Дело одержимого убийцы

Он выбежал из парка на тротуар. Здесь уже начиналась его улица, до дома оставалось рукой подать. Обычно к этому моменту он уже был выжат, как лимон, и последние метров триста преодолевал уже шагом, то и дело останавливаясь отдышаться. Но сейчас тело двигалось в привычном ритме как-то совсем механически — голова была занята совсем не тем.

Едва он свернул из парка, за ним тут же тронулась машина. Какой-то черный «Опель» с тонированными стеклами двинулся с той же скоростью, что и он, неотрывно держась за спиной. Это было уже что-то совсем из области паранойи. Какого черта он не ускоряется, что ему надо?

Помимо воли Скрипка прибавил ходу. Спурт после десятикилометровой пробежки — такого он еще не устраивал! Автомобиль, тем не менее, упорно маячил за левым плечом. Сергею приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы не оглядываться на него ежесекундно. Складывалось полное  впечатление, что черный «Опель» не то конвоирует, не то гонит его куда-то.

А у самого дома Скрипка поневоле остановился. Кажется, приехали. Под ложечкой противно заныло.

Возле щита, сплошь заклеенного  афишами «Удивительного цирка» стояло трое одинаковых рабочих с валиками и в салатовых жилетах. С косичками. И «Опель» сзади не думал никуда деваться.  От ждущих его одинаковых расклейщиков веяло какой-то читанной в детстве  фантастикой Крапивина про жутких манекенов, которых берет только мячик с пятью полосками, и Скрипка вдруг поймал себя на дурацкой мысли: жаль, что у него нет детей, и неоткуда взяться мячику...

 

Он остановился, держась рукой за ограждение и тяжело дыша. Нет уж, сам он им в лапы не сунется. Ну-с, интересно, что дальше?

Он стоял и дышал, и ничего больше отчего-то не происходило. Расклейщики молча курили одну сигарету на троих. «Опель» заглох, потом рывками пополз вперед. Медленно-медленно он добрался до Сергея, и  наконец-то стало можно разглядеть водителя: отчаянно вцепившуюся в руль девушку и сидящего рядом мрачного мужика со вторым рулем. На крыше «Опеля» обнаружилась пластиковая пирамидка с буквой «У».

Люди вождению учатся, пока машин на улицах нет. А ты тут себе паранойю устраиваешь, гражданин колдун и целитель. Стыдно.

Один из расклейщиков бросил окурок в урну, и они неторопливо прошли мимо Сергея, один за другим. Никакие они, понятное дело, оказались не одинаковые — обычные южные ребята, которые русскому человеку все кажутся на одно лицо, если не присматриваться. Эффект «близнецов» давала одежда: однотипные жилеты и поддетые под них толстовки с выпущенным наружу капюшоном. Шнуры от этих толстовок, с крупными красными «колокольчиками» на концах, и казались ему косичками.

Расклейщики опасливо обошли тихо хихикающего человека в насквозь мокрой от пота одежде и отправились по своим рабочим делам.

Трали-вали, крыша, где ты будешь завтра. «Удивительный цирк», право слово! Надо было бы успокоиться, но получалось плохо. Скрипка, продолжая непроизвольно хихикать, дошел до своего подъезда и вызвал лифт. Вымыться, бухнуться спать часа на два, проснуться с отличным настроением на весь день - и забыть эти глупости, как страшный сон...

***

Игорь Валуйский за эти четыре месяца постепенно свыкся с мыслью, что экстрасенсы — это не только ловкие мошенники и сумасшедшие. Вернее, дифференциация произошла так: внутри, в отделе «Т.О.Р.» работали настоящие экстрасенсы-самородки, в чьих способностях он убеждался ежедневно, а вот снаружи, во внешнем мире, всё осталось по-прежнему. Сплошной обман и подставные лица, в «способности» которых верят только разнообразные лохи, потенциальные жертвы аферистов.

Тем удивительнее ему было узнать, что за это убивают, всерьез убивают. Изобретательно и с размахом, почти по десятку человек в год. Нет, конечно, объектом охоты маньяка может стать кто угодно, хоть проститутка, хоть экстрасенс, но он имел на этот счет собственное мнение, отличающееся от точки зрения Горячева. Лично ему, Игорю Валуйскому, казалось, что маньяками здесь и не пахло, а всё куда как серьезнее.

Как объяснить, что убийства не прекращаются уже почти пятнадцать лет? В истории криминалистики единичны случаи такой долгой активности маньяков. Кроме того, эти «подсказки следствию» - по идее, убийца оставляет их в случае, когда уверен, что с ищейками можно поиграть в «кто тут самый умный» и через это самореализоваться.

Но в том-то и дело, что следствия никто не вел, и все пятнадцать лет никому на хрен не сдались эти убийства колдунов и ворожей в разных регионах. Отсюда следует самое странное: как ему позволили орудовать столько времени? Почему убийства не расследовались с должным рвением? Ведь один пристальный взгляд опытной ищейки вроде Горячева — и всё, вот оно, как на блюдечке. А Николай Васильевич, при всех его несомненных достоинствах, отнюдь не Эркюль Пуаро, он просто дотошный и  последовательный практик. Неужели не находилось таких все пятнадцать лет?

Нечисто здесь было, здорово нечисто. Но все теоретические рассуждения стоило засунуть себе, как говорил один киногерой, «в портмоне» - хотя бы до тех пор, пока не найдется Сергей.

За это время они успели здорово сблизиться. Поначалу хлипкий рафинированный юнец, сын откровенного шарлатана от эзотерики, вызывал немало пессимизма у грубоватого и недоверчивого Валуйского. От его манеры картинно закатывать глаза, когда его узнавали на улицах, Игорю приходилось давить в себе садизм армейского сержанта. Но в деле Скрипка совершенно менялся и был здорово полезен. После того, как Сергей спас ему жизнь в первый раз, Валуйский сам выставил ему литровку самого дорогого виски, какой нашел. Они напились тогда в хлам, заснули под утро - это перед рабочим-то днем! - и Горячев потом распекал их обоих, как мальчишек. В общем, традиционное начало мужской дружбы, как Валуйский себе это представлял.

И на спорт «подсадил» Скрипку именно Игорь — кажется, как раз в процессе распития. Критически осмотрев тощего Сергея, они сообща решили, что в «качалку» ему пока идти рановато, и стоит ограничиться турниками-брусьями и бегом. Бегать Скрипке особенно понравилось. Он говорил, что хорошая пробежка ранним утром плюс час-другой сна дают совершенно фантастический результат.

Оставалось надеяться, что сейчас он именно на пробежке.

Валуйский отошел от окна, которое проверял  каждые пять минут. Ничего. Никаких следов присутствия чего-либо необычного вообще, стандартный утренний пейзаж: прохлада и безлюдье. Он и не надеялся особенно увидеть Сергея из окна, двери в подъезд были с другой стороны дома. Стоп. А это что?

В квартире было тихо настолько, что гудение лифта он услышал прямо от окна. Ну да, естественно — кабина тронулась как раз с этого, седьмого этажа, последний раз лифтом пользовался он сам. Кто-то вызвал на первый, надо полагать.

Когда лифт пополз вверх, он на всякий случай расстегнул пуговицу на кобуре. Когда кабина остановилась на седьмом этаже — достал пистолет и направил в проем двери. Когда в замке заворочался ключ — встал на одно колено, укрывшись за тумбочкой.

Вошедший, впрочем, не скрывался. Однако при виде направленного на него ствола едва не подпрыгнул.

- Да вы сговорились сегодня, что ли? - агрессивно спросил Скрипка. - Игорь, что за дебильные шутки?

- Это не шутки, - встал Валуйский, пряча пистолет обратно в кобуру. - Ты под ударом, Серега. Мы уж тут тебя обыскались. В общем, нам с тобой надо срочно двигаться в направлении базы, папа твой уже там. По дороге объясню, только вот отзвонюсь сейчас... Погоди, а что значит - «сговорились»? Уже что-то было?

- Да ерунда, - махнул рукой экстрасенс, - Показалось, что за мной следят, напридумывал всякого, потом сам же убедился, что у страха глаза велики... А что случилось-то? Почему переполох?

- «Гармонистов» убил маньяк, - кратко пояснил Валуйский, доставая телефон. - Следующий у них на очереди либо ты, либо твой отец. И тебе вполне могло не показаться, что за тобой следили.

Он набрал номер; трубку сняли практически сразу.

- Алло, Николай Васильевич? Всё в порядке, Сергей вернулся. Был на пробежке. Замечал какие-то странности, хотя и говорит, что у страха глаза велики. М-м... да, я тоже так думаю. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Стартуем на базу, по дороге введу в курс дела. Всё, до связи.

Игорь захлопнул телефон и принялся командовать:

- Бери нормального объема сумку. Сложи туда документы, деньги, оружие... нет оружия? Да, действительно, что это я. В общем, предметы первой необходимости захвати — всякую там зубную щетку, смену одежды, средства связи... Давай, у нас пять минут. Где у вас тут есть окошко, чтобы на ту сторону дома посмотреть, где подъезд?

- На лестничной площадке, - мотнул головой Скрипка, лихорадочно пытаясь понять, что складывать и куда.

Игорь не поленился сходить на лестницу и тщательно осмотреть из окна двор. Всё было чисто. Изредка проходили первые прохожие, дворник неторопливо сметал опавшие за ночь листья в большую кучу. Самое обычное теплое осеннее утро буднего дня. Он вернулся в квартиру.

- Кажется, готово, - произнес Скрипка, с некоторым удивлением глядя на плотно набитую сумку. - Напихал чего-то...

- Ладно, двигаем, - решил Валуйский. - Как ощущения, экстрасенс?

- Тревожно, - поморщился Сергей. - Бегал — еще ничего было, а сейчас что-то совсем. Как ты мне про маньяка рассказал, так и... Может, это я себе навыдумывал? Уже ничего не понимаю. Но предчувствия гадостные.

- Ладно, будем настороже, - кивнул следователь. - Машина у входа через дорогу. Выходим и сразу ныряем туда. Спускаемся по лестнице, я первый.

- Ладно, - кивнул Скрипка. Его заметно потряхивало.

Больше они не говорили. Молча спустились по лестнице: Валуйский с пистолетом наготове и Скрипка со своей сумкой. У выхода на улицу Игорь помедлил чуток, как пловец перед прыжком в воду, а потом решительно распахнул дверь. Пистолет в руке он замаскировал снятой курткой. Цепко оглядевшись, он пошел к машине; кажется, всё было чисто.

Остановившись у своего минивэна, Игорь еще раз внимательно огляделся и сделал Скрипке знак подойти. Экстрасенс, с трудом не переходя на бег, двинулся к нему. Ощущения были, действительно, гадостнее некуда, а где-то на середине короткого пути они переросли в совершенную панику. Он всё же побежал, едва не сбив с ног Валуйского - тому пришлось придержать его, чтобы не упал.

- Что? - кратко спросил сыщик, достав пистолет из-под куртки. - Где?

- Смерть...  - только и смог выдавить Сергей. - К нам... Ложись!

Валуйский додумался посмотреть вверх, и глаза его расширились. Схватив Скрипку за туловище борцовским захватом, он вместе с ним упал за свой фургончик. Тут же по ушам ударил оглушительный взрыв, а следом их засыпало выбитыми из фургончика стеклами...

Потом наступила темнота.

Глава 4

- Как ты себя чувствуешь? - тревожно поинтересовался Скрипка-старший у сына, застегивая пряжки на лаковых ботинках.

- Ты спрашивал пять минут назад, - поморщился Сергей. - Порядок, пап. Не беспокойся, можешь ехать.

- Да, - кивнул экстрасенс, ежась, словно от холода. Он как-то  потускнел и выцвел за эти сутки, утратив аристократический лоск, хотя одет был точно так же, как и при встрече с Красновым  вчера. - Пора. Удачи вам в поисках - и берегите себя. Один раз вам повезло, другой... ладно, не буду разводить пессимизм. Надеюсь на вас, Защитник.

- Постараюсь не подвести, - кратко ответил Краснов. Скрипка-старший кивнул на прощание, подхватил свои чемоданы и засеменил к лифту. Вместе с ним двинулись двое крепких оперативников — его личная охрана на время расследования. Горячев здраво рассудил, что маньяк уже обозначил свою цель — младшего Скрипку — так что подставлять под удар лишних людей было бы неправильно. Но, тем не менее, охранники Скрипке-старшему пока не повредят.

Проводив отца, Сергей сел на пуфик у двери и прикрыл глаза, сделав знак остальным, что сейчас подойдет. Коллеги деликатно разошлись по своим делам, давая ему время собраться с силами.

Особенно больно не было. Царапины и ссадины под бинтами ощущались просто горячими пятнами — вот только временами накатывала одуряющая слабость от потери крови. Да уж, заляпал он там асфальт... Кроме того, сонного зелья Сочиной Сергей не пил (в отличие от Валуйского), потому что собранный и какой-то яростно-веселый Краснов сообщил ему - экстрасенсы должны собраться и устроить, как он выразился, «общий котел». И его способности в этом «общем котле» здорово пригодятся. Так что Игорю можно было только тихо позавидовать — он сейчас спал на диванчике, счастливо улыбаясь. Судя по всему, зелье цыганки, кроме того, что способствовало регенерации, еще и обеспечивало прекрасные сновидения в процессе.

«Один раз вам повезло», ха.

То, что им повезло, Сергей за сегодня слышал не меньше десяти раз. Даже обычно не оперирующий такими понятиями Горячев, который на время превратился в ходячий колл-центр, аккумулируя сведения из полиции, «Скорой», пожарной и родного Следственного Комитета, не нашел других слов. И, кажется, он был первым из этих десяти.

«Вам повезло», - сказал он еще тогда, четыре часа назад, в неторопливо ползущей сквозь пробку машине «Скорой», снимая и протирая тряпочкой свои очки. Впрочем, ограничиться этим нелогичным утверждением было бы как-то не по-горячевски. «Вы читали Кастанеду?» - неожиданно спросил он. Валуйский, которому как раз бинтовали спину, отчего он был похож на полуразмотанную мумию, отрицательно покачал головой, а Скрипка удивленно кивнул.

 - У дона Хуана есть чудные слова, которые мне всегда нравились: «В любой ситуации воин должен действовать безупречно», - поучительно сказал им Горячев, надевая очки и окончательно становясь похожим на университетского профессора. - Вы действовали безупречно, и поэтому вам повезло, вот что я хотел сказать. До удара газового баллона об асфальт и взрыва у вас было от силы секунды четыре. За это время вы успели заметить опасность, идущую с неожиданной стороны, и посильно защититься от нее.

- Я его видел, - невпопад ответил Валуйский, мотая головой. - Я видел гада, Николай Васильевич. Там, на крыше, когда он бросал баллон. Волосы темные, в  жилетке, что всякие коммунальщики носят, цвет еще такой желто-зеленый, не помню, как называется...

- Салатовый, - слабым голосом подсказал Скрипка и истерически захихикал. Горячев успокаивающе похлопал его по руке. Наверное, подумал, что шок...

- ...Баро, ты нормально?

- Да, нормально, - открыл глаза Скрипка. - Уже иду.

Он поднялся с пуфика и прошел вслед за Алей в рабочую комнату.

Весь отдел «Т.О.Р.» был, кажется, в сборе. Горячев нахохлился за своим ноутбуком, посверкивая очками. Краснов за столом совершал какие-то сложные манипуляции с несколькими карандашами, скотчем и устрашающего вида ножом. Забинтованный Валуйский спал на диване младенческим сном, держа за руку Лену Марченко. Аля прошла на свое привычное место под форточкой и чиркнула зажигалкой, закуривая.

- Вот все и в сборе, - констатировал Краснов. - Только Марины нет, но она в поле, ищет нашу девочку-потеряшку. Сейчас начнем, еще две минуты. Сергей, если не сложно, помоги.

Скрипка подошел к Ярославу, с интересом глядя на лежавшие перед ним предметы. Тут были пять карандашей, которые экстрасенс заточил до неправдоподобной остроты, здоровенный складной нож с характерными следами грифеля на лезвии, моток канцелярского скотча и немалых размеров лист девственно-чистой бумаги.

- Что это вы задумали, Князь? - с интересом спросил Скрипка.

- Импровизирую, - пожал плечами Краснов, отматывая кусок скотча. - Бери ножик, юный падаван, сейчас я покажу тебе правильную сторону Силы.

- Вы меня пугаете, - буркнул Скрипка, но нож, тем не менее, взял.

Краснов приложил один из карандашей к указательному пальцу левой руки, придерживая большим. Аккуратно, в три витка, примотал его скотчем.

- Режь, - кратко велел он Сергею, кивая на свою руку.

- Скотч? - на всякий случай уточнил Скрипка.

- Нет, вены, - фыркнул Ярослав. - Скотч, ясное дело.

Скрипка перерезал скотч, и процедура повторилась со всеми пальцами левой руки Краснова по очереди.

- Прекрасно, - одобрил Ярослав, пошевелив всеми пятью карандашами по очереди. - Сергей, бери бумагу, и пойдем к Игорю. Еще столик подтащи к дивану, будь добр.

Скрипка выполнил, что просили. В результате рядом с безмятежно спящим Валуйским очутился журнальный столик с расстеленным листом бумаги, а в изголовье дивана сел сосредоточенный Краснов с карандашами, примотанными к пальцам.

- Я, конечно, всё понимаю, - нервно сказала Лена, сжимая руку Игоря. - Но что-то больно вы, Ярослав Олегович, на Фредди Крюгера смахиваете. А я, знаете ли, за Игоря беспокоюсь.

- Ценю хорошую шутку, - ровно сказал Краснов, кладя правую, свободную,  ладонь на лоб Валуйского. - Тем более, параллели действительно налицо. Но можешь не беспокоиться, никто не пострадает... наверное.

Он длинно выдохнул, закрыв глаза и громко сказал:

- Так, граждане. Смертельный номер, слабонервным не смотреть, сильно нервным лучше вообще покинуть помещение. А если серьезно — то я прошу всех некоторое время посидеть тихо, потому как дело новое, неосвоенное, на голых интуиции с импровизацией. Может потребоваться какое-то время... хотя нет, не потребуется, уже поперло, каже...

Он замолчал на полуслове, медленно повел головой сначала вправо, затем влево. Глазные яблоки под закрытыми веками двигались хаотично. Скрипка лишь мысленно присвистнул. Так быстро, буквально за несколько секунд, входить в транс у него не получалось и на самой мощной «волне».

Краснов вытянул левую руку с карандашами вбок, над столиком. Валуйский беспокойно зашевелился, и Лена почти беззвучно принялась его успокаивать и гладить.

Левая рука Краснова затряслась, сначала крупной дрожью, потом всё мельче и мельче, почти неразличимо. Валуйский на диване метался и дергался — кажется, ему снилось что-то совсем нехорошее. Тихо и плавно, каким-то невероятно изящным движением, Краснов опустил трясущуюся руку вниз, на бумагу.

Это был действительно «смертельный номер». Скрипка, открыв рот, смотрел, как мельчайшие движения пальцев  с привязанными к ним карандашами превращают белую поверхность в испещренный пятнами фон. Краснов рисовал не последовательно, как делают художники — овал превращается в схематичное лицо, лицо постепенно обрастает подробностями — он, скорее, передавал стоящую перед его внутренним взглядом фотографию. Судорожные подергивания пяти карандашей сразу с какой-то нечеловеческой точностью воспроизводили картинку целиком.

Вот край газового баллона с полустершейся надписью «Пропан». Вот разлетевшиеся на ветру волосы, вот  часть щеки, вот ограда крыши. Рука снова идет вверх, чуть сдвинувшись вправо, и снова — волосы, щека и нос, тонкие губы, заросший щетиной подбородок, шея, край толстовки с толстым шнуром, к концу которого привязан крупный «колокольчик»... Сергей скривился — всё-таки его «манекены»-расклейщики не были обострением паранойи.

Валуйский на диване вдруг перестал метаться и обмяк. Лена испуганно ойкнула и посмотрела на Краснова. Но всё, кажется, было в порядке, просто кончилось «рабочее время»: экстрасенс открыл глаза и устало откинулся на диван. С удивлением взглянул сначала на сточенные почти до деревяшек карандаши у себя на пальцах, потом — на рисунок.

На рисунок, к слову, получившееся походило мало. Скорее — на большую черно-белую фотографию или, что вернее, на картину в жанре гиперреализма. Во весь лист формата А3 на зрителя глядело очень неприятное и даже пугающее лицо. Лицо убийцы, швыряющего газовый баллон с крыши.

- Эпическое полотно «Воплощение смерти Сергея Скрипки», - криво усмехнулся Сергей. - Сожгите, пожалуйста, эту дрянь, как станет больше не нужна. Смотреть на него физически неприятно, согласитесь? Настолько омерзительная рожа, просто невероятно. Его бы такого первый же полицейский патруль задержал.

- Да, странное лицо, - отрешенно пробормотал Краснов. - Но Игорь увидел именно так.

- С ним всё в порядке? - требовательно спросила Лена. - С Игорем? После ваших фреддикрюгерских вторжений к нему в сон?

- Да, всё в порядке, - заверил ее экстрасенс. - Сейчас он спит без сновидений, и ближайшие полчаса-час его из пушки не добудишься. И не надо, пусть отдыхает.

- Да-а, - протянул Горячев, вместе с Алей разглядывая получившийся рисунок. - Наши художники, что делают фотороботы, от зависти бы удавились. Но Сергей, кстати, прав: такого типа задержит первый же встречный патруль, какой бы там жилет на него не был надет. Такой, я бы сказал, инфернальной угрозой и агрессией от него веет, это что-то.

- Верное слово, очень верное - «инфернальной», - сухо согласилась цыганка, кладя обе руки на фоторобот. - Я вообще сомневаюсь, что человек это. Ой, неохота лезть, совсем неохота, но теперь ведь моя очередь, да, Ярослав?

- Да, - кивнул Краснов. - Сможешь сказать, что с ним и где он?