Авантюрист

Во время моей тирады ни лицо, ни поза, ни руки Глаттона никак не выдали его волнения или истинных мыслей.

– Я отказываюсь вести переговоры в таком тоне! – наигранно брызнул слюной боров-интендант, но без вполне ожидаемых багровений рожи и гневных потрясаний членами тела. Вот уж крепкий орешек мне попался!

– Вы в моих руках! Прежде чем мы продолжим обсуждать условия вашей капитуляции, потрудитесь освободить моих людей! – продолжил наседать я.

– Это невозможно! – с возмутительной невозмутимостью на роже интендант сложил руки на груди. Ай, ай, ушел в закрытую позицию. На результат ему плевать, он просто тянет время!

И Глаттон, и я прекрасно понимали, что освобождение пленных изменит расклад сил кардинально. Никто не помешает мне тут же вооружить их трофеями. А с многократным перевесом жестокая расправа над бывшим начальством лишь вопрос времени.

– Это не обсуждается. Освободите, и тогда мы рассмотрим приемлемый для вас выход. Сделайте знак своим людям, чтобы не мешали моим выбираться из ямы. Иначе переговорам конец!

Пользуясь затишьем, двое стрелков подняли и унесли за стену тело Нила. На секунду они приковали взгляды всех пятерых переговорщиков.

– Боюсь, вы не понимаете! – взревел интендант, собираясь поведать мне, что именно я не понимаю, но мне удалось перекричать его.

– Вы правильно боитесь, Глаттон! – Я избегал смотреть собеседнику в глаза, чтобы он не прочел в них свой приговор. – Задумку с крестами мы оценили. Через полчаса те из вас, кто не сложит оружие, окажутся там. Вот этими руками буду приколачивать!

Интендант засопел на меня ядреным выхлопом, формулируя достойный, по его мнению, ответ. Казалось, эту глыбу заносчивого дерьма ничем невозможно расшевелить.

– Вы! Господин офицер, назовите свою цену! – цинично предложил он и начал обмахиваться расшитой золотом треуголкой.

– Сначала свободу пленным, потом вернемся к деньгам! – ответил я, закидывая врагу наживку. Хорошо, что Молчун с Беловым никак не проявили своего удивления.

– Получив деньги, вы уйдете, а русинский сброд мы отпустим следом, – попытался схитрить заглотивший наживку до самой задницы интендант и пустился в увещевания: – Поверьте, юноша, вы же разумный человек, это единственный выход для всех нас. Ваши обозники мне не нужны, кормить их еще! Чем быстрее вы вернетесь туда, откуда вывалились на мою голову, тем больше шансов, что сохраните свою.

– А куда мне спешить? Все крупные банды в этом районе уничтожены. Мои усиленные пикеты контролируют тракт, – откровенно блефовал я. – У вас пять минут, чтобы освободить пленных. Затем мы снимем с крестов наших солдат и соберем трофеи. После этого предлагаю обсудить вашу капитуляцию. Кстати, вы останетесь здесь как гарант перемирия! Точнее, прекращения огня.

Глаттон отрицательно качал головой на каждое мое предложение, а на последней фразе напрягся. Рыжие сальные патлы, торчащие сосульками из-под треуголки, смотрелись особенно мерзко, а перегарно-одеколонное амбре уже порядком раздраконило мое обоняние.

– Вы получите столько империалов, сколько сможете унести. И вы, и ваши офицеры станете обеспеченными людьми. А будете упорствовать, не получите ничего! Мы дорого продадим наши жизни!

– Господин Глаттон, я скорее дерьма на лопате куплю, чем ваши жизни!

Кто-то из моих солдат не удержался от смеха.

– Да как ты смеешь, подлый человечишка! – Интенданта наконец проняло – бледная конопатая рожа пошла пятнами, а щетинистый подбородок заходил ходуном.

Ну же, давай вытаскивай свою хрень из-за пазухи или договаривай, почему мы должны уносить ноги! – мысленно подзуживал я Глаттона. Вот только интендант оказался скуп на информацию…

Тянулась минута за минутой. Переговоры зашли в тупик. Глаттон молчаливо расстреливал меня глазами, но почему-то не спешил поджав хвост убегать в башню. Он совершенно не боялся меня, вот что странно! Ведь только что перестала существовать сотня сквернавцев, погибли главари группы офицеров-изменников, а оставшиеся блокированы.

Я размышлял. Если жадный до денег армейский снабженец собрался дать мне взятку, скорее всего, он рассчитывает ее тут же вернуть назад. Значит, наверняка ждет подмоги. Следовательно, надо их валить и штурмовать башню. Жаль, с бойцами никаких сигналов не обговорили…

– Так мы с господином Богданом не сговоримся, – вдруг произнес на чистом русинском молчавший до этого момента дюжий телохранитель.

Подтолкнув Глаттона за фургон так, чтобы закрыться тентом от наблюдателей из донжона, он зафиксировал конечности командира своими ручищами. Под напором интендантского пуза мы втроем вынужденно подались назад. Со стороны могло показаться, что переговорщики решили посмотреть за фургоном нечто очень важное, а телохранитель поддержал своего господина под руку. Интендант порывался завопить, но успел лишь метнуть на подчиненного гневный взгляд, который погас под хруст его шейных позвонков.

– Продолжим наш разговор, – предложил телохранитель, заломив правую бровь с немым риторическим вопросом: «Возражений нет?» Не сводя с нас пронзительного взгляда, мужчина аккуратно опустил труп покинувшего наше общество господина, прислонив его спиной к деревянному колесу фургона. Треуголка в процессе усадки тела надвинулась на лоб, а второй подбородок растекся ожерельем по заляпанному вином и пищей мундиру, отчего покойный приобрел вид офицера-гедониста, прикорнувшего по пьяному делу в неподобающем месте.

– Власть у изменников поменялась? – с ядовитой хрипотцой в голосе поинтересовался я. – Так вы, как пауки в банке, друг дружку сожрете без нашей помощи.

– Покажи Слезу Патриарха, – пропустив мимо ушей мои колкости, уверенно попросил бывший телохранитель. Словно имел право. А еще меня посетило ощущение, что кадет и Молчун не являлись для него серьезной помехой. Захочет посмотреть – посмотрит. Даже пробитый навылет пулями моих стрелков…

Я повернул руку, выполняя необычную просьбу потенциального союзника.

– Значит, исполнилась ее судьба. Не сберегли госпожу… – Гамион отразился искорками в его темных глазах.

– Да ты кто такой?! – рявкнул Молчун.

Сидевшие за стеной солдаты возмущенно зашумели.

– В Золотой роще узнаешь, стрелок, – прозвучал ответ. – Если дойдете.

– Мы должны дойти. Говори, – я убрал правую руку с браслетом за спину, попутно зацепив из кобуры револьвер, и отошел на несколько шагов. Встал так, чтобы мои парни не закрывали сектор.

– То-то и оно, что должны. Потому пойдете через ущелье Рока.

Кадет с Молчуном переглянулись. Если бы странный громила захотел напасть, момент был подходящий – ему удалось нас ошеломить.

– Так, – вспомнился мне приказ княжны Белозеровой, озвученный Фомой этой ночью. Странное совпадение грызло мозг, мешая продолжать осмысленный разговор. – Как?

– Это еще почему? – наигранно равнодушно протянул Белов.

– Как своих всех вызволите да обоз возьмете, захотите ведь трактом пойти. Это легче, но там посты.

– Не нам хоронить и эту падаль, и будущую, – барским жестом повел я свободной рукой, словно показывая собеседнику учиненный разгром. – Тебе, ратай, какая печаль?

На «ратая» здоровяк никак не отреагировал, хотя я полагал, что обидится. Ведь телосложением и чертами лица он идеально подходил на роль старшего брата Яру с Туром. Хоть умный и самостоятельный до изумления. Какой-то неправильный изменник, многослойный, подумалось мне. Забыл о своей выгоде и нас учить жизни взялся.

– Какая мне печаль, Богдан, узнаешь в роще. Когда Слезу вернешь Патриарху. А пока знайте. По тракту идет караван с ротой дукарских стрелков. Они везут сотни ружей вроде этих, чтобы обменять на джамью и аш. – Он указал на наши с Молчуном трофеи и продолжил: – В башне плата за первую партию ружей и пистолетов, батальонная казна, пятьсот гамионов к «дербанкам». И нажитое офицерами, но это мелочи. Главное – это восемь специальных гамионов для артиллерийских орудий.

Внимательно слушавший переговоры камрад внезапно рванулся, как зверь в клетке.

– Большой набег? Под угрозой русинские земли? – я выразил его опасения своим голосом.

«Суперратай» молча кивнул.

Даже крупной бандой не напугать граничарские роты и линейные части, но здесь налицо попытка организовать разбойников и мародеров в армию, снабдить их скорострельными винтовками и зарядами к орудиям. А это будет уже не набег, а нашествие. Тут и крупным поселениям со стенами и гарнизонами придется туго, хутора же и села просто сметут.

Кадет и Молчун потрясенно хранили молчание. Не знаю, кем они считали лжетелохранителя: раскаявшимся предателем, спасающим свою шкуру, случайно оказавшимся в стане врага честным человеком или кем-то еще. Я же видел перед собой агента экстра-класса, проникшего в центр крупной сделки по продаже оружия. Круто я попал. Ни за что не поверю, что караван с оружием – затея покойного Глаттона. Он здесь даже не руководитель, а один из исполнителей. Возможно, отвечали за сделку те два «церэушника», которых у стен крепости уничтожила сила Асеня. Выходит, я игровую комбинацию, а то и серьезный бизнес расстроил большим людям. А что, если княжна отправила меня не только пленных выручать? И что означает невероятная осведомленность негаданного союзника о наших планах? А его интерес к судьбе госпожи Белояровой? Новый мир преподнес мне сюрприз, который лучше всего разобрать по косточкам на досуге. Сейчас некогда себя оплакивать либо утешать, необходимо быстрым ударом зачистить башню, а там дай бог ноги унести. И трофеи.

– Что предлагаешь… друг?

– Сейчас я вернусь назад. Скажу, что вас купили за пятьсот империалов, а Обжора остался в заложниках. Ящик с казной вам принесут сюда двое других. Может, трое, если повезет. Внутри их останется восемь или девять.

– Давай так. Скажи им, что сначала они должны не препятствовать освобождению пленных, потом пусть несут казну. И еще скажи, что я требую час форы.

– Не выйдет, Богдан, с пленными. Они сволочи, а не идиоты. Деньги им заранее Глаттон приказал подготовить. По себе привыкли судить, оттого и поверят, что вас купили.

– Будь по-твоему, – согласился я. – Значит, валим тех, кто с сундуком. Затем бьем по бойницам залпами. Один рывок, и мы у ворот. Откроешь?

– Добро. Готовьтесь, – обронил он и отправился к башне.

Вдруг пришло в голову, что слово «добро» не слишком подходит для нашего замысла и что я так и не спросил имени необычного древича.

Нами овладели предбоевая суета и томительно-радостное предчувствие близкой победы.

– Молчун, пусть бойцы приберут труп под телегу, ну ты понимаешь, чтобы «гости» не сразу увидели. Арбалеты сюда. «Гостей» надо «убрать» тихо. Никому не высовываться, ждать моего сигнала.

Кадет, как ни странно, не возмутился, не обвинил меня в коварстве. Мастер-стрелок кивнул, проследил за кантующими смердящее тело солдатами и отправился за вторым арбалетчиком.

Я продолжал отдавать распоряжения. Молчун и три бойца займутся делегацией «покупателей», затем освободят пленных. Три связки собранных на поле боя ружей, пистолетов и пульниц должны обеспечить вернувшихся в строй солдат оружием. Белова и трех самых метких стрелков с казнозарядными винтовками выделил в особую группу огневого прикрытия и поставил им задачу бить по бойницам второго этажа.

Явившегося на призыв Буяна, увешанного пистолетами и амулетами, назначил в штурмовой отряд под руководством сами догадайтесь кого. Туда же включил древичей, для чего довооружил их палашами и пистолетами. Ломиться всей толпой – только множить потери. Если ратай-союзник не подкачает, то на первом этаже мы справимся вчетвером. Белову дал уточнение: когда начнется бой внутри, следовать за штурмовой группой. Чтобы, если позволит толщина перекрытий, стрелять по врагам, не поднимаясь наверх. Двум раненым стрелкам предстояло поддерживать нашу атаку огнем и наблюдать за лесом и трактом.

Что же меня так колбасит немилосердно? Вроде уже сутки плотняком воюю, всякого насмотрелся, а поди ж ты, трясет, как осиновый лист на ветру. Некомфортно мне, братцы. Грязные и посеченные каменной крошкой лица соратников поплыли, превратились в пятна, а затем и вовсе исчезли…

Сырая прохлада непрошеной гостьей проникла под рубаху, но еще не успела погостить достаточно, чтобы организовать мне простуду. Зато взбодрила до зубовного стука. Я включился в жизнь и, кряхтя, приподнялся на руках, потрясенный увиденным. Вроде собирался штурмовать башню, а очнулся в темном лесу. Совсем не похожем на Грымскую пущу. Меня окружал плотный строй деревьев примерно одинакового диаметра, одетых в антрацитовую шершавую кору. Лес производил впечатление неживого и «стылого» – легкие выдыхали пар, окружающее пространство медленно, но верно тянуло из меня тепло. Запахи ощущались какие-то тусклые, главенствовала нотка старого пожарища. На уровне древесных крон клубилась густая тьма, не пропускавшая ни кванта солнечного света. Царящий сумрак разгоняли мои гамионы на груди и на руке, еще немного света давали пятна неизвестных организмов, облюбовавших торчащие из черной палой листвы корни и ветки.

Под сапогом пронзительно, словно ледышка, хрустнул сук, усугубляя мою растерянность до невольного испуга. Вот как бывает: на поле боя выстрелов уже почти перестал пугаться, а тут от треска сучка до дрожи проняло. Проверил оружие и амуницию: револьвер в кобуре, Буянов подарок за голенищем, браслет на руке да трофейный амулет на шее. Зябко повел плечами и растер плечи ладонями. И тут я увидел отблеск костра. Ноги сами понесли навстречу теплу и свету.

На сложенных крест-накрест бревнах сидел мужчина в кожаном плаще и грел над постреливающим искрами пламенем босые ступни. Мое появление вызвало у него весьма неоднозначную улыбку. Смерив меня взглядом, он оперся широко расставленными руками на бревно и выпятил грудь. Трактовать его мимику и жесты можно было как угодно. Я остановился, окинул быстрым взглядом поляну и расстегнул кобуру.

Сам костер и окружающее его пространство показались мне знакомыми. Я ведь своими собственными руками после ролевки сложил этот очаг, положил два ствола друг на друга, принес охапку дров. На Земле. Кажется, это случилось так давно! Но если напрячь мозг, то прошли примерно сутки с того момента, как Арагорн втравил меня в историю. Так, может, все кончилось и я уже дома? Буду вспоминать, как попал на настоящую войну, показывать очередной пассии шрам на спине, укус на бедре и ожоги на запястье. С загадочным видом намекать, что ранен при обстоятельствах, не подлежащих разглашению.

– Нет, Богдан, ничего не кончилось, – развеял мои надежды человек у костра хорошо поставленным баритоном.

Был ли это вздох разочарования или я перевел дыхание для следующего раунда?

– Я тебя знаю! – воскликнул я по-русски. Взгляд пробежал по ладной фигуре, отметив запомнившиеся образы – кожаный плащ, коричневую кирасу с зерцалом, аккуратные холеные кисти рук, босые ступни. В последнюю очередь я всмотрелся в лицо собеседника, искренне опасаясь поворота в стиле фильма ужасов. Что вот сейчас из его глазниц полезут могильные черви и монстр кинется на меня, раззявив смрадную пасть с острыми клыками. Ничего подобного не произошло. Вполне живое лицо с правильными чертами и равномерной небритостью на щеках. Черноглазый и темноволосый «покойник» мирно подкидывал топливо в костерок и разглядывал меня.

– «Камрад», «подселенец» и другие странные наименования – это все я. Ральф Дорпат, исследователь и путешественник, – ответ на русском языке в сочетании с чинным поклоном имперского нобиля произвели неизгладимое впечатление. А ведь он молод, быть может, даже моложе меня. А впрочем, кто их, колдунов, разберет! Балуются, поди, эликсирами да заклинаниями напропалую.

– Богдан Романов, человек многих профессий, попаданец, – зеркально повторил комбинацию движений, надеясь, что Ральф оценит мой прогресс в области хороших манер. Собеседник весело улыбался, разве что не смеялся.

Никак в голове не укладывалось: его окровавленный холодный труп остался на дороге, а теперь вот он сидит напротив, греется у огня, говорит и дышит, как живой. Или это не совсем он? Как бы выяснить правду, чтобы не огорчить напрасно хорошего человека? А я? Я что, тоже помер?! Вот так на ровном месте копыта отбросил?!

– Заканчивай паниковать и злиться! – одернул меня Ральф. – Ты – жив. А вот я балансирую на грани бытия и небытия. Прах и пепел – тут бы подошла пафосная цитата какого-нибудь драматурга, да из головы повылетало все к хренам собачьим.

– Спасибо, что разъяснил, – протянул я в легком замешательстве и почесал руку рядом с ожогом на правом запястье. На самом деле от сердца отлегло. Согласитесь, очень грустно умирать, когда только начал жить по-настоящему. Прямо скажем, нечестно и неправильно. Значит, я все-таки не помер, и мы сейчас не в стране вечной охоты на здешний лад. – А что цитат нет, оно и к лучшему. Я не любитель театра.

Немного запоздало осознал, что Ральф читает мои мысли, как открытую книгу. Ступор. Суета и мельтешение мыслишек. Пылающие щеки и застрявшее в поджатых губах грязное ругательство. И бессилие, невозможность что-либо изменить. Вам случалось оказаться внезапно голышом в метро в час пик? Так вот, я бы с вами не раздумывая поменялся.

– Присаживайтесь, сэр Богдан. – Камрад резко сменил тему, тон и язык – перешел на имперский. – Есть важный разговор.

На полном серьезе сэром назвал, без иронии. Это помогло мне собраться. Как я и предполагал, браслет дипломированного мага автоматически ввел меня в благородное сословие. Не только в глазах подчиненных мне солдат – много ли они видели на своем веку магов? – но и бывшего владельца, который, в отличие от остальных, в курсе моего пролетарского происхождения. И носа не воротил, признал за равного.

Не удержался задать давно терзавший меня вопрос:

– Выходит, я знаю то, что знал… то есть знаешь ты? И наоборот?

– Почти так, пришелец из иного мира. Мои знания и умения достались тебе, так сказать, в наследство. Частично. Знания останутся с тобой навсегда, а вот навыки предстоит развивать, многому и вовсе предстоит учиться с самого начала.

Похоже, мужик уверен, что я продолжу свои приключения в том мире, – мелькнула первая здравая мысль. Следом за ней родилась вторая – поблагодарить человека.

– Спасибо. За револьвер спасибо огромное. И за сапоги тоже. Выручил.

Я говорил совершенно искренне и вовсе не из-за телепатических способностей собеседника, а по зову сердца.

– А за браслет? – съехидничал Ральф. – Чтобы его получить, десять лет терпел педагогические эксперименты зануд и садистов.

Я понимающе улыбнулся – вот и нашлись у нас общие черты. Если к моим школьным годам прибавить время, бездарно потраченное на высшее образование, то у меня стаж неволи в обители пыльных догм, маразматиков и копролитов из «грызущих гранит науки» куда больше. Зато мой диплом разве что на стену можно вешать для солидности. Атрибут прошедшего обучение мага не в пример функциональнее.

– И за браслет тоже, – согласился я и осторожно предложил: – Могу вернуть.

– Вместе с сапогами? – хмыкнул Ральф и пошевелил пальцами ног с налипшими на них жухлыми травинками и частицами пепла. Прах к праху. Однако какой неугомонный попался покойник, еще разует меня!

Я энергично завертел головой, отказываясь расстаться с удобной обувью.

– То-то же! Такими вещами не шутят. Теперь это твоя ноша до самой Золотой рощи.

– А поподробнее? С темой Асеней знаком. У меня в отряде двое древичей… – Я вскочил, удивив Ральфа. – Ох! Как они там без меня? Справились?!

Ральф задрал левую руку и покачал ладонью, мол, присаживайся.

– Скоро сам узнаешь. Парни знают свое дело, не переоценивай себя.

– Слушай, Ральф, мне назад надо, к своим. Надо, понимаешь?! Я вообще не понимаю, как здесь оказался и…

– Ты наглотался эманаций Хаоса.

– Чего наглотался? – перебил я. – Да у меня весь бой маковой росинки во рту не было!

– Дубина! Неужели ты… – Ральф закрыл глаза ладонью левой руки. – Постой, а что ты видел необычного, когда Патриарх явил свой гнев?

– Необычного? Шутишь? Да там… – Возникшее в голове окончание фразы «все было необычное» так в ней и погибло. По суровому выражению лица Ральфа понял, что вопрос мне задан совсем не праздный. – Из гадов повалила чернота. Не то дым, не то пар, не то мелкие насекомые. Из одних больше, из других меньше.

– Слеза сразу свет испустила?

– Не-ет, а что? – Я заподозрил подвох. – Повязка была на руке…

Мрачное молчание Ральфа испытывало мое терпение не больше минуты, но мне показалось невероятно долгим.

– Что чувствовал, когда убивал?