Токио
1 июня 1976 года
12:01
Разговор
В этом баре я единственный американец. Все остальные – японцы. (понятное дело / Токио) Я говорю по-английски. Они говорят по-японски. (разумеется) Они пытаются говорить по-английски. Трудно. Я совсем не могу говорить по-японски. Невозможно. Мы разговариваем немного, как-то. Затем они переключаются целиком на японский на десять минут. Они смеются. Они серьезны. Они замолкают на время. Я опять в одиночестве. Я там уже был в Японии, в Америке, везде, где невозможно понять о чем разговор. Токио
1 июня 1976 года
Бензопила
Красивая японка / 42 года сила, что отделяет весну от лета (примерно в июне) 20 или 21 так говорят Ее голос выпевает звуки как ангельская бензопила что перепиливает мед. Токио
1 июня 1976 года
День или ночь
Такси везет меня домой по рассветному Токио. Я не спал всю ночь. Я засну до того, как взойдет солнце Я просплю целый день. Такси – подушка, улицы – простыни, рассвет – моя кровать. Такси укачивает голову. Я еду к снам. Токио
1 июня 1976 года
Кобальтовая нужда
Так иногда бывает. Когда вам нужен кобальт, ничто другое его не заменит. Токио
2 июня 1976 года
Недвижимость
У меня такое чувство что я похож на газету, которая читает саму себя. В эти дни мне никак не вырваться из объявлений. Как будто я тоже объявление О продаже дома с привидениями: 18 комнат 37,000 долларов И я ваш Духи и все другие. Токио
2 июня 1976 года
Альпы
Одно слово ждать... тащит за собой лавину других слов когда ждешь... женщину Токио
2 июня 1976 года
Япония без лягушек
Гаю де ла Валдену
Заглянув случайно в англо-японский словарь я не нашел в нем слова лягушка. Его там нет. Значит ли это, что в Японии нет лягушек? Токио
4 июня 1976 года
В лифте, что опускается вниз
На 17 этаже входит европеец. Он стар, тучен и хорошо одет. Я говорю здравствуйте / я вежлив. Он говорит: «Привет». Затем он внимательно рассматривает мою одежду. Я одет средне. Наверное, его левый башмак дороже всего моего наряда. Он больше не хочет со мной говорить. Думается, он хорошо знает, что мы взаправду едем вниз и что через тысячу лет после смерти не будет никакой одежды. Он думает, пока мы в молчании движемся вниз и выходим на первом этаже, что нам не по пути. Токио
4 июня 1976 года
Молодая японка играет на рояле в дорогом и очень модном баре
Все сверкает, как черный нефрит: Рояль (воображаемый Длинные волосы (жесткие Явное равнодушие (к музыке, которую она играет. Мысли, отлетев на миллион миль от пальцев, сверкают как черный нефрит Токио
4 июня 1976 года
Утлый челнок на археологическом пути
Сегодня в Токио около 10 вечера теплая гроза с молнией, громом, ливнем и кучей зонтиков Сейчас это мелочь, но может оказаться очень важно через миллион лет, когда археологи будут просеивать наши обломки, пытаясь понять, кто мы. Токио
5 июня 1976 года
Американский бар в Токио
Я в баре, набитом молодыми консервативными американскими снобами, они пьют и пристают к японкам, которым нравится спать с этими подобиями мужчин. Здесь очень трудно найти поэзию, что видно по этим стихам. Токио
5 июня 1976 года
Оргическое эго дождливой ночью в Токио,
когда не с кем заняться любовью
Полночи
прошло, и юность
уходит, одна
я в постели
Сапфо Мои книги переведены на норвежский, французский, датский, румынский, испанский, японский, голландский, шведский, итальянский, немецкий, финский, иврит. и напечатаны в Англии однако этой ночью в Токио я буду спать один дождь Токио
5 июня 1976 года
Червяки
Протяженность одиночества делает четвертое измерение похожим на трех голодных ворон что с жадностью смотрят на червяка. Токио
6 июня 1976 года
Что делать вечером в Токийском отеле, когда скучно
1. Поужинать в одиночестве. Это всегда интересно. 2. Побродить бесцельно по отелю. Отель огромный, и в нем всегда найдется, где побродить бесцельно. 3. Подняться и спуститься на лифте просто так. Люди едут вверх и заходят в свои номера. Я остаюсь. Другие едут вниз и выходят на улицу. Я остаюсь. 4. Я всерьез задумываюсь над телефоном-автоматом, звоню к себе в номер 3003 и очень долго слушаю гудки. Затем размышляю, где я и когда вернусь. Может, стоит попросить дежурного передать мне, чтобы, когда я вернусь, позвонил себе? Токио
6 июня 1976 года
Путешествие по фривею из Токио в Осаку
Я смотрю в окно машины на скорости 100 километров в час (62 мили) и вижу велосипедиста, который очень осторожно крутит педали по узкой дорожке между рисовыми полями. Через пару секунд он исчезает У меня теперь только память. Он превратился в 100 километро-часовый чернильный отпечаток памяти. Хамаматси
6 июня 1976 года
После спектакля театра «Черный Шатер» на берегу реки Ниагара
Актрисы без грима, без костюмов и без ролей оборачиваются простыми смертными. Я смотрю, как они быстро едят в маленькой гостинице. У них нет иллюзий, они почти обыкновенны, как святые прекрасные в новом воплощении Джифу
6 июня 1976 года
Фрагмент №1
Говорить – это говорить когда ты (дальше неразборчиво на пьяном клочке бумаги) говори еще Токио
Вроде бы в начале
июня
Лазарь из поезда-пули
Тагаве Тадасу
В поезде-пуле на пути из Нагойи ты слушала бредовые разглагольствования пьяного американского писателя, я же обвинял тебя во всем, что не так в этом мире, включая жуткую нелепость, произошедшую в Гифу ночью, пока ты спала. Конечно, ты ни в чем не виновата, ты всего лишь мой добрый друг. Вдруг я объявил, что ты должна считать меня мертвым, что с этой минуты я для тебя умер. Я взял твою руку и коснулся ею моей руки. Я сказал тебе, что мое тело для тебя холодное - я мертв. Ты молча кивнула головой, глаза наполнились печалью. Я даже запретил тебе перечитывать мою книгу, потому что знал, как сильно она тебе нравится, и ты опять кивнула головой, ничего не сказав. Печаль в твоих глазах говорила лучше. Поезд-пуля все так же ехал в Токио со скоростью 120 миль в час, а я разглагольствовал, бредил и кричал на тебя. Ты не сказала ни слова. Твоя печаль заполняла поезд-пулю двумя сотнями пассажиров. Все они читали газеты, в которых не было ни слова, лишь сухие слезы мертвых. Когда поезд прибыл на Токийский вокзал, моя злость медленно развернулась и направилась на всех парах к заслуженному забвению. Я взял твою руку и опять коснулся ею моей руки. - Я для тебя жив, - сказал я. – Тепло вернулось в мое тело. Ты опять молча кивнула, так и не сказав ни слова. Две сотни лишних пассажиров остались в поезде, хотя это была конечная станция. Они будут вечно кататься взад и вперед, пока не станут пылью. Мы вышли в раннее Токийское утро опять друзьями. Так спасибо же тебе, прекрасный человек Тагава Тадасу, за то, что разделила и поняла мою смерть и возвращение из мертвых в поезде-пуле между Нагойей и Токио утром 8 июня 1976 года. Позже вечером я позвонил тебе по телефону. Твоими первыми словами было: - Все хорошо? - Да, все хорошо. Токио
9 июня 1976 года
Друг в больнице
Я только что навещал в больнице Казуко. У нее усталый вид. Шесть дней назад ей сделали операцию. Она ела обед, медленно, мучительно. Больно было смотреть, как она ест. Она очень устала. Лучше бы я съел за нее этот обед, а она получила бы калории. Токио
9 июня 1976 года
Вечный джет-лаг
Перед полетом в Японию я боялся джет-лага. «Мой» самолет улетал из Сан-Франциско в час дня в среду и через 10 часов 45 минут приземлялся в Токио в 4 часа следующего дня, в четверг. Я боялся, забыв, что из-за сильной бессонницы у меня вечный джет-лаг. Токио
9 июня 1976 года
Американец тащит по Токио сломанные ходики
Сиине Такако
Люди таращатся на меня – Их миллионы. Зачем этот странный американец бродит вечером по улицам со сломанными ходиками в руках? Он настоящий или мерещится? Совсем неважно, отчего сломались ходики. Часы ломаются. Все ломается. Люди таращатся на меня и на сломанные ходики которые я несу, как сны в своих руках. Токио
10 июня 1976 года
Дурень из Америки
Пару недель назад немолодой таксист заговорил со мной по-английски. У него был хороший английский. Я спросил, бывал ли он в Америке. Без слов, но горько он двинул рукой иначе, чем нужно, чтобы вести машину по улицам Токио, а лицо вдруг стало очень печальным. Жест означал, что таксист – бедный человек, и Америка ему не по карману. После этого мы почти не разговаривали. Токио
11 июня 1976 года
Американец опять тащит по Токио сломанные ходики
Сапфо
Поразительно, сколько народу можно встретить, если несешь по Токио сломанные ходики. Сегодня я опять таскаю за собой сломанные ходики, надеясь поменять их на новые. Эти уже не починить. Ходики интересны самым разным людям. Совсем незнакомые, они подходят ко мне и задают вопросы по-японски, ясное дело, а я киваю: Да, у меня сломались ходики. Я притащил их в ресторан, и вокруг собрались люди. Всегда носите с собой сломанные ходики, если хотите найти друзей. Наверное, это сработает во всем мире. Если охота поехать в Исландию и с кем-нибудь там познакомиться, берите с собой сломанные ходики. Люди слетятся, как мухи. Токио
