правда, всегда больше нравилась бедная Иезавель, а вот Гэри предпочитал Сисару. Он очень горевал, когда витраж разбился; сразу прибежал сюда и даже попытался склеить кусочки, а когда ничего не получилось, заколотил окно.

— Странно, что хозяева усадьбы выбрали столь… странные сюжеты для витражей, — заметил Картер, думая, что Гэри Колли не очень-то искусный плотник. Разбитое окно он заколотил точно так же, как, наверное, заколачивал дыру в изгороди свинарника, о которой он рассказывал Джесс. — Здесь бы органично смотрелся витраж с изображением найденного в «Балаклаве» покойника…

Танзи дернулась, и Картер сразу пожалел о своих словах. Должно быть, девушку очень огорчало недавнее происшествие. Она быстро зашагала по коридору. Картер последовал за ней. Они по очереди заглядывали во все комнаты. В спальне, где устраивали свидания Паскаль и Рози, Танзи остановилась. Потом распахнула дверь, и они оба заглянули внутрь.

— Кто-то бывал в этой комнате, да? А бедный дядя Монти ничего не знал, — приглушенно сказала Танзи. — Нам рассказала ваш инспектор Кемпбелл. — Она огляделась по сторонам. — Сразу видно, что здесь кто-то неплохо устроился.

— Да, в этой комнате бывали.

— Вы знаете кто? — спросила она с прежним недовольным выражением.

— Да, знаем, — осторожно ответил Картер. — Но считаем, что это… не имеет отношения к… недавним событиям.

— Ну и что? — вскинулась Танзи. — Кто бы сюда ни влез, они не имели на то права!

— Верно, не имели. Но ваш дядюшка не имел обыкновения, уходя, запирать парадную дверь. Счастье, что в «Балаклаву» не влезли вандалы или воры. Те, кто тайком приходил сюда, хотя бы прибирали за собой.

— Их это не извиняет! — Танзи не желала слышать никаких оправданий.

Картер подумал: если она узнает, что комнатой пользовался Себ Паскаль, она наверняка помчится на заправку и набросится на незадачливого владельца. Наверное, и миссис Снеддон тоже достанется. Рози не спасут даже воспоминания детства и кексы с разноцветной глазурью.

Сейчас рядом с Танзи находился Картер, и она, за неимением другого слушателя, решила напуститься на него.

— Вы обязаны сообщить нам, кто здесь бывал. Разве они не нарушили закон? Вы знаете, кто они, так почему вы ничего не предпримете? Их надо арестовать!

— В свое время мы обязательно сообщим владельцу, мистеру Бикерстафу, кто без спросу проникал в его дом, — решительно ответил Картер. — Будут ли предприняты в отношении нарушителей какие-либо действия, а если будут, то какие, зависит только от него, домовладельца. Он обычно, уходя из дому, не запирал входную дверь, так что ни о каком взломе не может быть и речи. В вандализме их тоже обвинить нельзя. Поскольку из дома ничего не пропало, их нельзя обвинить и в краже.

Танзи ощетинилась и открыла было рот, но Картер невозмутимо продолжал:

— Таким образом, нарушителям можно предъявить лишь незаконное проникновение на чужую территорию, а такие дела разбираются в административном порядке, а не в уголовном суде.

— Хотите сказать, что полиция не видит ничего страшного в том, что кто-то влезал в «Балаклаву» и пользовался спальней? — надменно спросила Танзи, с трудом преодолев недоверие.

— Вовсе нет. Просто подобные дела бывает трудно довести до суда. Мистер Бикерстаф не ссорился с теми, кто тайком бывал у него в спальне. Никто никому не угрожал, никто не применял насилия. И даже если бы речь шла об угрозе насильственных действий…

Услышав юридическую терминологию, Танзи досадливо поморщилась и решительно заявила:

— Моя мать с ними разберется!

Картер и сам предупредил Паскаля о такой возможности, но сейчас ничего не сказал. Пусть Танзи думает, что последнее слово осталось за ней.

Они вернулись на первый этаж.

— Пойду прогуляюсь по саду, — сказал Картер.

Танзи снова пошла с ним, хотя, по правде сказать, суперинтендент предпочел бы обследовать сад в одиночестве. Может, прямо сказать ей об этом? С другой стороны, Танзи могла бы сыграть роль проводника — Картер сразу понял, что без проводника он не обойдется.

— Ух ты! — воскликнул он, увидев сплошную массу переплетенных ветвей. — Пожалуй, чтобы пройти, придется рубить ветки мачете!

— Здесь есть тропинка… — Танзи решительно зашагала вперед, отодвигая ветви в сторону.

Действительно, Картер увидел под ногами остатки дорожки, когда-то вымощенной кирпичом. Раньше над дорожкой была устроена крытая аллея из вьющихся растений, но она давно сгнила и обвалилась. Лишь кое-где виднелись замшелые отростки. Определить, где были клумбы, уже не представлялось возможным. На бывшие газоны смутно указывали пятна грязного дерна, которые вели неравную борьбу с окружавшим их со всех сторон бурьяном. На краю одного такого бывшего газона Картер заметил свежий след от мужского ботинка. Монти? А может, Тейлор ступил сюда, когда бродил по саду? Но, если следы уже были здесь в день обыска, эксперты бы наверняка обратили на них внимание… Хотя след мог оставить и кто-то из криминалистов.

Танзи вдруг испуганно вскрикнула, Картер, поднял голову и сам невольно вздрогнул, увидев, что на них из листвы смотрит чья-то ухмыляющаяся физиономия. Потом он понял, что физиономия принадлежит статуе, которая попала в ловушку из переплетенных ветвей. Покрытая мхом, словно струпьями, бородатая голова злорадно ухмылялась.

— Это же бедный старый Пан! — воскликнула Танзи, смущенно усмехнувшись. — Совсем забыла о нем. Значит, он по-прежнему на своем месте… В саду есть и другие статуи, но теперь их, наверное, совсем не видно — как и беднягу Пана.

— Садовая скульптура, особенно Викторианской эпохи, сейчас стоит немалых денег, — заметил Картер.

Он сразу понял, что ошибся. Танзи возмущенно напустилась на него:

— Ну почему все обязательно должно измеряться деньгами? Дядя Монти ни за что не продал бы ни Пана, ни другие статуи. И я бы их не продала! Они должны оставаться здесь. Теперь люди стали… просто ужасными. На все навешивают бирку с ценой… Противно!

— Не всем по карману такие возвышенные принципы, — заметил Картер.

Танзи покраснела.

— Хотите сказать, что я — избалованная богатая девчонка?

— Я так не считал и не считаю, — ответил он.

— Зато ваша инспектор Кемпбелл так считает.

Удивленный Картер возразил:

— Вряд ли… вы, наверное, ее неправильно поняли.

Танзи сменила гнев на милость:

— Я вас ни в чем и не обвиняю. Я в самом деле не бедная. Мой отец — богатый человек. Он платит мне щедрое пособие. — После паузы она с грустью продолжала: — К сожалению, деньги не всегда приносят счастье.

— Совершенно с вами согласен, — кивнул Картер. — Вы сказали, что дом и раньше казался вам запущенным, а как насчет сада? В каком он был состоянии, когда вы приезжали сюда в детстве? Когда вы видели статуи и растения во всей красе?

Танзи покачала головой:

— Нет, сад и тогда уже сильно разросся. Наверное, здесь было красиво в Викторианскую эпоху и сразу после нее… Усадьба пришла в запустение примерно в середине прошлого века. Когда мы с мамой приезжали сюда в гости, и дом, и сад уже нельзя было назвать ухоженными. Дядя Монти и тетя Пенни кое-как поддерживали в порядке лишь небольшой участок рядом с домом. Иногда дядя Монти даже вытаскивал старую скрипучую косилку. Если я оказывалась рядом, я ему помогала: сгребала срезанную траву и относила в компостную яму. Мама всегда ругала меня, потому что после этого у меня оставались зеленые пятна на одежде. Тетя Пенни выращивала кое-что в огороде — вон за той стеной. — Танзи показала пальцем. Они как раз дошли до высокой стены из красного кирпича, в которой был пробит арочный проход. Должно быть, когда-то в проеме висела металлическая или деревянная калитка, но от нее остались только петли.

Шагнув в проем, Картер замер в изумлении. Когда-то здесь были разбиты аккуратные грядки — гордость и радость огородника Викторианской эпохи. Сохранились даже обломки оплетенной плющом теплицы с кирпичной котельной. Сад тоже немаленький, подумал Картер. Усадьба довольно обширная. Но кто захочет восстанавливать былое величие «Балаклавы»? Понадобится капитальный ремонт, да и содержание такой усадьбы наверняка обходится в целое состояние…

В голову ему пришла неожиданная мысль.

— А те два поля тоже относятся к «Балаклаве»? Я имею в виду куски земли между садом и дорогой.

Танзи пожала плечами:

— Они маленькие, да и толку от них никакого. Гэри иногда пасет на них своих лошадей… и Пит выгоняет овец.

— Скорее всего, мистер Бикерстаф не захочет расставаться с домом и садом, но ведь и поля можно выгодно продать…

Танзи раздраженно вздохнула и бросила на суперинтендента испепеляющий взгляд.

— Вы что, совсем ничего не соображаете? — воскликнула она. — Дядя Монти ни за что не продаст поля… И правильно сделает!

— Да, конечно, ни за что не продаст, — согласился Картер. — Ведь поля отгораживают его от окружающего мира… Похоже, дядя Монти решил держаться от него как можно дальше. Извините, что спросил. Кое-что я все-таки соображаю, просто немного отвлекся.

Танзи вспыхнула:

— Конечно, вы не тупой… Извините за грубость! Простите. Мне, наоборот, кажется, что вы просто ужасно умный. А вот я — нет. Я настоящий тормоз. Всегда была такой.

— Ну-ну, — посуровел Картер, — не нужно себя недооценивать! Может быть, вы просто еще не сталкивались с задачей, которая пришлась бы вам по зубам. А когда столкнетесь, сами удивитесь, как быстро и ловко найдете решение!

— Мне придется все решать самой, когда мама уедет в Нью-Йорк. — На губах Танзи заиграла озорная улыбка. — Но у меня все же есть выход. Если уж совсем тяжко придется, я всегда могу уехать на остров Джерси, к отцу… — Она нахмурилась. — Хотя мой приезд его вряд ли обрадует. Я нарушу его привычный образ жизни. У него эффектные подружки.

Бедный ребенок, подумал Картер. Ей с раннего детства вбили в голову, будто она путается у взрослых под ногами и всем мешает… Она привыкла считать себя помехой. Вряд ли ее родители понимали, что делают… Картер понадеялся, что Милли никогда не будет испытывать подобных чувств к своей матери и к нему. Нет, вряд ли. Но, послушав Танзи Питерсон, невольно затоскуешь.

Он посмотрел себе под ноги. Следов было больше. Если их оставил покойный Джей Тейлор, он наверняка обследовал все уголки старого сада. Хотя нет, следы слишком свежие. Они не могут принадлежать Тейлору.

Паскаль и Рози Снеддон видели его во время долгого сухого периода, когда земля была каменной. Возможно, здесь потоптался Гэри Колли, когда следил за полицейскими. А может — что скорее всего, — в саду наследили сами эксперты. Картер разозлился на себя. О чем он только думает? И Колли, и эксперты побывали здесь до дождя. Следы же, которые он видел, были четкими и явно оставлены после недавнего ливня. Какой-нибудь незваный гость решил взглянуть на дом, о котором написали местные газеты. Ничто так не привлекает зевак, как смерть при подозрительных обстоятельствах. А может, еще кто-то интересуется «Балаклавой» по тем же причинам, какие привели сюда Джея Тейлора?

Ему не хотелось, чтобы Танзи обратила внимание на следы. Пожалуй, ей хватит ума прийти к тому же выводу, что и он. Поняв, что кто-то еще незаконно проник на территорию ее любимой «Балаклавы», она взорвется. Поэтому Картер старался не смотреть на землю.

Они вышли из сада и вернулись к парадному входу.

— Вы вернетесь в дом? — спросил Картер у Танзи.

Девушка покачала головой:

— Нет, сейчас запру дверь и поеду домой. Если только вы не хотите снова войти…

— Нет, мне пора возвращаться на работу.

Он проводил девушку до машины. Танзи похлопала по крыше и сказала:

— Все спрашивают, почему я не куплю себе новую машину. А мне и эта нравится. Так я и инспектору Кемпбелл сказала.

Картер оглянулся на «Балаклаву», а потом посмотрел на старую машину.

— Я не шучу, учтите… вы никогда не думали стать специалистом по торговле антиквариатом?

Танзи как будто удивилась:

— Мне на это ума не хватит.

— Я вам уже говорил, — напомнил он ей, — не нужно себя недооценивать.

Танзи бросила на суперинтендента задумчивый взгляд.

— По-моему, вы очень милый, — медленно сказала она.

— А вы подумайте над моими словами, — посоветовал Картер. — Помните, я ведь полицейский.

— Полицейский, который не собирается арестовывать тех, кто незаконно проникал в дом моего дяди и жил в одной из комнат, — напомнила Танзи. Как видно, она не собиралась ничего ему прощать.

— Я вам уже все объяснил, — терпеливо ответил Картер. — Мы обсудим с мистером Бикерстафом, что он собирается с этим делать.

— Но вы хотя бы намерены кого-нибудь за что-нибудь арестовать? Например, за убийство человека, которого здесь нашли?

— Пока нет, но непременно арестуем.

— Правда? — Танзи посмотрела на него в упор.

— О да, можете не сомневаться, — заверил ее Картер.

Ему показалось, что его слова ее не утешили.

Глава 16

Бриджет с дочерью снова ссорились.

Монти ушел к себе в спальню, от греха подальше, и теперь лежал в полумраке, прислушиваясь к их резким, пронзительным голосам. Он не в первый раз слышал перебранки с тех пор, как переехал в «Древнюю сторожку». Ему казалось, что мать и дочь постоянно на ножах. На сей раз ссора разгорелась нешуточная; нашла коса на камень. Монти понял, что Танзи ездила в «Балаклаву» проверить, как дела, и столкнулась там с полицейским — каким-то большим чином. Танзи ужасно расстроилась, потому что полиция не арестовала тех, кто залез в спальню на втором этаже. Из их слов у Монти сложилось впечатление, что полиция уже выяснила, кто бывал у него в доме. Ему же совсем ничего не хотелось знать. Лишь бы только незваные гости не возвращались; а остальное ему безразлично.

Потом Танзи и Бриджет, наверное, поняли, что Монти все слышно, потому что они понизили голоса и стали шипеть друг на друга, как две ядовитых змеи. Так что больше он уже ничего не услышал. Да его их ссоры и не интересовали. Любые новости угрожали нарушить его безмятежность. Постепенно они забылись и снова начали кричать друг на друга в полный голос.

«Мы с Пенни так шумно не ссорились, — думал Монти. — Она, бывало, злилась на меня и произносила несколько резких слов. Она знала, как меня поддеть. Ей ни к чему было кричать. А я, как правило, делал вид, будто не слышу». Так казалось проще всего, и постепенно Пенни успокаивалась и смирялась. Но, видимо, не до конца. Однажды, после многих совместно прожитых лет, она решила от него уйти.

— И поделом тебе! — сказал Монти вслух.