Ларец с опасным сюрпризом

– Осторожнее, – предупредил Владлен. – Там за кирпичом может быть что-то хрупкое. Не повреди!

– Догадываюсь, – буркнул Назар и, просунув лом в проем, попытался сдвинуть кирпич.

Кладка, рассыпаясь, предстала чернеющим проемом, в который теперь можно было просунуть руку.

– Обожди, я сейчас, – уже более не справляясь с нетерпением, отодвинул приятеля Владлен.

Сунув руку в провал, он тотчас натолкнулся пальцами на прохладную гладкую поверхность.

– Кажется, шкатулка, – произнес Лозовский, осознавая, что в таком ларце могут прятаться драгоценности.

– Вытаскивайте ее, – дрожащим от нетерпения голосом произнесла Люся.

Владлен попробовал ухватить шкатулку пальцами, но, прижатая со всех сторон кладкой, она не желала покидать привычного пристанища. Следовало действовать поосторожнее.

Просунув лом вовнутрь, Лозовский надавил на него всем телом, и кирпич упал к ногам, раскрошившись. Взору предстала небольшая резная шкатулка из красного дерева, с золотыми вставками на крышке и по бокам.

– Вот это да! – невольно ахнула Люся. – Какая прелесть! Я никогда не видела ничего подобного.

Владлен бережно взял шкатулку, как если бы опасался, что она способна от неосторожного прикосновения рассыпаться в прах, и повертел ее в руках. Даже беглого осмотра было достаточно, чтобы понять, – вещь весьма старая, эксклюзивная и стоит немалых денег.

– Ну, открывай же, чего ты медлишь! – торопила Людмила.

Лозовский вдруг поймал себя на том, что у него неожиданно участилось дыхание, руки дрогнули, и шкатулка едва не выскользнула из запотевших ладоней. Внутри должно лежать нечто необыкновенное. Открыв ларец, Владлен увидел на красной бархатной материи… две небольшие фотографии.

Разочарованию кладоискателей не было предела. Людмила фыркнула. Назар хмыкнул:

– Интересный сюрпризец! Что бы это могло значить?

Взяв фотографии, Владлен увидел под ними вензель, украшенный изумрудом и небольшими бриллиантами, какой императрица вручает своим фрейлинам при поступлении в свою свиту, и небольшой стеклянный флакончик, в котором обычно хранят духи.

– Ух ты! – восторженно протянул из-за плеча Назар. – Знатная вещица.

– Сколько же она может стоить? – невольно ахнула Люся.

– Думаю, что много, – сдержанно отвечал Владлен, разглядывая сверкающие под лучами фонаря драгоценные камни. – Может, пятьдесят тысяч долларов, а может, и все сто! Во всяком случае, я никогда прежде не видел такого большого изумруда.

– Вот так повезло… Сто тысяч! – ахнул невольно Назар. – Это сколько же всего можно купить на такие деньги…

Лозовский едва улыбнулся. Восторг друга он разделял. Состоявшаяся находка означала, что закончилось хроническое безденежье: прощайте, долги и пресное существование, где приходится считать каждую копейку. Небольшой кусок металла со сверкающим зеленым камнем позволяет уверенно смотреть в завтрашний день и даже делать какие-то оптимистические прогнозы. Например, можно купить серьезный внедорожник, способный покорить любое подмосковное бездорожье; можно слетать куда-нибудь, чтобы как следует отдохнуть, а еще прикупить массу полезных вещей, что будут радовать и сделают жизнь более насыщенной и приятной. А самое главное, в ближайший год можно будет ничего не делать и просто наслаждаться плодами цивилизации.

– Сколько же в нем будет карат? – спросила Людмила.

– Полагаю, что карат десять, – с некоторым придыханием предположил Владлен. – Никак не меньше. Изумруд камень дорогой. Даже бриллиант в десять карат будет стоить куда меньше.

– Почему?

– Потому что они редко встречаются.

Изумруд и в самом деле был невероятно хорош. Камень был величиной с крупный фундук, лишенный каких бы то ни было дефектов и трещин, при этом он имел невероятную прозрачность.

– Что там еще есть?

– Здесь духи, – взяла Людмила флакончик.

– Он пустой, – отвечал Лозовский. – Закрыт негерметично. Если в нем что-то и было, так уже давно испарилось.

– А что это за странные фотографии?

Владлен взял одну из карточек. Фотография была старинной, профессионально отретушированной. На кушетке полулежали двое: крупный мужчина в рубище монаха и молодая весьма привлекательная женщина в красивом, по моде начала двадцатого века, длинном приталенном платье; в длинных пальцах она держала перстень с крупным камнем. Мужчина смотрел прямо в направленную камеру, обнимая женщину за плечи. В его широко открытых глазах чувствовалась невероятная сила. Взгляд черных, колдовских глаз притягивал. Во внешности мужчины было что-то очень знакомое, вот только Владлен никак не мог вспомнить, где именно он мог видеть его крепко сложенную фигуру и всклокоченную бороду.

– Странно все-таки, – невольно произнес Владлен, чувствуя, что находится на пороге какой-то необычной тайны, – с чего это в такой дорогой шкатулке хранить фотографии?

– Они лежат здесь как самый дорогой предмет, – заметил Назар.

– То-то и оно!

На другом фотоснимке тот же самый мужчина был облачен в длинную белую рубашку навыпуск, перетянутую крученым поясом с кистями, черные брюки заправлены в русские сапоги, собранные в гармошку. Волосы длинные, черные, неряшливой волной спадающие на плечи, а борода, сужающаяся книзу, закрывала едва ли не половину широкой груди. Взгляд мужчина имел острый, очень пронзительный, хищные, слегка прищуренные глаза будто бы прожигали насквозь. В них было что-то демоническое. Тонкие губы расходились в иронической улыбке. Он был красив в своей грубой, почти первобытной силе. В его облике виделась дикая необузданная страсть, способная подчинять себе всякого, стоявшего на его пути. Такой человек непременно должен быть наделен сверхъестественным даром.

На какие-то продолжительные минуты Владлен позабыл о происходящем, не помня, что находится в пустующей комнате старинного здания. Действительность на какое-то время перестала существовать, он словно бы окунулся во время, с которого на него смотрел поразительный старец с пронзительным взглядом.

Перевернув фотографию, Влад невольно сглотнул. На обратной стороне корявым почерком было написано: «Анастасии от Григория». Кладоискатель невольно всмотрелся в надпись, изучая ее. Перо было скверным, зацепив бумагу, оно оставило на гладкой поверхности неровный расплывающийся след.

Назар и Люся в ожидании смотрели на Лозовского.

– И что ты скажешь? – не выдержав молчания, спросил Назар.

– На фотографии Григорий Распутин, – произнес Владлен, невольно понизив голос.

– Тот самый? – удивленно произнесла Люся, всматриваясь в фотографию. – У него такой взгляд… он просто внутренности прожигает!

Лозовский не ответил, испытывая нечто схожее.

– Но что это за женщина? – спросил Шелестов.

– Трудно сказать. Я слышал, что он жил на Гороховой улице и держал там целый гарем из княгинь и графинь.

– Мне кажется, что человеку с таким взглядом много что подвластно.

– А женщина и вправду хороша… Сколько ей?

– Лет двадцать шесть – двадцать восемь.

Женщина лежала покорно, позволив Григорию Распутину вольность в виде заброшенной на плечо руки. Глаза у нее были крупные, влажные, в таких обычно прячется большая любовь.

– На перстне что-то написано, – сказал Владлен Лозовский, поднося фотографию поближе к глазам. – Ага, вижу, печать царствующего дома… А тут что-то еще. – Он отошел к окну, чтобы получше рассмотреть надпись на внутренней стороне ободка. Свет от полной луны падал серебряным светом на подоконник и мягко с плавным переходом стелился на полу. – Что-то не разберу, очень мелко. Но этот перстень точно из императорского дома, на нем выгравирован двуглавый орел. – Приблизив к глазам, Владлен прочитал первые слова: «На день Ангела…»

Неожиданно его внимание привлекли двое мужчин, подошедших к сторожевой будке. Открыв дверь, охранник что-то негромко сказал им, а потом спустился навстречу по шаткой металлической лестнице.

Лозовский неприятно поморщился: неужели конкуренты? Ведь заплачено сполна, чтобы всех остальных гнать взашей!

Подошедшие мужчины были примерно одного роста, вот только на одном из них была короткая джинсовая куртка, отчего он смотрелся несколько покрепче. А другой был одет в темную рубашку с длинными рукавами. Обступив сторожа с двух сторон, они о чем-то эмоционально разговаривали, размахивая руками.

– Что там происходит? – нахмурился Владлен.

– Кажется, они о чем-то спорят, – высказался подошедший Назар.

– Не самое подходящее время, – нахмурился Лозовский. – Мы не осмотрели даже третью часть дома.

Возникший спор неожиданно обострился. Человек в джинсовой куртке вдруг шагнул вперед, заставив сторожа немного отступить. Второй подошедший неожиданным коротким движением ударил дедка в грудь. Тот наклонился вперед, ухватив обидчика за плечи, но, внезапно обессилев, медленно стал сползать вниз.

– Он его зарезал! – ахнула из-за плеча Людмила. – У него был нож!

Владлен с расширенными от ужаса глазами стоял как вкопанный, завороженный сценой произошедшего убийства. Преступники, подхватив под руки сторожа, как-то уж очень хладнокровно, по-деловому, будто бы проделывали подобное неоднократно, втянули убитого в будку и без суеты закрыли дверь. Потом, чем-то перемолвившись, направились к распахнутым воротам. Мужчина в джинсовой куртке, шедший немного впереди, внезапно, будто бы почувствовав чужой взгляд, посмотрел на окна второго этажа, заставив Владлена невольно отступить в глубину комнаты.

– Уходим. – Лозовский потянул Люсю за руку. – Он меня заметил! Сейчас они будут здесь.

– Но куда мы пойдем? – устремился следом Назар, подхватив металлодетектор. – Они идут в наш подъезд!

– Выходим через чердак, оттуда можно перейти в другой подъезд. А там выскочим на улицу.

– Что теперь будет? Что теперь будет? – беспрестанно причитала Людмила.

– Да успокойся ты! – прошипел Лозовский. И уже тихо, понимая, что погорячился, продолжил: – Люсенька, обещаю тебе, все будет хорошо, мы выберемся отсюда.

Внизу приокрылась входная дверь, тонко пискнув, и тотчас мелко задребезжали перила. Владлен почувствовал, как в его ладонь крепко вцепились пальчики девушки.

Стараясь не шуметь, они втроем взбежали на верхний этаж, а далее по металлической лестнице, прикрепленной к стене шаткими крепежами, взобрались на чердак.

– Успокойся, – прошептал Лозовский Люсе на ухо. – Все обойдется.

Убийцы поднимались именно в ту квартиру, которую только что покинули кладоискатели. Когда они обнаружат, что тайник вскрыт, и поймут, что в подъезде никто не остался, тогда просто поднимутся на чердак…

О худшем думать не хотелось.

– Перебираемся в соседний подъезд, – сказал Владлен, ускорив шаг.

Нагнувшись, он прошел под низко нависающими балками и устремился вдоль стены. Носоглотку закладывало поднявшейся пылью, под ногами неприятно трещало, а где-то в дальнем углу здания беспокойно клокотали голуби.

– Слышишь? – почувствовал Владлен на плече крепкую хватку Назара.

– Что такое?

– Они поднимаются к нам.

Нервы, натянувшись до предела, грозились лопнуть. Слух обострился. Хлопнула дверь, разорвав установившуюся тишину, и тотчас до слуха донеслись приближающиеся шаги – кто-то очень быстро поднимался по лестнице.

– Давай туда! – потянул Владлен за собой девушку.

Место выбрали в углу чердака, под широкой балкой, где под самой крышей встревоженно гулили голуби. Рядом шумно плюхнулся Назар, сжимая в руках металлодетектор. Над самым ухом назойливо запищали сигналы.

– Выключи аппарат, услышат, – прошипел Владлен.

Назар отключил металлодетектор, и тотчас, противно разодрав тишину, открылась низенькая чердачная дверь. В дверном проеме темными силуэтами предстали две мужские фигуры. На секунду застыв, как если бы предоставляли возможность рассмотреть себя получше, неизвестные двинулись дальше по хрустящему настилу чердака.

– Зажги фонарь, – произнес тот, что был в джинсовой куртке. – Ни черта не видно!

Луч вспыхнувшего фонаря прошел где-то в опасной близости, разрезав запыленное пространство и вырвав из темноты фрагмент каменной кладки и кусок почерневшей от возраста балки.

– Он был один? – спросил второй.

Голос у него оказался невероятно хриплый, низкий, отчего-то создавалось впечатление, что каждое произнесенное слово дается ему с невероятным трудом.

– Вроде бы… Во всяком случае, я больше никого не заметил.

– Куда он мог уйти?

– Куда-то сюда ушел, больше некуда. В подъезде его нет.

– Через чердак он мог свернуть в любой подъезд.

– А может, тебе показалось и никого не было?

– А кто же тогда выпотрошил тайник?

Неизвестные поравнялись. Теперь Владлен мог отчетливо рассмотреть того, что был в джинсовой куртке, шедшего впереди. Он был немного выше среднего роста, с литыми тренированными плечами, какие зачастую встречаются у борцов. Лицо сухощавое, с цепким взглядом. Владлен невольно сглотнул, разглядев в его правой руке пистолет. Оружие тот держал, прижав руку к боку, с какой-то показной небрежностью, но одновременно с той уверенностью, на которую способны только профессионалы. Двигался осторожно, по-кошачьи, как если бы опасался зацепить носком ботинка провод растяжки. Однако под его подошвами раздавался лишь хруст голубиной скорлупы.

Второй был малость повыше, выглядел поизящнее и постройнее, но в его походке отсутствовала характерная рысья поступь, отличавшая крепыша.

– А ты не думаешь о том, что тайник могли вскрыть раньше?

Луч фонаря неустанно шарил по стенам, скользил по балкам, упирался в пол. И вновь столь же стремительно отправлялся в дальние углы чердака на новые поиски.

– Все это время здесь был народ. Взять тайник было невозможно!

Неизвестные понемногу отдалялись. Их голоса становились глуше.

– А ты не думаешь о том, что тайник мог вскрыть сторож? Знаешь, он мне как-то сразу не понравился.

– Я это заметил, – хмыкнул второй. – Вот только теперь об этом у него не спросишь.

Луч фонаря скользнул по полу и, упершись в нагромождение из беспорядочно сложенных досок, рассыпался на несколько частей.

– На чердаке его, похоже, нет… Давай спускаться. Может, где-то в подъезде затаился. Отсюда можно пройти куда угодно. Нужно порыскать.

Мужчины вышли через чердачную дверь третьего подъезда, шумно спустились по металлической лестнице. Некоторое время были слышны их голоса, гулко раздававшиеся в пустом коридоре, потом смолкли и они.

Чердак, погруженный в темноту, показался Владлену преисподней. Он вообще потерял счет времени. Сколько же они здесь торчат: час, два? Или, может быть, всего три-четыре минуты?