Убийство в Кормире

— Обратно.

— Тогда начни сначала, с разговоров в таверне. Давно я не слышал о том, что творится в городе. Потом дойдёт очередь и до призрака.

Может, Бенелаиус настолько часто сталкивался за свою жизнь со сверхъестественным, что рассказ про какого-то там призрака был ему малоинтересен. Но я полагал, что старый волшебник попросил меня рассказывать историю по порядку, чтобы подразнить. Терпеть не могу, когда меня дразнят.

Но он был моим хозяином и господином — ещё на три дня — и я сделал так, как он просил. Сидя напротив тлевших углей, я рассказал о Бартхельме и Майелле Барсуках и их конфликте с Гродоветом, гостем мэра Тобальда, а так же то, что мне портной рассказал о нём.

Бенелаиус задумчиво кивнул.

— Да. Я знаю о представителе. Гродовет хорошо устроился в Сюзейле, женившись на двоюродной сестре короля Азуна, Беатрис, и всё бы ничего, да плохо зарекомендовал себя своим распутством. В «награду» он теперь ездит из одного мелкого городишки в другой под надзором Сарпа Рыжебородого, славящегося своим тяжёлым нравом. Очень унизительно. С небес на землю для человека с таким эго падать, пожалуй, больно.

— А что Вы имеете в виду под, гм, «распутством»? — спросил я.

— Ничего такого, о чём тебе стоит беспокоиться. Что дальше?

Я рассказал ему о «тёплом» отношении Коротконогого к «Болотной крысе», небольшому конфликту между Тобальдом и пёсиком Майеллы, битве Дово и Рольфа за девушку, последующем уходе Барсуков и неудачной попытке Гродовета закрутить роман с Кендрой — в общем, вкратце рассказал о тех событиях, что хоть как-то оживляют размеренное бытие маленького городишки.

В конце концов…

— А затем, конечно, я увидел призрак Фастреда, вот и всё, что произошло за вечер вкратце, — я встал, потянулся и зевнул. — Ну, спокойной ночи, хозяин.

— Спокойной ночи, Джаспер, — пожелал мне волшебник, откинул голову на спинку своего просторного удобного кресла и прикрыв глаза.

Мой трюк не сработал.

— Наставник? — подал голос я.

— Ммм?

— Вы не хотите услышать о призраке?

Старик открыл один глаз.

— Если хочешь, рассказывай.

Для Бенелаиуса открытие одного глаза было равносильно тому, как вы или я прыгали бы на месте от предвкушения.

Так что я рассказал ему о призраке, моём бегстве и посещению фермеров («Это, должно быть, Пигмонт Кардат», — прокомментировал Бенелаиус), а также о том, что я не видел больше никаких призраков по пути домой, а лишь столкнулся с незнакомцем.

— Так, так, так, — произнёс старик, когда я закончил рассказ. — У тебя был насыщенный вечер, Джаспер. Я думаю, тебе уже пора идти спать, поскольку тебе вставать на рассвете: тебе ехать на рассвете встречать Линдавара в Гарсе. Экипаж ночью будет в пути, так что приедет он где-то в половину седьмого. Выспись.

Я с трудом пошёл по лестнице наверх, обходя кошек, облюбовавших каждую из ступеней. И обошёл всех, кроме Бритвы, названного не просто так. Угольно-чёрный желтоглазый кот был печально известен своим скверным нравом. Так что, когда я случайно наступил ему на конец хвоста, кот превратился в когтисто-клыкастый вихрь. Клыки зверя глубоко вонзились мне в лодыжку, а сама бестия, оставив за собой последнее слово, метнулась вниз по лестнице на поиске менее травмоопасного лежбища.

Я с трудом сдержал крик боли, но-таки добрался до своей комнаты, наложил припарку на рану и рухнул на кровать. Мой сон изредка тревожили видения плюющихся огнём огромных чёрных котов, от которых исходило зелёное сияние, и топоров, чьи лезвия были усеяны клыками. Я с удовольствием предпочёл бы сны с участием Майеллы, Кендры или даже Санфёрт. Но нет. Мне снились коты с топорами.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Казалось бы, только глаза сомкнул… Лодыжка ныла, глаза слипались, а в животе была неприятная тяжесть от, как я предполагал, пирога из трески.

Но когда ты кому-нибудь служишь, такие мелочи не должны препятствовать выполнению твоего долга. После завтрака на скорую руку, состоявшего из варёного яйца с чёрным хлебом, я запряг двух лошадей в экипаж и направился в Гарс. Стаббинс шёл достаточно легко, а Дженкас был слегка не в форме, не отдохнув должным образом. Как и я, кстати.

Вообще, на улице была пока ночь. Солнце ещё не показалось из-за горизонта, хотя его свет уже окрасил небо вдалеке в розовый цвет. Карета подлетала на камнях и ухабах — я чувствовал, как мой завтрак бьётся о стенки желудка. Процессу пищеварения никак не способствовал и тот факт, что нежелание Дженкаса тянуть свою ношу понуждало меня то и дело брать за вожжи. Наконец, Дженкас, похоже, смирился со своей судьбой, и экипаж направился по относительно прямому пути в Гарс.

Проезжая мимо того места, где нам повстречалось приведение, я старательно отводил взгляд, что было не так уж и сложно — они у меня слипались на протяжении всего пути. Но мне кажется, что мельком я заметил нечто на земле возле болота и от этого «нечто» исходило неестественно-зелёное свечение.

Поборол ли я свой страх взглянуть в мёртвые глаза призраков, зомби или ещё какой нежити, восставшей из пучин губительного болота и желавшей сожрать меня? Повернулся ли я и рассмотрел, как следует, то, что — как я молился — было всего лишь свечением болотных гнилушек?

Не-а. Я натянул пониже капюшон плаща, словно трус, которым я, собственно говоря, порой и был, и тряхнул поводьями в жалкой надежде на то, что Стаббинс и Дженкас ускорят шаг.

Тем не менее, меня никто не преследовал, и, отъехав на приличное расстояние, я рискнул кинуть взгляд назад — ох, непросто это было! — так и чувствуя, что кто-то крадётся за мной, намереваясь полакомиться человечиной. Холм был, тем не менее, хорошо виден, а поднимавшееся солнце пускало зайчиков от чего-то блестящего. Но сейчас было не время для расследований. Лучше всего посмотреть, что это, на обратном пути, когда рядом будет Боевой волшебник с кучей добротных боевых заклятий в рукаве.

А сам волшебник, однако, оказался вполне непритязательным типом. Он сидел на лавочке возле «Снопа пшеницы», погрузившись в чтение, а возле ног путника стояло несколько небольших сумок. Чародей был худощав, на нём был пыльный коричневый плащ и шляпа с опущенными полями. Когда он поднялся, я увидел, что путник среднего роста, так что лишь на полголовы выше меня.

— Извините, а это Вы Линдавар, гость волшебника Бенелаиуса?

Он выглядел так, словно ему надо бы поразмыслить над этим минуту, но, тем не менее, ответил:

— А, да… Это я.

Я представился и начал грузить сумки в карету. Чародей взялся было помогать, но я сказал:

— Ох, нет, что Вы. Отдохните, пожалуйста. Я с удовольствием обо всём позабочусь.

Я мог быть превосходным лжецом, когда мне приходилось обманывать. Любой прислужник должен обладать подобным талантом, как и прочной спиной, а также способностью высыпаться в сжатые сроки.

Затем он решил усесться на козлах рядом со мной, тогда как я постарался убедить его, что сидеть внутри будет удобнее. Волшебник возразил столь деликатно, что чем-то напомнил мне воспитанного ребёнка:

— Но отсюда мне будет лучше видно.

Я пожал плечами.

— Как скажете, господин, воля Ваша.

Я не знал, что для него в этом виде: пейзаж к юго-востоку от Гарса состоит из ферм и болота, — но волшебник тут главный.

Линдавар не проронил ни слова поначалу, а я, как образцовый служка, его молчание уважал. Затем он спросил меня, что за птица только что пролетела, а также что за сорт пшеницы растёт на поле, что мы проехали.

Я рассказывал молодому волшебнику всё, что знал о том сорте овса — а мои знания были не такими уж обширными — когда Линдавар вдруг насторожился.

— А что там? — спросил чародей.

На мгновение я решил, что это вновь призрак, и моё сердце провалилось куда-то глубоко-глубоко. Но затем я увидел холм, который я заприметил на пути в Гарс. Он был не более, чем в пятнадцати метрах от края дороги, так что я собрал все остатки мужества и кинул помертвевший от страха (какое сравнение, а?) взгляд на то, что было ничем иным, как трупом, закованным в броню.

— Ты видишь это? — спросил меня Линдавар, на что я лишь тупо кивнул. Когда мы подъехали поближе, волшебник сказал остановить экипаж. — Похоже на то, что там кто-то лежит, — произнёс он с тревогой в голосе и сошёл с дороги на топкую землю на краю болота.

— Господин, будьте осторожны! — сказал я. — Вас может затянуть трясина, если Вы не будет смотреть, куда ступаете.

Если он и слышал меня, то не подал виду, продолжив идти к телу и не обращая внимания на грязь на ботинках. Как и подобает порядочному и глупому слуге, я последовал за ним.

— Господин, я могу только добавить, что прошлой ночью на этом самом месте я видел ужасного призрака в доспехах. Это может быть чудовище или нечто в этом роде, подманивающее свою жертву ближе. Господин? Вы меня слышите?

— Это не чудовище, — отозвался волшебник. — Это похоже на человека!

Я не был в этом уверен. На мой взгляд, это носило такую же броню, как и призрак, что я видел ночью

— Господин, я прошу Вас, Вы же сами должны знать: подобные твари могут наложить на себя вполне безобидный морок и потом наброситься на предполагаемого спасителя. Это может быть вовсе не человек!

Но было поздно. Линдавар уже склонился возле того, что я считал прикидывавшимся призраком, который вот-вот сбросит ложное обличье и своими когтистыми лапами разорвёт чародея на кусочки. Но волшебник выпрямился, держа в руках большой металлический шлем. Он был точь-в-точь таким же, что я видел на голове призрака Фастреда прошлой ночью. Линдавар повернулся ко мне и протянул шлем, с которого капала рыжеватая грязь.

Затем волшебник поднял забрало, и я понял, что в шлеме до сих пор была голова.

— Это не человек? — спросил Линдавар с мрачной уверенностью.

Знакомое лицо, покрытое зелёной краской, уставилось на меня остекленевшими глазами сквозь забрало.

— Человек, — прошептал я. — Дово.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Ты знаешь его? — спросил подошедший ближе Линдавар, держа в руках это.

Я отступил. Может, чародеи и привыкли повсюду таскаться с мёртвыми головами, но подобное точно никогда не входило в список моих любимых занятий.

— Да, я знаю…знал его. Слушайте, не могли бы Вы положить это на землю, а? — съеденные с утра яйцо с чёрным хлебом уже и так готовы были выбраться наружу, когда я понял, что рыжеватая грязь, стекавшая со шлема, была вовсе не болотной жижей.

Линдавар хотел было положить шлем на землю, но не удержал: изнутри выскользнула отрубленная голова и с влажным хлопком приземлилась на край болота.

— Ох, — пробормотал я и отвёл взгляд.

— Кто это? — спросил Линдавар.

— Его звали Дово. Он был подмастерьем кузнеца в Гарсе, — я вовсе не собирался наговаривать плохого о мёртвых, но потом одёрнул себя. В конце-концов, Дово довольно-таки гнусно обошёлся со мной прошлой ночью на глазах у кучи народа. — Он был болваном.

Линдавар задумчиво посмотрел вниз на голову.

— Почему ты так говоришь?

— Потому, что он одевался призраком и пугал людей. Я видел его прошлой ночью. Он был одет в эту броню… — Я указал на обезглавленное тело с распластавшимися по земле конечностями. Кровавая лужа возле шеи трупа приобрела тёмно-коричневый оттенок. — Это, возможно, светящаяся в темноте краска на его лице… — Я кивнул на бледно-зелёный цвет кожи Дово. — И у него был этот топор, — закончил я тихо. Оружие с кривым, тёмным от крови лезвием лежало возле тела.

— Как далеко дом Бенелаиуса? — спросил Линдавар. Слишком резкая смена темы.

— Полтора километра по дороге, — я ответил.

— Очень хорошо. Ты останешься здесь, Джаспер, а я съезжу туда.

Волосы у меня на шее встали дыбом.

— Что? Я остаюсь здесь? Почему?

— Потому, что кто-то должен остаться на месте преступления. Если никого не будет, кто-нибудь может прийти и испортить улики, или звери съедят труп, или убийца вернётся.

— И если сюда явятся звери или убийца, что мне делать? — я знал, что порядочный слуга не должен задавать вопросов, но этот я не мог не задать.

— Если убийца вернётся, — сказал Линдавар, — ты спрячешься и посмотришь, кто это. А в случае, если сюда заявятся звери…ну, я постараюсь вернуться побыстрее.

— Но…

— А сейчас, Джаспер, намотай на ус слова одного великого человека: «Храброе и отважное сердце способно превозмочь любой страх». Так что не переживай. Я быстро вернусь с Бенелаиусом. А ты тем временем поищи улики, только не трогай ничего.

И без всяких привет-пока он поспешил по дороге, взобравшись на повозку и направив лошадей в сторону хижины Бенелаиуса.

Я знал слишком хорошо, чьи это были слова. Кэмбер Фосрик. Я хорошо запомнил цитату. Итак, Линдавар, боевой волшебник Кормира, тоже почитывал дрянную литературу. Я бы рассмеялся, не будь я столь напуган.

Таким образом я думал о цитате Фосрика и пришёл к выводу, что хотя я и восхищался сыщиком, подобный совет был вздором. Не знаю, какими нервами и сердцем нужно для этого обладать.

Я решил-таки последовать остальной части совета Линдавара и заняться поиском улик. По крайней мере, я на время забуду о чудовищах и убийцах…да и время так скоротаю.

Итак, со всей внимательностью я обошёл труп, стараясь не наступить на следы. На влажной почве были отчётливо видны принадлежавшие мне и Линдавару, но более ранние отпечатки уже почти исчезли: болотная жижа потихоньку разглаживала почву, уничтожая любые намёки на пребывание человека здесь. Несколько оставшихся отпечатков указывали на то, что их хозяин имел большие ноги. Я посмотрел на ступни Дово. Парень сам был не из мелких, так что и ноги имел соответствующие.

Поскольку следы были далеко не маленькими, я сделал вывод, что убийца тоже должен быть большим. Ладно, у убийцы большие стопы. Кэмбер Фосрик мог бы гордиться мной, храбр или труслив я. Так же, ни один из следов не вёл в болото, то есть, что бы ни обезглавило Дово, это пришло по дороге и ушло так же. Ещё одно блестящее умозаключение, подумал я. Если только убийца не летал, но это, по меньшей мере, странно.

Затем я начал осмотр земли на предмет вещей, уступавших в размерах отпечаткам, и нашёл кое-что. Отсечённые кончики трёх пальцев лежали рядом друг с другом — я вздрогнул, кинув взгляд на труп. Правая рука — целая — была на виду, тогда как левая покоилась под туловищем. Я не стал переворачивать его и искать культю.

Ещё на земле лежало несколько небольших стеклянных осколков в нескольких шагах от тела Дово. Я не стал их трогать, но увидел, что стекляшки прозрачные, а не цветные, а также слегка искривлённые.

Наряд у трупа был в меньшей степени впечатляющ, чем мне показалось ночью ранее. К слову, тогда я готов был поклясться, что на том призраке был надет полный комплект светившейся брони, шлем с плюмажем, а росту в нём было метра три с половиной.

Но при свете дня было видно лишь тусклый, видавший виды нагрудник и кольчужные штаны, продырявленные в дюжине мест. Шлем был маленьким и низким, плюмажа не было вовсе. Впечатление производил один лишь полуметровый топор с изогнутым по краю лезвием.

Голова Дово лежала лицом вверх, большие глаза незряче уставились на голубое кормирское небо. Я призвал всю храбрость, чтобы подойти поближе и, воспользовавшись листьями, вытереть зелёную краску с лица. Взяв одной рукой испачканную листву, другой я попытался создать какую-никакую тень. Зелёное вещество слабо светилось, даже несмотря на солнечный свет, пробивавшийся меж моих пальцев. Вещество светилось во тьме, да. Это, пожалуй, смотрится довольно-таки жутко ночью.

Затем я пошёл к дороге, осматриваясь в поиске каких-либо иных улик. На тракте, хоть и сухом, было в избытке следов копыт и кареты, так что мои попытки были тщетны. В итоге я сел на обочине подальше от трупа и болота и стал ждать.

Не имею ни малейшего понятия, сколько я так просидел, но солнце уже взошло высоко к тому времени, как послышалось цоканье копыт. Внизу по западной дороге ехало пятеро всадников, а значительно ближе, с востока, приближался экипаж Бенелаиуса. На козлах сидел Линдавар, ну а внутри, насколько можно было судить по расстоянию между днищем кареты и землёй, находился мой тучный господин. Что ж, теперь я знал, что же может заставить его покинуть дом. Убийство.

Когда экипаж поравнялся со мной, всадникам предстояло ехать ещё несколько минут. Я открыл дверь для Бенелаиуса и, как всегда, забыв своё место, произнёс:

— А почему так долго…господин?

Он снисходительно фыркнул:

— Как ты знаешь, Джаспер, я нечасто выбираюсь на прогулки. Я решил принять подобающий вид.

Он так и сделал. Волосы и длинная серая борода опрятно расчёсаны, одет волшебник был в стильный плащ с капюшоном, о существовании которого я, конечно, подозревал, а обут в почти новые лайковые ботинки взамен привычных уже пушистых шерстяных тапочек.

Бенелаиус кинул взгляд на приближавшихся всадников.

— Я смотрю, власти уже прибыли. Хорошо. Несколько голов всегда лучше одной, даже если в паре из них и опилки.