Помоги проекту - поделись книгой:
Вся эта древесина гниет годами на глазах рабочих и служащих предприятий, населения, вызывая огорчения и недоумения. Так относиться к древесине сегодня просто преступно.
Правила отпуска леса на корню устанавливают порядок заготовки древесины, который является обязательным как для органов лесного хозяйства, так и для всех лесозаготовителей. Но эти правила не выполняются.
За нарушение их работники лесной охраны составляют ежегодно на лесозаготовителей сотни актов. За 1957 год в Приморье взыскано штрафов 3200 тысяч рублей, за 1958 год — 4340 тысяч рублей, в 1959 году — уже более четырех с половиной миллионов рублей штрафов.
Штрафы растут, но они мало беспокоят лесозаготовителей, так как выплачиваются за счет государства. Дошло до того, что Приморский крайфинотдел эти штрафы ежегодно планирует в доходной части бюджета. На 1959 год таких «доходов» запланировано по краю в сумме трех миллионов рублей!
Я проверил цифрой хозяйственную деятельность наших заготовителей, учел все затраты, потери, штрафы, завоз древесины (мы ведь так «хозяйствуем» в приморских лесах, что завозим более 300 тысяч кубометров древесины из Хабаровского края по железной дороге, на чем теряем ежегодно до 8 миллионов рублей). У меня получилось, что ежегодные потери от нерационального использования древесины и лесного фонда Приморского края составляют 44,5 миллиона рублей!
Мне кажется, что необходимо по-государственному рассмотреть некоторые утвердившиеся в нашей жизни догмы. Думается, что сейчас настало такое время, когда надо наказывать работников не только за то, что они чего-то не выполняют, но и за то, что выполняют тупо, не утруждая мозгов, не беря в строгий расчет экономику, рубль.
Вызывает удивление позиция Государственного арбитража, который призван бороться за укрепление социалистической законности, государственной плановой дисциплины, за усиление материальной ответственности предприятий и личной ответственности их руководителей. Арбитраж, к сожалению, лишь слепо штампует сотни решений о взыскании миллионов рублей штрафов с лесозаготовителей за нарушение правил рубок леса, за истребление природных богатств края.
Почему же, спрашивается, арбитраж не попытался привлечь к ответственности руководителей леспромхозов и других должностных лиц за истребление лесных богатств края? Почему пассивно, беспристрастно наблюдает за фактами бесхозяйственности? Где же здесь государственное отношение к делу?
Такую же странную, безвольную позицию занимают и приморская группа Комиссии советского контроля Совета Министров РСФСР и Приморский совнархоз.
Рациональное, полное использование древесины спасло бы от топора громадные площади, лесов, в частности самых цепных — кедровых. Ведь в наших местах сосны нет, и поэтому с каждым годом приближается финал трагедии приморского кедра.
Лес является общенародным достоянием, нельзя не любить и не ценить его. Лесные богатства нашей Родины должны не только сохраняться и разумно использоваться, но и постоянно накапливаться».
А вот письмо ученого:
«Кедровые леса СССР — это богатейшая по разнообразному народнохозяйственному значению и единственная по материальной ценности на земном шаре
В настоящее время мы очутились в таком положении, когда истощительные рубки в лесах Сибири и Дальнего Востока привели к огромному размножению сибирского шелкопряда и к усилению лесных пожаров. В результате этого миллионы гектаров ценнейших кедрачей перестали существовать, а земля, на которой они росли сотни лет, превратилась в пустыри.
Группа комсомольцев среди океана кедровой тайги отстояла, спасла от гибели небольшой кусочек (71 тысячу гектаров) кедровых лесов для организации рационального комплексного хозяйства. Это будет, видимо, для них небольшой исследовательский «кораблик», на котором эти энтузиасты начнут свою тяжелую, но благородную и важную для Родины работу по превращению дикой кедровой тайги — лесной целины — в культурное, хорошо организованное и оснащенное современной техникой комплексное лесное хозяйство. В этом хозяйстве
7 апреля 1960 года в МГУ (биолого-почвенный факультет) была созвана небольшая конференция с докладами тт. Хлатина С. А. (Главлесхоз РСФСР), Шипуновой М. В. и Кузнецова Г. В. В своем докладе С. А. Хлатин, руководящий изыскательскими работами по техническому и экономическому обоснованию комплексных кедровых хозяйств, убедительно показал слушателям, что в этих нового типа кедролесхозах основное внимание должно быть сосредоточено на
С. А. Хлатин сообщил, что если вести лесное хозяйство в кедровых лесах только на древесину, то лесхозы смогут добиться получения чистого дохода с 1 гектара лесной площади кедрачей всего лишь в среднем по 1 рублю 60 копеек. Если же вести комплексное хозяйство, то даже при условии самых высоких расходов на производственные затраты и самых низких средних урожаях ореха чистый доход с 1 гектара лесной площади кедролесхоза может быть поднят до 75 рублей в год. Таким образом, мы вправе рассчитывать, что даже при недостаточно еще интенсивном ведении хозяйства, ограниченном лишь сбором орехов, ягод, грибов, добыванием древесины в порядке рубок, ухода и санитарных рубок и некоторых обычных побочных пользований в кедровых лесах реальной становится перспектива получения из хозяйства создаваемой комсомольцами кедростанции на Алтае ежегодно чистого дохода в сумме свыше 5 миллионов рублей вместо тех 113 тысяч рублей, которые могут быть получены, если бы эти кедровые леса были использованы только на вырубку древесины.
Но даже и этот экономический расчет значительно занижен, если учесть, что мы в состоянии в настоящее время в несколько раз повысить урожайность кедра и сделать урожаи ореха более постоянными и высокими. Ореховодство может быть увязано с развитием звероводства, выращиванием ценных ягодных, технических и лекарственных растений, пчеловодством, длительной подсочкой кедра и др. Все это может обеспечить дальнейший подъем доходности хозяйства в кедровых лесах. А сохранение их как весьма долговечных, сложных живых природных комплексов обеспечит повышение почвенного плодородия, улучшение климата и создание особо здоровых в гигиеническом отношении условий жизни для людей на всей прилегающей территории.
Теоретически лесоводы уже вполне готовы к организации таких кедровых хозяйств, они достаточно экономически и технически рассчитали их в эскизах. Но надо спешить! Промедление здесь грозит очень большими потерями. Лесозаготовители продолжают массовое уничтожение лучших кедровых лесов. Мы должны принять решительные меры к тому, чтобы прекратить беспощадное истребление кедра, защитить эту гордость лесной Сибири от уничтожения вредителями, пожарами и бессистемными вырубками.
Почти во всех случаях кедровая древесина может в настоящее время быть заменена еловой, пихтовой, сосновой, лиственничной или пластмассами. А кедр сибирский — красавец и великан наших отечественных лесов — должен стать для нас хлебным священным деревом, техническим деревом и любимым мемориальным деревом в наших лесах, парках и садах, которое люди будут использовать и которым они будут любоваться многие сотни лет.
Очень много писем, в которых люди различных специальностей предлагают свои услуги опытной кедровой станции. Здесь и молодые рабочие, которые хотят провести отпуск, помогая кедровой станции, и студенты, и солдаты, готовящиеся к демобилизации. Но не только молодежь хочет помочь энтузиастам. Через газету, например, обращается к комсомольцам А. А. Иванов из Москвы:
«Дорогие мои земляки-сибиряки Сережа Шипунов, Виталий Парфенов и другие!
Я обращаюсь к вам так, еще незнакомым, но уже близким и дорогим, потому что я сам коренной сибиряк из Забайкалья (тоже не обиженного кедром), и мне поэтому понятно все, что влечет ваши горячие сердца к вашей мечте.
Ребята! Я значительно старше вас всех, поэтому и обращаюсь к вам, моим молодым товарищам, так: «ребята». Прежде всего считайте, что я полностью с вами в этом большом деле и сделаю все, что только в моих силах, чтобы помочь родиться специализированному кедросовхозу.
Несколько слов о себе. Только что вернулся в Москву по окончании работ в одной из экспедиций Северо-Восточного геологического управления в Магаданской области, в которой я был заместителем начальника.
Мне по паспорту ни много, ни мало 63 года! По состоянию здоровья дают (и чувствую я себя) лет на пятнадцать моложе, вероятно, потому, что почти всю свою сорокалетнюю трудовую жизнь дышал лесом, провел ее в экспедициях на просторах Туруханского края, Якутии, Красноярского края, родной Бурятии, Тувинской автономной области, Хабаровского края, а также на море, участвуя в экспедиции Института физики Земли АН СССР в работах по Международному геофизическому году.
Физически легко пройду за день по нормальной дороге 30–35 километров, а если надо — и больше (по таежной, конечно, столько не всегда сделаю), просижу в гребях на лодке без передышки немало часов (недаром служил в молодости на флоте), знаком и с лошадью и лыжами (побродил по Енисейской тайге в низовьях, когда работал после демобилизации на пушных факториях Енгосторга в Туруханском крае). Словом, я «не мягкотелый моллюск».
Везде меня считали и считают неплохим организатором. Как я уже говорил вам, я только-только вернулся с работ на Колыме. С января этого года уже решил уйти на пенсию (мне установлена пожизненная, 1 200 рублей в месяц) и, вернувшись в Москву, решил впервые в жизни отдохнуть в кругу своей семьи.
Да вот сейчас «заболел» вместе с вами кедром. Полагаю, что теперь, когда дело будущего комсомольского комплексного кедросовхоза находится в решающей организационной фазе, могу быть полезен в связи с моим практическим организационным и экономическим опытом.
Я вполне обеспечен своей пенсией, значит, могу работать для лучшей организации нового хозяйства без включения меня в какие-либо штаты, что связано с получением дополнительных единиц, с фондом зарплаты, — мне это не нужно. Короче говоря, я со всем практическим и служебным багажом, который накопил на работе за сорок лет, уже считаю себя внештатным сотрудником организуемого хозяйства, готовым выполнить любое задание, поручение комплексного опытного кедрового хозяйства в Москве и в любое время готов выехать на Алтай для практической работы на месте».
Писем много, процитировать здесь хотя бы даже незначительную их часть не представляется возможным.
В заключение расскажем о том, что делается сейчас на кедровой опытной станции, потому что очень многие читатели просят об этом. В адрес комсомольцев тоже идут пачки писем. Люди морально поддерживают энтузиастов кедровой целины, шлют им подарки, дают советы. Несколько рабочих и студенческих коллективов в разных уголках страны взяли шефство над опытной кедровой станцией, постоянно интересуются ее делами. Комсомольцы ЗИЛа решили отправить в тайгу ремонтную мастерскую. Скоро выезжает в Горный Алтай комплексная научная экспедиция МГУ, партия лесоустроителей, более ста студентов Московского авиационного института, почти сотня ленинградских студентов, молодые рабочие, врачи, учителя, решившие за время своих каникул или отпуска построить в тайге первые дома Кедрограда…
Тысячи союзников появились у комсомольцев. И все они интересуются, как сейчас дела в Горном Алтае, чем занимаются, о чем мечтают ребята. Лучше всего об этом рассказывают в своих письмах сами энтузиасты таежной целины — Сергей Шипунов, Виталий Парфенов, Коля и Дина Новожиловы, Леонид Исаенко. Вот они, эти письма.
8. ВРЕМЯ ШУМИТ
«Извините, что не написали раньше. Если бы вы знали, как не хватает времени!
Вашу статью ждали с огромнейшим нетерпением, так как она должна была помочь нам, и не ошиблись, во-первых, расшевелили чойских «куркулей», некоторых людей в Барнауле и Москве, сразу все стало на свои места — кто за нас, кто против. Во-вторых, будет некоторая помощь от добровольцев — уже десятки писем. Ну и, в-третьих, нами заинтересовалось много людей, хоть и не имеющих отношения к нашей работе, но уже оказавших помощь.
Интересно, что из всех лиц, затронутых в повести, первым отозвался Слава Лесенный, тот, что бросил ребят прошлой осенью: они не могли ему дать сразу работу по специальности, и он снял значок академии. Сейчас Слава сообщает, что свой значок выпускника Ленинградской лесотехнической академии он передал при проводах на пенсию одному леснику. Видите, как его проняло.
Есть и неприятная новость — Л. Исаков и В. Ивахненко неожиданно изменили мечте, ушли в лесозаготовители.
Чем занимаемся мы? Переезжаем в тайгу. Нам надо успеть до паводка. Поэтому лихорадка. Сашка Сальников сделал четыре рейса на Уймень, перевез все косилки, грабли, упряжь и прочую мелочь. «ДТ-54» сделал один рейс, перевез деревообрабатывающий станок и рацию, а на «С-100» — поломанный «ДТ-54» и пилораму. Иван Логинов делает ящики для перевозки музея — ведь у нас уже 82 экспоната. Коля Новожилов разбирает забор и строение лесозавода: нам нужен тес для постройки кроличьих клеток в тайге — секретарь обкома ВЛКСМ Таушканов обещал достать 60 штук для развода. Дина Новожилова повезла Василька — первого жителя Кедрограда — к родным: мы не решились взять его в тайгу. Сергей почти не спит, работает очень много, но ему везде не успеть.
Среди писем к нам есть много интересных тем, что люди с большой горячностью поддерживают нас, благодарят за начатое нами дело, обещают помощь. Одна учительница, тов. Брыкина, обещает прислать библиотечку. Почти все хотят ехать, но почти всем вынуждены отвечать: обождите немного. Или зовем, описывая все трудности, особенно главную — негде жить. Позвали наверняка лишь трех человек: двух бухгалтеров и одного врача. Очень плохо без бухгалтерии. Никто не знает этого сложного дела».
«Прислал и письмо И. Халифман из журнала «Агробиология», он, конечно, интересуется нашими пчелами. И. Д. Родичкин, кандидат архитектуры из Киева, прислал свою брошюру «Композиции лесопаркового ландшафта». С предложением организовать туристскую экспедицию в глухие районы тайги обратился директор Московского клуба туристов М. Р. Злацен. Огромнейшее письмо написал отец Виталия на имя станции. Ему еще не ответили. Инженер Бирилло из Минска предложил новый способ сбора шишек и т. д.
Дело движется вперед, но медленно, и главная причина тому — нехватка горючего в Чое. Людей тоже пока мало.
Вот и все письмо. Извините, что написано так коряво и отрывочно. В лучшие времена напишем лучше.
Станция, конечно, будет построена, на Уймень прорвемся, в этом мы крепко уверены, но на сегодняшний день дела такие».
«Положение у нас сейчас исключительно тяжелое. Совнархоз объявил нам полную блокаду. Директор Кара-Кокшинского леспромхоза Кузьмин, для которого станция — это бельмо на глазу, во всеуслышание на одном из участков (в Этапе) заявил, что не даст нам ни одного ржавого гвоздя, не сольет в свою тару
ни грамма горючего, не даст ни одной квартиры для жилья. На территории станции находится несколько поселков заготовителей и подсочников. Эти дома будут пустовать весь год, однако Кузьмин ни в какую не отдает их нам ни на каких условиях. Мы сейчас в поселках закупили несколько домиков и, видимо, будем закупать еще. Кое-кто пользуется случаем, что квартиры для нас — это воздух, и загибает такие цены, что глаза на лоб лезут.
Например, приехали мы с Сергеем в пос. Октюрюк. Сергей договорился насчет домика на 800 рублей, который раньше до нас хозяин не мог продать и за 500 рублей. Однако соглашение письменное не заключил. На следующий день Сергей уехал, а я пошел заключать это соглашение. Но дом стал уже стоить 1 000 рублей. Даже как-то не по себе, когда видишь людей, наживающихся на безвыходности других. Когда пришел в другой раз, то хозяин заявил, что если мы за эту сумму не возьмем, то он не пустит нас к дому близко. Выхода не было: через пару дней должны были прибыть две семьи, которые мы проектировали поселить в этом домишке. Пришлось согласиться. Со вторым домом вышла такая же петрушка. Дом, который раньше не могли продать за 1 000 рублей, нам предложили за 2000. И ничего не поделаешь.
В Барнауле удалось выколотить в управлении тару на 40 тонн горючего и добиться платформ для отправки цистерн. Но произошла задержка и с отправкой. Мы начали подыскивать тару на месте, хотя бы временно, так как управление наряд на горючее спустило сразу и надо было его вывозить. Начальник управления договорился с леспромхозом насчет тары. Кажется, все шло хорошо. Когда же бензовозы пришли на Уймень, там как раз оказался Кузьмин. Он объехал заправочные пункты и сказал, чтобы наши бензовозы не подпускали близко к цистернам. Там же у него произошел скандал с Шипуновым. Ничего не оставалось делать, как отправить бензовозы обратно, а это километров 80 дорожки не приведи господь. Хорошо еще, что наш экспедитор, который приехал с бензовозами из Бийска, каким-то образом договорился с начальником орса, который слил горючее у себя. За такие вещи Кузьмина надо взгреть — это наше общее мнение. Первого секретаря обкома ВЛКСМ Таушканова, который был здесь, поступок Кузьмина возмутил сильно. Он сказал, что это дело так оставить нельзя.
Несколько дней и бессонных ночей сидели за бухгалтерскими делами Исаенко, Новожилов и Нина Михайлова — дивчина с филфака Ленинградского университета, которая приехала к нам по велению сердца, — и составили ведомости начисления зарплаты, наряды за перебазировку, понаписали кучу каких-то других бумажек. Консультации брали у окружающих бухгалтеров.
В общем положение неважное; такое, что секретарь обкома ВЛКСМ Таушканов был просто поражен, узнав, в каких условиях мы работаем и на скольких фронтах приходится вести борьбу. Обещал во многом помочь.
Дело не ждет. По последним дорогам забрасываем горючее и смазку. Заключили договор с орсом, который обязуется забросить 60–70 тонн продуктов. Оборудование мы перебросили все, остались только личные вещи и кое-какие мелочи. Нам везет: стоят морозы. Хоть природа за нас, и то хорошо. Чувствует, сердечная, что для нее же стараемся.
По-прежнему приходят к нам кучи писем. Пишут студенты, врачи, учителя, ученые, пенсионеры, много-много людей, кому дорог кедр. А кое-кто взбешен этой статьей и старается задушить нас во что бы то ни стало. Совнархоз, например, притязает на наши массивы, которые нам выделены решением правительства, он требует с нас за оборудование деньги. Однако не выйдет: на нашей стороне правда, общественность, комсомол Алтая, а также принципиальные, смотрящие вперед хозяйственники.
Многие в письмах пишут, что хотелось бы знать больше о наших делах, и упрекают газету, что не указали нашего адреса. Письма приходят с самыми невероятными адресами, однако доходят. Но, если можно, сообщите адрес (он такой же длины, как дорога к нам): Алтайский край, Горно-Алтайская автономная область, Майминский район, Кара-Кокшинский сельсовет, поселок Октюрюк, нам).
За нас не бойтесь. Согнуть нас никому не удастся. У нас в стране не так просто сломать того, кто борется за правое дело.
Огромный привет от всех наших комсомольцев».
«Вот мы и на Уймени. Прорвались! Сегодня по последней дороге приехал Сергей Шипунов, и все встало на свои места. Новички удовлетворили свое желание увидеть Сергея, а мы, «старички», получили последнюю информацию из Барнаула и Москвы. Со связью у нас туго — дороги пали, сквозь тайгу не проберешься, почта доставляется с огромным опозданием. Газеты за этот месяц еще не получили. Где-то копятся письма, а затем сразу пачкой штук в 20 подвалят, успевай отвечать. Позвонить нам нельзя, можно связаться только по рации, которую мы захватили с собой.
Нашими делами по-прежнему интересуется очень много людей со всей страны. Лед тронулся и на месте, Работники Госбанка, например, узнав, кто приехал к ним за зарплатой, помогли заполнить некоторые документы, а деньги — очень крупную сумму — отпустили чуть не под честное слово (у нас еще не были заверены образцы подписей). А на прииске Веселом сломался наш «ДТ-54». Что делать? Тут подходят какие-то люди.
— Это вы за кедр боретесь?
— Мы.
— Что с вашим трактором?
Короче говоря, взяли трактор в свои мастерские и быстро отремонтировали. Местные жители уже целиком на нашей стороне, каждый день приходят проситься на работу. Огромный выбор и среди тех, кто пишет. В общем без кадров не останемся.
Некоторые пишут с категорическим требованием; принимайте на любую работу — и никаких гвоздей. Один товарищ сейчас сидит в Чое и не знает, как к нам попасть. Он столяр, едет из самой Алма-Аты, везет много инструментов.
Если бы вы знали, что за люди собираются у нас! С такими ничего не страшно и можно делать все что угодно. А скольким вынуждены отказывать! Главная причина отказа — совершенно негде жить сейчас. Но всех, кто к нам пишет и рвется, хочется собрать, пожать им руки и поблагодарить от всего сердца за доброе слово поддержки, руку дружбы, протянутую в трудную для нас минуту. Прочтешь иное письмо — не можешь остаться равнодушным к просьбе рассказать подробней о наших делах, однако писем так много, что вынуждены лишь кратко информировать о последних событиях.
Сейчас сплачивается коллектив, проходят собрания. Да что собрания! Каждодневная работа выявляет недостатки одних, достоинства других. Все рвутся к настоящей работе. Завтра будет первый такой день, и Сергей, конечно, крепко ставит дело с первого дня. Все должны проникнуться сознанием, что наше дело — только наше. Никаких «я» и «мое», только
О новичках рассказать? Приехали сестры, Тамара и Надя, из Шадринска. Первая занимается кроликами (их уже 16 штук), вторая главбух (наконец-то есть кому поручить эти бумажки!). Сергей Колов, как и я, бывший солдат, крепкий, скромный хлопец, знает дело, влюблен в природу. (Я, правда, добирался сюда из Крыма почти без денег десять суток, ему было поближе и полегче.)
Ольга Коваленко, едва прочитав повесть «Шуми, тайга, шуми!», взяла академический отпуск и с третьего курса Ростовского железнодорожного института двинула к нам, имея в руках лишь карту-схему, вырезанную из «Комсомолки». Думая, что мы уже на Уймени, проехала мимо Чои, а в Кара-Кокше попала к Исакову, тому, что изменил нашей мечте. Он не пожалел красок, описал, что все это чепуха, ничего подобного нет на Алтае и не будет. Она позвонила в Чою. У телефона был Ивахненко. Он подтверждает слова Исакова, то есть тоже обманывает. Представляете, какое у нее настроение! И вот письма, полные разочарования, Оля посылает родным и знакомым, готовит опровержение в редакцию. Но хорошо, что об этом узнали мы. Взволнованные Сергеи и Виталии разыскали ее, ввели в курс дела. Сейчас она у нас работает завхозом-кладовщиком. Понемногу отходит душой. Оказалось, дивчина нашей кости, упорная и с красивыми мыслями. Леонид Мохов приехал к нам из Чернигова, даже ничего не сообщив, — торопился, боялся, что уже все построено без него.
Какие еще новости? Васильку — нашему первому коренному алтайцу — комсомольцы из редакции журнала «Иностранная литература» прислали хорошую посылку, да жаль, что его здесь нет — мы его ведь не взяли в тайгу. Сейчас приступаем к рубке срубов для жилья, поделке клеток для кроликов. Виталии Парфенов в своей стихии — достал весы и составляет с аптекарской точностью рационы для кроликов: овес, сено, морковь, брюква, объедки. Есть у нас еще щенок по кличке Кедр.
На комсомольском собрании Парфенова выбрали секретарем организации, меня — заместителем. Протоколы ведет Нина Михайлова, это ей, как филологу, вполне подходит. Название стенгазеты взяли у вас — «Шуми, тайга, шуми!» с сатирическим отделом «Шишка». Официальная дата создания комсомольской организации станции — 7 апреля.
В общем дела у нас идут неплохо, и от имени наших комсомольцев мы благодарим всех, кто нам помог и поддержал нас словом и делом. А мы уж постараемся не подкачать…»
Верится, что такие люди «не подкачают»: всякого навидались они за эти годы. Прежде чем родилось опытное кедровое хозяйство, Сергею Шипунову пришлось девять раз съездить в Москву, а всех его поездок в Барнаул и Горно-Алтайск уже и не сосчитаешь. Какая выдержка, упорство нужны были, чтобы победить материальные затруднения, скрытый и «легальный» консерватизм, собственные сомнения! Был один невыносимо трудный момент, когда молодых инженеров осталось только трое…
До конца остался верным мечте Николай Новожилов, скромный и сдержанный комсомолец, которому было подчас труднее, чем Сергею, потому что его заботил, кроме всего остального, сын, родившийся на Алтае. Правда, всегда рядом находилась Дина — надежный друг и помощник. Все больший груз на свои плечи берет сейчас Виталий Парфенов. Энергии у него хоть отбавляй, и комсомольский вожак опытного кедрового хозяйства еще развернется. Доброй подпорой специалистам стали Иван Логинов, Александр Сальников, Леонид Исаенко и те, кто приехал в последнее время.
Кедроград ждет пополнения. Наверно, укладывают уже чемоданы выпускники Ленинградской лесотехнической академии Анатолий Шуревич и Валерий Бердников, вылетела на Алтай Маша Шипунова, на пути туда же находилась и Зина Парфенова, да не успела доехать — родился у нее сын в Москве, прямо на Ленинградском вокзале…
Число добровольных опекунов кедровой станции увеличивается. Ленинградская молодежь организовала штаб шефов Кедрограда. Начальником его утвержден Володя Ульянов — тот самый, что три года назад начал бороться вместе с Сергеем Шипуновым за мечту. Володя скоро выезжает на Алтай во главе студенческой экспедиции (ему еще год учиться). Ленинградский инженерно-строительный институт выделяет несколько опытных бригадиров. Сформирован разведывательно-снабженческий отряд, группа врачей из пяти человек. Начала уже работать редколлегия боевого листка шефов Кедрограда. Комсомольские организации ленинградских предприятий передают Кедрограду сапоги, провод, цемент, тросы — этих грузов набралось уже четыре вагона.
Не отстает и Москва. Начальник «Леспроекта» Б. А. Козловский выделил на лето 55 палаток. Аспирант Московского авиационного института, руководитель московского штаба Владлен Лопатин очень тревожился за спальные мешки — не так просто их достать. Но и эта трудность уже преодолена — есть 200 спальных мешков! На всех добровольцев хватит спецовок, рукавиц, плащей. Комсомольцы Москвы собрали в подарок Кедрограду целый вагон книг.
Пройдет совсем немного времени, когда двинется в Горный Алтай комсомолия Москвы и Ленинграда, чтобы помочь энтузиастам таежной целины осуществить свою благородную мечту. Но не только москвичи и ленинградцы стремятся в Кедроград. Учительница Светлана Зененко из Молдавии организует большой туристский отряд, который хочет совместить, как говорится, полезное с приятным — посмотреть Горный Алтай и поработать на стройке станции. Собираются туда же несколько рабочих из подмосковного города Реутово, полсотни студентов из Горно-Алтайска, группа молодежи Красноярска.
В добрый путь, друзья! И будьте всегда такими, как основатели Кедрограда, людьми, умеющими сроднить мечту с жизнью. Да и как жить, если мечта не ведет тебя?
И мне чудится сейчас, что далеко-далеко в алтайских горах горит посреди поляны жаркий костер, вокруг которого собралось два десятка парней и девчат. Безлунная ночь забила тьмой тайгу, а у костра светло. Ребята пишут коллективное письмо, и я как будто рядом с ними, знакомыми и дорогими. Мне хочется стать соавтором этого письма, потому что за последние три года все их дела и мысли были близки мне. Вот это письмо, в которое каждый человек может внести свои поправки и дополнения:
«Начали работу в труднейших условиях. Но не будем описывать эти трудности, а то подумает кто-нибудь, что жалуемся. Отбросим мелочи, поговорим о главном — о наших делах и тесно связанных с ними наших мечтах. У нас ведь две мечты: мечта-минимум и мечта-максимум.
Сейчас нам становится все яснее, что территория станции мала. Ведь кедр плодоносит в зависимости от капризов погоды, микрорельефа и микроклимата.
Может случиться, что главные наши массивы не дадут в какой-то год урожая, и при малой общей площади мы не сможем взять орех в тех местах, где урожай хороший. Кроме того, наша территория очень вытянута: ширина ее от двух до двенадцати километров. А мы ведь не сможем поставить загородки для белки, соболя, марала. Зверь будет переходить, уничтожаться браконьерами. Короче говоря, надо расширить территорию.
Вокруг нас Телецкое, Уйменское и Пыжинское лесничества, где во многих массивах заготовители и не думают ближайшие годы работать. Надо эту территорию отдать нам. Особенно нам необходимы 22, 23, 27, 28-й кварталы Уйменского лесничества в бассейне реки Нырны, потому что там основные стоянки благородного оленя и кормовые базы пушного зверя, оттуда он расселяется по всему району. Если б увеличить станцию до 300 тысяч гектаров!
Нам надо также получить права заготовителей, а то мы на положении «дикарей»: продукцию мы сдаем промкооперации по заготовительным ценам; прибыль получает промкооперация, а не наше хозяйство. Неправильно также, что на нашей территории собирается вести заготовки Паспаульский промхоз. Охотничье хозяйство в такой обстановке не наладишь. Один хозяин на земле должен быть. Каждый понимает, что площадь и конфигурация нашей территории были намечены вынужденно: ведь совнархоз возражал против станции в принципе. А сейчас мы мечтаем о расширении станции, налаживании всех отраслей хозяйства. Но это наша мечта-минимум.
Нас, как тысячи других людей, заботит кедровая проблема в целом. Надо взять под защиту сибирскую кедровую тайгу, надо подумать об организации комплексных хозяйств под Тюменью, Томском, Красноярском, Иркутском! Кедр будто нарочно создан природой для блага человека, и он охотно отдаст людям свои несметные сокровища. Государственные таежные хозяйства могут получать каждую осень хорошую помощь от комсомола, от молодежи городов. Тысячи молодых ребят замечательно проводили бы в период шишкобоя свой отпуск в тайге — с пользой для народа и собственного здоровья. Пора покончить с артельным, безнадежно устаревшим методом эксплуатации лесных богатств: тайга требует современного к себе отношения, современного уровня знаний от тех, кто в ней работает, современной техники.
Безусловно, что наш подход к природе и наша идея могут быть применены не только в кедровых местах. Мы знаем, что гибнут под топором, иссушаются омелой чудесные лесосады на Северном Кавказе, в Киргизии и других районах страны. Сколько плодов, меда и особенно ореха может дать тамошняя природа! Почему мы выделяем орех? Не только потому, что собираемся строить свою работу на основе использования изумительного чуда природы — кедрового ореха. Следует вообще посмотреть на орехи другими глазами. Все ли знают, что, скажем, известный всем лесной (лещинный) орех по питательности в 1,5 раза превосходит свинину, в 3 раза — хлеб, в 10 раз — молоко, в 14 раз — яблоки и груши? А ведь лещину можно разводить всюду. А грецкий орех? Ведь в его незрелых плодах в 40–50 раз больше витамина С, чем в лимонах и апельсинах! Недаром И. В. Мичурин называл орехи «хлебом будущего». Пора снимать замки с ореховых кладовых!
И мы знаем, что нет на свете ореха лучше, чем кедровый: поэтому, что бы ни случилось, останемся верными своей «первой любви» — золотому сибирскому дереву. Но дело не только в экономике, хотя сейчас это главное. Представьте себе, если б в Москве вместо оранжерейных липок на улице Горького или подстриженных на заграничный манер кустиков на площади Свердлова росли кедры? Свободно, во всю силу своего могучего естества. Ведь растет совсем недалеко от Москвы, под Ярославлем, прекрасная Толгская кедровая роща. Ей уже четыреста лет, а она до сего дня плодоносит. Десятки любителей сейчас разводят кедр под Москвой, а те кедролюбы, что не имеют такой возможности, ездят каждый год восхищаться весенним цветением кедра — плотными малиновыми бутонами (мужского «пола») и скромными, нежными серебристо-пепельными сережками (женского). Кедр стоит разводить только из-за того, чтобы раз в год увидеть на густых малахитовых ветках такую буйно-спокойную, противоположно-единую красоту.
Эти же кедролюбы прививают кедр на сосну, и симбиоз приобретает удивительные свойства — растет в три раза быстрее и может (в дикой природе есть примеры) достичь гигантской высоты.
Кедру пора в город! Ведь можно в Москве обеспечить этому самому, по утверждениям исследователей, дымоустойчивому дереву нужную влажность воздуха и почвы, засадить им улицы, парки, площади и скверы, превратить столицу нашей Родины в город грез. Царь сибирского леса, кроме своей величавой, чарующей и таинственной красоты, принесет в города целебные смоляные ароматы. И несомненно, что новые сибирские города со временем будут встраиваться в кедровую тайгу, не нарушая ее облика и жизни. Да, и жизни! Пусть белка и бурундук живут во дворах, пусть дети играют с ними!
Нетерпимо халатное отношение к природе, организованное и самодеятельное браконьерство. В Кемеровской области категорически запретили рубку сырого кедра. Эта же мера необходима в других районах Сибири. И в наш век разума и созидания непонятны призывы: «Победить тайгу!» и т. д. Эти поспешные выкрики нужны для того, чтобы прикрыть и оправдать опустошения в лесах, о которых давно бьют тревогу русские лесоводы. Лесоистребители любят изображать лесовода маньяком, дрожащим над каждым деревцом. Это ложь! Народу нужно много древесины, и мы, лесоводы, горой за то, чтобы рубить леса. Но рубить их там, где они перестаиваются, гибнут от времени. В Горном Алтае — это пихтарники, в Сибири вообще — лиственница, которая занимает почти половину лесной территории, но до сих пор не разрабатывается. По-прежнему в нарушение всех норм лесоводческой науки сводятся наиболее доступные массивы с применением самых новых технических достижений. Всего несколько лет прошло с тех пор, как Иван Вихров в романе Леонова в своей ослепительной лекции говорил о «нерассуждающей стали» — мотовозах и электропилах, рванувшихся в русские леса. А сейчас лесоистребители уже вооружены бензопилой, канатными дорогами, вертолетами. И нам непонятны восторги газет и журналов по поводу, скажем, двенадцати вертолетов, трелюющих по воздуху величавые водоохранные сосны с гор Северного Кавказа…
Лесоистребители наступают. Они получили сейчас в свои руки все сибирские леса. И сколько потребовалось хлопот, чтобы отвоевать у них уникальные ленточные боры Кулунды, верхнеобские массивы и новосибирские леса — основу жизни хлебородных районов Западной Сибири! Сколько же потребуется усилий, чтобы отвоевать кедрачи у людей, которые за деревьями не видят леса!
Если глянуть на вещи крупномасштабно, то увидишь, как легко человек и злые силы природы делают на земле пустыни. Когда-то на месте Сахары были бескрайние зеленые пампасы, под песками Средней Азии погребены целые цивилизации, которые могли возникнуть только близ зелени и воды. В Индии и Китае, где живет половина человечества, осталось до жути мало лесов, и великие реки Юго-Восточной Азии мстят сейчас людям бешеными разливами. Несмотря на колоссальные водохранилища, возникшие в последние годы, стало не хватать воды нашей родной Волге, и на севере вот-вот начнется строительство сооружений, которые повернут в Волгу реки, текущие пока сквозь девственные леса…
А если еще больше укрупнить масштаб, то надо говорить о роли леса и вообще зелени на нашей планете. Не все понимают, что леса и травы — основа жизни на Земле. Советские ученые подсчитали, что растения земного шара, поддерживая нужное соотношение элементов в атмосфере, поглощают каждый год 86,5 миллиарда тонн углекислого газа. И замены этому удивительному химическому аппарату нет и не будет. «Стоит зеленому листу прекратить свою работу на несколько лет, и все живое население земного шара, в том числе и все человечество, погибнет», — писал академик С. П. Костычев. И кто знает, может быть, марсиане погибли, уничтожив постепенно зеленый покров своей планеты и не успев своевременно выбраться за ее пределы?
Но это уже из области чистой фантастики. А вот научные данные, применительно к отдаленному будущему нашей Земли. Через сотню-другую лет не будет угля и нефти — их заменит прирученная энергия неживой материи. А что же останется от угля и нефти? Тот самый углекислый газ — СО2, справиться с которым, как мы уже знаем, сможет только зелень.
Число людей на Земле баснословно увеличится, и для своего питания они создадут в неограниченном количестве разнообразнейшие и вкуснейшие продукты. Но самая калорийная, самая питательная пища будет состоять из белков, жиров, углеводов и витаминов. Основой же всех этих продуктов всегда останется углерод — С.
Человек будущего, человек коммунизма создаст изумительные искусственные ткани, кожи, меха, заменители бетона и металлов. Множество элементов заменится искусственными. Но основой всех этих вещей и веществ всегда останется углерод — С.
Углерод прокормит, оденет, защитит от жары и мороза человечество. Но ведь его в природе очень мало. В составе воздуха СО2 — углекислого газа — всего 0,03 процента, также очень мало С в земной коре, где даже железа — 5 процентов.
Поделиться книгой: