Будь моей мамой. Искалеченное детство

— Когда она приедет? — спросила Люси.

— Завтра утром.

Все посмотрели на меня, а потом переглянулись между собой. Завтра появится новый член семьи, к тому же не самый простой. Конечно, это любого выбьет из колеи.

— Не переживайте, — успокоила я. — Уверена, с ней все будет в порядке. — Теперь дети закончили ужинать и уже были готовы разбежаться по своим комнатам, так что мне нужно было поторопиться, и я перешла сразу к главному: напомнила им правила поведения, что делала всегда, когда приезжал очередной воспитанник. — Так что запомните, пока что мы о ней ничего не знаем, и, ради бога, будьте осмотрительнее. Если будете вместе играть, то играйте здесь, внизу, а не на лестнице. А ты, Эдриан, не заходи в ее комнату, даже если она попросит тебя открыть окно. Если произойдет что-то подобное, зови меня или девочек. И вот еще: никаких игр с физическим контактом, никаких салочек, пока все не прояснится. И разумеется, не пускайте ее в свои комнаты, понятно?

— Да, мам, — покорно проворчал сын. Конечно, он все это слышал уже не раз. Есть стандартные нормы поведения, которые приняты в домах всех фостерских семей, и мои дети прекрасно знали, как себя вести. Но Эдриан иногда бывал так наивен.

— И разумеется, вы все расскажете мне, если она доверит вам хоть что-то о своем прошлом, что вызовет ваше беспокойство. Возможно, с вами она наладит отношения раньше, чем со мной, — сказала я, обращаясь ко всем троим.

Они закивали. Сказано было уже достаточно. Общую ситуацию они уловили и в целом были отлично подготовлены. Дети в фостерских семьях очень быстро взрослеют (это следствие тех трагедий, свидетелями которых они являются), хотя и не так быстро, как сами подопечные, чье детство проходило в нечеловеческих условиях и ежедневной жестокой борьбе за выживание.

После ужина, как и следовало ожидать, дети рассредоточились по комнатам, и на дом снизошла тишина безмятежного вечера. Все прошло нормально, на это я и рассчитывала. Меня порадовали взрослые рассуждения моих детей, их понимание ситуации. «Пока все идет неплохо», — подумала я про себя, загружая посуду в посудомоечную машину. Потом уселась смотреть телевизор, не имея ни малейшего понятия, когда мне еще представится такая возможность.

ГЛАВА 3

Прибытие

Было промозглое апрельское утро. Дождь колотил в стекла, а я готовилась к приезду Джоди. Назначено было на полдень, но я была уверена, что ее привезут раньше. Я стояла в комнате, в которой будет жить Джоди, и пыталась увидеть все глазами ребенка. Была ли комната привлекательной и располагающей? На стены я прикрепила яркие картинки с изображениями животных, постелила новое покрывало с большим нарисованным плюшевым мишкой. Еще я расставила на кровати мягкие игрушки, хотя, скорее всего, после жизни в нескольких фостерских семьях у Джоди уже должны были накопиться свои. Комната выглядела яркой и уютной (такая должна нравиться восьмилетней девочке) и ждала своего постояльца.

Напоследок я еще раз осмотрелась, вышла и закрыла за собой дверь, удостоверившись в том, что все необходимое сделано.

Я закрыла двери во все комнаты на этаже. Когда придет время показать Джоди дом, важно, чтобы она усвоила понятие приватности: будет проще, если наметить основные правила поведения уже в первые минуты.

Спустившись, я поставила чайник и принялась возиться в кухне. День будет беспокойный. Даже после стольких лет опекунства я продолжала нервничать. Прибытие нового ребенка — большое событие для фостерской семьи, пожалуй, не меньшее, чем для самого ребенка. Я рассчитывала, что Джоди приедет пораньше, чтобы мы с ней могли спокойно поговорить вдвоем и я могла бы как-то поддержать ее еще до того, как начнется бумажная волокита.

Было около половины двенадцатого, когда раздался звонок. Я открыла дверь и увидела Гэри. Он весь промок по дороге от станции. Я предложила полотенце и кофе и оставила его обсыхать в гостиной, а сама вернулась в кухню. Чайник еще не успел закипеть, когда в дверь снова позвонили. Я направилась к входу, надеясь увидеть на пороге Джилл. Не повезло. Это была Дейрдре, а с ней — другая женщина, которая приветливо улыбалась.

— Это Энн, моя коллега, — представила ее Дейрдре, пользуясь заученными протокольными фразами, — а это Джоди.

Я посмотрела вниз: Джоди пряталась за спиной! Энн, и мне были видны лишь пухлые ножки в ярко-красных штанах.

— Здравствуй, Джоди, — радушно произнесла я. — Меня зовут Кэти. Очень рада нашей встрече. Проходи.

Должно быть, она не хотела двигаться с места и вцепилась в пальто Энн, так как та неожиданно дернулась назад, чуть не потеряв равновесие.

— Ну хватит, — сказала Дейрдре и выхватила девочку из-за спины своей коллеги. Джоди была шустрее и, надо полагать, сильнее, потому что Энн еще раз пошатнулась, на этот раз в сторону. Слава богу, очень кстати решила выйти на сцену наша старая кошка, лениво прошествовав по коридору. Я не упустила этой возможности.

— Посмотри, кто пришел поздороваться, Джоди! — воскликнула я, чрезмерно восторгаясь видом нашей толстой и апатичной кисы. — Это Тоша! Она говорит «привет!».

Сработало — Джоди сдалась и выглянула из-за спины Энн посмотреть на кошку. У нее были серо-голубые глаза и широкий лоб. Соломенные волосы Джоди завязаны в хвостики, и уже по одному только ее наряду было видно, что предыдущие попечители не особенно хорошо заботились о ней. На Джоди были надеты ядовито-зеленого цвета футболка, куртка, красные штаны и резиновые сапожки. Никакой взрослый в здравом уме так не оденет ребенка. Ясно, что Джоди привыкла сама заботиться о себе.

Заинтересовавшись, она решила подойти и взглянуть на кошку ближе и в очередной раз толкнула Энн, вынуждая ту провести ее через порог, в коридор. Дейрдре прошла следом, а кошка предусмотрительно ускользнула. Я поспешила захлопнуть дверь.

— Убежала! — раздраженно крикнула Джоди.

— Не переживай, сейчас вернется. Давай снимем с тебя куртку, ты вся промокла… — И, не давая ей разразиться истерикой из-за того, что кошка убежала, я расстегнула молнию и постаралась отвлечь ее внимание. — Гэри ждет тебя в гостиной.

Она посмотрела на меня так, словно готова была ударить, но упоминание о Гэри привело ее в чувство — все же знакомое имя в незнакомом окружении. Джоди вытащила руки из рукавов куртки и тяжело зашагала но коридору по направлению к гостиной.

— Я хочу эту кису, — заявила она Гэри.

Женщины обменялись взглядами, которые должны были означать: «Господи, спаси эту женщину… Скорей бы уйти!»

Я предложила им кофе и пригласила пройти в комнату. Джоди нашла там коробку с конструктором «Лего» и теперь сидела скрестив ноги в центре комнаты и изо всех сил пыталась соединить две детали.

Вернувшись в кухню, я взяла четыре кружки и положила в них растворимый кофе. До меня донеслись тяжелые шаги — это Джоди появилась в дверях. Девочка выглядела нелепо, во всяком случае, мгновенно очаровать она была неспособна — должно быть, из-за вызывающей манеры держаться, а также из-за выражения лица — такого, словно она была постоянно настороже.

— Что там? — деловито спросила она, потянув за ручки кухонного шкафчика.

— Столовые приборы. Разные вилки, ложки, ножи. Мы возьмем их позже, когда будем ужинать. Расскажешь мне, что ты любишь есть?

Оставив в покое этот шкаф, она двинулась к следующему… и к следующему, намереваясь открыть их все. Я дала ей осмотреться. Меня не беспокоило ее любопытство — это как раз было естественно, — беспокоила нервозность в движениях, которая как будто «выпячивалась». Никогда прежде такого не видела.

Все шкафы были открыты, чайник закипел, я достала тарелку и упаковку печенья.

— Хочу печенье, — потребовала Джоди, рванувшись к пачке.

Я осторожно остановила ее:

— Минутку. Сначала давай мы вместе с тобой закроем все шкафы — мы же не хотим наткнуться на них, правда?

Она посмотрела на меня испытующе и с вызовом. Неужели никто раньше не запрещал ей что-то делать или так она проверяла меня? Повисла мертвая тишина, и в течение нескольких секунд Джоди взвешивала мое предложение. Я заметила, что она была слишком полной. Видимо, она вела себя тише, когда ела, — и ей давали еду, чтобы успокоить.

— Давай, — подтолкнула я ее и сама начала закрывать шкафы.

Она наблюдала за мной, потом со всей силы обеими руками захлопнула ближайший к ней шкаф.

— Осторожнее, вот так, — показала я, но Джоди не стала продолжать, а я не стала настаивать. Она только что приехала — хорошо, что она согласилась закрыть хотя бы один.

— Теперь печенье… — Я разложила угощение на тарелке. — Не могла бы ты мне помочь? Уверена, ты прекрасно справишься, я права?

И снова она посмотрела на меня испытующе, почти издевательски, но все же почувствовала какой-то интерес к тому поручению, что я ей дала.

— Джоди, отнеси это, пожалуйста, в гостиную и предложи всем печенье, потом можешь взять себе одно, годится?

Я сунула тарелку прямо в ее пухлые вытянутые ручки и задумалась: велики ли шансы на то, что печенье попадет по назначению нетронутым? Горка печенья покачнулась, когда Джоди повернулась. И тогда она взяла тарелку в правую руку, а левой накрыла печенье, что было хоть и не слишком гигиенично, но, по крайней мере, безопасно.

Я шла сзади и несла поднос с напитками, довольная тем, что она выполняет мою просьбу. Только я раздала чашки с кофе, как в дверь позвонили. Это был последний гость на сегодня. Джоди вскочила с места и ринулась в коридор. Я поспешила за ней.

— Негоже ребенку открывать дверь, даже если дома ждут гостей, — объяснила я Джоди, и мы открыли дверь вместе.

На пороге стояла Джилл. Она посмотрела вниз и мужественной улыбкой ответила на вызывающий взгляд пухлолицей девочки, глядящей на нее снизу вверх.

— Привет, — весело сказала она. — Ты, должно быть, Джоди.

— Я хотела сама, — закапризничала Джоди и ушла обратно в комнату.

Джилл вошла и поинтересовалась, все ли в порядке.

— Пока вроде неплохо. По крайней мере, без глобальных катастроф.

Я взяла у Джилл пальто, и она пошла в гостиную. Я сделала еще чашку кофе, и мы приступили к оформлению бумаг. Когда ребенка определяют в новую фостерскую семью, нужно заполнять многочисленные формы и пить много кофе. Гэри писал с каким-то остервенением.

— Только что закончил одно дело, — сказал он мягко, — не говоря уже о предыдущем, три дня назад. Кэти через «Э»?

Я подтвердила, потом сообщила ему индекс, имя и адрес своего врача. Джоди не впервые пришлось быть свидетельницей такой процедуры, по вполне понятным причинам. Она успокоилась, сидя рядом с Гэри, какое-то время наблюдала за происходящим и наконец решила, что пора опять проявить себя, — вскочила с места и убежала в кухню. Я не могла позволить ей оставаться там в одиночестве, даже если не брать в расчет риск, что она начнет шарить по шкафам, а ведь там находится множество предметов, способных, попав в ее неумелые руки, причинить серьезный вред. Я позвала ее, но она не ответила. Я пошла в кухню и обнаружила, что она дергает за ручку шкафчик под раковиной, где хранились чистящие средства, а потому защищенный детским замком.

— Ну хватит, Джоди, оставь это. Пойдем в комнату. Я потом тебе все здесь покажу. У нас с тобой будет еще столько времени, когда все уйдут.

— Хочу пить, — заявила она, дергая дверцу еще сильнее.

— Пожалуйста, но там ты ничего не найдешь.

Я открыла шкаф, где стояли напитки. Она уставилась на выстроенные в ряд разноцветные бутылки.

— Апельсин, лимон, смородина?

— Хочу колу.

— Мне жаль, но колы у нас нет. Она очень вредна для зубов. — «Не говоря уже о гиперактивности…» — подумала я про себя. — Может, яблочный? Пола, моя младшая дочь, любит яблочный. Скоро ты с ней познакомишься.

— Вот этот хочу. — Она попыталась забраться на стол, чтобы дотянуться до бутылки.

Я достала бутылку черносмородинного напитка, налила в стакан и вернулась в гостиную, где поставила напиток на столик. Потом поднесла Джоди плетеный стул детского размера, обычно он нравится маленьким.

— Как раз твой размер. Твое личное место.

Джоди меня проигнорировала, схватила стакан и плюхнулась на мое место, на диван рядом с Джилл. Я села около Гэри, а Джилл пыталась утихомирить Джоди и показывала ей игру в мобильном телефоне. Я немного понаблюдала за ней. Так вот, стало быть, этот ребенок будет с нами жить. Пока что рано было делать какие-то выводы. В первые дни в новом доме большинство детей показывают свой характер. И все же было в ней что-то особенное, что я не вполне могла определить: да, была ярость, было упрямство, но было что-то еще, с чем прежде мне не приходилось сталкиваться. Время покажет, говорила я себе. Я наблюдала за несогласованными движениями Джоди, за тем, как она облизывает верхнюю губу — почти виновато. Сейчас я заметила, что все это придает ее рассеянному лицу выражение какой-то бессмысленности, и мне пришлось напомнить себе, что у нее только «легкая», а не «сильная» задержка в развитии.

Четверть часа спустя все необходимые бумаги были заполнены. Я расписалась, и Гэри отдал мне мои экземпляры. Дейрдре и Энн немедленно поднялись, готовые уйти.

— Мы достанем вещи из машины, — сказала Энн. — Там довольно много.

Оставляя Джоди с Гэри и Джилл, я быстро натянула пальто и туфли. Пока мы несколько раз ходили к машине и обратно, мы успели промокнуть. «Довольно много» — это мягко сказано. Никогда мне еще не доводилось видеть столько сумок и мешков у ребенка на патронате. Они были расставлены по всему коридору, и, когда мы покончили со всем, женщины торопливо распрощались с Джоди. Она не обратила на это внимания, и это понятно — чувствовала, что от нее отказываются. Гэри посидел еще десять минут, рассказал Джоди обо мне и моей семье, потом тоже поднялся.

— Я хочу уйти, — нахмурилась она, подавшись к нему. — Возьми меня с собой. Я хочу в твою машину.

— У меня нет машины, — мягко ответил Гэри, — а ты останешься с Кэти. Вспомни, мы это уже обсуждали. Теперь здесь твой дом. — Он взял свой дипломат и почти дошел до двери, когда Джоди широко раскрыла рот и завопила. От этого вопля просто лопались барабанные перепонки. Я бросилась к ней, обхватила и дала Гэри знак идти. Он выскользнул, а я держала ее так, пока звук не утих. Не было ни капли слез, но щеки ее, прежде бледные, теперь налились краской.

Последней ушла Джилл. Она вышла в коридор и взяла свое пальто.

— Кэти, ты справишься? — спросила она, перед тем как шагнуть под проливной дождь. — Около пяти я позвоню.

Джилл знала: чем скорее мы с Джоди останемся вдвоем, тем скорее девочка освоится.

— У нас все будет в порядке, правда, Джоди? — ответила я. — Я покажу тебе дом, а потом разберем вещи.

Я уже приготовилась к очередному воплю, но она только уставилась на меня рассеянным, непонимающим взглядом. Мне стало ее жалко. Какой же потерянной она должна себя чувствовать в этом доме, шестом по счету за четыре месяца. Я взяла ее за руку, и мы проводили Джилл.

И вот мы вдвоем. Сколько раз я уже оказывалась в такой ситуации, оставляя у себя сбитого с толку, травмированного маленького человечка, терпеливо выжидая, пока он не освоится в незнакомой обстановке, но в этот раз я чувствовала нечто иное. В глазах этой девочки было что-то такое, от чего холодок пробегал по коже. Прежде — ни у детей, ни у взрослых — я не встречала ничего подобного. Я мысленно встряхнулась. Ну же, обманывала я себя, она маленькая девочка, а у тебя двадцать лет опыта по воспитанию детей, ничего такого сложного не может быть.

Мы вернулись обратно в гостиную, и как раз вовремя — объявилась Тоша. Я указала на нее Джоди, думая, что она поймает кошку, но девочке это было уже неинтересно.

— Я хочу есть. Хочу печенья. — Она рванула в кухню.

Я пошла за ней, вот-вот собираясь пуститься в объяснения, что много сладостей — это плохо, как вдруг я почувствовала едкий запах.

— Джоди, ты хочешь в туалет? — спросила я как ни в чем не бывало.

Она отрицательно покачала головой.

— Не хочешь какать?

— Нет! — Она оскалилась, и не успела я опомниться, как она сунула руку в штаны и размазала фекалии по лицу.

— Джоди! — Я в ужасе схватила ее за руку.

Она моментально зажалась, защищая лицо:

— Ты меня побьешь?

— Нет, Джоди, разумеется, нет. Я никогда так не делаю. Сейчас ты вымоешься, а в следующий раз, когда захочешь в туалет, скажи мне. Ты уже большая девочка.

Потихоньку я отвела «свое новое задание» наверх. Она шла за мной неуклюже грохоча, а по ее лицу были размазаны испражнения.

На что же я замахнулась?

ГЛАВА 4

Новая младшая сестренка

Родители в фостерских семьях тоже не святые. Мы просто обычные родители, чей дом и сердце открыты для еще одного ребенка. Но, включив душ и помогая Джоди раздеться и снять испачканное белье, я подумала: действительно ли так велико мое сердце? Я поставила ее под струю горячей воды и начала обмывать губкой. От тепла вонь усилилась, и я почувствовала, что меня вот-вот вырвет. Я закрыла рот и попробовала дышать носом. Помыла ей лицо, руки, попу… Фигурой Джоди походила на грушу, что очень необычно для детей, и бедра у нее были как у взрослой женщины. Она вела себя послушно, поднимала руки вверх, но и не порывалась помочь. Ей нравилось, что с ней возятся как с маленькой. Меня утешало то, что хотя бы остальных моих домочадцев не было дома и никто не видел приветственную выходку новой подруги.

Это все озадачивало меня — Джоди вовсе не смущало происшествие, да и сомнительно, чтобы в ее возрасте ребенок был не в состоянии контролировать себя и просто чувствовать, когда нужно сходить в туалет. И что же, это было сделано намеренно? Да нет, не может быть. Возможно, все дело было в страхе.

Я помогла ей вылезти из ванны и закутала в полотенце.

— Джоди, вытирайся, а я уберу твои вещи в стирку.

Я подобрала грязную одежду и отнесла вниз, в стиральную машину. Добавила к порошку несколько капель дезинфектора и повернула рычаг до 80 градусов. Из ванной доносился голос Джоди, разговаривающей сама с собой. Я смутно слышала отдельные слова и фразы, которые не складывались вместе и звучали бессмысленно.

Я вышла в коридор, взяла самый большой чемодан и потащила его наверх.

— Ты как, Джоди? — спросила я, поднявшись.

Тишина, потом «нормально», после чего она снова погрузилась в бормотание, увлеченная своей тарабарщиной.

В ее комнате я раскрыла чемодан, извлекла оттуда спортивные штаны, свитер и белье и отнесла все в ванную. Она стояла там же, где я ее оставила, закутанная в полотенце, все еще мокрая.

— Давай, — подбодрила я, — вытирайся, ты уже большая девочка.