Помоги проекту - поделись книгой:
Будучи ядовитой для человека, ртуть и ее соединения могут причинить изрядные неприятности и разного рода микробам, а многих из них просто убить. Поэтому соединения единственного жидкого при комнатной температуре металла издавна применялись в качестве лекарств, правда, далеко не всегда успешно. Самым известным примером является излечение сифилиса.
Вообще венерические болезни известны давно. Античные врачи описали часть из них (прежде всего — гонорею), обратив внимание на то, что эти болезни возникают, как правило, после сексуальных связей, и назвали их в честь богини любви Венеры. Сейчас больше всего говорят про СПИД — из-за трудностей лечения и высокой смертности, но еще совсем недавно самым «важным» являлся сифилис, или люэс (от латинского lues — зараза). Этой болезни посвящено множество анекдотов, а фамилия клинициста Вассермана, придумавшего тест на сифилис, стала нарицательной: «…у Иванова все качества отрицательные, только реакция Вассермана положительная». Положительная — значит, болен сифилисом. Сифилис попал даже в поэзию; к примеру, о нем написал в своем «Мексиканском дивертисменте» великий поэт Иосиф Бродский:
Кстати, тут Бродский допустил неточность: пушки единороги — чисто русское изобретение, и использовались они только в старой русской армии, у конкистадора Кортеса их быть не могло. В Россию сифилис проник с Запада и длительное время назывался «французской (или галльской, или польской) болезнью». А во Францию и другие страны Европы его занесли наемные солдаты французского короля Карла VIII, который был вынужден заключить мирный договор с Неаполитанским королевством после вспышки массового заболевания в войсках. Солдаты, набранные из Франции, Германии, Италии, Швейцарии, Англии, Польши и Испании, разъехались по домам и распространили «французскую болезнь» по всей Европе. В 1499 году были зафиксированы первые случаи заболевания сифилисом в России. На Восток болезнь также пришла из Европы, и арабы называли ее «болезнью христиан».
Правильнее было бы называть сифилис не «французской», а «испанской болезнью», потому что, согласно наиболее правдоподобной теории, испанские моряки заразились сифилисом от индейцев Америки во время экспедиций Христофора Колумба в конце XV века и во время завоевания Эрнандо Кортесом империи ацтеков в начале XVI века. Считается, что сами индейцы получили эту болезнь из-за своего некрасивого увлечения скотоложством, от больных спирохетозом лам. Ламы живут не в Северной Америке, куда приплыл Колумб, а в Южной, так что надо полагать, что индейцы занимались любовью с какими-то другими домашними животными.
Впрочем, существует и другая точка зрения. Описания некоторых болезней учеными древности — Гиппократом, Галеном, Плутархом и Авиценной — подозрительно похожи на симптомы протекания сифилиса. Язвы, афты, кондиломы и прочая гадость, о которых они писали, сходны с сифилитическими поражениями. Есть и другие данные — якобы за 1000 лет до н. э. в Индии лечили какую-то болезнь препаратами ртути — не сифилис ли? А в Китае за 2600 лет до н. э. были описаны сифилитический шанкр и сифилис новорожденных. И наконец, археологи время от времени находят захоронения людей доколумбового периода с характерными сифилитическими поражениями костей (гуммозные поражения, размягчение костной ткани).
И тем не менее болезнь приобрела поистине эпидемический характер только в конце XV века. В начале следующего века европейская волна «галльской болезни» накрыла Африку, Индию, Иран и Китай, так что все доисторические сведения о сифилисе в этих странах особого значения уже не имеют. Само название «сифилис» этому венерическому заболеванию дал итальянский врач и философ из Вероны Джироламо Фракасторо. В 1530 году появилась его поэма «Сифилус, или Галльская болезнь». В этой поэме богиня любви Венера наградила пастуха Сифилуса тяжелой болезнью за насмешки над богом Гелиосом, который иссушает поля. Впрочем, пастух Сипил или Сифил встречается и у Овидия в «Метаморфозах», и болен он тем же самым.
Больных сифилисом в обществе презирали, их наказывали плетьми и изгоняли из городов. Лечить сифилис не умели вплоть до начала XX века, когда в 1905 году немецкие ученые выделили и описали возбудитель сифилиса — бледную трепонему из отряда спирохет. В 1903 году наш Илья Ильич Мечников в лаборатории Пастера привил сифилис двум шимпанзе, а вскоре удалось впервые заразить кролика, и с тех пор кролики являются основными животными для изучения сифилиса и средств борьбы с этой болезнью. В 1908 году Мечников получил вторую среди российских ученых, после Ивана Петровича Павлова, Нобелевскую премию за работы по иммунитету.
На возбудитель губительно действуют дезинфицирующие вещества, например карболка (см. главу 17) и сулема (дихлорид ртути HgCl2) в разведении 1 к 1000. Лечили сифилис различными мазями, содержащими соединения ртути — оксид ртути HgO, салицид ртути, каломель (однохлорид ртути Hg2Cl2). Все эти вещества были найдены эмпирическим путем, а первым сознательно разработанным препаратом для лечения сифилиса стал сальварсан. Это соединение, производное арсенобензола, вообще можно считать веществом, с которого началась химиотерапия.
Одного укола разведенного сальварсана в вену хватало для уничтожения всех трепонем. Однако применять сальварсан было очень непросто, поскольку этот порошок не растворялся в воде. Кроме того, он был довольно дорог, и позволить себе лечиться сальварсаном мог только состоятельный пациент. Причем в курс лечения входила и последующая поездка «на воды» для выведения из организма остаточного мышьяка. Среди таких состоятельных пациентов был Владимир Ульянов-Ленин, которого в 20-х годах прошлого века активно лечили, в том числе и сальварсаном. Это дало основания для распространения слухов о венерическом заболевании Ульянова. Справедливости ради отметим, что никаких доказательств этой теории нет.
В 1929 году Александр Флеминг открыл пенициллин (см. главу 15), который в конце Второй мировой войны начали широко применять в медицинской практике, в частности и для лечения сифилиса.
В настоящее время «галльскую болезнь» успешно лечат антибиотиками, в том числе классическим пенициллином, а для профилактики все еще применяется сулема.
Однако сифилис — далеко не единственная болезнь, которую лечили производными ртути. Этот металл издавна привлекал особое внимание алхимиков и фармацевтов, причем средневековые фармацевты рекомендовали применять разные ртутные мази и настои чуть ли не от всех известных тогда болезней, включая рак. Самыми знаменитыми сифилитиками были Казанова, Франц Шуберт, Шарль Бодлер, Винсент Ван Гог, его брат Тео и знаменитый гангстер Аль Капоне. На симптомы сифилиса подозрительно похожи описания болезни Моцарта, Бетховена и Шопена, Гейне, Тулуз-Лотрека, Мопассана, Эдгара По и Фридриха Ницше. Исследователи считают, что именно люэсом были вызваны их истощение, глубокое изменение личности и ранняя смерть.
Свинцовая империя
Некоторые историки, как мы уже говорили, считают, что падение империи инков было вызвано отравлением ртутью. Отравляющим воздействием другого металла часто объясняют и бесславный конец Римской империи. В дома древнеримской знати вода подавалась по водопроводным трубам из нержавеющего металла свинца. Повышенное содержание свинца в питьевой воде приводило к хроническому сатурнизму — свинцовому отравлению (от латинского saturnus — свинец). Прежде всего поражается мозг — древний римлянин тупел, терял моральные ориентиры, впадал в разврат и вскоре окончательно деградировал. Руководить обороной империи от натиска варваров вскоре стало некому, да и незачем — величие империи перестало быть главным в жизни древнеримских императоров и их присных.
Впрочем, существует и климатическая теория, объясняющая падение Рима резким и долголетним изменением климата, глобальным потеплением в V веке новой эры и многолетней засухой. Но о глобальном потеплении — в главе 16, а здесь стоит упомянуть еще об одном виде свинцового отравления, которое до последнего времени грозило изрядному количеству наших граждан — да и не наших тоже. Речь идет о незаконном использовании антидетонационной присадки к бензину, которой для сокрытия ядовитых веществ присвоили псевдоним «этил». На самом деле эта присадка представляет собой весьма летучее, жидкое при нормальной температуре органическое соединение свинца тетраэтилсвинец (C2H5)4Pb, или ТЭС. Это вещество прекрасно проявило себя в деле снижения детонационных свойств бензина: при простом добавлении буквально пробирки ТЭС в бак с низкооктановым бензином его октановое число повышалось сразу на несколько единиц, так что бензин, предназначавшийся для грубых советских грузовиков, уже годился и для интеллигентных «Жигулей». Частным образом ТЭС легко приобретали на одном из украинских заводов. Имея канистру этой волшебной жидкости, можно было лет десять превращать дешевый бензин в дорогой.
Однако ТЭС чрезвычайно ядовит, потому что свинец в этом веществе находится в отлично усвояемой органической форме, а не в виде, скажем, куска металла. Проблема ядовитости ТЭС усугубляется его летучестью, так что надышаться ядовитым свинцовым паром при заливке бензина с ТЭС в бак ничего не стоит. Еще хуже обстояло дело, когда шоферы были вынуждены отсасывать ядовитый бензин из баков, чтобы на трассе Якутск — Магадан поделиться с незадачливым товарищем, не полностью заправившимся топливом перед путешествием. Раньше на наших заправках даже висел грозный плакат «Этил — яд!», но как не помочь коллеге, который может и замерзнуть. Отравление ТЭС может быть и хроническим, и скоротечным, прежде всего поражается нервная система, происходит расстройство психики, в конце концов коллапс и exitus letalis. Именно из-за использования ТЭС крайне не рекомендуется собирать грибы-ягоды вблизи автомобильных магистралей, весь свинец переходит в выхлоп и осаждается на обочине.
Нестойкий яд и стойкий Распутин
Подлинного расцвета искусство приготовления ядов достигло тогда, когда ими всерьез заинтересовались военные. Мы уже говорили о химическом оружии, но кое-что можно добавить. Наибольшее количество человек, умерших в результате химического отравления за всю историю человечества, погибли из-за другого изобретения замечательных германских химиков — «Циклона Б». Собственно говоря, они изобрели не синильную кислоту HCN, а предложили новый способ ее применения. Сама кислота в чистом виде была получена, как уже отмечалось, шведским химиком Карлом Шееле в 1782 году. Он и умер, попробовав это вещество на вкус. Неудобства с хранением, перевозкой и использованием газообразных веществ очевидны, и изобретатели «Циклона Б» нашли подходящий адсорбент для этой газообразной кислоты — пористые гипсовые гранулы. Эти гранулы с поглощенной кислотой упаковывались в жестяные банки и отправлялись по месту использования — в «газвагены» фашистских концлагерей, специальные помещения для умерщвления заключенных. При нагревании банки выделялась газообразная кислота, которая способствовала «окончательному решению еврейского вопроса» в нацистской Германии. Разумеется, не только еврейского — еще и цыганского, и славянского, и антифашистского вопросов. Об этом мы еще поговорим в главе 12.
Но есть в мире справедливость. Негодяи Гиммлер, Геринг и сам Гитлер покончили жизнь самоубийством, отравившись солями этой же синильной кислоты — цианидами. Чуть-чуть раньше цианидами пытались отравить авантюриста и фаворита императорской семьи Григория Распутина (1864–1916). Отравители использовали посыпанные порошком цианистого калия кремовые пирожные. Несмотря на то что сластена Распутин съел несколько штук этих пирожных, яд на него практически не подействовал, и заговорщикам пришлось застрелить «Гришку». Потом его, как выяснилось впоследствии, все еще живого бросили под лед реки Мойки. Ошибка отравителей состояла в незнании химии. Дело в том, что цианиды вступают в реакцию с сахаром, содержащимся в креме пирожных, а сахар переводит яд в безвредную форму. Поэтому с давних пор при опасности отравления цианидами на каком-нибудь аристократическом обеде возможным жертвам рекомендовалось держать за щекой кусочек сахара. Если сказать более точно, то под действием желудочного сока сахар распадается на фруктозу и глюкозу, а глюкоза взаимодействует с синильной кислотой и цианидами с образованием нетоксичного циангидрина глюкозы:
Впрочем, в истории убийства Распутина есть и другая теория: цианистый калий был насыпан задолго до прихода «Гришки» и успел гидролизоваться во влажном петербургском воздухе.
KCN + H2O = KOH + HCN
А летучая синильная кислота улетела. Эта кислота содержится в семенах миндаля, абрикоса, персика, вишни и некоторых других растений, но, чтобы отравиться (чего делать, вообще-то говоря, не надо), нужно съесть около сотни очищенных ядрышек абрикоса. Это было известно еще древнегреческим жрецам, которые наловчились извлекать кислоту из косточек и листьев персика. Тогда же возникло выражение «персиковая казнь».
Великий ДДТ
Самым знаменитым ядовитым веществом, применение которого было запрещено через несколько десятилетий после открытия, был ДДТ — дихлордифе-нилтрихлорметилметан, или, как раньше говорили, просто дуст. Синтезированный еще в позапрошлом веке, ДДТ оказался прекрасным инсектицидом — он исправно уничтожал мух, малярийных и обычных комаров, вшей и саранчу. В 1948 году химик Пауль Мюллер за открытие инсектицидного свойства ДДТ получил Нобелевскую премию. Использование ДДТ привело к поразительным результатам. Например, в итальянском Неаполе впервые была остановлена зимняя эпидемия тифа, разносчиками которого являются вши. В Индии в 40-е годы прошлого века от малярии умирало до 3 миллионов человек в год, после применения ДДТ — ни одного. В этой же стране уничтожение москитов с помощью ДДТ избавило индийцев от лейшманиоза, крайне опасного заболевания. По некоторым оценкам, использование ДДТ спасло жизнь около 500 миллионов человек. Химики всегда знали, что на теплокровных, включая человека, оно не действует — по крайней мере в тех концентрациях, которые используются при борьбе с насекомыми. Так что помещение ДДТ в эту главу, казалось бы, не совсем уместно.
Однако в начале 60-х годов прошлого века появились первые свидетельства о накоплении ДДТ в организмах различных живых существ. После распыления над «малярийным» водоемом это вещество, убивая личинки разносчиков болезни, поглощается и микроорганизмами, например фитопланктоном. Фитопланктоном питаются всякие рачки, а рачками — рыбы. Понятно, что рыбу ест в основном человек. На каждой стадии перехода ДДТ из одного организма в другой его концентрация возрастает обычно в 10 раз, соответственно в филе трески находится уже в 10 тысяч раз больше ДДТ, чем было в личинках. Это уже очень много, и биологи быстро установили, что и снижение плодовитости некоторых птиц, и прямое отравление различных видов животных и людей связано с ДДТ.
Поэтому вскоре использование ДДТ было запрещено. Сначала в Новой Зеландии, потом в СССР и во многих других странах. Экологи торжествовали победу, запрещение ДДТ стало первой победой зеленых над проклятой «химией» и зловредными учеными, стремящимися загрязнить наши чистейшие реки и озера, зеленые поля и голубое небо. И тут вдруг — кто бы мог подумать! — в Узбекистане и Малайзии объявилась малярия, в Сибири — клещевой энцефалит, а в Индии — старый знакомый лейшманиоз. И не просто появились — вспышки этих заболеваний, особенно малярии, в первые же годы после запрета ДДТ унесли сотни тысяч жизней. А к сегодняшнему времени количество жертв борцов за чистоту природы составило несколько миллионов человек. Гораздо больше, чем погибло бы из-за поедания рыбки с этим инсектицидом.
Экологи выяснили, что после обработки ДДТ колоний чаек в Калифорнии произошла инверсия пола: из яиц появлялось в 4 раза больше самочек, чем самцов. Конечно, это ужасно. У меня нет окончательного ответа, надо ли продолжать использовать ДДТ для предотвращения гибели миллионов людей или же строго-настрого запретить это делать, только бы бедные самочки не страдали от недостатка самцов. В качестве первого приближения можно посоветовать опрыскивание эмульсиями ДДТ опасных в эпидемиологическом отношении водоемов, а колонии чаек оставить в покое.
Ядовитая помойка
Человек очень часто сам создает себе проблемы. Яркий пример тому — мусорные свалки, красиво именуемые полигонами.
Захоронение твердых бытовых отходов на полигонах предполагало создание довольно сложных конструкций, исключающих попадание этих отходов в грунтовые воды, вымывание их дождем и возгорание. Однако в большинстве случаев наши полигоны — обыкновенные свалки, слегка присыпаннные землей. Отходы склонны к самопроизвольному возгоранию, частенько их намеренно поджигают, и при этом в воздух могут выделяться чрезвычайно ядовитые, смертельно опасные химические соединения. Их источник — полимеры, которые мы выбрасываем в мусорные ведра: полиэтиленовые пакеты, различные поливинилхлоридные пленки и одноразовая посуда, пластиковые бутылки, обувь на синтетической подошве и так далее. При горении полимеров образуются хлороводород HCl, пресловутые диоксины и даже синильная кислота HCN.
Всё это вещества первого, высшего класса опасности, раньше они использовались как компоненты химического оружия.
По сравнению с дымом от горящих свалок гарь от горящих лесов и торфяников — детские игрушки. При интенсивном горении свалки в воздух поднимаются к тому же и мелкодисперсные соединения тяжелых металлов, в изобилии присутствующие в отходах и также чрезвычайно опасные. Надо иметь в виду, что при первых же признаках появления дыма от горящих свалок — а в России множество людей живут рядом с огромными помойками — надо сразу же закрыть все окна и по возможности не покидать помещение.
Конечно, можно обвинять химиков в создании таких вредных полимерных материалов, хотя горожане — главные производители мусора давно могли бы научиться выбрасывать пластик в отдельные мусорные баки. Этот пластик можно потом переработать или при необходимости сжечь, но не на полигоне, а на специальном мусоросжигательном заводе с высокой температурой горения, при которой все ядовитые соединения догорают до конца, то есть до безвредных углекислого газа и воды. Но опыт показывает, что заставить нашего человека вести себя по-европейски невозможно. И даже не только нашего. Миллионы тонн выброшенных пластиковых пакетов и бутылок десятилетиями гниют и на заграничных свалках, которые занимают сотни тысяч гектаров плодородной земли, а в Тихом океане даже образовался огромный, размером с Бельгию, плавучий остров из таких отходов.
Пищевые и многие другие бытовые отходы на свалках благополучно поедает микроб, но полиэтилен, полипропилен, полистирол, полиэтилентерефталат и прочие пластики он переварить не в состоянии. Однако те же химики могут решить проблему уничтожения полимерных бытовых отходов, синтезируя съедобные для микробов материалы. И определенные достижения есть — например, в Японии выпускают столовую посуду из модифицированного крахмала. Такие тарелки и чашки — в сущности, из обычной картошки — охотно поедают микробы, а при желании их могут есть и люди (ну если уж очень голодны). Этакие вангоговские «Едоки картофеля» на современный лад.
Однако из такого полимера невозможно изготовить бутылки для питьевой воды, пива и прочих жидкостей, а именно они составляют большую часть неразлагающегося мусора. Сейчас их формуют из полиэтилентерефталата (ПЭТФ), а «картофельные» и прочие съедобные полимеры не в состоянии удовлетворить предъявляемым к ПЭТФ-бутылкам требованиям — выдерживать давление газа, быть легкими и совершенно инертными к содержимому. Но в конце концов американские химики сумели получить съедобный для микробов полимер из отходов растениеводства, например стеблей кукурузы или соломы. Для этого им потребовалось разработать органические катализаторы, ведущие реакцию синтеза в нужном направлении. Эти катализаторы безвредны и в принципе их можно использовать даже при изготовлении полимерных капсул для лекарств, растворяющихся в желудочном соке.
Мало того, выброшенные бутылки из пластмассы можно использовать как сырье для новых бутылок, то есть проводить рециклизацию. Но для этого, разумеется, опять требуется сортировка мусора, то есть ядовитый дым горящих свалок развеется не скоро.
Действие многих сильнейших ядов основано на ингибировании (подавлении) активности ферментов человеческого организма. Так происходит потому, что функционирование организма, то есть самоё жизнь, определяется и регулируется ферментами. О них в следующей главе.
Глава 6
Из дрожжей
Время от времени в печати появляются заметки, согласно которым некий западный профессор (скорее всего, прохиндей) рассчитал стоимость человека средних размеров. Ну конечно, мы состоим из стольких-то килограммов водорода, кислорода, углерода, азота, изрядного количества фосфора и кальция и мизерного количества различных микроэлементов. Если взять рыночную стоимость этих веществ и сложить, то можно якобы увидеть, что человеческое тело стоит всего-то пару десятков долларов.
Но все это чушь. Такой расчет в принципе неверен и невозможен уже хотя бы потому, что не существует никакой рыночной стоимости углерода или фосфора. В торговых справочниках можно найти цену на эти и многие другие вещества, но всегда с указанием степени очистки. Это означает, что привычное нам железо действительно может стоить несколько десятков центов за килограмм, но только железо невысокой чистоты, которое обычно и используется в промышленности и в быту. Гвоздь, например, сделан из железа с чистотой примерно 97 %. А вот железо с чистотой 99,9999 % и выше стоит в тысячи раз дороже, чем обычное. То же самое относится к кислороду, водороду и прочим элементам, из которых состоят наши тела, как говорил Платон, «временные пристанища души». Ну и какую же чистоту имеет в виду тот «профессор»?
Но это еще не все. Самое важное, пожалуй, то, что человек состоит все-таки не из элементов, а из их соединений, среди которых есть и дешевые — вода, фосфаты кальция в костях — и невероятно дорогие, стоящие намного дороже золота. К таким веществам относятся прежде всего ферменты, о которых благодаря рекламе стиральных порошков в последнее время узнали даже те, кто не имеет никакого отношения к химии.
Переварить можно все, но не всем
Само слово «ферменты» происходит от латинского «fermentum», брожение или закваска. В научной литературе и в англоговорящих странах для этих соединений принято использовать другое название — энзимы, взятое уже из греческого языка. На упаковках порошков и этикетках косметических средств, произведенных за границей или на наших предприятиях, купленных иностранцами, часто используют именно этот термин ввиду лености переводчиков. Бороться с этим бессмысленно и, видимо, не нужно, тем более что исконно русское слово «ферменты» оказалось, увы, латинским.
Происхождение слов «фермент» и «энзим» говорит о давности знакомства человечества с этими веществами. И неудивительно — ведь без них не испечешь хлеб, не сделаешь вино или сыр. Однако только в 1897 году Эдуард Бухнер доказал, что для сбраживания сахара в спирт не требуются живые микроорганизмы дрожжей — вполне можно обойтись соком дрожжевой культуры с удаленными клетками. Кстати, так уж сложилось, что изобретенную им фарфоровую воронку, используемую в любом химическом кабинете или лаборатории, мы называем воронкой Бюхнера, а открывателя ферментов — Бухнером. Хотя это один и тот же человек и правильнее все-таки писать его фамилию через «у».
Итак, Бухнером было установлено, что брожение вызывают именно вещества, а не «существа», как полагал великий Пастер, являвшийся сторонником витализма (об этом учении коротко сказано в предисловии). Явление катализа, то есть резкого ускорения реакций в присутствии небольших количеств некоторых соединений, во времена Бухнера уже было хорошо известно, поэтому ученые поняли, что имеют дело именно с катализаторами, но биологической, органической природы. Ферменты и есть биологические катализаторы, поскольку с точки зрения химии они являются белками, важнейшими для биологии веществами. Кстати, поэтому ферменты съедобны — пивные дрожжи можно есть, их даже рекомендуют как важный источник витаминов.
Как индивидуальное соединение фермент (уреаза) впервые был выделен в 1926 году, а в 70-е годы прошлого века американские химики синтезировали фермент рибонуклеазу. Трудности этой работы связаны с тем, что ферменты имеют молекулы громадных размеров, в сотни раз больше размера того же фосфата кальция. Искусственный фермент оказался столь же работоспособным, как и природный, что наводит на грустную мысль о принципиальной возможности создания искусственного живого существа — не гениального механического робота, а именно андроида из мяса и костей.
К настоящему времени известно более двух тысяч ферментов. В человеческом организме обнаружены сотни ферментов. Их основными свойствами являются фантастическое ускорение реакций (в миллионы и миллиарды раз) и поразительная специфичность — умение ускорять именно данный конкретный процесс, и никакой другой. То есть фермент подходит для «своего» вещества, как «ключ к замку», и это даже не метафора, а вполне официальный термин, использующийся в науке энзимологии. Тоже вот любопытно, что объект науки мы называем ферментом, а ее саму — не ферментологией, а энзимологией.
Без ферментов жизнь невозможна, эти вещества принимают самое деятельное участие в протекании практически всех биохимических процессов в организме, осуществляют обмен веществ. Кусочек шоколада уже во рту обрабатывается слюной и встречается с ферментом амилазой, которая разлагает сахар на глюкозу и фруктозу; в желудочном соке содержится пепсин, реннин, липаза и другие ферменты, расщепляющие белки, жиры и прочее на легкоусвояемые вещества. В поджелудочном соке кишечника содержится масса других ферментов, довершающих переваривание пищи. Слюна кровососущих насекомых (типа наших комаров) придумана Природой еще хитрее: в ней содержится фермент, предотвращающий свертывание крови жертвы и не дающий закрыться отверстию, проделанному в коже летучей тварью.
Поскольку переваривание пищи осуществляется при обязательном участии ферментов, эти биокатализаторы всегда интересовали диетологов. Именно на спекуляциях вокруг ферментов построена знаменитая диета Шелтона с раздельным питанием. Полуграмотный, а может быть, и сознательно лгавший с целью заработка, Шелтон говорил о необходимости поедания в одно время белков, в другое — углеводов и в третье — жиров. Причем есть помаленьку и много раз в день. Вместо трехразового питание по Шелтону становится примерно тридцатиразовым. Автор теории считал, что пищеварительные ферменты действуют при различных условиях, например при разной кислотности среды, и, таким образом, в момент переваривания белка углеводы «гниют» в сторонке. Только после завершения работы с белком начинается переваривание углеводов, уже заметно подгнивших к этому времени и изрядно отравивших организм.
Для подробного объяснения бредовости этой идеи потребовалось бы слишком много места — известно ведь, что один дурак может такое придумать, что десяти мудрецам потом не распутать. Поэтому просто поверьте, что теория Шелтона элементарно неверна уже хотя бы потому, что человек всю свою историю питался смешанной пищей и вполне себе выжил. К тому же несмешанной пищи просто не бывает: в любом куске мяса (белка) есть столько-то процентов жира, в горохе (углеводы) полно белка и так далее. Пищи, состоящей из одного-единственного компонента, не существует.
Однако даже теория Шелтона признает огромное значение ферментов. Недостаток некоторых из них вызывает появление специфических заболеваний. Например, генетически обусловленная недостаточность фермента лактазы приводит к непереносимости молока из-за содержания в нем молочного сахара — лактозы (брутто-формула такая же, как и у сахарозы). Обратите внимание: фермент лактаза предназначен для перерабатывания лактозы. Названия большинства ферментов так и устроены: берется основа названия вещества, на которое фермент действует, и прибавляется «аза».
Дефицит лактазы встречается почти у 20 % взрослого населения Северной и Средней Европы и почти у 100 % коренных народностей Америки, Африки и Юго-Восточной Азии. Сторонникам утверждения об отсутствии украинской нации как таковой вряд ли будет приятно узнать, что частота дефицита лактазы у русских составляет 15 %, а среди украинцев намного меньше — только 6 %. Так что мы, возможно, даже не родные братья, а двоюродные.
Отсутствие фермента, действующего на аминокислоту фенилаланин, приводит к накоплению этого вещества в крови и появлению тяжелого заболевания — фенилкетонурии, — по симптомам напоминающего слабоумие (см. главу 3, раздел о подсластителях). Современный заменитель сахара аспартам содержит данную аминокислоту и поэтому не может использоваться такими больными, об этом всегда предупреждают этикетки напитков и жевательной резинки с аспартамом.
А пониженным содержанием у некоторых народностей Севера фермента алкогольдегидрогеназы, перерабатывающей этиловый спирт, часто объясняют быстрое возникновение алкоголизма у оленеводов и рыболовов. Кстати, в одном из фантастических рассказов Каттнера про семью мутантов Хогбенов папаша «научил» свои ферменты превращать сахар в спирт прямо в собственной крови и поэтому был способен напиваться даже в отсутствие спиртного, производя алкоголь из любой углеводной пищи. В сущности, Хогбен повторял в своем теле традиционный процесс получения браги, известный уже не одно тысячелетие. Надо думать, что примерно столь же давно было изобретено сыроделие. Млековегетарианцы, включающие в свой «безубойный» рацион молоко и сыр, должны все-таки знать, что для получения последнего молоко обрабатывают сычужным ферментом, полученным из желудков телят. Впрочем, недавно появилось сообщение о разработке заменителя этих желудков, и теперь у млековегетарианцов отпадает нужда лицемерить.
К сожалению, наука еще только подбирается к созданию лекарств или технологий, которые могли бы способствовать восстановлению необходимого человеку количества ферментов типа лактазы или алкогольдегидрогеназы. Но вот помочь организму, например, в пищеварении уже вполне возможно. Для этого всего лишь следует принимать определенные лекарства, которые продаются без рецепта. Типичным средством такого рода стали разнообразные ферментные препараты, представляющие собой смесь ферментов и составных частей желчи и обеспечивающие расщепление и всасывание жиров, белков и углеводов.
Таблетка такого препарата обычно содержит липазу, амилазу, протеазу и так далее, так что никакие вещества пищи не окажутся непереваренными. Выпускаются и жидкий «натуральный желудочный сок», представляющий собой смесь ферментов желудочного сока и соляной кислоты, панкреатин (фермент поджелудочной железы) и многое другое.
Кстати, о соляной кислоте: известно, что в желудочном соке ее довольно много, и выражение «способен переварить гвозди» ничуть не свидетельствует об особых качествах данного едока. Соляной кислоты HCl, необходимого вещества для работы наших пищеварительных ферментов, в желудке действительно столько, что гвоздь может постепенно переварить каждый гражданин Российской Федерации и даже иностранец. Но делать это не стоит, можно порезаться, так сказать, изнутри.
Чтобы закончить тему о ферментах, напомню, что сейчас стало очень модным добавлять их в стиральные порошки — это понятно, по самой своей сути ферменты обязаны разлагать (и соответственно отстирывать) жиры, белки и другие вещества, то есть удалять пятна майонеза и вина, яиц и крови, краску и пот. Важно только помнить, что стирать с ферментами можно при температуре не выше 50 °C, поскольку они не выдерживают высокой температуры. И тоже понятно почему. Ферменты — это ведь часть нас с вами, а мы при высокой температуре просто сварились бы.
А что касается стоимости человека… «Под каждым могильным камнем покоится целая вселенная», и важнейшими кирпичиками этого мироздания при жизни покойного были ферменты, по своему химическому составу представляющие собой белки (сейчас стало модно говорить на иностранный манер — протеины). Белки, даже не работающие в качестве ферментов, являются основой жизни. В советское время все школьники должны были заучивать выражение Фридриха Энгельса: «Жизнь есть способ существования белковых тел, существенным моментом которого является постоянный обмен веществ с окружающей их внешней природой, причем с прекращением этого обмена прекращается и жизнь, что приводит к разложению белка».
Это определение, как и любое другое определение жизни, страдает одновременно неполнотой и избыточностью, но ничего не скажешь, Энгельс сумел оценить особую роль белков в живых существах. И ведь правда, сама жизнь возникла благодаря химическим реакциям, приведшим к образованию белков, да и суть жизни — это сумма миллионов химических реакций, протекающих с участием белков. Хотя Василий Аксенов в одной из своих повестей уверяет, что однажды в парижском метро он увидел надпись, сделанную с помощью аэрозольного баллончика и по-русски: «Жизнь — это смертельная болезнь, передающаяся половым путем». То есть дело в не химических реакциях, а в какой-то инфекции. И ведь действительно обидно, что наши мысли, чувства и поступки зависят от того, как прореагирует вещество А с веществом В в присутствии катализатора К, но тут уж ничего не поделаешь. Зато можно попытаться понять, как с помощью химических реакций возникла жизнь на планете Земля.
Глава 7
Химия жизни
Это не про знаменитый журнал «Химия и Жизнь», а именно про то, как Химия создала Жизнь, поэтому прежде всего необходимо ответить на «убийственное» возражение против атеистической химической теории происхождения жизни без участия Демиурга (творца). Звучит оно так: самопроизвольное образование наследственной молекулы ДНК из атомов углерода, азота, водорода и кислорода имеет вероятность 10 в минус 100-й (или 1000-й, это не важно) степени. Времени такая самосборка потребовала бы намного больше, чем время существования Вселенной. Близкую вероятность, к слову, имеет акт создания слепой обезьяной, случайно тюкающей по клавиатуре, текста «Войны и мира». Это возражение можно назвать статистической невозможностью самозарождения жизни на основе химических реакций.
Невероятная вероятность
Однако вероятностный подход к тайне происхождения жизни не слишком надежен. Например, известно описание спора между юным прозелитом от статистики и профессором математики. Первый с горящими глазами уверял второго, что вероятность увидеть случайно идущих друг за другом 50 только лишь мужчин без появления женщин и детей — оба при этом смотрели в окно на улицу — есть ничтожная, исчезающе малая величина. Профессор лишь улыбался, а вскоре по улице прошел полк солдат.
Так и в нашем случае. Мы не знаем пока механизма самосборки ДНК, однако очень может быть, что вероятность этого процесса повышают какие-то неясные пока факторы. Например, некоторые геологи считают, что совместная адсорбция необходимых атомов на кусочках пористых минералов ускоряет реакцию соединения этих атомов в миллиарды раз.
Кроме того, давно известен эксперимент, проведенный в 1953 году аспирантом Чикагского университета Стенли Миллером. Он заполнил колбу парами аммиака NH3, воды, метана CH4 и водорода и пропускал через эту смесь, похожую по составу на атмосферу древней Земли, электрические разряды. И получил-таки набор аминокислот, кирпичиков для построения белков. Тех самых, энгельсовских. Совсем недавно этот опыт был повторен самой Природой в Читинской области: молния ударила в стог и произвела на свет смолистую субстанцию, содержащую в том числе аминокислоты. В принципе они могли бы соединиться в белки и стать основой жизни. Но есть и другие теории, сейчас последует их перечисление.
Прежде всего «и увидел Он, что это хорошо». Жизнь создала не какая-то там химия, а Бог, в разных религиях называющийся по-разному. Слабость этой теории — в отсутствии доказательств и ответа на вопрос «а кто (что) создал Бога?». Ссылки на принципиальную непознаваемость Верховного Существа и «не ваше дело обсуждать Господа!» как-то не удовлетворяют.
Интеллектуальным вариантом этого креационизма (от латинского creationis — творение) является утверждение, что Большой взрыв, приведший к созданию Вселенной, и есть акт творения, совершенный все тем же Творцом, то есть Богом. Однако ответа на приведенный вопрос и эта теория не дает. Кстати, роскошная библейская стилистика «и увидел Он… и сказал Он…» является всего лишь ошибкой переводчиков с древнееврейского. Никакого «и» там нет, это всего лишь пропуск между частями предложения, нечто вроде современного тире. Согласитесь, «Он увидел — это хорошо» звучит не очень по-божественному, хотя и более правильно. Остроумной пародией на креационизм является рассказ Станислава Лема о встрече профессора Донда с Творцом. Выясняется, что жизнь на Земле возникла из-за того, что у Творца подгорела яичница.
Существует и совсем странная теория, утверждающая, что жизнь была занесена на Землю с других планет, из Космоса. Удивительно, но естественный вопрос «а там она откуда взялась?» авторов теории совсем не смущает и, кажется, даже не очень интересует. Хотя совершенно ясно, что ответов на этот вопрос может быть только два — один креационистский (Господь и так далее), а другой атеистический: сама собой возникла в результате каких-то химических реакций.
Теория космического происхождения жизни появилась еще в конце XIX века, а через сто лет была развита и активно пропагандировалась американским физиком Карлом Саганом, который даже придумал проект поиска внеземных цивилизаций. Саган полагал, что жизнь не только зародилась вне Земли, но и достигла там стадии техногенной цивилизации, — а значит, «зеленый человечки» должны уметь принимать и отправлять радиосигналы. Однако «человечки» так и не отозвались, чем подтвердили «парадокс Ферми»: если во Вселенной бесконечное множество обитаемых миров, то почему же мы их не видим? Но неужели подтверждением существования внеземных разумных существ служит тот грустный факт, что они не желают идти с нами, дикарями с атомной бомбой, на контакт? Совсем недавно к такому мнению, которое автор этой книги высказал уже давным-давно, присоединился один заграничный ученый. Он считает, что внеземные цивилизации, скорее всего, прячутся от нас.
Другим способом преодоления статистической невозможности самозарождения жизни является теория коацерватов советского академика Александра Ивановича Опарина. Он предположил, что первоначально белки и другие сложные органические молекулы могли возникнуть в водной среде, в первичном океане планеты. И это действительно возможно, хотя бы под действием все тех же молний. Далее эти сложные молекулы могли объединяться в коацерваты, такие крупные органические образования, как клецки, плавающие в первичном бульоне-океане. Внутри капель-коацерватов, согласно этой теории, могли начаться реакции, приводящие к образованию еще более сложных веществ, причем часть из них покидала коацерват. То есть налицо основные признаки жизни — рост, развитие, размножение, обмен веществ. А поскольку все происходит в ограниченном объеме, то вероятности реакций резко возрастают и статистическая невозможность преодолена. Слабостью теории является ее полная умозрительность и отсутствие хоть каких-либо доказательств. А также личность самого Опарина, который активно поддерживал негодяя Лысенко и псевдоученую даму Лепешинскую, разработавшую уже совсем дурацкую теорию происхождения жизни. Хотя основное утверждение теории Опарина — все мы вышли из воды — большинство неверующих ученых принимают.
Не наше дело
В начале XVII века забавную теорию придумал алхимик Ван Гельмот. Причем подтвердил ее экспериментально! Ученый считал, что жизнь образуется сама по себе при подходящих условиях. Например, мыши появляются в корзине для грязного белья, в которую добавили немного пшена, а затем поместили ее в темное место. Эксперимент оказался удачным, кошка Ван Гельмота отлично поужинала. Самое забавное, что теория продержалась до конца XIX века, пока великий Пастер не доказал, что она не работает даже на уровне микроорганизмов: в пастеризованной (кипяченой) воде никакие микробы сами собой не появляются.
Но чтобы не ломать голову над проклятым вопросом о происхождении жизни, теоретики «стационарного состояния» нагло заявили, что жизнь, как и вообще Вселенная, была всегда — и обсуждать здесь нечего, потому что уяснить себе понятие вечности человек не в состоянии. При всей несерьезности этой теории у нее есть одно достоинство — действительно, о проблеме можно больше не думать и заняться наконец каким-нибудь полезным делом — хотя бы на майские праздники выбросить уже наконец новогоднюю елку.
Химия и мумия
Если с вопросом химического происхождения жизни ясно еще не все, хотя и очень многое, то проблема сохранения неживых тел с помощью химических веществ, по-видимому, уже окончательно решена. Еще древнеегипетские жрецы занимались бальзамированием покойных фараонов, разного рода придворных чиновников и даже простых граждан, не говоря уже о бальзамировании священных животных кошек и не столь священных собак. Причем количество мумий людей и животных, найденных в современном Египте, настолько велико, что на первой в Африке железной дороге Каир — Александрия паровозы первое время топили этими мумиями! Их было откопано или извлечено из пещер несколько миллионов. Но в данном случае речь идет не о мумифицировании, а о сохранении тела умершего в более или менее неизменном состоянии. Наилучших результатов в разработке бальзамирующих составов достигли советские, а позже российские ученые.
Наиболее наглядным примером является сохранение тела Владимира Ульянова-Ленина, которое не имеет никакого отношения ни к древнеегипетскому бальзамированию, ни к естественному мумифицированию тел в некоторых безводных регионах Земли, например в пустынях Южной Америки. В Древнем Египте тела фараонов защищали от воздействия внешней среды и разложения с помощью битума, кедрового масла и растительных смол. Использовались также соли натрия со щелочной реакцией, например природная сода Na2CO3. Знаменитый ледяной человек Этци мумифицировался в альпийском льду, а тело бурятского ламы Итигелова, по всей видимости, было минерализовано поваренной солью. Для бальзамирования же тела вождя был применен оригинальный метод с использованием глицерина C3H5(OH)3, формалина и уксуснокислого калия CH3COONa (ацетата калия).
Формалин, водный раствор газообразного вещества формальдегида CH2O с небольшой примесью метилового спирта CH3OH, хорошо известен как сильное дезинфицирующее средство, а также как фиксатор белков, предотвращающий самопроизвольный распад тканей. Формалин используют для дубления кожи, в нем хранят анатомические препараты. В Кунсткамере Санкт-Петербурга в емкостях с формалином еще с позапрошлого века хранятся, например, различные уроды.
Применение глицерина для бальзамирования было предложено в конце XIX века Н.Э Лясковским. Давно используется в составе бальзамирующих растворов и ацетат калия, который, во-первых, как и глицерин, способен удерживать воду, а во-вторых, также является дезинфицирующим и консервирующим средством. Именно эти вещества и были применены для бальзамирования тела В. И. Ленина. Однако не сразу. Для первого, временного, бальзамирования пригласили известного московского патологоанатома Алексея Абрикосова. Бальзамирование проводилось смесью формалина, хлорида цинка ZnCl2, этилового спирта, глицерина и воды. Вскоре было принято решение о долговременном бальзамировании, которое поручили заместителю директора Института химии Борису Збарскому и заведующему кафедрой анатомии Харьковского медицинского университета Владимиру Воробьеву, который задолго до этих событий придумал бальзамирование именно смесью формальдегида, глицерина и ацетата калия.
При бальзамировании тело В. И. Ленина вначале обложили смоченной в формалине ватой, а затем поместили в ванну с 3 %-м раствором формальдегида (сильно разбавленный формалин). Потом на теле были сделаны разрезы для глубокой пропитки мышечных массивов формалином, а затем и бальзамирующими растворами. Проводились и другие работы: Воробьев упорно и по многу часов отбеливал темные участки кожи на лице, кистях рук и на туловище, применяя иногда даже 30 %-ю перекись водорода (см. главу 13). Через некоторое время в ванну начали добавлять спирт, потом глицерин и ацетат калия. К концу июня тело находилось в жидкости, где было 240 литров глицерина, 110 килограммов ацетата калия и 150 литров воды. Результат был продемонстрирован делегатам конгресса Коминтерна 18 июня, и оказался просто блестящим. 1 августа 1924 года Мавзолей Ленина был открыт для посещения.
В 1939 году была организована Лаборатория при Мавзолее В. И. Ленина, руководителем которой назначили академика Бориса Збарского. В послевоенные годы сотрудники лаборатории провели бальзамирование Георгия Димитрова (Болгария), маршала Хорлогийна Чойбалсана (Монголия), Иосифа Сталина (СССР), Климента Готвальда (Чехословакия), Хо Ши Мина (Вьетнам), Агостиньо Нето (Ангола), Ким Ир Сена (КНДР).
С 1992 года Лаборатория при Мавзолее В. И. Ленина входит в состав Всесоюзного института лекарственных и ароматических растений (ВИЛАР) и называется Научно-исследовательский и учебно-методический центр биомедицинских технологий. Специалисты центра считают, что тело может находиться в отличном состоянии в течение еще хоть ста лет, а его захоронение в земле будет означать прекращение длительного и уникального биохимического эксперимента, длящегося уже почти 90 лет.
Но в чем, собственно, состоит научная ценность этого, прямо скажем, безнравственного эксперимента с публичным демонстрированием результата? Из самого описания метода бальзамирования следует, что ничего нового в нем нет. Метод маринования (консервирования) органических продуктов в уксусной кислоте и ее солях известен уже несколько столетий. Разве что опытным путем были подобраны наиболее подходящие концентрации давно известных веществ, и вот это уже представляет определенный интерес для химии неживого, хотя и гораздо меньший, чем для химии живого. А ведь существует и химия этих двух состояний одновременно!
Живые и сыпучие
Самым сильным доказательством химической природы жизни является существование вирусов. Эти загадочные существа-вещества являются той самой субстанцией, которая является одновременно и живой и неживой материей. Вирусы представляют собой молекулы ДНК в «сумке» из белка — это конструкции из нормальных, обычных «мертвых» молекул. Вирус можно выделить из питательного бульона, высушить, промыть, пересыпать в банку из темного стекла и поставить на полку. А через пару лет, когда понадобится, пол-ложки вирусного порошка снова перемешать с куриным бульоном и наблюдать буйный рост этой ставшей вдруг совершенно живой субстанции из ДНК и белка.
Скоро, совсем скоро биохимики и молекулярные генетики создадут искусственную жизнь. Белки делать умеем (инсулин синтезирован уже давно), молекулу ДНК уже расшифровали и, значит, смогут воспроизвести. Дальше как-то так склеят белки и ДНК и получат искусственный вирус, затем искусственную клетку, немного позже искусственных сколопендр, бегемотов и Адама с Евой. Если к тому времени физики научатся перемещаться во времени, то эту парочку можно будет переместить (как в фильме «Терминатор») в какой-нибудь XXI век до н. э. Тогда на планете Земля и возникнет жизнь. И наконец будет решена проблема ее происхождения.
Нет кислорода, и ладно
Однако жизнь может быть обнаружена и на других планетах, в том числе на планетах нашей Солнечной системы, казалось бы, совершенно непригодных для существования букашек-таракашек из-за жутких температур, неблагоприятного давления и недружественной бескислородной атмосферы. Доказательством этого служит, например, обнаружение и на самой Земле организмов, которым не требуется кислород.
Ученым и раньше были известны существа, способные обходиться без кислорода, этой основы жизни, но все они относились к одноклеточным, бактериям. Вместо кислорода для получения энергии в результате окисления они использовали серу, хлор, азот и даже водород, образующийся из воды под действием радиации вблизи залежей урановых руд. Но найденные совсем недавно, в 2010 году, членами итало-голландской экспедиции в Средиземном море лорициферы являются многоклеточными животными, которые пришлось выделить в отдельный
Обычным многоклеточным животным кислород необходим для выработки энергии. Этот процесс происходит в специальных клеточных структурах — митохондриях. Но у лорицифер митохондрий в клетках нет, а поскольку без энергии никуда, им пришлось завести у себя другие структуры, которые называются гидрогеносомы (от латинского hydrogenium — водород). Согласно названию, цикл реакций в гидрогеносомах, протекающих с выделением нужной для лорицифер энергии, заканчивается образованием именно водорода.
Обнаружили эти странные существа лишь сейчас, и это неудивительно — ведь нашли их в глубоководной подводной впадине Л’Аталанте в 300 километрах к западу от острова Крит. Добраться до дна этой впадины не так-то легко, хотя она и находится в Средиземном море, вроде бы вдоль и поперек изученном.
Помимо практически полного отсутствия кислорода на дне впадины еще и значительно повышена соленость морской воды. Именно поэтому обнаружение множества лорицифер стало сенсацией — ну разве можно было представить, что и там кто-то живет! Однако природа побеспокоилась о заселении незанятой экологической ниши: если кислорода нет, приходится создавать бескислородных животинок. А если в таких жутких условиях кто-то все же ухитряется сносно существовать, можно надеяться, что жизнь будет обнаружена и на других планетах с экстремальными условиями существования.
В последние годы главными кандидатами на обнаружение углеродной формы жизни стали спутники Юпитера и Сатурна — соответственно Европа и Энцелад. Эти малые планеты покрыты толстым слоем водяного льда, под которым находится соленый океан жидкой воды. Температура и другие параметры океана на Европе ближе всего к подледным водоемам антарктических шельфовых ледников, то есть огромных полей льда, лежащих на прибрежном шельфе материка. Как-то в одном из таких ледников гляциологи пробурили глубокую скважину и опустили в нее видеокамеру. К своему немалому удивлению, они заметили, что практически в полной темноте, при близкой к нулю температуре здесь живут напоминающие креветок амфиподы (ракообразные) и крупные медузы. Медуза цапнула камеру одним из щупалец, но, будучи непрочным и студенистым, щупальце оторвалось и было поднято на поверхность, его размер соответствует медузе 30-сантиметровой длины.
А на Титане, спутнике планеты Сатурн, своеобразные формы бескислородной жизни уже почти обнаружены. Во всяком случае, наблюдения космического зонда «Кассини» позволяют выдвинуть такую гипотезу. Этот зонд, названный так в честь итальянского астронома XVII века, в 2004 году стал первым искусственным спутником Сатурна. Согласно программе исследований, приборы «Кассини» больше всего времени тратят на изучение именно естественного спутника Титана, который оказался удивительным образованием прежде всего потому, что на нем возможна жизнь. Разумеется, «зеленых человечков» там нет, но зато вполне могут существовать крайне необычные, не интересующиеся кислородом микроорганизмы. Для дыхания они используют водород, в земных условиях в естественном виде практически не встречающийся из-за своей взрывчатости. Тот самый водород, который выделяют земные лорициферы.
Проанализировав последние данные спектрометров «Кассини», ученые нашли новые подтверждения гипотезе о странных микроорганизмах. Если эти крошки используют водород, то на поверхности спутника его должно быть намного меньше, чем в верхних слоях. Так и оказалось: водорода на поверхности практически нет, и то же самое относится к ацетилену C2H2 — газу, которым эти микроорганизмы должны питаться. На земле ацетилен используют для высокотемпературной сварки, именно этот газ образуется при обработке карбида кальция водой (см. главу 1). Кроме того, если «нормальные» микроорганизмы в качестве продукта жизнедеятельности выделяют углекислый газ, то микроорганизмы Титана — метан CH4, которого в атмосфере спутника очень много.
Разумеется, обнаружение метана и отсутствие ацетилена и водорода вблизи поверхности не является строгим доказательством существования микробной жизни на Титане. Таким доказательством могло бы стать прямое наблюдение микроорганизмов, а еще лучше — забор проб с поверхности спутника и анализ их содержимого. «Кассини» такого сделать не может, хотя в свое время с этого аппарата был произведен сброс зонда «Гюйгенс», который передал на «Кассини» несколько сотен фотографий и данные различных приборов.
К сожалению, микроорганизмов «Гюйгенс» не обнаружил. Но это еще ничего не значит — в свое время биохимики уговорили генерального конструктора Сергея Королева установить на одном из лунных спускаемых аппаратов химическую микролабораторию для обнаружения внеземной жизни. Практичный Королев потребовал сначала выбросить прибор несколько поближе, в казахстанскую степь около космодрома Байконур. Жизни на Земле лаборатория не нашла, и прибор Королев на Луну не отправил. Генеральный конструктор вообще-то был очень жестким и строгим руководителем, но говорят, что в этом случае он не устроил разнос горе-биохимикам, а лишь долго смеялся.
Сероводородная планета
Поделиться книгой: