Телепупс

- Спасибо, - это он нам.

- Спасибо! Спасибо, страна! - Это Президент им, народу.

Мы смеемся. Мы тогда всем доказали, что можем, когда хотим. Когда русских прижмешь, мы ого-го… Позади Москва, понимаешь, и отступать нам некуда. А сентиментальный Шурка даже всплакнул. Очень трогательно.

Конференц-зал аплодирует. Не все, конечно, только наша массовка из группы поддержки. Слава Богу, успели организовать автобус.

- Господа, к сожалению, столь внезапное и трагическое происшествие внесло некоторую сумятицу в отлаженную работу нашего коллектива. Заранее просим прощения за причиненные неудобства и возможные накладки. Спасибо.

Наш пресс-секретарь славился своим экстерьером и голосом. Перед погружением в PR трудился на ниве стриптиза. Как он говорит: «Спасибо»! Это же невозможно передать! Вибрирующая глубина мысли, томный и одновременно печальный взгляд больших глаз, широкие плечи и спортивная фигура, в которой чувствуется сила и гибкость. Настоящий Джеймс Бонд с обложки «Men’s Health». Женщины испытывают сексуальное возбуждение и жаждут общения, а мужчины превращаются в гомиков и завидуют.

- С заявлением от имени компании перед вами выступит главный редактор «Президент-Шоу» Василий Иванович Петров.

- Господа, - начал я, но сбился на кашель. Я забыл, куда сунул речь.

Бумажка нашлась в правом нижнем кармане пиджака вместе с презервативами от фирмы-спонсора Шоу:

- Господа! Дамы и господа! Телекомпания «Первый» уполномочила меня сделать официальное заявление. Мы, творческий коллектив телекомпании и Шоу не можем делать никаких предварительных выводов относительно произошедшего. Официальное расследование должно будет показать всей российской общественности, является ли несчастье с Николаем Владимировичем Величко, известным миру, как Шура, случайностью или злонамеренным преступлением. Со своей стороны наша компания и все ее сотрудники обещают оказать всемерную помощь компетентным органам в расследовании инцидента.

В этом месте я сделал эффектную паузу многозначительности, мне показалось удачную, и, оглядев зал, продолжил:

- Уже десять лет, как наше Шоу служит оплотом свободы слова и демократии в России. В этом году юбилей. Ни для кого не секрет, что мы планировали организовать праздничные мероприятия. Заверяю вас, что наши планы не изменились и подготовка к юбилейным мероприятиям продолжится в отсутствие Шуры, хотя мы признаем, что без него наша работа станет много сложнее. Нет на свете другого специалиста, который мог бы совместить в себе все качества, непостижимым образом собранные в этом человеке.

Бросаю взгляд на экран, на котором замерло жизнерадостное лицо Шурки:

- Мы надеемся, что Шура выздоровеет и вновь возглавит Шоу, а также продолжит радовать нас незабываемыми приколами и, как всегда, своим крепким рукопожатием. Мы заранее благодарим всех людей, проявивших и проявляющих человеческое участие. Спасибо за внимание.

Зал тут же разразился аплодисментами нашей массовки. Крики репортеров, попытавшихся задать вопросы, тут же утонули в скандировании:

- Шура! Шура! Шура!

Танька усиленно подавала сигналы, чтобы я сваливал со сцены, но я продолжал стоять у микрофона и размышлял о том, что даже здесь, на административном этаже клиники, несмотря на мощь многочисленных кондиционеров, царил больничный дух, от которого неприятно ныли зубы.

- Вася! Вася! Кто будет исполняющим обязанности? Вы?

Сделал вид, что не расслышал и ответил на вопрос канала «Происшествия», заданный очкастой пигалицей в кожаном пиджаке на голое тело:

- Если без Шуры так все плохо и вы все в шоке, то откуда продемонстрированная запись?

- Самые приятные моменты своей жизни ношу с собой во флэше на память. Сегодня моя сентиментальность пригодилась для столь печального события.

- Известны обстоятельства происшествия?

Опять не расслышал и ответил на вопрос репортера «Экспресс-канала»:

- Да, вечером и ночью мы были вместе во «Вьюге». Замечательно провели время. Могу ответственно заявить, что эта ночь была одной из самых счастливых в нашей жизни.

- Кому выгодна смерть вашего продюсера?

- Я не знаю, с кем ушел Шура. Надеюсь, что не один.

- Вас уже допрашивали?

- Да, к сожалению, мне придется пересмотреть стиль одежды. Столь печальные обстоятельства требуют, чтобы я адекватно выразил свое отношение к этому жестокому миру.

- Кому поручено следствие?

- Прическу тоже буду менять. И поверьте – это самая малая жертва по сравнению с той, какую принес мой друг.

- Господа! Господа! Достаточно! - На сцену опять вывалился наш джеймсбондовый пресс-секретарь. - Василий Иванович не может уделить вам много времени, но вы сможете задать вопросы главному врачу клиники.

Бурные аплодисменты массовки перешли в овацию.

- Шура! Шура! Мы с тобой! Шура! Шура!

Самым странным обстоятельством, которое поразило меня скорее приятно, чем наоборот, было то, что расследование поручили прокуратуре.

О генпрокуроре давно уже сложилось стойкое, сугубо положительное мнение, и это несмотря на то, что он вызывающе нелюдимый человек. Не любит общества и старается не привлекать к себе лишнего внимания, не пьет, не курит, в спортивного фаната не играет и успешно отращивает себе животик, положенный конституцией тела и сидячим образом жизни. Свободное время проводит с семьей или в бане с девочками, где в начале своей министерской карьеры заработал дикую популярность в качестве неподкупного sex-символа страны. Его порнодиски с баня-video первое время расходились огромными партиями.

Кое-кто воспользовался поднявшейся общественной волной и протащил закон о «Свободе времяпрепровождения». Налоговые поступления увеличились пропорционально росту численности индивидуальных частных предпринимателей (-льниц). Заплатил (-а) и спи спокойно. С тех самых пор скромняга прокурор стал политическим долгожителем бессменным во всех Правительствах. О нем говорят: «Человек на своем месте».

Сам я его художественное творчество не видел. Не поклонник я толстых мужчин, пусть даже любящих чистоту и баню. Знаю только, что мега-идею с законом предложил один мордодел специально для коммерциализации загибающихся церковных каналов. У них были мизерный рейтинг и сплошные убытки, но как только выдвинули проект закона церковники, тут же подняли гвалт. Все от канала «Свидетели Иеговы» и «Братья мормоны» до РПЦшного «Наша вера» втянулись в дискуссию о приемлемости такого закона, генпрокурора и даже (!) Президента. Страсти кипели будь здоров! Сразу стало модно показывать везде и всем, что любишь Бога, а главное как его любишь. Ну и мы в Шоу подсуетились. Ввели обсуждение вопросов вероисповедания и молельный дом пристроили к павильону, чтобы любой Кандидат в кого бы он ни верил, мог там уединиться и покаяться в прямом эфире.

Словом, генеральный прокурор являлся достаточно известной и вполне загадочной личностью, чтобы встреча с ним была событием. Я надеялся побеседовать с государственным мужем, чей имидж удачно гармонировал с внутренним миром умного и интеллигентного человека.

Не тут-то было!

В кабинете, куда меня привела по-прежнему молчащая Татьяна, сидел никому  неизвестный невзрачный человечек, один вид которого рождает желание бросить американскую фразу о вечном молчании без адвоката. Это было несправедливо и до крайности обидно. О чем можно говорить с чиновниками? Они такие скучные! Напоминают окопных солдат, которые находятся под бесконечно долгим обстрелом противника. Всё кругом взрывается и гибнет, а им кажется, что жерла вражеских орудий направлены только на тебя единственного оставшегося на позициях. Чтобы спастись и выполнить свою работу (они ведь работают) чиновники суетятся, бегают, спокойно ходят на обед, а потом опять суетятся и бегают (если не физически, то мысленно). У них нет ни времени, ни возможности на самовыражение. Кричащему от возмущения разуму негде себя проявить кроме как во время бесконечно долгих совещаний и придумывания новых инструкций для самих себя и себе подобных.

Классический пример – наша бухгалтерия. Набьют великую мудрость, переведенную на общедоступный язык цифр, и снова полные собственного достоинства уставятся в экран телевизора наблюдать за тем как наши Кандидаты примеряют трусы от «Dolce & Gabbana». Наверное, быть чиновником – это диагноз. Я искренне считал, что они об этом знают, и поэтому начал с извинений:

- Извините за беспокойство. Очень неловко, вас отвлекать.

Над невыразительной личностью следователя висел выразительный фотопортрет улыбающегося Пашки. Президента художественно сфоткали на Таджикской границе, куда он выезжал поздравлять войска с 8 Марта. Паша был в светло-коричневом комбинезоне без знаков различий, на голове полевое кепи, а лицо закамуфлировано маскировочной краской. Выделялся мужественный подбородок и добрые глаза. Наш нынешний Президент очень любил женщин, во всяком случае, тех, которые подпадали под действие закона о всеобщей воинской повинности.

Мне пожали руку и усадили на стул напротив стола.

- Я следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры России Кривцов Кирилл Константинович. Должен вас сразу предупредить, что наша беседа носит неофициальный характер и поэтому не протоколируется, а только фиксируется. - После этой фразы у меня громко заурчал живот. Время подходило к ланчу, а я еще не завтракал. - Я видел по телевизору вашу пресс-конференцию и услышал некоторые ответы на свои незаданные вопросы. К тому же, сейчас несколько моих коллег опрашивают других свидетелей сегодняшней ночи и утра.

- Так значит я свидетель? - уточнил я, подозревая, что стал жертвой reality-show канала прокуратуры «Расследование». Комната нашпигована видеокамерами и микрофонами для обеспечения полного стереоэффекта и сочности картинки. Может, меня сейчас наблюдают несколько миллионов человек, решивших в свои законные выходные посмотреть, как начинается следствие по обещающему быть громкому делу.

- Да, вы свидетель. И очень важный. Как известно, вы были другом Николая Владимировича Величко. - Это прозвучало не как вопрос, но он смотрел на меня ожидая ответа.

- Вам правильно известно.

- Очень хорошо, - кивнул следователь. - Вы давно знакомы?

- Лет пятнадцать… Кажется.

- И как вы познакомились?

Это был чистый идиотизм. Захотелось узнать, смотрит ли он телевизор, которого в кабинете, кстати, не было, и работает ли у них служба мониторинга. Шурка разбалтывал нашу с ним историю вот уже несколько лет по черт его знает скольким каналам и газетам. Живот заурчал еще сильнее.

- Мы познакомились в Париже во время недели Prêt-á-Porter. Прекрасное время свободы и любви. Я читал книги, гулял по бульварам и знакомился с девушками. Что еще может делать в Париже начинающий стажер, который только что закончил образование в Высшей Политической школе? Счастливая молодость. Вы меня понимаете?

- Да, да, - кивнул обладатель дешевого пиджака.

- Шура тогда уже продюссировал. Он делал первый выход в свет одного политика из Киева. Показ получился провальный и я уже не помню, как того звали (и тогда не знал), но дело было не в Шурке. Восхищенный, я подошел к нему и высказал пару мыслей относительно того, как можно было бы поработать камерой и светом, чтобы вышло еще лучше. Сначала он меня послал, а потом изменил свое мнение и дал свой номер телефона, чтобы я его нашел. Это была судьба. Мы сразу друг другу понравились и набросали кучу проектов, которые могли бы совместно реализовать.

Пока я словоизвергался человек трех заглавных «К» сидел молча, уставившись в одну точку. Она была явно не на моем лице. Даже не в кабинете. Где-то в бесконечном пространстве вселенной. Точнее я ее не определял и поэтому весь свой рассказ посвятил светлоокому Президенту, глазеющему на меня со стены.

- Так. Это все очень интересно, - высказался следователь, после того как мы примерно минуту молчали. - А теперь расскажите мне как все было на самом деле.

- Вы точно хотите это знать?

- Точно.

- Как хотите. - Я решил, что раз ГБ требует, чтобы его удовлетворили, то значит надо удовлетворять. - Это было полное дерьмо. Сидел без работы и у меня кончались деньги. Подрабатывал разовыми проектами и еще официантом в «Maxim», где не брали арабов и других черных, а принципиально держали обслугу из европейцев. Особый шик так сказать. Повезло, что им нужно было иметь одного русского. В общем, труба. Бабы на такую лажу не клюют, поэтому кроме траханья я не мог им предложить ничего оригинального. У меня оставалась надежда пробиться к кому-нибудь в команду, на модной тусне для старых пердунов из Давоса, которые только и знают как говорить о проблемах мирового рынка и антитрестовской налоговой политике. Шансы, как вы понимаете, у меня были очень маленькие, если не сказать проще… Тут мне Шура и подвернулся. Он был еще тот прохиндей. Привез на показ какого-то придурка, который мечтал вскружить голову всему Парижу революционными идеями привлекательности свободного украинского рынка. Смех, да и только. Идея была провальная, о чем я решил ему сказать, для смелости и поддержания тонуса накурившись травки. В башку мне дало с такой силой, что я возлюбил весь мир как самого себя, выбрался на подиум, снял штаны и обосрался прямо на глазах у публики и в прямом эфире. Пьяный Шура, который набирался горилкой за кулисами, когда понял, что это не кошмар, выбежал и начал меня избивать. Он почти сразу поскользнулся на моем говне и упал, так что я почти не пострадал. Зрители подумали, что это часть шоу и безмолвствовали, охрана обалдела от пережитого и тоже ничего не делала. На следующий день мы с ним сбежали в Италию.

- Очень интересно.

- Правда? - Я сделал вид, что удивлен.

- Несомненно. Раз вы с ним так сблизились вы можете прояснить нам вопрос относительно точной даты рождения Николая Владимировича.

- Вы знаете… Свой первый бизнес Шурка устроил из телефона-автомата. Звонил потенциальному клиенту и представлялся как директор крупной аналитической конторы. Гнал пургу относительно того, что много наслышан и может помочь, так как знает, что есть проблемы. Большинство обалдевало от наглости и не шли на контакт, а некоторые замечали, что у них не просвечивается обратный телефон. Там на Украине все помешаны на секретности и прослушивании.

Следователь даже не засмеялся. Сидел с кислой миной и с отсутствующим взглядом. Пришлось пояснить:

- Таксофон не определяется… - Бледная улыбка в ответ. - Так что я понятия не имею сколько ему лет.

- Хорошо, но вы же знаете, что он находится в России по паспорту Западной Украины?

- Знаю. А в Европе он был по паспорту Канады.

Мое космополитичное замечание посчитали слишком космополитичным, то есть не стоящим внимания. Следователь посмотрел в бумажку, лежащую на столе и выдал мне  страшную тайну:

- По канадскому паспорту ему сейчас 47 лет. Но он поддельный, то есть мы не можем основываться на данных ненастоящего документа.

- А украинский? – спросил я.

- Этот настоящий и по нему выходит, что Величко скоро будет 52.

-          Так в чем же проблема? – голодные колики утратили свою громкость, но не прекратились. Я чувствовал, что мой организм пожирает сам себя. Воспоминания о бурной юности несколько притупили голод, но тупость обсуждаемых вопросов не давала забыть о нем окончательно.

-          А проблема в том, что у него не было разрешения на работу на территории Российкой Федерации.

И тут я заржал во весь голос. Большего бреда я, пожалуй… Да, нет, слышал, конечно. Побывали бы вы у нас на еженедельных мозговых штурмах. В общем, гоготал я минуты три – четыре. Обижать уважаемого и наверное искренне болееющего (на всю голову) за дело чиновника не хотелось.

- Почему-то, когда мы проводим вручение наград лучшим исполнителям «МВД Awards» на День милиции никто не интересуется подданством ни исполнителей, ни организаторов. И уж тем более никому не интересно оформлена ли у них «зеленая карточка».

- Ну почему же. Мне, например, очень интересно.

- Сочувствую.

- То есть, вы не знаете, было ли у него разрешение? – продолжал занудствовать следователь.

- Знаю, что не было, - соврал я, так как не знал и не интересовался. Может, конечно, наши юристы в свое время подсуетились, но исходя из характера моего друга… - Он органически не переваривал бумажную волокиту.

- Очень жаль.

- Что жаль?

- Что он своевременно не узаконил свое пребывание в России. Наверное в таком же небрежении находится его взаимоотношения с московской милицией? Я имею в ввиду отсутсвие регистрации.

- Я большое теплое солнце.

- Что?

- Я солнце и мне хорошо. Я нахожусь высоко над миром и мир не может без меня жить. Я большое теплое солнце. Мне хорошо… Если повторять эти самозаклинания каждое утро по сорок раз подряд, то через полтора месяца действительно можно почувствовать свою солнцеподобную звездность. Некоторые пробовали, получалось.

Следователь изучающе смотрел на узел моего галстука и молчал.

- Это все вопросы, какие вы хотели выяснить?

- В целом да.

- Тогда я пошел.

- Идите, - легко согласился следак и попращался кивком головы.

От разговора у меня осталось ощущение глупого и совершенно несмешного розыгрыша. Выйдя из кабинета я счел нужным посмотреть на дверную табличку. Как и должно, на ней значилось:

«Кривцов Кирилл Константинович. Следователь по особо важным делам».

- Я большое теплое солнце. Я солнце и мне хорошо.

За столом в ресторане Танька сообщила, что вечером я лечу в город трех революций. Сказала она это спокойно, без какой-либо напряженности в голосе и раздражения. Сказала и положила в рот что-то рыбное.

- Ты слышал?