Первоначальные сведения по оккультизму

3 Кн.10, посл. глава

4 «Histoire naturelle», кн. 30, гл.16

5 «Aread», гл.25

«Порфирий в сочинении «Администрация государства» описывает артиллерию Константина Багрянородного».

«Валерианий в своей книге «Жизнь Александра» упоминает о бронзовых пушках Индии».

«Ктезий описывает знаменитый греческий огонь – из смеси селитры, серы и углеводорода, – употреблявшийся в Халде значительно раньше Нина; в Иране и Индии известный под названием Огня Бхаравы. Самое это имя намекает на жреческое сословие краснокожих, которое являлось первым законодателем чернокожих в Индии, и указывает само по себе на глубочайшую древность».

«Геродот, Иустин и Павзаний говорят о минах, осыпавших градом камней и бомб персов и галлов, грабителей Дельф».

«Сервий, Валерий Флакк, Юлий Африканский и Марк Грек описывают состав пороха, по древним преданиям, причем последний представляет состав его одинаковым с употребляемым в наше время».

В другом разделе говорится о врачевании, напоминающем современные открытия медицины; а также о циркуляции крови, антропологии и всеобщей биологии – хорошо известных Гиппократу.

Открытия, сделанные Демокритом, не сохранились для нас, но известны способы изготовления искусственных драгоценных камней, египетский способ приготовления мягкого стекла, бальзамирования трупов, окрашивания материй в различные цвета, а также материал, употреблявшийся римлянами в архитектурных постройках. Быть может, все это нам мало известно оттого, что классические писатели рассказывали только о трудах своих сограждан, не заботясь об изобретениях иностранцев, или от обыкновения публики верить только газетным сообщениям и энциклопедиям. Как бы то ни было, древняя наука оставила множество доказательств своего существования, и приходится, следовательно, верить им или отрицать все.

Теперь нам следует указать, где именно изучали эту науку – поэтому вновь придется обратиться к «Миссии Евреев».

Первоначальное образование и воспитание, по Каллипедии(собрание правил для рождения и воспитания красивых детей у греков), давались семьей, в которой господствовал религиозный дух. Вместе с тем у домашнего очага изучались разные науки, промысловые же познания приобретались от «людей», как назывались у древних итальянцы, или у «жень» – китайцев, т.е. племени, название которого осталось неизвестным. Науки более высокие, соответствовавшие современному среднему образованию, преподавались в храмах, под названием Малых Мистерий.

«Окончившие изучение малых мистерий, в продолжении многих лет, получали разные наименования: «Сына женщины», «Героя», «Сына мужчины» – и пользовались некоторой властью в обществе, врачевали болезни, имели право голоса в управлении страной, а также в решениях третейского суда».

Большие Мистерии проходили сообразно чину и познаниям, и давали посвященным названия: «Сына Богов» и «Сына Бога». В зависимости от того, находился ли храм в столице или провинции, он наделялся большим влиянием при священнодействии и управлении страной. Итак, наука, которую мы разыскиваем, исходила из храмов и была доступна каждому желающему, способному к нравственному и умственному развитию, без различия происхождения. С. Ив-д'Альвейдр и Фабр д,Оливе свидетельствуют:

«Религии древних народов, а в особенности египтян, были полны тайн. Множество образов и символов служили как бы канвой непрерывного святого труда людей, посвящавших себя науке. Они изучали книгу природы и высшие откровения, передавая необходимые вещи понятным языком. Не понимавшие символов и аллегорий коснели в невежестве по собственной вине; но все святилища наук были открыты и доступны каждому желавшему их изучить, и люди способные продвигались вперед шаг за шагом. Они имели возможность, благодаря познаниям, подниматься к богам и опускаться в недра земли к праху покойников; потому что религия обнимала все отрасли знаний, и не было почти ничего сокровенного для достигшего высшего посвящения. Так например, в знаменитых Фивах, первосвященник достигал высшего посвящения только постепенно, пройдя все степени, начиная с низшей, основательно исчерпывая познания каждой, и лишь признанный вполне достойным, переходил на следующую ступень»…

«Этим способом тайны не разоблачались пред каждым, и истина постигалась не всеми» (F.d'Olivet «La Langue hebrai'que restituee», II-й т. стр.7).

Но где начало таинств, и как узнать древность их происхождения?

Обратимся к началам древних цивилизаций. В одном лишь Египте, давшем посвящение знаменитым мыслителям еврейского, греческого и римского племени, можно проследить историю посвящений до 10 тысяч лет, что доказывает, насколько ошибочна хронология классиков.

В подтверждение этого сошлемся на S. Y. d'Alvey-dre «Mission des Juifs», стр.95:

«Платон, посвященный в таинства, говорит, что за 10 тысяч лет до Менеса была цивилизация, доказательства существования бытия которой он видел собственными глазами».

«Геродот утверждает то же самое, прибавляя, что касательно Озириса (бога древнего синтеза и всеобщего союза) он боится высказываться, потому что уста его сомкнуты клятвой».

«Диодор утверждает, что слышал от египетских жрецов о существовании задолго до Менеса полного строя Государственных учреждений, державшегося 18 тысяч лет до Горуса, чему имеются доказательства».

«Манефон – египетский жрец, начертал хронологию, очень добросовестно составленную, по которой от времен Менеса прошло 6883 года. Он же открывает, что задолго до этого властителя Индии существовали циклы цивилизации, сменявшие друг друга, и что в Египте было то же».

«Все эти свидетельства, к которым следует прибавить указания Бероза и всех древних книг Индии, Тибета и Китая,– не имеют однако никакого значения для скептика-обскуранта под личиной теолога».

Дойдя до настоящего пункта наших исследований, следует бросить беглый взгляд на общее содержание вышеизложенного и остановиться на сделанных выводах.

Мы отметили, что древняя наука располагала столь же могущественными познаниями, как и современная, и что незнание этого учеными свидетельствует о их небрежности в изучении старины.

Далее мы узнали, что древняя наука скрывалась в храмах, центрах высшей учености и цивилизации, и что никто не исключался из посвящения, учреждение которого сокрыто во тьме первоначальных циклов. Для вступления в храм науки надлежало выдержать три испытания: физическое, нравственное и умственное.

Не буду распространяться об этих испытаниях, подробно описанных Ямблихом , Порфирием и Апулеем, а в новейшее время Ленуаром 1, Кристианом 2 и Делаажем 3, скажу лишь, что из всех описаний следует вывод о сокровенности науки. Даже поверхностное изучение сохранившихся древних рукописей дает возможность судить о различии наук древних и современных, как по теории, так и по методу обучения.

1 «La Franc – Maconnerie, rendue a sa veritable origine». (1814).

2 «Histoire de la Magie». (1863).

3 «La Science du Vrai». (Dentu, 1884).

Чтобы узнать, чему учили в храмах, приходится разыскивать сохранившиеся сведения преимущественно из алхимии, не озадачиваясь вопросом, о точном времени их происхождения. Если удастся разгадать смысл символического языка алхимиков и, вместе с ним, найти ключ к аллегорическим преданиям о золотом руне, войне Трои и сфинксе, то можно будет смело утверждать, что часть древней науки стала нам известна.

Рассмотрим сперва, как современные ученые толкуют о явлениях природы, чтобы лучше понять особенности древнего метода:

«Книга, данная мне вами для изучения, находится на камине, в двух метрах и 49 сантиметрах от стола, где я сижу; весит она 545 грамм и 8 миллиграмм, состоит из 342 листов, имеющих 218.143 печатных буквы, на которые пошло 180 грамм черной краски».

Вот экспериментальное описание феномена.

Если пример этот вас поражает, то откройте любую из современных научных книг и взгляните на способ описания Солнца или Сатурна астрономом, указывающим место, вес, объем, плотность светила или описание солнечного спектра физиком, сообщающим число его лучей 4.

4 Я извиняюсь перед читателем в цитатах, которыми я обеменяю этот трактат, но я обязан подкреплять себя на каждом шагу прочными основаниями. То, о чем я рассказываю, кажется многим, не знаю почему, столь невероятным, что массы доказательств едва хватит для того, чтобы сломить предвзятое недоверие. (Прим. автора)

В книге интересна не ее внешность, а то что автор изображает в ней знаками, ее сокровенность и глубина. По этому поводу можно привести рассуждения Фабра д'Оливе, о двух способах писания истории.

«Надо помнить, что аллегорические предания прошедших времен писаны иначе, чем история, заступившая их место и ни в чем с ними не схожая: так что люди, смешивавшие их, впадали в большую ошибку. История древняя, передававшаяся устно или хранившаяся в архивах храмов, в отдельных поэтических отрывках, касалась только нравственной стороны предмета и не отмечала поступков отдельных личностей, обращая все свое внимание на народы, сообщества, секты и доктрины, а также на искусства и науки, которые обозначались родовым наименованием».

«Хотя нельзя сомневаться в том, что эти массы народа имели начальника, руководившего ими, история не упоминала о личности этого предводителя, касаясь только общего духа времени. Один начальник сменял другого, без всякого о том упоминания со стороны аллегорической истории, и только приключения всех вместе собирались в одно целое. Делались известными только успехи или неудачи с нравственной стороны».

«История положительная, в форме нынешнего изложения, следует совершенно иному методу: для нее отдельные личности составляют суть дела. Она тщательно отмечает факты и время их совершения"( Fabre d'Olivet «Vers dores de Pythagore.» стр. 26 и 27).

Возвратимся к примеру книги, служившему нам для определения различия двух способов разбора.

Наружные признаки: бумага и чернила – служат выражению мысли, следовательно, чего-то более высокого, чего видеть нельзя. Так что видимое открывает невидимое.

Правило это верно и одинаково относится ко всем явлениям природы. Что же мы увидим далее? Мы увидим еще отчетливее основное различие науки древней и современной.

Первая занимается видимым, единственно с целью открыть невидимое.

Вторая изучает феномены, не заботясь об отвлеченной стороне.

Наука древняя есть тайная, внутренняя, а современная – видимая, наружная.

Прибавим к этим данным тот мрак, которым древние окутывали свои научные символы, и тогда можно установить верное определение древней науки:

Наука сокровенная – Scientia occulta,

Наука о сокровенном – Scientia qccultati

Наука, скрывающая открытия – Scientia occultans.

Таково тройное определение Оккультной науки.

Глава 2

Методы в древней науке. – Аналогия. – Три мира. – Тернер. – Теософические исчисления.– Циклические законы.

Определив существование в древности истинной науки, способ ее передачи и главные предметы, которым она предпочтительно учила, мы попробуем продвинуть вперед наше исследование, определив методы, употреблявшиеся в древней науке, являвшейся, как мы отмечали наукой тайной (Scientia occulta). Основная ее цель заключалась в определении невидимого посредством видимого, нумена посредством феномена, идеи посредством формы.

Первый вопрос, который нам нужно разрешить, сводится к выяснению: существует ли на самом деле это отношение невидимого к видимому, и не служит ли эта мысль выражением чистейшего мистицизма.

Приведенный выше пример с книгой может проиллюстрировать и сущность учения о видимом – о «феномене».

Нам удается определить, что хотел сказать автор посредством знаков, которыми он пользовался для выражения своих мыслей, благодаря тому, что мы знаем о существовании постоянного соотношения между знаком и мыслью, которую он выражает, т.е. между видимым и невидимым.

Также как по знаку можно уяснить себе мысль, изучая видимое, можно непосредственно изъяснить невидимое. Но чтобы открыть идею, сокрытую в печатных буквах, нам нужно было выучиться читать, то есть употребить специальную систему. Чтобы открыть невидимое, скрытое в каком-нибудь явлении, нужно выучиться читать по специальному методу. Главный метод тайной науки – это аналогия. Аналогией определяют отношения, существующие между явлениями.

Для изучения человека прибегают к трем главным методам: можно изучать его органы и его функции: это изучение видимого, или изучение посредством индукции.

Можно также изучать жизнь человека, его разум, его душу – это изучение невидимого или изучение посредством дедукции.

Можно, наконец, соединяя эти два метода, рассматривать отношение, существующее между органом и функцией, или между двумя функциями, или между двумя органами – это изучение посредством аналогии.

Итак, если мы рассматриваем легкие, подробное изучение нам покажет, что этот орган получает снаружи воздух, который подвергается в нем известному превращению.

Если мы рассматриваем желудок, наука поможет нам определить что этот орган преобразовывает пищу, которую он получает извне.

Изучение феномена тут же прекращается. Оно и не может идти далее, чем констатирование факта.

Аналогия позволяет обобщить эти данные, взглянуть на них с точки зрения противоположной методу аналитическому: легкие получают извне нечто, ими преобразуемое, желудок получает нечто им перерабатываемое.

Следовательно, легкие и желудок, осуществляя аналогичные функции, аналогичны между собой.

Это заключение покажется более, чем странным людям, привыкшим к подробному изучению, но они должны вспомнить о новой отрасли анатомии, называемой анатомией философской 1.

1 См. Д-р Жерар Энкосс (D-r Gerard Encausse «L'Anatomie philosophique et ses divisions», | т.)

Если я выбрал в качестве примера сходство между легкими и желудком, то только для того, чтобы предостеречь от заблуждения, которое навсегда закрывает знание герметических текстов, предполагая, что две аналогичные вещи сходны между собой.

Это совершенно ложно: две аналогичные вещи не более похожи друг на друга, чем легкое и желудок, или рука и нога. Я повторяю, что это замечание как нельзя более важно для изучения тайных наук.

Метод аналогии нельзя назвать ни дедукцией ни индукцией: он пользуется преимуществами, происходящими от соединения этих двух методов.

Если вы хотите ознакомиться с каким-нибудь памятником, то можете воспользоваться двумя средствами:

1.Ходить или скорее ползать 1 вокруг памятника, изучая малейшие подробности. Таким образом вы познакомитесь с составом самых маленьких частиц, с отношениями , которые они имеют между собой и т.д., но вы не будете иметь ни малейшего представления об общем виде здания. Таково употребление метода индукции.

1 См. Эдгара По. (Edg. Poe «Eureka»).

2.Взойти на возвышенность и смотреть на этот монумент как можно лучше, тогда вы получите о нем общее понятие, но без малейшего представления о подробностях. Таков способ дедукции.

Недостаток эти двух методов бросается в глаза и без дальнейших разъяснений. Каждому из них недостает того, чем обладает другой; соедините их и истина блистательно обнаружится, изучайте подробности, потом взойдите на возвышение и начинайте снова, сколько понадобится, тогда вы великолепно узнаете все здание, соедините метод физический с методом метафизическим – и вы дадите начало методу аналогическому, подлинному выражению древнего синтеза.

Употреблять одну метафизику – как это делают богословы– это настолько же ложно, как употреблять только физику, подобно физикам. Соедините «нумен» с «феноменом», и явится истина.

«Что можно заключить из этого?»

«Из этого следует заключить, что сочинения Канта, в своей критической части, показывают тщетность философских методов в том, что касается выражения явлений высшей физики, и указывает необходимость постоянной проверки отвлеченных выводов с наблюдением явлений, осуждая заранее и бесповоротно все, что осталось в чистых феноменализме и рационализме» 1.

1 Lonis Lucas «Chimie nouvelie», стр. 21

Мы сделали новый шаг в изучении древней науки, определив существование этого вполне специального метода, но этого мало: мы не должны забывать, что преследуемая нами цель есть объяснение, хотя и самое первоначальное, всех этих символов и аллегорических историй, прослывших такими таинственными.

Когда, говоря об аналогии между легкими и желудком, мы обобщили факты, открытые^эксперимен-тальной или индуктивной науками, то расположили эти факты по степеням.

Но меня могут спросить, разве существуют степени между «феноменами» и «нуменами»!

Достаточно простой наблюдательности, чтобы заметить, что очень большое количество фактов управляется небольшим числом законов. К изучению этих законов, известных под именем «вторых причин» и относятся труды науки.

Но эти «вторые причины» сами управляются довольно ограниченным числом «первых причин». Впрочем, изучением этих последних совершенно пренебрегает современная наука, которая, удалившись в область осязаемых истин, «verites sensibles», предоставляет разыскивать своим последователям всякое учение и веру. А между тем, там-то и есть сущность науки.

Не будем в данную минуту спорить о том, кто прав и кто виноват, довольно с нас доказать существование этой тройной градации:

1.Бесконечная область «фактов».

2.Более ограниченная область «законов» или «вторых причин».

3.Еще более ограниченная область «принципов» или «начал» (первых причин). Объясним все это рисунком, взятым из сочинения «Миссия Евреев»,стр.32.

Эта градация, основанная на числе три, играет важную роль в древней науке. На ней же основана большею частью и область аналогии. Поэтому мы должны обратить внимание на ее подробности. Эти три границы можно применить при изучении человеческого тела, жизни и воли.

Какая-нибудь часть тела, палец, например, может не испытывать влияния воли, не прекращая из-за этого существования (паралич локтевой и лучевой) ,он может быть поражен гангреной, но все же не перестать двигаться.

Итак, вот три особые области, которые рассматриваются при изучении человека: область тела, обозначающая инертную массу костей и мускулов, область жизнедеятельности, осуществляющая свои функции с помощью целого ряда специальных проводников (главный нерв и нервы vaso moteurs, или сосудо-двигатели) и сосредоточенная в кровяных шариках, и область воли, действующая посредством специальных проводников и не имеющая непосредственного влияния на органы, необходимые для поддержания жизнедеятельности. Прежде чем идти далее, попробуем воспользоваться аналогическим методом, чтобы осветить некоторые неясные положения.

Если какая-нибудь вещь аналогична другой, то все части, из которых составлена эта вещь, аналогичны соответствующим частям другой.

Поэтому древние и установили аналогичность человека со вселенной. Они назвали вследствие этого человека малым миром – микрокосмом, а вселенную большим миром – макрокосмом. Значит, чтобы узнать движение жизни во вселенной, достаточно изучить жизненное течение в человеке, и наоборот, чтобы узнать подробности рождения, роста и смерти человека, нужно изучить те же самые явления в истории мироздания. Все это покажется таинственным одним и непонятным другим, поэтому я прошу читателей вооружиться терпением и обратиться к следующей главе, где они найдут все необходимые объяснения по этому предмету.

В подтверждение сказанного, приведем две ссылки. Одна из них касается троичной градации: факты – законы – принципы, названные древними именами трех миров; другая – микрокосма и макрокосма. Они извлечены нами из Пифагорова учения, изложенного Фабром д'Оливе.

«Это применение числа 12 ко вселенной совсем не было произвольной выдумкой Пифагора, оно было свойственно и халдеям, и египтянам – у которых он его и заимствовал,– а равно и всем главнейшим народам земли. От него получил начало зодиак (солнечный путь), с разделением его на 12 созвездий, которое существовало везде с незапамятных времен».

«Разделение трех миров и их развитие в большее или меньшее количество концентрических сфер, населенных умами различной степени развития, было также известно до Пифагора, который только распространил учение, заимствованное им в Тире, Мемфисе и Вавилоне. Это учение мы находим также и у индусов».

«Пифагор рассматривал человека в трех главных аспектах, как и вселенную, вот почему он дал человеку название микрокосма или маленького мира. У древних народов было распространено сравнение великого человека с вселенной, а обыкновенного человека – с маленьким миром. Вселенная, рассматриваемая как великое одушевленное целое, состоящее из разума, души и тела,– была названа Тан или Фанес. Человек, или микрокосм, рассматривался так же, но в обратном порядке: тело, душа и разум, а каждая из этих трех частей, в свою очередь, разделялась на три компонента, так что тернер (тройственность) господствовал как в целом, так и в мельчайшей его частице. Каждый тернер – начиная с того, который описывал бесконечность, и кончая тем, который составлял самую слабую особь,– по мнению Пифагора, вмещался в единицу абсолютную или относительную, составляя, таким образом, кватер-нер или священную четверку – тетраду пифагорейцев. Этот кватернер, был и всеобщим, и частным.

«Создателем этого учения, распространенного от Китая до Скандинавии, был, впрочем, не Пифагор. Очень изящно оно выражено в изречении Зороастра: