Шаг в бездну

Из глубины подвала показались еще ростки. Они медленно ползли, вслепую нащупывая дорогу, пока не добрались до останков, обволокли скользкую тушу и потащили вниз. По центру туловища тонкая оболочка некогда бывшая кожей, лопнула и из образовавшейся дыры потекла мутная жижа, отчего вонь усилилась еще больше.

За спиной Проводника раздался хриплый старческий голос, заставивший его невольно вздрогнуть:

— Блин, ну и воняет же эта дрянь!

В дверях подъезда стоял старик в промокшем пальтишке, которое, впрочем, ненамного было его моложе. Лицо его сплошь покрывали глубокие морщины, а седая борода не знала бритвы как минимум несколько месяцев. К этому добавлялся мутный и блуждающий взгляд человека, который не знает, спит он или бодрствует.

— Ты чего дергаешься-то? Я это… не специально, уж прости старого, если напугал, — прокряхтел он.

— Шел бы ты лучше домой, — ответил Проводник, отойдя подальше от подвальной двери, — дождь на улице, застудишь еще свои кости.

— Так я это, тут и живу. Давно уже… я уж и не помню, когда последний раз соседей-то видел. Вот только вонять тут стало…

Недоверчиво посмотрев на чернеющий дверной проем, Проводник захлопнул дверь и задвинул засов. Достав новую сигарету, он опять закурил.

— Хорошая, как я погляжу, у тебя тут картошка. Давно вонять начало?

— А черт его знает, — пожал плечами старик, — я уж и не помню. Воняет и воняет, да и черт бы с ним… А еще вот что я тебе скажу, — он подошел ближе и Проводник почувствовал стойкий запах перегара, — тут помимо вони звуки разные бывают, ага. Из подвала.

— Что за звуки?

— Да как тебе сказать-то? Постукивания какие-то… иногда то ли вой, то ли гул, то ли еще черт знает что… Но не добрые это звуки… помню вот, мальчуган один тут все время шастал, — старик скривил недовольную мину, — таскать старые шмотки из квартир повадился… Я его несколько раз гонял, да все без толку, хоть кол на голове теши! Вот, а потом грохот какой-то был один раз, крики. Пацаненок орал тот — помогите, помогите… а я-то что? Сам ноги еле переставляю, а тут еще и воришек спасай! Видно, кто-то из соседей все же проучил паскудника, — на последних словах он одобрительно покивал.

— Да, дед, соседи у тебя… необычные, я бы сказал.

— Почему это?

— Не бери в голову, — улыбнувшись, сказал Проводник и похлопал его по плечу. — Но я бы посоветовал тебе переехать куда-нибудь в другое место. Не шибко-то хорошие тут условия.

Он отвернулся и подошел к входной двери. Дождь все лил, даже не собираясь прекращаться; он барабанил по грязным лужам с каким-то неистовым упорством, будто желая оставить на поверхности воды как можно больше грязных пузырей. Иногда вдалеке слышались глухие раскаты грома. Улицу осветила яркая вспышка. Спустя несколько секунд воздух сотряс громовой раскат, резко отозвавшись в ушах и уцелевших оконных стеклах.

— Что-то зачастили нынче грозы, — недовольно проворчал старик и медленно опустился на ступеньки, придерживаясь рукой за перила.

Проводник молча курил, подпирая плечом стену, и смотрел на ливень. Обычно новые переходы открывались как раз после таких гроз — громких, холодных и долгих. Появлялись новые, старые исчезали… но независимо от давности переходов, они все подчинялись какой-то определенной системе, никогда не выходя за пределы их территории. Раньше, конечно, это было не так: переходы открывались где попало, без какого-либо порядка.

— А вот скажи, дед, — заговорил Проводник, не оборачиваясь к слушателю, — ты бывал на той стороне?

Лицо старика бывшее блаженно-расслабленным, вдруг напряглось.

— Не знаю, что это, — нервно бросил он. — Что еще за стороны такие… Ничего не знаю!

— Ну что ж, не знаешь и ладно, — пожал плечами Проводник.

— А ты, значит, бывал, да?

Проводник не ответил.

— Чего я спрашиваю, — кивнул сам себе старик, — конечно, бывал… ты ведь наверняка один из этих искателей приключений… Ты водишь доверчивых дураков в те места на смерть, — он зашелся мокрым, булькающим кашлем. Когда приступ прошел, старик добавил: — Да еще и зарабатываешь на этом…

— Тебя это так волнует?

— Точно так же, как тебя, был ли я там.

— Вот и поговорили, — хмыкнул Проводник. Последний раз затянувшись, он выбросил окурок. Тот, кувыркаясь в воздухе, с едва слышным шипением упал в лужу.

Дождь медленно стихал. Проводник все так же молча стоял, смотря на улицу. Он ни о чем не думал. Не хотел думать. В такие моменты на него накатывали воспоминания, гнетущие и скребущие душу острыми когтями, воспоминания, которые он всегда гнал прочь. Но они всегда возвращались, цеплялись за него как разгоряченная любовница.

Он не стал дожидаться, когда закончится дождь. Проводник вышел на улицу и неспешно пошел прочь, предоставив больного старика самому себе. Он не видел, как тот из любопытства открыл подвальную дверь и спустился вниз, превратившись в еще один мешок зловонной слизи, кормящей мутировавший картофель. Он просто шел под слабеющим дождем, вспоминая прошлое и жалея о том, что вернуться и все исправить он не мог.

Дома и дворы плыли мимо него, все мертвые и забытые, точно труп потерявшегося в джунглях туриста. Проводник отлично помнил те времена, когда здесь была жизнь. До того, как все началось. Четыре года минуло с тех пор, когда поползли первые слухи о странных явлениях и происшествиях. Хотя никто из властей этим так и не обеспокоился. Всем было наплевать на безумные бредни жителей о монстрах пожирающих детей и жутких видениях, становящихся реальностью. Так же как и на остальные явления того бурного всплеска аномальной активности — переходы открывались несколько раз в сутки и в совершенно неожиданных местах, из-за которых люди частенько пропадали (Проводник прекрасно помнил пару случаев, свидетелем которых он был), появлялись какие-то невообразимые твари в подворотнях и канализационных люках, кто-то сходил с ума от оживавших воспоминаний и галлюцинаций… Все продолжалось чуть больше двух недель, за которые городок необратимо преобразился и почти не изменился с тех самых пор — разве что он все больше походил на город-призрак. В начале второй недели прибыли военные, увеличилось количество патрулей. До прессы так ничего и не дошло, кроме лживых заверений о карантине — дело кончилось лишь небольшим репортажем о разгулявшейся инфекции, который, как и предполагалось, особого внимания не привлек: кому какое дело до того, что происходит где-то у черта на рогах?

Постепенно дождь сошел на нет.

Проводник остановился, оглядев окрестности, и печально вздохнул. На него со всех сторон смотрели пустые глазницы разбитых окон и мертвая, почти осязаемая тишина окутывала его, обволакивая словно желе. Откуда-то издалека до него все же донесся еле слышный стрекот автоматной очереди — похоже, патрульные снова развлекались стрельбой по мелкой живности.

Он закурил.

Когда-нибудь это тебя убьет, — однажды высказался один его старый приятель, сетуя на чрезмерное курение. Но кто знал, что через несколько дней его найдут разодранным стаей собак, которые просто взбесились в разгар всех происшествий? Проводник не видел необходимости избавляться от этой без сомнения вредной привычки — ему это нравилось. Как впрочем, и тот случай с собаками. Был в этом какой-то символизм. Что на роду написано…

Его размышления прервал резкий удар в спину. Удар был сильным, но Проводник устоял на ногах. Он сразу же обернулся и увидел перед собой распластавшегося на земле беляка. Тот корчился и извивался, закрывая лапами огромные глаза от света.

От удивления Проводник не сразу сообразил что делать. Спустя мгновение рука сама легла на рукоять ножа. Он замахнулся и резко опустил лезвие на грудь мутанта. Оно вошло легко, аккурат между ребер. Беляк выгнулся и обмяк. Зрачки его красных глаз медленно расширились, отчего стали походить на небольшие черные блюдца.

Проводник обтер лезвие о шерсть мутанта и озадаченно посмотрел на труп.

Что же за дела такие, что переходы стали открываться где попало? — подумал он. Хотя и без таких вот примеров становилось ясно: город катился в пропасть. И чем дальше, тем быстрее.

Он убрал нож и неспешно побрел дальше. Спустя минут двадцать он подошел к дому, где временно обосновались его наниматели. Четырехэтажное здание с облупившейся местами краской имело потрепанный и унылый вид. Проводник поднялся на второй этаж и постучал в дверь, на которой мелом вывели восьмерку. Никто не торопился открывать. Проводник собрался снова постучать, но, услышав щелчок замка, опустил руку.

Дверь открыл усатый: тот самый, что приходил с приятелем сегодня утром.

— Проходите, — кивнул он Проводнику. Тот зашел.

— Непогода? — поинтересовался усатый.

— Да.

— Говорят, у вас тут это частенько?

Проводник не ответил.

— Пойдемте, — кивнул усатый, — я покажу ваше снаряжение.

Они прошли в полупустую комнату. Лишнюю мебель просто перенесли в соседнюю, что была чуть поменьше. Старые зеленоватые обои сохранили призрачные очертания шкафов и, по-видимому, стола. Линолеум местами поцарапали, когда выносили мебель; на дверном косяке так же умудрились содрать краску. Эти люди явно не беспокоились о таких мелочах, как целость их окружающей обстановки. Теперь в комнате стояли аккуратно расставленные деревянные ящики, большие вместительные сумки и походные рюкзаки болотного цвета. Всего Проводник насчитал пять рюкзаков и сумок. Два рюкзака с пустыми сложенными сумками стояли в стороне от других. Поверх ящиков лежали комплекты одежды в целлофановых пакетах. Усатый протянул один из них Проводнику.

— Отличные походные костюмы, — одобрительно сказал он, — мне уже приходилось их носить. Удобная вещь. Материал прочный, водонепроницаемый. Что самое главное — в нем не жарко, как, например, в обычных подобных костюмах.

Проводник вскрыл пакет и недоверчиво посмотрел на его содержимое. Костюм показался ему обычным комбинезоном с капюшоном и длинной "молнией", идущей от ворота почти до паха. Материал не шуршал, на вид был прочен. Карманов было достаточно. Пуговицы отсутствовали — все, что должно было застегиваться, держалось на "молниях". Костюм выглядел объемно и навскидку весил килограммов пять. Помимо самого костюма, в пакете были перчатки из такого же материала и ботинки.

— Насколько он прочен? — спросил Проводник, посмотрев на усатого.

— Нож остановит. Пулю — вряд ли.

— Хорошо. Что-то еще?

— Гм… да, — усатый кивнул и подошел к одному из ящиков. Открыв его, он достал противогаз, два фильтра и рацию. — Вот, держите.

Проводник повертел противогаз в руках, разглядывая его без особого интереса. Тот был черным, совсем непохожим на те, что приходилось видеть ему раньше — больше походил на маску. Обзорные стекла достаточно большие, с виду прочные. Крепления для фильтров находились по бокам, пониже стекол. Держался он на голове, судя по всему, за счет небольших ремешков, которые крепились к краям маски.

Словно прочитав его мысли, усатый сказал:

— Британский противогаз. По мне, эти удобнее, чем ГП-5.

— Впервые вижу. Я, знаете ли, по Европе не разъезжал.

— Ну что ж вы так? Не поздно это дело исправить, — подмигнул усатый и улыбнулся.

— Что это значит? — Проводник посмотрел в глаза собеседнику.

— Это значит, что вы можете поехать с нами, если все сложится так, как надо. Нам нужны компетентные кадры. Платят у нас хорошо, так что я не вижу причины отказываться от такой возможности.

Проводник сложил костюм и запихнул его обратно в пакет. Туда же отправился и противогаз с фильтрами. Рацию он положил в карман.

— А рюкзак я получу? Я смотрю, у вас их больше чем нужно, — кивнул он в сторону двух "лишних".

— Конечно можете взять.

— Замечательно.

Проводник взял рюкзак и положил в него пакет. Помолчав немного, он закурил и задумчиво произнес:

— Для иностранца вы слишком хорошо говорите по-русски. Что вы, что ваш приятель. Откуда вы?

— Ну… на самом деле я не иностранец. Я такой же русский человек, как и вы. Из нашей команды иностранцы только те двое пропавших. По-русски из них говорит только один. Он же с вами и связался.

— Так значит, вы работаете на иностранцев… понятно.

— Не вижу ничего плохого, — пожал плечами усатый, — платят хорошо, поставляют хорошее оборудование… что еще нужно? Наша работа состоит только в сборе данных на опасных объектах, не более. Я хочу сказать, мы не ученые, если вы так подумали. Кстати, будем знакомы, Александр Тимофеев, — он протянул руку.

— Рад знакомству, — ответил рукопожатием Проводник. — Свое имя я не называю. Зовите меня просто Проводник.

Александр посмотрел на него с некоторой неприязнью, но тут же его взгляд переменился на деловой.

— Ну, пусть так. Ладно, как видите, остальные члены группы сейчас отсутствуют, поэтому краткий инструктаж проведу я. Нашей задачей является простой сбор данных. В этом нам поможет специальная аппаратура. Вторая задача — это найти некие образования, называемые здесь Кристаллами Зевса. Другие вещи нас тоже интересуют, но не настолько. Я хочу сказать, если мы найдем что-то действительно стоящее, это необходимо принести сюда. Всем этим будем заниматься мы. Ваша же задача — это помощь в поиске интересующих нас предметов и консультирование группы в вопросах о флоре и фауне тех мест, где мы окажемся. Какие-нибудь вопросы?

Проводник глубоко затянулся и выдохнул дым. Помолчал.

— На кого конкретно мы работаем?

— Извините, но этого я не могу сказать. Во всяком случае, пока.

— Что, секретность?

— Условия контракта.

— Понятно, — сказал он, выпустив дым через ноздри. — А где же остальные ваши коллеги? Тоже решили прогуляться в парке?

— У них свои дела.

Проводник молча кивнул.

— Пепельница есть?

— Да, на подоконнике.

Проводник подошел к окну и стряхнул пепел в обычную стеклянную пепельницу. За окном был все тот же мрачный осенний вид. Черные ветви деревьев изредка двигались под напором холодного ветра, разгонявшего опавшую листву. Небо сплошь застилала серая пелена облаков. Холода приближались — до зимы осталось совсем немного…Скоро выпадет снег, снова будут появляться странные следы и снова эти исследователи будут приезжать, ходить вокруг них и удивляться, строя невероятные гипотезы. А какие у них при этом лица… Эти мысли заставили Проводника улыбнуться.

Пока он курил, Александр сосредоточенно ковырялся в недрах ящиков, осматривая и проверяя различные приборы. В них Проводник ничего интересного не находил, ему казалось это лишним — таскать с собой всю эту электронную ерунду, когда она попросту бесполезна. Но ему было все равно, что будут делать эти люди; его интересовали деньги. Больше всего он хотел собрать достаточно средств и убраться из этой дыры. Неважно куда, лишь бы подальше. Подальше от этой обреченности, от этой мертвой серости, царящей вокруг. От самого этого места, которое не могло дать такой роскоши, как начать все заново. Начать с чистого листа.

— Вы давно этим занимаетесь? — как-то неожиданно спросил Александр, посмотрев на Проводника.

— Чем? — выпав из мысленных образов, Проводник не сразу понял суть вопроса.

— Экскурсиями, конечно.

— Разве это имеет значение?

— Ну… а как же. Разумеется, имеет.

Проводник затушил окурок в пепельнице и, помолчав, ответил:

— Четыре года. Но я предпочитаю не говорить на эту тему.

— И много вы повидали?

— Много. Всего и не перечислишь.

Александр положил приборы обратно в ящик и закрыл его.

— Что ж… отлично. — Он посмотрел на часы. — Хм… через два часа вернутся остальные. Выпить не хотите?

— Нет, спасибо. Да и ждать не хочу. Увидимся завтра.

Они пожали друг другу руки, и Александр проводил его до двери.

Проводник пристроил на плечи рюкзак и неспешно спустился по лестнице. Когда он вышел на улицу, снова начался дождь.