Проект «Справедливость»

Даниил Аксенов

Проект «Справедливость»

Глава 1

                                                                                           

Эта история началась, когда листья только начали желтеть и еще прочно держались за ветки, борясь с ветром. Я прибыл на свою работу ровно в восемь, как положено курьеру. Мой мотоцикл остался на подземной стоянке, а прозрачный стеклянный лифт понес меня на двадцать седьмой этаж.

Фирма 'Уральская проволока' казалась мне очень богатой еще со дня первого знакомства с ней. Это впечатление до сих пор нисколько не изменилось. Фирма щедро тратила деньги, арендуя даже места для личных машин курьеров, но я поначалу толком не знал, откуда эти деньги берутся. Из названия получалось, что организация торгует проволокой, но даже наименования отделов главного офиса не имели к проволоке никакого отношения. Вот, например, 'отдел маркетинга', 'транспортный отдел', 'отдел логистики', 'отдел информационных технологий' и прочее в том же духе. Не было даже элементарного отдела продаж, не говоря уже о производственных секциях! В свой первый месяц я осторожно спрашивал у коллег и даже у начальства, чем же занимается фирма. Мои вопросы разбивались о стену глубокомысленных улыбок и советов спокойно получать безобразно высокое для курьера жалование и больше ни о чем не думать. Не думать я не мог, но крепился пару месяцев, когда вдруг часть моих вопросов неожиданно обрела ответ.

В эту фирму меня устроил отец, которого я никогда не видел. Однажды мне пришло официальное письмо-приглашение с указанием имени рекомендателя - Савьенова Дмитрия Владимировича, судя по ФИО, моего отца, вдруг вспомнившего об оставленном еще до рождения отпрыске. Я сначала решил, что должность курьера очень скромна даже для моего четырехлетнего якобы высшего образования, но в письме было два примечания: во-первых, уровень зарплаты, а во-вторых, обещался служебный рост. Положив письмо в черную роскошную папку, напоследок подаренную бывшей подругой накануне ее отъезда в Англию, я отправился в главный офис. Там ни о каком Савьенове Дмитрии Владимировиче слыхом не слыхивали, но письмо признали подлинным. Меня послали к начальнику отдела связи и я сразу был зачислен. С тех пор прошло полгода, весьма насыщенных событиями.

Итак, в тот день, с которого началась самая интересная часть моей истории, я поднялся на лифте и прошествовал к своему рабочему столу. Этот стол был черен, солиден и совсем не подходил для моей скромной должности. На нем располагались компьютер и телефон (одновременно внутренний и внешний). Они тоже были черными. Я попытался оживить рабочее место и повесил на стену небольшой плакат с пальмами и девушкой в бикини, идущей по песчаному берегу. Плакат располагался не очень удачно: получалось, что девушка заходит куда-то за монитор и дальше ей предстоит брести в полной темноте в сторону моего соседа, известного бабника.

Не успел я усесться и ввести пароль, как раздался телефонный звонок. '024' высветилось на табло. Номер моего шефа. Подняв трубку, я услышал знакомый хрипловатый голос:

- Глеб, зайдите ко мне. Это срочно.

Срочно, так срочно. Я пошел по консервативному серому офисному коридору, миновал улыбчивую секретаршу Светочку, брюнетку с бледным лицом и накрашенными алой помадой губами, и, постучав, вошел в кабинет.

Шеф сидел за столом, отбивая синей ручкой нетерпеливый марш. За его лысой головой висели стеклянные полки, сразу привлекающие внимание блеском расположенных на них вещей. Там стояли мотки с платиновой, золотой и серебряной тонкой проволокой. На первый взгляд, это было доказательством, что фирма все-таки что-то производит. Однако если перевернуть катушку тыльной стороной и посмотреть на надпись, то выяснится, что проволока сделана в далекой Калифорнии и к нашей фирме не имеет никакого отношения.

- Поедете в район Арбата, - вместо приветствия сообщил мне шеф, живо шевеля толстыми губами. - Вот адрес. Там живет старик, в прошлом оценщик Третьяковской галереи и консультант еще нескольких музеев. Возьмете у него посылку, он в курсе. Да, и проследите, чтобы он по причине маразма не подсунул что-то другое. В посылке должна быть глиняная миска. Поняли?

Раньше мне никогда не сообщали о содержимом посылок, но месяц назад возник скандал: один из моих коллег доставил по назначению совсем не то, что ожидалось. Уж не знаю, в каких выражениях более высокое начальство призвало к порядку мою контору, но с тех пор меня стали вводить в курс дела. Выяснилось, что я перевожу удивительные вещи, среди которых глиняная миска смотрится очень органично.

- Понял, Виталий Григорьевич. А куда доставить? Сюда?

Шеф едва заметно покачал большой головой.

- Нет. Туда. И без задержек. Справитесь? Медальон с собой?

Я едва сдержал вздох. 'Туда' мне уже приходилось доставлять вещи, но всего два раза, без спешки и с сопровождением.

- Медальон с собой, Виталий Григорьевич. Будет сделано, - мне не хотелось признаваться, что волнуюсь.

- Езжайте. Доставите посылку и можете считать, что норматив на сегодня выполнен. Думаю, вам захочется прогуляться по 'городу'.

Доброта шефа показная, с умыслом. Завтра он наверняка спросит, где я был и что видел. Полагаю, ему нужно, чтобы я привык к 'городу'. А это лучше всего сделать, гуляя там в одиночестве. 'Город' - забавное место, кажущееся на первый взгляд спокойным. Но только на первый. Я еще не разобрался во всех тамошних хитросплетениях, ведь увидел лишь поверхностную часть. Что ж, придется сегодня копнуть поглубже.

Я вышел от шефа, мысленно прикидывая маршрут. Старичку повезло жить на Композиторской улице. Роскошное старинное место, только, к сожалению, уже застроенное новыми домами.

Я спустился в гараж, встречая по пути знакомых из других фирм. Как общительный человек, я за полгода успел со многими перемолвиться хотя бы словечком.

Мне показалось, что за углом мелькнул красный плащ. Захотелось бежать туда, чтобы проверить и лишний раз поздороваться. Этот красный плащ мог принадлежать Иванне. Девушка с таким необычным именем работала в соседнем офисе. Ах, Иванна, ну как бы нам встретиться? Мне есть, что тебе сказать. Все слова уже давно и по несколько раз продуманы, жаль только, что до сих пор не высказаны.

Мой зеленый Кавасаки - хороший, рычащий друг. Он немного сердится, когда я газую, обгоняя поток или на полной скорости забираюсь в гору, но несет службу исправно. Мне удалось обойти несколько отечественных авто и новехонькую спортивную ауди. Очень бы хотелось такую машину, но, к сожалению, из-за моей патологической честности не думаю, что удастся ее приобрести в ближайшем будущем. Сейчас богатым нужно или родиться или изворачиваться, как змея. Роль рептилии мне не идет.

Вскоре я прибыл на место, нажал кнопку звонка и худой низенький старичок впустил меня в квартиру. Старичок выглядел совсем ветхим, его волосы были седыми и даже местами желтоватыми. Он говорил тихо, чинно и очень вежливо.

- Здравствуйте, вы за посылкой? Могу я узнать ваше имя? Очень приятно. У меня раньше был приятель по имени Глеб Дмитриевич. Полярник. Он замерз во льдах в семьдесят шестом. Подождите минутку. Не хотите ли чаю?

Я старался отвечать столь же вежливо, оглядывая зал. Там над современным телевизором висел портрет молодого черноволосого морского офицера с кучей орденов и кортиком. Я с трудом узнал в офицере моего старичка. Вот это да! Дедок-то был весьма боевой с погонами капитана третьего ранга. Интересно, чем же он командовал во время Великой Отечественной?

- Был командиром подводной лодки, - старичок появился из-за спины и по выражению моего лица угадал вопрос. - Глеб Дмитриевич, вот пакет.

Хозяин квартиры держал небольшую картонную коробку. Мне не хотелось огорчать тенью подозрения в маразме такого радушного и заслуженного дедка, но шеф твердо сказал, что нужно убедиться в содержимом посылки.

- Могу я посмотреть, что внутри? Чтобы не было накладок.

Старичок безмолвно положил коробку на стол, раскрыл ее, вытащил мятые газеты, а потом - сам предмет. В его руках дрожала посеревшая от времени неровная глиняная посудина. Нет никаких сомнений в том, что это - миска. Интересно, сколько ей лет?

- Спасибо.

Старичок снова завернул посудину в газету и сложил в ящик. Мы пошли к выходу. Хозяин дома провожал меня степенно и с достоинством.

Дверь открылась, я уже был готов выйти за порог, как вдруг заметил, что на лестничной клетке стоят двое. И ладно бы просто стоят, но смотрят прямо на нас. В руке одного из них нехорошо блестит пистолет.

- Не закрывайте, - сказал безоружный, крепкий и низкий с цепким взглядом. - Нам надо…

Но старичок не послушал их, а захлопнул дверь рывком. Раздались выстрел и щелчок замка. Я обернулся к хозяину квартиры, но, увы, его лицо было бледно и неподвижно. Он сполз вниз по стене, на голубой рубашке расплывалось красное пятно.

Вот это поворот. В первую секунду я был растерян. Что делать? Звонить за помощью? Попытаться спасти старичка? Мои хаотичные мысли прервались криком из-за двери:

- Открывайте! Мы сейчас ее выломаем! Глеб, отдай чашу!

Они знают мое имя? Но я ведь их вижу в первый раз!

Тут же раздался удар. Стены затрещали, с притолоки посыпалась белая пыль. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что дверь не выдержит долго.

Я схватился за сотовый и нажал кнопку автовызова шефа. Пока телефон набирал номер, я осмотрелся. На этот раз искал не достопримечательности, а обыкновенные двери. Они мне понадобятся, чтобы проникнуть в 'город'. Нашел три, которые ведут из коридора в спальню, кухню и наверное в ванную. Кому-то может быть интересно, почему я звонил шефу, а не в полицию, но если бы вы видели нашу службу безопасности, то не стали бы задавать такой вопрос.

- Глеб, открой! Мы сохраним тебе жизнь и даже заплатим! - снова раздался крик. - Десять кусков зелеными за чашу!

Непонятно, откуда им известно мое имя, но насчет главного они не в курсе: меня невозможно подкупить. Это - мое достоинство и моя беда. Мама рассказывала, что такое у меня с раннего детства. Я честен как хрустальная слеза и ничего не могу с этим поделать. Мне можно доверить миллион долларов наличными без расписки, потом прийти за ним через год и я верну каждый цент.

Прогрохотал еще один удар. Дверь подпрыгнула, но в этот момент я услышал в трубке голос шефа.

- Алло. Глеб? Это ты?

- Старик убит, я прячусь в его квартире, миска со мной, - мой доклад был краток. - Убийцы ломятся и скоро будут здесь. Что делать?

- Бежать можешь? - голос шефа даже не дрогнул.

- Только 'туда'.

- Ну так беги!

Даже если бы шеф это не приказал, я бы все равно так и поступил. Я в два шага оказался рядом с дверью, ведущей в спальню. Мокрыми от пота пальцами нащупал медальон и нажал на холодный металл. Теперь - дверь. Я потащил на себя ручку, дверь распахнулась… увы, за ней по-прежнему спальня.

Звуки за моей спиной нарастали, треск усилился. Деревяшка с замком вот-вот падет, открыв меня пулям. Остались две двери.

Я бросился к той, которая ведет на кухню. Рывок ручки… разочарование многократно умножило мое волнение и беспокойство за собственную жизнь. Дверь на кухню открыла мне кухню.

Кто-то неосведомленный о Лиме обязательно бы сказал: ну что городит этот чудик? Почему дверь на кухню разочаровывает его? Он на самом деле ожидает, что она приведет его в какое-то другое место? У него вообще все дома?

На этот резонный вообще-то вопрос отвечу так. Дома у меня никого нет, живу один. С тех пор, как получил работу курьера, ушел из маминой квартиры и снимаю жилье. Что касается двери, то да, ожидаю. Даже всем сердцем надеюсь, что она приведет меня в другое место. И дело тут в медальоне. Он должен в этом помочь, но, к сожалению, мой ранг среди сотрудников фирмы невысок и медальон первого уровня не может дать стопроцентной гарантии. Примерно один случай из четырех - вот мой предел. Нужно открыть в среднем четыре двери, чтобы наконец попасть туда, куда собираюсь. Мой худший результат - девять дверей, а лучший - две. Но вернемся в квартиру с застреленным старичком и убийцами, рвущимися по мою душу.

Я услышал резкий, пронзительный треск после очередного удара. Этот треск сказал мне, что, пожалуй, еще один такой рывок и между мной и стрелком будет лишь стена пыли. А стена пыли это такая вещь, через которую очень легко проходят пули.

Я быстро оглянулся назад: замок едва держался. Мой взгляд невольно упал на старичка, сидящего, привалившись к стене. Если не обращать внимания на красное пятно, то кажется, что хозяин квартиры отдыхает. Будь у меня больше времени, то подумал бы о том, сколько раз этот старичок сидел вот так, опираясь на стену каюты или поручень, прислушиваясь к залпам орудий, шуму волн или просто мечтая о мирной жизни. Его мирная жизнь сложилась, пожалуй. Он стал известным специалистом по предметам искусства. Жил в тишине и покое много лет, но умер, подражая молодости, солдатом.

Моя рука легла на ручку двери, ведущую в ванную. Дверь была белая, немного поцарапанная, на ней висела коричневая металлическая гравюра с изображением писающего мальчика. Такие наверное были раньше модны. Очень давно.

Сзади раздался резко обрывающийся треск. Все, входной двери пришел конец. Я вцепился в рукоятку и потащил ее к себе. Сразу же увидел что-то темно-красное. Неужели плитка в ванной? Тогда конец и мне. Эту дверь можно попробовать закрыть и еще раз открыть, но это резко снижает шансы: если нужно быстро попасть в 'город', то следует искать еще одну дверь. Но где ее возьмешь? Я уже перепробовал три, все, что были.

Мне показалось, что дверь открывается слишком медленно, мои чувства обострились. Помню, как однажды упал со второго этажа - тот полет тоже был для меня как вечность.

Дверь распахнулась и я делаю шаг, затаив дыхание. Нет, это не ванная. Получилось! За моей спиной все еще слышался шум, но я даже не обернулся. Здесь безопасно. Никто не посмеет оскорбить Привратника.

Я привалился спиной к стене. Стена была теплая и даже казалась слегка мягкой, хотя вроде бы сложена из кирпичей. По моему лицу потек пот: надо же, открыл всего три двери, а так устал.

Мне не нужно было оглядываться, чтобы узнать, где нахожусь. Помещение давно знакомо. Представьте себе сложенную из красного кирпича квадратную комнату примерно пять на пять метров. У нее нет ни окон, ни дверей, пол и потолок тоже кирпичные. Казалось бы, переверни эту комнату, поставь на ребро или вверх тормашками, ничего не изменится. Однако на стенах в темных подсвечниках горят длинные белые свечи, будто указывая на правильную ориентацию. Дескать, стены вот они. Откуда берется воздух или кислород для огня я не знаю: в комнате нет никаких видимых щелей. Зато посередине пола стоит деревянный стул с черной высокой и, наверное, очень неудобной спинкой. На стуле сидит человек. Это Привратник.

Здесь следует сделать небольшое отступление. Я буду использовать знакомые и простые слова, чтобы не усложнять рассказ. Например, когда говорю, что Привратник - человек, подразумеваю лишь, что он похож на человека. Толстый и короткий, с пролысиной на макушке, мясистым носом-картошкой, он одет в нечто вроде белой древнеримской тоги с золотой каймой. Привратник сидит и смотрит очень солидно, будто готовится выступать перед Сенатом. Однако я очень сомневаюсь, что он - человек. Дело не только в том, что Привратник умудряется жить в комнате без входа и выхода, но также и в том, что его невозможно увидеть со спины. Если идти вокруг стула, то всегда будет казаться, что Привратник обращен к тебе лицом. Это не зависит от того, сколько людей в комнате: он будет обращен лицом к каждому.

- Рад снова видеть, Глеб, - Привратник тихим голосом произнес свою обычную фразу.

- А уж как я рад, - я откликнулся вполне искренне. - Меня же чуть не подстрелили. Было всего три двери, а я умудрился правильно открыть лишь последнюю. Несколько секунд задержки - и все. А старика, хозяина квартиры, убили. Вот мерзавцы! Он наверняка столько раз стоял лицом к лицу с настоящими врагами, победил, а его застрелил какой-то уголовник.

- Очень жаль, Глеб, - Привратник не повысил голоса и смотрел на меня, не моргая. - Кто в вас стрелял?

- Не знаю, - я с досадой махнул рукой. - Я успел сообщить своим. Пусть сами разбираются.

Привратник молчал. Он дышал равномерно и было видно, как тога на груди слегка колыхалась в такт дыханию.

Я все-таки ждал реплики, но Привратник молчал. Его редкие темно-коричневые волосы казались чистыми, хотя кто знает, сколько он тут сидит.

Я уже собрался преодолеть паузу и вновь начать разговор, как вдруг догадка заставила мои губы плотно сжаться. Вопрос Привратника 'Кто в тебя стрелял?' был не просто вопросом, а вопросом Места. Дело в том, что из этой кирпичной комнаты можно выйти двумя способами: либо оказаться в произвольном месте 'города', либо самому выбрать точку прибытия. Когда Привратник задает вопрос Места и ты отвечаешь правильно, то имеешь право выбирать, куда тебе угодно попасть в пределах 'города'. Не угадал, не ответил - извини, окажешься в какой-нибудь дыре, из которой будешь долго выбираться, блуждая по незнакомым улицам.

- В меня стрелял высокий мужчина, блондин, лет тридцати, - теперь я подбирал слова тщательно. - Он был одет в темно-синий пиджак и брюки. Больше о нем ничего не знаю.

- Неправильно, - покачал головой Привратник. - Идите, Глеб. До встречи.

Я уже знал, что решение вынесено и оно необратимо. Не нужно больше ничего делать, надо только ждать. Кирпичные стены изменили свой свет, посветлели, будто кто-то направил на них мощный прожектор. Но это, конечно, не прожектор, просто солнце над 'городом' начало проникать сквозь истончающиеся стены. Один мой коллега, бывший технарь, в прошлый раз сказал, что стены не могут исчезать, растворяясь словно кусок сахара в чае. Он прав, конечно, но в 'городе' иные законы.

Вскоре от кирпичной комнаты и Привратника не осталось и следа. Я стоял на какой-то улице: с одной стороны - желтоватое трехэтажное здание с красивыми барельефами, изображающими то ли сатиров, то ли кентавров, а с другой - шестиэтажный дом, облицованный мрамором с огромными черными дверьми и массивным парадным крыльцом. Солнце светило вовсю и дома напоминали мне Петербург девятнадцатого века в ясную погоду. Я, конечно, никогда не видел такой Петербург, но представляю его именно так: величественные здания, многочисленные скульптуры, гулкие мостовые, прихотливо изгибающиеся перила мостов, кареты, степенные прохожие, одетые в сюртуки… в этом городе все то же самое. Он красив и значителен, однако называется 'Лим'.

Думаю, пришло время рассказать все, что знаю на этот момент о городе и его обитателях. Но для этого нужно перенестись на три месяца назад, когда меня впервые представили Привратнику.

В один прекрасный день шеф вызвал новоиспеченного курьера и хладнокровно сообщил, что мой испытательный срок подходит к концу. Если я хочу продолжать работать на фирму и получить прибавку к окладу, то должен буду дать подписку о неразглашении всех коммерческих секретов, к которым меня допустят. Признаться, я не колебался ни секунды. Место мне очень нравилось, работой не перегружали, платили более чем щедро и обещали платить еще больше в обмен на подпись. Кто бы отказался? Я все подписал. И дальше началось самое любопытное. Шеф подошел к двери, открыл ее, но вместо того, чтобы выйти со мной из кабинета, пригласил меня войти в непонятно откуда взявшуюся комнату из красного кирпича, где сидел господин в древнеримской тоге, одаривший меня маленьким серебристым медальоном.

Сразу выяснилась интересная деталь: пройдя через Привратника, любой человек утрачивал способность обсуждать некоторые темы. О них можно было сколько угодно думать, но писать, говорить или показывать знаками - нет. 'Город' блюл свою тайну, и это было покруче подписки о неразглашении.

Любопытство одолевало меня, но, увы, свободно расспрашивать я уже не мог, оставалось лишь довольствоваться тем, что вижу и постепенно понимаю. Мне сказали, что потом ограничение на разговоры притупится, я смогу говорить почти обо всем с теми, кто посвящен в тайну Лима.

Город казался очень большим и был окружен стеной. В нем обитали люди, местные жители, всем заправляла ратуша, но самое главное - многие вещи работали тут не так, как в моем мире. Здесь нет двигателей, электроники и огнестрельного оружия, но зато есть то, что некоторые назвали бы магией. Эту 'магию' я попытаюсь описать как можно более подробно, настолько, насколько сам понимаю.

Представьте, что пространство пронизано некоей энергией. Ее не все могут видеть, но те, кто может, способны брать и превращать в известные формы, пропуская через свой внутренний резервуар. Если маг хочет получить, к примеру, огненную стрелу, то должен взять часть энергии из своего резервуара и наложить ее на форму (уже хорошо изученную и отработанную). Мне уверенно сказали, что существует семьдесят два раздела магии и десятки форм, присущих каждому разделу. Чаще всего используется около дюжины разделов, но любой ценящий свою жизнь маг будет стараться узнать как можно больше форм, чтобы защищаться от них. К сожалению или к счастью, не все разделы доступны, некоторые из них считаются потерянными. Но интересно и то, что, например, фехтование тоже опирается на несколько разделов магии. Любой опытный фехтовальщик здесь - маг, и его удары отнюдь не просты.

Мне хотелось знать, что это за город такой и для чего он нужен. Почему он связан с моим миром и кто такие Привратники? Отчего, к примеру, именно семьдесят два раздела магии, а не семьдесят три или девяносто пять? У меня была масса вопросов, но я поначалу собирал информацию по скудным крохам.

К тому времени мне удалось выяснить, что фирмой управляют обитатели этого города. Они никогда не появляются в моем мире, а предпочитают действовать через подставных лиц. Люди ли они? Не знаю, но местные жители, те, кого вижу на улицах и в закусочных - самые настоящие люди. Зато я был уверен, что наша фирма и соседние в том же здании - не одни такие. Земляне на улицах Лима попадались часто, и я сразу узнавал их. По одежде, спросите вы? По походке и поведению? Нет, но об этом чуть позже.

Итак, покинув Привратника, я оказался на узкой улице между двух больших домов. Нужно было найти дорогу к представительству фирмы. 'Третий дом маркиза Ори' - так называлось наше здание в этом городе.

Солнце стояло в зените, вызывая жар и духоту. Поблизости не было ни одного прохожего. Я дошел до угла, узнав, что узкая улица называется 'пер. Щеголей', а перпендикулярная ей, та, которая чуть пошире - 'ул. Дубки'. В городе везде были развешены сверкающие медные таблички, наводящие на мысль о том, что их кто-то регулярно начищает.

Я хотел найти закусочную или любое другое публичное место, чтобы узнать дорогу, но рядом не было ничего подходящего. Озираясь, вдруг увидел, что вдали в какое-то здание вошли двое, а потом еще трое. Вероятно, там пивная или ресторан.

Плитка на тротуаре была гладкой - еще одно указание на фешенебельность района, в котором я очутился. Но легкое смущение охватило меня, когда достиг серого массивного здания, куда входили люди. Над дверью висела черная табличка с белыми строгими буквами: 'Воздушные просьбы графа Мара'.

Кто-то может подумать, что это - молельный дом, но в городе, насколько мне известно, не было ни жрецов, ни какой-либо религии. Просто так называлась одна из школ магии.

Я немного помедлил, думая, стоит ли туда входить, но потом, решив, что в том, чтобы узнать дорогу, нет ничего плохого, шагнул внутрь, бережно придерживая коробку с миской. Полутемный холл встретил меня прохладой и блеском картин, нарисованных на стеклянных основах. Картины представляли из себя запутанные разноцветные схемы и обозначали, скорее всего, формы, которым учат в этой школе. Неподалеку от входной двери стоял стол, за которым восседал человек с белым гусиным пером за ухом. Рядом стояли пятеро разодетых молодых парней. Секретарь и студенты - догадаться было нетрудно.

Я решительно направился к столу. Студенты не сводили с меня любопытных глаз, а секретарь же посмотрел на свои бумаги и открыл блестящий железный футляр, чуть не смахнув рукавом темно-синего сюртука чернильницу на пол.

- Вы на проверку? - голос секретаря, брюнета средних лет, был деловит. - Запись на сегодня уже закончена. Если угодно, можете попробовать в следующем месяце… сейчас, сейчас… где же списки? А, вот… Как вы знаете, у нас не бесплатная проверка. За внесение в список с вас один ливр и еще девять заплатите сразу перед…

- Я просто…, - мне хотелось сразу перейти к делу и спросить дорогу, но секретарь не позволил себя перебить.

- Подождите, а вы вообще откуда? - живо поинтересовался он. - Вас до этого хоть где-то проверяли? Хотя бы предварительно?

- Но…

- Не волнуйтесь, я сейчас посмотрю. Это бесплатно, - секретарь поспешил успокоить меня, неверно истолковав мои намерения. - Может сэкономите луидор. Судя по наряду, вы не очень-то богаты.

В этом торопливый собеседник был прав. Одежда на мне была так себе. Во время перехода синие джинсы превратились в черные суконные штаны, зеленоватая рубашка стала белой и поверх нее появился плотный коричневый жилет. Я стал похож на младшего клерка или помощника приказчика. Когда прощаешься с Привратником, твоя одежда изменяется. Впрочем, не только одежда, но и отдельные вещи, которые берешь с собой, включая деньги.

Секретарь, не переставая говорить что-то о пользе экономии, извлек из футляра небольшое плоское розовое стеклышко и поднес его к правому глазу. Мужчина замолчал лишь на пару секунд, изучая меня через это стекло, а потом принялся за болтовню с новыми силами.

- Я так и думал! Пусто! Удивительно пусто! Неужели вы раньше ни к кому не обращались? Или считаете, что вы - исключение? Нет, если хотите напрасно потратить целый луидор, тогда конечно. Кто вам станет мешать? Но мой долг предупредить: если пусто сначала, то ничего и не появится! Я уже столько видел таких как вы. Все надеетесь на что-то, надеетесь… эх! Ну что, будем записываться? Пятое число вас устроит? Или попробуете двадцать пятое?

Он наконец замолчал, явно ожидая моего ответа.

- Спасибо, но мне этого не надо, - я был уже рад возможности вставить словечко. - Я вообще не за этим и знаю, что пуст. А просто хотел спросить дорогу к третьему дому маркиза Ори. Этот район города мне незнаком, я заблудился.