Помоги проекту - поделись книгой:
— Цели справа!
Заряжающий — без команды открыл огонь из спаренного с пушкой ротного пулемета, прикрывая свой танк и колонну в целом от гранатометчиков.
— Целей нет! Целей нет!
— Наши подбиты! Танк!
— Доложить повреждения, доложить повреждения!
— Два — три подбит! Два-три выведен из строя!
— Робот уничтожен! Саперный танк выведен из строя, выведен из строя!
Лейтенант — открыл люк, высунулся наружу, рискуя подставиться…
Танк Гур два — три — шел следом за ними с интервалом в один танк и одну тяжелую бронемашину. Там был не подрыв — он бы увидел подрыв, но танк был подбит. Люки сверху открыты, на башне кто-то суетился, вытаскивал танкистов.
— Гур два-один на связи, всем позывным — что происходит, доложите по повреждениям танка два-три.
— Экипаж пострадал, танк выведен из строя! Танк не боеспособен.
— Что…
Где-то там, впереди, там, где зарождающийся день еще не прогнал ночной сумрак — зародился комочек огня и этот комочек — с поразительной скоростью начал приближаться
Сектор Газа, где-то в окрестностях Газы
20 июля 2014 года
В ожидании сигнала — отряд спрятался в развалинах какого-то здания, которое когда-то было двухэтажным, а теперь — не насчитывало и одного этажа. Саперными лопатками и короткими ломиками — они быстро устроили себе укрытие, в котором можно было укрываться лежа всей их небольшой группе. Накрывшись маскировочными накидками и наблюдая за находящимися всего в нескольких десятках метров от них боевиками ХАМАС — они ждали сигнала.
С Востока — неумолимо наступал рассвет. С Востока же — летели самолеты, сбрасывая тепловые ловушки, с грохотом разворачивались над морем. Отсюда — были видны тонкие стрелы ракетных пусков: огромное количество оружия, в том числе ПЗРК — попало в руки фанатиков после разгрома Ливии и падения Египта. Сейчас — им обстреливали израильских летчиков…
— Скверное место… — приглушенно сказал один из бойцов — не хватало еще здесь подохнуть…
Место и в самом деле было скверным. Когда-то — здесь выращивали оливы, занимались сельским хозяйством, выращивали совершенно чудесный, очень сухой виноград на вино, вино из него получалось терпким, плотным почти как кисель, не водянистым. Выращивали пшеницу, овощи. Сейчас здесь не росло ничего. Бывшие военные укрепления, следы от гусениц, разрушенные дома в результате авиационных и артиллерийских ударов. Эти земли — вот уже семьдесят с лишним лет не знали ничего, кроме ударов и ответных ударов, впитавшихся в кровь и плоть ненависти. И не было этому — ни конца, ни края…
— Судьба никогда не спешит, друг мой… — сказал молодой парень, который шел на задание с группой израильского спецназа Саарет Маткаль в первый раз, как проводник — судьба никогда не спешит…
Ему никто ничего не ответил.
Спецназ подняли первым — в Израиле было много специальных подразделений, по их соотношению к общей численности армии Израиль занимал первое место в мире. Какие-то подразделения были расформированы, какие-то создавались вновь. В связи с некоторыми событиями — сейчас в немилости были Шаетет-13 и, до атаки на Иран — Саарет Маткаль, в фаворе — Дувдеван и Шальдаг. Но когда речь пошла о большой, настоящей операции, возможно войне с Египтом или даже еще с кем-то — в бой поднимали всех, кого только можно. Все понимали — прогулка по сектору Газа будет оплачен большой кровью.
Командир Саарет Маткаль, подполковник Г. - его имя было засекречено, потому что исламисты сразу приговорили бы его к смерти, случись им узнать его имя — вышел из небольшого здания на одной из баз ВВС Израиля, где им ставили боевую задачу. Здесь находились их летно-подъемные средства — небольшие малогабаритные дельтапланы, которые должны были доставить часть его отряда к точкам высадки. Вертолеты — использовать на начальной стадии операции было невозможно из-за чрезвычайно высокого риска поражения ракетами.
Подполковник Г. поморщился, разогнал рукой сигаретный дымок. В его подразделении ни о каком курении не могло быть и речи — противник увидит тлеющий огонек сигареты с полутора километров, учует запах дыма даже через пару часов после того, как тут курили. Но летчики, которые с горьким смехом называли свои летательные аппараты «шарманками» — смолили вовсю, ожидая очередной, чрезвычайно опасный полет через линию фронта.
— Дани…
Подполковник увидел одного из своих офицеров, командира группы.
— Все нормально?
— Не совсем. Помнишь того парня из группы обеспечения, который полетел с нами. Ну, я рассказывал о нем.
— Помню.
— Он здесь, на базе.
— Вот как?!
— Его только что привезли из Курдистана сюда. Вместе со сбитым летчиком. Подобрал спасательный вертолет Шальдага.
— Да… я слышал.
Группу Шальдаг — ориентировали на поиск сбитого летчика. Только дела Рона Арада — сейчас и не хватало.[15] Спецгруппа в составе восьми человек высадилась в опасной зоне. Потом — им пришлось сматывать удочки, и они едва успели это сделать, выскочив из-под самого носа наступающих турков. А теперь оказалось — что летчик жив и каким-то образом спасен.
— Он нашел каким-то образом наших парней… верней, это мои парни нашли его, он тут что-то вроде медицинского освидетельствования проходил. Теперь ему разболтали, куда мы идем, и он хочет идти с нами.
Подполковник Г. присвистнул от изумления
— Здорово. А сам — что думаешь?
— Дани, я опасаюсь его. Он же отморозок конченый. Делает то, что ему въедет в голову в этот момент. Сигануть с летящего вертолета…
Командир группы посмотрел на своего подчиненного
— Такие же отморозки и мы с тобой.
— Да, но мы то с тобой специально подготовлены.
— Он спас летчика. Получается, что он вместе прошел с ним двадцать километров по враждебной территории, уклоняясь от вражеских патрулей и поисковых вертолетов. Не попал под американские бомбы. Ты уверен, что смог бы так же?
Офицер пожал плечами. Ответил честно.
— Нет. Нужно везение.
— И я — нет. И не забывай — если бы он не сиганул с вертолета, ты бы остался там, в Иране. Сгорел бы в сбитом вертолете. Приведи его сюда, я поговорю с ним.
Офицер отправился в сторону ангаров…
Русский оказался примерно таким, каким подполковник Г. его и представлял. Среднего роста, ничем не приметный, явно недоедавший в последнее время — но что-то в нем было. После большой алии начала девяностых — подполковнику Г. приходилось иметь дело с русскими, в том числе и теми, которые прошли Афганистан. Они отличались от многих… в них была какая-то суровость, это были еврее — и в то же время не евреи. Многие из них не уважали ни закон, ни устав, действовали, как им вздумается — но в то же время невозможно было представить их дрогнувшими и побежавшими, они предпочитали скорее умереть. В Армии обороны Израиля — главной ценностью считается солдат, он может выдать военную тайну, попав в плен, он знает, что его обменяют на десять, на сто, на тысячу человек — но вытащат и спасут. А вот русские… по ним можно было бить, и они держали удары до тех пор, пока от них ничего не оставалось. Иногда — подполковник находил в них пугающее сходство с исламскими фанатиками, с которыми они дрались — прежде всего, своей непреклонностью и готовностью на любые жертвы за то, во что они верили. Вот и этот — такой же…
— Как тебя звать? — спросил подполковник. Он и не подумал требовать от солдата много младше его по званию отдать ему честь, в Армии обороны Израиля до этого никому не было дела.
— Михаил. Миша.
— Ты ранен?
— Нет. Просто немного устал.
— Ты должен отправляться в госпиталь. Это нужно.
— Я не хочу в госпиталь. Я хочу освободить мою землю.
— Откуда ты знаешь?
Миша не ответил. Понятно, успели разболтать. Командир специального отряда прикинул, что к чему.
— Ты, значит, с Сектора Газа?
— Да. Я вырос там.
— Где конкретно?
— Укрепленная деревня Незарим.
— Ты помнишь местность?
— Да. Мы патрулировали тот сектор тоже. Искали ракетчиков и изображали из себя мишени.
— Говоришь по-арабски?
— Я знаю арабский с детства.
— Ты пехотинец?
— Уже нет. Прошел курс специальной подготовки. Я не знаю, как называется это подразделение, оно состоит только из русских.
Подполковник это подразделение знал.
— Почему ты не хочешь присоединиться к своим?
— Я не знаю, где они. Не знаю, какое у них задание. Но я знаю, куда идете вы.
Языки бы оторвать… Но с другой стороны — Йонатан Нетаньяху такому солдату был бы рад до соплей. У него только такие отморозки и служили, вот почему они тогда что хотели то и делали. Почему он — должен послать его подальше?
— Последний вопрос. Тебе кто-нибудь говорил, что ты псих?
Русский не улыбнулся. Как потом понял подполковник — серьезный сукин сын, истинный правоверный.
— Никак нет…
После того, как русский ушел к ангарам — к подполковнику Г. снова подошел тот самый офицер.
— Я решил его взять — коротко сказал подполковник Г. - в качестве проводника. Вторая группа переходит границу южнее Карни, пусть присоединяется к этой группе. Он жил в Незариме, знает арабский и местность. Может пригодиться. Подберите ему снаряжение, лишний комплект, думаю, найдется.
— Он тощий как смерть, вымотанный — привел последний аргумент офицер — отказался от госпитализации. Может не выдержать.
— Ничего. Поест по дороге. У нас есть колбаса?
— Есть. Не кошерная только.
— Русским на это плевать…
— Что там?
Их снайпер, вооруженный винтовкой Matrix: Галиль 308 переделанный специалистами Gilboa Arms[16] и превращенный в бесшумную снайперскую винтовку с интегрированным глушителем — передал винтовку лежащему рядом командиру.
— Двести. Чуть вправо от машины. На крыше.
Термооптический прицел предательски высветил прикрытый маскировочной сетью пост на крыше. По данным израильской секретной карты — здесь был детский садик.
Три человека. У двоих — за спиной нечто похожее на ПЗРК советского производства, возможно старые, у которых уже головки самонаведения на последнем издыхании — а возможно и новые, советские, китайские или северокорейские. У третьего — странного вида винтовка, явно крупнокалиберная. Самое то — чтобы врезать по зависшему для высадки десанта вертолету.
Самое страшное — что тут были дети. Они видели детей среди боевиков. Мальчишки, одному на вид и семи лет нет — но на поясе подвешена граната. И ведь подорвет, на самом деле подорвет. Сам погибнет — но ему на это плевать…
— Сеанс…
Командир разведывательной группы — в нее входили двенадцать человек, четыре тройки и проводник, того тринадцать — принял гарнитуру рации.
— Давид три на приеме.
— Давид три, это Голиаф. Двадцать минут, повторяю — двадцать минут.
— Вас понял. Нахожусь на позиции, веду наблюдение. Район укреплен подручными средствами, отсюда могу видеть, что улицы перекрыты заграждениями из колючей проволоки и баррикадами. В моем секторе — на крышах ракетчики с ракетными установками, снайперы, один пулеметный расчет. Цели подсветим лазерами. Будьте предельно осторожны, район опасен для авиации, повторяю — будьте предельно осторожны.
— Давид три, тебя понял. Вопрос — посадочная площадка обозначена?
— Голиаф, положительно, посадочная площадка обозначена. Смотрите, не ударьте по нам, как поняли?
— Давид три, вас понял, десантники знают о вашем присутствии. Ждите сигнала «общий», отбой.
— Голиаф, отбой. Так, разбираем цели. Огонь по команде. Цви, лазер за тобой.
— Так точно…
Поделиться книгой: