Помоги проекту - поделись книгой:
Тур Хейердал
Мальдивская загадка
ОДА МОРЕПЛАВАНИЮ
Северную часть Индийского океана образно называют "океаном нагретых вод". Здесь нет холодных течений, здесь - царство кораллов. Самые длинные цепочки коралловых островов - Мальдивские и Лаккадивские. Они венчают подводный горный хребет. Мальдивские острова протянулись вдоль меридиана 73° в. д. на 875 километров. Самый северный атолл лежит на 07°06' с. ш., самый южный - на 00°42' ю. ш. Архипелаг назван по главному атоллу Мале. Заметим также, что английское слово "атолл" произошло от мальдивского "атолу", что как будто бы означает "кольцо из островов".
Мне трижды посчастливилось побывать на Мальдивских островах, причем не только в столице архипелага Мале, расположенной на самом крупном острове, входящем в состав атолла Южный Мале, но и на нескольких других атоллах и островках. Не все из 1196 островов архипелага заселены. Постоянное население есть только на двухстах островах. ...Коралловые острова чуть-чуть возвышаются над океаном, и, когда подходишь к ним, сначала видны только перистые кроны пальм и часть стволов, как будто торчащих из воды. Затем различаешь прямо под пальмами белое кружево прибоя. Словно в немом кино, пена взлетает ввысь и опускается, исчезая из виду. Еще ближе - и слышен глухой рокот прибоя. Через проход в коралловом рифе попадаешь в лагуну с безмятежной зеркальной поверхностью. Сколько раз доводилось это видеть, но всегда производит неизгладимое впечатление.
По лагуне скользят рыбачьи челноки, как правило, с треугольным, косым, реже прямым парусом. Подходят к борту нашего судна. Мальдивцы - красивые, хорошо сложенные, но невысокого роста - жестами приглашают на берег, где под сенью пальм и других тропических деревьев прячутся их плетеные домики. На шестах вялится рыба, тут и знаменитый тунец, известный в соседних странах под названием "мальдив фиш". Около хижин пасутся козы. К сожалению, языковой барьер не позволяет подробнее узнать о жизни мальдивцев. Говорят они на языке дивехи, называя себя "дивехи" - "островитянами", а свою страну "Дивехи Рааджаре" - "царством островов". Тем неожиданнее для нас было услышать на Мальдивах русскую речь. В столице я познакомился с Абдуллой Самадом - выпускником ленинградского медицинского института. Теперь он врач в местном госпитале. Есть еще два врача - мальдивца, окончившие высшие учебные заведения в нашей стране.
С Абдуллой мы побродили но Мале. И надо сказать, по сравнению с моими прошлыми посещениями он мало изменился. Городок небольшой, чистый, беленький, какой-то сказочный, словно ходишь по придуманному Александром Грином Гель - Гью. Кварталы прямые, точно расчерченные по линейке, под ногами похрустывает мелкая коралловая крошка, которой посыпают улицы. На торговых улицах оживление - группы иностранных туристов, главным образом из ФРГ, Италии, приобретают на свои марки и лиры мальдивские сувениры: изделия из черного коралла, черепаховые гребни, вазы и чаши, покрытые желтым и черным лаком. "Чтобы привлечь туристов, говорит Абдулла, а это самая существенная статья нашей экономики, правительство разрешило беспошлинный ввоз товаров. Многие из островков атолла Мале сдаем в аренду иностранцам и предприимчивым мальдивцам, чтобы они создавали, как это называется у вас, туристические базы".
На другой день мы побывали на таком островке, арендованном приятелем Абдуллы Мохаммедом. На белоснежном коралловом песке на берегу лагуны ряд тропических бунгало, в которых живут туристы. В центре острова ресторан и кинотеатр. К услугам туристов опытные аквалангисты из ФРГ, с которыми можно совершить увлекательные подводные прогулки. Узнан, что меня интересует история острова, доктор Самад заметно оживился. "О Мальдивах говорят как о стране без истории. Приезжают иностранцы. Что их здесь интересует? Пляж, подводная охота, прогулки на яхтах. Устав от моря, они денек-другой побродят по Мале, осмотрят минарет Джума, откуда муэдзин с помощью репродукторов призывает к молитве, и приходят к выводу, что о каких-то древностях на Мальдивах говорить бессмысленно. Но они ошибаются. Я бывал на многих островах и видел древние развалины - хавитты. Недавно на атолле Ари нашли голову Будды и привезли сюда, в Мале. Встречаются дагабы. Ясно, что все это появилось на Мальдивах раньше, чем мы стали приверженцами ислама. Хорошо бы заняться нашей историей всерьез..."
С археологической экспедиции Тура Хейердала дело сдвинулось: оказалось, что Мальдивы одна из самых древнейших стран Индийского океана.
В предлагаемой вниманию читателей книге известный норвежский ученый Т. Хейердал высказывает гипотезу и о возможных трансокеанских путях между цивилизациями на берегах Индийского океана и Центральной Америки. Примечательно, что в этой гипотезе полукругосветного морского пути особая роль отводится Мальдивским островам.
С незапамятных времен и до наших дней мореплавание оказывало и оказывает влияние на развитие человеческих цивилизаций. Его история - это история и судостроения и судоходства, в которой прослеживается эволюция морских судов, совершенствование навигационного искусства, обогащение лоции морских путей. Специалисты в принципе сходятся во мнении, что самым первым мореходным средством, созданным руками человека, был плот. Предполагают, что еще 12000-14000 лет назад в водах Юго-Восточной Азии плавали бамбуковые плоты. Следующий шаг в эволюции морского судостроения - камышовые лодки, достигшие со временем, как считает норвежский ученый Тур Хейердал, исключительного совершенства. Именно на камышовых бунтовых судах, по мнению Хейердала, и были совершены самые выдающиеся плавания в древнем мире.
На заре мореплавания неолитические плоты выходили в открытое море, если видели на горизонте неведомую землю. Шли века, и мореплаватели неолита стали предпринимать намеренные плавания для поиска новых земель. Конечно, существовали и случайные плавания (дрейфовые), когда плот относило к неизвестной суше. Таким образом, основы мореплавания закладывались еще в неолите. Человек каменного века был способен преодолевать довольно значительные водные пространства. Хотелось бы сказать о несостоятельности теории "сухопутных мостов". А дело в том, что инерция сухопутного мышления проявляется и в наши дни. К сожалению, теории "островных мостов" придерживаются не только представители гуманитарных наук, но и некоторые естествоиспытатели. По их представлениям, дальние океанские плавания были возможны лишь при наличии островов, на которых древние мореплаватели останавливались перед каждым последующим этапом своего путешествия.
Известный советский океанолог, профессор Н. Н. Зубов, предполагал, что предки гавайцев переселились на свои острова из центра полинезийского треугольника через цепи островов Эллис, Гилберта, Маршалловых и затем на восток-северо-восток против северо-восточного пассата "от одного острова к другому". Теперь этих островов нет. Но ученый указал на батиметрической карте на ряд погруженных коралловых островов, о которых напоминают лишь горы - гайоты, находящиеся на 500-700-метровой глубине под уровнем океана. Действительно, многие из них были настоящими островами задолго до того, как появился Homo sapiens.
Примерно аналогичная история и с открытием Австралии. По современным представлениям, считается, что заселение пятого континента произошло 20-28 тысяч лет назад. Предки австралийцев -выходцы из Южной Азии, перемещаясь с одного индонезийского острова на другой, конечно, приобретали навыки мореплавания. Однако некоторые специалисты придерживаются мнения, что предки австралийцев перебрались на континент по суше, якобы существовавшей между южными островами Малайского архипелага и Австралией. В то же время геологические данные не подтверждают гипотезы. Подводный северный выступ Австралийского материка, в значительной степени заполняющий Тиморское и Арафурское моря, был сушей сотни тысяч лет назад. В монографии "Народы Австралии и Океании" высказывается компромиссное предположение, что предки австралийцев перебрались на свою новую родину через Новую Гвинею, а затем по "островному мосту" Торресова пролива. Авторы данного маршрута подчеркивают также, что "островной мост" Торресова пролива 20 000 лет назад был более монолитным, поскольку еще существовали банки между островами, исчезнувшие в послеледниковый период. Конечно, "островной мост" упрощает дело, но до него переселенцы должны были прежде преодолеть пролив, отделяющий континент от Новой Гвинеи, и совершить значительный переход по самому острову. А может быть, логичнее предположить, что предки австралийцев, уже знающие толк в мореплавании, не стали бы забираться так далеко на восток, да еще таким сложным путем, а форсировали непосредственно Тиморское или Арафурское море?
Сравнительно недавно в индонезийской печати появилось сообщение о необычном плавании девяти индонезийцев с острова Дамар во внутреннем море Банда. На парусной лодке они отправились за кокосовыми орехами на островок Нила в 75 милях к северо-востоку от Дамара. Когда индонезийцы возвращались домой, налетел жестокий шторм. Сорвало парус, а затем переломилась мачта. Лодка, оказавшаяся во власти стихии, стала дрейфовать... А поскольку в это время года господствовал муссон, небольшое суденышко неуклонно относило на юго-восток. Оно продрейфовало мимо островов Бабар, расположенных на стыке с Арафурским морем. Дрейф продолжался в этом море, где людям не приходилось ждать новых встреч с островами. Оставалась только надежда, что муссон сохранит силу и вынесет их к побережью Австралии. Потянулись томительные дни и ночи. К счастью, люди не испытывали нужды в пище и питье: то и другое им давали кокосовые орехи. По ночам они страдали от холода, а днем от палящих солнечных лучей. Через три недели невольные мореходы увидели наконец кейп-донский маяк на Австралийском континенте.
Не моделирует ли трехсотмильный дрейф индонезийского прау события глубокой древности? Не является ли он еще одним аргументом в пользу того, что заселение Австралии шло чисто морским путем?
Дадим волю фантазии. Сначала Зеленый континент был открыт случайно. Так же как прау с девятью индонезийцами, плот или неолитический челнок протоавстралийцев подхватил муссон и отнес к неведомому материку. В другой сезон, когда преобладающий ветер дул в противоположном направлении, мореплаватели могли вернуться на индонезийские острова и сообщить о своем открытии. И тогда люди каменного века, захватив с собой собаку динго, каменные топоры, завернутые в кору запасы пищи, отправились на новую родину.
У аборигенов полуострова Арнемленд пустынный мыс Кейп-Дон считается священным местом. По преданию здесь вышла из морских волн богиня-прародительница, сотворившая австралийцев и все окружающее. Кто знает, может быть, девять индонезийцев, высадившихся у этого мыса, в точности повторили маршрут протоавстралийцев?
Плоты в древнем мире были пригодны не только для дрейфовых плаваний, но и для переходов в более сложной навигационной обстановке. Если экспедиция на плоту "Кон-Тики" была совершена в весьма благоприятных условиях с попутным пассатом и течениями, то древние перуанцы, владевшие искусством маневренного плавания с использованием выдвижных швертов-гуаров, пускались на тех же плотах в рейсы и за пределами пассатной зоны. Так ими был открыт лежащий в умеренных широтах остров Пасхи, где навигационные условия далеки от оптимальных. Большие трудности были и в обнаружении затерянного в океане острова. По-видимому, поисковая флотилия древнеперуанских мореплавателей, состоящая из десятков плотов, "прочесывала" океан, двигаясь веером.
Как уже упоминалось, огромную роль в мировом мореплавании сыграли камышовые суда. Т. Хейердал, совершивший три океанских плавания на судах такого типа - на папирусных судах "Ра" и "Ра II" и бунтовой ладье "Тигрис", на собственном опыте убедился в том, что камышовые суда не только обладают прекрасной плавучестью, гибкостью, но и приспособлены к морскому волнению. В "Мальдивской загадке" Т. Хейердал обращает внимание на это их свойство, получившее отражение в аллегорической форме в мифах и изобразительном искусстве древних народов - жителей разных континентов. Боги и легендарные герои часто изображались плывущими на плоту из змей. Это и ацтекский бог Солнца и индуистский бог Вишну и вождь Кон-Тики в древнем Перу. Т. Хейердал вспоминает, что, когда он ходил на камышовых ладьях, было такое ощущение, словно плывешь на связке извивающихся змей, - так чутко отзывалось судно на морские волны, большие и малые. "Может быть, сходство легенд у этих народов объясняется тем, что они пользовались одинаковыми судами? - спрашивает Хейердал.- Или сходство судов вызвано тем, что у них были одинаковые легенды?" Положительный ответ на любой из вопросов подразумевает контакт между цивилизациями. И здесь следует вспомнить глобальную концепцию самого Тура Хейердала, признанного знатока и смелого экспериментатора в области древнего мореплавания: для людей отдаленных эпох океаны не были непреодолимым препятствием; наоборот, они не разъединяли, а соединяли человечество. Много лет Т. Хейердал посвятил исследованию камышового судостроения в Старом и Новом Свете. Он изучает сохранившиеся изображения камышовых судов, посещает различные районы на Американском континенте, где сохранилось ремесло древних корабелов, исследует камышовое судостроение на острове Пасхи, у индейцев аймара и кечуа на озере Титикака в Перу и Боливии, а также у индейцев племени церис в Мексике.
В Старом Свете центров камышового судостроения оказалось больше. Это, в частности, "папирусная цивилизация" в Египте. Правда, с умением вязать папирусные лодки Т. Хейердал столкнулся не в Египте, а на озерах Тана и Звай в Эфиопии, а также на озере Чад в одноименной республике. Но, вероятно, самые древние центры обнаружены на Азиатском континенте: в Двуречье, где была построена камышовая ладья "Тигрис", и в стране Мелухха (так называлась Древняя Индия). Небезынтересно, что Тур Хейердал во время визита в нашу страну в 1982 году побывал в Гобустане (в 75 километрах от Баку), где ознакомился с наскальными изображениями камышовых лодок, типологически сходными с древними лодками Двуречья.
Совершив плавание на бунтовой ладье "Тигрис", Тур Хейердал доказал реальность торговых морских путей, соединяющих самые древние цивилизации человечества: шумерскую, протоиндийскую, египетскую. Возможность трансокеанского контакта цивилизаций древнего Средиземноморья и Американских была продемонстрирована плаванием "Бумажных корабликов" "Ра" и "Ра II".
И вот спустя несколько лет на островах Мальдивского архипелага он проводит археологические раскопки и этнологические исследования. Экспедиция Тура Хейердала проводилась с перерывами с осени 1982 по февраль 1984 года. Она как бы подразделялась на четыре этапа-путешествия. В промежутках между ними участники экспедиции посещали страны Индийского океана - ближайших соседей Мальдивов. Результаты исследований Т. Хейердала впечатляющие.
Во-первых, он доказал, что Мальдивы страна со сложной и весьма древней историей. Пока еще не ясно, кто был их первооткрывателем, однако не вызывает сомнений, что официальная дата заселения архипелага мореходами отодвигается на много веков в глубь истории. Исследования Т. Хейердала подтвердили, что в домусульманские времена на Мальдивах побывали мореплаватели индуисты и буддисты.
Во-вторых, он показал, что Мальдивы были страной, известной в древнем мире и игравшей связующую роль между цивилизациями не только Индийского океана. Здесь будет уместно обсудить с навигационной точки зрения гипотезу Т. Хейердала о морских контактах древних цивилизаций Старого и Нового Света.
Гипотеза опирается на факт появления в Новом Свете шестнадцати - хромосомного вида хлопчатника, который в незапамятные времена возделывали в долине Инда, а также на культурные параллели, свойственные Американской и Индоокеанской цивилизациям: сходная манера каменной кладки, наличие камышовых судов, обычай удлинять мочки ушей. Итак, первый этап плаваний в Индийском океане.
"Зимой попутный северо-восточный муссон благоприятствовал плаванию от Мальдивских островов к южной оконечности Африки", пишет Т. Хейердал. Северная часть Индийского океана образно именуется "морем муссонов". Сезонная смена господствующих ветров - муссонов - является главной чертой метеорологического режима этой части океана, определяющей и поверхностную циркуляцию вод. Действительно, зимний муссон и Муссонное течение способствуют плаванию парусных судов в юго-западном направлении. Для летнего сезона характерно противоположное направление муссона, соответствующим образом перестраивается и поверхностное течение. Эта природная закономерность издавна использовалась мореходами в Индийском океане. В кенийском порту Момбаса несколько лет назад я видел арабские парусники, ожидавшие наступления летнего муссона, чтобы плыть к берегам Персидского залива и Аравийского полуострова, откуда они прибыли с зимним северо-восточным муссоном. Но "море муссонов" имеет свою границу, за которой воздействие муссонов прекращается. Она проходит примерно по 10° ю. ш., тогда как южная оконечность Африки находится в умеренных широтах, около 34° ю. ш. Поэтому зимний муссон не будет сопровождать мальдивский парусник до мыса Игольного. Выйдя из зоны муссонов, он должен попасть в штилевую полосу, а затем в сферу действия юго-восточного пассата и Южного Пассатного течения. Здесь при общей тенденции сноса судна в западном направлении возможны два варианта: во-первых, имеется возможность обогнуть огромный Мадагаскар с севера и попасть в воды Мозамбикского течения, направленного на юг между Мадагаскаром и Африканским континентом. Моряки парусного флота рассказывали о коварстве ветров и водных круговоротов в Мозамбикском проливе. Недаром для африканцев с их немореходными лодками этот пролив был непреодолимой преградой, а вопреки географической логике Мадагаскар был заселен с востока малайскими мореплавателями, пускающимися в плавание на своих легких суденышках. Второй вариант - плыть в южной ветви Пассатного течения, вливающегося затем в Агульясское течение, и с ним обогнуть Африку. Это мощное устойчивое течение, сохраняющее направление на юг-юго-запад зимой и летом. Его скорость не менее 1,5 узла. Известно, что плавание вокруг мыса Игольного, особенно если дует юго-западный ветер штормовой силы, вершина мореходного искусства. При юго-западном ветре появляются очень крутые, горообразные волны, обрушивающиеся с огромной силой на палубы судов. Известно, что их не выдерживали даже современные стальные супертанкеры. Тем не менее, несмотря на встречный штормовой ветер, судно даже небольшой осадки все же продвигается на запад с Агульясским течением. В подобной ситуации оказался в 1958 году одиночный мореплаватель Джон Газуэлл на небольшой яхте "Трекка". Когда задул юго-западный ветер, он лег в дрейф, но за 10 часов яхта все же прошла на запад добрых полсотни миль.
В Атлантическом океане бунтовая ладья продолжила бы плавание с холодным Бенгельским течением, переходящим в Южное Пассатное. Попав в зону пассатов, парусное судно может вполне благополучно пересечь Атлантику. Затем плавание продолжится вдоль берегов Южной Америки в сторону Карибского моря, куда направлено мощное Гвианское течение. Вероятно, конечным пунктом этого плавания будет полуостров Юкатан, омываемый водами Карибского моря, где процветала цивилизация ольмеков.
Таким образом, вариант полукругосветного плавания от Мальдивских островов до Центральной Америки, предлагаемый Т. Хейердалом, весьма сложный и длительный, но не абсолютно безнадежный с навигационной точки зрения, хотя и не лишенный случайностей, которые могут свести на нет все предприятие. Добавим также, что имеются источники (увы, не очень надежные) о более поздних плаваниях малайских мореходов тем же путем до острова Св. Елены в центре Атлантического океана.
Нам представляется, читатель с неослабевающим интересом прочтет "Мальдивскую загадку", несущую огромный заряд информации об увлекательной истории, археологии, этнологии древних стран бассейна Индийского океана.
Оригинально уже само построение книги: автор вводит читателя в свою "творческую лабораторию", показывая, как при рассмотрении добытого исследователями материала рождаются импульсивные догадки. Одни из них рушатся под натиском новых фактов, другие - укрепляются, обретают черты завершенности. Читатель видит, как через сомнения и раздумья проклевываются ростки истины.
Своими исследованиями норвежский ученый внес весомый вклад в утверждение гипотезы, что именно Индийский океан был колыбелью мирового мореплавания. Наверное, пора ее считать теорией.
ПЕРВОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Глава I. Тайна тысячи островов
Из старых мешков на красный ковер президентского дворца высыпались комья черной земли и зеленого мха, а следом за ними покатились прибывшие прямо из джунглей, одетые лишайником тяжелые камни.
Сановники, наблюдавшие необычную сцену, округлили глаза, и без того увеличенные стеклами очков. Его превосходительство Маумун Абдул Гайюм - президент молодой Мальдивской Республики не скрывал своего восхищения, как и почтительно стоявшие рядом с ним высокопоставленные чиновники в темных костюмах. Зато солдаты, которые принесли мешки, и озадаченные служители испуганно попятились. Никогда еще среди изящного дворцового интерьера не появлялись такие вещи, да и в собственные лачуги эти люди ни за что не стали бы их вносить.
Перед нами на ковре лежали поврежденные эрозией известняковые блоки. Когда-то аккуратно высеченные из слагающей острова белой коренной породы, они успели потемнеть от времени, но на одной из граней под слоем лишайника все еще отчетливо выделялось рельефное изображение. Выпуклость на обратной стороне свидетельствовала, что эти камни вставлялись в стену.
Детали резьбы выступали над плоскостью примерно на толщину пальца. Особенно впечатляли большие - с суповую тарелку солнечные символы. Изображающий солнце круг обрамляли кольца, одно шире другого. Классическое изображение солнечного божества у всех солнцепоклонников со времен древнейших цивилизаций Месопотамии и Египта. Некоторые камни были отделаны с большим изяществом, по бокам солнца высечены крылья, образуя узор, напоминающий эмблему современной авиакомпании. Крылатое солнце тоже типичный мотив древнего искусства Египта и Месопотамии.
Два-три камня заметно выделялись более сложным оформлением. Ряд отдельно стоящих солнечных цветков чередовался с рельефным символом, в котором вертикальные полосы сочетались с тремя выстроенными по вертикали точками; примерно так изображались числа в письменности майя. Выше этого ряда по краю камня тянулась широкая кайма с мотивом лотоса. Солнечный цветок - еще одно изображение, характерное для древних солнцепоклонников, а лотос символизировал восход у народов, населявших обширную территорию от Египта поры фараонов до Месопотамии и Древней Индии.
Было очевидно, что нами найдены вещи, каких никто не ожидал увидеть на островах посреди Индийского океана. Сами островитяне признавали, что никогда не видели ничего подобного. Они верны исламу. Все жители Мальдивского архипелага мусульмане; их предки больше восьми веков исповедовали ислам, с тех самых пор, как в 583 году по мусульманскому календарю, то есть в 1153 году н. э., тогдашний султан указом утвердил здесь эту религию, после чего никто из жителей архипелага не решился бы вырезать такие мотивы. И ведь всякий, кто теперь захочет поселиться на Мальдивах, обязан принять мусульманскую веру.
Тем не менее мы, едва прибыв на Мальдивы, натолкнулись на камни с декором. Правда, их не так-то просто было отыскать под слоем мха среди джунглей. Блоки с рельефными изображениями были нами обнаружены на необитаемом острове в крайней южной части длинной цепочки атоллов, предельно далеко от главного острова республики - Мале - и всех туристских маршрутов. В столицу мы доставили лишь некоторые образчики того, что таили в своих недрах джунгли. Сначала привезли их в маленький столичный музей мусульманских реликвий, но президент пожелал лично ознакомиться с ними в своем дворце. Он принял нас очень любезно, с достоинством воспринял появление грязных мешков, когда же узрел их содержимое, просиял, словно мальчуган при виде подарков Деда Мороза. Медленно поднявшись с кресла, он гордо произнес:
- Конечно, наша республика молода. Но теперь мы получили доказательства, что и у нас, как у наших соседей на материке, есть древняя история!
Камни остались лежать на красном ковре, когда мы покинули дворец. Солдаты должны были отнести их обратно в единственный на Мальдивах музей, где этим реликвиям предстояло на время укрыться в каком-нибудь закутке, ибо они никак не совмещались с экспонатами, представляющими искусство и историю мусульман. Я же унес с собой из дворца выполненную из слоновой кости великолепную модель мальдивской парусной дхони и личное приглашение президента организовать первые археологические раскопки в государстве на архипелаге, насчитывающем около 1200 островов.
Приняв освежающий душ, я прилег на кровать в номере маленькой гостиницы неподалеку от дворца. Впрочем, на крохотном островке Мале все находится рядом.
Я было запустил вентилятор под потолком, но тут же выключил его: шум мешал думать. А думать было необходимо, хотя голова совсем не хотела работать в этом благодатном тропическом климате. Солнце, море, белый песок и кокосовые пальмы за окном манили предаться сладостному отдыху, не заботясь ни о чем, кроме радостей жизни. Тем не менее я призвал к порядку свой разгоряченный мозг, чтобы осмыслить в целом достаточно ясную ситуацию. Еще какой-нибудь месяц назад у меня было самое смутное представление о Мальдивах. На прошлой неделе я впервые прибыл в эту страну и провел сутки в той же самой гостинице, после чего мы с Бьёрном Бюэ отправились на южные атоллы. Теперь вот снова вернулись в Мале, и, пока из дворца в музей несут пять тяжелых камней в грязных мешках, а еще одиннадцать образцов находятся в пути на главный остров, я, лежа на знакомой кровати, размышляю над неожиданным предложением президента республики попытаться восстановить забытое прошлое его страны.
Есть отчего прийти в замешательство.
Вот именно, ведь я практически ничего не знаю об этой стране. Меня привела сюда чистая случайность, и я просто не успел подготовиться. Уж, наверное, прибывающие в аэропорт по соседству с Мале обычные туристы, вооруженные путеводителями на своем родном языке, подготовлены лучше, чем я. До прошлой недели эти острова были для меня лишь точками на карте океана с такими странными названиями, что я и читал-то их не без труда. Я не знал местного языка - дивехи. Мне ничего не говорили необычные знаки здешней письменности. Больше всего они напоминали мне мелко нарезанные полоски спагетти. Мальдивцы называют эти знаки габули тана или тана акуру и пишут их справа налево.
Так мне ли браться за осмысленный поиск неизвестных этим людям сведений об их собственных предках?
И где искать, на каком из 1200 островов?
По совести, это задача для человека, лучше меня знающего здешние обстоятельства.
Но в то же время до чего увлекательная задача.... Эта страна среди океана член Организации Объединенных Наций, а между тем никто не знает, как она возникла. Еще ни один археолог не исследовал эти острова - слишком удалены они от всех материков.
Правда, у меня было одно преимущество. Я кое-что знал о древнем мореходстве. Нам потому и удалось найти эти камни. Я сознательно искал гам, где, скорее всего, могли пристать первобытные суда. Слишком долго господствовало воззрение, будто мореплаватели доевропейских цивилизаций предпочитали держаться берега континентов, потому что боялись заблудиться в открытом море. И потому что суда их не годились для серьезных плаваний. Однако за последние годы я испытал со своими друзьями разные типы древних судов и пересек на них три океана. Во время последнего эксперимента, пройдя на камышовой ладье "Тигрис" от бывшей Месопотамии к долине Инда, мы вполне могли продолжить плавание на юг вдоль берегов Индии и дойти до Мальдивов. Вместо этого мы предпочли идти через Индийский океан в Африку. Именно этот эксперимент побудил мальдивцев зазвать меня теперь в их страну. Они не верили, что доевропейские мореходы плавали только вдоль берегов. Они знали, что их собственные предки пересекли океанские просторы в доевропейскую эпоху. Не знали только откуда.
Кроме того, мальдивцам было известно, что следом за первопоселенцами на острова прибыли арабские мореплаватели - и тоже за много веков до того, как вышел в океан Колумб. Документированная история Мальдивов берет свое начало в XII веке н. э., она запечатлена знаками их письма на медных листах старинных книг, из коих явствует, что ислам был введен здесь в 1153 году арабскими мореходами. И вот теперь мы обнаружили в мальдивских лесах камни с резными узорами - памятники народа, который приплыл на здешние острова до арабов и поклонялся не Аллаху, а солнцу.
Президент был прав. Мальдивская Республика молода - последний самодержавный султан уступил место демократическому правительству в 1968 году. Однако эти скромные островитяне, опираясь на письменные источники, могли кое-чему научить мир на примере восьми с лишним веков своей мирной истории. Все, что было до того, оставалось девственной почвой, ожидающей исследователя.
Если я возьмусь за исследование, придется начинать с азов. Прежде всего ознакомиться с тем, что уже известно другим. При этом у меня есть определенное преимущество - здравая гипотеза, указавшая мне прямой путь к камням, которые мальдивцы сейчас несли в свой музей. Разумеется, в пестром потоке посещающих Мальдивы туристов были и ученые. Туристы приезжали в роли этаких современных солнцепоклонников. Ученые изучали жизнь местного населения и сообщали о своих наблюдениях. Но среди них не было ни одного профессионального археолога. Я быстро выяснил, что в недалеком прошлом несколько энтузиастов поработали киркой и лопатой, однако их почин не был развит представителями современной науки.
Гул реактивного самолета привлек меня к окну. Исполин XX века приземлялся на узкой летной полосе, которую приверженцы ислама недавно пристроили к соседнему с Мале островку. Немецкие, итальянские и шведские туристы спускались по трапу, направляясь в маленькое здание аэропорта. Пока что другие нации вроде бы не открыли для себя этот лучезарный рай. И вряд ли кто-либо из прибывших гостей появится на Мале или на каком-нибудь другом острове, населенном мальдивцами. Поставщикам валюты власти отвели солнечные пляжи соседних атоллов, где сохранились необитаемые острова. Похоже, что солнце издревле привлекало людей на Мальдивский архипелаг. Даже в доисторические времена. Нашли же мы развалины солнечного храма, причем на нужный остров нас привело само солнце. Да-да, само светило указало нам кратчайший путь к солнечному храму. Хотя вообще-то не оно, а письмо с штемпелем авиапочты привело меня на Мальдивы. Чуть больше месяца назад, когда Мальдивские острова были для меня всего лишь точками на карте, я обнаружил в своем почтовом ящике плотный конверт с экзотическими марками Шри-Ланки. С этого все и началось.
В конверте лежала большая фотография. Я полагал, что увижу красочные снимки шри - ланкийских пляжей и пальм, но меня ждал сюрприз. На черно-белой фотографии - горчащие из земли голова и плечи крупной каменной скульптуры. Голова была искусно изваяна и хорошо сохранилась. Приветливое, чуть улыбающееся лицо, и одна особенность, которая тотчас привлекла мое внимание, - уши. Мочки ушей свисали до складок плаща на плечах изваяния. И хотя скульптура изображала мужчину, курчавые волосы, похоже, были собраны в пучок на макушке.
Каменное изваяние мужчины с удлиненными ушами и пучком волос. Меня охватило волнение. Что это, как не повторение загадки острова Пасхи, которая много лет не давала мне покоя! На Пасхе вот так же стоят сотни огромных каменных бюстов, изображающих мужчин с висящими до плеч мочками ушей и с пучком волос на макушке. Конечно, тамошние изображения достаточно условны. Изваяние на фотографии выглядело более реалистично. И все же, если снимок сделан не слишком далеко от Пасхи, если расстояние допускает связи по морю, можно предположить некое родство древних скульпторов, изваявших эти бюсты.
Горя нетерпением узнать, где снята фотография, я развернул приложенное к ней письмо. Оно и впрямь было отправлено с Шри-Ланки, но снимок сделан на одном из атоллов Мальдивского архипелага.
Какие уж тут связи! Мальдивские острова находятся по ту сторону планеты, от Пасхи их отделяет половина окружности земного шара.
Вспомнив, как мы на "Тигрисе" обсуждали, не пойти ли нам от устья Инда через океан на юг, к Мальдивским островам, я снял с полки глобус и отыскал Мальдивы. Ну да, как я и думал. Остров Пасхи и Мальдивский архипелаг - антиподы. Их разделяют 180 градусов долготы, как раз половина земной окружности. Зато от Мальдивов до долины Инда ближе, чем от Пасхи до Перу. Древние ваятели могли принести на Мальдивы обычай удлинять мочки ушей из континентальной Азии, где он существовал в приморье со времен Индской цивилизации. Пасхальцы заимствовали его из Перу, там этот обычай был распространен среди инков.
Никакой связи. Уложу-ка я лучше чемодан: завтра мне лететь через Америку в Японию.
Однако мысль о длинноухой статуе не давала покоя. Я снова взял фотографию и внимательно перечитал письмо. Оно было подписано незнакомым мне человеком: Бьёрн Руар Бюэ, директор Международного фонда "Уорлдвью", с главным правлением в Коломбо, столице Шри-Ланки. Когда я учился в школе, Шри-Ланка именовалась Цейлоном. Фонд "Уорлдвью" был мне известен: я сам записался в его члены, поскольку деятельность фонда направлена на лучшее взаимопонимание между экономически развитыми и развивающимися странами. "Уорлдвью" обучал студентов из так называемого третьего мира съемке видеофильмов для показа в индустриальных странах. У обеих сторон есть чем поделиться друг с другом. Некогда связи при помощи древних судов способствовали развитию первых цивилизаций. Мы и теперь можем многому поучиться у простых общин, пока не вытеснили их совсем.
Из письма следовало, что Бьёрн Бюэ только что побывал на Мальдивах, чтобы учредить там местный филиал своего фонда. Снимок ему показал один чиновник, когда увидел, что я значусь в списке членов "Уорлдвью". Мальдивцы внимательно следили за плаванием "Тигриса", надеясь, что камышовая ладья придет на их архипелаг. Недавно житель одного маленького атолла обнаружил это каменное изваяние, и упомянутый выше чиновник подумал, что не мешает послать мне фотографию может быть, она склонит меня приехать и поискать ответ на загадку, которая кроется за этим свидетельством древнего мореплавания.
Я вернулся к снимку. Похоже на изображение Будды. У Будды как раз были такие удлиненные мочки. Именно он и его последователи широко распространили этот обычай в странах Азии.
Будда родился в VI веке до н. э. Но не он положил начало упомянутому обычаю. В некоторых областях Индии задолго до его рождения у знати было заведено растягивать мочки ушей. Будда-эпитет действительно жившего человека, индийского принца Сиддхартхи Гаутамы. Он принадлежал к аристократическому роду, в котором свято блюли давнюю традицию продырявливать мочки и удлинять их тяжелыми затычками. И традиция эта старше самой индийской аристократии: множество больших затычек вроде тех, какими пользовались знатные инки и "длинноухие" острова Пасхи, недавно раскопано в Лотхале - портовом городе древней цивилизации долины Инда.
Считать ли чистым совпадением, что далекие острова в океане, вроде Мальдивов и Пасхи, были открыты и заселены мореплавателями, чьи боги и представители знати украшали мочки ушей широкими дисками? Может быть, это и впрямь совпадение. А может быть, и нет, ведь речь идет о мигрирующих группах весьма искусных мореходов, о чем свидетельствуют их океанские плавания.
Во всяком случае, независимо от того, кого изображала статуя на снимке Будду или кого-нибудь из его длинноухих предшественников, - было ясно, что этот бюст изваян до того, как с утверждением ислама на Мальдивах был введен строжайший запрет на любые изображения человека. К тому же на фотографии статуя почти до плеч уходит в грунт - остается только гадать, что еще могут показать раскопки?.. Я продолжал восстанавливать в памяти ход событий. Минула всего неделя, как я впервые прибыл на Мальдивы. И каких-нибудь пять недель с тех пор, как получил загадочный снимок. В тот момент я собирался в дорогу, на руках у меня был авиабилет до Японии. Где уж тут заниматься подготовкой к визиту на Мальдивы. Я попросил одного из своих друзей ответить за меня директору "Уорлдвью". Сообщить, что я готов сразу после конгресса в Японии лететь на Мальдивы через Бангкок, если гам меня встретят и объяснят, как действовать дальше.
Не могу сказать, чтобы я чувствовал себя очень уверенно, когда, прилетев наконец в Бангкок, прошел через таможню и паспортный контроль. Все это время я не получал больше никаких известий с Мальдивов. Однако в зале аэропорта я увидел кинооператора, с которым относительно недавно встречался в Осло. Пожимая мне руку, Найл Холлэндер, коротыш с пышной бородой и большими очками, заверил меня, что с поездкой на Мальдивы все улажено. Он сам направлялся туда, чтобы отснять характерные для Мальдивов лодки дхони. Высокий изогнутый нос этих лодок заканчивался подобием веера, как у папирусных ладей Древнего Египта. Вообще Найл задумал снять в Азии документальный фильм о последних в мире людях, чья жизнь всецело связана с парусными судами, и теперь он вызвался сопровождать меня на Мальдивы. На другой день мы вместе вылетели в Шри-Ланку.
В столице Шри-Ланки, Коломбо, нас встретил другой бородач. С ним я не был знаком. Высокий, широкоплечий, голубоглазый, он провел нас через все аэропортовские препоны, сочетая нахрап викинга с кроткой улыбкой миссионера. Норвежец Бьёрн Руар Бюэ явно чувствовал себя как дома в тропических широтах и сумбуре аэропорта. Прибыв в Шри-Ланку из Норвегии как представитель протестантской Миссии, он благодаря знанию местного языка и обычаев в конце концов перешел в "Уорлдвью" и возглавил управление фонда. В число его обязанностей входило руководство всем, что касалось киносъемок.
Бьёрн весело рассмеялся, когда я поблагодарил его за фотографию, которая заманила меня в этот уголок земного шара. Из аэропорта через шумный тропический город Коломбо он повез меня к себе домой. Найл взял курс на маленькую гостиницу, где ему предстояло соединиться с двумя другими участниками киноэкспедиции на Мальдивы.
Дома у Бьёрна и Греты Бюэ я услышал первые лекции о Мальдивах. Но сперва мы совершили вылазку в город за картой. В невзрачном магазинчике, поместившемся в старой развалюхе, мы нашли последнюю во всем Коломбо навигационную карту Мальдивов и, торжествуя, вернулись с этим сокровищем в бунгало Бьёрна, где уже собралась куча желающих познакомиться со мной. Работа в "Уорлдвью" обеспечила Бьёрна Бюэ обширнейшими знакомствами в местных кругах. Представляя мне одного из гостей, Бьёрн пояснил, что он располагает важной информацией. Звали гостя Роланд Сильва; высокий джентльмен с аристократической внешностью, он возглавлял на Шри-Ланке археологическую службу, побывал и на Мальдивах. В прошлом архитектор, Сильва со временем увлекся археологией и теперь руководил программой ЮНЕСКО по раскопкам и реставрации трех наиболее важных исторических объектов Шри-Ланки - огромных буддийских храмов в так называемом археологическом треугольнике.
Я рассказал, что собираюсь выкопать каменное изваяние на Мальдивах. Услышанное в ответ потрясло меня.
Боюсь, эта статуя уже выкопана и разбита, - сказал Роланд Сильва. - Жители Мальдивов - фанатичные мусульмане, они не терпят ничего, что запрещено Кораном. Не признают собственной истории своего народа до введения ислама.
Я узнал от него, что шри-ланкийские археологи давно мечтают провести раскопки на Мальдивах, но кто же даст им, буддистам, разрешение. Мальдивские власти решат, что их интересуют буддийские памятники. О мальдивцах как о народе Роланд Сильва мог сказать только хорошее, но во всем, что касается религии, они упрямы и несговорчивы.
Я раскрыл купленную нами карту Мальдивов. Сильва согласился, что архипелаг лежи г как раз на пути мореплавателей, желавших обогнуть южную оконечность Азии. Пролив шириной 40 миль, отделяющий Индию от Цейлона, то бишь Шри-Ланки, опасен из-за обилия рифов и отмелей. Огибая Индийский субконтинент, парусные суда должны были спускаться на юг достаточно далеко, чтобы миновать также Шри-Ланку, а тогда им неизбежно следовало искать проход в длинной цепочке Мальдивских островов. На обычной карте цепочка эта выглядит как россыпь безобидных зернышек; подробная навигационная карта рисует совсем другую картину. Моим глазам предстала весьма коварная преграда. Никакой адмирал не смог бы выбрать лучшей позиции для минного поля, чтобы перекрыть морские пути южнее этой оконечности Азии. На 600 миль с севера на юг из пучин Индийского океана вздымается вверх острый горный хребет. На поверхности моря он увенчан коралловыми рифами, песчаными отмелями и двумя рядами атоллов. Этот двойной барьер сулит большие неприятности мореплавателям. Острова так незначительно выступают над водой, что, не будь кокосовых пальм, они оставались бы невидимыми до той минуты, когда судно окажется во власти прибоя. И только в южной оконечности длинной коралловой баррикады открываются два пролива, допускающие безопасное сообщение между западным и восточным побережьем полуострова Индостан.
Поделиться книгой: