Обещай мне рай

Ему следует проучить ее, чтобы она узнала, каковы на самом деле джентльмены с дурной репутацией и их желания. Он должен принять вызов этой девчонки!

— Не думаю, что у вас есть для этого веские основания, — сказал он задумчиво.

Кэтрин резко вскинула голову; улыбка ее тут же увяла, как и прежняя живость.

— Что?

— Извините, конечно, но мне кажется, у вас отсутствуют необходимые качества, чтобы стать женщиной, способной захватить и удерживать интерес какого-либо достойного мужчины. Тем более мой.

— Ваш интерес? — переспросила она недоуменно и с некоторой обидой.

— Да, мой. Я не хочу вдаваться в подробности, однако уверен, что моя сомнительная репутация, о которой вы так много слышали, значительно приукрашена. Должен заметить, что, хотя я и был повесой, распутство не относится к числу мужских достоинств.

— Вы все-таки были таковым?

— Да. А вы, если хотите выглядеть загадочной и привлекательной, должны научиться сдерживать свои эмоции. Сейчас на вашем лице явно написано недоверие. Должен сказать, я мог бы дать вам полезный совет.

— В самом деле?

Он кивнул.

— Однако вынужден повторить: я не думаю, что у вас есть необходимые качества для обольщения мужчин.

Кэт почувствовала себя оскорбленной. Она высокомерно вскинула голову и возмущенно сказала:

— Вы ошибаетесь! Вы ведь фактически не знаете меня.

Монтроуз медленно оглядел девушку. Его взгляд скользнул по ее лицу и волосам, прошелся вдоль шеи и немного задержался на груди, прежде чем спуститься к талии. Кэт ощутила внутренний жар и поспешила отнести его на счет вина. Однако ее не оставляло такое чувство, что она погружается в неизведанную глубину. Только гордость заставляла ее держать себя в руках под его внимательным взглядом.

— Ммм… может быть, — сказал он. — Хорошо, попробуем осуществить ваш план. Воспользуемся имеющимся у нас временем. Кстати, вы им располагаете?

— Очередной светский сезон начнется только через месяц, — сдержанно ответила Кэт.

— Значит, надо успеть за это время. Сложная задача, возможно — даже невыполнимая, — тихо сказал Томас. — К тому же возникает вопрос относительно пристойности. Едва ли удастся избежать сплетен и как-то объяснить то, что привлекательная девушка находится в моем доме без сопровождения. Поскольку ваша двоюродная бабушка пока не соблаговолила почтить нас своим присутствием, необходимо каким-то образом оправдать ваше пребывание здесь.

Кэт открыла рот, собираясь ответить, но в этот момент послышался шум и из прихожей донеслись сердитые голоса. Дверь в комнату резко распахнулась, и в дверном проеме появилась маленькая фигура в темном шерстяном одеянии и с огромным железным распятием на шее. Зеленые яркие глаза на покрытом испариной, морщинистом лице свирепо пронизывали их. Эта особа в одной руке держала трость черного дерева, в другой — потертую Библию. Все это она подняла вверх, словно защищаясь от злого духа из преисподней. В наступившей тишине женщина прошипела:

— Искуситель!

Кэт спокойно повернулась к Томасу.

— Наконец прибыла моя компаньонка. Позвольте представить вам двоюродную бабушку, вдовствующую герцогиню Монтень Уайт. Кажется, она больше известна вам как Шаловливая Гекуба.

Глава 4

— Проклятая девчонка, — пробормотал Томас. Он свесил свои длинные ноги с кровати и издал приглушенный стон, когда его натруженные мышцы подверглись такому бесцеремонному обращению. Интересно, где она сейчас? Несомненно, бодрствует в утреннем наряде и в полной боевой готовности после крепкого сна, характерного для невинной юности. Вероятно, уже спускается к завтраку, разумеется, после многочисленных наставлений Гекубы Монтень Уайт.

Подумав о ней, Томас содрогнулся. Известная распутным поведением женщина предстала теперь перед ним в довольно мрачном свете со своей маниакальной набожностью. Слава Богу, ему пока удалось избежать подобной судьбы. Томас надеялся, что если, впав в старческий маразм, он начнет ухлестывать за молодыми девушками, выступать в амплуа искусителя, кто-нибудь окажет ему последнюю милость и всадит пулю между глаз.

Однако был убежден, что, к счастью, до такого состояния ему еще далеко. Несмотря на намеки этой девицы, он уверен, что в полном порядке, хотя нельзя отрицать, что на висках проступила седина и сейчас, после пробуждения, во всем теле ощущается скованность. Правда, вчера он очень напряженно работал, но, в общем, за прошедшие пять лет не заметил никаких серьезных изменений в своем физическом состоянии. Девчонка просто обратила внимание на ряд неоспоримых обстоятельств, главным из которых являлся тот факт, что он уже немолод. Это было высказано ею чрезвычайно бестактно!

С тех пор как он вышел в отставку — вскоре после битвы при Саламанке — и вернулся в Англию, Томас впал в депрессию. Тем не менее он заставил себя заняться своим поместьем, хотя работал без всякого интереса.

Однако в это утро апатия, которую он безуспешно старался преодолеть, совершенно исчезла. На этот раз он вознамерился взять реванш.

Минувшей ночью Томас провел несколько бессонных часов, размышляя, что делать с его нежданной и нежелательной гостьей. Утром, представив, как она хлопочет, готовя успокоительный отвар для своей пожилой компаньонки, Томас пришел к окончательному решению. Он примет ее странное предложение и превратит эту девицу в самую соблазнительную женщину. Обучит ее нестандартным манерам поведения и общения с денди, познакомит с повесами и распутницами. В конце концов, добьется ее уважения, сердито подумал Томас.

С этой мыслью он решительно встал с постели, строя планы относительно своей новой протеже.

— А! — воодушевленно воскликнул Томас, с любезной готовностью поднимаясь из-за стола, когда за завтраком появилась Кэт. Он посмотрел на ее платье и замолк.

— Что-то не так? — обеспокоенно спросила Кэт, глядя на свой бледно-голубой наряд и проверяя, нет ли расстегнувшихся застежек.

Томас вздохнул.

— Мы можем немедленно начать реализовывать наш план, вы согласны? Но прежде всего необходимо усвоить несколько основных правил.

Она осторожно кивнула, испытывая головную боль. Проснувшись, Кэт не вскочила с постели, а медленно сползла с нее и, несмотря на туман в голове, с ужасающей ясностью вспомнила о вчерашнем вечере. Она назвала хозяина дома «неуклюжим гигантом», насмехалась над его былыми любовными победами. И в какой-то момент непостижимым образом ухитрилась изложить свой нелепый план. Но что хуже всего — сама выдвинула абсурдную идею стать ученицей Томаса Монтроуза! Если бы ее голова не болела так сильно, она могла бы выяснить причину, по которой он с подозрительной готовностью согласился принять ее план. Ее обаяние здесь явно ни при чем.

— Вы согласны? Но сначала обещайте, что беспрекословно будете подчиняться мне. Я не хочу, чтобы вы постоянно сомневались в моей компетенции в таких деликатных вопросах. Уверяю вас, я прекрасно разбираюсь в искусстве соблазнения. Не правда ли, Боб? — с улыбкой обратился он к лакею, выражение лица которого оставалось, как всегда, невозмутимым.

— Да, вы весьма квалифицированный соблазнитель, — подтвердил тот монотонным голосом.

— Значит, мы пришли к соглашению? — вежливо спросил Томас.

— Да, сэр, — ответила Кэт, поморщившись.

Его темные глаза на мгновение вспыхнули.

— Я понимаю, что, учитывая ваш возраст и ваши изысканные манеры, вам будет трудно выполнять мои условия. Кстати, поскольку у нас, естественно, должны сложиться дружеские отношения, думаю, вы можете называть меня просто Томас.

Кэт опустила глаза; ей трудно было ответить кивком.

— Договорились! А я буду называть вас Кэтрин.

— Кэт[1], если можно.

— Простите?

Девушка смутилась.

— Мои близкие зовут меня Кэт.

—Это прозвище? Известные соблазнительницы обычно выбирают нечто более чувственное. Однако, учитывая, что ваше полное имя в определенной степени созвучно этому, думаю, Кэт вполне подойдет. — Это слово в его устах прозвучало как-то особенно ласково, и она, подняв глаза, увидела, что он улыбается, явно забавляясь.

Томас жестом пригласил ее занять место напротив него.

— Садитесь, моя дорогая. Рыба очень вкусная. Думаю, леди Монтень Уайт уже насладилась значительной порцией, не так ли, Боб?

— Ее светлости особенно понравились головы, — уточнил слуга.

«Рыба! О Боже, — с ужасом подумала Кэт, — только не это!»

Томас опять улыбнулся. Девушка почувствовала, что кровь отхлынула от ее лица, и приложила дрожащие пальцы к щекам, прежде чем занять свое место за столом.

— Теперь — что касается твоего наряда. Если это твое самое соблазнительное платье, то я начинаю догадываться о причине невнимания твоего избранника. Кто этот парень?

— Маркиз Стрэнд, лорд Джайлс Далтон.

Улыбка на губах Томаса увяла, и он пристально посмотрел на Кэт. Воцарилась неестественная тишина.

— Ах так? — наконец произнес он, медленно двигая кусочек маринованного шампиньона по своей тарелке. Кэт ощутила новый приступ тошноты. — Впрочем, не имеет значения. Мне известно, что в настоящее время предпочтение отдается молодым самонадеянным щенкам, которые целыми днями толпятся в лондонских гостиных. Итак, относительно твоего платья…

— Я вовсе не собиралась наряжаться к завтраку! — Кэт с испугом уловила нотки раздражительности в своем голосе.

— А-а, — протяжно произнес Томас. — Однако тебе следует запомнить, что обольстительницы должны всегда носить только самые соблазнительные платья. Понятно?

— Думаю, да. — Кэт зажмурилась, однако, почувствовав легкое головокружение, снова открыла глаза.

— Хорошо. В таком случае сразу после завтрака ты должна сменить платье на такое, которое, по-твоему, наиболее привлекательно, и мы вместе оценим его, согласна?

— Ради чего я буду делать это? Чтобы очаровывать местных коров? — спросила она, с прискорбием сознавая, что ведет себя крайне невежливо, но тем не менее не может игнорировать умышленно раздражающий тон хозяина дома.

— Дорогая, — сказал Томас с преувеличенной любезностью, — для тебя соблазнение должно сделаться стилем жизни. Ты не можешь в одночасье стать роковой женщиной. Необходимо работать над собой. И очень много. Внешние атрибуты имеют огромное значение для достигни твоей цели.

— Поскольку мы находимся в сельской местности, может быть, мне следует облачиться в одежду пажа и коротко подстричь волосы, как леди Каролина Лэм?

— Не считаю ее образцом стиля. Ее отношения с Байроном являются прекрасным примером театральной наигранности. Внешне она может считаться довольно милой, однако в ее постоянной экзальтации нет ничего привлекательного.

Кэт смотрела на него широко раскрытыми глазами. Внезапно ей пришло в голову, что Томас действительно был знаком с легендарными представителями общества; возможно, он встречался с Байроном, флиртовал с Каролиной Лэм, сидел у окна в клубе «Уайтс» на Боу-стрит с Браммелом, Эйвонсли и прочими знаменитостями. Потрясающе! И сейчас этот необыкновенный мужчина громадного роста и мускулистого телосложения, с небрежно повязанным галстуком и в простой белой рубашке, запросто сидит рядом с ней. На нем поношенные сапоги, и его волосы ниспадают поверх воротника…

Остальное время за завтраком прошло в спокойной дружеской беседе с Томасом, как и прошлым вечером. Однако раз или два Кэт улавливала его внимательные взгляды, которые явно смущали ее.

После завтрака она отправилась наверх, решив учесть полученный урок и произвести впечатление на Томаса. Девушка посвятила все утро этой цели, перебирая одежду в шкафу. Платье, которое она наконец выбрала, в большей степени подходило для посещения концерта в «Ковент-Гардене», чем для утра в деревне. Это было розовато-лиловое с белыми полосками платье, глубина декольте которого выходила за рамки общепринятых. Юбка была украшена ярко-зеленой шелковой лентой, повязанной чуть ниже груди. Подумав, какую прическу должна иметь соблазнительница, Кэт наконец решила уложить густую массу волнами, свободно спускающимися сзади на шею, как у статуэтки дрезденской пастушки в их доме. Однажды Кэт услышала, как один из бывших мужей матери заметил, что эта фигурка «выглядит чрезвычайно распутной». Она улыбнулась, глядя в зеркало, и осталась довольна собой, надеясь, что теперь непременно вскружит голову Томасу.

Когда девушка спускалась по лестнице, ее уверенность еще более укрепилась. Остановившись внизу, она царственно приподняла подбородок, увидев приближение хозяина дома.

Томас нисколько не был потрясен. Он даже не наградил ее одобряющим взглядом, а просто взял ее за руку и молча повел в гостиную. Только войдя внутрь и закрыв дверь, повернулся и произнес:

— Я думал, ты действительно наденешь что-нибудь соблазнительное.

Кэт недоуменно заморгала, глядя на него.

— Я считаю это платье именно таким, — пробормотала она.

— Да. Оно, разумеется, довольно милое, но годится лишь для молодой матроны.

— Вы так считаете? — спросила Кэт, повысив голос.

— Да. Для матери консервативного семейства с ограниченными средствами, желающей выглядеть модной, но не слишком выделяться, — пояснил он. — Неужели тебя устраивает такой образ? Сегодня вечером мы начнем серьезную игру. Именно так это можно назвать. Я буду исполнять роль повесы, а ты будешь соблазнять меня.

— Постараюсь, — тихо сказала Кэт, опустив глаза, так что он не заметил сверкнувшие в них воинственные искорки.

— Значит, это действительно самый лучший наряд, который у тебя имеется?

— Да, — глухо ответила она.

Томас вздохнул.

— В таком случае мы поедем в Брайтон и подберем тебе новый гардероб.

— Я не могу себе этого позволить. — Кэт мысленно выругалась, почувствовав прилив крови к своим щекам.

— Готов изыскать возможность дать тебе денег взаймы, пока не вернется мой брат. Он может позволить себе компенсировать мои затраты на твои наряды. Мы поедем в город через пару недель, а пока оценим другие твои достоинства. Ты должна в течение дня выявить их. Я сожалею, что не смогу провести ленч с тобой, поскольку важные дела требуют моего внимания.

— Вероятно, предстоит возня с очередной непослушной овцой? — спросила Кэт ехидно.

— Нет. Дело в том, что лорд Коук прислал мне письмо с интересной рекомендацией, касающейся использования навоза для удобрения полей. Я намерен проверить его теорию на практике. — Томас улыбнулся, увидев брезгливую гримасу на лице девушки.

— Проклятие!

Дверь резко захлопнулась позади Кэт, которая вошла в небольшую гостиную, с трудом сдерживая ярость.

— Это богохульство! — Двоюродная бабушка Гекуба заерзала в глубине обитого узорчатой тканью кресла. Она огляделась и поспешно спрятала маленькую книжечку в складках своего черного одеяния.

— Да, бабушка, вы правы. И где, черт возьми, вы были все это утро?

Пожилая леди с виноватым видом воздела глаза кверху, затем ее взгляд устремился на книжку, лежащую на коленях, прежде чем она вновь обрела хладнокровие.

— Я встала рано, съела корочку хлеба, а потом, разумеется, провела оставшееся утро на коленях, молясь за всех язычников и за тебя.

Кэт внезапно рассмеялась и присела перед старушкой.

— Я нуждаюсь в чем-то более действенном, чем ваши молитвы. Мне необходимы ваши наставления.

— Неужели? — спросила та, как всегда, обезоруженная доброй, ласковой улыбкой внучки.

Кэт тряхнула каштановыми волосами.

— Вы должны помочь мне. У вас немалый жизненный опыт и есть чем поделиться со мной. В свое время вы имели огромный успех в высшем обществе в течение многих лет, и у вас большие познания в определенной области.

Старушка нахмурилась.

— И для чего же тебе это? Чтобы ты вышла замуж за какою-нибудь богатого бездельника? Хочешь иметь дорогие платья, драгоценности, дома с многочисленной прислугой и прочие материальные блага, которыми дьявол прельщает доверчивых людей?

— Вы хорошо знаете, что я не стремлюсь к этому, бабушка.

— Конечно. Ты всегда была гораздо разумнее своих братьев и сестер, вместе взятых. До того как тебе в голову пришла эта безумная идея, я считала тебя очень умной. Ты знала, как лучше вести хозяйство, могла произвести экономические расчеты.