Помоги проекту - поделись книгой:
Затем он в течение получаса ставил мне правильный хват рукоятки пистолета и правильный вынос руки с "кольтом" из-за спины. Раз за разом. После чего я стал попадать навскидку, правда, пока только по ростовому силуэту. С десяти метров. Да, это не "ругер-мини", который у меня в руках, как родился, и с которым у меня вообще не было никаких проблем.
- Когда бьешь навскидку с такого расстояния, - поучал меня Билл, - То прицельные тебе вообще не нужны, даже лишние. Твой инструмент глаз и рука. Она показывает куда стрелять. Тыкай, как пальцем.
Потом поставили ростовую мишень на пять метров, и Билл, наконец-то, стал учить меня стрелять в падении.
- В принципе ничего особо сложного, - наставлял меня бывший морпеховский сержант, - Главное уметь правильно падать. И правильно держать пистолет. Ну и повторить всё это раз этак несколько сот, для закрепления. Вчера ты у меня на мат падал, а теперь на голую землю давай. Только вот - подал он мне приспособу, - Налокотник на руку одень. А то руку выбьешь - нехорошо будет.
Я ещё попадал, стреляя, отбил весь бок, и заполошно запросил отдыха. Трудно это. Выматывает. Да и больно.
Сели тут же на землю, на рубеже.
Закурили.
Помолчали.
Тут Билл и спрашивает.
- Жора, а что ты можешь рассказать мне про Катю?
За обедом Саркис дал нам добро на переезд в "Арарат", что вызвало просто бурю эмоций среди бабского личного состава. Зато весь плановый график занятий полетел псу под хвост. Пришлось везти всех в гостиницу к Ною - собирать манатки. Рулить этим процессом поставил, естественно, Ингеборге, а Доннермана, за те же деньги, подрядил обеспечить охрану этого действа. Потому, как знаю, что у баб во время сбора вещей голову отрывает напрочь. И по сторонам они не смотрят.
Сам же взял Катю (для охмурения Олега) и поехал на Фреде инспектировать автобус, а то, что-то переделка его затягивается. И вообще я соскучился по своему "путанабусу".
По дороге, в машине, Катя меня натурально огорошила. Взяв в свои руки мою длань, и прижав к своей щеке, она посмотрела на меня умоляющим взглядом Кота в сапогах из "Шрека", но сказала вполне утвердительно.
- Жорик, я, наверное, здесь, в Порто-Франко, жить останусь.
Я, откровенно говоря, офигел. Думал, что Катя сейчас заведет тягомутную бодягу о пересмотре гаремного графика или о чём-то таком ещё. Но вот поверить в то, что мягкая беззащитная Катя отважится на такой поступок: спрыгнуть в никуда с нашего, ощетинившегося стволами, автобуса. Это в голове не укладывалось.
На автомате принялся её уговаривать.
- Милая, ты же знаешь, как этот город опасен. Сама же чуть не вляпалась в плохую историю в квартале "красных фонарей".
Но, тут же, вспомнил, что та же Катя, совсем сопливая ещё вчерашняя школьница, выжила-таки в Москве на Киевском рынке, с его не совсем гуманными нравами. Правда, в диаспоре. Но всё же, всё же...
И тут оказалось, что у Кати все ходы расписаны заранее.
- А я туда, Жора, ходить не буду, клянусь, - тут Катя отпустив мою ладонь, торопливо перекрестилась, - И жить буду на другом конце города. Устроюсь работать к Саркису. Пусть попробуют меня тронуть у такого авторитетного работодателя, - вариант того, что Саркис мог её на работу и не взять она, похоже, даже не рассматривала.
Но как, однако, броуновское движение любовных феромонов резко меняется на встречное. Быстро тут на Новой Земле всё происходит. Бац! И двое влюблённых. Воздух свободы, не иначе. С Биллом всё ясно. Катя для него - неземная красавица, какую можно встретить только раз в жизни, и всю оставшуюся локти кусать, если упустишь. А то и не встретить, а только в "Плейбое" полюбоваться, на развороте, как девушкой года. А вот Катя, влюбившаяся в жест, в противоречие его образа в двух ипостасях: тучного увальня за кассой и одновременно ловкого ганфайтера, под вопросом. Надолго ли этого толчка хватит для семейной жизни? Впрочем, зависеть это уже будет от Билла. А Катя...
Что Катя?
Девочка она уже взрослая, половозрелая, с гражданской дееспособностью, сама выбирает свою жизнь, но жалеть прогнозами я её не стану.
- Думаешь осадой взять крепость под именем Билл? - сделал я вид, что сам догадался.
- Надеюсь, - не стала она врать и запираться.
И тут же встрепенулась, заговорила порывисто.
- Ты меня отпустишь? Дюлекан же отпустил!
- Я вам не сутенёр, чтобы кого-то не отпускать, если у вас есть желание уйти, - как же меня раздражает, это постоянное их сравнение меня с сутенерами, - Сама понимаешь, что "гарем" - это, всего, лишь далеко зашедшая ролевая игра. Просто, перед тем, как расстаться, я желаю убедиться в вашей безопасности. Как минимум.
- Ты никого из нас не любишь? - удивилась Катя.
- Я люблю всех вас одинаково крепко. В гареме по-другому нельзя, - ушел я от ответа.
- Так ты меня отпускаешь?
- Опять за рыбу гроши... Я же сказал: никого насильно не держу, - блин, этот мексиканский сериал стал уже доставать.
- Спасибо, тебе, милый, - сказала Катя и неожиданно поцеловала мою руку, - Ты делаешь меня счастливой.
- Счастливой быть девочкой из таверны? - протянул я вопросительно, -"Любви мой ты боялся зря, не так я сильно люблю. Мне было достаточно видеть тебя, встречать улыбку твою". Тебе будет этого мало.
- Я дождусь, заявила лупу с внутренним убеждением, - Теперь у меня теперь есть цель в жизни.
- Стать женой Билла?
- Да. Я что - недостойна? - похоже, Катя делает судьбе вызов.
- Достойна. Конечно, достойна, - поспешил я её заверить и успокоить, - Только вот о том, что была проституткой, скажи ему сразу сама. До первого вашего поцелуя. Это очень важно. И до того, как мы отсюда уедем. Чтобы тебе было куда вернуться, в случае чего.
- А это обязательно всё про себя рассказывать? Сам же говорил, что каждый имеет право на второй шанс. Начать жизнь заново.
- Да, говорил. И сейчас скажу. Всё правильно. У тебя есть шанс на хорошую жизнь. И на счастье с Биллом тоже есть шанс. Ты же чертовски красивая. И умная. Гремучая смесь. В такую девчонку, как ты невозможно не влюбиться. Только есть один нюанс. И он не в тебе. В Билле.
Катя готова была заплакать. Видимо я рушил какие-то уже сформировавшиеся её иллюзии.
- Но ведь никто ничего не узнает, - настаивала Катя. - Ты же, ведь, не скажешь?
- Я не скажу. Другие могут сказать.
- Девчонки тоже не скажут.
- Почему ты так в них уверена? А если позавидуют по-черному?
- Нет. Не скажут. Они не такие, - убеждала Катя, скорее всего, сама себя.
- Допустим, всё так. Вышла ты замуж за Билла. И через год вы встречаете на улице туже Кончиц с Урыльник. Ты же не удержишься похвастаться перед ними мужем, утереть им нос. А они ему скажут: Билл, ты лох, ты женился на проститутке, которую вся Москва поимела. Ну и вранья с три короба лапши ему на уши. Ты уверена, как он на это будет реагировать?
- Не знаю, - в её полосе проскользнули нотки отчаяния.
- И я не знаю.
Катя смотрела на меня с отчаянием, по щеке катилась большая прозрачная горошина. Другая, такая же, уже набухала в уголке глаза.
- Я что, теперь, как чумная, да? - сказала она со всхлипом, - Мне теперь и жить по-человечески нельзя? Так? Жорик, почему я такая несчастная... - вот уже и заревела всерьез. Что называется - навзрыд.
Джип уже стоял в переулке перед олеговым ангаром, но тактичный Фред, нас не торопил покидать салон такси. Чуял проницательная шотландская морда, что нельзя нас трогать именно сейчас.
А я опять гладил Катю по её шикарным волосам, давая её выреветь обиду на весь белый свет. Точнее на два белых света.
Когда она немного успокоилась, сказал.
- Катя, мужчина и женщина, так уж Природа решила, устроены немного по-разному.
- Ты кому это говоришь, - ответила она с какой-то напускной бравадой, - Проститутке, которая всю разницу между мужчиной и женщиной знает наизусть? Во всех видах.
- Не смей обижаться раньше времени, - я слегка повысил голос, - А дослушай до конца.
- Хорошо. Слушаю. Ты, Жора, умный, ты придумаешь что-нибудь. Я надеюсь на это.
- Француз Стендаль, который с Наполеоном ходил в поход на Москву, вернувшись из России, написал философский трактат "О любви". В нем, по своим наблюдениям, а он был очень наблюдательным и проницательным человеком, он вывел теорию "кристаллизации любви".
Катя слушала широко раскрыв глаза, боясь проворонить хотя бы одно слово из моей проповеди.
- Смысл этой теории простой и образный. Если веточку, сорванную с дерева, опустить в насыщенный солевой раствор, то через три дня вынимаем оттуда не кусок дерева, а просто драгоценность, играющую всеми цветами радуги, подобную хорошо ограненному бриллианту. Кристаллы соли осели на дерево и создали эту иллюзию. Так и любовь зарождается, писал Стендаль. За короткое время обычная девушка превращается в возлюбленную. Наделяется всеми совершенствами ангела во плоти. И, кажется, что она даже не писает и не какает, насколько совершенна.
Катя хихикнула.
- Зря смеешься. Мужчины так устроены. Но слушай главное. После того, как процесс "кристаллизации" образа возлюбленной произошёл, мужчина уже любит не реальную женщину из плоти и крови, а свой образ о ней. Вот так вот. И не дай Бог этой девушке этот образ опошлить или чем-то зачернить в его глазах. Ей этого не простят. Это, как снова эту ветку бросить в воду - кристаллы соли растают и драгоценность исчезнет. А чувство обиды останется.
Катя смотрела непонимающими глазами.
- Или, как алкоголику водку водой разбавить, - добавил я понятного всем образа.
- И что же делать? Жора, что же делать? Я же люблю его! Я не хочу без него жить!
- Сделать так, чтобы он свой образ о тебе сформировал, выкристаллизовал, на основе полного знания о тебе. До того, как он положит тебя в этот соляной раствор своей души, сказать о себе всё. Сразу, как только он заикнется о своих чувствах к тебе. Про своё детство на войне, про голодное отрочество, про нищету дома, и что это всё случилось по прихоти его Америки. Про рынок в Москве, как торговала на морозе, как мыла полы за копейки, и как вынуждена была заняться проституцией, потому что нечем было больше прокормить семью, голодающую в Молдавии. И что во всем виновата его Америка. Потому, что при СССР, который она разрушила, вы жили не просто хорошо, но даже богато. А теперь виноградники захирели, потому что кроме России ваше прекрасное вино никому не нужно, а Россию забила дешевым вином Европа. Ваши фрукты тоже в России сейчас никому не нужны, потому, как всё завалено турецкими фруктами. Вы и рады продавать дешевле, но вам и этого не дают, потому, как все места уже заняты компрадорами. И во всём этом виноваты такие американцы, как он.
- А он не пошлет меня после такого? Далеко и надолго сексуально-пешеходным маршрутом, - Катя была очень резко настроена.
- Насколько я знаю Билла, нет. Не пошлёт. А вот если он про всё узнает только после свадьбы, то не поручусь ни за что. Он же протестант. У них в голове левая резьба насчет морали вбита с детства. Ты должна быть в его глазах жертвой, а не падшей женщиной по вине собственной похоти. Даже если он тебя, ТАКУЮ КАК ТЫ ЕСТЬ, не примет, это тоже благо. Представь что будет, когда он узнает правду, а вы давно женаты. А нас рядом уже нет. Он же не просто так один тут бобылюет. Знать, рана, какая сердечная у парня была неслабая. А тут ты, красивая, поглядела, как рублём подарила...
Катя посмотрела мне в глаза, словно пытаясь там найти ответ на какой-то невысказанный ей вопрос.
- Все-то ты, Жора, знаешь. И умный такой, аж убивать пора, - усмехнулась.
- Ну вот и молодец, - выдохнул я, - Глазки вытри. Приведи себя в порядок. Тебе ещё Олега соблазнять.
- Я с ним спать не буду! - испуганно, но твердо сказала Лупу.
- Никто и не заставляет тебя с ним спать. Так, поохмурять немного ненавязчиво, чтобы он нам скидку сделал. Не более того. Как в прошлый раз.
Автобус с виду был практически готов. По крайней мере, по нему больше никто не лазал, ничего не варил и не прикручивал.
И даже перекрашен он уже был в нечто футуристическое, я бы сказал - пуантильное. И окнам тонированным досталось. Остались они такими же черными, но утратили четкие геометрические очертания. А кое-где на них даже брызги разноцветные добавились. На камуфляж это было вообще не похоже. Никак. Бред пьяного Малевича.
Ладно, потом послушаем оправдания Олега.
В ангаре появились новые столы, у которых что-то через большую настольную лупу химичил Проф, подсвечивая себе футуристической лампой с пятью управляемыми софитами. По помещению разносился характерный запах канифоли.
Олег, что-то увлечённо черкал, сидя за своим столом, спиной к Михаилу.
Больше никого в ангаре не было.
- Хеллоу, бойз, - громко сказал я, появляясь там, в обнимку с Катей, - Как тут поживает наша монстра?
Оба мастера одновременно оглянулись.
Проф посмурнел.
Олег расцвел.
- Здравствуйте, Катя, как вас давно не было у нас в гостях, - вскочил на ноги Олег, вприпрыжку подбегая приложиться губами к ручке красавицы. Получилось это у него неловко. Однако, на этот раз, его лапы были чистыми. Меня же он просто не заметил. Как не было.
Катя милостиво дала поцеловать свои пальчики и широко улыбнулась.
Оставив Олега выписывать вокруг Кати сложные па брачного танца молодых бабуинов, направился к радио-профессору.
- Здравствуйте, Михаил, чем порадуете?
- И вам не кашлять, - Проф попытался встать, но, чертыхаясь под нос, запутался в кобуре и ремне, который тщетно пытался поправить его на нужную ему длину. Сидя за работой, он, видимо, его распустил, вот кобура с "макаркой" и слезла. А выглядеть неловко он не хотел.
Я отвернулся, чтобы не смущать человека, и понаблюдал за Олегом с Катей, которые обходили "путанабус" и Олег что-то увлеченно ей объяснял, размахивая руками, как заправский экскурсовод. На что Катя делала большие глаза и хлопала ресницами.
Поделиться книгой: