Великие мечты

Это был прорыв, настоящий прорыв, так Эндрю позднее описывал это Юлии: «Мы победили, Юлия, да, мы и в самом деле победили». И Фрэнсис была польщена, у нее даже слезы выступили на глазах. Эндрю положил руку на плечи Сильвии и, улыбаясь матери, сказал:

— Да, с нами весело. Но Юлия предпочитает ужинать у себя наверху, одна.

Сам того не ведая, Эндрю нарисовал картину того, что значит быть одиноким, и она потрясла его до глубины души. Он вскочил и сказал:

— Я пойду и еще раз приглашу ее.

В определенной степени он сделал это и для того, чтобы избавиться от бремени и вызова своей тарелки, к содержимому которой едва притронулся. Как только он вышел из кухни, Сильвия тоже отложила вилку.

Через минуту Эндрю вернулся и сел, проговорив:

— Юлия сказала, что, возможно, заглянет попозже.

Это вызвало за столом нечто вроде паники. Несмотря на все усилия Эндрю представить свою бабушку в более привлекательном свете, ее склонны были считать старой ведьмой, она служила объектом насмешек. Сент-джозефский контингент не мог знать, как Юлия неделю, даже две боролась с болезнью Сильвии, сидела с ней, купала ее, заставляла проглотить кусочек того, ложечку другого. Должно быть, она почти не спала эти дни. И вот ее награда — Сильвия, снова берущаяся за вилку при виде того, как Эндрю берется за свою (словно забыла, как это делается).

Неловкий момент остался позади, «детвора» насытилась, и Фрэнсис съела больше, чем обычно, чтобы подать пример тем двоим, что сидели слева от нее. Это был прекрасный вечер, окрашенный подспудной нежностью — из-за Сильвии и их общей заботы о ней. Казалось, будто они обнимают девушку коллективной рукой за плечи, пока она проглатывает содержимое вилки раз за разом. И Эндрю тоже.

Потом вдруг все заметили, что Сильвия побледнела и задрожала. Она услышала, что кто-то пришел.

— Мой отец, — прошептала она. — То есть это мой отчим…

— Ну нет, — возразил Колин, — он уехал на Кубу, так что это кто-то другой.

— Боюсь, он все же не уехал, — сказал Эндрю и бросился в прихожую, чтобы перехватить появившегося там Джонни.

Он захлопнул за собой дверь, но все слышали рассудительный, самоуверенный голос Джонни и нервный голос Эндрю:

— Нет, отец, нет, к нам нельзя, я объясню позднее.

Громкие голоса, потом тихие, и вот Эндрю вернулся, оставив дверь открытой, и опустился на стул рядом с Сильвией. Весь красный и сердитый, он схватился за вилку как за оружие.

— Почему же он не на Кубе? — спросил Колин с обидой в голосе, совсем по-детски.

Эндрю сказал:

— Отец еще не уехал, но, по-моему, собирается. — И добавил, все еще злясь: — Только не на Кубу, а в какой-нибудь Занзибар… или Кению. — Наступила пауза, во время которой братья общались глазами и гневными улыбками. — Он не один, с ним чернокожий… человек оттуда… африканский товарищ.

Эти поправки в духе времени были выслушаны всей компанией с величайшим вниманием. Африка жила в их сердцах и душах, прогрессивное обучение не пропало даром, и даже Роуз, из школы далеко не прогрессивной, выбирала свои слова тщательнее, чем обычно:

— Мы должны вести себя вежливо с темнокожими людьми, так я считаю.

Сильвия так и не оправилась. Ложка в ее тонкой руке повисла безжизненно.

И теперь Джеймс, который по понятным причинам оказался в растерянности, спросил:

— Почему он едет в Африку вместо Кубы?

Братья в ответ рассмеялись, но это был недобрый смех. Фрэнсис с трудом сдержалась, чтобы не присоединиться к сыновьям. Обычно она старалась не критиковать Джонни в присутствии других людей.

Колин произнес с ухмылкой:

— Пусть теряются в догадках.

Тут уж Фрэнсис не выдержала и тоже засмеялась. Она узнала цитату.

— Точно, — подхватил и Эндрю. — Пусть теряются в догадках.

— Над чем вы смеетесь? — спросила Сильвия. — Что тут смешного?

Эндрю тотчас прекратил насмешничать и взялся за ложку. Но поздно, их ужин, его и Сильвии, уже окончился.

— Джонни сейчас вернется, — сказал он ей. — Ему просто нужно было забрать что-то из машины. Если ты не хочешь с ним встречаться…

— Да-да, не хочу, пожалуйста, — заторопилась приемная дочь Джонни и встала из-за стола, поддерживаемая Эндрю.

Вдвоем они вышли. По крайней мере оба успели хоть что-то съесть.

Фрэнсис крикнула им вслед:

— Попросите Юлию не спускаться, а то они снова поссорятся.

Ужин продолжился, но уже без той веселости, что вначале.

Ученики школы Сент-Джозефа обсуждали книгу, которую Дэниел украл из букинистического магазина, «Бремя Ричарда Феверела». Дэниел прочитал ее, сказал, что роман классный и что отец-тиран вылитый его папаша. Он порекомендовал книгу Джеффри, и тот порадовал его восторженным отзывом, после чего роман перекочевал к Софи, которая заявила, что не читала ничего лучше. Она даже плакала, пока читала. Теперь книгу читал Колин.

Роуз спросила:

— А почему мне не дали? Это несправедливо.

— Это же не единственный экземпляр в мире, — заметил Колин.

— У меня есть, я дам тебе почитать, — пообещала Фрэнсис.

— О Фрэнсис, спасибо, вы так добры ко мне.

Это означало (и все понимали это): надеюсь, вы и дальше будете так же добры ко мне. Фрэнсис сказала:

— Схожу принесу, пока не забыла.

Ей нужен был предлог, чтобы выйти из комнаты, где всех вскоре закружит водоворот противоречивых настроений. А ведь все так славно начиналось… Она поднялась в комнату, расположенную как раз над кухней, в гостиную, нашла «Бремя Ричарда Феверела» на книжной полке, повернулась и увидела, что в темном углу сидит Юлия. Ни разу с тех пор, как Фрэнсис заняла нижнюю часть дома, она Юлию здесь не встречала. Вот он, идеальный момент, можно сесть рядом и попытаться сойтись со свекровью поближе. Но увы, она, как всегда, спешила в другое место.

— Я шла на кухню, ко всем вам, — пояснила Юлия, — но услышала, что приехал Джонни.

— Не вижу, как я могу запретить ему приезжать сюда, — сказала Фрэнсис. Она прислушивалась к тому, что происходит внизу, в кухне: все ли там в порядке? Не ссорятся ли там? А наверху… как там Сильвия?

Юлия продолжала:

— У него есть дом. Складывается впечатление, что он нечасто туда заглядывает.

— Что ж, — заметила Фрэнсис, — памятуя о Филлиде, я могу его понять.

Она надеялась, что эта фраза вызовет улыбку у Юлии, однако та была серьезна:

— Я должна сказать…

И Фрэнсис ждала, что последует. Она не сомневалась, что это будет очередная порция неодобрения.

— Вы слишком мягки с Джонни. Он обращается с вами возмутительно.

Фрэнсис думала: «Тогда зачем давать ему ключи?» Хотя она, конечно же, понимала, что мать не может забрать у сына ключи от дома, который тот считает своим. И нужно же помнить о мальчиках. Она попыталась пошутить:

— Не поменять ли нам замки в доме?

Но Юлия восприняла это буквально:

— Я бы так и сделала, если бы не была уверена, что вы сразу же дадите ему новый ключ.

Она поднялась, и Фрэнсис, собиравшаяся сесть рядом, поняла, что потеряла еще одну возможность сблизиться с Юлией.

— Юлия, — проговорила Фрэнсис, — вы всегда критикуете меня, а поддержки от вас я не вижу. — Интересно, что она хотела этим сказать — кроме того, разумеется, что при свекрови она неизменно чувствовала себя провинившейся школьницей.

— Что это вы говорите? — сказала Юлия. — Я вас не понимаю. — Она была в ярости: слова невестки ее обидели.

— Я не хотела… вы всегда были так великодушны… так щедры к нам… Нет, я просто имела в виду…

— Я не думаю, что пренебрегаю своими обязанностями перед семьей, — произнесла Юлия, и изумленная Фрэнсис вдруг поняла, что старая женщина вот-вот расплачется.

Она обидела Юлию. Запинаясь от неловкости и желания как-то исправить ситуацию, она начала:

— Юлия… но, Юлия… вы ошибаетесь, я только хотела сказать… — А затем отбросила оправдания и сказала совсем другим тоном: — О Юлия!

Это заставило свекровь, которая уже была в дверях, остановиться и словно бы приготовиться к тому, чтобы к ней прикоснулись или даже чтобы протянуть руку самой.

Но тут внизу хлопнула дверь, и Фрэнсис в отчаянии воскликнула:

— Ох, это Джонни!

— Да, пришел товарищ Джонни, — сказала Юлия и пошла к себе наверх.

Фрэнсис спустилась в кухню и застала там Джонни в его обычной позе — спиной к окну. С ним был симпатичный чернокожий мужчина в дорогой одежде. Он улыбнулся, когда Джонни представил его Фрэнсис:

— Это товарищ Mo из Восточной Африки.

Фрэнсис села, подтолкнув по столу томик Мередита в сторону Роуз, но та восхищенно воззрилась на товарища Mo и на Джонни, который продолжил свою лекцию об истории Восточной Африки и арабов, которой, очевидно, рассчитывал произвести впечатление на товарища Mo.

Перед Фрэнсис возникла дилемма. Она не хотела приглашать Джонни за стол. Она раньше уже просила его (хотя Юлия никогда бы этому не поверила) не приходить во время еды и заранее предупреждать о визите по телефону. Но с ним был незнакомец, гость, и она должна…

— Не хотите ли перекусить? — спросила Фрэнсис, и товарищ Mo потер руки и со смехом сказал, что он голоден как волк.

Он немедленно сел на стул рядом с ней. Джонни, получив приглашение садиться, сказал, что он только выпьет вина — он как раз захватил с собой бутылку. Там, где всего несколько минут назад сидели Эндрю и Сильвия, теперь сидели товарищи Mo и Джонни. Двое мужчин положили себе на тарелки все, что оставалось от запеканки и овощей.

Фрэнсис была раздражена до предела, и раздражение это перерастало в беспомощное отчаяние: какой смысл злиться на Джонни? Было очевидно, что он не ел уже неизвестно сколько, с такой жадностью уминал он куски хлеба, большими глотками пил вино, подливая себе и товарищу Mo, заглатывал вилками пюре и фарш. Даже «детвора» не обладала таким аппетитом.

— Я подам пудинг, — сказала Фрэнсис глухим от ярости голосом.

На столе появились тарелки с липкими сладостями из лавочек киприотов-эмигрантов — смесь из меда, орехов и слоеного теста, блюда с фруктами и ее шоколадный пудинг, приготовленный специально для «детворы».

Колин смотрел сначала на отца, а затем на мать: «Почему ты позволила ему сесть? Почему ты позволяешь ему?..» Теперь он встал, оттолкнув стул так, что тот отлетел к стене, и вышел.

— Я чувствую себя здесь как дома, — говорил товарищ Mo, поглощая шоколадный пудинг. — А вот это что-то знакомое, — сказал он про киприотские сладости. — Это ведь что-то из арабской кухни?

— Киприоты, — ответил Джонни, — почти наверняка испытали влияние Востока… — И завел новую лекцию о кухнях Средиземноморья.

Все зачарованно слушали: Джонни, когда не говорил о политике, мог быть бесконечно интересным рассказчиком. Однако долго говорить не о политике он не умел. Вскоре он отвлекся на убийство Кеннеди и начал разглагольствовать о возможном участии в нем ЦРУ и ФБР. Оттуда его красноречие направилось на планы Америки захватить Африку, в доказательство чего последовал рассказ о предложении финансовой помощи, которое получил товарищ Mo от ЦРУ. Показывая в улыбке не только зубы, но и десны, товарищ Mo подтвердил это с гордостью. В Найроби на него вышел агент ЦРУ с предложением финансировать его партию в обмен на информацию.

— А как вы узнали, что он из ЦРУ? — заинтересовался Джеймс, на что товарищ Mo ответил, что это «все знают» и что агенты ЦРУ рыщут уже по всей Африке, как львы в поисках добычи.

Mo радостно засмеялся и оглядел присутствующих, ожидая одобрения.

— Вы все должны приехать к нам в гости. Посмотрите, погуляете, хорошо проведете время, — сказал он, не предполагая, однако, что описывает славное будущее. — Джонни уже пообещал, что приедет.

— О, я думал, что он уже собрался ехать… Я имею в виду, в ближайшее время, — удивился Джеймс, и товарищ Mo вопросительно посмотрел на Джонни, заметив:

— Товарищу Джонни мы будем всегда рады.

— Как, разве ты не сказал только что Эндрю, что едешь в Африку? — поинтересовалась Фрэнсис с целью получить ответ: «Пусть теряются в догадках».

И Джонни улыбнулся и авторитетно произнес:

— Пусть все теряются в догадках.

— Кто? — тут же спросила Роуз.

— Это же очевидно, Роуз: ЦРУ, — ответила Фрэнсис.

— Ах да, ЦРУ, — задумчиво сказал Джеймс, — конечно же. — Он впитывал информацию, к чему у него был талант и к чему он стремился.

— Пусть теряются в догадках, — повторил Джонни. И в самой суровой манере обратился к своему жаждущему знаний ученику, Джеймсу: — В политике ты никогда не должен позволять левой руке знать, что делает правая.

— И даже то, что делает левая рука, — вставила Фрэнсис.

Джонни продолжал, игнорируя ее:

— Необходимо всегда заметать следы, товарищ Джеймс. Ни одна крупица информации не должна достаться врагу легко.

— Может, мне тоже стоит съездить на Кубу? — вслух задумался товарищ Mo. — Товарищ Фидель одобряет укрепление связей с освобожденными африканскими странами.

— И даже с теми, которые еще не освободились, — добавил Джонни, приоткрывая перед всеми секреты мировой политики.