Помоги проекту - поделись книгой:
Но вот высшее руководство страны и ФСБ действительно понятия не имели, во что ввязали Россию и в какой капкан мы влезли…
САМЫЙ ЗАПОМНИВШИЙСЯ БОЙ был, когда во время очередного перемирия, за которое, как говорили наши агенты, боевики заплатили чиновнику по кличке "Рыжий Толя" в Москве четыре миллиона долларов, мы поехали на переговоры с прокурором Чечни Имаевым. Проходило это все в Чишках, контролируемых боевиками. Нам пообещали, что во время перемирия нас пропустят и выпустят. На самом деле "чехи" просто устроили ловушку. Имаев приехал, но, видимо, только чтобы узнать, с чем мы приехали, и тут же уехал. Мы выехали из села — и здесь нас начали догонять. А до наших "передков" почти километр. Я приказал ребятам отходить, а сам остался.
У меня был автомат с тремя "сдвоенными" магазинами, три гранаты, пистолет и нож. Начал отстреливаться. Боевики просто озверели от того, что нас упустили. Лезут со всех сторон. И тут автомат от стрельбы перегрелся и заклинил. Расшвырял две гранаты. Про пистолет вообще забыл в горячке. А "чечи" все лезут. Увидели, что у меня что-то с автоматом, бросились в открытую. Но злость была такая, что двух боевиков просто покромсал ножом, а потом выхватил гранату, хотел себя взорвать, чтобы живым не взяли. Тут еще несколько "чечей" бросилось ко мне, чтобы не дать выдернуть чеку. Я уже с жизнью попрощался, как вдруг начался наш обстрел, и первый же снаряд упал точно между нами. "Чечей" накрыло, а меня отшвырнуло взрывом. Упал я прямо на свой нож. Но опять повезло — клинок не вошел в тело, сломался. Кое-как дополз до своих.
Скатился в окопчик. Там два солдатика прячутся. Сержант постарше, а второй совсем пацан с СВД. Они там от снайпера прятались, который им головы не давал поднять. И только я туда скатился, как снайпер пацаненка убил. Я взял его винтовку. К счастью, была со мной рация. Рядом бэтр стоял, я с ним связался. Потом окоп немного поднял, окопчик мелкий был, в нем только или лежать или сидеть можно было. Я камней навалил сверху на бруствер. И тут вдруг страх накатил. Просто животный страх, такой, что сердце леденит…
Сделал амбразурку небольшую, начал смотреть. Вдруг пуля ударила прямо перед лицом. Каменная крошка резанула висок. Первая мысль — убил… И тут же страх прошел. Ярость появилась холодная, азарт. Думаю: "А вот хрен ты, сука, угадал!" Смотрю на камень, а я ведь бывший криминалист, изучал баллистику, — примерно вычислил траекторию. И я его засек. Перед нами было три здания. Со среднего, с чердака, он и бил. Из открытого слухового окна. Я по рации бэтру передал, но он не увидел. Показал ему трассером. Ну, наводчик врезал туда очередь. Чеч затих. Но потом опять начал бить. Пули засвистели. Начал снова его вычислять. Перебежать он не мог. И тут смотрю, из тени, в проломе на втором этаже, вспышка. Стрелял он из "Вала", это такая специальная снайперская бесшумная винтовка с утяжеленной пулей. На четыреста метров бронежилет прошибает. Потому и не мог его по звуку засечь. Начал я его ловить. А он меня. Дуэль получилась. Расстояние было такое, что я видел его вспышку и успевал пригнуться. Стрелял в ответ, но он тоже успевал спрятаться. Только я его все-таки подловил. Сделал сдвоенный выстрел. Один и через две секунды — второй. Он после первого спрятался и голову как раз поднимал, не видел второго. Смотрю — винтовка упала, ну я еще туда штук десять вогнал. Пока он до пояса вывалился. Я как в угаре был. Орал: "Я его завалил! Завалил!!!" Вскочил во весь рост. И такое на меня странное упоение нашло, словно я на все со стороны смотрю, откуда-то свысока, с птичьего полета.
Он же, сука, троих наших пацанов перед этим срезал. Двух на бэтре, когда они сдуру сунулись, и одного со мной в окопчике. Один фактически держал подход.
Потом я к нему пробрался, осмотрел. Головы у него уже просто не было, разнес ее, но той, первой, я его поймал под подбородок…
Меня услышали. Подлетела пехота на бэтрах. По пути "чечи" еще двоих наших на броне достали. Но не насмерть. Одного в руку, другого в грудь. Скорее всего, неприцельно. Они из автоматов били, а расстояние большое было…
Они подлетели, орут: "Ты что, охренел? Стоишь во весь рост! Завалят!" Но я ничего не соображал тогда. Ворвались в дом. Но больше никого там не было. Забрал его оружие.
НУ А САМЫЙ “МУТНЫЙ” БОЙ это, конечно, был штурм "Первомайского", в котором засел Радуев.
"Первомайская" эпопея началась для меня утром девятого января девяносто шестого года. Прихожу на работу в "контору". Как обычно, в костюмчике, в галстуке. Обычный день. Вдруг часов в одиннадцать один из первых замов управления вызывает: "Мы срочно отправляем в Кизляр двоих твоих ребят". И называет фамилии совсем молодых пацанов. Я говорю: "Вы же их на смерть отправляете. У них еще ни опыта, ни подготовки".
Он мне: "Твое решение?"
Говорю: "Сам ребят отберу и с ними полечу".
Решили собрать команду из пяти человек.
Старшим группы назначили меня. Я тогда всего майором был. Конечно, было лестно, что старшим назначили. Тогда еще горел карьеру сделать. Мечтал даже генералом стать. Но с другой стороны, хорошо понимал — летим не на пироги…
Задача у группы была — оператив
ное обеспечение группировки, разведка. Но проблемы начались сразу. Начальников летела целая толпа. И многие явно "за орденами". Поэтому уже в полете, зная наши возможности, кое-кто начал пытаться подмять нас под себя. Причем больше всего старались те, кто и понятия об оперативной и боевой работе не имел. Чинуши управленческие.
Наконец, добрались до Кизляра. Я, конечно, знал, что особого порядка там не застану. Развал был и в стране, и в душах, и в службе. Но что такое застану — никак не ожидал…
Нас было не то девять, не то одиннадцать автобусов. Но Радуева уже в Кизляре не было. Он только уехал. Мы за ним. Нагнали. Шли за ними на расстоянии где-то километра. Гадали, куда боевики дальше рванут. Наконец Радуев завернул в Первомайское, и там они остановились. Место было очень удобное. Вокруг поля, перед селом ров, в двух километрах Терек. За ним лес.
Мы начали их окружать. Тут снег пошел с дождем. Грязь — по колено. Холодина. А многие наши были одеты в том, в чем из дома на работу поехали. Кто в джинсах, кто в туфлях, в куртках легких, при галстуках. Времени-то на сборы вообще не дали.
К ночи, наконец, окружили поселок. Впрочем, слово "окружили" не точное. Даже на внутреннем "кольце" расстояние между постами было метров пятьдесят. А на втором кольце вообще уже метров триста-четыреста. В общем, никакого сплошного фронта. К тому же получилось только полукольцо. Направление на Терек было открыто. Начальство решило, что это "естественная преграда".
Настроение, правда, было боевым. Думали, вот сейчас подойдет спецназ и всех порвем, посчитаемся за Буденновск.
Но постепенно этот угар стал спадать. Неразбериха была дикая. Никакого взаимодействия. Армейцы — сами по себе, мы — сами по себе, МВД — само по себе. И кругом тучи начальников. Помню, как поразился тому, что в одном небольшом отрытом солдатиками окопчике сидели сразу девятнадцать!!! разных генералов… Ругань, мат, какие-то разборки. Вот тогда я понял, что это полный "абзац", навоюем мы тут…
Даже новичку было понятно, что надо как можно быстрее начинать операцию. Нельзя дать Радуеву закрепиться, подготовить оборону, зарыться в землю. В те первые часы их можно было смести нормальной мотострелковой ротой и несколькими танками. Помню, генерал Круглов, командовавший тогда "Вымпелом", упрашивал Зорина дать ему разрешение пойти ночью на село. "…Перережем их, пока они нас не ждут и в себя не пришли!"
Не разрешили. Вместо штурма начались какие-то мутные переговоры. Радуевцы тянули время, окапывались. Причем не сами рыли, а заставили копать пленных, заложников, местных. Сами они по домам в тепле сидели, отдыхали, готовились. А две с половиной тысячи разношерстных российских вояк в это время тихо вымерзали в поле.
Кого тут только не было! И "Альфа", и "Вымпел", и спецназы МВД, и "гэрэушники". И как апофеоз глупости — боевые пловцы, которых чья-то "умная" голова тоже сюда загнала.
Командовал всем Виктор Зорин, первый зам Барсукова, хотя официально назначен был сам Барсуков. Но тот даже не прилетел. Из Москвы "рулил" боем, стратег…
Наконец, вытащили в поле бэтр с мегафоном на крыше. Начали их агитировать сдаваться. Два переводчика на арабском, а мне дали команду на русском и украинском. Знали, что среди них и хохлы были. Агитировали мы их, пока не прошел перехват, что "чечи" нас обнаружили и готовятся навернуть "птуром". Ну, мы, конечно, смотались…
И с утра началось. Первый день работали артиллерией. Давили их, не вступая в соприкосновение. Решили день отдать на артподготовку, а на следующий день начать штурм. Барсуков даже шифротелеграмму прислал, мол, верю, что честь не опозорите, уничтожите бандитов, задачу выполните.
Настало новое утро, а мы опять сидим на месте. За ним еще одно утро…
НАКОНЕЦ, АЖ НА ПЯТЫЕ СУТКИ днем, прилетел Барсуков. Дошло до него, наконец, что Зорин не мычит, не телится.
А мы за эти пять суток в поле были уже просто никакие. Ни горячей еды, ни тепла, ни даже палаток, где отоспаться можно. Спали все в тех же автобусах, в которых приехали. Причем солярка в баках давно закончилась, и они просто стояли в поле, как ледяные гробы. Все были жутко простужены, половина температурили.
Барсукову в Москве, видимо, шею уже намылили, поэтому с его прилетом все, наконец, закрутилось. Пригнали "Град", вертолеты, начали сносить "первомайку".
И здесь произошла одна вещь, которую я до сих пор не могу понять. Вертушки к селу близко не подходили. Пускали ракеты с высоты. "Чечи" били по ним из "граников", пытались достать. И вдруг среди белого дня у нас на глазах в "Первомайском" садится наша "корова" — тяжелый вертолет Ми-6. Я сначала просто охренел — думал, его подбили. Сел на вынужденную. Хватаю рацию, кричу: "Я — сто двадцать первый. Вижу подбитый вертолет. Сел прямо в село!.." И вдруг, через пару минут, этот "подбитый" как ни в чем небывало взлетает и уходит в сторону гор…
Кто его присылал туда, кого он увез — можно только гадать.
Помню, что для связи между "кэпэ" использовали танк Т-72, но на село почему-то кинули бэтры и два из них у меня прямо на глазах сожгли. В одном солдатик-оператор горел. Видимо, раненый был, не мог выбраться. Кричал. Наши сунулись его вытаскивать, но еще двоих потеряли. Потом кто-то из "чечей" вогнал в "броник" еще одну гранату из РПГ, добил…
Наконец, мы пошли вперед. Село горело. К вечеру заняли половину села. По центру шел "Витязь", слева от нас билась "Альфа", справа "Вымпел". Каждый метр давался боем. Просто сносили все "шмелями". Впереди нас бился "Витязь" — им командовал Витя Никитенко. Они первыми зашли. С ними был СОБР московского РУОПа. Командовал им Саша Крестьянинов. Там его смертельно ранили. Двадцать минут он еще прожил…
Помню, мальчишка-срочник, пулеметчик, отстал от своих "витязей". В ленте запутался. Очень на моего брата был похож. Меня аж по сердцу резануло. Хотел его окликнуть, оставить с нами, но он бросился догонять своих, тут его снайпер и срезал. Я слез не мог сдержать…
До сих пор он у меня перед глазами стоит.
Дошли до середины села, и здесь нас накрыл собственный "Град", пришлось откатываться назад. Оставили позицию, а через пару часов опять с боем и кровью брали то, что отдали. К темноте опять вышли к центру. Начали занимать оборону, готовиться к ночи.
Поделиться книгой: